Пучков Лев. Кровник - Джихад по-русски

   - Давайте так, орлята, - озарился Антон после короткого раздумья. - Еще полчаса ударной работы - и обед с костром. Чтобы на полный желудок потом не напрягаться: как раз все переколем, останется только в прицеп загрузить. Поехали!
   Пацаны отметили мудрое решение восторженными возгласами первобытного свойства и с энтузиазмом бросились добивать оставшиеся чурбаки. Антот одобрительно крякнув, сунул колун в багажник "Нивы" на всякий случай водрузил снаряженный карабин на капот, прикрыл от сырости Сашкиной фуфайкой и принялся бойко наполнять прицеп. За полчаса мальчишки как раз прикончат чурбаки, а он упакует в прицеп примерно десятину наколотых дров. Затем станется лишь слегка дожать общественное мнение: "А давайте-ка, хлопцы, теперь быстренько все уложим, подъедем к станице поближе, да и разведем там, в конце концов, тот вожделенный костерок..."
   На ближней к дровосекам верхней дороге показался армейский "уазик" с камуфлированным тентом. По-хозяйски этак появился: неспешно выполз из-за бугра, жирно буксанул на взлобке, выбрасывая из-под колес богатые ошметья грязи, и покатил к реке.
   "Т-а-ак... Стоило только остаться одним, и - нате вам. Случайность?" Антон тревожно осмотрелся, мгновенно перелопатил скудный запас вариантов развития событий и, переместившись поближе к капоту, скомандовал:
   - Вот что, тинэйджеры. Нечего пялиться, работайте дальше как ни в чем не бывало. Только не разгибайтесь шибко и уши откройте пошире: если последует команда "К бою!" - падайте и быстренько ползите вон за тот штабель с бревнами. Вопросы?
   - Нету! - хором рявкнули "тинэйджеры" (и как язык повернулся этак вот казачат обозвать?).
   - Ну и ладушки, - буркнул Антон, просовывая руку под полу разложенной на капоте фуфайки и нащупывая слегка влажное цевье карабина.
   В принципе ничего такого не произошло. К броду вели три дороги: две верхние, пролегавшие из райцентра по плато, на котором казаки складировали экспроприированный лес, и одна нижняя, петлявшая по дну широкой балки, разрезом выходящей к самой речке. "Уазик" направлялся из райцентра к броду - значит, наши. С другой стороны, все, кто обитает в здешних местах, прекрасно знают, что в эту пору пытаться перебраться через Терек в районе брода на обычной технике совершенно бессмысленно. Попробуй-ка вскарабкайся на соседний берег: крутояр, грязь, угол подъема что-то около 30 градусов. Оттуда к нам - пожалуйте на чем хотите: сползете по жидкому суглинку и плюхнетесь в воду. А в ту сторону даже БТР о восьми колесах буксует. Литовские станичники, например, отправляясь резать чеченский лес, едут верхоконными, а поднимаясь по крутояру, спешиваются и ведут лошадей в поводу. Вот таким образом здесь переправляются. Ну и куда же вас, хлопцы, понесло?
   "Уазик" поравнялся с крайним рассыпанным штабелем и встал в сотне метров от компании Антона. Неторопко вылезли трое в "снеге"5, рассредоточились неумело рядом с машиной, оружие по-киношному вскинули стволами вверх.
   Антон замер, впиваясь взглядом в нежданных гостей.
   Вроде бы славяне, без явных признаков враждебности - но времечко нонче до того дурное, что следует быть готовым к любой пакости. Даже если и свои, могут с переполоху пальнуть, не разобравшись. Потом, как обычно, спишут на вредных "духов". А бывают ведь еще и такие "свои", что на порядок хуже самых вредных чужих. Антон имел сомнительное удовольствие убедиться в этом на личном опыте...
   А казачата между тем, гнусно извратив смысл команды старшего, побросали колуны, залезли на кучу дров, чтобы лучше видеть, и принялись оживленно комментировать явление посторонних вояк:
   - Крутые комки... Никак СОБР!
   -Да не - мотри, как стволы держат. Чайники! СОБР - там спецы. Помнишь, давеча наезжали в станицу? Не, не СОБР.
   - Тогда - ОМОН. Но - новенькие. Комки чистые, рожи немятые. И не датые вроде.
   - Может, и ОМОН. Бать, это кто, как думаешь?
   - Кто старший - подойди! - начальственно крикнули от "уазика".
   - Ну вот, началось, - вздохнул Антон. Нарочито медленно вытянул карабин из-под фуфайки, мимоходом отщелкнул предохранитель - одиннадцатый патрон, как положено, был в патроннике - и, повесив оружие на правое плечо стволом вниз, направился к "гостям".
   - У него ствол! - поделился неожиданным открытием с товарищами один из троицы - самый увесистый и коренастый. - Ты погляди!
   - Да это же казаки, Колян! - поправил кто-то из распахнутой дверцы "уазика" не совсем тверезым голосом. - Ну, я же тебе говорил! Ты что - не в курсе?
   - Положить оружие на землю! - фальцетом приказал "увесистый", не желая прислушиваться к голосу разума из салона. - Поднять руки, идти медленно!
   - Ах ты ж ракал жирный! - послышался сзади полный негодования, приглушенный возглас Сашко. - "На землю"! Там же грязюка! А чистить потома ты его будешь? Батька, мне взять его на мушку?
   - Стоять! - отмахнулся Антон, не сбавляя темпа, и в знак приветствия покрутил указательным пальцем левой руки у виска - правой крепче сжал ремень оружия, взглядом вцепился в скандальную троицу, пытаясь решить для себя: обычные недоумки, прибывшие на смену, или кто похитрожопее - по его душу? Неплохо было бы определиться, пока не приблизился на расстояние, позволяющее бить из автомата навскидку, не целясь. Еще не поздно юркнуть за ближайший штабель и поработать по групповой цели: до семидесяти метров у карабина с оптикой - пусть и плохонькой - хорошее преимущество перед АКСМ. Рассыпанный штабель - плохая защита, Антон находится выше, перещелкает меж бревен, как утят. "Уазик" прошьет навылет, бронежилетов у них нет... А вдруг просто недоумки? Ах, как хочется определиться, черт задери! И не то чтобы погода скверная или лица у ребят неприветливые: просто для битого судьбой пса войны, за которым в свое время охотилась добрая половина суверенной Ичкерии и коего свои же братья-славяне совсем недавно продавали абрекам, аки белого барашка, определенность в данном аспекте - вопрос жизни и смерти.
   - Бросай оружие - стрелять буду! - зло крикнул "увесистый", опуская ствол автомата - двое соратников без особой уверенности последовали его примеру и с надеждой оглянулись на "уазик".
   - Совсем навернулся? - Антон опять покрутил пальцем у виска, но на всякий случай зашагал медленнее, почувствовав некоторое облегчение: товарищи "увесистого" вовсе не играли, вели себя вполне естественно, как подобает обычным законопослушным гражданам, впервые угодившим с асфальта на войну. Автоматы на предохранителях - нонсенс по военному времени! - встали коряво... Да, похоже, нормальные городские менты: вспомогательная команда медвытрезвителя, гроза футбольных фанатов, спецы по обкурившимся тинэйджерам и неорганизованным минетчицам. В первые дни трудно разобраться, кто здесь кто, кому положено оружие, кому нет, а уж при каких обстоятельствах следует стрелять в человека, который не проявляет признаков агрессии, вообще непонятно.
   Это уже лучше. Чтобы спеленать такого фрукта, как Антон, должны были направить профессионалов, которых объект пеленания определил бы за версту по целому ряду специфических признаков. Сам такой.
   - Ну, падла! - всхлипнул "увесистый", нервно щелкая предохранителем и досылая патрон в патронник. - Ну...
   - Батя! - предостерегающе крикнул сзади Сашко - зоркий сокол. А то батя сам не заметил!
   - Да ты ебанись, Колян! - из салона "уазика" вывалился некто грузный и краснорожий - тож в "снегу", но замусоленном донельзя, обросший, как шимпанзе, и до крайности раскованный. Притертый к местности, одним словом.
   "Притертый" с маху погасил настороженный ствол "увесистого", толкнул его в плечо и, авторитетно отрыгнув, вразумил:
   - Ты что творишь, Колян? Тебе тут полтора месяца жить, мля! Ну?
   - Да фуля - "ну"?! - возмущенно воскликнул "увесистый". - Почем мне знать - кто он такой? Со стволом...
   - Так ты меня спроси, - опять со вкусом отрыгнул "притертый". - Это же их начальник штаба, мля! Надо же - чуть энша не завалил! "Со стволом"! Они тут все со стволами. Ты помни: когда тебе "чехи" начнут пистон вставлять вечерком, кроме них, никто к тебе... эгррр-кхха! - тьфу, прости, господи, - никто на помощь не придет. Ты меня понял, нет? Если не понял, ты не стесняйся - завтра мы уедем, не с кем посоветоваться будет...
   - Да все он понял, братишка, - миролюбиво произнес приблизившийся под шумок Антон, уже безо всякой опаски протягивая "притертому" руку.
   Слава богу - это те самые "свои", которые просто свои! Этот волосатик в январе, в числе командования сводного отряда ОМОНа, размещавшегося в райцентре, приезжал в Литовскую на рекогносцировку. Только в тот раз он был в свежем камуфляже, чисто выбрит, трезв, пострижен и казенно напряжен. Что поделать война быстренько стряхивает с людишек шелуху цивилизации и заставляет иначе смотреть на окружающую действительность.
   - А чо - издаля мы на нохчей запохаживаем? - показательно изобиделся Антон, старательно имитируя здешний прилипчивый диалект, влиянию которого он в течение последнего года стойко сопротивлялся сам - и казачат старался отвадить. - От так сразу и не видать?
   - Да я же им сказал! - досадливо вскликнул "притертый", бесцеремонно ткнув большим пальцем за спину-в сторону набычившегося Коляна, которому не дали как следует исполнить служебные обязанности. - Казаки, говорю, кому еще...
   - А проверить все равно обязаны, - непреклонно заявил "увесистый". - Вдруг "духи"? Пасмурно, с расстояния в сто метров лиц не рассмотреть. А у них, между прочим, каждый второй издали на славянина смахивает. Это же надо подойти да в глаза посмотреть, да пару вопросов задать - тогда ясно будет.
   - А чо, шаришь ты насчет нохчей, - решил грубо подольститься Антон, приветливо пожимая сверх меры влажную ладошку - понервничал парень, поволновался. Но это ничего, что, влажный и толстый, - это мелочи. Колян будет сидеть в райцентре полтора месяца, дружить надо. - Видать, бывал тута в перву войну?
   - Два раза, - солидно обронил Колян, защелкивая предохранитель и вешая автомат на плечо. - В первый - так себе, в начале 95-го фильтр обеспечивали в Ханкале. Кого там только не было! Сам Масхадов у меня там торчал - достал он меня своими приколами, пока сидел. А во второй - покруче получилось. В Гудермесе зачистки делали - так пришлось там валить направо и налево... А, долго рассказывать. Как на рекогносцировку приеду в станицу - посидим, покалякаем. Сейчас-то здесь более-менее нормально, можно сказать - тыл. А в тот раз... я этот Гудермес как вспомню - до сих пор мурашки по коже...
   "Ну и дурак, - мысленно похвалил Антон. - И врун к тому же. По пункту первому - полный провал. ОМОН "фильтры" не обеспечивает - этим занимается уиновский спецназ. И к Масхадову тебя, жиробас ты наш словоохотливый, на пушечный выстрел не подпустили бы. А про Гудермес приплел для чего? Те, кому доводилось участвовать в жестких зачистках", ни за что не станут трепаться первому встречному о том, как они там кого-то валили. Потому что прекрасно знают - такую информашку можно хорошо продать тем самым товарищам, из которых, как справедливо заметил Колян, каждый второй похож на славянина.
   - То любо, што бывалых отправляют, - счастливо улыбнулся Антон. - А то понашлют всяких ракалов - ратуй потома с ними. На смену?
   - Ага, - кивнул "притертый" - Антон так и не смог вспомнить, как его зовут, хотя полтора месяца назад провел с ним почти полдня и даже водочку пил за одним столом. - Повез мужиков места показать да присесть на пару стаканов, он хлопнул крепкой ладонью по тенту "уазика" со стороны багажника и весело подмигнул: - Полбарана бастурмы6 да пол-ящика прохладненского коньяка. Давай с нами? Ты не думай - там на всех хватит упиться и уесться...
   Антон неопределенно пожал плечами и замялся, подыскивая веский повод для отказа. Нет, он был отнюдь не дурак хорошо посидеть в теплой компании, даже и с прохладненским7 коньяком - если потреблять в меру, ничего страшного. Но в данном случае ситуация не располагала к тому, чтобы все бросить и сломя голову мчаться навстречу дружеским возлияниям на лоне природы. Кроме "притертого" парни незнакомые, с оружием, пойла много, как ведут себя под большим градусом черт его знает. Помимо того, смущал еще один вопрос. И где это они присесть собрались? Уж не у брода ли?
   - Давай, давай - не ломайся! - истолковал по-своему сомнения Антона "притертый". - Сади казаков в тачку и езжай за нами. Это у брода, где вы раньше дозор на ночь ставили. Казаки у тебя пьющие? - и весело хохотнул - самому понравилось, как "приколол". Непьющий казак, дорогие мои, это нечто вроде чечена-русофила или говорящего кота - чудо природы, артефакт, раритет.
   - Да то не казаки, - брякнул простецки Антон, ухватившись за первый подвернувшийся повод. - То ж мои сыны.
   - Сыновья? - удивился "притертый", повернув голову в сторону казачат. Ну, блин... А на вид - мужики мужиками.
   - Да не - то ж на вид только. Старшому шешнадцать, младшому - тринадцать малята совсем... - Антон почесал двухдневную щетину и обозвал себя идиотом. Повода не мог найти получше, недоумок? Если это твои сыновья, то сколько тогда тебе лет, казаче? Не сообщать же первым встречным, что женился по большой любви на казачке вдовой на пять лет старше да с двумя детьми готовыми! При тотальной приграничной амазонии (баб в два раза больше, чем мужиков) это - из ряда вон. Такие вещи запоминаются: вполне пригожий да здоровый казачина не смог найти себе девку из большущей кучи. Этак недолго и до закономерных выводов...
   - Не понял! - совсем правильно удивился не отошедший еще от асфальта Колян. - А сам-то с какого года?
   - С шесьдесятого, - не моргнув глазом, соврал Антон, махом прибавив себе десяток лет. - А чо?
   - Ну-у-у... - недоверчиво протянул Колян, прикладывая ладонь козырьком к бровям и с любопытством всматриваясь в сторону Антоновых приемышей. Того и гляди, все бросит и побежит проводить визуальную идентификацию. А результаты будут совсем неутешительными - пацаны на Антона совсем не похожи. Рослые, крупные, сероглазые, светло-русые, заметные, в общем - папина кровь. А Антон совсем наоборот. Среднего роста, телосложение среднее, глаза не поймешь зеленовато-карие какие-то, волосы темно-русые...
   - Ну так они здесь на свежем воздухе, мясо свое, овощи, яйко, млеко, - без всякой задней мысли пришел на помощь "притертый". - Не то что мы - выхлопными газами травимся да нитратами всякими... Так что - не составишь нам компанию?
   - Не, вы уж извиняйте, - сожалеюще развел руками Антон. - Надо дрова в хату тягать - мамка ждет.
   - Хорошо сохранился, - как-то неопределенно помотал башкой Колян - как показалось Антону, вполне даже недоверчиво. - Если у вас и мамки так молодо выглядят, я к вам жить перееду.
   - Да, казачки у них - кровь с молоком, - опять легкомысленно хохотнул "притертый". - Но, если что, как засветит промеж глаз - неделю будешь на больничном валяться. Как говорится, коня на скаку остановит, в горящую избу войдет... Ну, раз не хочешь с нами, мы покатили. Может, уже и не встретимся, братуха, - давай с тобой на прощанье... - и шустро полез под тент, торопливо звеня стеклом.
   Пришлось-таки на скорую руку употребить сто грамм пресловутого прохладненского коньяка - в таких случаях не принято отказывать алколюбивым "боевым братьям", они это воспринимают как личное оскорбление. Обнялись, обстукались, распрощались. Омоновцы сели в "уазик" и укатили к броду, Антон возвратился к мальчишкам, пребывая в состоянии некоторой задумчивости.
   - Чо такое, батька? - озабоченно спросил Сашко.
   - Ничего, - буркнул "батька". - Оценка "неуд", тормоза вы мои ненаглядные! Оценка "неуд". Считайте себя "двухсотыми".
   - За чо так?! - в один голос вскричали "тормоза", а Сашко обиженно добавил: - Я ж предлагал - давай возьму на мушку того жирного! Но ты ж сам сказал: как "к бою" будет - лягать и понужать до штабеля. Сказал же?
   - А "к бою" - не было, - удрученно напомнил Серьга. - За чо "неуд", бать?
   - За то, что пиздоболили и на дрова взгромоздились, как две ростовые мишени на пригорке, - подавив раздражение, спокойно пояснил Антон. - В то время как была команда имитировать продолжение работы, нишкнуть и открыть уши пошире. А кто еще раз "чокнет" - тридцать отжиманий. Ну-ка, вместе: три-четыре!
   - Что-что-что-что... - послушно загалдели казачата, сочтя батькины доводы насчет своей виноватости достаточно убедительными.
   - А что насчет костра, бать? - отбубнив положенное, как ни в чем не бывало напомнил Сашко. - Ты ж сказал...
   - А что насчет костра? - Антон глянул на чеченский берег и пожал плечами: в принципе теперь нет необходимости перемещаться ближе к станице - в самом опасном месте торчит буфер из пятерых омоновцев, трое из которых страдают синдромом повышенной бдительности. Можно чувствовать себя в относительной безопасности. - Вы колите, я займусь. Как добьете последний чурбак - прошу к столу...
   Костер получился на славу. А иначе и быть не могло:
   Антон являлся большим специалистом по части сооружения костров в экстремальных условиях - специфика прежнего образа жизни обязывала. Было дело, приходилось обогреваться и готовить пищу в гораздо более мерзкой обстановке: на топком болоте, например, где в качестве топлива имелся лишь насквозь влажный мох да жир подбитого из рогатки косача. А тут в принципе условия вполне соответствовали: куча благородной щепы, полкружки дефицитного бензина (в Литовской по личным делам на транспорте катались лишь избранные, к числу коих принадлежал и наш парень - как же, атаманов зять, начальник штаба и вообще...), готовые дрова. Подумаешь, влажность - эка невидаль!
   Мальчишки за полдня успели проголодаться, как медведи после зимней спячки, - полноценных углей дожидаться не стали, вывалили полведра картошки прямо в жаркое пламя, взвив сноп искр и скандальные клубы дыма, видимого, наверно, за километр. Антон недовольно поморщился: высшее искусство как раз и состоит в том, чтобы соорудить костер с минимальным количеством дыма, дабы обеспечить маскировку и не выдать свое месторасположение врагу. Однако в настоящий момент маскироваться вроде бы не было необходимости, слева - омоновцы, справа станица, и суровый наставник ограничился советом:
   - На будущее: меньше дыма - больше шансов остаться в живых. Рекомендую принять к сведению.
   - Щас дрова опять возьмутся, и дым пройдет, - успокаивающе заверил Сашко. - Ты не журись, бать, - коли враг будет рядом, мы так костер палить не станем. А щас же врага нету!
   Антон хотел было сообщить юному балбесу, что настоящий враг тем и хорош, что никогда не знаешь, рядом он или где, а потому необходимо постоянно ждать его в самом неподходящем месте и держать уши торчком. Однако, взвесив все "за" и "против", не счел нужным вступать в полемику. Они впервые оказались с казачатами вне станицы, что называется, от общества отбились. Поэтому ребятишки, до сего момента покидавшие Литовскую лишь в составе многочисленных нарядов, не успели откорректировать модель поведения, их беспечность вполне оправданна. В этой связи чрезмерная забота "батьки" об их безопасности может быть истолкована не то чтобы необъективно, а вовсе даже превратно. Чего доброго, подумают, что "батька" трусит, поди потом разубеди. Ничего, пусть порезвятся - надо будет как-нибудь потом отдельно преподать им сокращенный курс выживания...
   Мальчишки трапезничали, как троглодиты: жадно хватали куски вареного мяса, соленые огурцы, сваренные вкрутую яйца, ломали испеченный накануне вечером хлеб, обжигаясь и пачкая рты, лупили полусырую картошку, запивая все это безобразие холодным молоком и оживленно галдя. Антон с удовольствием наблюдал за ними, не спеша пережевывая свою порцию и ожидая, когда пропекутся нижние картофелины, защищенные от разрушительного пламени.
   Костер создавал ощущение уюта и какого-то особого комфорта: казалось, промозглая сырость, смирившись с изобретательностью людей, отступила, вытесненная за пределы невидимого круга жарким дыханием умиравшего в огне благородного дерева. Хотелось блаженно жмуриться и сидеть вот так бесконечно, забыв обо всех проблемах этого несовершенного мира. Мальчишкам вон все нипочем - плевать, что граница под носом, супостат может в любой момент пожаловать непрошен. Эх, юность беззаботная, до чего же ты прекрасна!
   И вообще все было бы совсем хорошо, если бы не бдительный Колян. Товарищ, конечно, местами свой, но тем не менее принадлежность имеет к органам правоохраны, с которыми отношения у Антона как-то не сложились. В этом аспекте коляновская бдительность совсем неуместна, а где-то даже чревата. "Притертый", например - черт, как же его зовут-то? - на такие нюансы внимания не обращал. Казак - друг, надежда и опора. Постулат выверен суровой обстановкой и временем, обсуждению не подлежит. Какие могут быть нюансы? Как он, этот казачина, организует свою личную жизнь, никого не волнует, лишь бы в трудный час оказался в нужном месте и подставил крепкое плечо с вечным синяком от приклада.
   А Колян вот озаботился. Кто его знает, что у этого типка на уме? Из райцентра рукой подать до штаба Объединенной группировки, куда Колян как начальство обязан еженедельно наведываться на совещания. А в штабе, между прочим, имеются все необходимые средства коммуникации с внешним миром - вплоть до локальной сети МВД и ФСБ. Если Колян окажется дотошным сверх меры и начнет наводить справки, вполне может получиться некоторая неудобственность. Это ведь пара пустяков: воссоздать по свежей памяти фоторобот, снабдить его указанием примет и запулить по сети в центр. А времени-то прошло с момента известных событий не так уж и много - вряд ли вымарали из анналов соответствующую информацию. То-то удивится Колян, когда узнает через недельку, что литовский энша вовсе не казачина природный - потомственный, а бывший офицер спецназа Внутренних войск - боевая кличка Сыч, который в свое время был взят под стражу как военный преступник, бежал из следственного изолятора и определенный период числился во всероссийском розыске.
   "Не подвело чутье старого волка! - вот так, наверно, он воскликнет, получив ответ на свой запрос. И при этом оживленно потрет влажные ладошки, почмокает радостно толстыми губами. - С ходу вычислил бандюгу, влет, что называется! Только глянул, и - нате! А ну - медальку мне какую-никакую, а то и орденок сразу..."
   Но еще больше, пожалуй, потрясет Коляна тот факт, что Сыч этот пресловутый, как ни странно, непреднамеренно сдвинул лыжи еще аж в 1996 году. Иными словами, погиб при невыясненных обстоятельствах, чему имеются исчерпывающие доказательства. А это, согласитесь, уже нонсенс, это совсем из рук вон: у покойников как-то не принято заготавливать дрова и работать на полставки энша у казаков. Такие вещи запоминаются. Люди вообще долго помнят встречи с призраками, коль скоро таковые вообще случаются в природе...
   Сашко, утолив первый голод, решил воздать должное разбирающему его любопытству: вскарабкался на штабель, у которого горел костер, залег и принялся наблюдать за расположившимися возле брода омоновцами. Поерзав с минуту, он покинул свой наблюдательный пункт, ловко ухватил из-под носа мечтательно таращившегося в огонь Серьги кусок мяса и деловито попросил Антона:
   - Бать, разреши карабин твой? Гляну, чо там они.
   - И чего ты там собираешься рассмотреть? - хмыкнул Антон. - Коньяк с шашлыком да пьяные рожи?
   - Ну чо те - жалко? - вскинулся Сашко. - Ты не боись - я руки вытру, - и тотчас же, запихав в рот кусок мяса, принялся вытирать руки о штаны.
   - Ладно, - смилостивился Антон. - Только прицел не крути - настроен.
   Сашко сграбастал карабин вместе с фуфайкой, опять залез на штабель и принялся елозить, прикладываясь к прицелу.
   - Ты бы накинул фуфайку, - бросил Антрн. - Студено, поди, в душегрее, - и, спохватившись, уточнил: - Бленда?
   - А чо - бленда? - не понял Сашко.
   - Через плечо! - буркнул наставник. - Три "чо" за последние пять минут! А ну, сдвинь бленду, и - "что".
   - Что-что-что... - без эмоций забубнил Сашко, сдвигая бленду и вновь приникая к окуляру.
   - А ты говорил, что бленда нужна, чтобы солнце на прицеле не бликовало, рассудительно заметил Серьга. - А сейчас солнца нету. Зачем тогда бленда?
   - Чтобы навык вырабатывался, - пояснил Антон. - Чтобы закреплялся механизм поведения. Хочешь скрытно наблюдать за кем-то, обеспечь себе маскировку. Конечно, тучи заволокли небо, солнцем и не пахнет. Но представь себе, вдруг среди туч на краткий миг мелькнет лучик - и по странной случайности отразится от твоей линзы и выдаст тебя врагу. Или даже не лучик, а какой-нибудь некстати образовавшийся просвет - тоже вполне достаточно для блика. Нужно учитывать буквально все!
   - Как складно сказал! - бесхитростно восхитился Серьга, переварив услышанное. - Мне бы так научиться...
   - А вона еще кто-то прется, - доложил со штабеля Сашко. - "Санитарка" с крестом.
   - Из райцентра? - уточнил Антон.
   - Не-а, по чеченской стороне, - Сашко осуждающе хмыкнул. - От каличные! Никак через брод хотят ломить?
   - Ну-ка, ну-ка... - Антон взобрался на штабель, прилег рядом со старшим приемышем, на правах сильного потеснив его на фуфайке. Действительно, по-над обрывом в сторону брода перемещался "УАЗ-452" защитного цвета, в армейской среде именуемый "таблеткой". Невооруженным взглядом можно было различить яркий крест на борту - как будто специально подкрасили для пущей убедительности.
   - В райцентр везут когось, - предположил Сашко. - Больной, видать.
   - Или "духи" едут в рейд, - в тон подхватил Антон. - Как раз в такой "таблетке" с десяток поместится. Двое в кабине, восемь в салоне.
   - Да ну! - в один голос воскликнули казачата.
   - А ну, заткнитесь на минутку, - попросил Антон. - Дайте батьке подумать...