Пратер Ричард С.. Убей меня завтра

   – Я пытаюсь найти мистера Рейса. Он...
   – Вы уже звонили ему домой?
   – За последние часы нет. Он...
   – А почему не звонили? Воспользуйтесь моим телефоном и позвоните.
   – Боюсь, что это бессмысленно, миссис Блессинг. Не исключаю я и той возможности, что он мертв. Он...
   – Вы хотите меня разубедить?
   – В какой-то мере... Дело в том... Что ж, о'кей! Я могу воспользоваться телефоном?
   – Конечно.
   Я нашел в справочнике телефон мистера Рейеса, набрал номер и, услышав изрядное количество гудков, снова повесил трубку, поскольку на другом конце провода никто не ответил.
   – Его дома нет, – сказал я.
   – Зачем вы хотите его видеть?
   – Речь идет не о том, что я хочу его видеть, я хочу его найти. И у меня действительно имеются веские причины считать, что он или находится в величайшей опасности, или мертв. – Я, прежде чем она сумела усомниться в моих словах, быстро добавил: – Я забыл вам сказать, миссис Блессинг, что я – частный детектив.
   – О, как это романтично!
   – Так многие говорят. Но от самих частных сыщиков такое вовек не услышать.
   Внезапно я обратил внимание, что у нее расстегнута вторая пуговка на блузке. Могу поклясться, что она была еще застегнута, когда я подходил к телефону. – Оставайся сильным, Скотт, – сказал я себе. – Женщина есть женщина, работа есть работа...
   Я сосредоточился и опустил брови, чтобы прикрыть хоть немного глаза. Потом прикусил губу и сказал:
   – Миссис Блессинг, я хотел бы только, чтобы вы мне немного рассказали о разговоре, который произошел во вторник.
   – Что вы сказали? Я не совсем вас поняла. Вы так плотно сжали губы.
   Я открыл рот и повторил последнюю фразу.
   – Ах, вот что! И это все? Я уже дважды об этом рассказывала. Мистер Рейес подумал, что мистер Ярроу – это в действительности человек по имени Кивано, так?
   – Видимо, да. Вы можете мне подробно рассказать, что произошло во вторник утром?
   – Да тут почти нечего рассказывать. Этот мистер Рейес подошел к нам и спросил мистера Ярроу, не из Гардены ли он штата Калифорния. Мистер Ярроу ответил, что нет, что он никогда не жил в Калифорнии. Но тот, казалось, не поверил ему. Он спросил его, не Джо ли он Кивано. Это была странная ситуация.
   – И это все?
   – Да. Генри поговорил с ним еще немного, назвал ему свое имя, свою профессию и так далее. Потом мистер Рейес уехал.
   – Да, я знаю. И вы виделись с ним во вторник еще раз, не так ли?
   – Да, и это выглядело еще более странно, чем раньше. Выяснилось, что этот Джо Кивано преступник, который как раз недавно был убит. – Она покачала головой. – Как мог подумать мистер Рейес, что Генри мертв?
   – Да, это действительно странно, – согласился я. – А мистер Рейес не упоминал имени Пита Лекки? Или, может быть, это имя знакомо вам?
   Она посмотрела на меня и покачала головой.
   – Нет. Произносилось только одно имя. А именно: Кивано.
   Я кивнул.
   – А вы можете мне рассказать что-нибудь о мистере Ярроу?
   – Когда еще был жив Джордж, с которым я счастливо прожила двенадцать лет, у него было агентство по продаже земельных участков, и Генри работал у него продавцом. Джорджу он очень нравился, и он хотел даже взять Генри в компаньоны, но потом Джордж неожиданно умер. Генри хорошо разбирался в деле моего мужа, а я в нем ничего не смыслила, поэтому я попросила его вести дела.
   Я промолчал. Она нарушила молчание и продолжала:
   – У моего дома Генри оказался во вторник совершенно случайно. Я должна была подписать несколько бумаг. Я никогда не смотрю, что подписываю, но пока все было в порядке.
   Это было все. Я поблагодарил ее, и она проводила меня до дверей. Уже находясь на улице, я слышал ритмы сумасшедшей музыки, и лишь когда я сел в машину, я начал думать о Генри Ярроу. Меня поразило еще больше, что мистер Рейес принял за мафиози из Тусконы коммерсанта с Виллы Восходящего Солнца. И причем, смерть этого мафиози он видел собственными глазами.
   Правда трудно было поверить, что Генри так рано пришел к миссис Блессинг подписывать бумаги. И я, конечно, не поверил этому.
   Норд-Пальма-Драйв находилась приблизительно в миле, и дом 1694 был предпоследним на ней, который стоял несколько особняком.
   Нажав на звонок, я сунул правую руку под куртку – никогда не знаешь, чем может закончиться то или иное начинание.
   Хотя я был уверен, что Кивано уже пять дней как мертв, я все же почувствовал облегчение, когда дверь открылась и на пороге появился высокий плотный мужчина, который критически посмотрел на меня. Этот человек был не Джо Кивано.
   Он был на пару дюймов выше меня, но, благодаря своему животу и своей мощной грудной клетке, он весил фунтов на десять – пятнадцать больше меня. У него были густые каштановые волосы, слегка вьющиеся и уже поседевшие на висках. Глаза голубые, кожа – смуглая от загара.
   Кроме того, что он был такого же роста и такой же плотный, как Кивано, ничто не свидетельствовало о его схожести с "Сумасшедшим Джо".
   – Мистер Генри Ярроу? – спросил я.
   Он кивнул, а я продолжал:
   – Меня зовут Шелл Скотт. Было бы очень мило с вашей стороны, если бы вы смогли уделить мне несколько минут.
   – Конечно, – ответил он. – Я вас уже ожидал. Мари мне вас описала. – Он улыбнулся. – После описания вас нетрудно узнать.
   Я кивнул, а он сказал:
   – Миссис Блессинг сказала мне, что вы частный детектив и только что были у нее. Я полагаю, что речь пойдет о мистере Рейесе, не так ли?
   – Да.
   – Заходите в дом, мистер Скотт.
   Когда мы вошли в гостиную, со вкусом обставленную, и сели, я сразу сказал:
   – Миссис Блессинг не теряла времени, чтобы сообщить вам о моем приходе?
   Он поднял брови и ответил:
   – А почему бы ей и не сделать этого? В конце концов, я тоже проинформирую ее, если в ходе нашей беседы с вами выплывет что-либо любопытное. – Он закурил сигарету. – Да будет вам известно, что у нас общие деловые интересы и поэтому у нас нет тайн друг от друга. Кроме того, будучи бизнесменом на Вилле, я не могу себе позволить, чтобы мое имя было хоть частично связано с преступлением.
   – Я понимаю вас, мистер Ярроу.
   – Сперва мне было просто смешно, когда утром во вторник ко мне подошел человек. Я подумал, что он просто обознался. – Он глубоко затянулся сигаретой. – Но потом, когда Мари и я были приглашены к преподобному отцу и я узнал, что меня спутали с известным мафиози, тогда мне уже стало не до шуток.
   – Да, это я тоже понимаю.
   Я посмотрел ему в лицо и заметил, что оно стало теперь уже не таким дружелюбным.
   – Какая мне разница, понимаете вы меня или нет, мистер Скотт.
   – Извините, мистер Ярроу, но когда расследуешь дело об убийстве, тут уж не выбираешь в разговоре каждое слово.
   – Дело об убийстве? Ах да, вы имеете в виду убийство этого Кивано.
   – Нет, я говорю о мистере Рейесе.
   – О мистере Рейесе? Он что, убит? – Он сокрушенно покачал головой.
   – Пока еще нет доказательств, что он мертв. Но он исчез с вечера во вторник.
   – О, боже ты мой! Разве он не отправился домой после того, как мы поговорили в церкви?
   – Возможно, собирался. Но он до дома так и не дошел. Мистер Рейес ничего не говорил о том, куда он собирается идти?
   Ярроу снова покачал головой.
   – Ничего не сказал. Он просто поблагодарил меня и миссис Блессинг, извинился за свою ошибку и ушел. Вскоре после этого ушли и мы с Мари.
   Он с удрученным видом погасил сигарету и сказал медленно:
   – Меня удивляет, что Мари ничего не сказала об этом.
   – У меня создалось впечатление, что она придает исчезновению мистера Рейеса мало значения.
   – Но мне это кажется очень важным. Предположим, что он мертв. Мне совсем не нравится, что я последним говорил с человеком, который исчезает...
   – Мистер Ярроу, я бы не хотел долго вас задерживать. Я бы только с удовольствием выслушал, о чем говорили вы с мистером Рейесом во вторник утром и вечером. Он кивнул и рассказал мне то, о чем я уже знал.
   – Когда вы в первый раз услышали имя Кивано, оно вам о чем-нибудь говорило?
   – Нет.
   – А имя Лекки вам о чем-нибудь говорит? Пит Лекки?
   Он посмотрел мне в глаза и покачал головой.
   – Это что... тоже преступник?
   Вместо ответа, я сказал:
   – Вот, пожалуй, и все. Благодарю вас за ответы, мистер Ярроу.
   – Не стоит благодарности, мистер Скотт.
   Я поднялся.
   – Да, еще кое-что. Я спрашивал миссис Блессинг, по какому поводу вы были у нее в столь ранний час, и она мне ответила, что она должна была подписать кое-какие бумаги.
   – Совершенно верно. Порой мне бывает нужна ее подпись, и тогда я всегда прихожу к ней спозаранку. – Я подумал, что он этим и ограничится, но он меня удивил. После короткой паузы он добавил:
   – Я не думаю, мистер Скотт, что миссис Блессинг об этом упоминала, но я уже дважды делал ей предложение.
   – Понятно, – сказал я.
   Через какое-то время он сказал:
   – Да, время действительно было раннее, но я полагаю, что могу надеяться на ваше молчание.
   Когда я уверил его в этом, он вздохнул с облегчением, а я добавил:
   – Меня интересует только мистер Рейес и что с ним сталось, мистер Ярроу.
   И так получилось, что мы расстались с ним почти как друзья, связанные одной тайной. Конечно, он знал намного больше меня в этой тайне. Я знал только ее частицу, но когда у человека такая богатая фантазия, как у меня, то и этой частицы бывает достаточно.
   Подойдя к двери, я взялся за ее ручку. Мистер Ярроу стоял рядом со мной. Я показал:
   – Вам, может быть, покажется странным, но я хотел бы попросить вас отойти немного в сторону. Вот туда, пожалуйста. – Я показал рукой.
   Он удивленно посмотрел на меня, но встал именно туда, куда я хотел.
   – Не удивляйтесь тому, что я сейчас сделаю, даже если это и покажется странным.
   Я открыл дверь, встал в ее раму, а потом быстро отступил в сторону. Я сказал:
   – Это только...
   Я хотел ему только сказать, что я в данном случае принимаю больше мер предосторожности, чем обычно, но у меня не хватило времени сказать ему об этом.
   Как только я начал говорить, в вечерней тишине раздался выстрел. Это был выстрел не из ружья или пистолета, а из чего-то более тяжелого.
   Пуля влетела в открытую дверь и пробуравила стену позади нас.
   В то же мгновение я бросился на пол, захлопнув на лету дверь и покатившись по ковру. Моя правая рука нашла кобуру и выхватила пистолет.
   Я посмотрел вверх, на Ярроу. У него в руках ничего не было – ни пистолета, ни другого вида оружия. И он вообще никак не среагировал.
   Он просто продолжал стоять, куда я его поставил, и выражение его лица говорило об ужасе и шоке.
   Когда он увидел пистолет в моей руке, направленный ему в живот, у него был такой вид, словно он вот-вот упадет в обморок.
   С этого момента я больше не смотрел на чего.
   – Выключить свет! – крикнул я.
   Мгновенье он стоял, словно окаменевший, а потом одним прыжком подскочил к лампе и выключил ее. Весь дом погрузился в темноту.
   Я осторожно подполз к двери и положил руку на ручку, но еще до того, как я смог открыть дверь, я услышал, как на улице взревел мотор и заскрипели шины на асфальте.
   Я рванул дверь и, пригнувшись, выскочил на улицу, держа наготове пистолет. Машина мчалась вверх по Пальма-Драйв, не зажигая фар. Я спрыгнул вниз на газон.
   Я услышал, как справа от меня что-то зашелестело. Я мгновенно обернулся и на какую-то долю секунды увидел чей-то силуэт за тенистыми кустами. Не раздумывая, я нажал на гашетку и в то же мгновенье увидел, как за кустами сверкнуло красно-желтое пламя. Пуля пролетела у меня над головой, но я своим выстрелом все-таки на какую-то долю секунды опередил его и услышал, как пуля вонзилась в него.
   Человека буквально отбросило в сторону и он стал мне лучше виден – вот в эту-то цель я и послал три последующие пули из своего кольта.
   Они вонзились ему в грудь и живот.
   Когда я подошел к нему, он был уже мертв и не вздрагивал.
   Этого мне было достаточно.

Глава 7

   Я думал, что это был Счастливчик Райан, но я ошибся. Человек был ростом приблизительно сто семьдесят сантиметров, худой, бледный, с узким лицом и большими ушами. При жизни я его никогда не видел – он предстал передо мной только как тень, которая хотела убить меня.
   Это меня немного обеспокоило. Я понимаю людей, которые знают меня и хотят убить. Это все вполне допустимо. Но когда меня собирается убить человек, которого я даже не знаю в лицо, – вот этого я уже понять не могу.
   Я рассказал все, что случилось, двум полицейским из "Охраны порядка" Виллы, которые прибыли в бежевой автомашине. Убитый мною человек не имел при себе никаких документов, если не считать тяжелого револьвера магнум, который лежал на газоне рядом с ним. Так как Ярроу подтвердил каждое мое слово, то на этом все и кончилось. Не кончилось оно только для одного человека по имени Уитон. В иерархии полицейской власти Виллы он занимал чин лейтенанта. После того как я все рассказал его коллеге сержанту Стрикеру, прибыл и лейтенант Дэн Уитон, и я рассказал всю историю ему еще раз. Потом я ответил на его вопросы, хотя все эти вопросы можно было и не задавать, поскольку я все описал в своем рассказе.
   По его внешнему виду и по манере держаться было ясно видно, что он чувствовал себя королем Виллы Восходящего Солнца. Ну и черт с ним, с королем! Когда я закончил свой рассказ в третий раз, он сказал:
   – Что ж, скомпоновано все хорошо. Но кое-какие вещи мне не ясны, Скотт. Расскажите-ка все еще раз.
   Я осмотрел его сверху донизу.
   Он был не очень высокий, самое большое сто шестьдесят пять сантиметров, но зато широк, как двухстворчатые ворота. Весом он был около ста килограммов. У него были широкие плечи, которые свисали вниз, а руки заканчивались мясистыми кулаками.
   Я переспросил:
   – Еще раз с самого начала?
   – Да, еще раз сначала.
   – Я не конферансье, лейтенант, и свои обязанности по отношению к полицейским уже выполнил.
   – Еще раз сначала.
   Он говорил тихо, с каким-то присвистом и в нос. Он полузакрыл свои водянистые глаза и выставил правую ногу немного вперед.
   Не хватало еще, чтобы он пустил в ход кулаки. Мне это было только на руку, даже в таких обстоятельствах я не отношусь к людям, которые трусливо поджимают хвосты.
   – Лейтенант, – сказал я спокойно, – эту проклятую историю я рассказал уже четыре раза. Вам лично – три раза. И я рассказал обо всем, что случилось. Мне этого достаточно. Если у вас еще есть вопросы, которых мы не касались, то вы можете зайти ко мне. Пули, которые я выпустил из своего кольта, вы сможете найти в его теле. – И я показал на незнакомца, лежащего на траве.
   Уитон скрестил руки на груди, пристально посмотрел на меня и сказал с прононсом:
   – Я все основательно проверю. И не забывайте, Скотт, что хотя вы и известный детектив в Лос-Анджелесе, но у вас нет лицензии, чтобы работать в Аризоне.
   – Разве человек в Аризоне должен иметь лицензию, чтобы иметь право защищаться? Наоборот, гражданин США даже обязан защитить себя от нападения гангстеров. – Я сделал паузу, а потом добавил: – Так что, лейтенант, я только выполнил свой долг.
   Уитон повернулся и направился к дому Ярроу. Шел он слегка пошатываясь и переваливаясь с боку на бок, и плечи его тоже покачивались. Странно, но, когда он говорил со мной, лицо его не показалось мне незнакомым, и когда он удалился, я вспомнил, что именно он разговаривал с дряхлым гангстером после выхода его из мэрии.
   С дряхлым гангстером, с Диджиорно, или он же Пит Лекки.
   Полицейский патрульной службы последовал в дом за лейтенантом. Сержант Стрикер остался. Он подошел ко мне.
   Стрикеру было лет пятьдесят пять. У него были жидкие серые волосы, а серые глаза смотрели приветливо.
   – Не связывайтесь с лейтенантом, Скотт, – сказал он.
   – С таким же успехом вы могли бы сказать и солнцу, чтобы оно не светило. Он всегда такой, сержант?
   – Большей частью. Я только хочу сказать вам, что у нас тут на Вилле есть лейтенант – это Уитон, и есть капитан. С капитаном разговаривать можно, но он сейчас спит. Значит сейчас босс – Уитон. И если вы намереваетесь пробыть на Вилле еще какое-то время, то Уитон вполне сможет помешать вашему пребыванию здесь.
   Я ухмыльнулся.
   – Благодарю вас, сержант. Но я надеюсь, что смогу постоять за себя.
   Он улыбнулся и посмотрел на труп, который все еще лежал на газоне.
   – Я тоже так думаю, – сказал он. – Если я вам понадоблюсь, то дайте мне знать.
   Вскоре после этого появились люди шерифа, коронер и детективы вместе с представителем прокуратуры. Со всеми этими людьми я не имел столько трудностей, как с одним Уитоном. В конечном итоге тот тоже снизошел до того, чтобы отпустить меня.
   – Вы можете идти, Скотт! – сказал он. – Но, вероятно, было бы лучше, если бы вы какое-то время не показывались на Вилле. Я имею в виду продолжительное время.
   Я улыбнулся.
   – Я так и понял, что мне нужно идти после того, как мне разрешили люди шерифа. Но я рад, что вы пришли к такому же мнению, лейтенант.
   Вернувшись в отель, я первым делом встал под душ, потом надел свежую рубашку и новую куртку. Мои старые вещи были кое-где разорваны.
   Потом я позвонил в полицию Тусконы, назвал свое имя и попросил позвать мне полицейского офицера, который занимался делом Джо Кивано.
   Когда он подошел к телефону, я спросил:
   – Есть хотя бы самые мелкие причины предположить, что это был не Кивано?
   – Это точно был он. Правда выглядел он неважно, но его можно было идентифицировать по лицу. Тем не менее, мы все-таки сняли и сверили отпечатки пальцев. Это был точно он. А к чему, собственно, такая любознательность. Вы уже второй, кто спрашивает, жив ли Кивано.
   – А кто еще им интересовался?
   – Был телефонный звонок с Виллы Восходящего Солнца. Какой-то священник. Минутку, подождите... Ах, да, его зовут преподобный Арчибальд.
   – А больше никто не звонил? Я имею в виду по поводу Кивано?
   – Нет, черт возьми! А разве этих двоих недостаточно?
   – А есть какие-нибудь гипотезы относительно того, кто мог бы это сделать?
   – Нет. Но мы полагаем, что это сделал кто-либо из его дружков, которому не понравился его нос.
   – Я тоже думаю приблизительно так. Большое спасибо вам, сержант.
   Я положил трубку, а потом позвонил доктору Полу Энсону, но там никто не подошел к телефону. После этого я перезарядил свой пистолет, сунул его в кобуру, причесал волосы пятерней и отправился на поиски доктора Энсона.
   Пол был на несколько лет старше меня и так же, как и я, был холостяком. Это был очень хороший врач, один из лучших в Лос-Анджелесе, и его лекции об успехах в школьной медицине охотно посещались молодыми врачами.
   Он особенно нравился мне по той причине, что у нас с ним были общие интересы: шотландское виски и куколки. Мы оба любили свою профессию, но хорошо знали, где проходит граница настоящей жизни.
   Когда я нашел Пола, я почти сразу же подумал, что он как раз и наслаждался настоящей жизнью. Рядом с ним у бара сидела блондинка лет двадцати пяти в мини-юбке и с макси-грудью. Они были так погружены в разговор, что не заметили меня.
   Я сел тремя табуретами дальше, и Вера, одна из трех барменш, принесла мне порцию виски.
   – Если у вас будет возможность, – сказал я ей, – то потревожьте этих голубков и скажите доктору Энсону, что я нахожусь рядом.
   Она усмехнулась и кивнула.
   Минуты через три я увидел, как Пол поднялся. Он что-то шепнул своей макси-мини-блондинке на ухо, вынул из кармана ключ и незаметно сунул его ей. Она соскочила с табурета и, пританцовывая, вышла из бара.
   Пол сел рядом со мной и, похлопав меня по плечу, спросил:
   – Это действительно была Лукреция Бризант, старый бродяга? Валяй, выкладывай все.
   Я рассказал ему по возможности меньше о Лукреции и по возможности больше о Лекки, Джиме Райане и Джильберто Рейесе.
   – И ты даже ее не поцеловал? – спросил он, когда я закончил свое драматическое повествование.
   – Пол, неужели ты не можешь отвлечься от пустяков и подумать о более важных вещах? А она – сама красота, любовь и добродетель. Словно лучистая звезда почитает мать и отца. – Я больше ничего не мог придумать и сказал: – Я поцеловал ей руку.
   Его ухмылка была невыносимой. Я заткнул ему рот рюмкой виски, а когда он его выпил, он сказал:
   – Я сегодня пережил удивительную вещь. Вместо того, чтобы читать доклад, я прослушал доклад. Ты что-нибудь знаешь о лазерах?
   – Никогда не слышал, – ответил я. – Ты имеешь в виду те лучи, которыми можно кое-что сделать?
   Он поднял брови и презрительно посмотрел на меня.
   – Ты считаешь себя особенно умным, а на самом деле ты просто неуч. Но уже через несколько лет мы будем окружены лазерами – они даже будут выходить из твоих ушей.
   – Из носа тоже?
   – Глупая твоя голова, – нежно сказал он. – В медицине лучи лазера смогут применять для бескровных операций, а пучками лучей можно будет убивать врага, буквально разрезав его пополам. Лазерами можно будет забивать свиней, вести телефонные разговоры с небывалой быстротой...
   – Все это очень интересно, – перебил я его и заказал еще порцию виски.
   – Но о самом важном я тебе еще не сказал, – улыбнулся он.
   – И я обязательно должен это выслушать? Но лазерные лучи меня совершенно не интересуют. Моих технических знаний хватает на то, чтобы управлять машиной и криво забить гвоздь в стену.
   – Доктор Фретзиндер, читавший лекцию, принес с собой большой кусок гранита. Он бил по нему молотком и тесаком, а камню все равно ничего не делалось.
   – А зачем ты все это рассказываешь?
   – С камнем и не должно было ничего случиться, – продолжал Пол. – Но потом доктор Фретзиндер направил на гранит луч лазера, и этот луч распилил гранит пополам. Даже не пополам, а на мелкие части.
   – И вы все были ранены осколками, – высказал я предположение.
   – Я стыжусь быть твоим соседом, Шелл, – ответил он. – Ученый рассказал нам, что лучи лазера могут быть использованы при строительстве туннелей. С его помощью можно переносить горы, нивелировать ландшафты и... Ты не веришь мне?
   – Нет.
   – Но, Шелл, он направлял эти лучи на обломки гранита, и они превращались в мелкий песок. Ты думаешь, я лгу? Зачем?
   – Вот этого я тоже не знаю.
   Внезапно Пол зевнул.
   – Я слишком устал, чтобы еще убеждать тебя в этом. У меня был напряженный день и...
   – Можешь передо мною не оправдываться.
   – Но, Шелл, старый дружище...
   – Не говори мне "старый дружище". У тебя же голова яснее ясных.
   – Шелл, действительно я должен с тобой распрощаться. Завтра я снова должен делать доклад, так что пора на боковую.
   – Только не обижай малышку, – сказал я, – она слишком хороша для этого.
   Он заинтересованно посмотрел на меня и улыбнулся.
   – Ладно, до встречи, старый дружище!
   Он сполз с табурета, похлопал меня по плечу, а я пожелал ему побольше удовольствий. Я заказал еще порцию, и вместе с ней Вера принесла мне и счет. Я бросил на него взгляд и спросил:
   – Что это значит?
   – Это счет, – сказала она.
   – И я должен... должен тридцать восемь долларов и сорок центов?
   – Доктор Энсон сказал, что за его напитки хотите заплатить вы. Он сказал...
   – За все напитки?
   – Да. И он сегодня пил довольно много.
   – Это видно, Вера, – сказал я. – Вы знаете, что доктор Энсон – врач, не так ли?
   – К чему этот вопрос?
   – Ну, тут он в основном пил виски, но на самом деле виски он не любит. Подойдите ко мне поближе, и я шепну вам на ухо, что он любит больше всего. И когда вы увидите его в следующий раз, вы принесете ему именно это, договорились?
   Она наклонилась ко мне, и я прошептал ей.
   – О! – удивилась она. – Хотя у каждого свой вкус.
   Я вытащил деньги из бумажника, утешаясь мыслью, что Пол обрыгает весь район после того, как испробует напиток, который я порекомендовал Вере.
   Через десять минут я уже спал и видел во сне, как я целовал руку Лулу Бризант. А через два часа меня разбудил ее голос – голос, проникнутый страхом и болью.

Глава 8

   Я ощупью добрался до телефона и поднес трубку к уху.
   – В чем дело? – пробормотал я спросонок.
   – Шелл? Шелл, это вы?
   – Да. Что случилось?
   – Говорит Лукреция. Речь идет о моем отце. Он ранен... Вы можете немедленно приехать?
   Сон как рукой сняло. Ее голос был каким-то глухим и испуганным, одно слово набегало на другое.
   – Помедленнее, пожалуйста, – сказал я. – Кто ранен? Что произошло?
   – Отец. Он лежит в больнице. Его кто-то избил, но не очень сильно. Скоро он будет дома. Прошу вас, Шелл, приезжайте!
   – Можете считать, что я уже в пути. Кто его избил? И когда это случилось?
   – Я не знаю, Шелл! Я должна идти к нему...
   Я хотел ей еще что-то сказать, но она уже повесила трубку.
   Скрипя шинами, моя машина остановилась перед домом Бризантов на Мимоза-Лейн. Дверь дома открылась как раз в тот момент, когда я хотел позвонить. Я промчался мимо Лукреции, которая или видела, как я приехал, или слышала скрип тормозов.
   Прежде всего я выяснил, что ее отец десять минут назад вернулся из больницы.
   – Как он себя чувствует? – спросил я ее.
   – Я чувствую себя нормально, – раздалось со стороны кушетки, которая находилась слева. На ней сидел сам Бризант, облокотившись на колени локтями и словно прислушиваясь к чему-то.
   Левая сторона его лица выглядела довольно плачевно: ссадины на щеке, глаз заплыл, на левой стороне головы – белый пластырь.
   Посмотрев на него несколько секунд, я сказал:
   – Вы не выглядите, как победитель. А что с теми?