Прокопьев Сергей. Швейцария на полкровати (рассказы и повести)

   Максим Солодовником, сидя перед телевизором, в котором разворачивался американский кровавый боевик, чистил ружье. Вернувшись от сцены в гараже, он с расстройства, что не удалось повоевать с бандюгами, пошел за огород и "завалил" пару ворон.
   Наталье Кузьминичне на холодной постели вспомнилась поговорка, которую часто повторял муж в присутствии кумы: "Кума, сойди с ума - купи пива!" Да уж - сошла с ума... И его свела...
   Наталья Кузьминична резко соскочила с кровати, налила полстакана водки и выпила залпом. После чего горько заревела, упала на супружеское ложе и... уснула.
   Приснился большой кувшин, с длинным узким горлом и широкими, как бедра у кумы, боками. Целый.
   КАШЕЙ ПО МЕНТАЛИТЕТУ
   "Березовой кашей надо воспитывать наш менталитет, - рубит правду-матку Владимир Чуднов, - экономические отношения новые, остальное тяп-ляпнутое! Почему живем ни два ни полтора? А потому, что работаем не пришей кобыле хвост! Серьезная фирма, "Гражданпроект", вызвалась перестроить мне квартиру. Камин сделали, как разожгу, соседи бегут с огнетушителем. Дым у них из розетки клубами валит. "Сгорим к едрене-матрене!" - в морду огнетушителем тычут, не дают расслабиться у огня с бокалом вина. После них только на водку тянет. А как вспомню всю перестройку квартирную, вообще, в драбадан напиться хочется!.."
   Владимир Чуднов - предприниматель. Он и в советские времена метался в поисках счастья, чтобы много и сразу. Молодым специалистом за три года в КБ четыре отдела поменял ради роста зарплаты, потом еще два КБ. "Пригрей место - теплым станет!" - не для него совет. И скажем правду: не зря скакал - обставил в карьере однокурсников. Но всего на полкорпуса. По большому счету, вся суета на плоскости происходила, пусть и с легким уклоном вверх, но темпы не скачкообразные, а ползком.
   Поэтому, когда наступила свобода предпринимательства, не раздумывая, бросился в стихию, пахнущую долларами. Поначалу по компьютерам предпринимал, потом металлом занялся, наконец, на запчасти перекинулся. Не сказать, что денег куры не клюют, поросятам не дают, но хватает не только на поросят с хреном в день рожденья. Квартиру купил в районе, который в советские времена именовался в народе "Дворянским гнездом". То бишь не для простых смертных. Жили там не дворяне, а скорее те (вместе с потомками), кто дворян к ногтю, к стенке, на лесозаготовки определял.
   "Гнезда" в "Дворянском" под одну гребенку строились. Чуднов общей колонной жить не хотел. Допредпринимавшись до уровня благосостояния в центральном районе, купленную квартиру в корне взялся перестраивать на европейский манер: камин, джакузи, биде, а вместо клетушек - бальный простор.
   "Чем мы хуже дворян по эстетизму!"
   Для образования европейского пространства следовало убрать главную преграду - бетонную стену пять на два с половиной метра минус дверной проем. "Гражданпроект" сказал: стена хоть и не слабая, но слабонесущая, без последствий уберем, оставшееся швеллером усилим, и пойдет за милую душу, только деньги вперед плати. Сверх этого запросили натурой расходные материалы - пару алмазных дисков. Остальное, дескать, не вашего ума проблемы, а наших рук дело.
   Чуднов, как человек предприимчивый, не бросился в магазине покупать диски, нашел у оптовиков в три раза дешевле и купил не два, а четыре, запас карман не тянет.
   "Сейчас бегом эту стеночку аннулируем, - заверили специалисты "Гражданпроекта", - не впервой ломать не строить".
   Через пару часов позвонили в офис заказчику с рапортом отнюдь не победным и с вызовом на место происшествия для анализа ситуации.
   Чуднов застал фронт работ колом стоящий на месте, лишь стена в чуть подпиленном состоянии. Форма четырех алмазных дисков потеряла геометрическую правильность, была кускообразной.
   - Оказывается, хозяин, - чесали затылки мастера, - дом твой - первая двенадцатиэтажка в городе, панели на совесть делали! Можно мосты подпирать! Гранитная скала, а не бетон.
   Загрустил Чуднов. Впору квартиру в обратную сторону продавать. Снаружи чудно - Иртыш под окном, пуп города под боком, а внутри стандартность отжившего образца, тогда как душа просит камин, биде и джакузи.
   И все же, что значит предприниматель с массой знакомых, не долго Чуднов пребывал в пессимизме.
   - Сходи на любую стройку, - посоветовал один дружок, - как пить дать мужики головастые найдутся, которые посредством зубила и какой-то матери любую скалу своротят.
   И ведь прав оказался. Нашлись умельцы.
   - На кой ляд алмазные круги! Мы тебе шлямбуром по периметру пройдемся и готово.
   Загвоздка возникла по поводу расчета. Мужики на бригаду из трех человек требовали пять бутылок водки до начала операции удаления лишней стены и три - после. Хозяин, беспокоясь за исход дела, настаивал на обратной арифметике.
   - Восемьсот тридцать три грамма на нос! Вы после этой дозы кувалду не поднимите!
   - На сухую этот гранит подавно не возьмешь! Сам говоришь, алмазные круги не выдерживают!
   Ударили по рукам на компромиссном варианте: четыре поллитровки до, столько же - после.
   - Надеюсь, резину тянуть не будете, к вечеру сделаете.
   - Обижаешь, хозяин.
   - Нормально сделаете - не обижу!
   Через пять часов мужики докладывали по телефону:
   - Хозяин, вези расчет, осталось только завалить!
   - Молодцы-кутузовцы! - у Чуднова развеялись последние сомнения по поводу проживания в "Дворянском гнезде". - Сверх расчета премия в два пузыря!
   Чуднов - человек слова, тут же прыгнул в машину в сторону магазина. Доехать до прилавка не успел. Тревожно запел сотовый телефон, номер которого сам Чуднов смутно помнил, знали его с десяток сверхнужных людей, остальные довольствовались пейджером нашего героя. И вдруг звонит старший по дому, которого даже близко не было в списке сверхнужных.
   Старший относился к тончайшей прослойке не жирного слоя российской интеллигенции - не матерился. С окружающими был исключительно на вы и деликатно. Когда-то черчение в школе преподавал.
   "Точно дворянского происхождения, не наш лапоть", - предполагал Чуднов.
   - Ты, - раздалось из сотового, - ...
   Дальше в речи старшего интеллигентных слов не было.
   "Неужто дворяне тоже заворачивают по матушке?" - подумал краем сознания Чуднов. Но лишь последним краешком, остальным разумом метнулся в перестраиваемую квартиру...
   Когда вихрем машина влетела во двор, там царил переполох. И не понять, то ли карнавал, то ли хуже. Один в семейных трусах, брюхо наружу, другая в шубе, но босиком. Третий сломя голову куда глаза глядят улепетывал в домашних тапочках и зачем-то с раскрытым зонтиком. Все-таки происходящее больше смахивало на стихийное бедствие. Дедок тащил из подъезда телевизор, простоволосая бабушка-соседка Чуднова с одиннадцатого этажа носилась по двору с трагическим воплем:
   - Мы этот хрусталь из Германии привезли! Трофейный! Ему цены нет!
   И всем совала под нос горсть стеклянной пыли.
   Чуднов влетел на свой этаж. Стена лежала на полу, мужички переминались с ноги на ногу.
   - Коряво получилось, хозяин. Старались порадовать тебя - быстрее закончить!
   Работали мужички добросовестно. Долбили так, что в их адрес столько из разных углов дома натолкали "добрых слов" - не утащишь. Но это были цветочки. Семечки посыпались позже.
   Закончив долбежку, заваливать плиту решили не по частям. "Че тут мудохаться!" Жахнули кувалдой раз да другой, и стена ахнула во весь свой рост и вес.
   Соломки в месте падения или других демпфирующих многотонный удар материалов - досок, бревен - подкладывать не стали. "Че тут мудохаться!"
   Дом аж присел от такой оплеухи и зашатался как пьяный. Грохот на всю округу раздался. И все бы рассосалось, да накануне в Москве дом рухнул от взрыва. Телевидение с утра до вечера с этой темы не соскакивало. Все двери подъездов были заклеены инструкциями по самовыживанию.
   И вдруг шум, гром, сотрясения... Забегаешь тут в трусах и с зонтиком от предполагаемых камней. Жители начали хвататься за детей, деньги и другие личные вещи.
   У соседей Чуднова, что под полом, в посудном шкафу от удара сорвало полки: богемский хрусталь, саксонский фарфор - весь трофейный антиквариат вмиг обратился в сор. С люстр градом посыпались подвески. Моль роем вылетела из ковров. Хозяйка упала на четвереньки. Хозяин, в прошлом фронтовой полковник, последовал трусливому примеру. Выскочили они по-собачьи на лестничную площадку, где оказались не одни в столь перепуганной позе.
   Чуднов не смог найти замену богемским и саксонским раритетам, откупился деньгами. С полковником выпили мировую, полковничихе вручил цветы.
   После чего продолжил строить свое гнездо силами "Гражданпроекта", как-никак договор с ним, а не с мужичками со стройки. Подрядчик, согласно собственным расчетам, должен был швеллером укрепить проем. Чем и занялся при помощи электросварки.
   "Ну, варить не ломать", - подумал Чуднов, оставляя специалистов на объекте.
   Не прошло получаса, секретный сотовый завибрировал, как ужаленный. В нем опять непечатно кричал старший по дому. В переводе шумел так: "Ты, хвать тебя наперекосяк, 200 телевизоров и 200 холодильников хочешь покупать?! А лифт?!"
   С чего бы Чуднов хотел?
   Когда с одного края швеллер начали приваривать к стене, телевизоры в доме, хором настроенные на популярный сериал, разом покрылись болотной рябью, а потом, будто спохватившись, стали прокручивать предыдущие серии в бешеном темпе. Жильцы высыпали на площадки, что за конец света? Пока бегали, сварка на первом этапе завершилась, сериал двинулся в нужном ритме.
   Приваривание второго конца швеллера не повлияло на фильм, зато вспыхнули кабели лифта, в котором угораздило спешить к злополучному сериалу боевому полковнику с супругой.
   Оба выжили, но мировую соседка отказалась пить, хотя полковник был за.
   Чуднов не расстроился - детей с ветеранами не крестить. Закончил перестройку.
   И теперь долгими зимними вечерами расслабляется от предпринимательства с бокалом вина у камина, кайфует с тем же бокалом в джакузи и мечтает...
   В это время у соседей тошнотворно сосет под ложечкой, екает сердце, они тревожно поворачивают головы в сторону чудновского "гнезда", будто чувствуют, что мечтает новосел ни больше ни меньше, как расширить европейский простор вверх - прорубить окно на крышу и пристроить себе еще один этаж. К примеру, для зимнего сада...
   МЫШИНЫЕ ДОЙЧМАРКИ
   Яша Шишкин жил в сильно северном районе, но не из тех был, кто на деревенской улице герой, чуть в город попал - тише воды, ниже любого газона. Яшу хоть в Кремль помести, хоть к американцам в Белый дом забрось - не забьется в дальний угол известку тылом обтирать. Через пять минут он, как всю жизнь там обретался. Через десять - душа компании. Такой Яша экземпляр. Обожает быструю езду, чтобы спидометр дымился, хоть верхом на лошади, хоть на мотоцикле. В последнее время на машине. Возраст - сорок пять - требует соответствия. Еще Яша любит пареную калину.
   Но не об этом речь.
   Рост у Яши, прямо скажем, ниже скромного, зато плечи со скамейку, грудь как стол, ручищи - такими медведей душить.
   Но не об этом речь.
   Должность у Яши неслабая. Главный человек в районе по березам, соснам, кедрам и другой флоре. Лесничий.
   Но не об этом речь.
   Огород в огород с Яшей живет тетка Амалья с нерусской фамилией Штырц. Теткой Яша ее по-соседски зовет, а так бабуля семидесяти пяти годков. Объеденье, какие окорока коптит. Что уж в дрова подмешивает, когда в огороде коптильню, из железной бочки сооруженную, кочегарит? Ветчина получается исключительно знатная. По национальности тетка, как поняли догадливые, немка. Сын с семьей перебрался пятнадцать лет назад в палестины, из которых предки при Екатерине-II в Россию сквозанули. В Германию. Звал мать с собой, наотрез не согласилась. Тут дочь, тут внуки, могилка мужа... Сын на исторической родине умер, а дочь Фридка в Сибири вела беспутный образ существования.
   С некоторых пор тетку Амалью стал навещать внук германский Зигфрид. Заскочит на день-другой, конфет, печенья привезет, марок немецких чуток отщипнет - "купи, бабуля, что-нибудь из одежды", спросит "не продает ли кто иконы?" и опять "пока-пока".
   Зигфрид - парень хваткий, в Россию не со слезой по родственникам ездил. В Германии надыбал нишу на рынке. Немцы, с их разлинованной до миллиметра страной, уважают полотна художников на темы вольных русских просторов. У кого-то ностальгия о прошлом, а кто-то, глядючи на луга и березки, о будущем России под протекторатом Германии бредит. Как бы там ни было, бюргерские стены украшают картины нашей природной действительности, с реками, полями, соснами, цветами.
   В тонкостях искусства бюргеры не больно разбираются, на этом Зигфрид и организовал прибыль. Да еще на слабом денежном содержании русского рисовального населения.
   Познакомился Зигфрид в Омске с восторженной любительницей живописи Людой, которая, добрая душа, вовсю бросилась помогать немецкому другу. Фроендшафт у них международный образовался. Где сама рисовала, но большей частью носила коллегам с кистью каталоги, по которым те делали нужные копии. Кто лучше, кто хуже, но для немецких "чайников" сойдет. Контингент копировальщиков постоянно менялся, так как Зигфрид вечно тянул с выдачей гонораров. Платил, надо сказать, слезы, и страсть как не обожал расставаться с дойчмарками. То придумает историю "обокрали" или другую легенду найдет потянуть с расчетом.
   В Германии русские полотна, само собой, по другой цене впихивал бюргерам. Бизнес был выгоднее, чем в народной мудрости: за морем полушка, да рубль перевоз. Товар такой, что в ручной клади умещался. Себе на билет потратил, вот тебе и все расходы на перевоз. Первое время, с месяц, у Зигфрида с Людой были чисто деловые отношения на почве любви к искусству, а потом неудержимо открылся зов плоти. Месяцами Зигфрид жил в Омске у Людмилы, точнее - с Людмилой на жилплощади ее родителей, собирая очередную партию картин. Кроме березок, сюрреализм возил в фатерлянд, некоторые продвинутые немцы слюни пускали от полотен, когда без шнапса не разберешь, то ли черт с копытом, то ли ведьма с метлой, то ли почище аллегория закручена. Зигфрид систематически окучивал в Омске честолюбивый молодняк от живописи, который без ума был, что шедевры из-под его кисти в Европу отбывают, да еще на пиво перепадает.
   Как-то тетка Амалья в огороде завидела Яшу Шишкина:
   - Яшенька, в Омск не собираешься?
   - Жениха, тетка Амалья, привезти городского?
   - Мои женихи давно райские яблочки кушают.
   - С рогатыми?
   - Да ну тебя! Игорь мне деньги немецкие привозил. В нашем магазине не берут. Я в мешочек собирала, в кладовке прятала. Фридке дай - пропьет. Думала, может, когда сама в город соберусь. А все никак. Позавчера глядь деньги мыши погрызли.
   - Даешь ты, тетка Амалья! Мышей марками кормить! Много в чулок набила?
   - А я разбираюсь? Поменяй на рубли, хоть конфет куплю.
   Вынесла бабка "чулок". Пухленький, надо сказать. Некоторые купюры изрядно мышам понравились. Вплотную к номерам подобрались.
   Взялся Яша обменять. Как не пособить соседскому горю?
   - За это, тетка Амалья, окорок зимой закоптишь.
   - Конечно, Яшенька.
   Прикатил Шишкин в Омск по лесным вопросам, между делом заскочил в банк. За компанию взял с собой непосредственного областного начальника и одновременно хорошего приятеля. Яша знает, с кем дружбу водить.
   И вот эта парочка подруливает к солидному банку. Яша впереди в парадной форме лесничего - благородно темно-зеленый китель с иголочки (Яша из дремучего леса, а одежду, когда надо, как лорд носит), в петлицах горят отличительные значки, башмаки начищены, физиономия здоровьем лоснится от лосятины, гусятины и кабанятины. Ну, генерал и генерал! Заходит беспрепятственно в банк. А сзади его областной начальник вышагивает. Тоже неслабо упакован: длинное кашемировое пальто, норковая шапка... На две головы выше подчиненного. Яшу пропускают безоговорочно, а начальника... Не успел тот глазом моргнуть, как на пути охранник грозно вырос, профессиональными руками давай шмонать по всей протяженности сверху донизу. "Сдать, - приказывает, - оружие!"
   За Яшиного телохранителя принял.
   Яша хохочет от такой обозначки. А в банке очередь. Ни раньше, ни позже всем понадобились валютные операции. Клиент, естественно, не базарный. Чинно стоит. Одного Яшу распирает распрекрасное настроение. Как не поделиться таким богатством. Накануне банка с начальником бутылочку коньячка раскатали. Принялся Яша рассказывать посетителям про тетку Амалью.
   - Вот народ у нас! Бабка, соседка моя, валютой мышей кормила! Оказывается, этим грызунам только дай дойчрубли. Может, немцы шпигом их смазывают для долговечности? Бабка в чулок марки лет восемь пихала. Дочь, конечно, у бабки пьет, мужиков меняет, но ведь внуки есть. Нет, лучше в чулке пусть деньга преет. Она бы и дальше складировала, кабы мыши не почикали. Я со смеху чуть не кончился, как увидел эту торбу. Внучок у бабки в Германии дурит немецкого брата мазней русских художников. Они здесь за рублевые гроши малюют, он там за недешево впаривает. И ведь находятся лопухи, берут, валюту не жалко! Как-то подкатил: продай ему икону. Есть у меня, от бабушки осталась. Я, конечно, послал его по прямому проводу. Купец заморский! В детстве вечно сопливый бегал, по чужим огородам промышлял. Всю дорогу Игоряном звали, а теперь не хвост собачий, а собачачий исключительно Зигфрид.
   Развлекает Яша публику, для наглядности рассказа достал мешочек с погрызенными марками: полюбуйтесь, люди добрые, на чудеса в "чулке". И вдруг из очереди выскакивает дама пенсионного возраста и прямо на Шишкина прыгает:
   - Это наши деньги мыши жрут! - кричит в Яшу. - Отдайте!
   И хвать Шишкина мертвой хваткой за руку.
   У Яши, конечно, глаз выпал. Все-таки не в сумасшедшем доме, в передовом банке области. И вдруг почище базарных рядов выходка.
   Через две минуты глаз в другой раз выпал. Дама, отталкиваясь от подпорченных мышами дойчмарок, продолжила Яшин рассказ с обратной стороны живописной медали.
   Как ни жил Шишкин в крайне северном районе, а все одно мир тесен. Оказывается, Людмила, что пособляла немецкому любителю искусства днем и ночью, - не кто иная, как родная дочь дамы, вцепившейся в тетки Амальин "чулок". Можно сказать, произошла неожиданная смычка города с деревней на почве валюты Зигфрида.
   Он, как поведала дама, на третьесортных копиях поднялся и захотел скупать полотна у без дураков художников. Компаньона подыскал, тот был тертый калач в картинном бизнесе, но без выхода за рубеж. Зигфрид говорит: чем я не выход! Бьют по рукам. Российский купец подобрал партию картин и за десять тысяч долларов предложил немецкому негоцианту. "Без базару", согласился по-новорусски тот и повез товар на реализацию. Столковались, что через пару месяцев компаньон приедет в Висбаден за американскими деньгами, параллельно расслабится по-европейски.
   Прилетает наш бизнесмен от изобразительного искусства в объединенную Германию, кошелек неслабый прихватил под десять тысяч долларов. Накануне созвонился с Зигфридом. "Все абдемах, - докладывает тот, - деньги жгут мою ляжку!" И попросил гостинца - вкусной водки "Гжелки". Обрадованный партнер водчонку под мышку и на самолет. Но в аэропорту назначения никто в объятья не сграбастал. Отсутствовал Зигфрид и по висбаденскому адресу. Неделю компаньон наугад рыскал по городу, вторую, язык на плече, с достопримечательностями знакомился - вдруг среди них наглая физиономия Зигфрида мелькнет, - нервничать начал: как вернуть картинные доллары? От перевозбуждения в одиночестве, как алкаш последний, "Гжелку" выхлестал. Вместе с водкой виза закончилась, немцам наплевать на издержки живописного производства, дранг нах остен указали.
   Рассвирепел компаньон. "Ах ты, фашист! - начал обзываться в самолете. Ах ты, Геббельс! Ах ты, немчурина недобитая! Развел меня, как лоха!"
   И Курскую дугу не устроишь с утюгом на животе, кирпичом, к мошонке притороченном.
   На подлете к Омску чуток успокоился обманутый бизнесмен. Прямо с аэропорта к Людмиле на такси рванул. А у той сын, Александр Зигфридович, пол животом полирует, ждет, когда папка, как давно обещал мамке, заберет их на постоянное жительство в Германию. Компаньон обрадовался наличию подрастающего поколения, говорит Людмиле:
   - Ты мне должна десять тысяч долларов. Через месяц не отдашь, я этого немчуренка возьму за ноги и об стену шарахну! Ферштейн, фрау?
   Никакого человеколюбия! А ведь не сивушно-водочный предприниматель, с образцами высокого искусства коммерцию имеет.
   - Связывайся со своим Геббельсом, пусть шлет долг! Или квартиру продавай! Мне лично по барабану! Но через месяц деньги на бочку.
   На следующий день еще раз проведал Людмилу, в компании с двумя мордоворотами, но с тем же шкурным интересом.
   - Мы квартиру продали! - ревела теща Зигфрида в банке. - Купили халупу в деревне, крыша течет, туалет завалился... Это наши деньги мыши жрут! Наши! Отдайте!
   И Шишкин отдал "чулок".
   - Зачем? - спросил начальник в машине.
   - Все одно их вроде как мыши съели!
   - А соседка?
   - Куплю сладостей и будет довольна.
   - Она, поди, не совсем дура. Понимает, не на кило пряников в чулке было!
   - Не боись, Марфута, все сходится - ребеночек не наш! - захохотал Яша и похлопал себя по карману. - В мешке только сильно погрызенные были, марок двести, остальные триста у меня. Тетку Амалью забижать нельзя, окорок обещала закоптить. Привезу на пробу, пальчики оближешь.
   - О правнуке ей не трекни!
   - За кого меня держишь?
   - За Яшу Шишкина!
   - То-то!
   И они поехали в другой пункт валютного обмена.
   ОТЕЛЛО С КОЧЕРГОЙ
   ВАСЯ-КРИШНА
   - УРА! - грянула пятиэтажка с балконов.
   Причиной восторга был Вася-Кришна. Он зигзагами вплывал во двор. Голова его имела все тот же лысопостриженный вид. В остальном на Васю было любо-дорого смотреть. В руках палка копченой колбасы, одет в красные, как пожарная машина, трусищи, футболку со смелой надписью: "Собирайтесь, девки, в кучу!" Вдобавок ко всему Вася охально горланил:
   Я, бывало, предлагала
   На скамейке вечером!
   Не подумайте плохого
   Из стакана семечек!
   Ноги Вася-Кришна переставлял с трудом. Через каждые два шага останавливался, блаженно улыбался, кусал колбасу и пытался продолжить движение, заводя по новой: "Я, бывало..." За Васей бежала здоровенная, голодно оскалившаяся собака.
   На балконе третьего этажа, не веря своим глазам, стояла жена Васи Светка. Крепкая во всех женских частях деваха. На ее рассиявшимся лице читалось - неужели это ты, Вася? Это был он.
   Вася, притомившись от ходьбы, сел посреди двора на травку. Собака тут же вцепилась в колбасу. Вася был иного мнения на предназначение мясного продукта. Схватился за него двумя руками. Терзаемая голодом псина повалила Васю на живот, поволокла вместе с колбасой, зеленя травой надпись: "Собирайтесь, девки, в кучу!"
   Четыре месяца назад дом уже имел счастье наблюдать подобную по рисунку и накалу страстей схватку. На месте пьяного Васи был совершенно трезвый Вася, на месте истекающей слюной собаки - Светка. На месте колбасы - задняя, килограммов на двадцать, говяжья нога. Вася тащил ее к помойке, а Светка, ругая его: "Долбанушка!" - пыталась вернуть ногу в лоно семьи.
   Но если сейчас в колбасу с разных концов жадно вцепились существа одинаково смотрящие на нее, тогда взгляды были взаимоуничтожающие. Две идеологии рвали ногу в противоположные стороны. Одна хотела пустить на борщи и котлеты, другая - выбросить к чертям свинячим.
   - Долбанушка! - кричала Светка. - Жрать-то что-то надо!
   - От мяса у тебя дурные желания.
   Перед этим у них состоялся интимный разговор. Вася-Кришна повесил категорический "кирпич" на интимные отношения.
   - Мне этим заниматься позволительно только для зачатия потомства! заявил супруге. - Просто так не положено. Если тебе уступлю - после смерти мучиться буду! Попаду в низший уровень, где стану обезьяной или другой скотиной...
   - Мучиться он, как сдохнет, будет! А я сейчас не мучаюсь?! - свирепела Светка. - Ты обо мне, долбанушка, подумал? Работать не хочешь! Меня не хочешь! По дому палец о палец ударить не хочешь! Ты уже сейчас хуже обезьяны! Долбанушка!
   - Мясо жрать не надо! - рассердился на оскорбления Вася.
   И побежал на балкон. Где выхватил из ящика говяжью ногу и сбросил на землю.
   Светка хотела вышвырнуть Васю следом, да побоялась - за это время мясо могут уволочь. Сорвалась возвращать добро домой. Вася обогнал Светку на втором этаже и первым успел к ноге. Схватил и поволок заднюю часть священного животного в сторону мусорных баков. Светка быстро настигла Васю, начала вырывать супы и тефтели.
   - Светка, держись! - громко поддерживали соседи из форточек. - На измор бери! На измор!
   Вася-Кришна не ел мясо, да все же мужик - перетягивал щи и беф-строганы в помойку. На что Светка безжалостно - а что теперь жалеть? - пнула мужа в интимно-чувствительное место. И хотя Вася на нем поставил крест, боль там еще не отсохла. Вася отпустил говяжью ногу и схватился за боль.
   - Ура! - закричал двор.
   Гуляш и пельмени были спасены.
   Зато в поединке за колбасу верх одержал Вася. Пес в пылу перетягивания не рассчитал - жадность сгубила - так сжал челюсти, что перекусил мясную палку. В пасти остался кусок, но Васин край был значительно длиннее.
   Собака отбежала переваривать, а Вася, уставший от борьбы, тоже решил подкрепиться, куснул отвоеванное.
   - А как же харе кришна? - спросили соседи.
   - Идет он в харю раму! - пьяно оскалился Вася.