Прикли Нэт. Племя

   Темная спина скользнула под самой поверхностью, набирая скорость, и рыбешка опять взметнулась в воздух.
   — Какая большая, — пробормотала Нефтис, — больше человека размером.
   — Не удержит, — разочарованно добавила Назия. — Слишком грубо действует, одной силой. Нет, чтобы вымотать сперва, слабину дать, когда рывки слишком сильные. Уйдет хамса, уловит момент, рванет хорошенько, да и порвет оснастку.
   Посланник изумленно крякнул. Из тех сведений, что щедро влила в его память Белая Башня, следовало, что хамса — это мелкая рыбка размером грамм двести-триста.
   Неужели обитатели моря прибавили в размерах до такой степени? Тогда выловленный им тунец в полтора центнера должен считаться мальком, а морской окунь превышать размерами любое из судов флотилии.
   Впрочем, скорее всего кого-то из морских обитателей просто получил новое имя.
   Рыба опять скакнула в воздух. Пожалуй, больше всего она напоминала очень большую скумбрию или треску. Моряк откачнулся назад, меняя направление ее полета, и быстро подмотал еще пару метров снасти.
   «Хамсе» оставалось все меньше и меньше пространства для маневра. Она рванулась вертикально вниз, потом пошла в сторону, как было видно по движению шнура.
   Внезапно шнур остановился и ослаб. Рыболов стал лихорадочно подматывать лесу — и тут последовал сильнейший рывок.
   Человек испуганно вскрикнул и вылетел за борт.
   — Спустить парус! — Назия выдернула хлыст и звонко щелкнула им в воздухе. — Нос направо сильно! Спустить парус, я сказала! Шевелись, ротозеи! Весла на воду! Быстрее, быстрее, вы, мухи сонные!
   Идущие под полными парусами корабли в считанные минуты убежали от незадачливого рыболова почти на полкилометра, и только после этого стали опускать паруса и разворачиваться, чтобы вернуться за бедолагой.
   Быстрее всех успела отреагировать Назия, и к тому моменту, как малые суда только-только успели выпростать весла, флагман флотилии уже шел в обратном направлении.
   — Нос прямо! Оба борта — самый быстрый! И-и, р-раз! И-и, р-раз! Держать темп! Кирнук, Лохарь — бегом на нос! Смотреть в оба!
   Хотя с момента падения моряка в воду прошло от силы десяток минут, его голова уже потерялась среди полутораметровых колышущихся волн. Поначалу Найл думал, что ему не видно человека потому, что он стоит слишком низко. Правитель послал мысленный вопрос замершему на носовой платформе смертоносцу, паук тотчас ответил четкой картинкой: на всем видимом пространстве непрерывно катились гребни волн.
   — Если снасть бросить не догадался, хамса могла его и в глубину утянуть, — задумчиво произнесла Назия. — Такое бывает, если растеряешься. Внимание, оба борта! Не торопясь! И-и-и-и, раз… И-и-и-и, раз… Так держать! На носу: внимательно смотреть!
   Найл оглянулся назад. Оба малых судна отстали от них не меньше, чем на полтора километра. Пожалуй, он не зря назначил Назию командующей: она явно была лучшей из хозяек кораблей. И реакция хорошая, и командовать умеет, и дело свое знает. Вот только найти человека среди бесконечных волн, на просторах моря…
   Здесь ведь никаких ориентиров нет. Пойди, угадай: здесь человек вывалился, или на сотню метров в стороне.
   Посланник закрыл глаза, привычным усилием воли изгоняя из сознания мысли, и замер, пытаясь воспринять происходящее вокруг на ментальном уровне.
   Прямо перед лицом буйным пожаром полыхала энергетика нервничающих, торопящихся, лихорадочно работающих людей, позади, над морскими просторами, раскинулась мертвая пустота…
   Да! Вот во мраке мигнула искорка смертельного ужаса.
   — Назия, он справа! Мы проходим мимо! Морячка открыла рот, собираясь спросить: «Откуда ты знаешь?», но вовремя спохватилась:
   — Нос направо сильно! Правый борт назад, левый сильно, и-и, р-раз! Суши весла! Команде смотреть по правому борту! — морячка покосилась на правителя, все еще сомневаясь в правильности его слов, а потом перевела свой взгляд на воду. Над кораблем повисла напряженная тишина.
   — Вон он! Вижу! — неожиданно закричал один из гребцов, тыкая пальцем в волны, и после этого невезучего рыболова увидели сразу все: он отплевывался водой всего в полусотне метров и пытался махать руками, но после каждой такой попытки погружался с головой, снова выныривал и отплевывался, явно пытаясь, но не в силах что-либо крикнуть.
   — Надо же, живой, — удивилась Назия. — Весла на воду! Лохарь, приготовь веревку. Оба борта назад! И-и, р-раз! Еще — и-и, р-раз! Суши весла! Нос налево не торопясь!
   Морячка замолчала, выжидая, пока судно откатится немного назад и нацелится носом на человека, чтобы потом двинуться прямо на него и выдернуть из воды.
   — Лохарь, ты готов?! Внимание, оба борта… Назия оборвала команду на полуслове: волны вокруг рыболова вспенились, из глубины показалась огромная распахнутая пасть, в которую моряк, так и не успевший понять, что происходит, провалился целиком.
   Пятиметровые челюсти с громким щелчком сомкнулись, унося добычу в глубину, и под солнцем покатился бесконечный изгиб бугорчатого тела: шишкастая голова с круглыми глазами по бокам, мясистый загривок, спина, спина, спина — спина казалась бесконечной, по мере движения расширяясь чуть ли не до десяти метров, а потом постепенно сужаясь, задние перепончатые лапы, больше похожие на плавники, длиннющий хвост.
   — Что это было? — судорожно сглотнула Назия.
   — Ихтиозавр… — растерянно пробормотал правитель.
   Точнее, наиболее близкий термин всплыл из приобретенной в Башне памяти.
   Своими размерами чудовище и вправду напоминало древнего плавучего ящера, вымахивающего в длину почти под сотню метров. Возможно, исполин и действительно вернулся в океан из невероятной бездны в миллионы лет — ведь слухи об океанских чудищах сопровождали человечество на протяжении всей истории мореплавания.
   А может, стимулирующее рост излучение Богинь помогло стать крупнее обычного кому-то из крокодилов. Последнее намного вероятнее: ведь ихтиозавры были живородящими и, возможно, теплокровными. А чем менее зависит живое существо от внешнего мира, тем слабее оно воспринимает развивающую энергетику Богинь. Бывший венец творения — человек, не способен усвоить их вообще.
   Впрочем, как ни называй морского монстра, а моряка к жизни уже не вернуть.
   — Нос налево сильно, — негромко приказала Назия. — Весла на воду. Правый борт сильно, левый назад и-и, р-раз! Суши весла. Приготовиться поднять парус.
   Несколько шнуров, привязанных к левому борту, натянулись и один за другим полопались.
   Найл схватил свою снасть, быстро ее смотал и спрятал за пазуху. Нефтис в это время стояла рядом, держа наготове копье и вглядываясь в воду за кормой.
   — Не бойся, за такой мелочью, как блесна, ихтиозавр не погонится, — попытался успокоить ее правитель.
   — Поднять парус! — приказала морячка и повернулась к Найлу: — наверное, его привлекла мечущаяся хамса. Сперва он сожрал ее, случайно выдернув за борт моряка, а потом проглотил и человека. Надеюсь, теперь он уйдет. В воде больше нет ничего съедобного.
   — Смотрите! — с ужасом завопил рулевой, указывая за борт. Там, под самыми веслами, проплыло извивающееся тело морского монстра. Только теперь стало ясно, что чудовище почти втрое превышает размерами самый большой корабль городского флота. Хищник, продемонстрировав размеры, ушел в глубину, на прощание ударив кончиком хвоста по поверхности и окатив всех холодной соленой водой.
   — Нос налево не торопясь! — Малые корабли, получив через смертоносцев мысленный приказ, разворачивались и поднимали паруса. Назия собиралась пройти между ними и восстановить нарушенный неприятным инцидентом строй. — Нужно как можно скорее уходить с этого проклятого Богиней места.
   Сильный удар подбросил один из малых кораблей вверх. Он почти оторвался от воды, потом ухнулся вниз, заваливаясь на бок.
   За борт полетели незакрепленные бухты канатов, бочонки, доски; вывалилось несколько человек.
   Над поверхностью появилась зубастая пасть, собирающая добычу. Чудовище легко перемалывало огромными челюстями все, что только попадалось на пути — и дерево, и человеческие кости. Несчастные, вопя от нестерпимого ужаса, пытались доплыть до судна, хватались за скользкие борта, царапая их ногтями, но морской хищник не упустил ни одного. Да сделай же что-нибудь, Посланник! — оглянулась на правителя Назия.
   Найл, словно очнувшись от спячки, подступил к борту, крепко взялся за него руками, потянулся мыслями к сознанию напавшего на флотилию монстра.
   Ихтиозавр не имел разума. Его крошечного сознания хватало только на желание набить себе брюхо, и уйти на теплое мелководье спать. Он даже не понимал, что имеет дело населенными судами, принимая их за гигантских черепах, которых можно попытаться забить до бессознательного состояния и разгрызть прочный панцирь. Вот монстр нырнул, и…
   — Берегись!!! — со всей силы закричал Найл, а чудовище со всего размаха ударило корабль хвостом. И опять несколько человек и обломки поручней полетели в воду.
   Гигантский ящер воспринимал их то ли как незамеченную раньше мелкую живность, то ли за куски мяса, оторвавшиеся при ударе.
   Посланник Богини поймал волну животного страха смерти, испускаемую барахтающимися в воде людьми и метнул ее в сознание чудовища. Ящер забеспокоился, но голод оказался сильнее, и он продолжал свою жуткую трапезу.
   — Да где же вы все?! — правитель испустил призывный импульс, требуя от всех пауков, спрятавшихся в трюмах, соединить разумы и расширить его сознание, усилить излучения его мозга, и повторно хлестнул чудовище предсмертным ужасом, усиленным в сотни, тысячи раз.
   Ихтиозавр торопливо юркнул головой вниз, вильнул хвостом и умчался в спасительную темноту морских глубин.
   Наступил покой. Люди с облегчением уселись на палубу прямо там, где кто стоял, приходя в себя после пережитого кошмара — и только корабли, словно и не заметив происшествия, продолжали скользить на юг, выгибая полные ветра паруса.
   — Чей это был корабль? — немного успокоившись, поинтересовался Найл.
   — То, с которого упал моряк, это судно Елги. На нем идет шериф Поруз. А другое, на которое напало чудовище, это хозяйки Алгии. Там плывет отряд Юлук.
   — Какие у нее потери и разрушения? — разумеется, Найл мог послать мысленный вопрос прямо смертоносцу корабля, но он не хотел разговаривать с подчиненными Назии через ее голову.
   — Она считает, что за борт выпало пятеро моряков и двое людей из отряда братьев по плоти. Спасти никого не удалось. Сломан борт над уключинами и перила мостика с левой стороны, потеряна часть запасного такелажа и два бочонка с соленой рыбой…
   Дальше Найл уже не слушал, мысленно вызывая Юлук:
   — Ответь мне, девочка, ты цела?
   — Он сожрал Еченика и Илюму, Посланник! — в мыслях девушки сквозило отчаяние.
   — Мне очень жаль… Держитесь крепче, мы прошли только половину пути. Не хочу, чтобы море поглотило еще хоть кого-нибудь! — Нужно высадиться и идти берегом, Посланник. На суше нам не страшен никто.
   — Мы так и сделаем, Юлук. Но вначале берег нужно найти.
   — Посмотрите туда, мой господин, — положила Нефтис руку на плечо правителя, и указала за корму. Позади, поперек кильватерных струй от трех кораблей, проявлялась, нагоняя флотилию, еще одна…
   — Великая Богиня! Назия, прикажи всем держаться!
   Оправившись от беспричинного страха, ихтиозавр бросился в погоню за ускользающей добычей. Найл, торопливо стряхивая с души беспокойство и очищая ее для ментальной схватки, пытался установить с ящером мысленный контакт, одновременно стараясь вспомнить чувство безмерного страха, которым отгонял ящера полчаса назад.
   Нефтис, сделав резкий выдох, метнула за борт копье, и в тот же миг корабль содрогнулся от страшного удара. Стражница рухнула и покатилась по палубе, сбив с ног рулевого, но толстые поручни удержали их от падения в море.
   Корабль тряхнуло еще раз — флагман оказался слишком тяжел, чтобы подпрыгивать на волнах, как мячик, и бесполезно отбивший хвост ящер обиженно нырнул вниз, разрывая неустойчивый мысленный контакт.
   — Ты хоть попала в него? — поинтересовался правитель у телохранительницы.
   — В спину, — кивнула, поднимаясь, Нефтис. — Шкура толстая, не пробить.
   — Он здесь! — закричали с корабля Юлук, указывая на воду. Но ихтиозавр всего лишь скользнул по поверхности и вновь ушел в глубину.
   — Добычу выбирает, — пробормотала Нефтис, сжимая и разжимая кулаки. Теперь она осталась практически безоружной.
   Немного успокоившись, правитель опять обратился к смертоносцам с призывом соединить свои сознания вокруг него.
   Сейчас, когда непосредственной опасности никому не угрожало, он смог вызвать из бездонной памяти восьмилапых то чувство ужаса, которое использовал при первой атаке ящера и, затаив его в уголке души, «утонуть» в вечно сером ментальном пространстве.
   Здесь, в мире, где видны только живые существа и предметы, он парил в центре сферы, разделенной надвое — выше людей царил мертвый мрак воздушного океана, а ниже, под ногами, искрилась наполненная мелкими водорослями, планктоном, рыбной молодью толща воды.
   Время от времени то тут, то там проскальзывали огоньки более крупных рыб. Корабли в этой плоскости бытия казались тремя кострами — ярко полыхающие жизнью, но не сгорающие на протяжении долгих часов.
   А вот с южной стороны надвигается еще одно большое яркое пятно — судя по размерам, это мог быть только ящер.
   — Давайте! — Посланник не настолько владел своим сознанием, чтобы излучать волны ужаса, находясь, фактически, в ином пространстве, но дать команду паукам труда для него не составляло. Уж чего-чего, а сеять страх смертоносцы умели и сами: еще совсем недавно именно таким образом они охотились на людей, «выпугивая» их из нор и схронов.
   Пятно шарахнулось назад и тут же ушло в спасительную глубину.
   — Кажется, отогнали, — с облегчением вздохнул Найл.
   — Кирнук на нос, Лохарь на левый борт, Тупик на правый. Смотреть за морем внимательно, — приказала Назия и через корабельного паука передала распоряжение выставить наблюдателей на малые корабли. — Будем надеяться, Посланник, мы успеем заметить чудовище раньше, чем он нападет, и вы сможете опять его отогнать.
   — Надеюсь, — кивнул правитель. Он подумал о том, что завязать торговые отношения с новыми землями будет непросто. Вряд ли купцы станут охотно плавать через моря, заселенные гигантскими ящерами.
   Хотя, если верить морякам древности, гиганты морских глубин всплывают к поверхности очень и очень редко. Может, ящера теперь еще лет сто никто не увидит?
   Корабли час за часом резали форштевнями угрюмые волны, но ихтиозавр, словно желая подтвердить надежды Посланник, больше не появлялся.
   — Ладно, — махнула рукой Назия. — Не голодать же нам теперь из-за него. Наблюдателям стоять на местах, остальные могут обедать.
   И опять соленая рыба. Найл искренне позавидовал сидящим в трюмах паукам, способным обходиться без пищи до года, если они никуда не идут и не шевелятся. Уж лучше не есть ничего, чем постоянно одно и то же.
   Морячка, наскоро соскребя зубами мясо с костей нескольких круто просоленных рыбешек, запила пищу водой и заторопилась наружу. Поначалу правитель не понял, в чем дело, но выйдя после обеда из каюты, с удивлением обнаружил, что уже смеркается.
   Стараниями ихтиозавра он совершенно потерял чувство времени, и теперь явно не успеет произвести разведку пути.
   Тем не менее, Назия не отдавала приказа спустить паруса — ей явно не улыбалось дрейфовать неподалеку от мест обитания морского чудища. Она просто изменила построение флотилии: теперь первым шел корабль Юлук, на полкилометра за ним — флагман, за которым тянулось в кильватере судно шерифа.
   Найл явственно ощутил мысль морячки: если первый из кораблей напорется на препятствие, остальные услышат крики и импульсы боли, и успеют остановиться. Команда на первом судне и так поредела почти вдвое, ею можно рискнуть во имя остальных.
   — Все в порядке, Назия? — негромко спросил правитель, остановившись рядом с ней.
   — Идите отдыхать, Посланник, — предложила в ответ морячка. — Мне этой ночью все равно будет не до сна.

* * *

   Завтрак состоял, естественно, опять из соленой рыбы с отдающей затхлостью водой.
   Когда Найл и телохранительница вышли на палубу, флотилия уже перестроилась треугольником: флагман впереди, малые корабли по сторонам и чуть сзади. За рулем стоял Тигнай, а Назия, едва увидев выспавшегося Посланника, ушла в свою каюту и легла в постель, даже не притронувшись к еде.
   Корабли продолжали мерно переваливаться через ставшие более высокими волны, упрямо пробиваясь на юг, попутный ветер надувал паруса, и единственное изменение, которое заметил правитель — рыбу никто из моряков больше не ловил.
   — Это они зря, — нащупал Найл за пазухой снасть. — Если кончится питьевая вода, нам станет не до страха перед ящером.
   — Слева, слева! — послышался испуганный крик с корабля шерифа Поруза.
   Волны разошлись, демонстрируя морякам бугорчатую спину, скользящую по направлению к малому кораблю.
   — Догнал все-таки, — бессильно скрипнул зубами Найл.
   Звонко защелкали арбалеты, и несколько раз всплеснулась вода — северянин, похоже, успел подготовить свой отряд к встрече с чудовищем. Ихтиозавр болезненно дернулся, свернул в сторону и нырнул.
   Разумеется, удары арбалетных болтов причиняли ему не больше вреда, чем булавочные уколы — но и уколы булавкой мало кому доставляют удовольствие. Особенно, если не ожидаешь от жертвы вообще никакого сопротивления.
   Найл спустился с мостика, прошел на нос, где под широкой площадкой корабельного смертоносца расположились братья из его отряда, нашел взглядом знакомое лицо:
   — Навул, у вас арбалеты есть?
   — Да, четыре штуки, — поднялся с палубы паренек.
   — Зарядите их и приготовьтесь стрелять по морскому чудовищу. Ему это почему-то не нравится.
   — Сейчас сделаем, Посланник, — оживились братья, предвкушая хоть какое-то развлечение.
   — Метьтесь в глаза.
   Последняя фраза была всего лишь пустым пожеланием. Ихтиозавр, в отличие от крокодила, не имел привычки плавать по поверхности, выставив наружу ноздри и глаза.
   Стрелять придется туда, куда придется. Лишь бы попасть.
   Правитель вернулся на мостик, взялся за перила, послал мысленный призыв ко всем смертоносцам и сосредоточился, привыкая к состоянию резко расширившегося сознания.
   Способность соединять свои разумы и безупречная память были на протяжении многих столетий основным преимуществом восьмилапых над людьми. Да, пауки не отличались способностями к фантазии, к неожиданным решения. Зато, столкнувшись с трудной задачей, смертоносец мог обратиться за помощью к ближайшим собратьям, увеличивая свой разум в десятки, а если нужно — в десятки тысяч раз. Если задача не требовала быстрой реакции, объединенное сознание всегда позволяло найти самое верное, оптимальное решение в любой ситуации. К тому же, удачный ход оставался в памяти пауков навсегда — для всех последующих поколений.
   Ощущение при «едином» сознании напоминало чувство, возникающее при выходе на свежий, прохладный воздух из тесного душного помещения: необычайная легкость мыслей, эйфория, приятное головокружение от наполняющей тело невесомости.
   Для того чтобы хладнокровно и точно использовать новые способности требовалось успокоиться, сродниться с новым состоянием. — Он за кормой, за кормой!
   На этот раз присутствие гиганта моря выдавали лишь появившиеся на поверхности водоворотики, возникающие над быстро плывущим телом. Но если метровый слой воды являлся непробиваемой преградой для стрел, то остановить разум ему было не по силам.
   Посланник Богини потянулся в холодные волны своим сознанием, прикоснулся к мозгу ящера, но трогать его не стал, растекаясь по всему телу.
   Теперь это он, именно он неторопливо шевелил хвостом, нагоняя крупную незнакомую дичь, это он время от времени подгребал задними и передними лапами, удерживая тело в нужном положении, это у него болезненно чесалась спина в местах попадания стрел, именно он чувствовал легкий голод — не настолько сильный, чтобы плыть в полные жизни северные воды на охоту, но вполне достаточный, чтобы потратить силы на погоню за приплывший прямо в пасть едой. Нужно только изловчиться и оглушить ее хвостом, и потом спокойно разорвать на куски и сожрать.
   Найл подвсплыл рядом с самой большой дичью, опустил голову вниз, нырнул, готовясь подвести к ней хвост и нанести удар — как вдруг спину опять несколько раз болезненно укололо.
   Он резко взмахнул хвостом, уходя в глубину, и удара опять не получилось.
   Значит, незнакомые животные умеют сопротивляться. Придется потерпеть, прежде чем хлестнуть хвостом — а уж после этого перестают отбиваться даже самые злобные акулы.
   Правитель со всей силы сжал кулак, а потом резко вбросил это ощущение невероятно напряженных мышц в чужое тело. Ихтиозавра мгновенно скрутило болезненной судорогой — сознание его захлестнуло уже самыми настоящими паникой и страхом. Обездвиженный ящер, свернутый онемевшими мышцами в кольцо начал медленно тонуть, погружаясь в бездонную бездну, а Найл продолжал удерживать его в состоянии «сжатого кулака» до тех пор, пока мог дотянуться до врага своими мыслями.
   — Уф, — перевел дух правитель, разрывая контакт с пауками. — Надеюсь, больше мы его не увидим. — Кого не увидим? — удивилась Нефтис.
   Найл усмехнулся — произошедшая на ментальном уровне схватка осталась совершенно незамеченной людьми. И уж тем более они не подозревали, что чудовище уже не кружит возле флотилии, выбирая момент для атаки, а тонет во мраке морских глубин.
   — Хорошо бы перекусить, — попросил правитель. — Я здорово проголодался.

* * *

   Ближе к вечеру волнение на море почти утихло. Силы легкого ветерка еле-еле хватало на то, чтобы не дать парусам обвиснуть. Скорость флотилии упала настолько, что корабли двигались медленнее пешеходов.
   — Как бы ветер не переменился, — поморщилась Назия, вглядываясь в небо. — На веслах против ветра мы к семени Богини будем не меньше месяца идти. Да еще ничего кроме рыбы на борту нет. Этак и цинги недолго дождаться.
   Морячка еще раз вгляделась в небо, тяжело вздохнула:
   — Весла на воду! Давай-давай, разомнитесь, а то засиделись от безделья. Оба борта не торопясь — и-и, р-раз. И-и, р-раз! Темп держать!
   Малые корабли тоже вспенили веслами воду, помогая парусам двигать судно.
   Назия с тревогой повернулась к кораблю с отрядом Юлук: вместо шести весел с каждой стороны из уключин выглядывало только по три. Морякам приходилось грести в куда более частом ритме, чем на флагмане, но они все равно постепенно отставали от флагмана.
   — Ничего, — решила Назия. — До вечера продержатся, ночью отдохнут, а что утро нам приготовит, еще неизвестно.
   Она перевела взгляд на другой корабль и с ужасом увидела, как из воды поднялись две пятиметровые челюсти, сомкнулись на носовой части и резко тряхнули судно из стороны в сторону. Весла попадали на воду — гребцы от неожиданного толчка свалились со скамеек.
   Смертоносец на носовой площадке откатился на самый край, и чудом удержался, успев прилепиться брюшком к доскам. Люди такими способностями не обладали — хозяйка корабля и рулевой, стоявшие на мостике, отлетели к поручням и кувыркнулись в воду.
   — Да стреляйте же! — закричал Найл, одновременно посылая энергичный мысленный импульс братьям на носу. Но пока те успели подхватить арбалеты и прицелиться, ихтиозавр уже успел спрятаться под поверхностью.
   — Веревку бросайте! — эти слова предназначались уже морякам.
   Люди отчаянно работали руками, пытаясь догнать уходящее вперед судно, а гребцы на нем еще только рассаживались на скамьях, оглядывались и пытались сообразить, что делать.
   — Веревку бросайте! — опять закричал правитель. — Эй, на судне! — зычно гаркнула Назия. — Оба борта назад сильно! И-и, р-раз! Задние гребцы на корму бегом, сбросить веревку!
   На подвергшемся атаке корабле зашевелились. Весла зарылись в воду, выгнулись, останавливая движение.
   На мостике появились люди, среди которых Найл заметил арбалетчиков — похоже, шериф Поруз хотел защитить выпавших за борт от нападения.
   За корму упала длинная веревка. Первой к ней подплыл моряк, остановился, поджидая хозяйку.
   Поверхность разорвали раскрытые челюсти, выросшие справа и слева от людей. Найл ощутил сильнейшую эмоцию ужаса, от которой даже у него перехватило дыхание, услышал треньканье арбалетов — челюсти захлопнулись и ушли назад под волны.
   — Течь в трюме!
   Найл вздрогнул, но быстро сообразил, что кричат с корабля Поруза. Не хватает только потерять один из кораблей в самом начале пути! Правитель послал корабельному пауку прямой мысленный вопрос, требуя показать картинку повреждения.
   Подчиняясь Посланнику, смертоносец сразу начал показывать то, что видит сам: перед правителем вырос флагманский корабль, потом картинка сместилась, и перед ним открылась палуба со скамьями гребцов, затем открытый люк трюма — восьмилапый капитан спускался вниз.
   Вопреки опасениям Найла, корпус выдержал удар гигантских челюстей — не имелось ни проломов, ни сквозных пробоин от зубов. Вот только из нескольких щелей тихонько сочилась вода, растекаясь внизу.