Страница:
Эфебцев! Он никогда не желал никакого мирного договора! Он просто хотел
проникнут во дворец!
- И Кто бы мне сказал, как он ухитрился, - сказал Урн. - Никто никогда
не проходил через лабиринт без гида. Как ему удалось?
Слепые глаза Дидактилоса смотрели сквозь Бруту.
- Не представляю, - сказал он.
Брута повесил голову.
- Он действительно сделал все это? - сказал Симония.
- Да.
- Ты идиот! Ты полный кретин! - вопил Ом.
- И ты бы повторил это перед людьми? - сказал настойчиво Симония.
- Пожалуй.
- Ты бы выступил против Квизиции?
Брута жалобно уставился в ночь. Позади пожары Эфебы слились в одну
оранжевую искру.
- Все что я могу сказать, это то, что я помню, - сказал он.
- Мы все покойники, - сказал Ом. - почему бы тебе просто не выбросить
меня за борт? Этот пустоголовый захочет, чтобы мы вернулись в Омнию!
Симония задумчиво потер подбородок.
- У Ворбиса много врагов, - сказал он, - в определенных
обстоятельствах. Лучше бы он был убит, но все назовут это убийством. Или
даже мученичеством. Но суд... если будут свидетели... если они хотя бы
подумают, что будут свидетели...
- Я вижу ход его мыслей! - кричал Ом. - Мы спасены, если ты заткнешься!
- Ворбис на скамье подсудимых, - размышлял Симония
Брута побледнел от этой мысли. Это был тот тип мыслей, который почти
невозможно удержать в голове. Это был тот тип мыслей, в котором не было
смысла. Ворбис на скамье подсудимых? Суды случались с другими. Он вспомнил
Брата Мардака. И солдат, погибших в пустыне. И все то, что было сделано
остальным людям, в том числе и Бруте.
- Скажи, что не помнишь! - вопил Ом. - Скажи ему, что не можешь
вспомнить!
- И если бы его судили, - сказал Симония- его признали бы виновным.
Никто не рискнул бы поступить иначе.
Мысли всегда медленно продвигались в голове Бруты, подобно айсбергам.
Они медленно приходили и медленно уходили, и пока они были, они занимали
много места, большей частью под поверхностью. Он подумал: "Худшее
заключается не в том, что Ворбис плох, а в том, что он заставлял хороших
людей поступать плохо. Он превращал людей в подобия себя. Этого не излечить.
Ты заразился от него."
Не было слышно ни звука, кроме плеска волн о корпус Безымянного Корабля
и вращения философского двигателя.
- Если мы вернемся в Омнию, нас поймают, - сказал Брута.
- Мы можем пристать подальше от портов, страстно сказал Симония.
- Анк-Морпорк! - кричал Ом.
- Перво-наперво мы должны доставить Г-на Дидактилоса в Анк-Морпорк, -
сказал Брута. - Потом я вернусь в Омнию.
- Можешь и меня там оставить! - сказал Ом. - Я быстро найду себе
несколько верующих в Анк-Морпорке, не важно, во что они там веруют!
- Никогда не видел Анк-Морпорка, - сказал Дидактилос. - Так что
по-прежнему живешь - учишься. Я всегда так говорил, - он повернулся лицом к
солдату. - Вопя и пинаясь.
- В Анке есть наши эмигранты. - сказал Симония. - Ты будешь там в
безопасности.
- Удивительно! - сказал Дидактилос, - только подумайте, этим утром я и
не знал, что я в опасности.
Он снова сел внутри корабля.
- Жизнь в этом мире, - сказал он, - как это и было всегда, есть
пребывание в пещере. Что мы знаем о реальности? Все что мы можем узреть об
истинной природе существования, есть, пожалуй, не более, чем смущающие и
вызывающие изумления тени, отбрасываемые на внутреннюю стену пещеры
невидимым ослепительным лучом света абсолютной истины, по которым мы можем
определить или не определить проблеск достоверности, и мы, как ищущие
мудрости троглодиты, можем поднять свои голоса к незримому, и смиренно
сказать: "Ну, давай, сделай Деформированного Кролика... он мне больше всех
понравился."
Ворбис пошевелил ногой пепел.
- Костей нет, - сказал он.
Солдаты стояли молча. Серые пушистые хлопья разваливались и немного
разлетались в утреннем бризе.
- Неправильный пепел, - сказал Ворбис.
Сержант открыл было рот.
- Будь уверен, я узнал бы тот, о котором говорю, - сказал Ворбис.
Он прошелся над обуглившейся крышкой люка и ткнул ее пальцем ноги.
- Мы проследили, куда ведет туннель, - сказал сержант, с интонациями
человека, который вопреки опыту надеется, что если его голос будет звучать
подобострастно, то он избегнет гнева. - Он выходит наружу у доков.
- Но если войти в него из доков, он не приведет сюда, - задумчиво
проговорил Ворбис. Дымящийся пепел, казалось, завораживал его. Бровь
сержанта изогнулась.
- Понял? - сказал Ворбис. - Эфебцы не стали бы строить дорогу наружу,
которая была бы и дорогой внутрь. Мозг, задумавший лабиринт, не сделает
такого. Должны быть... створки. Возможно, последовательность приводящих в
движение камней. Ловушки, действующие лишь на пути в одну сторону.
Пролетающие лезвия, появляющиеся неожиданно из стен.
- А.
- Самые хитрые и запутанные, несомненно.
Сержант провел сухим языком по губам. Он не мог читать Ворбиса, как
книгу, ибо никогда не было книги вроде Ворбиса. Но у Ворбиса были
определенные привычки мышления, которые через некоторое время можно изучить.
- Вы желаете, чтобы я взял отделение и проследовал по нему от доков, -
сказал он глухо.
- Я как раз собирался предложить это, - сказал Ворбис.
- Да, господин.
Ворбис похлопал сержанта по плечу.
- Не расстраивайся, - сказал он бодро, -Ом оберегает сильных верой.
- Да, господин.
- Потом составите мне полный отчет. Но в первую очередь... они не в
городе?
- Мы обыскали его полностью, лорд.
- Никто не ушел через ворота? Значит они отправились морем.
- Весь эфебский военный флот под контролем, лорд Ворбис.
- Бухта кишмя кишит мелкими корабликами.
- Им некуда отправиться, кроме открытого моря, сир.
Ворбис взглянув вдаль, на Кольцевое Море. Оно заполняло мир от
горизонта до горизонта. Ниже лежало грязное пятно равнин Сто и неровная
линия вершин Рама, на всем протяжении до высящихся пиков, которые еретики
называют Пупом, но который, на самом деле, он знал, является Полюсом,
видимым вокруг дуги мира только потому, что путь света искривляется в
атмосфере, как в воде... и он увидел размытое белое пятно, вьющиеся далеко в
океане. У Ворбиса было отличное обозрение, с высоты. Он поднял пригоршню
серого пепла, некогда бывшего "Принципами навигации" Дикери, и позволил ему
медленно протечь сквозь его пальцы.
- Ом послал нам попутный ветер, - сказал он, - спустимся в доки.
В водах сержантского отчаяния оптимистически забилась надежда.
- Вы не желаете, чтобы мы исследовали туннель, господин?, - сказал он.
- Ох, нет. Вы сможете сделать это по возвращении.
Урн ткнул в медную сферу куском проволоки, пока Безымянный Корабль
барахтался среди волн.
- Ты не можешь его подхлестнуть? - спросил Симония не видевший разницы
между машиной и человеком.
- Это философский двигатель, - сказал Урн, -Битьем тут не поможешь.
- Но ты же говорил, что машины буду нашими рабами, - сказал Симония
- Не в смысле битья, - сказал Урн. - Сопла забились солью. Когда вода
вырывается из сферы, она оставляет позади себя соль.
- Почему?
- Не знаю. Вода любит двигаться налегке.
- Мы остановились! Ты можешь что-нибудь сделать?
- Да. Подождать, пока остынет, прочистить и залить свежей воды.
Симония безумно озирался.
- Но мы все еще в виду берега!
- Ты - может быть, - сказал Дидактилос.
Он сидел в середине корабля, скрестив руки на верхушке своего посоха и
выглядел, как пожилой человек, которого редко выводят подышать свежим
воздухом, а потому он этим очень доволен.
- Не беспокойся, никто не сможет увидеть нас здесь, - сказал Урн. Он
ткнул механизм. - В любом случае, меня слегка расстроил этот винт. Он
приспособлен двигать воду, а не двигаться по воде.
- Он запутался? - спросил Симония.
- Завинтился. - весело сказал Дидактилос.
Брута лежал на остром конце, глядя вниз в воду. Маленькая раковинка
плыла следом, прямо под водой. Ему было интересно, что же это... ...и он
знал, что это обычная бутылочная ракушка, класс головоногих, семейство
Mollusca, и у нее внутренняя хрящевая опора вместо скелетной, и хорошо
развитая нервная система, и большие воспринимающие изображение глаза,
подобные глазам позвоночных. Знание мгновение повисело на переднем плане его
мыслей, а потом пропало.
- Ом? - прошептал Брута.
- Что?
- Что ты делаешь?
- Пытаюсь уснуть. Знаешь, черепахам надо много спать.
Симония с Урном бились над философским двигателем. Брута взглянул на
сферу... "...сфера радиуса r, которая имеет объем V=(4/3)(pi)rrr, и площадь
поверхности A=4(pi)rr..."
- О, мой бог...
- Что там опять? - сказал голос черепахи.
Лицо Дидактилоса повернулось к Бруте, схватившемуся за голову.
- Что такое pi?
Дидактилос вытянул руку и успокоил Бруту.
- Что происходит? - спросил Ом.
- Я не знаю! Это просто слова!. Я не знаю, что в книгах! Не умею
читать!
- Много спать полезно для здоровья. - сказал Ом. - Так получается
здоровый панцирь.
Брута рухнул на колени посреди качающегося корабля. Он чувствовал себя
подобно домовладельцу, неожиданно вернувшемуся и обнаружившему, что в доме
полно чужих. Они находятся в каждой комнате, не угрожая, а просто заполняя
собой пространство.
- Книги истекают!
- Не представляю, как это возможно, - сказал Дидактилос. - Ты сказал,
что ты просто взглянул на них. Ты их не читал. Ты не знаешь, что в них
написано.
- Они знают, что в них написано!
- Послушай. Это просто книги, по своей природе, - сказал Дидактилос. -
Они не магические. Если бы можно было знать, что в книге содержится только
взглянув на нее, Урн был бы гением.
- Что с ним стряслось? - спросил Симония.
- Он слишком много думает.
- Нет! Я ничего не знаю! В действительности, я не знаю! - сказал Брута.
- Я просто вспоминаю, что у этой ракушки хрящевая опора!
- Это может причинить беспокойство, - сказал Симония. - Хах.
Священники? Помешанные, в большинстве своем.
- Нет! Я не знаю, что значит хрящевая опора!
- Скелетная соединительная ткань, - сказал Дидактилос. - Представь себе
кость и кожу одновременно.
Симония фыркнул.
- Хорошо, хорошо, - сказал он, - живешь и учишься, как ты и говорил.
- Только некоторые из нас ухитряются делать это как-то иначе, -сказал
Дидактилос.
- Это должно что-нибудь означать?
- Это философия, - сказал Дидактилос. - И сядь, парень. Ты раскачиваешь
корабль. Мы и так перегружены.
- Его поддерживает выталкивающая сила, равная весу вытесненной
жидкости, - пробормотал. опускаясь Брута.
- Гмм?
- Только я не знаю, что значит выталкивающая сила.
Урн поднял глаза от сферы.
- Мы готовы продолжить путь, - сказал он. - Только плесни немного воды
сюда своим шлемом, приятель.
- И тогда мы снова поплывем?
- Ну, мы начнем выпускать пар, - сказал Урн. Он вытер руки об свою
тогу.
- Знаешь, - сказал Дидактилос, - есть разные способы учиться. Мне
вспоминаются времена, когда старый Принц Ласгири, из Цорта, спросил меня,
как ему стать сведущим, особенно если у него нет времени на занятие чтением.
Я сказал ему: "В учении нет королевских дорог, сир", на что он сказал мне:
"Что ж, тогда построй мне такую, или я отрублю тебе ноги. Используй столько
рабов, сколько тебе нужно." Отрезвляюще деловой подход, я считаю. Он был не
из тех людей, что бросаются словами. Людьми, да. Но не словами.
- Но он не отрубил тебе ноги? - сказал Урн.
- Я выстроил ему дорогу. Более или менее.
- Как? Я думал, это всего лишь метафора.
- Ты учишься, Урн. Я нашел дюжину рабов, которые умели читать и посадил
в его спальне ночью, шептать ему избранные пассажи, пока он спит.
- И это сработало?
- Не знаю. Третий раб всадил ему в ухо шестидюймовый кинжал. Потом,
после революции, новый правитель позволил мне выйти из тюрьмы и сказал, что
я могу покинуть страну, если я пообещаю не думать ни о чем по пути к
границе. Но я не верю, что идея плоха в принципе.
Урн подул на огонь.
- Займет немного времени, пока согреется вода, - пояснил он.
Брута снова улегся на носу. Если он сосредотачивался, он мог остановить
истечение знания. Нужно было только перестать смотреть на предметы. Даже
облака... "...изобретенные натурфилософией, как средство создания тени на
поверхности мира, с целью предохраняя ее от перегрева..." ...вызывали наплыв
видений.
Ом вскоре уснул.
"Знание без учения",- подумал Брута. - "Нет. Другой путь. Учение без
знания."
Девять десятых Ома дремали под панцирем. Остальная часть дрейфовала,
подобно туману, в истинном мире богов, который куда менее интересен, чем
трехмерный мир, населенный по большей части людьми. Он думал: "мы -
маленький кораблик. Она, возможно, даже не заметит нас. Вокруг целый океан.
Она не может быть всюду. Конечно, у нее много верующих. Но мы всего-навсего
маленький корабль..." Он почувствовал мысли любопытствующих рыб, снующих
вокруг винта. Это было плохо, ибо при нормальном положении вещей рыбы не
славятся своим...
- Привет, сказала Королева Моря.
- Ах.
- Вижу, тебе по-прежнему удается существовать, маленькая черепашка.
- Я тут устроился, - сказал Ом.
- Нет проблем.
Повисла пауза, которая, если бы это происходило между двумя людьми в
людском мире, была бы потрачена на покашливание и удивленное выражение лица.
Но боги никогда не удивляются.
- Ты явилась, - осторожно сказал Ом, - за своей платой?
- Это судно и все, кто в нем, - сказала Королева. - Но твой верующий
может спастись, как обычно.
- На что они тебе? Один из них - атеист.
- Ха! Они все поверят, в конце концов.
- Это ведь не слишком...- Ом заколебался, - справедливо?
Теперь приумолкла Королева Моря.
- Что значит справедливо?
- Как... прописная истина? - сказал Ом. Он удивился, зачем он это
сказал.
- Звучит как человечье измышление.
- Согласен, они изобретательны. Но я имел ввиду... я думал... они ничем
не заслужили этого.
- Заслужили? Они люди. Как это связано с заслужили?
Ом вынужден был сдаться. Он думал не по-божески. Это его беспокоило.
- Это просто...
- Ты слишком долго полагался на одного человека, маленький бог.
- Знаю. Знаю. - Ом усмехнулся. Мысли перетекали одна в другую. Он
слишком многое видел с человеческой точки зрения. - Хорошо, возьми этот
корабль, если тебе надо. Я только хотел, чтобы это было...
- Справедливо? - сказала Королева Моря.
Она двинулась вперед. Он ощутил ее повсюду вокруг.
- Такой вещи, как справедливость нет. - сказала она. - Жизнь как
морской берег. А потом умираешь.
Она исчезла. Ом позволил себе удалиться под покров своего панциря.
- Брута?
- Да?
- Ты умеешь плавать?
Сфера начала вращаться. Брута слышал, как Урн сказал:
- Вот. Скоро мы двинемся.
- Да уж хорошо бы, сказал Симония
- Там виден корабль.
- Эта штуковина движется быстрее, чем что угодно с веслами или
парусами.
Брута взглянул в сторону бухты. Узкий Омнианский корабль как раз
проходил мимо маяка. Он был по-прежнему очень далеко, но Брута смотрел на
него со страхом и ожиданием, которые увеличивали лучше телескопа.
- Он быстро идет, - сказал Симония- Я не понимаю, ведь нет ветра.
Урн оглянулся с непоколебимым спокойствием.
- Ветер не может быть там и не быть здесь, - сказал он.
- Я спросил, ты плавать умеешь? - упорствовал голос черепахи в голове
Бруты.
- Не знаю, - сказал Брута.
- Ты сможешь быстро выбраться отсюда?
Урн взглянул вверх.
- Ох, - сказал он.
Над Безымянным Кораблем собирались тучи. Было заметно, как они
двигаются.
- Ты должен знать! - кричал Ом. - По-моему, у тебя была отличная
память!
- Мы плескались в большой бочке в деревне, - прошептал Брута,- но я не
знаю, считается ли это!
Мгла покрыла поверхность моря. У Бруты заложило уши. А Омнианский
корабль по-прежнему приближался, летя по волнам.
- Как называется участок мертвого покоя, окруженный ветром...- начал
Урн.
- Ураган? - сказал Дидактилос.
Молния протрещала между небом и морем. Урн рванул рычаг и опустил винт
в воду. Его глаза светились почти так же ярко, как молния.
- Вот это мощность! - сказал он. - Впрячь молнию! Мечта человечества!
Безымянный корабль рванулся вперед.
- Да? Не моя мечта, - сказал Дидактилос, - Я всегда мечтал об огромной
колеснице, влекущей меня по полю, полному крабов.
- Я имел ввиду метафорическую мечту, мастер. - сказал Урн.
- Что такое метафора? - спросил Симония
Брута сказал:
- Что такое мечта?
Колонна молнии врезалась в дымку. Следующие молнии отражались во
вращающейся сфере.
- Их можно получать из кошек, - сказал Урн, заплутавший в мире
философии, в то время как Корабль оставлял позади белый кильватер. - Гладя
их янтарной палочкой мы получим слабые разряды... если бы я сумел усилить
это в миллион раз, ни один человек не был бы больше рабом, и мы могли бы
поймать их в кувшин и отменить ночь...
В нескольких ярдах ударила молния.
- Мы находимся на корабле с большим медным шаром среди массы соленой
воды, - сказал Дидактилос. - Спасибо, Урн.
- И святилища богов были бы великолепно освещены, конечно, - быстро
сказал Урн.
Дидактилос постучал своей палкой по корпусу.
-Это хорошая идея, но у тебя никогда не будет достаточно кошек, сказал
он.
Море взволновалось.
- Прыгай в воду! - крикнул Ом.
- Зачем? - сказал Брута.
Волна почти перевернула корабль. Дождь шипел на поверхности сферы,
отскакивая обжигающими брызгами.
- У меня нет времени объяснять! Прыгай за борт! Это к лучшему! Верь
мне!
Брута встал, держась, для устойчивости, за раму сферы.
- Сядь! - сказал Урн.
- Я просто выйду, - сказал Брута. - Меня не будет некоторое время.
Корабль закачался под ним, когда он наполовину выпрыгнул, наполовину
упал в бурлящее море. Молния попала в сферу. Ударяясь о поверхность, Брута
увидел, на мгновение, сферу, светящуюся белым калением и Безымянный Корабль,
с винтом, почти что над водой, мчащийся, подобно комете сквозь туман. Он
пропал среди облаков и дождя. Мгновением позже, покрывая грохот шторма,
раздалось приглушенное "бум". Брута поднял руку. Ом всплыл на поверхность,
выдувая морскую воду из ноздрей.
- Ты говорил, что это к лучшему! - завопил Брута.
- Ну? Мы по-прежнему живы! И держи меня над водой! Черепахи не умеют
плавать!
- Но они могли умереть!
- Ты хочешь к ним присоединиться?
Волна накрыла Бруту. На мгновение мир стал темно зеленой занавесью,
звенящей в ушах.
- Я не могу плыть с одной рукой! - крикнул он, когда снова всплыл.
- Мы спасемся! Она не рискнет!
- В смысле?
Следующая волна ударила Бруту в лицо, а абсорбция промочила его одежду.
- Ом?
- Да?
- Я думаю, я не умею плавать...
Боги не слишком склонны к самоанализу. Это никогда не было необходимо
для выживания. Способности угрожать, хитрить и пугать всегда работали
достаточно хорошо. Когда можешь по своей прихоти сравнять с землей целые
города, редко необходима бывает склонность к мирному размышлению и
восприятию-вещей-с-точки-зрения-кого-то-другого. Это приводит к тому, что
мужчины и женщины потрясающей яркости и способности к сопереживанию, по
всему мультиверсуму, посвящают всю свою жизнь служению божествам, которые не
смогли бы обыграть их в мирной игре в домино. Например, Сестра Сестина из
Квирма пренебрегла яростью местного царька и прошла без вреда для себя по
ложу из углей, и пропагандировала философию разумной этики от имени богини,
которая в действительности не интересовалась ни чем, кроме причесок; или
Брат Зефайлят из Клатча, покинувший свои обширные имения и свою семью, и
проведший свою жизнь помогая больным и бедным от имени невидимого бога
Ф'рума, который был бы вообще-то не способен, если у него и был зад, найти
его обеими руками. Богам не обязательно быть очень умными, когда вокруг есть
люди, которые делают это за них. Королеву Моря считали достаточно тупой даже
остальные боги. Но в ее мыслях была явная логика, когда она двигалась
глубоко под вздымаемыми ветром волнами. Маленький корабль был
соблазнительной целью... но тут был другой, больший, полный людей, плывущий
прямо в шторм. Это была честная игра. У Королевы Моря было внимание,
величиной с луковицу баджи. И, в общем, она устраивала свои собственные
жертвоприношения. Она верила в количество.
"Плавник Бога" нырял с гребня волны к ее подножию, буря рвала его
паруса. Капитан, по пояс в воде, пробился на нос, где стоял, вцепившись в
ограду Ворбис, явно не замечавший того факта, что корабль барахтался
полупотопленным.
- Сир! Надо спустить паруса! Мы не можем обогнать это!
Зеленое пламя потрескивало на верхушках мачт. Ворбис повернулся. Свет
отразился в бездне его глаз.
- Это все во славу Ома, - сказал он. - Вера - наши паруса, и слава его
наше предназначение.
С капитана было довольно. Он был профаном в вопросах религии, но
совершенно уверен, что после тридцати лет он кое-что знал о море.
- Дно морское - наше предназначение! - прокричал он.
Ворбис пожал плечами.
- Я не говорил, что по пути не будет остановок, - сказал он.
Капитан уставился на него, потом пробился обратно по оседающей палубе.
Из того, что он знал о море, следовало, что штормы вроде этого не случаются
просто так. Нельзя просто так вплыть со спокойной воды в центр бушующего
урагана. Это не море. Это нечто личное. Молния ударила в грот-мачту.
Раздался вопль из темноты, когда масса оторванных парусов и снастей рухнула
на палубу. Капитан наполовину вплыл, наполовину влез по трапу на корму, где
кормчий был тенью среди водяной пыли и жуткого сияния шторма.
- Мы не выберемся отсюда живыми!
- ВЕРНО.
- Придется бросить корабль!
- НЕТ. МЫ ВОЗЬМЕМ ЕГО С СОБОЙ. ЭТО ХОРОШИЙ КОРАБЛЬ.
Капитан получше всмотрелся во мрак.
- Это ты, боцман Копли?
- НЕТ ЛИ У ВАС ДРУГИХ ВОПРОСОВ?
Корпус напоролся на подводную скалу и раскололся. Молния ударила в
остатки мачты и, подобно бумажному кораблику, слишком долго пробывшему в
воде, "Плавник Бога" расползся на части. Балки тимберса раскололись и взмыли
вверх, в бушующее небо. И наступила неожиданная, бархатная тишина. Капитан
почувствовал, что обрел новенькие воспоминания. Они включали в себя воду,
звон в ушах и ощущение холодного огня в легких. Но это исчезло. Он прошел к
ограде, его шаги гремели в тишине, и взглянул за борт. Несмотря на то, что
его свежая память заключала в себе нечто о полностью разбитом корабле,
теперь он снова казался совершенно целым. И на ходу.
- Ух. - сказал он. - Кажется, мы удрали от моря.
- ДА.
- И от земли, тоже. - Капитан похлопал по ограде. Она была сероватой и
слегка прозрачной. - Гм. Это дерево?
- МОРФИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ.
- Извините?
- ТЫ МОРЯК. ТЫ СЛЫШАЛ ОБ ОТНОШЕНИИ К КОРАБЛЮ КАК К ЖИВОМУ СУЩЕСТВУ?
- О, да. Невозможно провести ночь на корабле и не почувствовать, что у
него есть ду...
- ДА.
Воспоминание "Плавника Бога" плыло сквозь тишину. Слышались далекие
вздохи ветра, или призрака ветра. Угасшие тела умерших штормов.
- Ох. - сказал дух капитана, вы только что сказали "был"?
- ДА.
- Так я и думал.
Капитан посмотрел вниз. Команда собралась на палубе, озабоченно глядя
вверх на него. Он посмотрел дальше. Напротив команды собрались корабельные
крысы. Перед ними стояла неясная фигурка в плаще. Она сказала:
- Пи-пи-пи.
Он подумал: "Даже у крыс есть Смерть..."
Стоявший в стороне Смерть кивнул капитану.
- У ТЕБЯ ЕСТЬ РУЛЬ.
- Но... но куда мы плывем?
- КТО ЗНАЕТ?
Капитан беспомощно схватился за спицу руля.
- Но... здесь нет знакомых звезд! Нет карты! Какие здесь ветра? Где
проходят течения?
Смерть пожал плечами. Капитан бесцельно повернул руль. Корабль скользил
по призраку моря. Потом до капитана дошло - худшее уже случилось.
Удивительно, как хорошо было знать это. А если худшее уже случилось...
- Где Ворбис? - прорычал он.
- ОН ВЫЖИЛ.
- Да? Нет справедливости!
- СУЩЕСТВУЮ ВСЕГО - ЛИШЬ Я.
Смерть исчез. Капитан немного повернул руль, чтобы удостовериться. В
конце концов, он все еще капитан, а это, в любом случае, корабль.
- Помощник?
Помощник отдал честь.
- Сир!
- Гм. Куда мы теперь направимся?
Помощник почесал затылок.
- Ну, кэп, я слышал, что у клатчанских язычников есть райское место, в
котором есть выпивка и песни, и молодые женщины с колокольчиками, и... вы
понимаете... не взирая на...
Помощник с надеждой взглянул на капитана.
- Не взирая на..., да? - сказал задумчиво капитан.
- Я так слышал.
Капитан чувствовал, что ему кое-что причитается не взирая на...
- Есть идеи, как туда добраться?
- Я думал, когда мы были живы, вам были даны инструкции, - сказал
помощник.
- Ох.
- И еще есть варвары, по направлению к Пупу, - сказал помощник, смакуя
это слово, - которые считают, что они отправляются в большую залу, где
находятся всевозможные яства и пития.
- И женщины?
- Непременно.
Капитан нахмурился.
- Это класс, - сказал он, - но почему получается так, что язычники и
варвары заняли лучшие места, куда уйти после смерти?
- Это трудный вопрос, - согласился помощник. - Я думаю, это делает
их... счастливыми и пока они живы? - он выглядел озадаченным. Теперь, когда
он мертв, все звучало подозрительно.
- И у тебя опять нет идей, как туда добраться? - спросил капитан.
- Извините, капитан.
- Но, думаю, поискать стоит. - Капитан взглянул за борт. Если плыть
достаточно долго, обязательно наткнешься на берег. А поискать стоит. Он
заметил движение. Улыбнулся. Хорошо. Знак. Может быть, это все к лучшему, в
конце концов.
Провожаемый призраками дельфинов, призрак корабля отправился в путь...
Чайки никогда не заглядывали так далеко в сторону побережья пустыни. Их
проникнут во дворец!
- И Кто бы мне сказал, как он ухитрился, - сказал Урн. - Никто никогда
не проходил через лабиринт без гида. Как ему удалось?
Слепые глаза Дидактилоса смотрели сквозь Бруту.
- Не представляю, - сказал он.
Брута повесил голову.
- Он действительно сделал все это? - сказал Симония.
- Да.
- Ты идиот! Ты полный кретин! - вопил Ом.
- И ты бы повторил это перед людьми? - сказал настойчиво Симония.
- Пожалуй.
- Ты бы выступил против Квизиции?
Брута жалобно уставился в ночь. Позади пожары Эфебы слились в одну
оранжевую искру.
- Все что я могу сказать, это то, что я помню, - сказал он.
- Мы все покойники, - сказал Ом. - почему бы тебе просто не выбросить
меня за борт? Этот пустоголовый захочет, чтобы мы вернулись в Омнию!
Симония задумчиво потер подбородок.
- У Ворбиса много врагов, - сказал он, - в определенных
обстоятельствах. Лучше бы он был убит, но все назовут это убийством. Или
даже мученичеством. Но суд... если будут свидетели... если они хотя бы
подумают, что будут свидетели...
- Я вижу ход его мыслей! - кричал Ом. - Мы спасены, если ты заткнешься!
- Ворбис на скамье подсудимых, - размышлял Симония
Брута побледнел от этой мысли. Это был тот тип мыслей, который почти
невозможно удержать в голове. Это был тот тип мыслей, в котором не было
смысла. Ворбис на скамье подсудимых? Суды случались с другими. Он вспомнил
Брата Мардака. И солдат, погибших в пустыне. И все то, что было сделано
остальным людям, в том числе и Бруте.
- Скажи, что не помнишь! - вопил Ом. - Скажи ему, что не можешь
вспомнить!
- И если бы его судили, - сказал Симония- его признали бы виновным.
Никто не рискнул бы поступить иначе.
Мысли всегда медленно продвигались в голове Бруты, подобно айсбергам.
Они медленно приходили и медленно уходили, и пока они были, они занимали
много места, большей частью под поверхностью. Он подумал: "Худшее
заключается не в том, что Ворбис плох, а в том, что он заставлял хороших
людей поступать плохо. Он превращал людей в подобия себя. Этого не излечить.
Ты заразился от него."
Не было слышно ни звука, кроме плеска волн о корпус Безымянного Корабля
и вращения философского двигателя.
- Если мы вернемся в Омнию, нас поймают, - сказал Брута.
- Мы можем пристать подальше от портов, страстно сказал Симония.
- Анк-Морпорк! - кричал Ом.
- Перво-наперво мы должны доставить Г-на Дидактилоса в Анк-Морпорк, -
сказал Брута. - Потом я вернусь в Омнию.
- Можешь и меня там оставить! - сказал Ом. - Я быстро найду себе
несколько верующих в Анк-Морпорке, не важно, во что они там веруют!
- Никогда не видел Анк-Морпорка, - сказал Дидактилос. - Так что
по-прежнему живешь - учишься. Я всегда так говорил, - он повернулся лицом к
солдату. - Вопя и пинаясь.
- В Анке есть наши эмигранты. - сказал Симония. - Ты будешь там в
безопасности.
- Удивительно! - сказал Дидактилос, - только подумайте, этим утром я и
не знал, что я в опасности.
Он снова сел внутри корабля.
- Жизнь в этом мире, - сказал он, - как это и было всегда, есть
пребывание в пещере. Что мы знаем о реальности? Все что мы можем узреть об
истинной природе существования, есть, пожалуй, не более, чем смущающие и
вызывающие изумления тени, отбрасываемые на внутреннюю стену пещеры
невидимым ослепительным лучом света абсолютной истины, по которым мы можем
определить или не определить проблеск достоверности, и мы, как ищущие
мудрости троглодиты, можем поднять свои голоса к незримому, и смиренно
сказать: "Ну, давай, сделай Деформированного Кролика... он мне больше всех
понравился."
Ворбис пошевелил ногой пепел.
- Костей нет, - сказал он.
Солдаты стояли молча. Серые пушистые хлопья разваливались и немного
разлетались в утреннем бризе.
- Неправильный пепел, - сказал Ворбис.
Сержант открыл было рот.
- Будь уверен, я узнал бы тот, о котором говорю, - сказал Ворбис.
Он прошелся над обуглившейся крышкой люка и ткнул ее пальцем ноги.
- Мы проследили, куда ведет туннель, - сказал сержант, с интонациями
человека, который вопреки опыту надеется, что если его голос будет звучать
подобострастно, то он избегнет гнева. - Он выходит наружу у доков.
- Но если войти в него из доков, он не приведет сюда, - задумчиво
проговорил Ворбис. Дымящийся пепел, казалось, завораживал его. Бровь
сержанта изогнулась.
- Понял? - сказал Ворбис. - Эфебцы не стали бы строить дорогу наружу,
которая была бы и дорогой внутрь. Мозг, задумавший лабиринт, не сделает
такого. Должны быть... створки. Возможно, последовательность приводящих в
движение камней. Ловушки, действующие лишь на пути в одну сторону.
Пролетающие лезвия, появляющиеся неожиданно из стен.
- А.
- Самые хитрые и запутанные, несомненно.
Сержант провел сухим языком по губам. Он не мог читать Ворбиса, как
книгу, ибо никогда не было книги вроде Ворбиса. Но у Ворбиса были
определенные привычки мышления, которые через некоторое время можно изучить.
- Вы желаете, чтобы я взял отделение и проследовал по нему от доков, -
сказал он глухо.
- Я как раз собирался предложить это, - сказал Ворбис.
- Да, господин.
Ворбис похлопал сержанта по плечу.
- Не расстраивайся, - сказал он бодро, -Ом оберегает сильных верой.
- Да, господин.
- Потом составите мне полный отчет. Но в первую очередь... они не в
городе?
- Мы обыскали его полностью, лорд.
- Никто не ушел через ворота? Значит они отправились морем.
- Весь эфебский военный флот под контролем, лорд Ворбис.
- Бухта кишмя кишит мелкими корабликами.
- Им некуда отправиться, кроме открытого моря, сир.
Ворбис взглянув вдаль, на Кольцевое Море. Оно заполняло мир от
горизонта до горизонта. Ниже лежало грязное пятно равнин Сто и неровная
линия вершин Рама, на всем протяжении до высящихся пиков, которые еретики
называют Пупом, но который, на самом деле, он знал, является Полюсом,
видимым вокруг дуги мира только потому, что путь света искривляется в
атмосфере, как в воде... и он увидел размытое белое пятно, вьющиеся далеко в
океане. У Ворбиса было отличное обозрение, с высоты. Он поднял пригоршню
серого пепла, некогда бывшего "Принципами навигации" Дикери, и позволил ему
медленно протечь сквозь его пальцы.
- Ом послал нам попутный ветер, - сказал он, - спустимся в доки.
В водах сержантского отчаяния оптимистически забилась надежда.
- Вы не желаете, чтобы мы исследовали туннель, господин?, - сказал он.
- Ох, нет. Вы сможете сделать это по возвращении.
Урн ткнул в медную сферу куском проволоки, пока Безымянный Корабль
барахтался среди волн.
- Ты не можешь его подхлестнуть? - спросил Симония не видевший разницы
между машиной и человеком.
- Это философский двигатель, - сказал Урн, -Битьем тут не поможешь.
- Но ты же говорил, что машины буду нашими рабами, - сказал Симония
- Не в смысле битья, - сказал Урн. - Сопла забились солью. Когда вода
вырывается из сферы, она оставляет позади себя соль.
- Почему?
- Не знаю. Вода любит двигаться налегке.
- Мы остановились! Ты можешь что-нибудь сделать?
- Да. Подождать, пока остынет, прочистить и залить свежей воды.
Симония безумно озирался.
- Но мы все еще в виду берега!
- Ты - может быть, - сказал Дидактилос.
Он сидел в середине корабля, скрестив руки на верхушке своего посоха и
выглядел, как пожилой человек, которого редко выводят подышать свежим
воздухом, а потому он этим очень доволен.
- Не беспокойся, никто не сможет увидеть нас здесь, - сказал Урн. Он
ткнул механизм. - В любом случае, меня слегка расстроил этот винт. Он
приспособлен двигать воду, а не двигаться по воде.
- Он запутался? - спросил Симония.
- Завинтился. - весело сказал Дидактилос.
Брута лежал на остром конце, глядя вниз в воду. Маленькая раковинка
плыла следом, прямо под водой. Ему было интересно, что же это... ...и он
знал, что это обычная бутылочная ракушка, класс головоногих, семейство
Mollusca, и у нее внутренняя хрящевая опора вместо скелетной, и хорошо
развитая нервная система, и большие воспринимающие изображение глаза,
подобные глазам позвоночных. Знание мгновение повисело на переднем плане его
мыслей, а потом пропало.
- Ом? - прошептал Брута.
- Что?
- Что ты делаешь?
- Пытаюсь уснуть. Знаешь, черепахам надо много спать.
Симония с Урном бились над философским двигателем. Брута взглянул на
сферу... "...сфера радиуса r, которая имеет объем V=(4/3)(pi)rrr, и площадь
поверхности A=4(pi)rr..."
- О, мой бог...
- Что там опять? - сказал голос черепахи.
Лицо Дидактилоса повернулось к Бруте, схватившемуся за голову.
- Что такое pi?
Дидактилос вытянул руку и успокоил Бруту.
- Что происходит? - спросил Ом.
- Я не знаю! Это просто слова!. Я не знаю, что в книгах! Не умею
читать!
- Много спать полезно для здоровья. - сказал Ом. - Так получается
здоровый панцирь.
Брута рухнул на колени посреди качающегося корабля. Он чувствовал себя
подобно домовладельцу, неожиданно вернувшемуся и обнаружившему, что в доме
полно чужих. Они находятся в каждой комнате, не угрожая, а просто заполняя
собой пространство.
- Книги истекают!
- Не представляю, как это возможно, - сказал Дидактилос. - Ты сказал,
что ты просто взглянул на них. Ты их не читал. Ты не знаешь, что в них
написано.
- Они знают, что в них написано!
- Послушай. Это просто книги, по своей природе, - сказал Дидактилос. -
Они не магические. Если бы можно было знать, что в книге содержится только
взглянув на нее, Урн был бы гением.
- Что с ним стряслось? - спросил Симония.
- Он слишком много думает.
- Нет! Я ничего не знаю! В действительности, я не знаю! - сказал Брута.
- Я просто вспоминаю, что у этой ракушки хрящевая опора!
- Это может причинить беспокойство, - сказал Симония. - Хах.
Священники? Помешанные, в большинстве своем.
- Нет! Я не знаю, что значит хрящевая опора!
- Скелетная соединительная ткань, - сказал Дидактилос. - Представь себе
кость и кожу одновременно.
Симония фыркнул.
- Хорошо, хорошо, - сказал он, - живешь и учишься, как ты и говорил.
- Только некоторые из нас ухитряются делать это как-то иначе, -сказал
Дидактилос.
- Это должно что-нибудь означать?
- Это философия, - сказал Дидактилос. - И сядь, парень. Ты раскачиваешь
корабль. Мы и так перегружены.
- Его поддерживает выталкивающая сила, равная весу вытесненной
жидкости, - пробормотал. опускаясь Брута.
- Гмм?
- Только я не знаю, что значит выталкивающая сила.
Урн поднял глаза от сферы.
- Мы готовы продолжить путь, - сказал он. - Только плесни немного воды
сюда своим шлемом, приятель.
- И тогда мы снова поплывем?
- Ну, мы начнем выпускать пар, - сказал Урн. Он вытер руки об свою
тогу.
- Знаешь, - сказал Дидактилос, - есть разные способы учиться. Мне
вспоминаются времена, когда старый Принц Ласгири, из Цорта, спросил меня,
как ему стать сведущим, особенно если у него нет времени на занятие чтением.
Я сказал ему: "В учении нет королевских дорог, сир", на что он сказал мне:
"Что ж, тогда построй мне такую, или я отрублю тебе ноги. Используй столько
рабов, сколько тебе нужно." Отрезвляюще деловой подход, я считаю. Он был не
из тех людей, что бросаются словами. Людьми, да. Но не словами.
- Но он не отрубил тебе ноги? - сказал Урн.
- Я выстроил ему дорогу. Более или менее.
- Как? Я думал, это всего лишь метафора.
- Ты учишься, Урн. Я нашел дюжину рабов, которые умели читать и посадил
в его спальне ночью, шептать ему избранные пассажи, пока он спит.
- И это сработало?
- Не знаю. Третий раб всадил ему в ухо шестидюймовый кинжал. Потом,
после революции, новый правитель позволил мне выйти из тюрьмы и сказал, что
я могу покинуть страну, если я пообещаю не думать ни о чем по пути к
границе. Но я не верю, что идея плоха в принципе.
Урн подул на огонь.
- Займет немного времени, пока согреется вода, - пояснил он.
Брута снова улегся на носу. Если он сосредотачивался, он мог остановить
истечение знания. Нужно было только перестать смотреть на предметы. Даже
облака... "...изобретенные натурфилософией, как средство создания тени на
поверхности мира, с целью предохраняя ее от перегрева..." ...вызывали наплыв
видений.
Ом вскоре уснул.
"Знание без учения",- подумал Брута. - "Нет. Другой путь. Учение без
знания."
Девять десятых Ома дремали под панцирем. Остальная часть дрейфовала,
подобно туману, в истинном мире богов, который куда менее интересен, чем
трехмерный мир, населенный по большей части людьми. Он думал: "мы -
маленький кораблик. Она, возможно, даже не заметит нас. Вокруг целый океан.
Она не может быть всюду. Конечно, у нее много верующих. Но мы всего-навсего
маленький корабль..." Он почувствовал мысли любопытствующих рыб, снующих
вокруг винта. Это было плохо, ибо при нормальном положении вещей рыбы не
славятся своим...
- Привет, сказала Королева Моря.
- Ах.
- Вижу, тебе по-прежнему удается существовать, маленькая черепашка.
- Я тут устроился, - сказал Ом.
- Нет проблем.
Повисла пауза, которая, если бы это происходило между двумя людьми в
людском мире, была бы потрачена на покашливание и удивленное выражение лица.
Но боги никогда не удивляются.
- Ты явилась, - осторожно сказал Ом, - за своей платой?
- Это судно и все, кто в нем, - сказала Королева. - Но твой верующий
может спастись, как обычно.
- На что они тебе? Один из них - атеист.
- Ха! Они все поверят, в конце концов.
- Это ведь не слишком...- Ом заколебался, - справедливо?
Теперь приумолкла Королева Моря.
- Что значит справедливо?
- Как... прописная истина? - сказал Ом. Он удивился, зачем он это
сказал.
- Звучит как человечье измышление.
- Согласен, они изобретательны. Но я имел ввиду... я думал... они ничем
не заслужили этого.
- Заслужили? Они люди. Как это связано с заслужили?
Ом вынужден был сдаться. Он думал не по-божески. Это его беспокоило.
- Это просто...
- Ты слишком долго полагался на одного человека, маленький бог.
- Знаю. Знаю. - Ом усмехнулся. Мысли перетекали одна в другую. Он
слишком многое видел с человеческой точки зрения. - Хорошо, возьми этот
корабль, если тебе надо. Я только хотел, чтобы это было...
- Справедливо? - сказала Королева Моря.
Она двинулась вперед. Он ощутил ее повсюду вокруг.
- Такой вещи, как справедливость нет. - сказала она. - Жизнь как
морской берег. А потом умираешь.
Она исчезла. Ом позволил себе удалиться под покров своего панциря.
- Брута?
- Да?
- Ты умеешь плавать?
Сфера начала вращаться. Брута слышал, как Урн сказал:
- Вот. Скоро мы двинемся.
- Да уж хорошо бы, сказал Симония
- Там виден корабль.
- Эта штуковина движется быстрее, чем что угодно с веслами или
парусами.
Брута взглянул в сторону бухты. Узкий Омнианский корабль как раз
проходил мимо маяка. Он был по-прежнему очень далеко, но Брута смотрел на
него со страхом и ожиданием, которые увеличивали лучше телескопа.
- Он быстро идет, - сказал Симония- Я не понимаю, ведь нет ветра.
Урн оглянулся с непоколебимым спокойствием.
- Ветер не может быть там и не быть здесь, - сказал он.
- Я спросил, ты плавать умеешь? - упорствовал голос черепахи в голове
Бруты.
- Не знаю, - сказал Брута.
- Ты сможешь быстро выбраться отсюда?
Урн взглянул вверх.
- Ох, - сказал он.
Над Безымянным Кораблем собирались тучи. Было заметно, как они
двигаются.
- Ты должен знать! - кричал Ом. - По-моему, у тебя была отличная
память!
- Мы плескались в большой бочке в деревне, - прошептал Брута,- но я не
знаю, считается ли это!
Мгла покрыла поверхность моря. У Бруты заложило уши. А Омнианский
корабль по-прежнему приближался, летя по волнам.
- Как называется участок мертвого покоя, окруженный ветром...- начал
Урн.
- Ураган? - сказал Дидактилос.
Молния протрещала между небом и морем. Урн рванул рычаг и опустил винт
в воду. Его глаза светились почти так же ярко, как молния.
- Вот это мощность! - сказал он. - Впрячь молнию! Мечта человечества!
Безымянный корабль рванулся вперед.
- Да? Не моя мечта, - сказал Дидактилос, - Я всегда мечтал об огромной
колеснице, влекущей меня по полю, полному крабов.
- Я имел ввиду метафорическую мечту, мастер. - сказал Урн.
- Что такое метафора? - спросил Симония
Брута сказал:
- Что такое мечта?
Колонна молнии врезалась в дымку. Следующие молнии отражались во
вращающейся сфере.
- Их можно получать из кошек, - сказал Урн, заплутавший в мире
философии, в то время как Корабль оставлял позади белый кильватер. - Гладя
их янтарной палочкой мы получим слабые разряды... если бы я сумел усилить
это в миллион раз, ни один человек не был бы больше рабом, и мы могли бы
поймать их в кувшин и отменить ночь...
В нескольких ярдах ударила молния.
- Мы находимся на корабле с большим медным шаром среди массы соленой
воды, - сказал Дидактилос. - Спасибо, Урн.
- И святилища богов были бы великолепно освещены, конечно, - быстро
сказал Урн.
Дидактилос постучал своей палкой по корпусу.
-Это хорошая идея, но у тебя никогда не будет достаточно кошек, сказал
он.
Море взволновалось.
- Прыгай в воду! - крикнул Ом.
- Зачем? - сказал Брута.
Волна почти перевернула корабль. Дождь шипел на поверхности сферы,
отскакивая обжигающими брызгами.
- У меня нет времени объяснять! Прыгай за борт! Это к лучшему! Верь
мне!
Брута встал, держась, для устойчивости, за раму сферы.
- Сядь! - сказал Урн.
- Я просто выйду, - сказал Брута. - Меня не будет некоторое время.
Корабль закачался под ним, когда он наполовину выпрыгнул, наполовину
упал в бурлящее море. Молния попала в сферу. Ударяясь о поверхность, Брута
увидел, на мгновение, сферу, светящуюся белым калением и Безымянный Корабль,
с винтом, почти что над водой, мчащийся, подобно комете сквозь туман. Он
пропал среди облаков и дождя. Мгновением позже, покрывая грохот шторма,
раздалось приглушенное "бум". Брута поднял руку. Ом всплыл на поверхность,
выдувая морскую воду из ноздрей.
- Ты говорил, что это к лучшему! - завопил Брута.
- Ну? Мы по-прежнему живы! И держи меня над водой! Черепахи не умеют
плавать!
- Но они могли умереть!
- Ты хочешь к ним присоединиться?
Волна накрыла Бруту. На мгновение мир стал темно зеленой занавесью,
звенящей в ушах.
- Я не могу плыть с одной рукой! - крикнул он, когда снова всплыл.
- Мы спасемся! Она не рискнет!
- В смысле?
Следующая волна ударила Бруту в лицо, а абсорбция промочила его одежду.
- Ом?
- Да?
- Я думаю, я не умею плавать...
Боги не слишком склонны к самоанализу. Это никогда не было необходимо
для выживания. Способности угрожать, хитрить и пугать всегда работали
достаточно хорошо. Когда можешь по своей прихоти сравнять с землей целые
города, редко необходима бывает склонность к мирному размышлению и
восприятию-вещей-с-точки-зрения-кого-то-другого. Это приводит к тому, что
мужчины и женщины потрясающей яркости и способности к сопереживанию, по
всему мультиверсуму, посвящают всю свою жизнь служению божествам, которые не
смогли бы обыграть их в мирной игре в домино. Например, Сестра Сестина из
Квирма пренебрегла яростью местного царька и прошла без вреда для себя по
ложу из углей, и пропагандировала философию разумной этики от имени богини,
которая в действительности не интересовалась ни чем, кроме причесок; или
Брат Зефайлят из Клатча, покинувший свои обширные имения и свою семью, и
проведший свою жизнь помогая больным и бедным от имени невидимого бога
Ф'рума, который был бы вообще-то не способен, если у него и был зад, найти
его обеими руками. Богам не обязательно быть очень умными, когда вокруг есть
люди, которые делают это за них. Королеву Моря считали достаточно тупой даже
остальные боги. Но в ее мыслях была явная логика, когда она двигалась
глубоко под вздымаемыми ветром волнами. Маленький корабль был
соблазнительной целью... но тут был другой, больший, полный людей, плывущий
прямо в шторм. Это была честная игра. У Королевы Моря было внимание,
величиной с луковицу баджи. И, в общем, она устраивала свои собственные
жертвоприношения. Она верила в количество.
"Плавник Бога" нырял с гребня волны к ее подножию, буря рвала его
паруса. Капитан, по пояс в воде, пробился на нос, где стоял, вцепившись в
ограду Ворбис, явно не замечавший того факта, что корабль барахтался
полупотопленным.
- Сир! Надо спустить паруса! Мы не можем обогнать это!
Зеленое пламя потрескивало на верхушках мачт. Ворбис повернулся. Свет
отразился в бездне его глаз.
- Это все во славу Ома, - сказал он. - Вера - наши паруса, и слава его
наше предназначение.
С капитана было довольно. Он был профаном в вопросах религии, но
совершенно уверен, что после тридцати лет он кое-что знал о море.
- Дно морское - наше предназначение! - прокричал он.
Ворбис пожал плечами.
- Я не говорил, что по пути не будет остановок, - сказал он.
Капитан уставился на него, потом пробился обратно по оседающей палубе.
Из того, что он знал о море, следовало, что штормы вроде этого не случаются
просто так. Нельзя просто так вплыть со спокойной воды в центр бушующего
урагана. Это не море. Это нечто личное. Молния ударила в грот-мачту.
Раздался вопль из темноты, когда масса оторванных парусов и снастей рухнула
на палубу. Капитан наполовину вплыл, наполовину влез по трапу на корму, где
кормчий был тенью среди водяной пыли и жуткого сияния шторма.
- Мы не выберемся отсюда живыми!
- ВЕРНО.
- Придется бросить корабль!
- НЕТ. МЫ ВОЗЬМЕМ ЕГО С СОБОЙ. ЭТО ХОРОШИЙ КОРАБЛЬ.
Капитан получше всмотрелся во мрак.
- Это ты, боцман Копли?
- НЕТ ЛИ У ВАС ДРУГИХ ВОПРОСОВ?
Корпус напоролся на подводную скалу и раскололся. Молния ударила в
остатки мачты и, подобно бумажному кораблику, слишком долго пробывшему в
воде, "Плавник Бога" расползся на части. Балки тимберса раскололись и взмыли
вверх, в бушующее небо. И наступила неожиданная, бархатная тишина. Капитан
почувствовал, что обрел новенькие воспоминания. Они включали в себя воду,
звон в ушах и ощущение холодного огня в легких. Но это исчезло. Он прошел к
ограде, его шаги гремели в тишине, и взглянул за борт. Несмотря на то, что
его свежая память заключала в себе нечто о полностью разбитом корабле,
теперь он снова казался совершенно целым. И на ходу.
- Ух. - сказал он. - Кажется, мы удрали от моря.
- ДА.
- И от земли, тоже. - Капитан похлопал по ограде. Она была сероватой и
слегка прозрачной. - Гм. Это дерево?
- МОРФИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ.
- Извините?
- ТЫ МОРЯК. ТЫ СЛЫШАЛ ОБ ОТНОШЕНИИ К КОРАБЛЮ КАК К ЖИВОМУ СУЩЕСТВУ?
- О, да. Невозможно провести ночь на корабле и не почувствовать, что у
него есть ду...
- ДА.
Воспоминание "Плавника Бога" плыло сквозь тишину. Слышались далекие
вздохи ветра, или призрака ветра. Угасшие тела умерших штормов.
- Ох. - сказал дух капитана, вы только что сказали "был"?
- ДА.
- Так я и думал.
Капитан посмотрел вниз. Команда собралась на палубе, озабоченно глядя
вверх на него. Он посмотрел дальше. Напротив команды собрались корабельные
крысы. Перед ними стояла неясная фигурка в плаще. Она сказала:
- Пи-пи-пи.
Он подумал: "Даже у крыс есть Смерть..."
Стоявший в стороне Смерть кивнул капитану.
- У ТЕБЯ ЕСТЬ РУЛЬ.
- Но... но куда мы плывем?
- КТО ЗНАЕТ?
Капитан беспомощно схватился за спицу руля.
- Но... здесь нет знакомых звезд! Нет карты! Какие здесь ветра? Где
проходят течения?
Смерть пожал плечами. Капитан бесцельно повернул руль. Корабль скользил
по призраку моря. Потом до капитана дошло - худшее уже случилось.
Удивительно, как хорошо было знать это. А если худшее уже случилось...
- Где Ворбис? - прорычал он.
- ОН ВЫЖИЛ.
- Да? Нет справедливости!
- СУЩЕСТВУЮ ВСЕГО - ЛИШЬ Я.
Смерть исчез. Капитан немного повернул руль, чтобы удостовериться. В
конце концов, он все еще капитан, а это, в любом случае, корабль.
- Помощник?
Помощник отдал честь.
- Сир!
- Гм. Куда мы теперь направимся?
Помощник почесал затылок.
- Ну, кэп, я слышал, что у клатчанских язычников есть райское место, в
котором есть выпивка и песни, и молодые женщины с колокольчиками, и... вы
понимаете... не взирая на...
Помощник с надеждой взглянул на капитана.
- Не взирая на..., да? - сказал задумчиво капитан.
- Я так слышал.
Капитан чувствовал, что ему кое-что причитается не взирая на...
- Есть идеи, как туда добраться?
- Я думал, когда мы были живы, вам были даны инструкции, - сказал
помощник.
- Ох.
- И еще есть варвары, по направлению к Пупу, - сказал помощник, смакуя
это слово, - которые считают, что они отправляются в большую залу, где
находятся всевозможные яства и пития.
- И женщины?
- Непременно.
Капитан нахмурился.
- Это класс, - сказал он, - но почему получается так, что язычники и
варвары заняли лучшие места, куда уйти после смерти?
- Это трудный вопрос, - согласился помощник. - Я думаю, это делает
их... счастливыми и пока они живы? - он выглядел озадаченным. Теперь, когда
он мертв, все звучало подозрительно.
- И у тебя опять нет идей, как туда добраться? - спросил капитан.
- Извините, капитан.
- Но, думаю, поискать стоит. - Капитан взглянул за борт. Если плыть
достаточно долго, обязательно наткнешься на берег. А поискать стоит. Он
заметил движение. Улыбнулся. Хорошо. Знак. Может быть, это все к лучшему, в
конце концов.
Провожаемый призраками дельфинов, призрак корабля отправился в путь...
Чайки никогда не заглядывали так далеко в сторону побережья пустыни. Их