Пулман Филип. Скрытный нож

   Трепанация была делом рук северных татар. По словам Мудрецов из Джордана, знавших Станислава Граммана, он тоже подверг себя этой операции. Лайра быстро осмотрелась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и вынула алетиометр.
   Она сконцентрировала свои мысли на черепе в центре витрины и мысленно спросила: что это был за человек, и зачем были проделаны эти отверстия?
   Лайра стояла, сосредоточившись, в пыльном потоке света, падающем через стеклянную крышу и минующем верхние галереи. Она не заметила, что за ней наблюдают.
   Представительный мужчина лет шестидесяти, стоял у чугунных перил верхней галереи и смотрел вниз, сжимая в руке широкополую шляпу. На нем был превосходно сшитый льняной костюм. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, открывая загорелый лоб, почти не тронутый морщинами. Его большие темные глаза с длинными ресницами пристально следили за Лайрой. Каждую минуту из угла его губ показывался острый кончик языка и мгновенно по-змеиному облизывал их. От белоснежного носового платка в нагрудном кармане незнакомца пахло сильными духами, аромат которых напоминал запах тропических тепличных цветов, таких пышных, что можно уловить запах гниения, исходящий от их корней.
   Человек наблюдал за Лайрой уже несколько минут. Когда она ходила по залу, он следовал за ней по галерее, а когда она остановилась у витрины с черепами, он пристально её изучал. Растрепанные жесткие волосы, синяк на щеке, босые ноги, новая одежда, хрупкая шея, склоненная над алетиометром – ничто не ускользнуло от его взгляда.
   Вытащив из нагрудного кармана платок и промокнув лоб, мужчина направился к лестнице, ведущей вниз, в зал.
   Лайра, погружённая в чтение алетиометра, выяснила странные вещи. Оказалось, что эти черепа были ужасно древними. Если в табличке у витрины просто говорилось: БРОНЗОВЫЙ ВЕК, то алетиометр, который никогда не лгал, сказал, что человек, которому принадлeжал этот череп, жил 33254 года назад и был колдуном, а отверстие было проделано, чтобы боги могли войти в его голову. Затем алетиометр как бы между прочим (иногда он имел обыкновение отвечать на незаданные вопросы ) добавил, что вокруг трепанированных черепов Пыли гораздо больше, чем вокруг черепа со стрелой.
   Что же всё это могло означать? Выйдя из отрешённого состояния, необходимог для общения с алетиометром, и вернувшись в действительность, Лайра обнаружила, что она не одна. Пожилой джентльмен в светлом костюме рассматривал соседнюю витрину. От него доносился приятный аромат. Этот человек кого-то ей напомнил, но она не могла сообразить, кого.
   Он почувствовал её взгляд и с улыбкой взглянул на неё.
   – Ты рассматриваешь трепанированные черепа?– спросил он – Странные вещи проделывают над собой люди, не правда ли?
   – Гм... – сказала она без выражения – Вы не знаете, они делают такие вещи до сих пор?
   – Да, – ответил он – Люди определенного сорта, хиппи, например. Вообще-то, ты еще мала, чтобы помнить хиппи. По их мнению, трепанация гораздо эффективнее наркотиков.
   Лайра положила алетиометр в рюкзак и стала соображать, как бы поскорее выбраться из музея. Она ещё не успела задать алетиометру главный вопрос, а теперь этот старик отвлекает её разговором. Хотя он кажется славным, и от него определенно очень приятно пахнет.
   Теперь незнакомец приблизился. Когда он облокотился о витрину, его рука коснулась её руки.
   – Не правда ли, это потрясающе? Видимо, операция проделана каменными инструментами. Без анестетика и дизинфекции. Эти люди, должно быть, были невероятно выносливыми, ты не находишь? Мне кажется, я тебя здесь не видел раньше, а я здесь бываю очень часто. Как тебя зовут?
   – Лиззи, – сказала она уверенно.
   – Лиззи. Добрый день, Лиззи. А меня зовут Чарльз. Ты, наверное, учишься в школе здесь, в Оксфорде?
   Лайра не была уверена, как лучше ответить.
   – Нет.
   – Так значит, ты на экскурсии? Что ж, ты выбрала замечательное место для посещения. Что тебя особенно интересует?
   Этот человек озадачил её больше, чем кто-либо за очень долгое время. С одной стороны, он казался добрым и приветливым, был чисто и элегантно одет; но Пантелеймон в её в кармане страшно волновался и умолял её быть осторожной, потому что он тоже пытался что-то вспомнить; и еще откуда-то до н её доносился даже не запах, а намек на запах разложения, гниения. Ей вспомнился дворец Йофура Ранкинсона, где воздух был надушен, а пол покрыт нечистотами.
   – Что меня особенно интересует? – повторила она – Честно говоря, разные вещи. Эти черепа заинтересовали меня только сейчас, когда я их увидела. Мне кажется, никто бы не захотел подвергнуться такой операции добровольно. Это так ужасно.
   – Верно, мне и самому бы такое не понравилось, но, поверь мне, люди действительно до сих пор добровольно идут на трепанацию. Если хочешь я могу взять тебя с собой и познакомить с таким человеком.
   Он сказал это по-дружески, таким доброжелательным тоном, что Лайра подумала, не стоит ли согласиться. Но вдруг она увидела тёмный кончик его языка, по-змеиному быстро облизнувший губы, и покачала головой.
   – Мне нужно идти – сказала она. – Спасибо за предложение, но я не могу. В любом случае, мне пора, я должна встретиться с одним человеком. С другом. – добавила она. – Я у него остановилась.
   – Ну, тогда конечно – понимающе сказал он. – Что ж, было очень приятно с тобой побеседовать. До свидания, Лиззи.
   – До свидания. – сказала она.
   – Да, на всякий случай, здесь моё имя и адрес, – сказал он, протягивая ей визитную карточку. – На случай, если ты вдруг решишь разузнать побольше о таких вещах.
   – Спасибо, – пробормотала она, и засунула карточку в кармашек своего рюкзака. По дороге к выходу она чувствовала его взгляд.
   Выйдя из музея, девочка свернула в парк, больше известный ей как поле для крикета и других спортивных занятий. Найдя тихое место в тени деревьев, она снова попробовала свериться с алетиометром.
   В этот раз она спросила, где ей искать Мудреца, который знает о Пыли. Полученный ответ был прост: в определенной комнате в высоком здании неподалёку. Честно говоря, ответ был таким быстрым и конкретным, что Лайра была почти уверена, что алетиометр что-нибудь добавит. Она стала понимать, что у алетиометра, как у человека, бывают разные настроения, и чувствовала, когда он собирался сказать ей что-то еще.
   Так и получилось.Алетиометр сказал, что Лайра должна принять участие в судьбе мальчика. Твоя задача, сказал он, помочь ему разыскать отца. Приложи к этому все усилия.
   Лайра растерянно заморгала. Уилл пришёл ниоткуда, чтобы помочь ей, это было очевидно. А теперь оказывается, что она прошла весь свой нелёгкий путь, чтобы помочь ему... Эта мысль её взволновала . Но это было еще не всё. Тонкая стрелка алетиометра дёрнулась еще раз, и Лайра прочитала: «Не лги Мудрецу.»
   Девочка завернула алетиометр в бархат и засунула в рюкзак, подальше от любопытных взоров. Поозиравшись, она увидела здание, где нужно было искать её Мудреца, и направилась туда. Ею овладело странное чувство, смесь робости и отваги.

***

   Уилл достаточно легко нашёл библиотеку. Референт не усомнился в том, что мальчик проводит исследование для школьного проекта по географии, и помог ему найти подшитые копии каталога Таймс за год его рождения (именно тогда исчез отец Уилла). Мальчик сел и стал их просматривать. Довольно скоро он обнаружил несколько упоминаний о Джоне Парри в связи с археологической экспедицией.
   Каждый рулон микрофильма содержал публикации газеты за один месяц. Уилл поочередно вставил каждый из них в проектор, просмотрел, нашёл статьи, и прочитал их с всепоглощающим вниманием. Первая статья была об отбытии экспедиции на Северную Аляску. Финансирование осуществлялось Институтом Археологии Оксфордского Университета, целью экспедиции было исследовать территорию, где участники надеялись найти свидетельства существования ранних поселений доисторических людей. Экспедицию возглавлял Джон Парри, ветеран Королевской Морской пехоты, профессиональный исследователь.
   Следующая статья была датирована шестью неделями позже. В ней вскользь упоминалось, что экспедиция достигла Североамериканской Наблюдательной Станции в Ноатаке, штат Аляска.
   Третья была датирована еще двумя месяцами позже. В ней говорилось, что на сигналы с Наблюдательной Станции нет ответа, и предполагалось, что Джон Парри и его спутники пропали без вести.
   За этой статьёй последовали серии коротких обзоров, в которых упоминались спасательные партии, безуспешно пытавшиеся найти экспедицию, поисковые полеты над Беринговым Морем, реакция Института Археологии, интервью с родственниками...
   Сердце Уилла вдруг громко забилось, потому что он увидел фотографию своей мамы. С малышом на руках. С ним.
   Репортёр написал стандартную статью о безутешной жене, в отчаянии ожидающей новостей, и Уилл был разочарован отсутствием в ней подробностей о жизни отца. Лишь в одном коротком абзаце говорилось , что у Джона Парри была превосходная карьера в Королевском Морском Корпусе, но он оставил службу, чтобы специализироваться на организации научных экспедиций. И это было всё.
   Больше никаких упоминаний в каталоге не было, и мальчик встал из-за проектора, чувствуя раздражение. Наверняка существует еще какая–то информация, но где её искать? И если Уилл будет разыскивать её слишком долго, его могут выследить...
   Он вернул микрофильмы и спросил библиотекаря:
   – Простите, вы не знаете адрес Института Археологии?
   – Я могу разузнать... Ты из какой школы?
   – Св. Петра – ответил Уилл.
   – Это ведь не в Оксфорде?
   – Нет, это в Хэмпшире. У нашего класса практические занятия. Проверка исследовательских навыков в области естественных наук.
   – А, да, понимаю. Так что тебя интересовало? Археология? Вот.
   Уилл записал адрес и телефон, и, теперь уже не опасаясь показать свое незнание Оксфорда, спросил, как пройти к Институту Археологии. Он оказался совсем недалеко. Уилл поблагодарил библиотекаря и вышел.

***

   Войдя в здание, Лайра увидела служащего, сидевшего за большим столом у входа на лестницу..
   – Куда ты идёшь? – спросил он
   Лайра почувствовала себя в своей стихии. Она ободряюще погладила Пана в кармане.
   – Мне нужно передать кое-что одному человеку на втором этаже.
   – Кому?
   – Доктору Листеру – отвечала она.
   – Доктор Листер – на третьем этаже. Если у тебя есть что-то для него, можешь оставить здесь, я передам.
   – Да, но доктору Листеру необходимо узнать об этом прямо сейчас. Он посылал за этим. Это даже не вещь, это одно важное сообщение.
   Служащий подозрительно посмотрел на неё, но куда уж ему было тягаться с Лайрой, умевшей при желании убедить кого угодно! В конце концов, он кивнул и вернулся к чтению своей газеты.
   Алетиометр, разумеется, не называл Лайре имён. Она прочитала имя доктора Листера на табличке за спиной служителя. Гораздо легче куда-либо попасть, если притвориться, что кого-то там знаешь. В некоторых отношениях Лайра понимала этот мир лучше, чем Уилл.
   На втором этаже девочка разыскала длинный коридор. Она прошла мимо открытой двери в пустой лекционный зал, затем мимо другой двери, ведущей в аудиторию поменьше, где двое Мудрецов что-то обсуждали, стоя у доски. И коридор, и комнаты выглядели весьма скромно и просто. В сознании Лайры это связывалось с бедностью. Ей было трудно соотнести это и привычную ей роскошь и изысканность её Оксфорда. Однако, стены были безупречно окрашены, двери были сделаны из дорогого дерева, а перила – из полированной стали, что, несомненно, было недёшево. Видимо, это было ещё одной странностью этого мира.
   Вскоре Лайра нашла дверь, о которой ей говорил алетиометр. На двери была надпись: «Отдел по исследованию Тёмного Вещества», внизу кто-то нацарапал «царствие ему небесное», а рядом, другой рукой: «Директор – Лазарь.»
   Ничего из этого Лайра не поняла. Она постучала и услышала женский голос:
   – Войдите.
   Это была небольшая комната, забитая сваленными друг на друга стопками бумаг и книг; доски на стенах были исписаны числами и уравнениями. На обратной стороне двери Лайра увидела плакат с рисунками, по всей видимости, китайскими. Через открытую дверь просматривалась другая комната, где стояло какое-то сложное ямтарическое оборудование.
   Для Лайры было сюрпризом то, что Мудрец, которого она искала, оказался женщиной. Но ведь алетиометр не сказал, что это будет мужчина, и, в конце концов, этот мир такой странный. Женщина сидела у агрегата, который показывал цифры и силуэты на маленьком стеклянном экране; перед ней на подносе из слоновой кости были разложены грязные маленькие кубики с надписанными на них буквами алфавита. Женщина-Мудрец нажала на один из них, и экран погас.
   Лайра закрыла за собой дверь. Помня о совете алетиометра, она постаралась не сделать того, к чему прибегла бы в обычной ситуации, и сказала правду.
   – Лайра Силвертанг. – ответила она. – А как вас зовут?
   Женщина удивленно моргнула. Ей, пожалуй, было ближе к сорока, предположила Лайра, наверное, она чуть старше, чем госпожа Коултер. У женщины было румяное лицо и короткие чёрные волосы. Поверх зеленой рубашки и синих холщовых брюк, которые в этом мире носят многие люди, был накинут белый халат.
   Услышав вопрос Лайры, женщина рассеянно провела рукой по волосам и сказала:
   – Что ж, твое появление – вторая неожиданность за сегодняшний день. Я доктор Мэри Малон. Что тебе нужно?
   – Расскажите мне о Пыли. – сказала Лайра и оглянулась. Убедившись, что они одни, она продолжила – Я знаю, что вам о ней известно, у меня есть доказательства. Вы должны мне рассказать...
   – О пыли? Что ты несёшь?
   – Вы, наверное, называете её по-другому. Это элементарные частицы. В моём мире Мудрецы еще зовут её частицами Русакова, но обычно – Пылью. Её трудно увидеть, но она приходит из космоса и оседает на людях. Как правило, не на детях, а на взрослых. А сегодня я узнала кое-что ещё. Я была в музее неподалеку, и там были древние черепа с дырками, такими, какие делают татары, и вокруг этих черепов было гораздо больше Пыли, чем вокруг другого, в котором не было такой дыры. Когда был бронзовый век?
   Женщина смотрела на неё широко раскрытыми глазами.
   – Бронзовый век? Боже мой, я не знаю… пять тысяч лет назад? – сказала она.
   – Что ж, значит, они ошиблись, когда писали табличку. Тому черепу с двумя отверстиями тридцать три тысячи лет.
   Тут Лайра замолчала, потому что у доктора Малон был такой вид, словно она вот-вот потеряет сознание. Румянец исчез с её щек, она прижала одну руку к груди, другой вцепилась в ручку кресла, её рот был приоткрыт.
   Лайра стояла, целеустремлённая и слегка озадаченная, и ждала, пока та придет в себя.
   – Кто ты? – наконец спросила женщина.
   – Лайра Силвер...
   – Нет, откуда ты пришла? Кто ты? И откуда ты знаешь об этих вещах?
   Лайра обреченно вздохнула: она забыла, как расплывчато выражаются многие Мудрецы. Было трудно говорить им правду, особенно зная, что ложь была бы им гораздо понятнее.
   – Я пришла из другого мира, – начала она – И в том мире есть Оксфорд, как этот, только другой, вот оттуда я и пришла. И...
   – Да подожди же. Ты пришла – откуда?
   – Не отсюда, – сказала Лайра осторожнее. – Из другого места.
   – А, из другого места... – сказала женщина, – Понятно. Кажется, я понимаю.
   – И я должна разузнать о Пыли, – обьяснила Лайра. – Потому что церковные люди в моем мире, они боятся Пыли, потому что думают, что она – первородный грех. Так что это очень важно. И мой отец...Нет, – она гневно топнула ногой. – Я не это хотела сказать. Я все делаю неправильно.
   Доктор Малон увидела отчаянную гримасу Лайры, её сжатые кулаки, и синяки на её щеке и ноге, и сказала:
   – Девочка, милая, успокойся.
   Она прервалась и потерла глаза, красные от усталости.
   – Почему я тебя слушаю? – продолжала она – Я, наверное, сумасшедшая. Дело в том, что ответ на твои вопросы можно найти только в одном месте на земле, и оно скоро будет закрыто. То, о чем ты говоришь, твоя Пыль... это похоже на предмет наших длительных исследований. A твой рассказ о черепах в музее потряс меня, потому что... о нет, это чересчур... Я слишком устала. Я хочу тебя выслушать, поверь мне, но не сейчас, пожалуйста. Я не говорила тебе, что наш проект закрывают? У меня осталась всего одна неделя, чтобы написать план для представления комитету спонсоров, но надежды у нас нет, даже самой маленькой...
   Тут она широко зевнула.
   – А что для вас было первой неожиданностью сегодня? – поинтересовалась Лайра.
   – Ах да. Один человек, на кого я очень рассчитывала в вопросе поддержки нашей заявки на финансирование, вдруг передумал. В любом случае, я не думаю, что это было так уж неожиданно..
   Доктор Малон снова зевнула.
   – Пожалуй, я приготовлю кофе. – сказала она. – Без него я засну. Хочешь кофе?
   Доктор Малон наполнила водой электрический чайник. Пока она накладывала в кружки растворимый кофе, Лайра неотрывно смотрела на китайский дизайн, висевший на двери.
   – Что это такое? – спросила она.
   – Это китайские символы И-Цзинь. Ты знаешь, что это такое? В вашем мире они есть?
   Лайра подозрительно прищурила глаза, на случай, если той вдруг вздумалось над ней посмеяться, и сказала:
   – Некоторые вещи там такие же, а некоторые – другие, вот и всё. Я не знаю всего о моем мире. Может быть, там тоже есть эти штуки... Цзинь.
   – Извини, – ответила доктор Малон – Да, наверное они там есть.
   – А что такое Тёмное Вещество? – продолжила Лайра. – то, о чем написано на двери?
   Доктор Малон снова села и, зацепив ногой другой стул, подвинула его Лайре. Она сказала:
   – Тёмное Вещество – это то, что ищет моя исследовательская группа. Никто не знает, что это такое. Дело в том, что во вселенной огромное множество вещей, которые для нас невидимы. Человеческому глазу доступны сияющие звезды и галактики, но вот что заставляет всё это держаться вместе и не распадаться? Ведь должно быть нечто, заставляющее работать притяжение, понимаешь? Но никто не может этого выявить. Поэтому существует множество разных исследовательских проектов, которые пытаются разузнать, что это такое, и этот проект – один из них.
   Лайра была вся внимание. Наконец-то женщина заговорила серьёзно.
   – А вы что думаете об этом? – спросила она.
   – Ну, мы думаем, что это.. – в этот момент вода в чайнике вскипела, доктор Малон всталa и, продолжая говорить, стала готовить кофе. – мы думаем, что это какая-то элементарная частица. Очень непохожая на все, открытые раньше. Но эти частицы очень трудно распознать... Ты в какой школе? Вас учат физике?
   Лайра почувствовала укус Пантелеймона – предупреждение, чтобы она не своевольничала. Может быть, это и хорошо, что алетиометр запретил ей врать, но девочка понимала, что случится, если она расскажет всю правду. Ей нужно было очень осторожно выкрутиться и избежать откровенной лжи.
   – Да, – сказала она, – немножко. Но не про Тёмное Вещество.
   – Так вот, мы пытаемся распознать почти неразличимый сигнал среди шума всех остальных частиц, летающих вокруг. В обычных случаях используются детекторы, расположенные очень глубоко под землeй, но вместо этого мы установили вокруг нашего детектора электормагнитное поле, которое приглушает ненужные нам сигналы, и улавливает остальные. Затем мы усиливаем сигнал и обрабатываем его на компьютере.
   Она протянула Лайре кружку с кофе. Молока и сахар отсутствовали, но в ящике стола отыскались два имбирных бисквита, и Лайра нетерпеливо схватила один из них.
   – И вот мы нашли частицу, которая подходит к этому описанию. – продолжала доктор Малон. – Нам кажется, она подходит. Но... это так странно! И зачем я все это тебе говорю? Я не должна. Это не опубликовано, не обсуждено, даже еще не записано. Определенно, сегодня я слегка не в себе...
   – Итак, – продолжила было она, но вдруг зевнула так долго, что Лайре показалось, что она никогда не остановится, – наши частицы – они, несомненно, весьма странные. Мы зовем их силуэтными <теневыми> частицами, силлами. Ты знаешь, когда ты рассказала про черепа в музее, я чуть не свалилась со стула!. Потому что один из наших сотрудников увлекается археологией. И однажды он открыл то, во что мы все не могли поверить. Знаешь, что? Они – разумны. Вот именно! Силлы – частицы сознания. Ты когда-нибудь слышала что-нибудь настолько невероятное? Ничего удивительного в том, что нам не продлевают грант на исследование.
   Она отхлебнула кофе. Лайра жадно ловила каждое её слово.
   – Да, – продолжила доктор Малон, – им известно о нашем существовании. Они отвечают. И самое невообразимое – то, что их можно увидеть, если только будем их ожидать. Если погрузить разум в определенное состояние. Нужно быть одновременно уверенным и расслабленным. Нужно обладать способностью... где там эта цитата?
   Она дотянулась до беспорядочно сваленных бумаг на столе, разыскала клочок, на котором было что-то написано зелеными чернилами, и прочитала:
   –«Быть способным пребывать в состоянии неопределенности, неясности, сомнений, и при этом не желать фактов или объяснений...» Вот в таком состоянии должен находиться разум. Это, между прочим, из произведения Китса. Мне эта цитата попалась два дня назад. Так вот, ты погружаешься в это мысленное состояние, а затем смотришь в Грот...
   – Грот? – переспросила Лайра.
   – Ах, извини. Компьютер. Мы зовем его Гротом. Силуэты на стенах грота, как у Платона. Это тоже идея нашего археолога, он человек разносторонних интересов. Только вот теперь он в Женеве, проходит собеседование для работы, и вряд ли вернётся... Так о чём я? Да, правильно, о Гроте. Когда к нему подключаешься, силлы начинают реагировать. В этом нет никаких сомнений. Силлы слетаются на мысли, как птицы.
   – А как же черепа?
   – Я как раз собиралась об этом рассказать. Оливер Пейн, мой коллега, однажды забавлялся, проверяя всевозможные вещи Гротом. Это было странно и совершенно бессмысленно с точки зрения физики. Он раздобыл кусок слоновой кости, просто обломок, и вокруг него силлов не было. Компьютер не отреагировал. А вот на шахматную фигуру, вырезанную из слоновой кости, реакция была. Не реагировал на деревянную щепку, а на линейку – да. А вокруг статуэтки, вырезанной из дерева, было еше больше силлов. Ты понимаешь? Элементарные частицы, крошечные кусочки неизвестно чего – и они знали разницу! Все, к чему было приложено человеческое мастерство или мысль, притягивало силлов.
   – А потом Оливер... Доктор Пейн, раздобыл ископаемые черепа у друга в музее и проверил их, чтобы узнать, как далеко во времени работал эффект. Оказалось, что переломный момент был тридцать-сорок тысяч лет назад. До этого силлов не было. После этого – в изобилии. И это явление возникло примерно в то же время, когда появились современные люди. Я имею в виду, наши далекие предки, люди, ничем от нас не отличавшиеся.
   – Это Пыль – сказала Лайра уверенно. – Это она и есть.
   – Но, видишь ли, в заявке на финансовую поддержку о таких вещах не скажешь... Её никто не примет всерьёз. Это необъяснимо... Такого не может быть. Это невозможно, а если и возможно, это нереально, а если ни то и ни другое, то это – абсурд.
   – Я хочу увидеть этот Грот. – сказала Лайра, вставая.
   Доктор Малон снова провела рукой по волосам и поморгала, чтобы лучше видеть.
   – Что ж, не вижу причины для отказа, – сказала она. – Кто знает, может быть, завтра у нас не будет и компьютера. Заходи.
   Доктор привела Лайру в другую комнату, которая была уставлена ямтарическим оборудованием.
   – Вот он. Здесь. – сказал она, указывая на пустой экран, светившийся серым светом. – Это детектор. Чтобы увидеть силлы, ты должна быть подключена через электроды. Как при измерении мозгового излучения.
   – Я хочу попробовать – заявила Лайра.
   – Ты все равно ничего не увидишь. В любом случае, я устала. И это всё слишком сложно.
   – Ну пожалуйста! Честное слово, я знаю, о чем говорю!
   – Ты знаешь? Хотела бы и я знать... Нет, ради всего святого... Это дорогой, сложный научный эксперимент. Ты не можешь сюда вбежать с улицы и ожидать свободного доступа, как к игровому автомату... Ты сама-то откуда? Разве тебе не нужно быть в школе? Как ты сюда пробралась?
   И она снова потерла глаза, словно просыпаясь.
   Лайру пробрала дрожь. Говори правду, подумала она.
   – Я попала сюда с помошью вот этого, – сказала она, и вынула алетиометр. – – А что это такое? Компас?
   Лайра передала алетиометр доктору Малон. Та почувствовала его вес и её глаза расширились от изумления:
   – Боже мой, это золото! Откуда...
   – Я думаю, он делает то же самое, что ваш Грот. Вот это я и хочу выяснить. Скажите, – спросила Лайра с отчаянием в голосе – если бы я смогла правильно ответить на вопрос – такой, на который я не знаю ответа, а вы знаете, тогда можно мне будет испытать ваш Грот?
   – Что? Теперь мы докатились до прорицания? Что это за вещь?
   – Пожалуйста! Задайте мне всего один вопрос!
   Доктор Малон пожала плечами.
   – Ну, хорошо. – сказала она, – Скажи мне... скажи, что я делала до того, как начала заниматься наукой.