Страница:
Но точка зрения ученика — это точка зрения влюбленного. Он выдвигает поэтическое утверждение. Это не реальность, и все же это реальность. Это не реальность в объективном смысле слова. Это реальность субъективного чувства.
Но я хотел бы, чтобы вы вышли из этого состояния. Я хотел бы, чтобы вы достигли более великой любви, которая меньше похожа на отравление и больше похожа на осознанность.
В отношениях с учителем есть две ступени. Первая - влюбленность в него. Абсолютно необходимая ступень; без нее у вас никогда не будет контакта с учителем. Но это только начало, оно не должно становиться концом. В этом состоянии восторга вы будете поэтичными. Будьте поэтичными! Не беспокойтесь, не о чем беспокоиться. Объявляйте о своей любви. Забирайтесь на крышу и объявляйте о своей любви, ведь чем громче вы объявляете о ней, тем она сильнее.
Но это только начало. Это нужно, чтобы приблизиться к учителю. Но подойдите еще ближе, и наступит момент, когда два пламени — ученика и учителя — станут одним. Это прыжок, скачок, — два пламени становятся одним. Тогда вы становитесь осознающими. Тогда вы будете смеяться над своими собственными утверждениями.
Тогда вы узнаете, что просветленные люди ничем не отличаются друг от друга. Отличаются лишь имена. Будда - это имя, Иисус — это имя, Кришна — это имя, но просветление, случившееся с ними, одно и то же. Чем ближе вы подходите к Будде, тем ближе вы подходите и к Христу.
Вы как будто бы движетесь от периферии круга к его центру. На периферии одна точка — Будда, другая точка - Иисус, еще одна точка — Рамакришна. Чем ближе вы подходите к центру, тем больше эти линии становятся не такими отдельными, не такими различными, не такими удаленными. Рамакришна приближается к Христу, Христос приближается к Будде, Будда приближается к Кришне. Они сближаются. По мере того, как вы ближе и ближе продвигаетесь к центру, они встречаются и сливаются друг с другом. Когда вы достигаете точного центра, все они внезапно исчезают. Есть только просветление, есть только свет. Все исчезло. То были лишь персоналии.
Все, что вы видите во мне, — это персоналии. Это не качество света; это качество лампы. Это тело лампы, но не свет.
Качество света одинаково. Лампы различны. Одна лампа может быть просто глиняной, другая может быть золотой — разница огромная. Но это различие не создает разницы в качестве света. Глиняная лампа или золотая лампа — свет один и тот же.
Они одинаковы. Говорят, что Будда сказал: «Пойдите к морю и попробуйте вкус воды. Куда бы вы ни пошли, вкус морской воды везде одинаков». Одинаково качество Будды. Вы можете ощутить его вкус от меня, вы можете ощутить его вкус от Рамакришны, вы можете ощутить его вкус от Кришнамурти, вы можете ощутить его вкус от Иисуса - разница лишь в том, откуда вы вкушаете. Пристань, берег может быть другим, но океан один и тот же. Где бы вы ни вкушали его, вы вкушаете одно и то же. Та же соленость. То же пламя.
Так что в этом нет ничего неправильного. Не чувствуйте за собой никакой вины. Когда вы влюблены, вы должны стать безумными. Быть влюбленным и сохранить разум? — об этом никто еще не слышал. Если ваша любовь разумна, то она будет не очень-то любовью. Когда вы влюблены, вы безумны.
Когда Меджнуна говорит о Лейле, это не научное утверждение. Но, тем не менее, это истина: истина сердца Меджнуна. Его слова ничего не говорят о Лейле; они говорят кое-что о любви Меджнуна. Но и эта любовь тоже истинна.
Так что не испытывайте никакой вины по этому поводу, поскольку эта любовь — единственный способ продвинуться вперед. Но не цепляйтесь за нее. Двигайтесь. Идите и идите. Великое сознание ожидает вас. Когда любовь становится осознаванием, когда любовь становится сознательной, когда любовь возгорается и становится светом — тогда вы поймете, что все просветленные одинаковы и все они одно. В просветлении персоналии исчезают, исчезают персоналии Иисуса или Будды, остается лишь океан, и вкус его одинаков.
Это ваша любовь. Это хорошо — будьте счастливы с нею. Но не довольствуйтесь лишь любовью, не думайте, что этого достаточно. Это хорошо, но возможно большее.
Всегда смотрите вперед, и всегда пытайтесь трансцендировать состояние, в котором находитесь. Тогда настанет момент, когда не останется ничего для трансценденции. Это и есть реализация.
Все ли просветленные учителя производят такое впечатление эгоистической личности, как вы?
Так должно быть. Они производят впечатление эгоистичности, поскольку не могут быть смиренными в том смысле, в котором вы понимаете покорность, смирение. Попытайтесь понять это. Это тонкий момент.
Все, что вы называете смиренностью, — функция эго. Измененное эго. У просветленного человека нет эго, поэтому у него не может быть и измененного эго. Он не может быть смиренным. В том смысле, в котором вы понимаете, он не может быть смиренным.
В противном случае Кришна никогда не мог бы говорить Арджуне: «Оставь все и пади к моим ногам. Я Бог, создавший все сущее. Sarva dharman parityajya mamekam sharanam vraja. Приди к моим ногам». Какой эгоизм! Иисус не мог бы сказать: «Я — дверь, я — путь, я — истина». «Я и мой Отец небесный — одно». «Те, кто последует за мной, спасутся... только те, кто последует за мной, будут спасены». И когда Будда достиг своего состояния, он объявил небу, небесам: «Я достиг недостижимого!»
Они выглядят очень эгоистично. Прежде всего, они не могут быть смиренными в том смысле, в котором вы понимаете смирение. Ваше смирение — измененное, отшлифованное, окультуренное эго. Но тогда почему они производят такое впечатление эгоистичности?
Они не смиренны, а вы знаете только два качества, два способа существования: смиренный и эгоистичный. Они не смиренны — значит, они должны быть эгоистичными. У вас только две категории. И эгоизм вам легко понять — это ваш язык.
Когда вы говорите «я», вы имеете в виду одно; когда я говорю «я», я имею в виду что-то другое. Но когда я говорю «я», вы поймете это по-своему, не по-моему. Когда Кришна говорит Арджуне: «Приди к моим ногам!» — что он имеет ввиду? Конечно, вы вложили бы свой смысл, если бы сказали кому-нибудь: «Приди к моим ногам!» Таким же должен быть и смысл слов Кришны. Нет, это не его смысл. Он не оставляет никакого «я», он не оставляет никакого «мое».
Но он вынужден пользоваться вашим языком. И вы понимаете его по-своему. Так что все просветленные учителя производят эгоистическое впечатление, потому что это вы эгоистичны. Вы поймете их смирение только в том случае, когда исчезнет ваше эго. В противном случае оно не позволит вам этого. Единственный способ понять тех, кто пробудился, пробудиться самому.
Непрерывно я наблюдаю следующее: я говорю одно, вы понимаете что-то другое. Но это и естественно. Как вы можете понять мой смысл? Когда я говорю, до вас доходят слова, но не смысл их. Мой смысл остается в моем сердце. Потом слово проникает в вас и вы окрашиваете его, вы придаете ему смысл. Этот смысл ваш.
Они выглядят эгоистичными, но они не такие. Ведь если они эгоистичны, то это означает, что просветления еще не случилось. Просветление случается только в том случае, когда исчезает эго. Эго — это тьма души, эго — это темница души, «я» — преграда на пути к предельному.
Будда — это пустота, и когда он говорит: «Я достиг недостижимого», он просто говорит, что пустота реализовалась, ничего другого. Но как перевести это на ваши понятия? Он говорит, что пустота реализовалась, но при этом он вынужден сказать: «Я достиг недостижимого».
Когда Кришна говорит: «Приди к моим ногам», он говорит: «Посмотри! Пустота стоит перед тобой. Растворись в ней!» Но напрямую это не пройдет. Он вынужден пользоваться языком Арджуны. Он говорит: «Приди к моим ногам». Если Арджуна готов и желает отдать себя, если он доверяет и отдается, то касаясь ног Кришны, он чувствует, что касается пустоты. Только тогда произойдет осознание того, о чем говорит Кришна. Нет ног, нет Кришны — есть лишь потрясающее качество пустоты. Храм Бога пуст. Касаясь ног Кришны, он поклоняется пустоте, и пустота изливается в него. Но это будет возможно только в том случае, когда он доверяет.
Да, много раз я производил на вас впечатление эгоистичного человека. Но не обманывайтесь этим впечатлением, поскольку, если вы ухватитесь за эту идею, что я эгоистичный человек, вы никогда не сможете прийти в состояние всеприятия, не сможете отдать себя, и тогда ваше эго будет сохраняться. Тогда не нужно быть здесь со мной, ведь тогда теряется весь смысл. Вы понапрасну тратите свое время.
Есть только один путь быть здесь вместе со мной: хотеть отдать себя. В противном случае отправляйтесь прочь, найдите где-нибудь кого-нибудь другого, кому вы сможете легко отдать себя, ведь если вы не отдадите себя, вы не познаете, кто вы есть. А без познания себя, вы не сможете узнать, что случается с человеком, которого называют просветленным. Это станет ясным вам только через ваше собственное переживание.
Да, это выглядит эгоистичным. Тогда есть два пути. Если вы думаете, что это не только выглядит эгоистичным, но и является эгоистичным, — тогда отправляйтесь прочь от меня. Чем скорее вы уйдете, тем лучше, ведь все время, которое вы проводите здесь, тратится понапрасну. Или, если вы думаете, что это лишь выглядит эгоистично, но не является таковым, тогда отдайте себя. Тогда не ждите, поскольку иногда слишком долгое ожидание становится привычкой, вы можете пристраститься к нему. Тогда вы все время будете ждать, ждать и ждать.
А я не буду ждать слишком долго. Еще немного — и я уйду. Тогда вы будете раскаиваться, тогда вы будете страдать, тогда вы погрузитесь в печаль, но все это будет бесполезно.
Вам будет легко прикасаться к моим ногам, когда я уйду, поскольку тогда не будет отдачи себя. Вы можете пойти и коснуться ног статуи: статуя мертва; нет отдачи себя. Когда вы касаетесь ног живого человека — такого же живого, как вы, в таком же теле, как ваше, — вот тогда возникает проблема.
Эго сопротивляется.
Так что или верьте в свое эго, или верьте в меня. Есть только две возможности. До сих пор вы верили в свое эго. Чего вы достигли? Я открываю для вас другую альтернативу. Испробуйте ее...
Кто вы?
Все, что угодно, потому что это зависит от вас. Если вы смотрите на меня с полной пустотой, я буду одним. Если вы смотрите на меня с какими-то идеями, эти идеи окрасят меня; если вы придете ко мне с предубеждением, тогда я буду другим: я подобен зеркалу. В этом зеркале отражается ваше лицо. Говорят, что если в зеркало смотрится обезьяна, то она не найдет там апостола. Из зеркала на нее будут смотреть лишь обезьяна.
Так что, все зависит от того, как вы смотрите на меня. Я совершенно исчез, поэтому я не могу навязать вам, кто я есть. У меня нет ничего, что я мог бы навязать вам. Есть лишь ничто, зеркало. Теперь у вас полная свобода.
Если вы действительно хотите узнать, кто я, вам нужно быть такими же абсолютно пустыми, как и я. Тогда два зеркала будут стоять лицом друг к другу, и отражаться в них будет только пустота. Отражаться будет лишь бесконечная пустота: два зеркала смотрят друг на друга. Но если у вас есть какие-то идеи, тогда вы увидите во мне свои собственные идеи.
Во время лекции я ловлю себя на том, что мои глаза фиксированы на вашем лице. Каждый раз время от времени на нем происходит внезапное изменение и на несколько мгновений ваше лицо кажется сатанинским. Я знаю, что это мое представление. Что внутри меня?
Есть ли какая-нибудь необходимость мне рассказывать вам об этом?
Внутри вас две стороны: божественная и бесовская. Иногда, когда вы течете сквозь свою божественную сторону, вы увидите во мне божественное. Потом все меняется: вы течете сквозь бесовскую сторону. Тогда во мне будет виден дьявол. Но помните всегда, что на самом деле это вы. Я — всего лишь зеркало, ситуация развивается от вас к вам же, вот и все. Поэтому, что бы вы ни видели во мне, — медитируйте над этим, ведь то, что вы видите, является, должно быть, вашим качеством.
Уму очень легко воображать и при этом забывать, что это всего лишь воображаемое. Есть люди, которые полагают, что я действительно дьявол, бес, и есть люди, которые полагают, что я действительно божество. И те, и другие принимают воображаемое за действительное. Я — просто «я». Я просто зеркало; я показываю вам ваше лицо. В этом заключается функция учителя: показывать вам ваше лицо.
Поэтому, что бы вы ни видели во мне, — медитируйте над этим. Если вы видите дьявола, попытайтесь разыскать дьявола в себе и попытайтесь отбросить это. Не думайте, что дьявол во мне, поскольку тогда вам не удастся отделаться от своего дьявола. Если он во мне, что вы сможете сделать? Тогда вы беспомощны. Но если он в вас, что-то можно сделать. Вы Можете отбросить его.
Почему саньясинам ашрама не разрешается участвовать во всех медитациях? Почему им говорят участвовать только в одной медитации в день?
Это из-за вас, леди и джентльмены. Это из-за вашей лени.
Я все время говорю о неделании, и мои предложения становятся вашими предлогами. Недеяние ничего общего не имеет с леностью. На самом деле, ленивый человек никогда не продвинется к недеянию. Ленивый человек — почти самоубийца. Он замкнут; его энергия не течет. Неделатель - текучий человек, живой.
Неделатель не означает, что этот человек ничего не делает. Он делает множество вещей, намного больше обыкновенного делателя, но вместе с тем он не делатель. Все, что он делает, лишь случается. Он как инструмент: им как бы владеет божественное, и оно действует через него. Он никогда не думает: «Я делаю это». Самое большее, он думает: «Я допускаю это».
Неделатель делает множество вещей и не устает, потому что в нем нет напряжения. Неделатель делает множество вещей и не накапливает никакого эго, поскольку он не делатель. Все лишь просто случается. Неделатель любит свою работу, его работа становится поклонением.
Люди, находящиеся в ашраме, — им разрешается находиться в ашраме только ради одной определенной работы. Эта определенная работа такая: они превращают свою работу в поклонение. Но людям нравится лениться. Особенно в Индии санньяса рассматривается как разновидность лени. Люди, которые не хотят ничего делать, становятся санньясинами.
Я не кров для таких людей; я не укрытие для беглецов. Я здесь, чтобы учить вас жить, больше жить, еще больше жить, поскольку только тогда, когда течет ваша энергия, вы способны любить; только тогда, когда течет ваша энергия, вы способны познавать; только тогда, когда течет ваша энергия, вы однажды приобретете способность превзойти, трансцендировать смерть — иначе нет.
Но лишь для очень немногих в ашраме работа — поклонение. Многие продолжают уклоняться. Не то чтобы они хотели медитировать, поскольку если бы они хотели, тогда все было бы совершенно по-другому: они могли бы медитировать за своей работой. Но они предпочитают проделывать все возможные медитации как раз для того, чтобы избежать работы.
Немногие абсолютно ленивы и думают, что могут рационально прожить со своей ленью. В качестве примера позвольте мне рассказать вам об одном дне из жизни одного санньясина. Утром с шести до семи он медитирует. Затем идет на завтрак. Затем с восьми до девяти тридцати или до десяти лекция. Тогда он, конечно, к десяти часам успел уже сделать очень много: медитировал, слушал такую длинную лекцию... Так что немного поболтать — очевидная необходимость. Потом к одиннадцати, одиннадцати тридцати он готов для ланча. К двенадцати часам он сделал уже слишком много - медитировал, слушал, даже ел — поэтому в двенадцать часов он идет спать. До трех необходимый отдых. От трех до трех тридцати время чая или кофе. Три тридцать — четыре тридцать: Надабрахма, индивидуальная медитация. С четырех тридцати до пяти тридцати он, конечно, гуляет. Человек нуждается в легких физических упражнениях. С пяти тридцати до шести тридцати: кундалини-медитация. Затем время обеда. А потом, конечно, приходит подружка, и день окончен. Вам нужны еще медитации?
Я разговариваю, каждый день на протяжении девяноста минут. Это означает самое большее тридцать страниц текста. В ашраме у нас двадцать человек занимаются редактированием. Каждый день они должны редактировать, расшифровывать, корректировать тридцать страниц. Двадцать человек - это означает полторы страницы на санньясина. А работа все время накапливается. У них постоянно вытянутые лица, как будто они делают слишком много работы. Это кажется смешным: один человек говорит, двадцать редактируют. Это просто смешно. Но и в этом случае, работа никогда не выполняется. Она продолжает накапливаться.
Им говорят, чтобы они не медитировали слишком много, поскольку слушать меня — это медитация. Можно ли совершать лучшую медитацию, чем слушать меня? Если вы любите работу, если вы любите меня, это и есть медитация. Вся ваша жизнь должна быть медитацией. Люди, которые приходят сюда на несколько дней со стороны, должны учиться медитации, но те, кто живет в ашраме, — вся их жизнь должна быть медитацией. Гулять, сидеть, просто спать — все должно стать медитацией. Медитация должна быть здешним климатом, атмосферой. Не то, что вы делаете, а то, что вы есть.
Не носите таких лиц, которые показывают, что вы совершаете какую-то великую работу. Любите ее! Носить вытянутое лицо и тяжкий груз — это никому не поможет. И вы никого не обманете, поскольку все это выглядит смешно. У вас всего-навсего лишь идея этого тяжкого груза. Этот груз убивает вас. И если вы все время думаете об этом, то это и станет тяжким грузом. От этого образуется язва, от этого заболит все тело, вы станете напряженными и нервными. Тогда вы постараетесь показать еще сильнее, что вы очень тяжело нагружены. И вот вы начинаете двигаться по замкнутому кругу.
Вы здесь для того, чтобы наслаждаться, быть, радоваться. И работа тут такая легкая, что она, на самом деле, может быть сделана за несколько минут. Отредактировать, расшифровать, скорректировать полторы страницы — сколько на это может потребоваться? И это всего лишь пример. То же касается и других работ. Но есть люди, принимающие работу как поклонение. Они текут, растут, цветут. Это люди, которые работают, — и работают с любовью. Вот почему какая-то работа делается, в противном случае это было бы невозможно.
Но такие вопросы поступают от ленивых людей. Я не назову имени той, что задала этот вопрос, поскольку она — тот самый санньясин, которая хотела бы, чтобы ее имя было названо.
Страх и вина — это одно и то же? И точно, как свет подчеркивает тьму, так и Иисус, по-видимому, заставил людей осознавать свою вину.
Страх и вина — это не одно и то же. Воспринятый страх становится свободой; страх отвергнутый, отброшенный, осужденный становится виной. Если вы воспринимаете страх как часть ситуации...
Он есть часть ситуации. Человек — это часть, малая часть, крошечная часть, а все целое — огромно; капля, очень малая капля, а все целое — это целый океан. Возникает дрожь: «я могу потеряться в целом; может потеряться моя индивидуальность». Это страх смерти. Всякий страх — это страх смерти. А страх смерти — это страх аннигиляции.
Естественно, что человек боится, дрожит. Если вы воспримете страх, если вы скажете, что такова жизнь, если вы воспримете его целиком, дрожь немедленно прекратится и страх — та же самая энергия, ставшая страхом, — раскрутится и станет свободой. Тогда вы узнаете, что даже если капля и исчезает в океане, она все же остается. На самом деле, она станет целым океаном. Тогда смерть становится нирваной, тогда вы не боитесь потерять себя. Тогда вы поймете слова Иисуса: «Если вы спасете свою жизнь, то потеряете ее; а если потеряете ее, то спасете».
Единственный способ пойти дальше смерти — это принять смерть. Тогда она исчезает. Единственный способ быть без страха — это принять страх. Тогда энергия высвобождается и становится свободой. Но если вы осудите страх, подавите его, если спрячете тот факт, что боитесь, — если вы вооружитесь и защитите себя, — вот тогда возникнет вина.
Все подавленное создает вину; все неразрешенное создает вину; все идущее против природы создает вину. Тогда вы испытываете чувство вины за то, что лгали себе и другим. Эта неподлинность и есть вина.
Вы спрашиваете: «Страх и вина — это одно и то же?» Нет. Страх может быть виной, но может и не быть. Это зависит от того, что вы делаете со страхом. Если вы делаете с ним что-то неправильное, он становится виной. Если вы просто принимаете его и ничего не делаете с ним — с ним нечего делать! — тогда он становится свободой, он становится бесстрашием.
«И точно, как свет подчеркивает тьму, так и Иисус, по-видимому, заставил людей осознавать свою вину». Нет, вовсе нет. Иисус пытался помочь людям не испытывать чувство вины. В этом заключалось все его усилие. Все его усилие было в том, чтобы рассказать людям, что нужно принимать себя и не испытывать вины, не испытывать осуждения. Не говорите себе, что вы безобразны, что вы плохи, что вы грешны. Не осуждайте себя. Вы есть то, что вы есть. Примите этот факт, и само это приятие станет вашим преобразованием.
Иисус никогда не создавал чувства вины в людях. Это было одним из его преступлений. Он старался ободрить виноватых людей — вот его преступление. Он старался сказать им: «Не будьте виноватыми, не испытывайте чувства вины. Даже если что-то не так, с вами все так. Может быть, вы поступили неправильно, но из-за этого ваше существо не становится неправильным». Какой-нибудь поступок может быть неправильным, но существо всегда правильное.
Он воспринимал людей; грешникам было легко с ним, они чувствовали себя с ним как дома. Это стало причиной неприятностей. Раввины, епископы, священники начали спрашивать: «Почему? Почему вы позволяете грешникам быть с вами? Почему вы едите с ними, почему вы спите с ними? Почему так много отверженных следуют за вами?»
Иисус отвечал: «Так и должно быть. Я пришел к тем, кто болен. Больной ищет врача; те, кто и так здоров, не нуждаются в нем. Идите и подумайте об этом». Иисус говорил: «Я пришел к больным, к убогим. Я должен поддержать их, я должен сделать их сильными. Я должен принести им свет и должен снова вернуть им жизнь, чтобы их энергия обрела динамичность и стала течь».
Нет, Иисус — это не тот свет, который подчеркивает тьму. На самом деле, когда есть этот свет, тьма исчезает. Тьма не подчеркивается светом; она исчезает в свете.
Вот разница. Если есть священник, то он подчеркнет тьму. Он не свет; он не может уничтожить тьму. Он заставит вас испытывать чувство вины. Он создаст грешников — он будет обвинять и заставит вас бояться ада. Он создаст алчность и желание небес и небесных даров. Самое большее, он породит в вас больше страха и больше алчности. Вот что такое небеса и ад: ваша проекция страха и алчности.
Но когда появляется Иисус, провидец, тьма просто исчезает. Когда есть свет, тьма не видна. Тьмы просто нет, поскольку тьма — это не что иное, как отсутствие света.
Если в комнате тьма, и я даю вам лампу со словами:
«Идите. И возьмите с собой лампу, поскольку с лампой вам будет легко разглядеть тьму...» Если вы входите во тьму, как вы сможете ее увидеть? Логично, не правда ли? Но это абсурд! Тьму можно увидеть только тогда, когда нет света. Если вы возьмете с собой свет, вы никогда не увидите тьмы, ведь если свет есть, то тьмы больше нет.
Иисус просто уничтожает тьму, он уничтожает вину. Он создает надежду, он создает уверенность и доверие. Люди, которых осуждали так долго, потеряли надежду. Они приняли тот факт, что они грешны, они приняли свои безобразные жизни, и они знают, что ничего нельзя сделать. Они могут лишь ждать ада. Они приняли, что их бросят в ад, и там они будут страдать.
Иисус приходит и помогает людям выйти из их замкнутой тьмы. Он говорит: «Нет ада». Он говорит: «Выходите. Кроме вашего невежества, ада нет; кроме вашей собственной замкнутости, нет ада. Выходите из него, снова теките. Не застывайте и расплавляйтесь, снова живите жизнью. Выходите на солнечный свет. Бог существует».
Вот почему он говорит: «Возвращайтесь, царство Божье в руках ваших». Он не говорит, что если вы грешник, то возвращение займет много времени, а если вы уважаемый религиозный человек, то возвращение займет меньше времени, нет.
Подумайте обо всем этом так, как будто вы видели долгий сон, что вы грешник. Кто-то другой в этой комнате видит сон, что он праведник. Займет ли у вас больше времени очнуться ото сна, чем у того, кто видит себя во сне праведником? И праведник, и грешник оба спали. Им потребуется одинаковое время, чтобы пробудиться ото сна.
Парадоксально, иногда праведнику может потребоваться немного больше времени, ведь его сон так прекрасен. Он не хочет выходить из него. Грешник уже в кошмаре. Он хотел бы выйти из него; он плачет, рыдает, как бы ему выбраться оттуда. Он всеми способами пытается выбраться. Его сон вовсе не прекрасен, его сон безобразен. Он в аду. Но праведнику может и не хотеться, чтобы его беспокоили. Он хотел бы повернуться на другой бок и поспать еще немного.
Запомните, когда вы счастливы, возвращение затруднено; когда вы несчастны, вернуться легко. В этом значение слов: «Благословение прячется в несчастьях, прячется в бедствиях». Когда кто-нибудь счастлив и все идет гладко, то кто будет беспокоиться о том, чтобы преобразовать себя? Когда человек печален, когда он глубоко грустит, когда он в горе, в слезах, тогда он захочет выбраться из этого. Страдание также хорошо потому, что оно дает вам возможность пробудиться, выйти из сна. Ничего плохого нет, если вы сможете использовать его правильно. Даже яды могут использоваться как лекарство и могут способствовать укреплению жизни.
Но я хотел бы, чтобы вы вышли из этого состояния. Я хотел бы, чтобы вы достигли более великой любви, которая меньше похожа на отравление и больше похожа на осознанность.
В отношениях с учителем есть две ступени. Первая - влюбленность в него. Абсолютно необходимая ступень; без нее у вас никогда не будет контакта с учителем. Но это только начало, оно не должно становиться концом. В этом состоянии восторга вы будете поэтичными. Будьте поэтичными! Не беспокойтесь, не о чем беспокоиться. Объявляйте о своей любви. Забирайтесь на крышу и объявляйте о своей любви, ведь чем громче вы объявляете о ней, тем она сильнее.
Но это только начало. Это нужно, чтобы приблизиться к учителю. Но подойдите еще ближе, и наступит момент, когда два пламени — ученика и учителя — станут одним. Это прыжок, скачок, — два пламени становятся одним. Тогда вы становитесь осознающими. Тогда вы будете смеяться над своими собственными утверждениями.
Тогда вы узнаете, что просветленные люди ничем не отличаются друг от друга. Отличаются лишь имена. Будда - это имя, Иисус — это имя, Кришна — это имя, но просветление, случившееся с ними, одно и то же. Чем ближе вы подходите к Будде, тем ближе вы подходите и к Христу.
Вы как будто бы движетесь от периферии круга к его центру. На периферии одна точка — Будда, другая точка - Иисус, еще одна точка — Рамакришна. Чем ближе вы подходите к центру, тем больше эти линии становятся не такими отдельными, не такими различными, не такими удаленными. Рамакришна приближается к Христу, Христос приближается к Будде, Будда приближается к Кришне. Они сближаются. По мере того, как вы ближе и ближе продвигаетесь к центру, они встречаются и сливаются друг с другом. Когда вы достигаете точного центра, все они внезапно исчезают. Есть только просветление, есть только свет. Все исчезло. То были лишь персоналии.
Все, что вы видите во мне, — это персоналии. Это не качество света; это качество лампы. Это тело лампы, но не свет.
Качество света одинаково. Лампы различны. Одна лампа может быть просто глиняной, другая может быть золотой — разница огромная. Но это различие не создает разницы в качестве света. Глиняная лампа или золотая лампа — свет один и тот же.
Они одинаковы. Говорят, что Будда сказал: «Пойдите к морю и попробуйте вкус воды. Куда бы вы ни пошли, вкус морской воды везде одинаков». Одинаково качество Будды. Вы можете ощутить его вкус от меня, вы можете ощутить его вкус от Рамакришны, вы можете ощутить его вкус от Кришнамурти, вы можете ощутить его вкус от Иисуса - разница лишь в том, откуда вы вкушаете. Пристань, берег может быть другим, но океан один и тот же. Где бы вы ни вкушали его, вы вкушаете одно и то же. Та же соленость. То же пламя.
Так что в этом нет ничего неправильного. Не чувствуйте за собой никакой вины. Когда вы влюблены, вы должны стать безумными. Быть влюбленным и сохранить разум? — об этом никто еще не слышал. Если ваша любовь разумна, то она будет не очень-то любовью. Когда вы влюблены, вы безумны.
Когда Меджнуна говорит о Лейле, это не научное утверждение. Но, тем не менее, это истина: истина сердца Меджнуна. Его слова ничего не говорят о Лейле; они говорят кое-что о любви Меджнуна. Но и эта любовь тоже истинна.
Так что не испытывайте никакой вины по этому поводу, поскольку эта любовь — единственный способ продвинуться вперед. Но не цепляйтесь за нее. Двигайтесь. Идите и идите. Великое сознание ожидает вас. Когда любовь становится осознаванием, когда любовь становится сознательной, когда любовь возгорается и становится светом — тогда вы поймете, что все просветленные одинаковы и все они одно. В просветлении персоналии исчезают, исчезают персоналии Иисуса или Будды, остается лишь океан, и вкус его одинаков.
Это ваша любовь. Это хорошо — будьте счастливы с нею. Но не довольствуйтесь лишь любовью, не думайте, что этого достаточно. Это хорошо, но возможно большее.
Всегда смотрите вперед, и всегда пытайтесь трансцендировать состояние, в котором находитесь. Тогда настанет момент, когда не останется ничего для трансценденции. Это и есть реализация.
Все ли просветленные учителя производят такое впечатление эгоистической личности, как вы?
Так должно быть. Они производят впечатление эгоистичности, поскольку не могут быть смиренными в том смысле, в котором вы понимаете покорность, смирение. Попытайтесь понять это. Это тонкий момент.
Все, что вы называете смиренностью, — функция эго. Измененное эго. У просветленного человека нет эго, поэтому у него не может быть и измененного эго. Он не может быть смиренным. В том смысле, в котором вы понимаете, он не может быть смиренным.
В противном случае Кришна никогда не мог бы говорить Арджуне: «Оставь все и пади к моим ногам. Я Бог, создавший все сущее. Sarva dharman parityajya mamekam sharanam vraja. Приди к моим ногам». Какой эгоизм! Иисус не мог бы сказать: «Я — дверь, я — путь, я — истина». «Я и мой Отец небесный — одно». «Те, кто последует за мной, спасутся... только те, кто последует за мной, будут спасены». И когда Будда достиг своего состояния, он объявил небу, небесам: «Я достиг недостижимого!»
Они выглядят очень эгоистично. Прежде всего, они не могут быть смиренными в том смысле, в котором вы понимаете смирение. Ваше смирение — измененное, отшлифованное, окультуренное эго. Но тогда почему они производят такое впечатление эгоистичности?
Они не смиренны, а вы знаете только два качества, два способа существования: смиренный и эгоистичный. Они не смиренны — значит, они должны быть эгоистичными. У вас только две категории. И эгоизм вам легко понять — это ваш язык.
Когда вы говорите «я», вы имеете в виду одно; когда я говорю «я», я имею в виду что-то другое. Но когда я говорю «я», вы поймете это по-своему, не по-моему. Когда Кришна говорит Арджуне: «Приди к моим ногам!» — что он имеет ввиду? Конечно, вы вложили бы свой смысл, если бы сказали кому-нибудь: «Приди к моим ногам!» Таким же должен быть и смысл слов Кришны. Нет, это не его смысл. Он не оставляет никакого «я», он не оставляет никакого «мое».
Но он вынужден пользоваться вашим языком. И вы понимаете его по-своему. Так что все просветленные учителя производят эгоистическое впечатление, потому что это вы эгоистичны. Вы поймете их смирение только в том случае, когда исчезнет ваше эго. В противном случае оно не позволит вам этого. Единственный способ понять тех, кто пробудился, пробудиться самому.
Непрерывно я наблюдаю следующее: я говорю одно, вы понимаете что-то другое. Но это и естественно. Как вы можете понять мой смысл? Когда я говорю, до вас доходят слова, но не смысл их. Мой смысл остается в моем сердце. Потом слово проникает в вас и вы окрашиваете его, вы придаете ему смысл. Этот смысл ваш.
Они выглядят эгоистичными, но они не такие. Ведь если они эгоистичны, то это означает, что просветления еще не случилось. Просветление случается только в том случае, когда исчезает эго. Эго — это тьма души, эго — это темница души, «я» — преграда на пути к предельному.
Будда — это пустота, и когда он говорит: «Я достиг недостижимого», он просто говорит, что пустота реализовалась, ничего другого. Но как перевести это на ваши понятия? Он говорит, что пустота реализовалась, но при этом он вынужден сказать: «Я достиг недостижимого».
Когда Кришна говорит: «Приди к моим ногам», он говорит: «Посмотри! Пустота стоит перед тобой. Растворись в ней!» Но напрямую это не пройдет. Он вынужден пользоваться языком Арджуны. Он говорит: «Приди к моим ногам». Если Арджуна готов и желает отдать себя, если он доверяет и отдается, то касаясь ног Кришны, он чувствует, что касается пустоты. Только тогда произойдет осознание того, о чем говорит Кришна. Нет ног, нет Кришны — есть лишь потрясающее качество пустоты. Храм Бога пуст. Касаясь ног Кришны, он поклоняется пустоте, и пустота изливается в него. Но это будет возможно только в том случае, когда он доверяет.
Да, много раз я производил на вас впечатление эгоистичного человека. Но не обманывайтесь этим впечатлением, поскольку, если вы ухватитесь за эту идею, что я эгоистичный человек, вы никогда не сможете прийти в состояние всеприятия, не сможете отдать себя, и тогда ваше эго будет сохраняться. Тогда не нужно быть здесь со мной, ведь тогда теряется весь смысл. Вы понапрасну тратите свое время.
Есть только один путь быть здесь вместе со мной: хотеть отдать себя. В противном случае отправляйтесь прочь, найдите где-нибудь кого-нибудь другого, кому вы сможете легко отдать себя, ведь если вы не отдадите себя, вы не познаете, кто вы есть. А без познания себя, вы не сможете узнать, что случается с человеком, которого называют просветленным. Это станет ясным вам только через ваше собственное переживание.
Да, это выглядит эгоистичным. Тогда есть два пути. Если вы думаете, что это не только выглядит эгоистичным, но и является эгоистичным, — тогда отправляйтесь прочь от меня. Чем скорее вы уйдете, тем лучше, ведь все время, которое вы проводите здесь, тратится понапрасну. Или, если вы думаете, что это лишь выглядит эгоистично, но не является таковым, тогда отдайте себя. Тогда не ждите, поскольку иногда слишком долгое ожидание становится привычкой, вы можете пристраститься к нему. Тогда вы все время будете ждать, ждать и ждать.
А я не буду ждать слишком долго. Еще немного — и я уйду. Тогда вы будете раскаиваться, тогда вы будете страдать, тогда вы погрузитесь в печаль, но все это будет бесполезно.
Вам будет легко прикасаться к моим ногам, когда я уйду, поскольку тогда не будет отдачи себя. Вы можете пойти и коснуться ног статуи: статуя мертва; нет отдачи себя. Когда вы касаетесь ног живого человека — такого же живого, как вы, в таком же теле, как ваше, — вот тогда возникает проблема.
Эго сопротивляется.
Так что или верьте в свое эго, или верьте в меня. Есть только две возможности. До сих пор вы верили в свое эго. Чего вы достигли? Я открываю для вас другую альтернативу. Испробуйте ее...
Кто вы?
Все, что угодно, потому что это зависит от вас. Если вы смотрите на меня с полной пустотой, я буду одним. Если вы смотрите на меня с какими-то идеями, эти идеи окрасят меня; если вы придете ко мне с предубеждением, тогда я буду другим: я подобен зеркалу. В этом зеркале отражается ваше лицо. Говорят, что если в зеркало смотрится обезьяна, то она не найдет там апостола. Из зеркала на нее будут смотреть лишь обезьяна.
Так что, все зависит от того, как вы смотрите на меня. Я совершенно исчез, поэтому я не могу навязать вам, кто я есть. У меня нет ничего, что я мог бы навязать вам. Есть лишь ничто, зеркало. Теперь у вас полная свобода.
Если вы действительно хотите узнать, кто я, вам нужно быть такими же абсолютно пустыми, как и я. Тогда два зеркала будут стоять лицом друг к другу, и отражаться в них будет только пустота. Отражаться будет лишь бесконечная пустота: два зеркала смотрят друг на друга. Но если у вас есть какие-то идеи, тогда вы увидите во мне свои собственные идеи.
Во время лекции я ловлю себя на том, что мои глаза фиксированы на вашем лице. Каждый раз время от времени на нем происходит внезапное изменение и на несколько мгновений ваше лицо кажется сатанинским. Я знаю, что это мое представление. Что внутри меня?
Есть ли какая-нибудь необходимость мне рассказывать вам об этом?
Внутри вас две стороны: божественная и бесовская. Иногда, когда вы течете сквозь свою божественную сторону, вы увидите во мне божественное. Потом все меняется: вы течете сквозь бесовскую сторону. Тогда во мне будет виден дьявол. Но помните всегда, что на самом деле это вы. Я — всего лишь зеркало, ситуация развивается от вас к вам же, вот и все. Поэтому, что бы вы ни видели во мне, — медитируйте над этим, ведь то, что вы видите, является, должно быть, вашим качеством.
Уму очень легко воображать и при этом забывать, что это всего лишь воображаемое. Есть люди, которые полагают, что я действительно дьявол, бес, и есть люди, которые полагают, что я действительно божество. И те, и другие принимают воображаемое за действительное. Я — просто «я». Я просто зеркало; я показываю вам ваше лицо. В этом заключается функция учителя: показывать вам ваше лицо.
Поэтому, что бы вы ни видели во мне, — медитируйте над этим. Если вы видите дьявола, попытайтесь разыскать дьявола в себе и попытайтесь отбросить это. Не думайте, что дьявол во мне, поскольку тогда вам не удастся отделаться от своего дьявола. Если он во мне, что вы сможете сделать? Тогда вы беспомощны. Но если он в вас, что-то можно сделать. Вы Можете отбросить его.
Почему саньясинам ашрама не разрешается участвовать во всех медитациях? Почему им говорят участвовать только в одной медитации в день?
Это из-за вас, леди и джентльмены. Это из-за вашей лени.
Я все время говорю о неделании, и мои предложения становятся вашими предлогами. Недеяние ничего общего не имеет с леностью. На самом деле, ленивый человек никогда не продвинется к недеянию. Ленивый человек — почти самоубийца. Он замкнут; его энергия не течет. Неделатель - текучий человек, живой.
Неделатель не означает, что этот человек ничего не делает. Он делает множество вещей, намного больше обыкновенного делателя, но вместе с тем он не делатель. Все, что он делает, лишь случается. Он как инструмент: им как бы владеет божественное, и оно действует через него. Он никогда не думает: «Я делаю это». Самое большее, он думает: «Я допускаю это».
Неделатель делает множество вещей и не устает, потому что в нем нет напряжения. Неделатель делает множество вещей и не накапливает никакого эго, поскольку он не делатель. Все лишь просто случается. Неделатель любит свою работу, его работа становится поклонением.
Люди, находящиеся в ашраме, — им разрешается находиться в ашраме только ради одной определенной работы. Эта определенная работа такая: они превращают свою работу в поклонение. Но людям нравится лениться. Особенно в Индии санньяса рассматривается как разновидность лени. Люди, которые не хотят ничего делать, становятся санньясинами.
Я не кров для таких людей; я не укрытие для беглецов. Я здесь, чтобы учить вас жить, больше жить, еще больше жить, поскольку только тогда, когда течет ваша энергия, вы способны любить; только тогда, когда течет ваша энергия, вы способны познавать; только тогда, когда течет ваша энергия, вы однажды приобретете способность превзойти, трансцендировать смерть — иначе нет.
Но лишь для очень немногих в ашраме работа — поклонение. Многие продолжают уклоняться. Не то чтобы они хотели медитировать, поскольку если бы они хотели, тогда все было бы совершенно по-другому: они могли бы медитировать за своей работой. Но они предпочитают проделывать все возможные медитации как раз для того, чтобы избежать работы.
Немногие абсолютно ленивы и думают, что могут рационально прожить со своей ленью. В качестве примера позвольте мне рассказать вам об одном дне из жизни одного санньясина. Утром с шести до семи он медитирует. Затем идет на завтрак. Затем с восьми до девяти тридцати или до десяти лекция. Тогда он, конечно, к десяти часам успел уже сделать очень много: медитировал, слушал такую длинную лекцию... Так что немного поболтать — очевидная необходимость. Потом к одиннадцати, одиннадцати тридцати он готов для ланча. К двенадцати часам он сделал уже слишком много - медитировал, слушал, даже ел — поэтому в двенадцать часов он идет спать. До трех необходимый отдых. От трех до трех тридцати время чая или кофе. Три тридцать — четыре тридцать: Надабрахма, индивидуальная медитация. С четырех тридцати до пяти тридцати он, конечно, гуляет. Человек нуждается в легких физических упражнениях. С пяти тридцати до шести тридцати: кундалини-медитация. Затем время обеда. А потом, конечно, приходит подружка, и день окончен. Вам нужны еще медитации?
Я разговариваю, каждый день на протяжении девяноста минут. Это означает самое большее тридцать страниц текста. В ашраме у нас двадцать человек занимаются редактированием. Каждый день они должны редактировать, расшифровывать, корректировать тридцать страниц. Двадцать человек - это означает полторы страницы на санньясина. А работа все время накапливается. У них постоянно вытянутые лица, как будто они делают слишком много работы. Это кажется смешным: один человек говорит, двадцать редактируют. Это просто смешно. Но и в этом случае, работа никогда не выполняется. Она продолжает накапливаться.
Им говорят, чтобы они не медитировали слишком много, поскольку слушать меня — это медитация. Можно ли совершать лучшую медитацию, чем слушать меня? Если вы любите работу, если вы любите меня, это и есть медитация. Вся ваша жизнь должна быть медитацией. Люди, которые приходят сюда на несколько дней со стороны, должны учиться медитации, но те, кто живет в ашраме, — вся их жизнь должна быть медитацией. Гулять, сидеть, просто спать — все должно стать медитацией. Медитация должна быть здешним климатом, атмосферой. Не то, что вы делаете, а то, что вы есть.
Не носите таких лиц, которые показывают, что вы совершаете какую-то великую работу. Любите ее! Носить вытянутое лицо и тяжкий груз — это никому не поможет. И вы никого не обманете, поскольку все это выглядит смешно. У вас всего-навсего лишь идея этого тяжкого груза. Этот груз убивает вас. И если вы все время думаете об этом, то это и станет тяжким грузом. От этого образуется язва, от этого заболит все тело, вы станете напряженными и нервными. Тогда вы постараетесь показать еще сильнее, что вы очень тяжело нагружены. И вот вы начинаете двигаться по замкнутому кругу.
Вы здесь для того, чтобы наслаждаться, быть, радоваться. И работа тут такая легкая, что она, на самом деле, может быть сделана за несколько минут. Отредактировать, расшифровать, скорректировать полторы страницы — сколько на это может потребоваться? И это всего лишь пример. То же касается и других работ. Но есть люди, принимающие работу как поклонение. Они текут, растут, цветут. Это люди, которые работают, — и работают с любовью. Вот почему какая-то работа делается, в противном случае это было бы невозможно.
Но такие вопросы поступают от ленивых людей. Я не назову имени той, что задала этот вопрос, поскольку она — тот самый санньясин, которая хотела бы, чтобы ее имя было названо.
Страх и вина — это одно и то же? И точно, как свет подчеркивает тьму, так и Иисус, по-видимому, заставил людей осознавать свою вину.
Страх и вина — это не одно и то же. Воспринятый страх становится свободой; страх отвергнутый, отброшенный, осужденный становится виной. Если вы воспринимаете страх как часть ситуации...
Он есть часть ситуации. Человек — это часть, малая часть, крошечная часть, а все целое — огромно; капля, очень малая капля, а все целое — это целый океан. Возникает дрожь: «я могу потеряться в целом; может потеряться моя индивидуальность». Это страх смерти. Всякий страх — это страх смерти. А страх смерти — это страх аннигиляции.
Естественно, что человек боится, дрожит. Если вы воспримете страх, если вы скажете, что такова жизнь, если вы воспримете его целиком, дрожь немедленно прекратится и страх — та же самая энергия, ставшая страхом, — раскрутится и станет свободой. Тогда вы узнаете, что даже если капля и исчезает в океане, она все же остается. На самом деле, она станет целым океаном. Тогда смерть становится нирваной, тогда вы не боитесь потерять себя. Тогда вы поймете слова Иисуса: «Если вы спасете свою жизнь, то потеряете ее; а если потеряете ее, то спасете».
Единственный способ пойти дальше смерти — это принять смерть. Тогда она исчезает. Единственный способ быть без страха — это принять страх. Тогда энергия высвобождается и становится свободой. Но если вы осудите страх, подавите его, если спрячете тот факт, что боитесь, — если вы вооружитесь и защитите себя, — вот тогда возникнет вина.
Все подавленное создает вину; все неразрешенное создает вину; все идущее против природы создает вину. Тогда вы испытываете чувство вины за то, что лгали себе и другим. Эта неподлинность и есть вина.
Вы спрашиваете: «Страх и вина — это одно и то же?» Нет. Страх может быть виной, но может и не быть. Это зависит от того, что вы делаете со страхом. Если вы делаете с ним что-то неправильное, он становится виной. Если вы просто принимаете его и ничего не делаете с ним — с ним нечего делать! — тогда он становится свободой, он становится бесстрашием.
«И точно, как свет подчеркивает тьму, так и Иисус, по-видимому, заставил людей осознавать свою вину». Нет, вовсе нет. Иисус пытался помочь людям не испытывать чувство вины. В этом заключалось все его усилие. Все его усилие было в том, чтобы рассказать людям, что нужно принимать себя и не испытывать вины, не испытывать осуждения. Не говорите себе, что вы безобразны, что вы плохи, что вы грешны. Не осуждайте себя. Вы есть то, что вы есть. Примите этот факт, и само это приятие станет вашим преобразованием.
Иисус никогда не создавал чувства вины в людях. Это было одним из его преступлений. Он старался ободрить виноватых людей — вот его преступление. Он старался сказать им: «Не будьте виноватыми, не испытывайте чувства вины. Даже если что-то не так, с вами все так. Может быть, вы поступили неправильно, но из-за этого ваше существо не становится неправильным». Какой-нибудь поступок может быть неправильным, но существо всегда правильное.
Он воспринимал людей; грешникам было легко с ним, они чувствовали себя с ним как дома. Это стало причиной неприятностей. Раввины, епископы, священники начали спрашивать: «Почему? Почему вы позволяете грешникам быть с вами? Почему вы едите с ними, почему вы спите с ними? Почему так много отверженных следуют за вами?»
Иисус отвечал: «Так и должно быть. Я пришел к тем, кто болен. Больной ищет врача; те, кто и так здоров, не нуждаются в нем. Идите и подумайте об этом». Иисус говорил: «Я пришел к больным, к убогим. Я должен поддержать их, я должен сделать их сильными. Я должен принести им свет и должен снова вернуть им жизнь, чтобы их энергия обрела динамичность и стала течь».
Нет, Иисус — это не тот свет, который подчеркивает тьму. На самом деле, когда есть этот свет, тьма исчезает. Тьма не подчеркивается светом; она исчезает в свете.
Вот разница. Если есть священник, то он подчеркнет тьму. Он не свет; он не может уничтожить тьму. Он заставит вас испытывать чувство вины. Он создаст грешников — он будет обвинять и заставит вас бояться ада. Он создаст алчность и желание небес и небесных даров. Самое большее, он породит в вас больше страха и больше алчности. Вот что такое небеса и ад: ваша проекция страха и алчности.
Но когда появляется Иисус, провидец, тьма просто исчезает. Когда есть свет, тьма не видна. Тьмы просто нет, поскольку тьма — это не что иное, как отсутствие света.
Если в комнате тьма, и я даю вам лампу со словами:
«Идите. И возьмите с собой лампу, поскольку с лампой вам будет легко разглядеть тьму...» Если вы входите во тьму, как вы сможете ее увидеть? Логично, не правда ли? Но это абсурд! Тьму можно увидеть только тогда, когда нет света. Если вы возьмете с собой свет, вы никогда не увидите тьмы, ведь если свет есть, то тьмы больше нет.
Иисус просто уничтожает тьму, он уничтожает вину. Он создает надежду, он создает уверенность и доверие. Люди, которых осуждали так долго, потеряли надежду. Они приняли тот факт, что они грешны, они приняли свои безобразные жизни, и они знают, что ничего нельзя сделать. Они могут лишь ждать ада. Они приняли, что их бросят в ад, и там они будут страдать.
Иисус приходит и помогает людям выйти из их замкнутой тьмы. Он говорит: «Нет ада». Он говорит: «Выходите. Кроме вашего невежества, ада нет; кроме вашей собственной замкнутости, нет ада. Выходите из него, снова теките. Не застывайте и расплавляйтесь, снова живите жизнью. Выходите на солнечный свет. Бог существует».
Вот почему он говорит: «Возвращайтесь, царство Божье в руках ваших». Он не говорит, что если вы грешник, то возвращение займет много времени, а если вы уважаемый религиозный человек, то возвращение займет меньше времени, нет.
Подумайте обо всем этом так, как будто вы видели долгий сон, что вы грешник. Кто-то другой в этой комнате видит сон, что он праведник. Займет ли у вас больше времени очнуться ото сна, чем у того, кто видит себя во сне праведником? И праведник, и грешник оба спали. Им потребуется одинаковое время, чтобы пробудиться ото сна.
Парадоксально, иногда праведнику может потребоваться немного больше времени, ведь его сон так прекрасен. Он не хочет выходить из него. Грешник уже в кошмаре. Он хотел бы выйти из него; он плачет, рыдает, как бы ему выбраться оттуда. Он всеми способами пытается выбраться. Его сон вовсе не прекрасен, его сон безобразен. Он в аду. Но праведнику может и не хотеться, чтобы его беспокоили. Он хотел бы повернуться на другой бок и поспать еще немного.
Запомните, когда вы счастливы, возвращение затруднено; когда вы несчастны, вернуться легко. В этом значение слов: «Благословение прячется в несчастьях, прячется в бедствиях». Когда кто-нибудь счастлив и все идет гладко, то кто будет беспокоиться о том, чтобы преобразовать себя? Когда человек печален, когда он глубоко грустит, когда он в горе, в слезах, тогда он захочет выбраться из этого. Страдание также хорошо потому, что оно дает вам возможность пробудиться, выйти из сна. Ничего плохого нет, если вы сможете использовать его правильно. Даже яды могут использоваться как лекарство и могут способствовать укреплению жизни.