Страница:
Так что современное искусство право, когда оно говорит, что в прошлом не было так уж много искусства, поскольку оно в большей или меньшей степени отчитывалось. Художник делал работу фотокамеры. С приходом фотокамеры художник вынужден делать настоящее искусство. Он должен изобретать, он не может просто продолжать отчитываться. Это может быть сделано лучше, более умело, более правдиво механизмом, машиной, технологией. Куда же тогда пойти художнику? Он расцвечивает реальность Если он просто отчитывается, что цветы растут на деревьях, то это фотография. Если он изобретает цветы, если он исправляет цветы, если он даёт цветам новое качество, которое ранее не существовало, но произведено им, если реальный цветок действует только как экран, и он проецирует на этот цветок все свои фантазии, — вот тогда он художник.
Видели ли вы картины Ван Гога? Деревья поднимаются так высоко, что почти достают до звёзд. Вы не видели, чтобы деревья поднимались так высоко. Никакое дерево не может достать до звёзд.
Кто-то спросил Ван Гога: «Почему эти деревья поднимаются так высоко? Это неверно». Он сказал: «Нет! Я видел деревья, достающие до звёзд. Когда я вижу дерево, я вижу желание земли встретиться со звёздами. Каждое дерево — это желание земли иметь встречу, любовную встречу с небом. Вот почему деревья тянутся вверх, вверх, вверх. Деревья — это сильные желания земли иметь встречу, заняться любовью с небом. Они на пути; я просто изобразил конечное состояние. Я видел конечное состояние, где все движется, дотягивается. Моя картина — это картина, где вся земля пытается дотянуться. Я могу видеть вперёд, я могу предсказывать».
Это не реально, это изобретение, — красивое само по себе. И человек многое потерял бы, если бы изобретательные люди исчезли. Они придают жизни больше вкуса. Они делают жизнь более весёлой. Они делают жизнь достойной для того, чтобы её прожить.
Наука открывает. Искусство женственно, наука мужественна. Художник просто ожидает в своей пассивности; он мечтает, желает, страстно стремится, и из этого мечтания, желания, ожидания изобретается нечто. Учёный проникает в реальность. Он почти насильник. Он идёт и раскрывает. Он сбрасывает все одежды прочь, он обнажает реальность, он насильно обнажает её.
Изобретение, изобретательство идёт от чувства. Открытие идёт от мысли, от ума. Изобретение идёт через сердце, открытие — через голову.
Тогда, что же такое создание? Создание лежит дальше обоих. Когда человек не идентифицируется больше головой или сердцем, он становится мистиком. Мистик создаёт, поэт изобретает, учёный открывает.
Мистик создаёт. Он больше не экстраверт, он больше не интроверт. Он больше не мужчина, он больше не женщина; он вышел за пределы всех дуальностей. Он растворил себя в Боге; Бог — это созидательная энергия. Он больше не действует отдельно, он стал частью созидательной энергии; он стал Богом. В этом смысл того, что мы говорим, что Иисус является Богом или Будда является Богом — они больше не отделены.
Живописец отделён, поэт отделён, физик отделён, химик отделён, но мистик вместе с целым. Он растворил себя в созидательности этого существования. Тогда из него рождается что-то созидательное — из него рождается реальность. Вот что я имею в виду, когда говорю: «Создайте Бога, создайте душу». Будда создал просветление, Иисус создал Бога, Маха-вира создал мокшу. Названия различны. Но они растворили себя в целом, и из этого растворения приходит создание.
Искусство — это изобретение, наука — это открытие, религия — это создание.
Чтобы создавать, вы должны будете исчезнуть. Только в том случае, если вы исчезнете, возможно создание. Вы должны будете прокладывать путь Богу. Если вы здесь не для того, чтобы делать что-нибудь, быть чем-нибудь, то вы становитесь пустым бамбуком, флейтой... и песня начинает нисходить через вас.
Третий вопрос:
Слепой человек смотрит на солнце. Солнце присутствует, но слепой не может видеть, потому что не имеет зрения, не имеет глаз. Если он достигнет возможности зрения, он будет иметь видение солнца. Зрение должно случиться внутри, а видение будет снаружи.
Вы должны искать глаза, вы должны стать провидцем. Вы должны отбросить свою слепоту. Вы должны отбросить все роды буферов, закрывающих ваши глаза. Вы должны стать открытыми: в этом смысл достижения зрения, или внутреннего зрения. Внутреннее зрение много лучше, поскольку оно делает упор на «внутреннем». Зрение происходит внутри, — в этом смысл внутреннего зрения. Вы открыты, вы слышите, вы видите, вы способны воспринимать, и тогда всё, что уже представлено здесь, — изначальный звук омкар, небесная музыка, окружающая вас... вы ещё не слышали её, потому что вы не имеете ушей, чтобы слышать, вы не имеете такого чувствительного уха. Вы можете слышать только шумы, вы не можете слышать музыку. Если вы тренируете, если вы культивируете ухо, то медленно, медленно ваше ухо становится более и более медитирующим, тихим, восприимчивым, пассивным. Это приводит к состоянию, которое даосисты называют ву-вей, недеяние — только предельное безмолвие без шевеления самого себя, — поскольку, если вы имеете какое-нибудь шевеление самого себя, вы упустите то, что есть там. Когда ваши глаза пусты, вы имеете внутреннее зрение. Глаза, полные мыслей, предубеждений, концепций, верований, не могут видеть. Они продолжают видеть то, во что они верят, они не видят то, что есть. Поэтому вы должны предельно обнажить себя от всех верований, — христианства, индуизма, мусульманства, — вы должны отбросить все виды философии. Когда ваши глаза предельно обнажены, — вы не имеете внутри себя никаких верований, вы не знаете, что есть что, вы просто не знаете ничего; вы знаете только то, что вы не знаете, что вы невинны, — в этой невинности вы имеете внутреннее зрение. И тогда всё, что вы увидите через это внутреннее зрение, называется видением.
Оно называется видением, чтобы показать различие со сновидениями. Видение — это реальное явление. Сновидение выглядит так, как будто оно реально, но, в действительности, оно не реально. Сновидение проецируется вами, видение — это часть реальности. В сновидении вы работали над реальностью; в видении реальность работает над вами. В сновидении вы активны, вы делаете что-то — проецируете. В видении вы ву-вей, неактивны, пассивны. Вы позволяете реальности работать над вами. В сновидении вы великий делатель; сновидение — это ваше дело. В видении вы неделатель, воспринимающий конец, утроба, открытый, ожидающий, готовый к приёму, приветствующий. Вы в своего рода состоянии «полного приятия, всеприятия». И когда вы в состоянии «всеприятия», реальность случается вам, потому что вы не препятствуете ей. Она постоянно пытается случиться вам, но вы продолжаете препятствовать ей.
Бог приходит к вам миллионами путей. Но вы имеете определённую идею Бога, а Бог не обязан соответствовать этой идее. Он ходит своими собственными путями, а вы всё время ожидаете его согласно своим верованиям. Поэтому вы всё время упускаете его.
Например, христиане всё время будут упускать Христа, поскольку они ожидают того же самого Христа. Нельзя сказать, чтобы Христос не случался в мире, — он случался в Кабире, он случался в Мухаммеде, он случался в Нанаке, он случался во многих людях. Но христиане ожидают того же самого Христа, о котором у них уже есть некоторые представления. Они ожидают второго пришествия Христа. Этого не случится никогда. Они ожидают напрасно. Христос приходит всё время, но никогда не приходит снова тем же путём. Потому что для Христа прийти тем же путём означает, что всё существование должно быть в той же самой ситуации, — а этого не произойдёт никогда. Только подумайте... в точности та же самая ситуация: каждый камень на том же месте, где был, и каждый человек в том же облике, что был. Как это возможно? Понтий Пилат более не прокуратор Иудеи, он не пишет более законов. Тот мир евреев, тот мифологический мир их сновидений более не существует. Всё изменилось.
Я слышал...
Мир изменился. Сейчас Понтий Пилат может быть только пилотом.
Тот мифологический мир, — а все общества живут в мифологии, — создаёт определённую поэзию вокруг них, определённое сновидение вокруг них. Они изобретают. Евреи были избранным народом; теперь они более не являются таковым. Даже евреи устали теперь оставаться избранным народом.
Я слышал...
Сейчас даже евреи не желают быть избранным народом. Они страдали из-за того, что они имели это глупое понятие избранного народа. Эта эгоистическая идея была направлена против каждого, и каждый старался поставить их на место. Их избивали, убивали, насиловали, и за всем этим единственная идея: «Мы избранный народ».
Сейчас мир полностью изменился. Христос не может прийти тем же путём, которым он пришёл в то время. Он может прийти тем путём только в том случае, если мир снова повторит в точности ту же самую ситуацию, а это невозможно. Мир никогда не станет тем же самым. Это поток, всё находится в движении. А христиане продолжают ждать Христа, индуисты ожидают Кришну. В течение пяти тысяч лет они ждут, потому что Кришна сказал: «Когда будет волнение, и тёмная ночь, и религия будет искореняться, и будет безбожие в мире, и когда мои люди будут угнетены и будут в нищете, я приду. Я обещаю». И они ждут. Сейчас какая ещё нищета нужна Индии, чтобы он пришёл? Как вы думаете, может ли быть страна более бедная, чем Индия? Если он не может прийти сейчас, то нет надежды, поскольку большей нищеты не бывает. Но он не приходит, а индуисты продолжают ждать и продолжают смотреть на небо.
Он уже приходил, но Бог не может прийти согласно вашим верованиям. Вы должны быть в состоянии восприимчивости. Вы должны отбросить все верования; тогда, внезапно — видение! Когда внутреннее зрение готово, приходит видение. Видение — это не сновидение, это реальность, это так.
Христиане видят сновидения. Индуисты видят сновидения. Они сновидцы различных родов. Они продолжают видеть сны о том, что вещи снова станут теми же самыми. Они продолжают видеть сны о прошлом. Они снова и снова продолжают проецировать прошлое в свои умы. Они продолжают играть в ту же игру, в которую они научились очень хорошо играть, и они не видят, что реальность изменилась и их игра просто абсурдна.
Видение — это не ваше сновидение. Видение — это когда все сновидения исчезли и у вас нет спящего ума; тогда то. что случается, и есть видение. Но для этого необходимо внутреннее зрение. Вы должны выучиться, как смотреть, и вы должны выучиться, как быть, и вы должны выучиться, как слушать, и вы должны выучиться, как касаться. Вы должны выучиться, как ощущать запах, как ощущать вкус. И тогда вы будете удивлены, — через все органы чувств придёт Бог.
Будьте более чувствительны, — поменьше верований, поменьше головы и больше чувствительности. Будьте более чувствительны, более живы в своих чувствах, и тогда однажды, внезапно, вы увидите: это не просто свет, приходящий к вам, это Бог в форме света; и не дерево, стоящее там перед вами, но Бог; не женщина, в которую вы влюблены, но Бог; не мужчина, но Бог. Когда внутреннее зрение становится ясным, неомраченным, внезапно вы начинаете видеть, что Бог есть везде, поскольку всё — это Бог.
Один человек однажды взял цветок и, не говоря ни слова, держал его перед людьми, сидевшими вкруг него. Каждый человек по очереди смотрел на цветок и затем объяснял его смысл, его значение, и всё, что он символизировал. Последний человек, однако, глядя на цветок, не сказал ничего, только улыбнулся. Человек в центре тогда тоже улыбнулся и без слов передал цветок ему. Говорят, что в этом истоки дзэна.
То, что человек в центре был Буддой, не имеет значения. Дзэн — это то, что случается, когда любой человек, где бы то ни было, когда бы то ни было, видит. То же и суфизм: это новый способ видения внутри реальности. То же и тантра, то же и йога, — различные имена одного и того же явления: способности смотреть внутрь реальности.
Но вы так наполнены объяснениями.
Я держу цветок в моей руке, как раз перед вами, но вы не видите цветок, потому что вы так наполнены объяснениями, так наполнены философствованием, так наполнены вопросами и ответами.
Это «рождение дзэна» — один из самых красивых анекдотов во всей истории религии...
«Каждый человек по очереди смотрел на цветок и затем объяснял его смысл...»
Цветок не нуждается в объяснениях. Цветок сам по себе своё собственное объяснение. Как вы можете сказать, что такое роза? Роза есть роза, есть роза! Как вы можете сказать, что это такое? И всё, что вы ни скажете, будет неправильным, потому что, говоря, что роза — «это», вы идентифицируете розу с чем-то ещё, что не является розой. Вот что мы всё время говорим.
Если кто-нибудь спросит: «Что это такое?», то вы внесёте на рассмотрение что-то другое для объяснения этого, но это что-то другое не будет этим. Все объяснения сбиваются с пути. Никакие объяснения не объясняют. Они лишь запутывают. Они являются уловками ума.
«Они объясняли его смысл, его значение, и всё, что он символизировал».
Цветок не символизирует ничего. Он просто есть, он не символ. Он не символ, не метафора, не знак. Он сам по себе. Он не представляет кого-либо ещё. Это его собственное существование.
Они всё упустили. Эти люди, сидящие вокруг Будды, держащего цветок в своей руке, и те, кто начал говорить о цветке, — все они упустили. Они промахнулись, потому что они были так наполнены объяснениями. Они не могли видеть цветок, цветок потерялся в их объяснениях. Ими слишком завладела тайна цветка: «Почему Будда держит цветок в своей руке? Какого рода этот цветок? Какой разновидности он принадлежит? Что он представляет? — его цвет, его облик, его форма». Они полностью забыли о цветке, они заблудились. Они побежали в другую сторону. А они были умными людьми, учёными людьми: они, должно быть, цитировали писание, они, должно быть, привлекали Веды и Упанишады. Они, должно быть, говорили о своих знаниях, они, должно быть, приводили основательные эгоистические оправдания, они, должно быть, привлекли множество аргументов, они, должно быть, были очень логичными. И они думали, что удовлетворят Будду.
Будда должно быть чувствовал себя очень опечаленным.
Цветок просто был, он не нуждался в объяснениях. Вам нужно наслаждаться им; не говорить ничего о нём, но смотреть на него!
Только один человек так и сделал.
«Однако, глядя на цветок, один человек не сказал ничего».
Его имя было Махакашьяпа. Он стал основателем дзэна, поскольку был первым человеком, который увидел цветок, как он был. Он имел внутреннее зрение и видение.
«Он не сказал ничего, только улыбнулся».
Что случилось в этой улыбке? Он стал цветком в этой улыбке. Наблюдали ли вы это? Когда вы улыбаетесь, вы расцветаете. Он не сказал ничего, и он сказал всё. Становясь цветком, он сказал всё. Он улыбнулся.
На самом деле, нет цветка более красивого, чем человеческая улыбка. Самые красивые цветы бледнеют перед человеческой улыбкой. Нет ничего, сравнимого с человеческой улыбкой. Она вырастает из вашего существа, распространяется по всем вам, вы расцветаете. Улыбка — это цветок человеческого сознания. Махакашьяпа улыбнулся.
«Человек в центре тогда тоже улыбнулся».
Так что в тот день было три цветка, целая троица. Цветок уже был в улыбке; Махакашьяпа улыбнулся; видя два этих красивых цветка, Будда улыбнулся. Эти три улыбки стали основанием дзэна, эти три цветка. Это редко случается, но когда это случается, рождается великая традиция. Но это случилось так тихо! Ни единого слова не было произнесено! Будда также не произнёс ни единого слова, он просто передал цветок Махакашьяпе. И этим он сказал, что даёт Махакашьяпе то, что не может передать словами. Это было внутреннее зрение и видение, передача вне писаний, вне слов.
Вот так суфизм, хасидизм, дзэн, тантра, йога передавались в веках. Всякий раз, когда был кто-то, кто мог видеть, цветок передавался.
Я держу цветок перед вами. В тот день, когда вы сможете увидеть его, он будет передан вам. Я продолжаю держать цветок. Я буду продолжать ждать того момента, когда вы не будете иметь никаких объяснений ему. Вы не просите никаких объяснений, вы просто живёте его тайной, — тайной момента, тайной присутствия, — и вы улыбаетесь. И эта тайна просто расцветает в вас как цветок. В тот день вы поймёте, что такое цветок. Если вы не расцветёте, вы не поймёте розовый куст. Как вы можете понять? — вы никогда не знали никакого цветения внутри себя. Только Будда может понять, что происходит с розовым кустом. Только Будда может понять, что происходит со звёздами. Только Будда может понять, что происходит с этой огромной тайной, называемой существованием. Когда вы почувствуете вкус вашей реальности, тогда вы станете знающими, — не через писания, не через чтение книг, но путём существования, путём опыта.
«Говорят, что в этом анекдоте истоки дзэна».
И вы удивитесь тому, что ни одно индийское писание не ссылается на этот анекдот. Я искал и искал его, — ни одно индийское писание не ссылается на этот анекдот. Если вы спросите ортодоксальных буддийских учёных, они скажут: «Это лишь изобретение людей дзэна».
Однажды ко мне пришёл буддийский учёный, очень знаменитый учёный, всемирно знаменитый учёный по буддийским писаниям. Его имя Бхикку Ананд Госалаяна. Он пришёл ко мне и сказал в точности об этом анекдоте: «Вы продолжаете говорить об этом. Но всё это не исторично, поскольку об этом нет ни единого упоминания в писаниях. Пожалуйста, хватит вам говорить об этом!»
Я сказал ему: «Это просто показывает индийский ум, ничего больше. Индийский ум не может понять, он слишком учёный».
Моё ощущение таково, что все эти учёные, которые дают объяснения и философствуют о цветке, должно быть собрали писания после того, как это произошло. Да, они собрали. Они, должно быть, забыли всё об этом, это было несущественно. Они, должно быть, приняли это за шутку: «Будда, должно быть, шутил, должно быть, был в настроении». И поскольку ничего не было сказано, то не о чем и сообщать. Учёный может сообщать только о том, что сказано. Он постоянно упускает то, что показано. Не о чем было сообщать, ничего не случилось, — это была молчаливая передача. Учёные упустили её. Они не упомянули о ней.
Я сказал великому учёному: «Для меня это самая важная вещь, которая случилась с Буддой. Если её нет в писаниях, то значит писания неверны, поскольку для меня это — самое существенное явление. Я могу отбросить и сжечь все писания, но я не могу отбросить эту историю. Эта притча содержит всё».
Об этом впервые было сообщено китайцами; поскольку об этом было сообщено в даосизме. Поскольку впервые это было понято в подходе даосизма. Так что это упоминается в китайских писаниях, а не в индийских. Индийский ум учёный, философский, логичный, аргументирующий. Китайский ум более эстетичный, более артистичный, может смотреть в тишину, может ощущать тишину.
Дзэн — это результат скрещивания буддизма и даосизма. Он на пятьдесят процентов буддизм и на пятьдесят процентов даосизм. И он богаче их обоих, потому что он содержит всё, что есть красивого в буддизме, и всё, что есть красивого в даосизме. Он вобрал тишину обоих, отсюда и красота дзэна.
Но запомните, не имеет значения то, что человек в центре оказался Буддой. Дзэн — это то, что случается, когда любой человек, где угодно, в любое время, видит.
Дзэн может случиться здесь, дзэн может случиться, когда сидишь рядом с деревом, или на берегу реки. Дзэн может случиться где угодно. Дзэн случается всякий раз, когда вы имеете возможность видеть. Видение случается в вашем внутреннем зрении, в открытости вашего внутреннего зрения. Это видение есть дзэн. И это видение есть суфизм. Они не являются различными.
Четвёртый вопрос:
Четапа, когда я говорю, принесите свет и тьма исчезнет, вот что я в точности имею в виду: принесите свет и тьма станет светящейся. Она не исчезнет, поскольку ничто не может исчезнуть. Принесите свет и тьма станет освещённой. Когда свет приходит в неё, он преобразует самое качество темноты. Ничто не исчезает, вещи просто преобразуются. Если вы допустите меня в своё сердце, вы не найдёте тьмы. Это не означает, что тьма исчезла; тьма преобразовалась. Тьма не является более тьмой, она стала сама светом. На самом деле, тьма и свет — не такие противоположные вещи, как мы обычно думаем. Различие между тьмой и светом не есть противоположность. Они — одно и то же.
Это как жара и холод. То, что вы называете холодным, холодно лишь относительно; нет абсолютного различия. То, что вы называете горячим, горячо лишь относительно; нет абсолютного различия. Можно попробовать эксперимент. Держите ведро с водой перед собой. Нагрейте одну руку в нагревателе, а другую положите на куб льда, и когда ваши обе руки почувствуют тепло и холод, погрузите их в ведро перед собой — и вы будете удивлены. Если кто-нибудь вас спросит: «Скажи о воде в ведре, тёплая она или горячая», — вы будете озадачены, поскольку одна рука будет говорить, что она горячая, а другая — что она холодная. Холод и жара — это не различные вещи, но два относительных ощущения. Так и тьма и свет.
Вы знаете сову: она видит ночью, для неё нет тьмы. У неё другой вид глаз, отличный от ваших. Днём она не может видеть. Вот почему совы, особенно на Западе, рассматриваются как символ мудрости, — поскольку для них даже тьма есть свет. Вот что такое просветление: когда тьма становится светом.
Всё моё усилие здесь — это превратить вас в сов, так, чтобы тьма стала светом.
Но я понимаю и вашу проблему.
Вы будете стремиться к ней. Вы так мало времени знакомы со светом. Вы жили во тьме так долго, миллионы жизней, что из-за старой привычки вы просите тьмы. Свет вы можете принять от сих и до сих; затем вы хотели бы расслабиться и отдохнуть во тьме. И вы будете чувствовать себя хорошо, отдыхая во тьме, — это даст отдых, это будет как сон. Ни о чём не надо беспокоится; всё идёт своим путём. Нужно становиться всё более и более привычным к свету. Медленно, медленно ваша апертура открывается всё больше и больше, вы поглощаете всё больше и больше; наконец, однажды так случится, что вы узнаете, что свет и тьма — это одно и то же. Вы сможете отдыхать и в свете. Когда это станет вашим опытом, вашим переживанием, необходимость во тьме исчезнет. Но она останется.
Иногда вы будете очень близко ко мне и вы будете полны света, — это то, что случилось с Четаной. Я вижу её иногда подходящей очень близко ко мне; тогда она полна света. Но вскоре она начнёт страстно стремиться ко тьме; тогда она должна уйти от меня.
И это происходит с каждым здесь. Вы постоянно качаетесь ко мне и от меня. Вы как маятник: иногда вы подходите близко, иногда уходите далеко. Но это необходимо. Вы не можете поглотить меня полностью прямо сейчас. Вы должны учиться, вы должны учиться поглощать что-то огромное, что выглядит почти как смерть. Так что много раз вы будете вынуждены уходить от меня.
Вот почему иногда вы становитесь отрицающими. Иногда вы начинаете спорить со мной, бороться со мной, — это часть любви. Вы также должны ненавидеть меня. Так что не беспокойтесь об этом и не обращайте слишком много внимания на это. Это просто попытка с вашей стороны уйти. Вы можете принимать меня столько, сколько можете, а затем это становится невыносимым. Тогда вы хотите уйти.
Существуют тысячи способов, чтобы уйти. Посмотрите на Шилу — она крепко спит. Это способ уйти. Она может дойти только до сих пор, а затем ум скажет: «Лучше уснуть. Это становится невыносимым». Вы начинаете думать о тысяче других вещей. Сидя напротив меня, ваш ум начинает ходить на рынок. Вы уже в Вриндаване: немедленно, когда я кончу, вы ринетесь. Но вы уже ринулись! Ваш ум уже там, только ваше тело должно последовать. И вы будете думать много разного против меня, много мелкого, и будет из этого лишь много суеты. Будут горы из кротовых куч. И вы поймёте однажды, и удивитесь тому, какие же вы делали ненужные вещи. Но они — часть вашего роста.
Прямо сейчас вы можете бодрствовать только днём. Ночью вы вынуждены будете спать, вам нужна будет тьма. И по отношению ко мне это будет продолжаться: иногда между вами и мной будет день, а иногда между вами и мной будет ночь. Иногда вы будете смотреть на меня, а иногда вы будете закрывать глаза. Иногда вы будете открывать своё сердце, а иногда закрывать его. Но это так и случается — не стоит беспокоиться.
Видели ли вы картины Ван Гога? Деревья поднимаются так высоко, что почти достают до звёзд. Вы не видели, чтобы деревья поднимались так высоко. Никакое дерево не может достать до звёзд.
Кто-то спросил Ван Гога: «Почему эти деревья поднимаются так высоко? Это неверно». Он сказал: «Нет! Я видел деревья, достающие до звёзд. Когда я вижу дерево, я вижу желание земли встретиться со звёздами. Каждое дерево — это желание земли иметь встречу, любовную встречу с небом. Вот почему деревья тянутся вверх, вверх, вверх. Деревья — это сильные желания земли иметь встречу, заняться любовью с небом. Они на пути; я просто изобразил конечное состояние. Я видел конечное состояние, где все движется, дотягивается. Моя картина — это картина, где вся земля пытается дотянуться. Я могу видеть вперёд, я могу предсказывать».
Это не реально, это изобретение, — красивое само по себе. И человек многое потерял бы, если бы изобретательные люди исчезли. Они придают жизни больше вкуса. Они делают жизнь более весёлой. Они делают жизнь достойной для того, чтобы её прожить.
Наука открывает. Искусство женственно, наука мужественна. Художник просто ожидает в своей пассивности; он мечтает, желает, страстно стремится, и из этого мечтания, желания, ожидания изобретается нечто. Учёный проникает в реальность. Он почти насильник. Он идёт и раскрывает. Он сбрасывает все одежды прочь, он обнажает реальность, он насильно обнажает её.
Изобретение, изобретательство идёт от чувства. Открытие идёт от мысли, от ума. Изобретение идёт через сердце, открытие — через голову.
Тогда, что же такое создание? Создание лежит дальше обоих. Когда человек не идентифицируется больше головой или сердцем, он становится мистиком. Мистик создаёт, поэт изобретает, учёный открывает.
Мистик создаёт. Он больше не экстраверт, он больше не интроверт. Он больше не мужчина, он больше не женщина; он вышел за пределы всех дуальностей. Он растворил себя в Боге; Бог — это созидательная энергия. Он больше не действует отдельно, он стал частью созидательной энергии; он стал Богом. В этом смысл того, что мы говорим, что Иисус является Богом или Будда является Богом — они больше не отделены.
Живописец отделён, поэт отделён, физик отделён, химик отделён, но мистик вместе с целым. Он растворил себя в созидательности этого существования. Тогда из него рождается что-то созидательное — из него рождается реальность. Вот что я имею в виду, когда говорю: «Создайте Бога, создайте душу». Будда создал просветление, Иисус создал Бога, Маха-вира создал мокшу. Названия различны. Но они растворили себя в целом, и из этого растворения приходит создание.
Искусство — это изобретение, наука — это открытие, религия — это создание.
Чтобы создавать, вы должны будете исчезнуть. Только в том случае, если вы исчезнете, возможно создание. Вы должны будете прокладывать путь Богу. Если вы здесь не для того, чтобы делать что-нибудь, быть чем-нибудь, то вы становитесь пустым бамбуком, флейтой... и песня начинает нисходить через вас.
Третий вопрос:
Почему духовное переживание часто называется видением? В чём разница между зрением и видением? Раньше вы говорили о том, что такое «слышать». Расскажите, пожалуйста, что означает «видеть».
Слепой человек смотрит на солнце. Солнце присутствует, но слепой не может видеть, потому что не имеет зрения, не имеет глаз. Если он достигнет возможности зрения, он будет иметь видение солнца. Зрение должно случиться внутри, а видение будет снаружи.
Вы должны искать глаза, вы должны стать провидцем. Вы должны отбросить свою слепоту. Вы должны отбросить все роды буферов, закрывающих ваши глаза. Вы должны стать открытыми: в этом смысл достижения зрения, или внутреннего зрения. Внутреннее зрение много лучше, поскольку оно делает упор на «внутреннем». Зрение происходит внутри, — в этом смысл внутреннего зрения. Вы открыты, вы слышите, вы видите, вы способны воспринимать, и тогда всё, что уже представлено здесь, — изначальный звук омкар, небесная музыка, окружающая вас... вы ещё не слышали её, потому что вы не имеете ушей, чтобы слышать, вы не имеете такого чувствительного уха. Вы можете слышать только шумы, вы не можете слышать музыку. Если вы тренируете, если вы культивируете ухо, то медленно, медленно ваше ухо становится более и более медитирующим, тихим, восприимчивым, пассивным. Это приводит к состоянию, которое даосисты называют ву-вей, недеяние — только предельное безмолвие без шевеления самого себя, — поскольку, если вы имеете какое-нибудь шевеление самого себя, вы упустите то, что есть там. Когда ваши глаза пусты, вы имеете внутреннее зрение. Глаза, полные мыслей, предубеждений, концепций, верований, не могут видеть. Они продолжают видеть то, во что они верят, они не видят то, что есть. Поэтому вы должны предельно обнажить себя от всех верований, — христианства, индуизма, мусульманства, — вы должны отбросить все виды философии. Когда ваши глаза предельно обнажены, — вы не имеете внутри себя никаких верований, вы не знаете, что есть что, вы просто не знаете ничего; вы знаете только то, что вы не знаете, что вы невинны, — в этой невинности вы имеете внутреннее зрение. И тогда всё, что вы увидите через это внутреннее зрение, называется видением.
Оно называется видением, чтобы показать различие со сновидениями. Видение — это реальное явление. Сновидение выглядит так, как будто оно реально, но, в действительности, оно не реально. Сновидение проецируется вами, видение — это часть реальности. В сновидении вы работали над реальностью; в видении реальность работает над вами. В сновидении вы активны, вы делаете что-то — проецируете. В видении вы ву-вей, неактивны, пассивны. Вы позволяете реальности работать над вами. В сновидении вы великий делатель; сновидение — это ваше дело. В видении вы неделатель, воспринимающий конец, утроба, открытый, ожидающий, готовый к приёму, приветствующий. Вы в своего рода состоянии «полного приятия, всеприятия». И когда вы в состоянии «всеприятия», реальность случается вам, потому что вы не препятствуете ей. Она постоянно пытается случиться вам, но вы продолжаете препятствовать ей.
Бог приходит к вам миллионами путей. Но вы имеете определённую идею Бога, а Бог не обязан соответствовать этой идее. Он ходит своими собственными путями, а вы всё время ожидаете его согласно своим верованиям. Поэтому вы всё время упускаете его.
Например, христиане всё время будут упускать Христа, поскольку они ожидают того же самого Христа. Нельзя сказать, чтобы Христос не случался в мире, — он случался в Кабире, он случался в Мухаммеде, он случался в Нанаке, он случался во многих людях. Но христиане ожидают того же самого Христа, о котором у них уже есть некоторые представления. Они ожидают второго пришествия Христа. Этого не случится никогда. Они ожидают напрасно. Христос приходит всё время, но никогда не приходит снова тем же путём. Потому что для Христа прийти тем же путём означает, что всё существование должно быть в той же самой ситуации, — а этого не произойдёт никогда. Только подумайте... в точности та же самая ситуация: каждый камень на том же месте, где был, и каждый человек в том же облике, что был. Как это возможно? Понтий Пилат более не прокуратор Иудеи, он не пишет более законов. Тот мир евреев, тот мифологический мир их сновидений более не существует. Всё изменилось.
Я слышал...
В школе учитель сказал своим маленьким ученикам нарисовать что-нибудь по мотивам Библии. Было много картинок, но одна из них была очень странная. Один маленький мальчик нарисовал аэроплан. Он любил аэропланы. И всё было ясно, — позади было три фигуры, а спереди в кабине, был пилот.
Учитель спросил: «Кто эти три человека?» Он сказал: «Это Бог, отец. Это Иисус, сын. А этот довольно неуклюжий парень, — кто он? — это Дух Святой». И учитель спросил: «Тогда кто же этот четвёртый?» И он сказа: «Кто же ещё? Понтий, Пилот».
Мир изменился. Сейчас Понтий Пилат может быть только пилотом.
Тот мифологический мир, — а все общества живут в мифологии, — создаёт определённую поэзию вокруг них, определённое сновидение вокруг них. Они изобретают. Евреи были избранным народом; теперь они более не являются таковым. Даже евреи устали теперь оставаться избранным народом.
Я слышал...
Один старый еврей молился и сказал Богу: «Правда ли это, Господь, что мы твой избранный народ?»
И Бог пророкотал с небес: «Да! Вы мой избранный народ!»
И старый еврей сказал: «Господь, не пора ли тебе выбрать кого-нибудь ещё? Мы много страдали».
Сейчас даже евреи не желают быть избранным народом. Они страдали из-за того, что они имели это глупое понятие избранного народа. Эта эгоистическая идея была направлена против каждого, и каждый старался поставить их на место. Их избивали, убивали, насиловали, и за всем этим единственная идея: «Мы избранный народ».
Сейчас мир полностью изменился. Христос не может прийти тем же путём, которым он пришёл в то время. Он может прийти тем путём только в том случае, если мир снова повторит в точности ту же самую ситуацию, а это невозможно. Мир никогда не станет тем же самым. Это поток, всё находится в движении. А христиане продолжают ждать Христа, индуисты ожидают Кришну. В течение пяти тысяч лет они ждут, потому что Кришна сказал: «Когда будет волнение, и тёмная ночь, и религия будет искореняться, и будет безбожие в мире, и когда мои люди будут угнетены и будут в нищете, я приду. Я обещаю». И они ждут. Сейчас какая ещё нищета нужна Индии, чтобы он пришёл? Как вы думаете, может ли быть страна более бедная, чем Индия? Если он не может прийти сейчас, то нет надежды, поскольку большей нищеты не бывает. Но он не приходит, а индуисты продолжают ждать и продолжают смотреть на небо.
Он уже приходил, но Бог не может прийти согласно вашим верованиям. Вы должны быть в состоянии восприимчивости. Вы должны отбросить все верования; тогда, внезапно — видение! Когда внутреннее зрение готово, приходит видение. Видение — это не сновидение, это реальность, это так.
Христиане видят сновидения. Индуисты видят сновидения. Они сновидцы различных родов. Они продолжают видеть сны о том, что вещи снова станут теми же самыми. Они продолжают видеть сны о прошлом. Они снова и снова продолжают проецировать прошлое в свои умы. Они продолжают играть в ту же игру, в которую они научились очень хорошо играть, и они не видят, что реальность изменилась и их игра просто абсурдна.
Видение — это не ваше сновидение. Видение — это когда все сновидения исчезли и у вас нет спящего ума; тогда то. что случается, и есть видение. Но для этого необходимо внутреннее зрение. Вы должны выучиться, как смотреть, и вы должны выучиться, как быть, и вы должны выучиться, как слушать, и вы должны выучиться, как касаться. Вы должны выучиться, как ощущать запах, как ощущать вкус. И тогда вы будете удивлены, — через все органы чувств придёт Бог.
Будьте более чувствительны, — поменьше верований, поменьше головы и больше чувствительности. Будьте более чувствительны, более живы в своих чувствах, и тогда однажды, внезапно, вы увидите: это не просто свет, приходящий к вам, это Бог в форме света; и не дерево, стоящее там перед вами, но Бог; не женщина, в которую вы влюблены, но Бог; не мужчина, но Бог. Когда внутреннее зрение становится ясным, неомраченным, внезапно вы начинаете видеть, что Бог есть везде, поскольку всё — это Бог.
Один человек однажды взял цветок и, не говоря ни слова, держал его перед людьми, сидевшими вкруг него. Каждый человек по очереди смотрел на цветок и затем объяснял его смысл, его значение, и всё, что он символизировал. Последний человек, однако, глядя на цветок, не сказал ничего, только улыбнулся. Человек в центре тогда тоже улыбнулся и без слов передал цветок ему. Говорят, что в этом истоки дзэна.
То, что человек в центре был Буддой, не имеет значения. Дзэн — это то, что случается, когда любой человек, где бы то ни было, когда бы то ни было, видит. То же и суфизм: это новый способ видения внутри реальности. То же и тантра, то же и йога, — различные имена одного и того же явления: способности смотреть внутрь реальности.
Но вы так наполнены объяснениями.
Я держу цветок в моей руке, как раз перед вами, но вы не видите цветок, потому что вы так наполнены объяснениями, так наполнены философствованием, так наполнены вопросами и ответами.
Это «рождение дзэна» — один из самых красивых анекдотов во всей истории религии...
«Каждый человек по очереди смотрел на цветок и затем объяснял его смысл...»
Цветок не нуждается в объяснениях. Цветок сам по себе своё собственное объяснение. Как вы можете сказать, что такое роза? Роза есть роза, есть роза! Как вы можете сказать, что это такое? И всё, что вы ни скажете, будет неправильным, потому что, говоря, что роза — «это», вы идентифицируете розу с чем-то ещё, что не является розой. Вот что мы всё время говорим.
Если кто-нибудь спросит: «Что это такое?», то вы внесёте на рассмотрение что-то другое для объяснения этого, но это что-то другое не будет этим. Все объяснения сбиваются с пути. Никакие объяснения не объясняют. Они лишь запутывают. Они являются уловками ума.
«Они объясняли его смысл, его значение, и всё, что он символизировал».
Цветок не символизирует ничего. Он просто есть, он не символ. Он не символ, не метафора, не знак. Он сам по себе. Он не представляет кого-либо ещё. Это его собственное существование.
Они всё упустили. Эти люди, сидящие вокруг Будды, держащего цветок в своей руке, и те, кто начал говорить о цветке, — все они упустили. Они промахнулись, потому что они были так наполнены объяснениями. Они не могли видеть цветок, цветок потерялся в их объяснениях. Ими слишком завладела тайна цветка: «Почему Будда держит цветок в своей руке? Какого рода этот цветок? Какой разновидности он принадлежит? Что он представляет? — его цвет, его облик, его форма». Они полностью забыли о цветке, они заблудились. Они побежали в другую сторону. А они были умными людьми, учёными людьми: они, должно быть, цитировали писание, они, должно быть, привлекали Веды и Упанишады. Они, должно быть, говорили о своих знаниях, они, должно быть, приводили основательные эгоистические оправдания, они, должно быть, привлекли множество аргументов, они, должно быть, были очень логичными. И они думали, что удовлетворят Будду.
Будда должно быть чувствовал себя очень опечаленным.
Цветок просто был, он не нуждался в объяснениях. Вам нужно наслаждаться им; не говорить ничего о нём, но смотреть на него!
Только один человек так и сделал.
«Однако, глядя на цветок, один человек не сказал ничего».
Его имя было Махакашьяпа. Он стал основателем дзэна, поскольку был первым человеком, который увидел цветок, как он был. Он имел внутреннее зрение и видение.
«Он не сказал ничего, только улыбнулся».
Что случилось в этой улыбке? Он стал цветком в этой улыбке. Наблюдали ли вы это? Когда вы улыбаетесь, вы расцветаете. Он не сказал ничего, и он сказал всё. Становясь цветком, он сказал всё. Он улыбнулся.
На самом деле, нет цветка более красивого, чем человеческая улыбка. Самые красивые цветы бледнеют перед человеческой улыбкой. Нет ничего, сравнимого с человеческой улыбкой. Она вырастает из вашего существа, распространяется по всем вам, вы расцветаете. Улыбка — это цветок человеческого сознания. Махакашьяпа улыбнулся.
«Человек в центре тогда тоже улыбнулся».
Так что в тот день было три цветка, целая троица. Цветок уже был в улыбке; Махакашьяпа улыбнулся; видя два этих красивых цветка, Будда улыбнулся. Эти три улыбки стали основанием дзэна, эти три цветка. Это редко случается, но когда это случается, рождается великая традиция. Но это случилось так тихо! Ни единого слова не было произнесено! Будда также не произнёс ни единого слова, он просто передал цветок Махакашьяпе. И этим он сказал, что даёт Махакашьяпе то, что не может передать словами. Это было внутреннее зрение и видение, передача вне писаний, вне слов.
Вот так суфизм, хасидизм, дзэн, тантра, йога передавались в веках. Всякий раз, когда был кто-то, кто мог видеть, цветок передавался.
Я держу цветок перед вами. В тот день, когда вы сможете увидеть его, он будет передан вам. Я продолжаю держать цветок. Я буду продолжать ждать того момента, когда вы не будете иметь никаких объяснений ему. Вы не просите никаких объяснений, вы просто живёте его тайной, — тайной момента, тайной присутствия, — и вы улыбаетесь. И эта тайна просто расцветает в вас как цветок. В тот день вы поймёте, что такое цветок. Если вы не расцветёте, вы не поймёте розовый куст. Как вы можете понять? — вы никогда не знали никакого цветения внутри себя. Только Будда может понять, что происходит с розовым кустом. Только Будда может понять, что происходит со звёздами. Только Будда может понять, что происходит с этой огромной тайной, называемой существованием. Когда вы почувствуете вкус вашей реальности, тогда вы станете знающими, — не через писания, не через чтение книг, но путём существования, путём опыта.
«Говорят, что в этом анекдоте истоки дзэна».
И вы удивитесь тому, что ни одно индийское писание не ссылается на этот анекдот. Я искал и искал его, — ни одно индийское писание не ссылается на этот анекдот. Если вы спросите ортодоксальных буддийских учёных, они скажут: «Это лишь изобретение людей дзэна».
Однажды ко мне пришёл буддийский учёный, очень знаменитый учёный, всемирно знаменитый учёный по буддийским писаниям. Его имя Бхикку Ананд Госалаяна. Он пришёл ко мне и сказал в точности об этом анекдоте: «Вы продолжаете говорить об этом. Но всё это не исторично, поскольку об этом нет ни единого упоминания в писаниях. Пожалуйста, хватит вам говорить об этом!»
Я сказал ему: «Это просто показывает индийский ум, ничего больше. Индийский ум не может понять, он слишком учёный».
Моё ощущение таково, что все эти учёные, которые дают объяснения и философствуют о цветке, должно быть собрали писания после того, как это произошло. Да, они собрали. Они, должно быть, забыли всё об этом, это было несущественно. Они, должно быть, приняли это за шутку: «Будда, должно быть, шутил, должно быть, был в настроении». И поскольку ничего не было сказано, то не о чем и сообщать. Учёный может сообщать только о том, что сказано. Он постоянно упускает то, что показано. Не о чем было сообщать, ничего не случилось, — это была молчаливая передача. Учёные упустили её. Они не упомянули о ней.
Я сказал великому учёному: «Для меня это самая важная вещь, которая случилась с Буддой. Если её нет в писаниях, то значит писания неверны, поскольку для меня это — самое существенное явление. Я могу отбросить и сжечь все писания, но я не могу отбросить эту историю. Эта притча содержит всё».
Об этом впервые было сообщено китайцами; поскольку об этом было сообщено в даосизме. Поскольку впервые это было понято в подходе даосизма. Так что это упоминается в китайских писаниях, а не в индийских. Индийский ум учёный, философский, логичный, аргументирующий. Китайский ум более эстетичный, более артистичный, может смотреть в тишину, может ощущать тишину.
Дзэн — это результат скрещивания буддизма и даосизма. Он на пятьдесят процентов буддизм и на пятьдесят процентов даосизм. И он богаче их обоих, потому что он содержит всё, что есть красивого в буддизме, и всё, что есть красивого в даосизме. Он вобрал тишину обоих, отсюда и красота дзэна.
Но запомните, не имеет значения то, что человек в центре оказался Буддой. Дзэн — это то, что случается, когда любой человек, где угодно, в любое время, видит.
Дзэн может случиться здесь, дзэн может случиться, когда сидишь рядом с деревом, или на берегу реки. Дзэн может случиться где угодно. Дзэн случается всякий раз, когда вы имеете возможность видеть. Видение случается в вашем внутреннем зрении, в открытости вашего внутреннего зрения. Это видение есть дзэн. И это видение есть суфизм. Они не являются различными.
Четвёртый вопрос:
Бхагаван, вы говорите, что нужно взять свет во тьму и тьма исчезнет. Вы такой светлый. Тогда где же тьма? И почему я так сильно стремлюсь и ко тьме тоже?
Четапа, когда я говорю, принесите свет и тьма исчезнет, вот что я в точности имею в виду: принесите свет и тьма станет светящейся. Она не исчезнет, поскольку ничто не может исчезнуть. Принесите свет и тьма станет освещённой. Когда свет приходит в неё, он преобразует самое качество темноты. Ничто не исчезает, вещи просто преобразуются. Если вы допустите меня в своё сердце, вы не найдёте тьмы. Это не означает, что тьма исчезла; тьма преобразовалась. Тьма не является более тьмой, она стала сама светом. На самом деле, тьма и свет — не такие противоположные вещи, как мы обычно думаем. Различие между тьмой и светом не есть противоположность. Они — одно и то же.
Это как жара и холод. То, что вы называете холодным, холодно лишь относительно; нет абсолютного различия. То, что вы называете горячим, горячо лишь относительно; нет абсолютного различия. Можно попробовать эксперимент. Держите ведро с водой перед собой. Нагрейте одну руку в нагревателе, а другую положите на куб льда, и когда ваши обе руки почувствуют тепло и холод, погрузите их в ведро перед собой — и вы будете удивлены. Если кто-нибудь вас спросит: «Скажи о воде в ведре, тёплая она или горячая», — вы будете озадачены, поскольку одна рука будет говорить, что она горячая, а другая — что она холодная. Холод и жара — это не различные вещи, но два относительных ощущения. Так и тьма и свет.
Вы знаете сову: она видит ночью, для неё нет тьмы. У неё другой вид глаз, отличный от ваших. Днём она не может видеть. Вот почему совы, особенно на Западе, рассматриваются как символ мудрости, — поскольку для них даже тьма есть свет. Вот что такое просветление: когда тьма становится светом.
Всё моё усилие здесь — это превратить вас в сов, так, чтобы тьма стала светом.
Но я понимаю и вашу проблему.
«Вы говорите, что нужно взять свет во тьму и тьма исчезнет. Вы такой светлый. Тогда где же тьма? И почему я так сильно стремлюсь и ко тьме тоже?»
Вы будете стремиться к ней. Вы так мало времени знакомы со светом. Вы жили во тьме так долго, миллионы жизней, что из-за старой привычки вы просите тьмы. Свет вы можете принять от сих и до сих; затем вы хотели бы расслабиться и отдохнуть во тьме. И вы будете чувствовать себя хорошо, отдыхая во тьме, — это даст отдых, это будет как сон. Ни о чём не надо беспокоится; всё идёт своим путём. Нужно становиться всё более и более привычным к свету. Медленно, медленно ваша апертура открывается всё больше и больше, вы поглощаете всё больше и больше; наконец, однажды так случится, что вы узнаете, что свет и тьма — это одно и то же. Вы сможете отдыхать и в свете. Когда это станет вашим опытом, вашим переживанием, необходимость во тьме исчезнет. Но она останется.
Иногда вы будете очень близко ко мне и вы будете полны света, — это то, что случилось с Четаной. Я вижу её иногда подходящей очень близко ко мне; тогда она полна света. Но вскоре она начнёт страстно стремиться ко тьме; тогда она должна уйти от меня.
И это происходит с каждым здесь. Вы постоянно качаетесь ко мне и от меня. Вы как маятник: иногда вы подходите близко, иногда уходите далеко. Но это необходимо. Вы не можете поглотить меня полностью прямо сейчас. Вы должны учиться, вы должны учиться поглощать что-то огромное, что выглядит почти как смерть. Так что много раз вы будете вынуждены уходить от меня.
Вот почему иногда вы становитесь отрицающими. Иногда вы начинаете спорить со мной, бороться со мной, — это часть любви. Вы также должны ненавидеть меня. Так что не беспокойтесь об этом и не обращайте слишком много внимания на это. Это просто попытка с вашей стороны уйти. Вы можете принимать меня столько, сколько можете, а затем это становится невыносимым. Тогда вы хотите уйти.
Существуют тысячи способов, чтобы уйти. Посмотрите на Шилу — она крепко спит. Это способ уйти. Она может дойти только до сих пор, а затем ум скажет: «Лучше уснуть. Это становится невыносимым». Вы начинаете думать о тысяче других вещей. Сидя напротив меня, ваш ум начинает ходить на рынок. Вы уже в Вриндаване: немедленно, когда я кончу, вы ринетесь. Но вы уже ринулись! Ваш ум уже там, только ваше тело должно последовать. И вы будете думать много разного против меня, много мелкого, и будет из этого лишь много суеты. Будут горы из кротовых куч. И вы поймёте однажды, и удивитесь тому, какие же вы делали ненужные вещи. Но они — часть вашего роста.
Прямо сейчас вы можете бодрствовать только днём. Ночью вы вынуждены будете спать, вам нужна будет тьма. И по отношению ко мне это будет продолжаться: иногда между вами и мной будет день, а иногда между вами и мной будет ночь. Иногда вы будете смотреть на меня, а иногда вы будете закрывать глаза. Иногда вы будете открывать своё сердце, а иногда закрывать его. Но это так и случается — не стоит беспокоиться.