Блес молчал, обхватив длинными руками колени. Галашше хлестнул его кнутом несильно, скорее даже погладил, но плечи грохенца вздрогнули.
– Ну что ты упираешься, дурачок? – Полицмейстер хлестнул еще, потом еще, чуть сильнее. Сам же говоришь: ничего толком не знаешь. Ну, значит, ничего толком и не расскажешь, ничего важного! Но так не бывает: жил в Грохене, торговал, а откуда товар берется – не слыхал.
– Из Никеи…
– Из Никеи? Какой же дорогой его оттуда везут, что ее больше никто не знает, этой дороги? Не через Сош, это точно, я узнавал. Так как же? И почему так дешево вам все достается, а? Отвечай, когда с тобой старшие разговаривают!
Он хлестнул сильно и тут же опять стал «поглаживать». Парень ломался, ломался на глазах…
– Пираты, – сказал Аре. – Пираты Южного Междуземного моря. Они грабят корабли, порты, а мы продаем награбленное…
– Пираты? – Галашше опять хлестнул сильнее. – Морские разбойники, да? Интересно. Отчего же пираты все, что с кровью возьмут, вам отдают задаром?
– Они… им больше некуда, а еще они участвуют в прибылях! Вешшер сам в прошлом… пират.
– А Мачеле?
– И Мачеле, кажется, тоже.
– Врешь! – Галашше ударил сильнее, стараясь, однако, оставить поменьше следов. – Мачеле – вельшейский землевладелец, мы про него все знаем. Кроме того…
Он замахнулся нарочито широко, пугая, и Блес вскинул руки. Галашше застыл – нижний орган Аре явно находился в полувозбужденном состоянии. Шумно втянув воздух, полицмейстер даже оглянулся: никого, они одни, в «певческой» нет никаких посторонних запахов, и неоткуда им взяться! Но член Блеса явно вырос, он подергивался в такт пульсации крови. Грохенец проследил за взглядом Галашше и быстро прикрыл срам рукой.
– Так… – Галашше пятился до самой двери и вздрогнул, когда в нее постучал Чатте. Не поворачиваясь к прикованному пленнику спиной, он отворил, впустил «грача».
Канцелярист принес бутылку и стакан, но, прежде чем отдать их, внимательно осмотрел «певческую»:
– Господин полицмейстер, осмелюсь заметить, вы отягощаете грехами свою душу, и я обязан… – Он выразительно посмотрел на кнут.
Что именно он обязан, Чатте не знал. Дежурный лейтенант куда-то ушел в нарушение полицейского Устава, а самому сержанту отстранять полицмейстера от выполнения обязанностей было как-то неудобно. Нужно как можно скорее послать людей в Магистрат. Но есть ли там кто-то ночью?
– Пусть кто-нибудь бежит к Отцам, срочно, остальным команда: сабли наголо! – Галашше вытолкнул Чатте в коридор, вышел сам и привалился к двери – вот беда, она не запиралась снаружи! Тут же жадно приложился к бутылке. Звякнул, раскалываясь о каменные плиты, выроненный стакан. – Слышишь меня?! К Святым Отцам беги! Скажи, что у меня в подвале живой атори, и, возможно, не один!
Чатте попятился. У него на языке вертелось множество вопросов, но сержант рассудил, что к Отцам надо бежать в любом случае. И конечно, в Магистрат – пусть известят бургомистра о сумасшествии полицмейстера.
Оставшись один, Галашше попытался подвинуть к двери стол, забыв, что ножки вмурованы в пол, потом поставил на стол бутылку и вытащил саблю – впервые за несколько месяцев. Спустившиеся «грачи» застали его в напряженном ожидании. Никаких звуков из «певческой» не доносилось, но атори, несомненно, должен стараться освободиться.
– Проверьте запоры на «мешках»! За дверью демон; возможно, он попытается прорваться! – Галашше испытывал и ужас, и торжество. Все-таки он выиграл, спасибо отцу Пладде! Ни один мужчина не способен возбудиться без женщины в периоде течки. – Будьте готовы отступить к выходу из подвала и завалить двери, приготовьте там какую-нибудь мебель. Еще: пошлите в казарму, пусть трубят подъем! Всех в строй и сюда – блокировать Управление! И еще… – полицмейстер подергал себя за ус и решил, что лучше перестраховаться, – еще пусть кто-нибудь бежит к Морской стене, доложит обстановку гвардейцам. Если в городе начнутся беспорядки, они должны нам помочь.
Коридор наполнился топотом и звоном, «грачи» привычно исполняли приказы, хотя и довольно странные. Галашше слушал эту «музыку», прикрыв глаза: он большими глотками пил из бутылки. Остановившийся рядом г ним полицейский тактично подождал, пока сосуд опустеет:
– Господин полицмейстер!
– Что еще? – Галашше крякнул и утер усы. – Трубку оставил в кабинете, пусть принесут.
– Господин полицмейстер, городская стража оцепила Управление, мы отрезаны от казарм. Они говорят: приказ бургомистра. С ними еще какие-то люди… Гонцы схвачены, сержант Чатте тоже. Прикажете трубить с крыльца?
Галашше не успел ответить: сверху донеслись треск ломаемой двери, топот и возмущенные крики часовых. Возмущенные и, похоже, предсмертные.
9
Выйдя на крыльцо, «грачи» переглянулись. Все трое улыбались, будто получили по подарку. Да так оно и было: наконец-то есть повод покинуть Иштемшир, оторваться от нудной ежедневной службы. Галашше и правда подарил «сиротам» отпуск, да еще какой! Вессенские леса, зловещие и опасные, преддверие Ада. Поодиночке любому страшно туда отправиться но вместе с друзьями, такими же молодыми и так же хорошо владеющими саблей, что может быть лучше? Ведь они не новобранцы-небесиики, съездят, погуляют да и вернутся со славой в родной Иштемшир.
– Что, в лейтенанты произвели? – предположил подошедший Вик худшее. – Всех сразу?
– Да, но не сейчас, а когда вернемся из Ларрана! – начал было Эшуд, да Леппе пихнул его в бок:
– Тише, не ори. И кстати, а с чего вам понадобилось тащить с собой этого растяпу?
– Пропадет тут один, – пояснил Шели. – Много денег-то дали, Хромой?
Леппе, маскируясь от шатающихся по двору «грачей», высыпал на ладонь содержимое мешочка.
– Не густо, – вынес вердикт Грамми, не дождавшись пересчета. – Сотня хоть есть?
– Восемьдесят с чем-то, я сбился… – Леппе ссыпал золото обратно и спрятал за пазуху. – Не так уж плохо. Три дня туда, три обратно, дней десять, не больше, в Ларране.
– Десять дней в Ларране?.. – пискнул Вик Палассе, но его никто не услышал.
– Что там делать десять дней? – хмыкнул Шели. – Два-три дня, я так думаю. Поговорим с ордынцами, может быть, с тамошними Отцами и назад. Кстати, на обратную дорогу ты тоже зря три дня кладешь: можно ведь не идти, а приплыть как князья, по Копину в Шоссну и до Речного порта. Так что… думаю, нам хватит.
– На что? – мрачно спросил Леппе.
– Будто ты его не понял! – хохотнул Нетоле. – Но давайте об этом потом поругаемся, когда за стены выедем. Пойдемте в казарму, надо кое-каких мелочей в дорогу набрать.
Трое зашагали вдоль Управления к длинному зданию казармы, находившемуся чуть в стороне от площади Шале. Вик, не ожидавший такой прыти, ошалело смотрел им вслед. Наконец Леппе обернулся, продолжая энергично хромать по улице:
– Что стоишь, чучело приютское?! Бегом, ты с нами!
– С вами, так с вами… – пробормотал Палассе, направляясь следом. – Небесникам нас Галашше продал, что ли?
Смахнуть в сумки «мелочи в дорогу» «грачам» было недолго, всего-то туалетные принадлежности, к которым относились сапожные щетки и тряпочки для кокард, смена белья. На том сборы и кончились, остальные пожитки: кое-какие книги, занятные картинки, старое обмундирование да парадные портупеи – тащить с собой не имело смысла. Приятели, конечно, потребовали объяснения стремительным сборам, но Леппе, не имевший на этот счет подробных инструкций от полицмейстера, ответил за всех:
– Галашше дал нам отпуск, и мы уезжаем на юг, к бабушке Эшуда!
– Какая еще бабушка? – перестал бренчать на гитаре «грач», который спал рядом с Нетоле уже несколько лет. – Не слышал ни о какой бабушке. Эшуд, он врет?
– Ну, такая… не совсем моя бабушка… – забормотал чернокожий сержант, торопясь к выходу. – А может, и моя. Поедем в Никею и все узнаем.
– Это ты зря брякнул про Никею, – уже снаружи сказал ему Клэс. – Мало ли где у тебя могла найтись бабушка? Может, в Соше.
– Ты на меня посмотри повнимательней, – вздохнул Эшуд. – Ближе Никеи меня никто внуком не признает, если не считать черных бродяг из Заречья.
Вик что-то бормотал про себя, но решил пока ничего не спрашивать, чтобы прежде времени не расстраиваться. Он брел последним, не глядя по сторонам. «Грачи» пересекали затихающие к ночи кварталы: Белый, Рынок, вот и Монета. Леппе, несмотря на хромоту, старавшийся всегда быть впереди, высмотрел первую же работающую лавочку:
– Вон! Все же они молодцы, что совсем не закрываются. Чегишаи так не делают.
– А какой смысл торчать в лавке ночью? Нас ждать? – пожал плечами скептичный Шели. – Странная у них вывеска.
– Чем же? Забавный кружок.
– Я хочу сказать: обычно штаны вешают или куртку.
– Так в витрине все это есть. – Запыхавшийся Леппе подошел к дверям и прочел: – «В любое время суток оденем с головы до ног!» Отлично.
«Грачи» проскользнули в узкую дверь, только Шели немного задержался, чтобы рассмотреть вывеску получше. Ему она вообще-то тоже понравилась: круг, две половины которого, черная и белая, были разделены волнистой линией. При этом на черной половине имелся маленький белый кружочек, а на белой – черный.
– Оригинально! – буркнул он и тоже вошел.
Два рослых парня, скорее не торговавших, а дежуривших в лавке в столь поздний час, собирались поужинать за, конторкой, но тут же отложили в сторону и колбасу, и хлеб.
– Чем обязан, господа полицейские? – Рослый рыжий грохенец чуть поклонился. Его помощник, лишь немного уступавший ему в росте и тоже рыжий, несмотря на смуглость кожи, вытащил толстый гроссбух.
– Нет, мы не с проверкой, – успокоил его Леппе. – Мы… нам нужно купить кое-какой одежды.
– Плащи, шляпы? – Повеселевший торгаш отправился в глубь лавки. – Я вижу, у вашего друга совсем истрепался головной убор…
– Он его позже сменит, форма тут ни при чем. Нам нужно… Да, плащи, шляпы… Куртки, рубахи, вообще все, – сдался Хромой. – У вас написано: «с головы до ног» – вот это как раз то, что нам нужно. И не надо темных тонов.
– Рубахи можно оставить, – шепнул ему Шели. – И кальсоны тоже, между прочим, не швыряйся деньгами.
– Кальсоны кальсонами, а рубахи у нас с клеймом Управления, – напомнил Нетоле. – Надо сменить, мало ли где стирать придется.
– У меня и кальсоны с клеймом… – раскрыл наконец рот Вик.
Шели Грамми далее присвистнул от восторга: носить казенные кальсоны считалось среди «грачей» унизительным.
– Господа, – торговец уже отправил куда-то в заднее помещение своего товарища и теперь потрясал ворохом штанов, – я так понимаю, что вы все хотели бы пере… приодеться? Пусть кто-нибудь один пройдет к зеркалу на примерку, а остальные могут пока подобрать себе чулки, шляпы и все прочее. Кстати, есть замечательные перчатки, очень дешевые, сошское плетение.
Все прошло удивительно быстро. Нечего сказать, работали грохенцы стремительно, сохраняя при этом неизменную учтивость и даже некоторый такт. Особенно это понравилось Вику, которого Леппе заставил прямо в лавке сменить и кальсоны, – продавец, державший перед Палассе кусок ткани, демонстративно смотрел в сторону.
– А сапогами не интересуетесь? – спросил грохенец у Леппе, когда тот уже отсчитывал деньги. – Я хочу сказать, ваши, конечно, в прекрасном состоянии, но… – Он посмотрел на пыльные, разбитые сапоги Вика.
– Нет-нет, они еще очень крепкие, – отмахнулся новыми перчатками Грамми, а Эшуд прыснул в ладонь.
– Да, и так сойдет, – кивнул Леппе. – Хватит его баловать.
– Может быть, пару дорожных сумок? Мне показалось, что вы намерены совершить путешествие.
Леппе замешкался. Вообще-то для пожитков «грачей» вполне хватало поясных сумок, но он как-то не подумал об их форме, которая теперь громоздилась кучей на стуле. Погнать в казарму Вика? Этого Хромому не хотелось, Палассе исхитрится сболтнуть что-нибудь лишнее. Остальным Галашше приказал быть на встрече с незнакомым пока отцом Пладде.
– Господин продавец, – понял его затруднение Шели, – а нельзя ли нам оставить у вас нашу одежду на несколько дней? Только пообещайте, что вы ее не продадите по ошибке!
– Да я, честно говоря, не знаю, возможно ли это… – смутился грохенец.
Но тут уж сработали инстинкты «грачей», и все четверо подошли к торгашу вплотную.
– С полицией не спорят, морда! – тихо прошипел Леппе, вмиг потеряв всякую учтивость. – Хочешь, чтобы лавочка твоего рыжего папаши имела проблемы? Получишь и сам прямо сейчас пойдешь с нами.
– Я не то имел в виду… – окончательно растерялся торговец, не выдержав холодного взгляда Киэса, хотя тот был на полголовы ниже.
– Ого! – Вик прыгнул в сторону, выхватывая саблю. – Вы гляньте!
Второй грохенец, вооружившись увесистой дубинкой, зашел «грачам» за спину. Почувствовав у живота острие, он посмотрел на партнера.
– Брось сейчас же! – прикрикнул торговец. – Простите, господа, это мой дальний родственник, он совсем недавно в Иштемшире, диковат… Конечно, я буду хранить вашу почтенную форму сколько потребуется. Мы почистим ее и, если понадобится, произведем починку, все бесплатно.
– Знал бы, что у вас такое хорошее заведение, обязательно попросил бы скидки! – прошипел Леппе. – Пошли, ребята, не время сейчас. Вик, убери саблю!
– Пусть бросит дубинку, – заупрямился Палассе. – Мне кажется, он разбойник! Его надо отвести к Быку на профилактическую беседу!
– Оставь его, я сказал!
Леппе вытолкнул рассерженного Вика на темную улицу. Последним как вошел, так и вышел Шели Грамми, он помахал сразу двумя парами перчаток:
– Я подумал, что они все-таки должны сделать мне скидку.
– Вот, Адово проклятие, а я не сообразил! – Нетоле шагнул было обратно к дверям, но на его пути встал Хромой:
– Время, парни, время! Мы не можем опаздывать.
10
Монета – деловой квартал, поэтому ночью почти полностью погружается во тьму. Улицы пусты. Сторожа в Иштемшире не в моде, иначе на что полиция? «Грачи», на ходу приноравливаясь к новому платью, шагали по пустой улице.
– Где-то здесь, если я не пропустил, поворот. – Леппе не нужна была карта города, по которому он почти каждый день разгуливал в патруле. – Но который дом – желтый – так сказано в записке, да сейчас-то этого не разглядишь.
– А время? Часы еще не били? – забеспокоился Нетоле. – Здесь какие лучше слышно: с Шале или с Рыночной?
– Смотри, кто-то дверь приоткрыл, – показал Грамми вперед, на появившийся и исчезнувший четырехугольник света. – Поймать его да спросить.
– Дурень ты, Шели! – Хромой пошел быстрее. – Поймать… Мы уже не в форме. Стражу позовут или наших же «грачей». А скоро вообще из Иштемшира выйдем, вот там дел не натворите.
Однако ловить никого не пришлось: при приближении «грачей» дверь снова приоткрылась и стал виден человек, до этого неразличимый в темноте.
– Господа, вы не видели здесь девочку?
Человек говорил с чегишайским акцентом. – Маленькую девочку в зеленой шапочке.
– Какая еще?.. – начал было Вик, но Шели положил руку ему на плечо.
– Нет, но на площади мы видели мальчика в такой же шапочке, – ответил Леппе. На листке с адресом, который дал ему Галашше, был записан и пароль. – Мы не опоздали?
Чегишай вместо ответа приложил палец к губам и отворил дверь еще шире. Через нее «грачи» попали прямо в зал – этот торговый народ не признавал прихожих, так же как и крылечек. Зал оказался пуст, хотя на столе стояли тарелки с остатками чьего-то ужина, ярко горели свечи.
– Пожалуйста, ждите здесь, – попросил чегишай и быстро поднялся по лестнице.
– Не люблю чегишаев, – шепотом сказал Палассе. – Зачем мы пришли?
– Для разговора. Слушай, – Хромой повернулся к Эшуду, – а не выкинут эти грохенские торгаши какую-нибудь штуку с нашей формой? Напрасно мы ее там оставили.
– Брось, грохенцы не хуланы. Тем более знают, что мы их на галеры отправим. Не волнуйся, за такие вещи и в Грохене достанем! – Нетоле и в голову не приходило, что торговцы могут оказаться настолько недальновидными. – Да и что они такого могут сделать? Гулять в ней по Иштемширу? Наши сразу узнают рваную шляпу Вика. Давай лучше о деле думать.
– Это точно, – кивнул Грамми. – Только думать не значит болтать, в чегишайских домах бывает удивительная акустика.
«Грачи» как по команде отвернулись друг от друга, рассматривая теперь комнату. Голые стены, циновки. По углам сундуки вроде крестьянских – там чегишаи держат матрасы, которые на ночь кладут прямо на пол. Ставни единственного окна закрыты, да еще и задернуты толстой, непроницаемой для света шторой.
Заскрипела лестница. Полицейские ожидали увидеть хозяина, но сверху спустился человек в длинном голубом плаще с накинутым капюшоном. Шумно выдохнул Палассе – увидеть здесь одного из Отцов он не ожидал.
– Ваши имена?
– Сержанты Леппе, Нетоле, Грамми и надзиратель Палассе. Больше никаких имен нас просил не называть известный вам человек, – доложил Хромой, почтительно наклонив голову, но осмелился спросить: – Как нам обращаться к вам?
– Отец Пладде, хотя мне тоже не хотелось бы, чтобы кто-то узнал о том, что я был здесь, и, конечно, о нашем разговоре.
Пладде подошел к столу и уселся на единственный стул, аккуратно отодвинув в сторону тарелку.
– Господин Галашше… Ах, да не вздрагивайте, все в порядке. Он рекомендовал вас как людей надежных и осмотрительных. Правда, он писал о троих… Но мне знакомо лицо вашего друга. Вы, вероятно, обо мне не слышали: я сторонюсь известности.
– Да, отец Пладде, – подтвердил Леппе, переминаясь с ноги на ногу. – Господин полицмейстер сказал, что вы передадите нам некоторые сведения касательно..
– Касательно вашего похода на юг, в Вессен. Да… – Пладде некоторое время рассматривал свои руки, потом продолжил: – Видите ли, господин Галашше поделился со мной некоторыми сомнениями относительно происходящих в городе событий. Я пытался донести их до Совета Отцов, но меня едва не ославили еретиком и небоотступником. Я должен честно предупредить вас, что сомнения господина Галашше и мои подозрения не вполне соответствуют букве учения Книг. Точнее сказать, они оспаривают непогрешимость отца Невода, написавшего Книгу Войны. Ваша задача – всего лишь собрать на юге сведения, которые или подтвердят наши взгляды, или докажут их ошибочность и тем вернут нас на истинный путь. Даже самое строгое разбирательство Совета не сможет вас, объективных наблюдателей, ни в чем упрекнуть. Ваши души вне опасности.
Полицейские молчали, стараясь дышать потише. Дело заворачивалось круто, если уж с первых слов их убеждают в безопасности душ.
– Демоны выходят из Вессенского Леса, – опять заговорил Пладде. – Это продолжается уже почти триста лет. Все ли вы читали Книгу Войны?
– Я читал, – быстро сказал Эшуд и оглянулся на товарищей.
Палассе чуть развел руки, Леппе покашлял в кулак.
– Все мы с ней знакомы… в общих чертах, – подытожил Шели Грамми. – Не было, видите ли, необходимости в пристальном изучении – атори почти не доходят до Иштемшира, мы находимся далеко от Вессена.
– Ноосат мал! – усмехнулся Пладде из глубины капюшона. – На севере и юге, западе и востоке простираются огромные территории, населенные разными народами, так угодно Небу. Их земли богаты, но богатства приводят к зависти, а зависть к ссорам. Как ни стараются Отцы, люди губят свои души, хотя Освободители Вселенной приходят все чаще. Вот почему так мало внимания уделяется нашему тихому, бедному перешейку между двумя материками. Здесь не за что воевать, оттого люди спокойны и небопослушны, даже богаты – Небо вознаграждает за труд.
Палассе тихо вздохнул – ему, уличному надзирателю, иштемширцы вовсе не казались небопослушными. Одни чегишаи чего стоят, не говоря уже о хуланах, которые вот уж точно душ своих ради чужого добра не жалеют.
– После Войны прошло триста лет… Триста лет тишины. Иногда атори обманывают своих сторожей, воинов Ордена Неба, основанного самим отцом Неводом. Они проникают в земли, отдаленные от Вессена; я знаю, что один из вас совсем недавно убил такого демона. Что ж, ты должен быть счастлив, что совершил небоугодный поступок, Эшуд Нетоле. «Где бы ты ни встретил атори, убей его тотчас, ибо в любом обличье, в любом состоянии он остается слугой Ада» – так писал отец Невод. Но в той Книге, что ты прочел, Эшуд, наверняка некоторых строк не хватает. Например, такой: «Убей, даже если не вполне уверен, что перед тобой демон. Небо увидит твои помыслы и простит».
– Да, там не было таких слов, – сказал Эшуд, стараясь выдержать тяжелый взгляд из-под капюшона. – Я о них ничего не слышал.
– И немудрено, Совет не одобрил их. И еще некоторых мест в Книге… Их решили изъять перед переписыванием, и уже в таком виде Книга Войны вошла в учение.
– Но тогда эти строки не относятся к учению!
– Не относятся, – кивнул Пладде. – Просто эти строки принадлежат перу отца Невода, вот и все. Конечно, Совет не мог их принять, я и сам бы, живи в ту пору, голосовал против. Ведь этак очень просто можно было оправдать убийство: мне показалось, что передо мной демон! А помыслы видны лишь Небу, не людям. Но отец Невод обращался к стрелкам своей армии, Эшуд, к арбалетчикам. Ведь Война велась по всему Сошу, Грохену и Вессену, целые армии проходили по этим дорогам – не только армии людей. Но солдаты Неба – а то были смиренные, истинно преданные добру люди – не решались стрелять в атакующих атори, пока те не приближались и не начинали убивать воинов. Тогда стрелять было уже поздно, а в рубке демоны сильнее. Солдаты Неба боялись убить человека и тем обречь свою душу на вечное заключение в Аду. Отец Невод призвал их к храбрости, обещая прощение. Так и пришла победа, ведь начало Войны было для людей неутешительным.
– А отец Невод имел на это право? – спросил Шели. – Обещать прощение от Неба?
– Наверное, нет, – вздохнул Пладде. – Думаю, обратись он к Совету, ему не позволили бы сказать такое. Да и сам Совет не может обещать прощение… Хотя я лично верю в него. Верю, но не могу доказать. Однако надо понять и отца Невода: он, отшельник, проповедовавший среди диких племен, населяющих северное побережье Ноосата, первым услышал о нашествии демонов и явился в Вессен по своей воле. Он застал бесчинства атори в самом разгаре: адские создания убивали всех подряд, забирали добро, сжигали поселения. Нетоле читал Книгу – пусть он расскажет тебе, до каких мерзостей доходило. Немедленно явились лжепророки, уж без них никогда не обходится… Люди решили, что настают последние дни, что Ад восторжествовал. Уцелевшие находились в рабстве у атори, работали и прислуживали им, удовлетворяли их мерзкие похоти и могли быть убиты в любой момент. Отец Невод скитался от поселка к поселку с одним лишь посохом в руках, прятался в чащобах от демонов и старался внушить людям, что Небо не оставило их. Он поднимал их на борьбу! Но атори неизменно уничтожали восставших. Как ты думаешь, сержант Грамми, всякий ли устоял бы на его месте?
– Как только он сам жив остался? – Некоторую язвительность своего замечания Шели смягчил скорбным покачиванием головы. – А я думал, отец Невод привел в Вессен армию Неба.
– Отец Невод не имел права вступать в битву – он собирал но крупицам знание об атори. Он же, кстати, и дал имя этим, прежде невиданным, демонам, соединив слова «ато» и «ри», обозначающие «Ад» и «вверх». Тем самым отец Невод и объяснил природу мерзких существ, и заставил нас вечно вспоминать о народе, жившем прежде в Вессеие и полностью уничтоженном, – из его языка он взял эти слова. Так вот, сержант Грамми, отец Невод с первого же дня пребывания среди атори посылал в Совет Отцов -ближайший тогда находился за Северным Междуземным морем, в Кенчипьяше, – донесения, которые позже и переработал в Книгу Войны. Отец Невод свят.
– Конечно, конечно! – закивал смущенный Шели. – Я просто в самом деле удивился… Значит, армия Неба пришла позже. Но ведь не только с севера, верно?
– Сперва с севера, эти войска не пустили атори к Иштемширу и столице грохенского княжества. Затем, отвечая на зов Совета, подоспела подмога с юга, пришли дружины с запада, даже хуланы прислали своих воинов. Не хмыкай, надзиратель Палассе, тогда у хуланов еще было свое государство. На востоке, в Житьеме, собралась другая армия, ведь и туда шли демоны из Вессена.
– Я и не знал, – подал голос Леппе, чтобы тоже поучаствовать в разговоре. – Я думал, они только к Ларрану выходили.
– Нет, атори шли в обе стороны, на запад к нам и на восток в Житьему. Но Святые Отцы послали воинов, и отец Невод, вдохновляя их своим словом, победил пришельцев из Ада. Однако он не нашел ворот, ибо Князь Ада создал их невидимыми человеческому глазу… Как ни прочесывали войска Вессснские пущи, демоны продолжали выходить из них. «И стало ясно мне, что Война не окончится до тех пор, пока не изжиты греховные страсти из сердец человеческих. Не освобождает Небо нас от врагов, желая испытать. И положил я камень на пепелище в местечке Ларран и сказал: быть здесь твердыни Неба, которую оборонят лучшие из нас». Война не окончена, верно, Эшуд? Эти слова были в твоем экземпляре Книги?
– Были, – согласился самый черный «грач». – Но Войну продолжают небесники.
– Триста лет… – Пладде наклонил голову, смахнул со стола несуществующие крошки. – Триста лет атори приходят на землю Вессена. Они в человеческом обличье, но всегда наги, они похожи на нас внешне, но отличны внутренностями и даже языком. Они общаются меж собой на каком-то адском наречии, приходят поодиночке. Подземный Князь шлет и шлет их сюда, но ни разу атори не добились больших успехов. Нет больше покоренных селений, нет уничтоженных народов. В юности я, как и многие послушники, выбрал своим подвигом путешествие в Ларран, службу там. Отцы не обязаны воевать, они не члены Ордена, но, конечно, и мы не стояли в стороне. Я провел там десять лет и лишь потом удостоился перевода сюда.