Пьянкова Карина. Прикладная некромантия

   Мэтр казался спокойным. Но это скорее видимость: если и он сейчас запаникует, у нас начнется настоящая истерика.
   – Итак, господа некроманты, у кого-то есть сомнения, что нам всем необходимо побеседовать с вашим деканом? – тихо осведомился эльф.
   При одном упоминании о главе факультета нас дружно перекосило. Этот мужчина был просто невыносим. И, кажется, взъелся почему-то именно на нас троих, да так взъелся, что нас чуть ли не каждые две недели дергали в его кабинет для приватной беседы, а там так песочили, что хоть сквозь перекрытия в подвал проваливайся. Всю душу за три года вымотал, изверг.
   Но идти к нему в любом случае придется.
   Милорд декан Эльвин Муарр слушал с настороженностью и как-то недоверчиво на нас поглядывал, словно это мы сами под шумок принесли в жертву одногруппников, а потом уничтожили трупы каким-то хитрым способом, чтобы их никто не обнаружил. Я не спорю, подобные прецеденты имелись, но это же не повод думать так обо всех студиозусах!
   – Эльдан, чем вы занимались в последние сутки? – проникновенным голосом спросил декан.
   Меня и до этого трясло, а уж после этих слов…
   – Вы на что это тут намекаете?! Что за подозрения?! – взвился я, стиснув кулаки. Очень хотелось попортить симметрию деканской физиономии, вот только тогда я точно вылечу из Академии.
   Мне вообще-то нельзя злиться, как нельзя злиться матери и бабушке. Родовая особенность, чрезвычайно опасная для окружающих. После наших фамильных всплесков ярости все трупы в округе испытывают приступ активности. Я и сейчас чувствовал, как на ближайших погостах зашевелились покойники. И думаете, меня это обеспокоило? Да чихать на все с высокой колокольни! Да как этот тип только посмел!..
   Декан посерел.
   – Эльдан, спокойно! – рявкнул над ухом мэтр Райхэ, для убедительности хорошенько тряхнув меня за плечи. – Тебя никто ни в чем не подозревает! Ты меня понял?
   Чтобы точно дошло, наставник мне еще и оплеуху вкатил. Рука у темного эльфа, как оказалось, тяжелая.
   – Милорд, осторожнее со словами, – укоризненно обратился он к декану. – Вы же знаете, у Эльдана есть некоторые особенности…
   Особенности?! Я им сейчас такие «особенности» покажу!
   – Эльдан! Спокойно, я сказал!
   Так… Келе, спокойно. Вдох-выдох, как бабушка учила. Иначе не только свежие погосты разупокоятся, но и древние захоронения вылезут, как трава по весне. Нам не нужно локального конца света. Вдох-выдох. Хоть декан и сволочь, но так ведь сожрут, в случае чего, не только его. Да и меня самого не привлекает роль очередного воплощения зла.
   Дыхание постепенно выровнялось, и я почувствовал, что прихожу в норму.
   – Молодец, мальчик, – похвалил мэтр Райхэ. – Вот и все. Вот и ничего страшного. Их высочества Гира и Мириэль могут гордиться таким наследником.
   На душе сразу потеплело.
   – Я… Все в порядке. Я себя контролирую. Кажется.
   – Наследственность, – вздохнул декан. – Весь в бабку. Та тоже, чуть что не по ней, такое в округе устраивала… И ведь даже отчислить нельзя было! Оставлять некроманта с таким потенциалом без образования – это же опасно… Эльдан, вы благородный юноша, я верю, что вы непричастны к исчезновению своих товарищей, но, возможно, вы что-то ощутили или же что-то совершили, что так или иначе повлияло на происходящее в стенах Академии.
   – Ничего я не ощутил. Совершенно. А если что и было, то это событие я проспал.
 
   – Милорд, позволю себе заметить, вы поступаете неблагоразумно, обращаясь с мальчиком подобным образом, – недовольно произнес Райхэ, едва за студиозусами закрылась дверь. – Если он сорвется, начнется форменное светопреставление. Он ведь, как вы помните, куда сильнее своей венценосной бабки.
   – Значит, я должен позволить ему экспериментировать?! – рявкнул декан, стукнув по столу кулаком. – Ты знаешь, что творится в окрестностях Академии в последнее время?! Ректор грозится отправить на костер весь факультет, если мы не найдем управу!
   Темный эльф скривился:
   – Это не повод вешать все на мальчика! Я сутки напролет глаз с него не спускаю!
   – Однако он единственный Прирожденный в Академии, больше никому не под силу устроить такое. И не рассказывай мне сказки о невиновности твоего подопечного. Я прекрасно знаю, что ты в нем заинтересован. Даже боюсь представить, кто и сколько заплатил тебе, чтобы ты согласился стать стражем этого дракона, – язвительно протянул декан Муарр, глядя в упор на Райхэ.
   – Советую попридержать язык! – рассерженным котом прошипел мэтр, разом воплотив в себе самые мерзкие черты своей расы. – Драконам стражи не требуются, а Прирожденному нужен тот, кто может вовремя успокоить его и поддержать, вот и все. В остальном мальчик и сам справляется. А кто мне платит за опеку… Узнали бы – умерли бы на месте. Кстати, советую не забывать, что я и сам могу устроить вам крупные неприятности, если вы не прекратите лезть куда не следует.
   Сухощавая фигура Райхэ пошла рябью, и через секунду белые волосы стали пегой с залысинами шевелюрой, рост эльфа уменьшился на голову, проступил животик… Декан смотрел на самого себя, на свою точную копию.
   – Растрата, подлог, мошенничество, взятки, – нехорошо и даже угрожающе протянул двойник. – Глава факультета может отличиться многими поступками.
   – Милорд ректор знает, кто ты, поганый морф!
   – Знает, – не стал спорить тот. – Но милорда ректора ты успел достать не меньше, чем меня. И он воспользуется первым же случаем, чтобы вышвырнуть тебя… А там… Карающие же до сих пор на тебя зуб точат, верно? Сколько за тобой нелегальных жертвоприношений, а?..
   На этом приватная беседа декана и преподавателя культурологии закончилась.
   – Ублюдок, – с удовлетворением выдохнул Муарр, когда темный эльф покинул его кабинет.
   Декан прошелся по комнате взад-вперед, взгромоздил свой объемный зад на край стола и задумался. Ладно, пока ситуация под контролем. Главное, чтобы Райхэ ни до чего не докопался, а мальчишка-эльф ни во что не влез. В целом управиться будет несложно.

Глава 3

   Двадцать лет ожидания, двадцать лет плетения паутины, двадцать лет наблюдения за одним-единственным врагом… Для кого-то это было бы слишком долго, невыносимо долго. Но те счета, которые собирается предъявить он, настолько велики, что и сто лет для ожидания – не срок. И вот теперь пришло время потребовать ответа.
   Мужчина нахмурился и прикрыл глаза. Плохо, что сюда вмешали студиозусов. На это он не рассчитывал, иначе бы что-нибудь предпринял, оградив молодых магов от проблем. Но с другой стороны, такое происшествие точно не скроешь, будет проведено расследование. Король уже вступил в игру, наградой победителю в которой будет голова врага. Надо сказать, его величество сделал недурной ход. Теперь должны проявить себя Карающие, оплот закона среди магов. Они не подчиняются никому, их власть абсолютна. И если Карающие и посланник короля не пересобачатся, выясняя, кому в конечном итоге должен достаться преступник, то враг не уйдет.
   Маг довольно улыбался. Наконец-то настал час его триумфа. Все же тогда, много лет назад, он сделал правильный выбор, хоть и пришлось самому совершить преступление…
 
   Нас троих постигло горе. Настоящее, подлинное и общее. Наши друзья, наша вторая семья или даже будущая семья, как в случае с Анджеем, пропали. Мы словно осиротели. Хотелось напиться, но делать нам этого нельзя. Пьяный некромант – это очень опасно, а пьяный некромант-недоучка – практически катастрофа… Того парня, который после квалификационного экзамена решил почудить на кладбище по пьяной лавочке, выставили из Академии без диплома и лишили права восстановления. И никто даже не подумал за него вступиться.
   В тот проклятый день к нам с соболезнованиями подошел, кажется, каждый представитель факультета, от уборщицы до преподавателей. Все они действительно сочувствовали.
   А вот потом приперлись светлые. И эти – уж явно не для того, чтобы выразить сожаление.
   Мы сидели в рекреации на нашем этаже. Просто молча сидели, никого не трогая. К тому же о чем говорить-то… И тут пожаловала толпа чужаков.
   – А это правда, что тринадцать ваших уродов теперь не будут отравлять воздух? – криво осклабившись, поинтересовался один из прибывших, блондин эльфийского типа (может, в каком-то колене наши действительно наследили), глаза большие, голубые и наглые. Терпеть таких засахаренных не могу, так и хочется выбить им пару зубов для восстановления мировой гармонии.
   Двое ребят поприличнее попытались было шикнуть на соученика, но тех, кто пришел поиздеваться, оказалось на порядок больше. Блондинистого нахала я помнил – один из столичных новичков. Вон и Кьера нарисовалась, но та хотя бы молча стоит.
   – Деточка, ты язык в узел сам завяжешь или тебе помочь? – процедил я сквозь сжатые зубы, мгновенно вскочив на ноги. – Не уймешься – я тебе морду твою смазливую набок сворочу, в зеркало без слез смотреть не сможешь!
   Толпа дрогнула. И мой мерзкий характер, и моя тяжелая рука за три года приобрели печальную известность.
   Наши тоже стали собираться, намереваясь в случае необходимости оказать как моральную, так и самую что ни на есть физическую поддержку. В том, что я смогу попортить этому гаду рожу, не сомневался никто из присутствующих, кроме самого гада и прочих столичных переведенцев. Эти меня просто еще не знали. Ну ничего, знания – дело наживное, вот прямо сейчас наживать и начнут.
   – Да что ты говоришь! И что ты со мной, принц, сможешь сделать? – рассмеялся выродок мне в лицо, одним глазом косясь на эстрийку. – Неужели на дуэль вызовешь? Или магию применишь?
   На девицу, что ли, пытается произвести впечатление этот бодрый самоубийца?
   Поганец прекрасно знал, что дуэли в Академии запрещены под угрозой отчисления, а применение магии с целью причинения вреда другому студиозусу чревато неприятностями куда большими. Ну так во мне и от эльфийского принца Эльдана мало что осталось, я вовсе не собирался использовать «приличные» способы борьбы. С широкой и почти дружелюбной улыбкой я со всей силы заехал этому засланцу из Эстры в его аристократический нос. Характерный хруст, по-моему, услышали все. Светлый заорал от боли и бросился на меня, но дрался он, как и большинство магов, совершенно бестолково, по-бабьи: просто вслепую молотил кулаками, видимо надеясь, что я сам под них подставлюсь. Я же, как обещал, подпортил ему мордашку и сломал пару-другую ребер. Мог бы и еще что-нибудь сломать, да только нас растащили…
   – Что здесь происходит?! – раздался гневный вопль ректора, перекрывший даже вопли моего противника. – Эльдан, Константин, что вы творите?
   Почему наставники так любят задавать вопросы, ответ на которые очевиден? Неужели непонятно, что здесь происходит? Я избиваю светлого.
   – Милорд ректор, Константин неподобающим образом отозвался о пропавших одногруппниках Эльдана, – избавил меня от необходимости отвечать Сандер.
   – Не перевелись приличные люди среди светлых, – во всеуслышание прокомментировал Анджей.
   Вступаться за чужака-задиру не стали даже те, кто вроде бы поддерживал его выходку. Студиозусы виновато отводили глаза, стараясь не смотреть ни на ректора, ни на наших.
   – Это правда, Константин? – строго вопросил провинившегося милорд ректор. Так, наверное, Трижды Светлый Единорог требует у преставившихся отчета за совершенные грехи.
   – Но… я…
   – Ясно. Выговор. Вон отсюда. Позволите себе еще что-то подобное – и вернетесь в Эстру. И мне глубоко плевать, сможете ли вы там учиться или нет. А вы, Эльдан… Я весьма доволен, что вы воздержались от использования магии. Достойный поступок.
   Я коротко поклонился главе Академии. Хороший он мужик, хоть и светлый. И своим спуску не дает, и нас козлами отпущения не назначает. А мне от него достается даже меньше, чем от наставников родного факультета.
   – Послушай… Извини за Тина, – неожиданно произнесла подошедшая ко мне Кьера, прикоснувшись к моей руке. – Он просто дурак.
   – Я понял, – хмыкнул я. – Ну ничего, часть дури я из него уже выбил, при удобном случае и остальное, думаю, выбить удастся.
   Анджей с Ремом переглянулись и отошли к окну.
   – А… Разве принцы должны… так… ну, драться? – хлопнула глазами Кьера. Точно так же делали фрейлины моей матери. – Это же неприлично.
   – Зато действенно, – безразлично пожал плечами я, не сводя взгляда с хорошенького личика.
   – А ты и правда… принц? – спросила меня девушка.
   Можно подумать, ей еще не сообщили такие подробности моей родословной, которые даже мне не были известны.
   – Да, – кивнул я, чувствуя смутное беспокойство. Нет, уже не смутное. Смутным оно было, когда мы с девицей сцепились. – Мой отец – наследник престола Рассвета, а мать – принцесса Заката.
   Глаза Кьеры изумленно расширились:
   – Никогда прежде не была знакома с принцами.
   Во мне поднялась она. Паранойя. Прогрессирующая. А уж легкий привкус приворотных чар, ощущавшийся при приближении эстрийки, и вовсе не способствовал успокоению. И плевать, что этим нехитрым колдовством пользовались едва ли не все студентки нашей Академии. Все равно подозрительно.
   – Прости, мне надо идти, – пробормотал я, прикидывая, как бы мне так отступить, чтобы это не выглядело совсем уж глупо.
   – Хорошо, – нежно улыбнулась Кьера. – Потом еще увидимся.
   Хотелось сказать «нет». Даже не сказать, а проорать. Чтобы никаких сомнений в том, что я не настроен на более близкое знакомство, не возникло. А заодно еще и скрестить пальцы, трижды плюнуть через левое плечо, постучать по дереву и прочитать коротенький заговор от злых сил.
   – Наверное, нет.
   Кьера явно растерялась от моей реакции. Я не стал продолжать разговор, а резко развернулся и отправился к друзьям.
   – Парень, только что ты отшил девушку своей мечты, – не слишком весело пошутил Анджей. Наверняка вспоминал о девушке своей мечты.
   – Светлые – не для некромантов, – с подобающей случаю трагичностью изрек я. И скрестил-таки в кармане пальцы. Нормальные светлые на некромантов не вешаются: от нас смертью буквально разит, близко не подойдешь, чтобы не испытать беспокойство, а то и страх. А тут вдруг такая симпатия. То, что Кьера в своем уме, очевидно. Значит, ей что-то от меня нужно.
   – Никто не для некромантов, – согласился Рем. – Но бывают же чудеса. Та же Ялли.
   – Я не верю в чудеса, – покачал головой я. – По крайней мере в добрые. К тому же нам нужно найти тринадцать человек, неизвестно куда подевавшихся из Академии. Эту девицу мы видим второй раз в жизни, а с ребятами вместе почти три года проучились. Мне кажется, это куда важнее. А Ялли… Целители, пожалуй, единственные, кто может ужиться с кем угодно. Специфика профессии.
   Друзья переглянулись и согласно кивнули.
   – Итак, какой план? – спросил Анджей.
   Хм… Разве у нас есть план?
   – Сперва нужно выяснить, что произошло, – пробормотал Рем.
   Выходит, план все-таки есть.
   – Обследуем комнаты? – предложил я.
   – Да. Но и кладбище тоже, – добавил староста. – Все началось с кладбища. Сперва на совершенно безопасном кладбище вырубает наставника. Потом массовое разупокоивание там, где его не могло быть. Потом вдруг исчезают студиозусы, которые находились на этом кладбище. И почему мне кажется, что все это как-то взаимосвязано?
   Ну да. Если странные события идут одно за другим, то можно предположить, что они как-то взаимосвязаны. Хорошо, что логика, как и мозги, есть хоть у кого-то из нашей троицы.
   – Итак, кладбище или комнаты? – спросил Анджей.
   – Сперва комнаты, потом кладбище.
   О том, чтобы оставить расследование наставникам, мы даже не подумали. И дело было не в отсутствии доверия. Ну не могли мы сидеть на месте и ждать, пока кто-то что-то предпримет. Вот Тьмой клянусь: если бы я не занял себя делом, то точно сотворил бы какую-нибудь глупость.
   Получить доступ к комнатам оказалось проще простого. Никто и не думал их запирать. Было достаточно того, что их хозяева исчезли странным образом, чтобы желающих зайти внутрь не нашлось. Ну, кроме нас конечно же.
   Разумеется, сначала мы осмотрели жилище Инги, Рельки и Ялли.
   Чисто. Стерильно чисто. Следует поставить Инге памятник: соседки ей достались не самые образцовые в плане соблюдения порядка. И как она умудрилась приучить их к ежедневной уборке? Это вам похуже ритуала экзорцизма в новолуние. Смяты были разве что постели, будто девчонки спали и куда-то отлучились буквально на пару минут.
   – Тапки, – произнес Анджей. – Тапки стоят у кровати. Инга страшно мерзнет, она бы не встала без них за все сокровища мира.
   Это точно. Великая любовь моего друга могла озябнуть даже в летнюю жару, а уж каменные полы вообще не переносила.
   – Браслет Ялли, – указал Рем на побрякушку, лежащую на тумбочке. – Подарок Михаэля, ее парня. Она никогда не выходит из комнаты без этой штуки.
   – Отлично, – понимающе хмыкнул я. – Наверняка мы найдем что-то, без чего и Релька не мыслит существования. По всему выходит, девочки не вставали с кроватей.
   – Или вставали, но были не в своем уме, – подхватил Анджей.
   – Либо вставали в страшной спешке, – добавил Рем.
   Забавная картинка. Девочек что-то выдернуло аккурат из постелей в прямом или переносном смысле. С влиянием на сознание или без такового…
   – Магический фон. Нужно его измерить, – пробормотал себе под нос наш староста. – Магометр.
   Прикинув, что еще можно сделать в нашем случае, я предложил не слишком уверенно:
   – Ритуал магической памяти.
   Занятная такая штука. Выявляет все примененные в помещении заклинания за последние несколько суток.
   – Как всегда, вспомнил что-то мудреное. Хотел выпендриться – вот и займись. Только учти, этот ритуал нужно будет провести в каждой комнате, – издевательски протянул Анджей.
   Я присвистнул и кивнул. В целом он прав. Нужно проделать одинаковые действия в комнатах всех пропавших, чтобы сравнить данные.
   – А еще надо собрать что-то из ношеной одежды, старой, – добавил Рем. – Для ритуала поиска.
   – Отлично. Плохо только, что нам, недоучкам, больше ничего не доступно, – вздохнул я.
   Энтузиазма полно, но мы всего лишь третьекурсники, еще и половины срока не отучились. То, что от нас потребует нескольких часов мучений, квалифицированный специалист сделает с полтычка.
 
   Через пять часов мы, вымотанные и раздраженные, обменивались с грехом пополам добытыми сведениями.
   – Магический фон в пределах нормы, если учесть, что жильцы – некроманты на обучении. Нестабильность небольшая, не выше обычных показателей.
   – Отлично, Анджей. Келе?
   – А вот у меня веселее. Чистота потрясающая. Будто бы в последние несколько дней ни в одной из осмотренных комнат ни разу не проводилось никаких магических действий. Как-то не согласуется с общим магическим фоном, не так ли?
   Ребята довольно ухмыльнулись.
   – Значит, надо узнать, кто подтер информацию.
   – Точнее, не «кто», а «что». Если бы поработал маг, желающий скрыть сведения, то и общий фон был бы стерильным до непристойности.
   На физиономиях Рема и Анджея появилось понимание пополам с сарказмом. О да, ходячая энциклопедия по имени Эльдан опять в своем репертуаре. Хвала Дракону и Единорогу, на курсе к данной моей особенности привыкли и даже признали, что это не попытка выделиться – просто наличествующие знания прорываются сами собой. Да и не было тут особого проявления интеллекта, я всего лишь обладаю отличной памятью.
   – И что из этого следует, господин Всезнайка? – даже поддержал мое начинание Ремуальд, который обычно все всегда знал или предполагал, что знает.
   – Такая аномалия, как нормальный магический фон и отсутствие отпечатков заклятий, говорит о том, что рядом был сильный магический всплеск. Он-то и подтер нашу картинку.
   – Всплеск. Проведенный ритуал? Или что-то естественное? – продолжил пытать меня староста.
   Если бы я только знал. Это может быть что угодно – от классической гекатомбы с сотнями жертв до невинного воззвания к Единорогу. Или даже явление Трижды Светлого: поговаривают, что, когда он приходит в мир, это вносит резонанс в магические потоки. Проклятье, почему мы только студиозусы? Мы же ничего в действительности не можем. Совершенно. Здесь нужны не наши примитивные ритуалы, которые проводятся едва ли не на коленке, и не умозаключения, пусть даже и не совсем идиотские. Нужен опыт и возможности лицензированного мага, причем не обязательно некроманта.
   – Кладбище! – решительно произнес Рем.
   Идти туда не хотелось. Никогда не боялся ни мертвецов, ни погостов, ни похорон. Наверное, на меня повлияли занятия матери и бабушки. Дражайшие родственницы никогда не скрывали от «бедного ребенка» особенности своего ремесла, и я воспринимал все это как обычную профессию, разве что чуть менее «чистую», чем большинство остальных.
   Сейчас же идти на кладбище не было никакого желания: то ли предчувствия нехорошие одолевали, то ли память о недавней веселой ночке покоя не давала. Разум твердил, что все мои терзания – глупость, потому как для мастера смерти нет места более благостного, чем кладбище… Но меня все равно колотил озноб.
   Из стен Академии мы вышли уже после заката – самое удобное время для проведения нашего маленького расследования.
   – Там наверняка должны были жутко наследить, – недовольно проворчал Анджей.
   – Вчера днем, но не этой ночью, – отозвался Рем. – Если наша теория верна, то должно появиться что-то еще. Или не появиться.
   – Мне что-то не по себе, – высказал я свою тревогу.
   Ребята взглянули на меня с явным изумлением. Прежде никаких признаков страха, если дело касалось похода на кладбище, у меня ни разу не наблюдалось. Сколько себя помню, погост мне был как дом родной, но вот сейчас что-то определенно не так.
   – Чувствуешь что-то? – ощутимо напрягся наш староста.
   Угу. Вот она, кодовая фраза. Я не самый сильный студиозус на курсе – та же Релька, если отработает наконец заклинания, сможет меня ровным слоем по стене размазать; я не самый умелый маг – Рем меня обойдет, это точно, да и многие другие помимо него. Но вот чутье на некромантию у меня, пожалуй, самое сильное. Бабушка говорит, врожденное, вроде бы она тоже такое ощущает.
   – Не знаю… Что-то мне не очень нравится происходящее. Мурашки по коже бегают. Странно даже… Не могу сказать точнее.
   – Ладно, – махнул рукой Анджей. – У нас все равно нет выбора.
   – Если что, завещания у нас уже составлены, – вздохнул Рем.
   Вот это точно. Свою последнюю волю под чутким руководством наставников мы оформили еще в первый учебный день. Весьма разумно, если учесть процент смертности на факультете.
   Итак, мы пришли.
   Кладбище как кладбище. Только вот могилы выглядят слишком уж свежими – впрочем, это-то как раз объяснимо. Пока все вроде бы спокойно и нормально.
   – Не забудьте, что нам нельзя лезть в местные энергетические линии, – педантично напомнил Ремуальд. – Мне не улыбается тащить на себе в Академию двух полутрупов.
   – Отстань, папочка, склерозом мы еще не страдаем, – огрызнулся я, пристально разглядывая погост.
   Что-то не так.
   Не так.
   Совершенно не так.
   Неправильно.
   Я со страхом ожидал ощутить вибрацию земли под ногами, но, хвала Тьме, пока ничего не происходило. Но именно от этого меня еще сильнее колотило. Проще было бы, если бы мертвецы лезли изо всех щелей и магия сбивала с ног, тогда бы мы смогли понять, что происходит и что следует предпринять.
   Я попытался отвлечься. Хоть как-то.
   – «…колдовство, астрал, ментал, да в гробу я их видал. Раз со мной мой верный лазер, никому меня не сглазить…» – шепотом бубнил я себе под нос. Бабушка когда-то научила немудреной считалочке из своего родного мира, говорила, что такие вещи помогают сконцентрироваться. Не знаю, правда это или я сам себе внушил, но меня считалка действительно выручала.
   – Келе, неужто все так плохо? – шепотом спросил Анджей.
   – Не знаю, – пробормотал я. – Но как-то не по себе.
   А потом до меня донесся шепот. Еле слышный, невнятный, но явно угрожающий. Вот тут у меня зубы застучали. Ребята явно ничего не чувствовали и не слышали. Так что либо я схожу с ума, причем по-крупному, либо все невероятно плохо. Потому что если я слышу что-то, чего не слышат другие…
   И этот голос доносится как будто бы изнутри меня.
   – Народ, пошли отсюда, а? – тихо попросил я друзей.
   – Келе, пока ничего нет. Нужно быстро все прошерстить, другого такого шанса не представится.
   – Нам может не представиться шанс уйти отсюда, – прошипел я.
   – Нельзя бросить наших на произвол судьбы!
   Точно, нельзя. Пусть даже с их исчезновением разбираются наставники, все равно мы обязаны что-то сделать, хотя бы попытаться помочь. Некромант некроманта бросать не должен, ведь если против нас целый мир, нужно сбиваться в кучу и сражаться совместными усилиями.
   – Л-ладно, – кивнул я, стараясь заставить себя не вслушиваться в шелестящие голоса, звучащие в моей голове.
   Неправильно.
   Все неправильно.
   Анджей с Ремом начали устанавливать магометр, а я застыл как истукан и только глазами хлопал. Друзья смотрели недовольно, но не возмущались, понимая мое состояние. А меня трясло, да еще как. Мама говорила, с ней тоже такое бывало, да и с бабушкой вроде случалось. Вот ведь… родовые особенности, чтоб их. Хотя дядя Дима обычно с мерзким смешком говорил, что не особенности это, а шизофрения. Что такое шизофрения, я не знаю, но вряд ли что-то хорошее.