Пулман Филип. Скрытный нож

   Через несколько минут после своего прибытия Ли уже разговаривал с астрономами, желавшими узнать, какие новости он принёс, ибо нет более беспомощных естественных философов, чем астрономы в тумане. Он рассказал им всё, что он видел, и, как только с этой темой было закончено, он спросил про Станислава Граммана. Астрономов никто не посещал уже недели, и они были рады поговорить.
   – Грамман? Да, я кое-что о нём могу рассказать, – сказал Директор. – Он был англичанин, несмотря на имя. Я помню...
   – Да нет же, – сказал его заместитель. – Он был членом Имперской Германской Академии. Я встречал его в Берлине. Я был уверен, что он немец.
   – Нет, думаю, он был англичанин. В любом случае, его английский был безупречен, – сказал Директор. – Но я согласен, он действительно был членом Берлинской Академии. Он был геолог...
   – Нет, нет, вы неправы, – сказал ещё один учёный. – Он интересовался землёй, но не как геолог. Я с ним однажды имел длительный разговор. Я думаю, вы бы назвали его палеоархеологом.
   Они сидели, все шестеро, вокруг стола в комнате, которая служила астрономам гостиной, спальней, столовой, баром, комнатой отдыха, и всем остальным. Двое из них были московитами, один поляком, один йорубой, и один – скраэлингом. Ли Скорсби чувствовал, что это маленькое общество было радо увидеть посетителя, хотя бы потому, что появлялись новые темы для разговора. Последним высказался поляк, и затем йоруба перебил его:
   – Что ты имеешь в виду под палеоархеологом? Археологи изучают древности, зачем ещё добавлять приставку, означающую «древний»?
   – Его исследования простирались дальше в прошлое, чем ты мог бы подумать, вот и всё. Он искал остатки цивилизаций, существовавших двадцать-тридцать тысяч лет тому назад, – ответил поляк.
   – Нонсенс! – сказал Директор. – Полная бессмыслица! Скорее всего, он над тобой издевался. Цивилизации тридцатитысячелетней давности? Ха! Где доказательства?
   – Подо льдом, – ответил поляк. – В этом всё дело. Согласно Грамману, земное магнитное поле сильно менялось в прошлом, и земная ось тоже двигалась, так что земли, которые тогда лежали в умеренной полосе, теперь покрылись льдом.
   – Как? – спросил один из московитов.
   – О, у него было какая-то сложная теория. Но смысл в том, что любые свидетельства существования древних цивилизаций давным-давно погребены подо льдом. Он утверждал, что ему удалось получить фотограммы странных каменных формаций.
   – Ха! И это всё? – спросил Директор.
   – Я только рассказываю, я не защищаю его, – ответил поляк.
   – А как давно вы знаете Граммана, джентльмены? – спросил Ли Скорсби.
   – Ну, дайте подумать, – сказал Директор. – В первый раз я его встретил семь лет тому назад.
   – Он сделал себе имя за два года до этого, с этим его докладом о вариабельности магнитного поля, – сказал йоруба. – Но он появился ниоткуда. Я имею в виду, никто не знал, где, когда и у кого он учился, и никто не видел его предыдущих работ...
   Они поболтали ещё какое-то время, обмениваясь воспоминаниями и выдвигая предположения о том, где сейчас может быть Грамман, хотя большинство сходилось на том, что он, скорее всего, мёртв. Когда поляк отошёл, чтобы сварить ещё кофе, Хестер, демон Ли, тихо сказала ему: «Присматривай за скраэлингом.»
   Скраэлинг говорил очень мало. Ли думал, что он молчалив от природы, но после подсказки Хестер, бросил якобы случайный взгляд во время очередного перерыва в разговоре, чтобы рассмотреть демона скраэлинга, снежную сову, глядевшую на него яркими оранжевыми немигающими глазами. Что ж, совы выглядели именно так – но Хестер была права, так как во взгляде демона была ненависть и подозрение, которых не было видно на лице её человека.
   А затем Ли увидел что-то ещё: скраэлинг носил кольцо с выгравированным на нём символом Церкви. Внезапно он понял, почему тот молчал. Каждый философский исследовательский институт, как он слышал, должен был включать представителя Магистериума, чтобы тот действовал как цензор и подавлял известия о любом еретическом открытии.
   Так, поняв это, и вспомнив кое-что, что говорила ему Лайра, Ли спросил:
   – А скажите мне, джентльмены – не знаете ли вы, занимался ли Грамман когда-нибудь исследованиями Пыли?
   Мгновенно маленькая, заполненная людьми комната погрузилась в тишину, и внимание всех сидящих сфокусировалось на скраэлинге, хотя никто не смотрел на него прямо. Ли знал, что Хестер сохранит свой ничего не выражающий вид, с её полузакрытыми глазами и ушами, распластанными по спине, а сам он принял выражение жизнерадостной невинности, разглядывая всех собеседников по очереди.
   Наконец он остановил взгляд на скраэлинге, и сказал: – Прошу прощения. Я что, спросил про что-то запрещённое?
   Скраэлинг ответил: – Где вы услышали про эту вещь, мистер Скорсби?
   – От пассажира, которого я перевозил через море некоторое время назад, – легко ответил Ли. – Он так и не сказал, что это такое, но из разговора я понял, что этой вещью доктор Грамман определённо бы заинтересовался. Я так понял, что это какое-то небесное явление, вроде Северного Сияния. Но это оставило меня в удивлении, так как, будучи аэронавтом, я знаю небо вдоль и поперёк, а с этой штукой я никогда не встречался. А что это, собственно?
   – Как вы и сказали, небесный феномен, – ответил скраэлинг. – Он не имеет практического значения.
   К этому моменту Ли решил, что пришло время уйти – больше он ничего тут не узнает, и он не хотел заставлять Умака ждать. Он оставил астрономов в их окутанной туманом обсерватории и отправился вниз по тропинке, следуя за своим демоном, глаза которой были ближе к земле.
   И когда они были в десяти минутах ходу от обсерватории, что-то пролетело рядом с его головой в тумане, и кинулось на Хестер. Это была снежная сова – демон скраэлинга.
   Но Хестер почувствовала её приближение и вовремя распласталась по земле, и выпущенные совой когти промахнулись. Хестер могла сражаться – её когти были не менее остры, и она была крепкой и храброй. Ли понял, что скраэлинг где-то близко, и выхватил револьвер с пояса.
   – Сзади, Ли, – сказала Хестер, и он резко развернулся, пригнувшись, и стрела просвистела над его плечом.
   Он немедленно выстрелил. Скраэлинг со стоном упал, так как пуля попала ему в ногу. Мгновением спустя демон-сова тяжело спикировала из воздуха к своему хозяину, и наполовину упала в снег, тщётно пытаясь сложить свои крылья.
   Ли Скорсби перезарядил пистолет и приставил его к голове раненого.
   – Ну, ты, чёртов кретин, – сказал он. – Какого чёрта ты это сделал? Неужели непонятно, что мы все в одной и той же луже с этой дрянью, которая случилась с небом?
   – Слишком поздно, – сказал скраэлинг.
   – Слишком поздно для чего?
   – Слишком поздно останавливаться. Я уже послал почтового голубя. Магистериум узнает о твоих поисках, и они будут счастливы узнать про Граммана...
   – Что узнать про Граммана?
   – Что другие ищут его. Это подтверждает то, что мы думали. И что остальные знают про Пыль. Ты – враг Церкви, Ли Скорсби. По плодам их узнаете их. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные...
   Сова издавала слабые ухающие звуки и поднимала и опускала свои крылья. Её яркие оранжевые глаза потускнели от боли. В снегу около скраэлинга расползалось красное пятно – даже в плотном тумане Ли видел, что этот человек скоро умрёт.
   – Похоже, моя пуля пробила артерию, – сказал он. – Отпусти мой рукав, и я попытаюсь наложить жгут.
   – Нет! – резко ответил скраэлинг. – Я счастлив умереть! Я умру как мученик! Ты не можешь лишить меня этого!
   – Тогда умри, раз так хочешь. Но скажи мне...
   Но он так и не смог закончить вопрос, так как сова-демон вздрогнула и исчезла. Душа скраэлинга отлетела. Ли однажды видел картину, на которой святой Церкви был атакован убийцами. Они избивали дубинами его умирающее тело, а демон святого возносилась в небеса, поддерживаемая ангелами, и получала пальмовую ветвь – знак мученика. Лицо скраэлинга несло на себе то же выражение, что и лицо святого на той картине – экстатическое стремление в ничто. Ли с отвращением опустил тело на землю.
   Хестер прищёлкнула языком.
   – Надо было догадаться, что он пошлёт сообщение, – сказала она. – Возьми его кольцо.
   – За каким чёртом? Мы же не воры, вроде бы?
   – Нет, мы ренегаты, – сказала она. – Не нашим выбором, но его злобой. Как только Церковь узнает, что здесь произошло, с нами всё равно будет покончено. До тех пор будет использовать любое преимущество, какое сможем. Давай, возьми кольцо и спрячь, может, мы сможем им воспользоваться.
   Ли согласился, что это имело смысл, и снял кольцо с пальца мертвеца. Вглядевшись в туман, он увидел, что недалеко в стороне от тропинки был обрыв, так что он докатил тело скраэлинга до края и сбросил его вниз. Прошло достаточно много времени, прежде чем он услышал звук удара. Ли не любил насилие, и он ненавидел убивать, хотя ему и приходилось это делать уже три раза.
   – Нет никакого смысла об этом думать, – сказала Хестер. – Он не оставил нам выбора, и мы стреляли не для того, чтобы убить. Чёрт побери, Ли, он же хотел помереть. Эти люди безумны.
   – Думаю, ты права, – сказал он, и спрятал пистолет.
   В самом низу тропинки они нашли погонщика, с собаками, уже запряжёнными в упряжку и готовыми двигаться.
   – Скажи мне, Умак, – спросил Ли после того, как они направились обратно к рыбоупаковочной станции, – ты когда-нибудь слышал про человека по имени Станислав Грамман?
   – О, да, – сказал погонщик. – Все знают о доктор Грамман.
   – Ты знаешь, что у него есть татарское имя?
   – Не татарское. Ты говоришь про Джепари? Не татарское.
   – Что с ним случилось? Он мёртв?
   – Ты спросил, я говорю, что не знаю. Так ты не узнаешь от меня правды.
   – Понимаю. А кого я могу спросить?
   – Лучше спроси его племя. Лучше иди на Енисей, спроси их.
   – Его племя... ты имеешь в виду людей, которые инициировали его? Просверлили его череп?
   – Да. Ты лучше спроси их. Может он живой, может он мёртвый. Может, он не мёртвый и не живой.
   – Как он может быть ни мёртвым, ни живым?
   – В мире духов. Может, он в мире духов. Я уже сказал слишком много. Теперь я молчу.
   И он замолчал.
   Но когда они вернулись на станцию, Ли немедленно отправился в порт в поисках корабля, на котором он смог бы отправиться к устью Енисея.
 
   Тем временем, ведьмы тоже занимались поисками. Латвийская королева, Рута Скади, летела вместе с группой Серафины Пеккалы много дней и ночей, через туман и ветер, над землёй, изуродованной наводнениями и оползнями. Было очевидно, что они находились в мире, в котором ни одна из них раньше не летала, со странными ветрами, странными непонятными птицами, что атаковали их, едва увидев, так что приходилось их отгонять дождём стрел, а когда они нашли себе место для отдыха, многие растения были странными и незнакомыми.
   Тем не менее, некоторые растения были съедобны, и они поймали кроликов, из которых получился вкусный ужин, и недостатка в воде также не было. Это была бы хорошая земля для жизни, если бы не странные призрачные формы, что блуждали, как клочья тумана, в океане травы, и собирались в небольшие кучки около ручьёв и озёр. При определённом освещении они были еле заметны, похожие на лёгкое колыхание жаркого воздуха, ритмическое мерцание, подобно невидимому плащу, вращающемуся перед зеркалом. Ведьмы никогда не видели ничего подобного, и сразу же исполнились подозрения по отношению к этим существам.
   – Думаешь, они живые, Серафина Пеккала? – спросила Рута Скади, когда ведьмы кружились в воздухе над группой этих тварей, что стояли неподвижно на краю леса около дороги.
   – Живые или мёртвые, они полны злобы, – ответила Серафина. – Я это чувствую даже отсюда. И пока я не выясню, какое оружие может повредить им, я не собираюсь к ним приближаться.
   Призраки, похоже, были привязаны к поверхности земли, и не имели дара полёта, к счастью для ведьм. Позднее этим же днём, они увидели, что Призраки могли сделать.
   Это произошло на переправе, где пыльная дорога пересекала реку через низенький каменный мостик, невдалеке от небольшой рощи. Позднее дневное солнце освещало равнину своими косыми лучами, и подчёркивая насыщенную зелень травы, и в этом богатом свете ведьмы заметили группу путешественников, направлявшуюся к мосту, некоторые пешком, некоторые в тележках, некоторые верхом. Серафина задержала дыхание: у этих людей не было демонов, и, тем не менее, они выглядели живыми. Она уже собралась было спуститься вниз и рассмотреть их поподробнее, когда она услышала тревожный крик.
   Кричал наездник, ехавший впереди группы. Он указывал на деревья, и ведьмы, посмотрев в том направлении, увидели поток этих призрачных тварей, которые буквально текли навстречу путешественникам, своим жертвам.
   Люди бросились врассыпную. Серафина с удивлением увидела, как передовой наездник развернулся и немедленно поскакал в сторону, даже не подумав остаться и помочь своим спутникам. Второй наездник сделал то же самое, поскакав изо всех сил в противоположном направлении.
   – Летим ниже и посмотрим, сёстры, – сказала Серафина своим спутницам. – Но не вмешивайтесь, пока я не прикажу.
   Они увидели, что среди путешественников были и дети, некоторые в тележках, некоторые на ногах рядом с ними. И было очевидно, что дети не видели Призраков, и что Призраки не интересовались детьми – вместо этого они накинулись на взрослых. Какая-то старуха сидела в тележке с двумя детьми на коленях, и Рута Скади возмутилась её трусостью – потому что та попыталась спрятаться за детьми, и даже протянула одного из них вперёд, в сторону Призрака, приближавшегося к ней, как бы предлагая его взамен за собственную жизнь.
   Ребёнок высвободился из рук старухи и спрыгнул на землю из тележки, а затем, как и остальные дети вокруг, начал бегать туда-сюда в панике, или, как некоторые, цепляться к взрослым и плакать, в то время, как Призраки атаковали их. Старуха на тележке была вскоре окутана прозрачным мерцанием, которое деловито двигалось, работая и питаясь каким-то невидимым способом, от которого Руте Скади стало плохо. Такая же судьба постигла каждого взрослого в группе, за исключением тех двоих, что сбежали на своих лошадях.
   Удивлённая и заинтересованная, Серафина Пеккала опустилась совсем низко. Какой-то мужчина, с ребёнком на спине, попытался пересечь реку, чтобы сбежать, но Призрак легко догнал его, и, пока ребёнок, плача, цеплялся за отца, тот замедлил свои движения, и, наконец, остановился по пояс в воде, неподвижный и беспомощный.
   Что случилось с ним? Серафина висела над водой всего лишь в нескольких метрах от поверхности. От путешественников в своём мире она слышала легенду о вампирах, и она вспомнила об этом, наблюдая, как Призрак питался чем-то невидимым, какой-то сущностью в глубине человека, возможно, его душой, или, может, его демоном, ибо, судя по всему, в этом мире демоны были внутри человека, а не снаружи. Руки мужчины расслабились, и ребёнок соскользнул в воду за его спиной, безуспешно попытавшись схватить отца за руку, отплёвываясь, крича, но мужчина лишь медленно повернул голову и с совершенным безразличием посмотрел на то, как его сын тонет рядом с ним.
   Это было слишком для Серафины. Она спустилась ниже и выхватила ребёнка из воды, и в этот момент Рута Скади закричала: «Осторожней, сестра! Сзади...»
   И в какой-то момент Серафина почувствовала жуткое ощущение на краю своего сердца, и потянулась и схватила Руту Скади за руку, которая вытянула её вверх, прочь от опасности. Они взлетели выше, вместе с ребёнком, визжащим и цепляющимся острыми пальцами за её пояс, и Серафина увидела Призрака позади неё, колыхание тумана, кружащегося над водой, в поисках сбежавшей жертвы. Рута Скади выпустила стрелу в середину этого колыхания, но без какого-либо толку.
   Серафина опустила ребёнка на берег, видя, что тот был в безопасности от Призраков, и они снова отступили в воздух. Компания путешественников теперь полностью замерла: лошади спокойно поедали траву, потряхивая головой, чтобы отогнать мух, дети завывали или цеплялись друг за друга, наблюдая с расстояния, и ни один взрослый не шевелился. Глаза их были открыты. Некоторые стояли хотя большинство село на землю, и какая-то жуткая неподвижность висела над ними. Когда последний Призрак убрался, Серафина опустилась на землю и встала перед женщиной, сидевшей в траве, сильной, здоровой, пышноволосой женщиной.
   – Женщина? – спросила Серафина. Никакого ответа. – Ты меня слышишь? Ты меня видишь?
   Она потрясла её за плечо. С огромным усилием женщина подняла взгляд. Похоже, она ничего не замечала. Её глаза были пустыми, и, когда Серафина сильно ущипнула её за руку, она лишь медленно взглянула вниз, после чего снова отвела взгляд.
   Остальные ведьмы ходили между рассеявшихся тележек, бессильно разглядывая жертвы. Дети, тем временем, собирались в небольшую группу на некотором расстоянии от них, не спуская с них глаз и тихо переговариваясь друг с другом.
   – Всадник смотрит, – сказала дозорная ведьма.
   Она указала вверх, туда, где дорога поднималась через промежуток между двумя холмами. Всадник, который сбежал в самом начале, вернулся, и наблюдал за ними, прикрывая глаза от солнца, чтобы увидеть, что происходит.
   – Мы поговорим с ним, – сказала Серафина, и взмыла в воздух.
   Как бы этот человек себя ни вёл при встрече с Призраками, трусом он не был. Увидев приближающихся ведьм, он скинул винтовку с плеча и пришпорил коня, выдвинувшись вперёд, в траву, где он мог бы маневрировать и стрелять на открытом пространстве – но Серафина Пеккала легко приземлилась и протянула свой лук вперёд, прежде, чем положить его на землю перед собой.
   Знали они этот знак или нет, но его значение было очевидным. Мужчина опустил ружьё и ждал, разглядывая Серафину Пеккалу, и остальных ведьм, и их демонов, что кружились в воздухе. Женщины, молодые и опасные, одетые в полосы чёрного шёлка и летающие на сосновых ветках по небу – ничего, подобного этому, не было в его мире, но он наблюдал за ними со спокойной осторожностью. Серафина, подойдя ближе, увидела грусть на его лице, равно как и силу. Трудно было связать этого человека с позорным побегом от опасности, который они видели недавно.
   – Кто вы? – сказал он.
   – Моё имя Серафина Пеккала. Я королева ведьм озера Энара, что находится в другом мире. Как ваше имя?
   – Иоахим Лоренц. Ведьмы, говорите? Следовательно, вы в союзе с дьяволом?
   – А если бы мы были, это сделало бы нас вашими врагами?
   Он задумался на некоторое время, и уложил винтовку поперёк седла. – В своё время, безусловно, – сказал он, – но времена изменились. Зачем вы пришли в этот мир?
   – Потому что времена изменились. Что это были за существа, что напали на вашу компанию?
   – Ну, Призраки... – сказал он, удивлённо пожимая плечами, – Вы что, не знаете про Призраков?
   – Мы никогда не видели их в нашем мире. Мы увидели, как вы сбежали, и мы не знали, что и думать. Теперь я понимаю.
   – От них нет защиты, – сказал Иоахим Лоренц. – Только дети в безопасности. Каждая группа путешественников, согласно закону, должна включать в себя мужчину и женщину верхом, которые должны сделать то, что сделали мы, иначе дети останутся без присмотра. Но времена тяжёлые – в городах полно Призраков, а ведь раньше их было не больше, чем по дюжине на город.
   Рута Скади оглянулась. Она заметила второго всадника, возвращающегося к тележкам, и увидела, что это, действительно, была женщина. Дети бежали к ней.
   – Но расскажите мне, что вы ищете, – продолжил Иоахим Лоренц. – Вы не ответили мне до сих пор. Вы бы не пришли сюда просто так. Отвечайте.
   – Мы ищем ребёнка, – ответила Серафина, – молодую девочку из нашего мира. Её зовут Лайра Белаква, а также Лайра Среброязыкая. Но где она может быть, в целом мире, мы не знаем. Вы не встречали одинокую странную девочку?
   – Нет. Но мы видели ангелов прошлой ночью, направлявшихся к полюсу.
   – Ангелов?
   – Целые отряды ангелов в воздухе, вооружённые и сияющие. Они не так уж часто появлялись в последние годы, хотя дедушка говорил, что в его время они встречались чаще.
   Он прикрыл глаза от солнца и посмотрел вниз на рассыпавшиеся по дороге тележки, и на неподвижных путников. Наездница уже спешилась, и теперь утешала некоторых детей.
   Серафина проследила его взгляд и сказала: – Если мы переночуем с вами этой ночью и возьмём на себя охрану от Призраков, расскажете ли вы нам больше об этом мире, и об этих ангелах, что вы видели?
   – Разумеется, расскажу. Пойдёмте со мной.
   Ведьмы помогли перекатить тележки через мост, дальше по дороге и подальше от деревьев, из-под которых пришли Призраки. Съеденные Призраками взрослые остались там, где стояли, хотя и больно было смотреть, как маленькие дети цеплялись за мать, которая больше не отвечала им, или дёргали за рукав отца, которые ничего не говорил и лишь смотрел в пустоту пустыми глазами. Маленькие дети не могли понять, почему они должны оставить своих родителей. Дети постарше, которые уже потеряли одного из родителей, и которые видели уже нападение Призраков, просто были молчаливы и смотрели незрячими глазами перед собой. Серафина подняла маленького мальчика, которого она вытащила из воды, и который кричал что-то своему папе, который всё ещё стоял в воде, не обращая внимания на происходящее. Серафина чувствовала слёзы мальчика на своей коже.
   Всадница, которая носила грубые холщовые брюки и ездила, как мужчина, ничего не сказала ведьмам. Её лицо было угрюмым. Она подгоняла детей, сухо разговаривая и не обращая внимания на их слёзы. Вечернее солнце наполнило воздух золотым светом, в котором каждая мелкая деталь была хорошо заметна, в котором ничего не двигалось, и в котором лица мужчины и женщины выглядели бессмертными, сильными и прекрасными.
   Позднее, когда угли костра мерцали в круге пепельных камней, а огромные холмы спокойно лежали под луной, Иоахим Лоренц рассказал Серафине и Руте Скади историю этого мира.
   Когда-то этот мир был счастливым, объяснил он. Города были просторными и элегантными, поля были богаты и плодородны. Торговые корабли пересекали океаны, а рыбаки вытягивали полные сети трески и тунца, баса и кефали. Леса были полны дичи, и ни один ребёнок не голодал. Во дворцах и на площадях больших городов послы Бразилии и Бенина, Эйрландии и Корреи мешались с продавцами табака, комедиантами с Бергамо, гадалками и маклерами. По ночам влюблённые в масках встречались под увитыми розами колоннами или в освещённых фонарями садах, и воздух был пронизан ароматом жасмина и вибрировал в такт музыке струнных мандаронов.
   Ведьмы, с широко раскрытыми глазами, слушали историю мира, такого похожего на их родной мир, и, в то же время, такого другого.
   – Но всё пошло не так, – сказал он. – Три столетия назад, всё пошло не так. Некоторые считают, что философская гильдия Торре дегли Ангели – Башни Ангелов, в городе, что мы покинули, виноваты во всём. Другие говорят, что это было наказанием за какой-то великий грех, хотя я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь пришёл к единому мнению, что это был за грех. Но внезапно, ниоткуда, появились Призраки, и с тех пор они на нас охотятся. Вы видели, что они могут сделать. Теперь представьте, каково это – жить в мире, где есть эти твари. Как можем мы добиться процветания, если мы не можем рассчитывать на какое-либо постоянство? В любой момент отец может быть взят, или мать, и семья распадётся. Торговец может быть взять, и его дело развалится, и все его люди потеряют работу. И как могут влюблённые доверять своим клятвам? Всё доверие и счастье исчезли из нашего мира, когда явились Призраки.
   – Кто эти философы? – спросила Серафина. – И где эта башня, про которую вы говорите?
   – В городе, что мы покинули – Циттагейза. Город соек. Знаете, почему он так зовётся? Потому, что сойки воруют, и это всё, что мы можем сейчас делать. Мы ничего не создаём, мы ничего не строим вот уже сотни лет, и всё, что мы можем делать, это воровать из иных миров. О да, мы знаем всё про иные миры. Эти философы из Торре дегли Ангели открыли всё, что нам надо было знать по этому вопросу. У них есть заклинание, которое, если произнести его, позволит тебе пройти через дверь, которой нет, и оказаться в другом мире. Некоторые говорят, что это не заклинание, а ключ, который может открывать даже там, где нет замка. Кто знает? Что бы это ни было, из-за этого появились Призраки. И философы всё ещё используют его, как я понимаю. Они проходят в другие миры и приносят то, что они найдут. Золото и драгоценные камни, само собой, но и другие вещи тоже – идеи, мешки кукурузы, карандаши. Они – источник всего нашего богатства, – сказал он горько, – эта гильдия воров.
   – Почему Призраки не нападают на детей? – спросила Рута Скади.
   – Это величайшая загадка. В невинности детей хранится некая сила, которая защищает их от Призраков Безразличия. Но тут таится гораздо больше. Дети просто не видят их, хотя мы и не можем понять, почему. Мы никогда не понимали. Но сироты встречаются очень часто, сами понимаете – дети, чьи родители были взяты Призраками – они собираются в банды и разгуливают по стране, а иногда они нанимаются к взрослым и ищут еду и припасы в местах, где много Призраков, а иногда они просто разгуливают, где хотят, и питаются, чем найдут.