Прикли Нэт. Цитадель

- Причальной команде... За борт!
Десяток гребцов дружно сиганули в воду, остальные побежали в сторону
кормы. Нос ладьи приподнялся, его подхватила "причальная команда" и без
видимых усилий вытянула судно на берег почти наполовину. Смертоносцы
встрепенулись, быстро, один за другим, перебежали на сушу, и гребцы, без
лишних понуканий, принялись снимать мачту. Ими руководила шепелявая
надсмотрщица, бросавшая время от времени на правителя опасливые взгляды.

Найл заглянул в ее неглубокое сознание и понял, что она боится не
его, а за него: причаливающее судно может врезаться в корму и покалечить
всех, кто там находится. Найл оглянулся, увидев влетающие одна за другой
в бухту ладьи и поспешил вслед за пауками перейти на берег.
Сразу за пляжем стояла сплошная стена густого зеленого кустарника
метра два высотой. Оттуди доносился дружный стрекот кузнечиков. Время от
времени взмывали и падали обратно зеленые травяные блохи, деловито
гудели крупные черные мухи. Одна из мух зазевалась - стремглав
промелькнувшая стрекоза ухватила ее цепкими лапами и прямо на лету стала
поедать. В общем, жизнь в зарослях кустарника кипела вовсю.
- Одна ладья попыталась причалить в слишком узкую щель, - раздался
прямо в голове голос Дравига.
- Кто-нибудь пострадал? - спросил Найл, пытаясь высмотреть
смертоносца в густой толпе на берегу.
- Нет, но все весла переломаны. Главная надсмотрщица предлагает по
морскому закону съесть впередсмотрящего.
- Если вы голодные, - попытался правитель увести нить разговора от
этой идеи, - то поохотьтесь в зарослях.
- Отличная, мысль! - обрадовался смертоносец.
Пауки "все вдруг" метнулись с пляжа и врезались в заросли - только
листья к небу полетели. Следом за листьями в воздух взметнулась туча мух
и травяных блох. Мелькнули даже два довольно крупных кузнечика - хотя
эти за себя постоять могли.
Найл оглянулся - гребцы с его ладьи уже посапывали на теплом песочке,
словно и не дрыхли всю дорогу от города. Только надсмотрщица
сосредоточенно выковыривала что-то из пальца. Правитель подошел к ней.
Появилось совершенно детское желание потрогать шрам, но Найл удержался.
- Как тебя зовут? - спросил он женщину.
- Пябья, - ответила она, вытягиваясь, точно перед пауком. На самом
деле ее имя звучало как "Рягья".
- Сделай что-нибудь поесть, пока смертоносцев нет. Нам через час
выходить.
- Па-па, па-па, па-па-па... - обрадованно зашепелявила женщина. Она
предлагала испечь свежевыловленной рыбы. Уверяла, что это быстро и
вкусно.
- Очень хорошо, Рягья, делай. А я сейчас вернусь.
Женщина неуверенно улыбнулась, потом хозяйскими пинками подняла двух
крайних гребцов и отправила в кустарник. Интересно, как они понимали,
чего хочет от них надсмотрщица? Ведь шепелявит - ни слова не разобрать!
Правитель пошел вдоль длинной череды вытянутых на берег ладей, жестом
приказывая надсмотрщицам не выстраивать команды и внимательно
вглядываясь в лица. Дело в том, что Нефтис направила с ним четырех
стражниц, но в суматохе посадки они оказались на другой ладье, а теперь
их и вовсе след простыл. Вот десять охранниц Смертоносца-Повелителя все
здесь. Да еще двух рабов; прихватили...
При виде "неголосующих граждан" у правителя,колыхнулось нехорошее
предчувствие, но он смолчал и пошел обратно. Стражниц не было. А у его
ладьи уже горел небольшой костерок. Рягья неторопливо крутила над огнем
нанизанные на прут два мотка мокрых, черных водорослей. Она подняла на
правителя глаза и подумала: "Уже скоро".
Найл не поверил - со свертков разве что вода не капала, - однако
промолчал. Его больше занимало таинственное исчезновение стражниц. Не то
чтоб он не доверял Дравигу, руководящему экспедицией, но куда они могли
подеваться?
- Рягья, ты пауков боишься?
Надзирательница молча улыбнулась. На море она была повелительницей, а
смертоносцы - трусливыми зверьками. Чего их бояться?
- А в пустыню за мной пойдешь?
Женщина немного подумала, потом кивнула.
- Вот и хорошо, - откинулся Найл на горячий песок, - а то скучновато
одному.
Стрекота кузнечиков больше не доносилось, мухи не жужжали, не трещали
стрекозы. Только волны, шипя, как испуганные кошки, накатывались на
берег, да кто-то равномерно постукивал по дереву. Некоторое время
правитель слушал этот мерный гул, потом удивленно приподнял голову. Как
оказалось, барабанил не человек - это волны гулко стучали в борта ладей.
- Попово. - Рягья поднесла ему прут с горячими, парящими свертками.
- Спасибо. Себе тоже возьми.
- Попебы, - попросила подержать прут надзирательница и быстро
расстелила на песок влажные лопухи водорослей. Стряхнула на них свертки,
ловко располосовала ножом. На свежий воздух вырвался пряный аромат, едко
защекотавший ноздри.
- Ай как здорово, - восхитился Найл и потянул к себе ближнюю рыбешку.
- Один запах чего стоит!
- Пыпная, - сказала Рагья. Это означало: "речная".
Найду стало обидно. Ведь он правитель целого города, от его решения
зависят судьбы тысяч людей. А такого пустяка, как вернуть хорошей
женщине потерянные в результате несчастного случая зубы, сделать не в
силах. Несправедливо. Не вовремя порвавшийся парус - и человек никогда в
жизни не сможет нормально говорить.
Рыба оказалась вкусной и рассыпчатой, водоросли придали ей необычный
терпковатый привкус и сохранили влагу.
- Ты потом еще сделаешь? - спросил он надсмотрщицу. Та кивнула. -
Тогда собирайся. Нам скоро выходить.
Дравиг, наверное, услышал его мысль - пауки стали выбираться из
заметно поредевшего кустарника и выстраиваться на пляже. Их сознания
лучились удовольствием, силы хлестали через край. С таким настроением и
дорога покажется легче.
Правитель вошел по пояс в воду, наклонился, сполоснул лицо, присел,
полностью намочив тунику, - не меньше часа сохнуть будет, спасая его от
жары. Мысленно спросил Дравига, куда им со спутницей пристроиться.
Впереди, сзади или в середину колонны? Вместо ответа вдоль ладей
промчался десяток пауков-волков. Один из них ловко закинул себе на спину
Найла, другой - Рягью, и они влились в колонну, уже ломящуюся сквозь
кустарник.
Четыре тысячи лап в считанные минуты протоптали широкую дорогу в еще
совсем недавно непроходимой стене растительности, промчались меж высоких
редких деревьев и вырвались из цветущей прибрежной полосы.
На спине паука-волка Найл уже путешествовал. Но в тот раз он был
пленником. Лежал, связанный, на боку и думал только о том, как уберечь
глаза от летящего из-под лап песка да самому под эти лапы не свалиться.
Удовольствия мало.
Зато теперь правитель выпрямился, опираясь спиной на округлое брюхо
паука и свесив ноги по бокам туловища. В лицо бил упругий теплый ветер,
приятно освежающий тело и спасающий от зноя пустыни. Оставшиеся по
правую руку вершины Хайбада заметно смещались назад, мелькали по
сторонам редкие зеленые кустики уару, добывающей себе влагу с
многометровых глубин, еще реже попадались ссохшиеся комки колючей
неприкасайки. Колонна мчалась вперед, под солнце, строго по прямой с
огромной скоростью, словно огромная сороконожка взмывая на дюны, а затем
рушась вниз, да так, что у Найла в животе екало.
Через несколько часов безостановочной гонки по пескам над далеким
горизонтом показался паучий шар. Вылетевший поутру разведчик уже достиг
цели их путешествия. Правитель пристально вгляделся в шар, а потом
послал вдоль взгляда вопросительный импульс. Он не особо рассчитывал на
успех, - для человека расстояние слишком велико, - но паук ответил.
Правитель увидел прямо под собой озеро, окруженное сочным зеленым
кольцом, и белую дорогу, уходящую в пески. С другой стороны к озеру
примыкали каменистые россыпи нижней равнины. Чуть дальше на уступе
стояла Крепость. Та самая, в которой его отца и тетку когда-то приклеили
к полу десятки мелких паучков. Выйдя на край плато, он восторгался
огромной высотой утеса. Сейчас, с высоты паучьего полета, утес казался
крохотным, а расстояние до водоема, которое они преодолевали почти три
дня, - мизерным. Отсюда, с неба, была видна салатовая полоска долины
муравьев, небольшое пятнышко оазиса, в котором растет ортис. Найл с
грустью вспомнил погибшего там Торга, вспомнил отца, братьев, и контакт
с разведчиком прервался.
Пейзаж вокруг казался знакомым: пески - они везде пески, а вот
выглядывающие над горизонтом вершины гор Северного и Западного Хайбада
смотрелись в точности как от его родной пещеры.
Колонна пауков внезапно повернула, промчалась пару сотен метров и
остановилась в тени между двух высоких барханов.
- Подождем здесь утра, - услышал Найл слова Дравига.
Паук-волк спустил Найла на землю и вместе с собратьями побежал
натягивать паутину по периметру лагеря, а смертоносцы просто легли на
песок там, где остановились. Найл и Рягья оказались вдвоем на небольшой
песчаной площадке, окруженные со всех сторон серыми спинами пауков.
- Разведчики доложили, что люди в городе. Ночью они уснут, а на
рассвете мы их всех неожиданно парализуем и возьмем, - передал Дравиг
специально для правителя. Сами смертоносцы эту отработанную за века
процедуру покорения людей, выродившуюся ныне в безопасный ритуал, знали
досконально.
- Кажется, мы влипли, - повернулся Найл к Рягье, - костра тут не
развести. Придется спать голодными.
- Я соеую пыпу пала, - ответила женщина, достала из-за пазухи
холщовый сверток и стала его неторопливо разворачивать, - от тольто пить
апопипся.
То, что пить захочется, Найла не беспокоило. Джарита, умница, чуть не
силком запихнула ему за пазуху флягу с разбавленным вином. Сегодня можно
будет выпить вина, а завтра он наберет воды из впадающей в озеро реки.
В свертке оказалось штук шесть продолговатых потрошеных рыбешек с
круглыми, изумленными глазами. Морячка взяла одну из них за голову,
аккуратненько надорвала тонкую рыбью кожу, сдернула одним резким
движением и протянула правителю золотисто-коричневую тушку. По виду мясо
напоминало запеченную ногу кузнечика, однако вкус казался несравнимым:
щедро посоленная, но сохранившая неуловимый собственный аромат рыба
таяла во рту. Казалось, эту рыбу нужно не есть, а пить.
Оставив от рыбешки один хребет, Найл облизал пальцы и потянулся за
следующей.
- А на попом? - напомнила Рягья.
- "На потом" не надо, - ответил Найл, неумело пытаясь содрать шкуру
со второй рыбины. - Вокруг озера заросли густые, как у моря. Кого-нибудь
поймаю. Я все-таки охотник. Не пропадем.
- У и паль-о! - махнула рукой морячка и тоже взялась за очередную
рыбу.
Найл не остановился, пока не прикончил последний кусочек, хотя вроде
бы уже давно наелся. Расправившись с лакомством, правитель тщательно
облизал каждый палец, потом воткнул ладони в горячий песок, покрутил
там, стирая остатки жира. Достал из-за пазухи флягу, сделал несколько
глотков, протянул Рягье. Говорить ни о чем не хотелось. По телу
разливалась блаженная, сытая истома, наползала неодолимая дрема. Для
пустыни это было лучшее время дня: уже прячется за горизонт солнце,
палящих лучей больше нет, но воздух еще горяч и позволяет погреться
перед сном, перед приходом ночного холода. Уже попрятались дневные
хищники, но еще не выбрались из нор ночные, никого не надо бояться, не
надо быть настороже, можно просто сидеть, глядя на быстро темнеющее
небо, и думать о чем-нибудь своем.
Рягья закопала в песок рыбьи кости, стала складывать ткань.
- Не убирай, - попросил Найл, - под голову положим. Хуже нет, когда
во сне песок в глаза да в рот набьется. Жаль, накрыться нечем. Ночи
здесь холодные.
- Пупа пелить? - спросила морячка.
- Сейчас. - Найл сделал в песке две неглубокие ямки: одну для бедра,
другую для плеча. Расстелил пахнущую рыбой ткань, лег на бок. - Вот так.
Теперь для тебя точно такие же копнем.
Рягья легла рядом, спиной к Найду. Правитель с удивлением ощутил,
что, несмотря на долгий путь, от ее пышных волос по-прежнему пахнет
морем. Он сдвинулся немного вперед и коснулся лицом ее шелковистых,
прохладных кудрей. А потом столь же осторожно коснулся ее сознания.
Рягья думала о нем. Ей очень нравился Посланник Богини, нравилось то,
что он, единственный, всегда понимает ее с полуслова и ни о чем по
десять раз не переспрашивает, то, что он ни разу не посмеялся над ее
шепелявостью, над ее уродством, то, что он, правитель города, нисколько
не кичится, общается с ней, как с равной, ест с одного стола, пьет из
одной фляги. И, наконец, он просто красивый парень. Будь это один из
гребцов, она бы знала, как вознаградить его, а здесь... Она - обычная
надзирательница, а он - Посланник Богини. Любая попытка высказать
расположение будет воспринята уже не как милость, а как оскорбление. Кто
она такая, чтобы оказывать милость правителю города?
Найл даже улыбнулся. Надо же, Рягья, сильная женщина, привыкшая
командовать мужчинами, не боящаяся ни моря, ни пауков, - и вдруг робеет
высказать свое расположение! Он невольно вспомнил слова Мерлью о том,
что женщине намного труднее сделать первый шаг. Похоже, и на этот раз
она оказалась совершенно права. Ему нравилась Рягья, ее открытость и
отзывчивость, ее сильное тело и пахнущие морем черные густые волосы. Он
нравился ей. Но Рягья боялась сделать первый шаг, боялась в ответ на
открытые чувства встретить высокомерный смех или презрение. А чего
боится он? Получить пощечину? Да никогда в жизни Рягья на это не
решится! Получить отказ? Выглядеть глупо в ее глазах? А не будет ли он
еще более глуп, если не сделает этот шаг?
Найл приподнялся на локте и осторожно коснулся губами ее плеча. Тело
женщины застыло от нежданной ласки. Найл поцеловал плечо немного выше,
коснулся губами шеи, зарываясь лицом в свежие и прохладные, как морской
бриз, волосы. Рука его нежно скользнула вдоль сухого и теплого тела,
вернулась обратно и легла на упругую грудь. Сделав первый шаг, Найл уже
не мог остановиться. Поцелуи его становились все более частыми и
жаркими, ладонь двинулась вниз, к животу. Тело морячки постепенно
оттаивало: она откинула голову назад, блаженно улыбаясь, перехватила
губами один из его поцелуев, ноги выпрямились. Найл повернул ее на спину
и коснулся губами шрама, в том самом месте, где должен был быть сосок,
нежно сжимая другую грудь ладонью. Рягья неуверенно положила руки ему на
плечи, провела ими по спине. Правитель стал целовать другую ее грудь,
сжал губами сосок. Женщина застонала, тихонько разведя ноги. Найл
опустил ладонь на самый низ живота, немного поиграл с жесткими короткими
кудряшками, опустил еще ниже и ощутил влажные нижние губы. Очень-очень
осторожно, стараясь не причинить ни малейшей боли своими грубыми
пальцами, он раздвинул их, проникая в самый жар тела, лаская его.
Рягья прикусила губу, словно от боли, замотала головой из стороны в
сторону. Тело ее выгнулось, она сжала Найла в объятиях, отпустила,
схватила его голову, привлекла к себе, покрывая сумасшедшими поцелуями,
отбросила, раскинула руки в стороны, загребая ладонями песок. Найл лег
на нее сверху, направил рукой свой окостеневший от нетерпения член и
вошел в нее сильным ударом. Рягья вскрикнула, обхватила его и уже не
отпускала больше ни на мгновение. Она не отпускала его еще долго после
того, как все кончилось, и даже заснул Найл в ее объятиях.
Проснулся он от холода и суеты вокруг: смертоносцы, обтекая их с
Рягьей с двух сторон, убегали за холм. Он потряс морячку за плечи и
вскочил.
- Началось. Они уходят окружать город.
Это был обычный способ охоты смертоносцев на людей: окружить спящее
поселение, парализовать всех жителей мощным волевым ударом, потом войти
и собрать беззащитную добычу.
Правитель повернулся к женщине. Она складывала подстилку, смущенно
пряча взгляд. Найл рассмеялся и привлек ее к себе:
- Рягья, ты самая прекрасная из женщин, каких я только знал в своей
жизни.
Морячка вскинула глаза, ожидая увидеть смех или издевку на лице
Посланника Богини, но правитель говорил правду. Искреннюю правду. Вот
только проанализировать своих мыслей он не мог, не было времени - с
вершины дюны за ними уже спускались пауки-волки.
* * *

Смертоносцы недвижно стояли среди камней, между чахлых редких кустов.
Горсть серых спин, разбросанных над пещерами Диры. Пауки как пауки,
стоят, ничего не делают... Но смертоносцы не отдыхали, они выкладывали
все силы, парализуя спрятавшихся под толщей земли людей.
- Где мы будем входить в город, ПосланникБогини? - спросил Дравиг.
Найл недоуменно повернулся к нему и за долю секунды полного контакта
наконец понял, зачем начальник охраны Смертоносца-Повелителя,
назначенный командовать экспедицией, потащил его с собой.
Смертоносцы знали, как захватить в плен людей. Но они не знали, как
обойти человеческие ловушки. Хоть бы предупредили! Он мог бы заранае
подумать.
Дравиг ждал.
- Лучше воспользоваться тем входом, что в расселине, - предложил
правитель.
- В прошлый раз там погибли два смертоносца, - вежливо усомнился
Дравиг.
- Я знаю, - ответил Найл.
- Тогда я провожу, - не стал спорить мудрый смертоносец.
Паук побежал первым. Найл помчался следом, в сопровождении.Рягьи и
десятка пауков-волков. Как ни старался правитель, но догнать
восьмилапого друга не мог. Дравиг умчался вперед и ждал у высокого
деревянного столба, врытого рядом с поворотом тропинки в расселину.
Столб оседлал очень странного вида паук, напоминающий смертоносца с
человеческим лицом. Раньше Найл ничего похожего не видел.
- Нам туда, - сообщил начальник охраны.
- Нет, нам туда не надо, - покачал головой правитель, - нас там ждут.
Главный проход мы обойдем.
Пока правитель раздумывал, к нему успели присоединиться охранницы и
оба раба, сопровождавшие Дравига.
Найл стал подниматься на пологий холм, стараясь держаться подальше от
расселины. Смертоносец, охранницы, рабы, пауки-волки крались за ним
гуськом, стараясь ступать след в след. Правителя начал разбирать смех -
крепко, однако, дикие людаповелителей мира напугали.
- Здесь, - Найл остановился на краю расселины. - Нас ожидают со
стороны тропы, откуда удобнее подойти. А вы можете без труда спуститься
с откоса прямо ко входу. На тропинку желательно не ступать.
Дравиг молчал. Найл по-хозяйски заглянул ему в сознание и обнаружил:
смертоносец прикидывает, как бы пустить первыми рабов. Увы,
"неголосующие граждане" не умеют выпускать паутину. Можно пустить
первыми менее ценных бойцовых, пауков, но Дравиг не был уверен, что они
способны точно понять распоряжения правителя. Оставалось рисковать
самому. Смертоносцу не очень "улыбалось" доверять свою жизнь отвлеченным
рассуждениям двуногого, пусть даже правдоподобным, однако другого выхода
он не находил.
Смертоносец стремительно рванулся к самому краю, на мгновение опустил
брюшко, коснувшись камня, и исчез внизу. Прошло несколько томительных
секунд. Найл с ужасом ожидал, что вот-вот сейчас тренькнет внизу тетива
и...
Пауки-волки сорвались со своих мест и ухнули с откоса - Дравиг вызвал
подкрепление. Найл подошел к краю, заглянул вниз. Снежно-белые паутины
заканчивались у темного провала пещеры.
"Получилось, - даже удивился Найл. - Если бы я не догадался, ни за
что бы смертоносцы города не взяли!"
- У вас есть газовые фонари? - спросил прави тель охранниц. Одна из
женщин подошла к рабу, поковырялась у него в мешке, достала лампу,
протянула Найлу. - Отлично! Зажги, а я сейчас...
Он вытянул одну из паутин и принялся вывалить ее в сухой грязи между
камней.
- По пы пелаешь, Попанник Попини? - подошла к нему Рягья.
- Не видишь? - усмехнулся правитель. - Веревку пачкаю. Помогай.
- А бапэм? - неуверенно переспросила морячка, выгребая из щели горсть
пересохших листьев.
- Чтобы не липла, - объяснил Найл.
Некоторое время Рягья старательно осыпала паутину жухлой листвой и
песком. Потом остановилась.
- Попуййеця, епи ее пак опыпать... По и нее юпно пасти пелать? И они
не бутут паться? - Но сознании ее читалось другое: "Будь тогда у паруса
вместо веревки паутина, она бы не порвалась. И я не стала бы уродом".
Найл выпрямился, обнял ее, прижал к себе:
- Ты сама лучшая. Лучше всех. Ты мне нравишься такая, как есть.
Понятно? - Он поцеловал ее глаза, осушая навернувшиеся слезы. - А теперь
пойдем. Я покажу тебе город, в котором однажды, очень давно, впервые
увидел людей, не входящих в мою семью.
Правитель сбросил вниз веревку и стал осторожно, не торопясь по ней
спускаться. Он спрыгнул прямо в зев пещеры, дождался Рягьи, подхватил ее
на руки и поставил рядом с собой.
- Идем.
В отличие от узкого лаза с крутыми ступенями, через который Найл
попал в подземный город впервые, этот вход явно был естественной
пещерой. Ни одного прямого коридора, никаких сводчатых потолков -
извилистый лаз, шершавый, неровный камень, дагены местами смыкаются
прямо над головой, а местами потолок теряется в темноте. Кое-где в
дрожащем свете фонарей начинали сверкать толстые сталагмитовые столбы,
но маленьких сталагмитиков он не увидел ни одного. Наверное, местные
красотки извели на украшения. Внезапно стены раздвинулись. Найл с Рягьей
попали в обширный зал, густо пршпахший медом.
"Здесь держали домашних тлей! - догадался привитель. - Это их пасли
дрессированные муравьи у озера".
Однако никаких следов афид ныне здесь не осталось. Правитель пожал
плечами, осветил стены, увидел дверь и распахнул ее. На этот раз они
вышли в обжитой коридор: ровный овальный потолок, гладкие стены, выемки
для свечей. Но в каком месте Диры они находятся, Найл пока определить не
мог. Донеслось характерное царапанье когтей по камню. Из темноты
вынырнул паук-волк и пронесся мимо.
"От кого это он удирает?" - внятно подумала Рягья.
Найл немедленно повернул туда, откуда примчался паук, прошел десяток
шагов, и коридор стал казаться ему знакомым. И правда - вскоре они
оказались в широкой зале с ответвляющимися от нее коридорами.
- Сюда. - Найл подвел морячку к двери в боковом проходе. Две ступени,
спускаясь, вели в просторную квадратную комнату. - Здесь жила сестра
моей матери. Ее звали Стефна.
Найл вспомнил свою тетку - большегрудую женщину с удивительно белыми
плечами и строгим подбородком. Где она сейчас? Живет в городе или
досталась смертоносцам на обед? А комната почти не изменилась: те же
балясины из дерева, тот же приземистый деревянный стол метра полтора в
диаметре. Вот только травяная циновка исчезла,
Вместо нее лежал вдоль стены широкий толстый матрас, застеленный
покрывалом. "Как они здесь жили? - подумала Рягья. - Под землей, не видя
солнца, неба, моря".
- Мы прятались здесь от пауков, - ответил ей Найл и поразился своим
словам: два года назад он прятался здесь от смертоносцев, а сегодня сам
привел их сюда. А что, если жизнь совершит еще поворот и ему опять
придется прятаться здесь от восьмилапых охотников?.. Нет, не может
такого быть. Ерунда.
- Идем, - повел он женщину, показывая на открывающиеся по сторонам
проходы и с гордостью рассказывая: - Мы здесь на глубине пятьдесят
метров, а под нами, еще на тридцать метров глубже, третий этаж. Там
помещения общего пользования, погреба. Канализацией занимались
прирученные навозные жуки. А здесь - жилые помещения. У каждого -
отдельная комната. Идем сюда, наверх. Как тебе этот зал? Это помещение
для торжеств. Здесь собирались все жители города и устраивали
праздничные пиры...
Найл еще помнил, какое неизгладимое впечатление своей громадностью
произвел на него в первый раз этот зал. И в памяти он отложился как
нечто огромное, просторное. Но теперь, после прогулок по подземным
дворцам станций метро, после путешествия по "расширительной камере", зал
показался обычным тесным погребком. И как они все здесь умещались?
- А здесь помещение для игр... - Найл вспомнил, как сидел здесь
вместе с другими подростками, как они передавали друг другу палочку, как
пела под каменным сводом "флейта", вспомнил долгий поцелуй незнакомой
девчушки, после которого он выбыл из игры. Каким беззаботным он тогда
был!.. Оно и понятно - после непрерываной борьбы за каждый прожитый день
с окружающей пустыней внезапно оказаться в сытости и безопасности,
сбросить с себя скорлупу настороженности, необходимой среди диких
песков, встретить много красивых молодых девушек, встретить Мерлью...
Вот здесь они боролись под ободряющие возгласы болельщиков. Тогда он
уже успел прижать ее к земле, оставалось лишь совладать с ее руками,
когда ощутилось влажное прикосновение губ возле уха, словно девушка
собиралась что-то прошептать. Вот он явственно почувствовал - губы
приоткрылись, мочку уха игриво коснулись зубки. Ощущение ошеломляло
острой чувственностью. В тот миг он полностью отключился от реальности и
проиграл схватку... Но что, что произошло в тот миг, если до сих пор он
не может спокойно смотреть на принцессу Мерлью, слышать ее голос,
ощущать ее прикосновения?
Найлу показалось, что сейчас ему откроется нечто очень важное, нужно
только не упустить мысль, довести ее до конца. Правитель замер, опасаясь
даже шелохнуться. Что же случилось в тот далекий день?
Он был возбужден, энергетически переполнен из-за новой, незнакомой
обстановки. Он был открыт, он ощущал себя в безопасности и не считал
нужным сохранять готовность к обороне, как внешне, та и на
энергетическом уровне. Ему очень нравилен красавица Мерлью, он стремился
добиться ее внимания, ее расположения. В тот миг, когда она коснулась
мочки его уха, она дотронулась не только до тела, она дотронулась до