Страница:
Я проделал все, что он мне только что показал, и снова убедился, что приобрел очень ценный навык. Кроме всего прочего, это было забавное упражнение, а я так любил побаловаться!
– Лобсанг, я подчеркиваю, – прервал мои мысли Наставник, – снова и снова, что скорость вскидывания рук к плечам и сила сжатия кулаков определяют эффективность этого упражнения. Естественно, ты должен следить и за тем, чтобы перед началом выполнения этого приема легкие были до отказа наполнены воздухом. Это упражнение просто бесценно. Оно неоднократно выручит тебя в будущем.
Затем он сел и принялся наблюдать за тем, как я выполняю всю последовательность действий. Он тактично указывал мне на ошибки и похвалил, когда я сделал все довольно хорошо. Потом он попросил меня еще раз повторить всю последовательность изученных упражнений, чтобы убедиться в том, что я могу совершать их без всякого вмешательства с его стороны. Затем он велел мне сесть рядом с ним и рассказал о том, как была разработана тибетская система дыхательных упражнений. Оказалось, что она основывается на сведениях, которые были получены в результате расшифровки древних записей, хранящихся в подземельях под Поталой.
Впоследствии в своих занятиях я неоднократно возвращался к науке о дыхании, потому что у нас в Тибете лечат не только травами, но и дыхательными упражнениями. Недаром считается, что дыхание – источник жизни. Принимая это во внимание, представляется целесообразным изложить здесь несколько соображений, которые, возможно, облегчат жизнь людям, страдающим от хронических заболеваний. Я уверен, что правильным дыханием можно излечить многие болезни. Однако я хочу предостеречь каждого, кто пожелает воспользоваться моими советами. Дыши только так, как сказано на этих страницах, потому что любые эксперименты с дыханием очень опасны, особенно если рядом нет опытного учителя. Трудно вообразить себе что-нибудь более глупое, чем бездумное экспериментирование с подобными вещами.
Болезни желудка, печени и крови могут быть излечены с помощью так называемого «сдержанного дыхания». Знай, что в этом способе дыхания нет никакой магии, хотя результат иногда кажется поистине магическим, не имеющим себе равных при каких-либо других способах лечения. Итак, прежде всего стань ровно, а если лежишь в постели, ляг ровно. Давай предположим, что Ты все же находишься не в постели, а стоишь на полу. Встань, сведи пятки вместе, выровняй плечи и расправь грудь. В таком положении низ живота будет немного напряжен. Глубоко вдохни, наполни легкие воздухом до отказа и задержи дыхание до тех пор, пока не почувствуешь в висках слабый – очень слабый – стук.
Как только Ты почувствовал это, сильно выдохни через открытый рот. Это должен быть ПО-НАСТОЯЩЕМУ сильный выдох: не просто позволь воздуху выйти, а вложи в него всю свою энергию. Затем сделай очищающее дыхание.
Я сейчас не буду снова рассматривать очищающее дыхание, потому что уже рассказал в этой главе, как мой наставник, лама Мингьяр Дондуп, обучал меня этому упражнению. Отмечу лишь, что очистка дыханием абсолютно незаменима, если Ты действительно желаешь улучшить свое здоровье.
Прежде чем мы продолжим анализ различных видов дыхания, нам следует договориться о единице времени для определения продолжительности вдохов и выдохов. Я уже говорил об этом, когда рассказывал, как обучали меня. Однако повторение в данном случае будет нелишним и только поможет лучше запомнить, как следует измерять ритм дыхания. С этой целью используется частота сердечных сокращений человека. Не у всех людей дыхание и сердечные сокращения синхронизированы одинаково, однако это в вашем случае не столь существенно.
Чтобы определить обычную продолжительность одного цикла своего дыхания, помести пальцы правой руки на левое запястье и нащупай пульс. Предположим, что у Тебя, как и у большинства людей, один вдох и один выдох занимают вместе время, в течение которого сердце сокращается шесть раз. Настрой свое подсознание на этот ритм с тем, чтобы Тебе не приходилось постоянно находить пульс и отмерять соответствующий промежуток времени. Повторяю, неважно, каков Твой индивидуальный ритм, ритм Твоего подсознания, ведь мы предположили, что Ты, как и всякий нормальный человек, осуществляешь один цикл дыхания в течение шести ударов сердца. Такой ритм поддерживается тогда, когда человек не обращает внимания на свое дыхание. Мы же собираемся изменить этот ритм для собственных нужд. Это совсем несложно, однако даже такое, на первый взгляд, несущественное изменение может повлечь за собой невиданное улучшение самочувствия.
Подобные упражнения на завершающих этапах своего обучения проделывали все будущие ламы. Эти приемы относились к обязательным, их следовало выполнять перед тем, как приступать в любым другим занятиям. Хочешь и Ты попробовать сделать нечто подобное? Если хочешь, то сядь ровно и проделай цикл полного дыхания. (В принципе, это упражнение можно выполнять и стоя, но почему бы не сесть, если есть такая возможность?) Это довольно легко: сначала вдыхай грудью и животом в течение шести ударов сердца. Для того чтобы сосчитать эти удары, держи палец на пульсе и дай ему простучать раз, два, три, четыре, пять, шесть раз. Затем задержи дыхание на три удара пульса, а потом выдохни в течение шести сердечных сокращений. Таким образом на выдох у Тебя уйдет столько же времени, сколько понадобилось на вдох. После выдоха сделай паузу на три удара, а затем начинай новый цикл.
Повторяй цикл полного дыхания сколько хочешь, но не утомляй себя. Как только почувствуешь усталость, прекрати так дышать. Тебе никогда не следует переутомлять себя дыхательными упражнениями, потому что в этом случае они не принесут никакой пользы. Их эффект должен быть исцеляющим и бодрящим, а не наоборот.
Мы всегда начинали с очистительного дыхания, с которым едва ли можно перестараться. Оно полностью безвредно и очень целебно. Оно способствует очищению легких от застоявшегося воздуха – вот почему в тибетских монастырях никто никогда не слышал о туберкулезе! Итак, очистительное дыхание Ты можешь делать всякий раз, когда захочешь, и при этом неизменно будешь получать от него большую пользу.
Существует один прекрасный метод достижения контроля над мыслями. Для этого сядь ровно и сделай один полный цикл дыхания. Затем выполни один очищающий вдох и выдох. А затем сделай цикл дыхания по формуле 1 – 4 – 2. Это значит, что если на вдох у тебя ушло, например, пять секунд, то затем ты должен задержать дыхание на двадцать секунд и выдохнуть в течение десяти секунд. Практикуя правильное дыхание, Ты можешь вылечить себя от всех болезней. Это очень хороший метод исцеления.
Итак, если у Тебя что-то болит, сядь или ляг – не имеет значения, что Ты сделаешь. Затем начинай ритмическое дыхание, постоянно думая о том, что с каждым вдохом боль все уменьшается, что каждый выдох ее как бы выталкивает наружу. Вообрази, что каждый раз при вдохе Ты вбираешь в себя жизненную силу, которая побеждает боль, а при выдохе выгоняешь из организма болезнь вместе с отработанным воздухом. Помести на больное место руку и представь себе, что с каждым вдохом Ты выметаешь из тела причину боли. Повторяй это в течение семи полных вдохов и выдохов, а затем попробуй сделать очищающее дыхание, после чего некоторое время дыши как обычно.
Теперь, возможно. Ты обнаружишь, что боль либо полностью прошла, либо заметно уменьшилась и больше не мешает Тебе. Однако если по какой-то причине боль все же не унялась, попробуй снова сделать то же самое два раза с тем, чтобы в конце концов облегчение наступило. Ты, конечно, знаешь, что если это неожиданно возникшая боль и если она повторяется. Ты должен обратиться к своему доктору, потому что боль – это всегда предупреждение о том, что где-то что-то не в порядке. Стремление уменьшить ее является вполне естественным, однако нужно выяснить причину ее возникновения и устранить ее. Боль никогда не следует оставлять без внимания.
Если Ты устал или если Тебе внезапно потребовалась энергия, ее можно быстро получить следующим образом. Опять не играет роли, стоишь ты или сидишь. Важно только, чтобы стопы ног были вместе – чтобы пальцы и пятки прижимались друг к другу. Затем сцепи руки так, чтобы пальцы переплетались. В таком положении руки и ноги образуют замкнутый контур. Сделай несколько циклов ритмического дыхания с глубокими вдохами и медленными выдохами. Затем сделай паузу на три удара сердца и повтори очистительное дыхание. Ты обнаружишь, что твоя усталость пропала.
Многие люди сильно нервничают перед важными встречами. У них при этом потеют руки, а иногда даже трясутся колени. Обеспокоенность еще никому не помогала, и с ней можно легко справиться. Я предлагаю метод, который может быть использован, например, в комнате ожидания у кабинета зубного врача.
Вдохни через нос как можно глубже и задержи дыхание на десять секунд. Затем медленно выдохни, постоянно контролируя скорость выхода воздуха из легких. Потом вдохни два или три раза как обычно, а затем снова в течение десяти секунд делай глубокий вдох. Повтори это три раза так, чтобы никто из посторонних людей ничего не заметил. В конце концов ты обнаружишь, что самообладание вернулось к тебе. Сердцебиение прекратилось, и Ты теперь чувствуешь себя намного более уверенным в себе. Когда придет время покинуть комнату ожидания и начать важный разговор, Ты почувствуешь, что полностью готов к нему. Если же нервозность снова даст о себе знать, тогда глубоко вдохни раз или два, что всегда можно легко сделать во время реплики собеседника. Это поможет тебе вернуть пошатнувшееся самообладание.
В Тибете многие пользуются подобными методами. Существует, в частности, метод поднятия тяжестей, таких как мебель или мешки, с помощью регулировки дыхания. Если тебе нужно поднять что-то тяжелое, глубоко вдохни я, пока поднимаешь, задержи вдох. Закончив поднимать тяжесть, Ты можешь медленно выдохнуть и дышать дальше в обычном ритме. Поднимать тяжелые веши на вдохе довольно легко. Чтобы убедиться в этом, попробуй сам. Достаточно один раз взяться за что-нибудь на вдохе, а затем на выдохе, и ты сразу же почувствуешь существенную разницу.
Гнев также можно контролировать с помощью дыхания: задерживая вдох и делая медленный выдох. Если случилось так, что по какой-то причине Ты – справедливо или несправедливо – рассердился, сделай глубокий вдох. Задержи его на несколько секунд, а затем начинай медленно выпускать воздух. После этого упражнения Ты заметишь, что контроль над эмоциями восстановлен, и Ты снова – хозяин или хозяйка положения. Очень вредно много сердиться и раздражаться, потому что от этого развивается язва желудка. Поэтому никогда не забывай об этом дыхательном упражнении. Для его выполнения нужно просто сделать глубокий вдох, задержать его, а затем медленно выдохнуть.
Все эти упражнения Ты можешь делать, оставаясь полностью уверенным в том, что они не могут повредить Тебе. Однако здесь уместно еще раз повторить старое предостережение: занимайся этими упражнениями и не пробуй ничего изобретать, если рядом нет хорошего учителя. Дело в том, что неправильное дыхание может причинить много вреда.
В тюрьме многие заключенные начали дышать так, как я им показал. Фактически, мы с ними изучили науку дыхания еще глубже. Я показал им, как дышать так, чтобы не чувствовать боли. Этот прием совместно с гипнозом дал мне возможность, не причиняя боли, проводить сложные операции на брюшной полости, а также ампутировать руки и ноги. У нас не было наркоза, и поэтому приходилось использовать другие анестезирующие средства: внушение в сочетании с особым видом дыхания. Это самые естественные методы. Их подарила человеку сама природа.
ГЛАВА 11
– Лобсанг, я подчеркиваю, – прервал мои мысли Наставник, – снова и снова, что скорость вскидывания рук к плечам и сила сжатия кулаков определяют эффективность этого упражнения. Естественно, ты должен следить и за тем, чтобы перед началом выполнения этого приема легкие были до отказа наполнены воздухом. Это упражнение просто бесценно. Оно неоднократно выручит тебя в будущем.
Затем он сел и принялся наблюдать за тем, как я выполняю всю последовательность действий. Он тактично указывал мне на ошибки и похвалил, когда я сделал все довольно хорошо. Потом он попросил меня еще раз повторить всю последовательность изученных упражнений, чтобы убедиться в том, что я могу совершать их без всякого вмешательства с его стороны. Затем он велел мне сесть рядом с ним и рассказал о том, как была разработана тибетская система дыхательных упражнений. Оказалось, что она основывается на сведениях, которые были получены в результате расшифровки древних записей, хранящихся в подземельях под Поталой.
Впоследствии в своих занятиях я неоднократно возвращался к науке о дыхании, потому что у нас в Тибете лечат не только травами, но и дыхательными упражнениями. Недаром считается, что дыхание – источник жизни. Принимая это во внимание, представляется целесообразным изложить здесь несколько соображений, которые, возможно, облегчат жизнь людям, страдающим от хронических заболеваний. Я уверен, что правильным дыханием можно излечить многие болезни. Однако я хочу предостеречь каждого, кто пожелает воспользоваться моими советами. Дыши только так, как сказано на этих страницах, потому что любые эксперименты с дыханием очень опасны, особенно если рядом нет опытного учителя. Трудно вообразить себе что-нибудь более глупое, чем бездумное экспериментирование с подобными вещами.
Болезни желудка, печени и крови могут быть излечены с помощью так называемого «сдержанного дыхания». Знай, что в этом способе дыхания нет никакой магии, хотя результат иногда кажется поистине магическим, не имеющим себе равных при каких-либо других способах лечения. Итак, прежде всего стань ровно, а если лежишь в постели, ляг ровно. Давай предположим, что Ты все же находишься не в постели, а стоишь на полу. Встань, сведи пятки вместе, выровняй плечи и расправь грудь. В таком положении низ живота будет немного напряжен. Глубоко вдохни, наполни легкие воздухом до отказа и задержи дыхание до тех пор, пока не почувствуешь в висках слабый – очень слабый – стук.
Как только Ты почувствовал это, сильно выдохни через открытый рот. Это должен быть ПО-НАСТОЯЩЕМУ сильный выдох: не просто позволь воздуху выйти, а вложи в него всю свою энергию. Затем сделай очищающее дыхание.
Я сейчас не буду снова рассматривать очищающее дыхание, потому что уже рассказал в этой главе, как мой наставник, лама Мингьяр Дондуп, обучал меня этому упражнению. Отмечу лишь, что очистка дыханием абсолютно незаменима, если Ты действительно желаешь улучшить свое здоровье.
Прежде чем мы продолжим анализ различных видов дыхания, нам следует договориться о единице времени для определения продолжительности вдохов и выдохов. Я уже говорил об этом, когда рассказывал, как обучали меня. Однако повторение в данном случае будет нелишним и только поможет лучше запомнить, как следует измерять ритм дыхания. С этой целью используется частота сердечных сокращений человека. Не у всех людей дыхание и сердечные сокращения синхронизированы одинаково, однако это в вашем случае не столь существенно.
Чтобы определить обычную продолжительность одного цикла своего дыхания, помести пальцы правой руки на левое запястье и нащупай пульс. Предположим, что у Тебя, как и у большинства людей, один вдох и один выдох занимают вместе время, в течение которого сердце сокращается шесть раз. Настрой свое подсознание на этот ритм с тем, чтобы Тебе не приходилось постоянно находить пульс и отмерять соответствующий промежуток времени. Повторяю, неважно, каков Твой индивидуальный ритм, ритм Твоего подсознания, ведь мы предположили, что Ты, как и всякий нормальный человек, осуществляешь один цикл дыхания в течение шести ударов сердца. Такой ритм поддерживается тогда, когда человек не обращает внимания на свое дыхание. Мы же собираемся изменить этот ритм для собственных нужд. Это совсем несложно, однако даже такое, на первый взгляд, несущественное изменение может повлечь за собой невиданное улучшение самочувствия.
Подобные упражнения на завершающих этапах своего обучения проделывали все будущие ламы. Эти приемы относились к обязательным, их следовало выполнять перед тем, как приступать в любым другим занятиям. Хочешь и Ты попробовать сделать нечто подобное? Если хочешь, то сядь ровно и проделай цикл полного дыхания. (В принципе, это упражнение можно выполнять и стоя, но почему бы не сесть, если есть такая возможность?) Это довольно легко: сначала вдыхай грудью и животом в течение шести ударов сердца. Для того чтобы сосчитать эти удары, держи палец на пульсе и дай ему простучать раз, два, три, четыре, пять, шесть раз. Затем задержи дыхание на три удара пульса, а потом выдохни в течение шести сердечных сокращений. Таким образом на выдох у Тебя уйдет столько же времени, сколько понадобилось на вдох. После выдоха сделай паузу на три удара, а затем начинай новый цикл.
Повторяй цикл полного дыхания сколько хочешь, но не утомляй себя. Как только почувствуешь усталость, прекрати так дышать. Тебе никогда не следует переутомлять себя дыхательными упражнениями, потому что в этом случае они не принесут никакой пользы. Их эффект должен быть исцеляющим и бодрящим, а не наоборот.
Мы всегда начинали с очистительного дыхания, с которым едва ли можно перестараться. Оно полностью безвредно и очень целебно. Оно способствует очищению легких от застоявшегося воздуха – вот почему в тибетских монастырях никто никогда не слышал о туберкулезе! Итак, очистительное дыхание Ты можешь делать всякий раз, когда захочешь, и при этом неизменно будешь получать от него большую пользу.
Существует один прекрасный метод достижения контроля над мыслями. Для этого сядь ровно и сделай один полный цикл дыхания. Затем выполни один очищающий вдох и выдох. А затем сделай цикл дыхания по формуле 1 – 4 – 2. Это значит, что если на вдох у тебя ушло, например, пять секунд, то затем ты должен задержать дыхание на двадцать секунд и выдохнуть в течение десяти секунд. Практикуя правильное дыхание, Ты можешь вылечить себя от всех болезней. Это очень хороший метод исцеления.
Итак, если у Тебя что-то болит, сядь или ляг – не имеет значения, что Ты сделаешь. Затем начинай ритмическое дыхание, постоянно думая о том, что с каждым вдохом боль все уменьшается, что каждый выдох ее как бы выталкивает наружу. Вообрази, что каждый раз при вдохе Ты вбираешь в себя жизненную силу, которая побеждает боль, а при выдохе выгоняешь из организма болезнь вместе с отработанным воздухом. Помести на больное место руку и представь себе, что с каждым вдохом Ты выметаешь из тела причину боли. Повторяй это в течение семи полных вдохов и выдохов, а затем попробуй сделать очищающее дыхание, после чего некоторое время дыши как обычно.
Теперь, возможно. Ты обнаружишь, что боль либо полностью прошла, либо заметно уменьшилась и больше не мешает Тебе. Однако если по какой-то причине боль все же не унялась, попробуй снова сделать то же самое два раза с тем, чтобы в конце концов облегчение наступило. Ты, конечно, знаешь, что если это неожиданно возникшая боль и если она повторяется. Ты должен обратиться к своему доктору, потому что боль – это всегда предупреждение о том, что где-то что-то не в порядке. Стремление уменьшить ее является вполне естественным, однако нужно выяснить причину ее возникновения и устранить ее. Боль никогда не следует оставлять без внимания.
Если Ты устал или если Тебе внезапно потребовалась энергия, ее можно быстро получить следующим образом. Опять не играет роли, стоишь ты или сидишь. Важно только, чтобы стопы ног были вместе – чтобы пальцы и пятки прижимались друг к другу. Затем сцепи руки так, чтобы пальцы переплетались. В таком положении руки и ноги образуют замкнутый контур. Сделай несколько циклов ритмического дыхания с глубокими вдохами и медленными выдохами. Затем сделай паузу на три удара сердца и повтори очистительное дыхание. Ты обнаружишь, что твоя усталость пропала.
Многие люди сильно нервничают перед важными встречами. У них при этом потеют руки, а иногда даже трясутся колени. Обеспокоенность еще никому не помогала, и с ней можно легко справиться. Я предлагаю метод, который может быть использован, например, в комнате ожидания у кабинета зубного врача.
Вдохни через нос как можно глубже и задержи дыхание на десять секунд. Затем медленно выдохни, постоянно контролируя скорость выхода воздуха из легких. Потом вдохни два или три раза как обычно, а затем снова в течение десяти секунд делай глубокий вдох. Повтори это три раза так, чтобы никто из посторонних людей ничего не заметил. В конце концов ты обнаружишь, что самообладание вернулось к тебе. Сердцебиение прекратилось, и Ты теперь чувствуешь себя намного более уверенным в себе. Когда придет время покинуть комнату ожидания и начать важный разговор, Ты почувствуешь, что полностью готов к нему. Если же нервозность снова даст о себе знать, тогда глубоко вдохни раз или два, что всегда можно легко сделать во время реплики собеседника. Это поможет тебе вернуть пошатнувшееся самообладание.
В Тибете многие пользуются подобными методами. Существует, в частности, метод поднятия тяжестей, таких как мебель или мешки, с помощью регулировки дыхания. Если тебе нужно поднять что-то тяжелое, глубоко вдохни я, пока поднимаешь, задержи вдох. Закончив поднимать тяжесть, Ты можешь медленно выдохнуть и дышать дальше в обычном ритме. Поднимать тяжелые веши на вдохе довольно легко. Чтобы убедиться в этом, попробуй сам. Достаточно один раз взяться за что-нибудь на вдохе, а затем на выдохе, и ты сразу же почувствуешь существенную разницу.
Гнев также можно контролировать с помощью дыхания: задерживая вдох и делая медленный выдох. Если случилось так, что по какой-то причине Ты – справедливо или несправедливо – рассердился, сделай глубокий вдох. Задержи его на несколько секунд, а затем начинай медленно выпускать воздух. После этого упражнения Ты заметишь, что контроль над эмоциями восстановлен, и Ты снова – хозяин или хозяйка положения. Очень вредно много сердиться и раздражаться, потому что от этого развивается язва желудка. Поэтому никогда не забывай об этом дыхательном упражнении. Для его выполнения нужно просто сделать глубокий вдох, задержать его, а затем медленно выдохнуть.
Все эти упражнения Ты можешь делать, оставаясь полностью уверенным в том, что они не могут повредить Тебе. Однако здесь уместно еще раз повторить старое предостережение: занимайся этими упражнениями и не пробуй ничего изобретать, если рядом нет хорошего учителя. Дело в том, что неправильное дыхание может причинить много вреда.
В тюрьме многие заключенные начали дышать так, как я им показал. Фактически, мы с ними изучили науку дыхания еще глубже. Я показал им, как дышать так, чтобы не чувствовать боли. Этот прием совместно с гипнозом дал мне возможность, не причиняя боли, проводить сложные операции на брюшной полости, а также ампутировать руки и ноги. У нас не было наркоза, и поэтому приходилось использовать другие анестезирующие средства: внушение в сочетании с особым видом дыхания. Это самые естественные методы. Их подарила человеку сама природа.
ГЛАВА 11
ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ
Дни монотонно ползли друг за другом, сливаясь в недели, месяцы и годы. В конце концов в нашей беспросветной жизни наступила перемена. В один прекрасный день к нам в бараки пришли солдаты со списками в руках. Они стали вызывать заключенных одну за другой. Мое имя также значилось в списке. Затем всех перечисленных построили перед бараками. После нескольких часов стояния в строю, когда день уже близился к концу, к нам подошел комендант лагеря.
– Здесь мы собрали всех тех, кто доставлял нам больше всего хлопот и тем самым оскорблял нашего Императора, – сказал он. – Мы отправляем вас в другой лагерь. Туда вы отправитесь через десять минут.
Затем он резко повернулся и ушел. Мы были ошарашены. Что, неужто и в самом деле через десять минут?! Наше положение облегчалось тем, что ни у кого не было никакого имущества. Поэтому нам оставалось лишь наскоро попрощаться с теми, кто оставался, и вернуться на плац.
Значит, нас поведут в другой лагерь? Мы размышляли о том, какой это может быть лагерь, однако, как всегда бывает в таких случаях, никто из нас не мог ничего толком сказать по этому поводу. По истечении десяти минут раздался свист, вернулись солдаты, и все мы – около трехсот человек – отправились в путь. Мы прошли через ворота лагеря и пошли по дороге. Всех одолевали удивление и дурные предчувствия. В какой лагерь отправляют нас, проштрафившихся заключенных? Мы привыкли к неожиданностям и знали, что от японцев чего-то хорошего ждать не приходится. Одно было ясно: если проштрафившихся куда-то ведут, лучше им там не будет.
Навстречу нам по дороге шли солдаты. Они, казалось, были в хорошем расположении духа. Ничего удивительного, думали мы, ведь из всего, что мы знали о ходе войны, можно было предположить, что японцы повсеместно побеждают. Вскоре, с гордостью говорили они нам, Япония захватит весь мир. Как жестоко они ошибались! Однако тогда мы им верили, потому что не имели никаких других источников информации. Проходя мимо нас, солдаты проявляли агрессивность: они не упускали возможности толкнуть кого-нибудь прикладом лишь потому, что им было приятно слышать глухой удар ружья по изможденному телу.
Подгоняемые грубыми окриками солдат, мы продолжали шагать вперед. Сопровождающие нас надсмотрщики тоже довольно часто пускали в ход приклады. Нередко случалось так, что больная заключенная падала прямо на дороге, и тогда конвойные начинали избивать ее. Если она не могла после этого встать на ноги и шагать вместе со всеми, поддерживаемая соседями в строю, ее закалывали штыками, и дело с концом. Однако иногда солдат отрезал жертве голову и насаживал ее на штык своего ружья. Затем он брал ружье на плечо и гордо расхаживал между рядами заключенных, дьявольски ухмыляясь при виде ужаса, который был написан на наших лицах.
После многих дней тяжелого, изнурительного перехода, в течение которого нас практически не кормили, мы наконец прибыли в небольшой портовый город и были помещены в наскоро построенный лагерь на берегу.
Здесь уже находились мужчины самых разных наций, но выделенные по такому же принципу, как и мы: они тоже были нарушителями лагерных порядков. Эти люди были так измождены и измучены, что, когда мы вошли в лагерь, у них не было сил, чтобы посмотреть на нас.
Наши ряды к этому времени значительно поредели. Из трехсот с лишним человек, вышедших из лагеря, сюда прибыло не более семидесяти пяти. Первую ночь мы провели, расположившись прямо на земле внутри ограждения из колючей проволоки. Не было не только крыши над головой, но и места, чтобы хоть как-то разместиться. Однако мы уже давно привыкли к таким условиям. Мужчины и женщины вперемежку лежали на земле и делали все, что могли, на глазах у японских часовых, которые всю ночь освещали нас прожекторами.
Утром состоялась перекличка, после которой нас заставили стоять в строю еще два или три часа. В конце концов солдаты смилостивились и увели нас дальше вдоль набережной к причалу, где наг ждал старый ржавый сухогруз, который уже давно пора было списать на слом. Почти все заключенные знали о мореходстве больше, чем я. Я никогда не плавал на больших судах, однако даже мне казалось, что эта посудина пойдет на дно, не успев даже отойти от причала. Мы прошли на палубу по скрипящей и покачивающейся доске, которая вот-вот должна была проломиться. Если бы это случилось, идущий по ней оказался бы в пенящемся прибое у самого причала, где плавали пустые ящики, бутылки, трупы и всевозможный мусор.
Когда мы оказались на борту, нас перегнали в носовую часть трюма. Здесь для трехсот заключенных не хватало места даже чтобы просто сесть. Однако под нажимом ружейных прикладов и грубой ругани японских солдат мы все же поместились в этом отсеке. Затем до нас донесся лязг засовов, будто Врата ада затворились за нами.
Люки с грохотом захлопнулись, и у нас над головами поплыли облака вонючей пыли. Мы услышали звуки молотов, которыми солдаты вбивали в щели деревянные клинья. В трюме воцарилась непроглядная темнота.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем корабль пришел в движение. Старый допотопный мотор работал с перебоями и грохотал. Всю посудину так трясло, что, казалось, она вот-вот должна была развалиться на куски, а мы – пойти на корм рыбам. С палубы до нас доносились приглушенные крики и команды, отдаваемые по-японски. Двигатель продолжал пыхтеть. Вскоре сухогруз начал раскачиваться и подскакивать, и мы поняли, что вышли в открытое море. Путешествие было нелегким. На море, должно быть, бушевал шторм. Нас постоянно подбрасывало и швыряло друг на друга. Целый день заключенных держали в трюме и разрешали пройтись по палубе только ночью. Первые два дня нас вообще не кормили. И мы знали почему: они хотели сломить наш дух. Однако это не слишком изменило наше и без того плохое самочувствие. Через два дня нам стали давать по чашке риса на человека в день.
Самые слабые из заключенных вскоре умерли в закрытом трюме от удушливой вони. Нам не хватало кислорода Многие умирали и валились нам под ноги на стальной пол, как сломанные куклы. Мы – те, которым посчастливилось выжить, – должны были сидеть на мертвых и разлагающихся телах. Надсмотрщики не позволяли нам выбросить их за борт. Все мы были заключенными, независимо от того, живы мы или мертвы. Им нужно было по прибытии отчитаться за всех нас в том количестве, в котором мы значились в списках. Поэтому мертвых не выпускали из трюма, как и задыхающихся от вони живых до тех пор, пока мы не прибудем в порт назначения, где нас всех пересчитают.
Мы потеряли счет дням. И вот в конце концов, после неопределенного времени гул мотора изменился. Толчки и покачивания корабля уменьшились, и мы сделали вывод, подтвердившийся впоследствии, что мы вошли в гавань. После длительной возни и шума на палубе мы услышали громыхание цепи и поняли, что сухогруз бросил якорь. Прошло неопределенно долгое время, прежде чем люки с лязгом открылись, и в трюм начали спускаться японские офицеры вместе с врачом. На полпути вниз они остановились – их стошнило. Врача вырвало прямо нам на головы от вони, которая стояла в трюме. Позабыв о своем достоинстве, они поспешно поднялись на палубу.
Затем мы увидели, что к люкам притянули шланги, и в трюм полились потоки морской воды. Мы едва не утонули. Вода поднялась нам по пояс, затем по грудь, а затем под самый подбородок. В ней плавали трупы. Затем до нас донеслись крики по-японски и поток воды прекратился. Один из офицеров подошел к люку и заглянул внутрь. Потом он долго жестикулировал и объяснял что-то другим. Он кричал, что если воду немедленно не откачать, корабль пойдет на дно. Поэтому в трюм сбросили еще больший шланг и вскоре воду откачали.
Весь этот день и всю последующую ночь мы сидели в трюме, замерзая в своей мокрой одежде и задыхаясь от вони разлагающихся тел. На следующий день нам разрешили подняться наверх группами по два-три человека. В конце концов дошел черед и до меня. Я поднялся на палубу и был грубо допрошен. Их интересовало, куда девалась табличка с моим номером и именем, которую я должен был носить на одежде. В конце концов мою личность установили по списку, и меня втолкнули в катерок, который был и без того переполнен. На нем собрались озябшие на ветру люди, совсем раздетые или в таких лохмотьях, что одежда, висящая на пугале, показалась бы им роскошным убранством. В конце концов вода поднялась чуть ли не до уровня палубы, угрожая затопить катерок, если на борт ступит еще хотя бы один человек. Японцы решили, что больше в него уже никто не поместится. Поэтому катерок отшвартовался от сухогруза и, пыхтя мотором, потянул нас к берегу.
Так я впервые ступил на японскую землю. На берегу нас поместили в лагерь, который представлял собой обтянутую колючей проволокой свалку под открытым небом. Несколько дней нас держали здесь, пока японцы не допросили всех новоприбывших мужчин и женщин. Затем из нас отобрали группу, которую отправили в тюрьму, находящуюся за несколько миль от берега. Здесь для нас уже подготовили свободные места.
Во время допросов один из заключенных, белый человек, раскололся и рассказал японцам, что я помогал другим бежать из лагеря и что несколько человек, умирая, передали мне важные тайные сведения. Поэтому меня снова стали допрашивать. Японцам во что бы то ни стало хотелось развязать мне язык. По моим документам они видели, что все прежние попытки добиться этого были безуспешными, и поэтому старались вовсю.
Ногти, которые у меня за это время уже успели отрасти, снова были вырваны и присыпаны солью. Поскольку это не заставило меня говорить, меня снова подвесили на сутки за два больших пальца рук. Я очень страдал, но японцы не добились ничего. Веревка, на которой я висел, была перерезана, и с глухим стуком я повалился на бетонное покрытие двора. Меня били прикладами, солдат прыгал на животе и выкручивал мне руки. Все это время меня не покидала мысль о том, как хорошо у них все это отработано! Затем меня привязали к металлической штанге, засунули мне в рот резиновый шланг и включили воду. Мне казалось, что я задохнусь от нехватки воздуха, захлебнусь водой или лопну от давления изнутри. Каждая клеточка тела, казалось, наполнилась водой, а все мое тело представлялось мне воздушным шаром. Боль была невыносимой. В главах у меня мерцали огоньки. Внутри головы, казалось, появилась огромная тяжесть, и я потерял сознание.
Затем меня привели в чувство уколом, но я был уже слишком слаб, чтобы идти. Поскольку я был довольно тяжел для того, чтобы подтянуть меня к той перекладине, на которой я до этого висел, понадобилось трое японских солдат. Офицер подошел ко мне и сказал:
– Кажется, ты немного промок. Пришло тебе время просушиться. Возможно, тогда тебе захочется рассказать нам что-нибудь. Подвесьте его.
Двое японских солдат быстро наклонились и ухватили меня за лодыжки. Я при этом не устоял на ногах и упал, с громким стуком ударившись головой о бетон. Мои лодыжки охватили веревкой и повесили меня на ту же перекладину вниз головой. Для того чтобы поднять меня на метр над землей, ям пришлось немало потрудиться. Затем медленно, словно они пытались продлить каждый миг этого занятия, японские солдаты разложили подо мной бумагу и несколько кусков дерева. Кто-то чиркнул спичкой, и бумага загорелась. Мне становилось все теплее и теплее. Затем загорелось дерево, и я почувствовал, как обгорает и морщится кожа у меня на голове.
– Он умирает, – донесся до меня голос. – Но он не должен умереть, иначе вы у меня ответите за это. Он нужен нам, потому что он много знает.
Затем снова веревку перерубили, и я упал, ударившись головой о горящие бревна. Я снова потерял сознание.
Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу в полуподвальной камере на спине в луже грязной воды. Вокруг меня бегали крысы. Когда я зашевелился, они с визгом разбежались по углам. Через несколько часов пришли охранники тюрьмы, поставили меня на ноги и держали некоторое время в таком положении, потому что сам я стоять не мог. Затем со страшными ругательствами они подтащили меня к зарешеченному окошку, которое находилось как раз на уровне земли. Мои руки приковали к решетке так, что лицо оказалось прямо против окошка. Офицер пнул меня и сказал:
– Ты будешь стоять здесь и наблюдать за тем, что происходит во дворе. Если ты отвернешься или закроешь глаза, тебя проколют штыком. Я смотрел наружу, но там ничего не было, кроме ровной поверхности земли. Однако вскоре во двор вышла группа заключенных, которых с невероятной жестокостью подталкивали сзади солдаты. Заключенных пригнали прямо к моему окошку и заставили стать на колени перед ним. Руки у них были связаны за спиной. Теперь их одного за другим сгибали, как лук, и привязывали руки к лодыжкам. Я непроизвольно закрыл глаза, однако тут же вынужден был открыть их, потому что мое тело пронзила резкая боль. Надсмотрщик вонзил мне в спину штык, и по ногам у меня потекла кровь.
Я смотрел наружу. Там происходила массовая казнь. Несколько заключенных были заколоты штыками, остальным отрубили головы. Одному бедняге сделали что-то ужасное даже по японским стандартам: ему распороли живот и оставили медленно умирать. Так продолжалось несколько дней. Заключенных выводили во двор и казнили у меня на глазах. Я видел, как их расстреливали, закалывали штыками, обезглавливали. Иногда кровь потом текла прямо в мое оконце, и тогда крысы все вместе бросались к ней.
– Здесь мы собрали всех тех, кто доставлял нам больше всего хлопот и тем самым оскорблял нашего Императора, – сказал он. – Мы отправляем вас в другой лагерь. Туда вы отправитесь через десять минут.
Затем он резко повернулся и ушел. Мы были ошарашены. Что, неужто и в самом деле через десять минут?! Наше положение облегчалось тем, что ни у кого не было никакого имущества. Поэтому нам оставалось лишь наскоро попрощаться с теми, кто оставался, и вернуться на плац.
Значит, нас поведут в другой лагерь? Мы размышляли о том, какой это может быть лагерь, однако, как всегда бывает в таких случаях, никто из нас не мог ничего толком сказать по этому поводу. По истечении десяти минут раздался свист, вернулись солдаты, и все мы – около трехсот человек – отправились в путь. Мы прошли через ворота лагеря и пошли по дороге. Всех одолевали удивление и дурные предчувствия. В какой лагерь отправляют нас, проштрафившихся заключенных? Мы привыкли к неожиданностям и знали, что от японцев чего-то хорошего ждать не приходится. Одно было ясно: если проштрафившихся куда-то ведут, лучше им там не будет.
Навстречу нам по дороге шли солдаты. Они, казалось, были в хорошем расположении духа. Ничего удивительного, думали мы, ведь из всего, что мы знали о ходе войны, можно было предположить, что японцы повсеместно побеждают. Вскоре, с гордостью говорили они нам, Япония захватит весь мир. Как жестоко они ошибались! Однако тогда мы им верили, потому что не имели никаких других источников информации. Проходя мимо нас, солдаты проявляли агрессивность: они не упускали возможности толкнуть кого-нибудь прикладом лишь потому, что им было приятно слышать глухой удар ружья по изможденному телу.
Подгоняемые грубыми окриками солдат, мы продолжали шагать вперед. Сопровождающие нас надсмотрщики тоже довольно часто пускали в ход приклады. Нередко случалось так, что больная заключенная падала прямо на дороге, и тогда конвойные начинали избивать ее. Если она не могла после этого встать на ноги и шагать вместе со всеми, поддерживаемая соседями в строю, ее закалывали штыками, и дело с концом. Однако иногда солдат отрезал жертве голову и насаживал ее на штык своего ружья. Затем он брал ружье на плечо и гордо расхаживал между рядами заключенных, дьявольски ухмыляясь при виде ужаса, который был написан на наших лицах.
После многих дней тяжелого, изнурительного перехода, в течение которого нас практически не кормили, мы наконец прибыли в небольшой портовый город и были помещены в наскоро построенный лагерь на берегу.
Здесь уже находились мужчины самых разных наций, но выделенные по такому же принципу, как и мы: они тоже были нарушителями лагерных порядков. Эти люди были так измождены и измучены, что, когда мы вошли в лагерь, у них не было сил, чтобы посмотреть на нас.
Наши ряды к этому времени значительно поредели. Из трехсот с лишним человек, вышедших из лагеря, сюда прибыло не более семидесяти пяти. Первую ночь мы провели, расположившись прямо на земле внутри ограждения из колючей проволоки. Не было не только крыши над головой, но и места, чтобы хоть как-то разместиться. Однако мы уже давно привыкли к таким условиям. Мужчины и женщины вперемежку лежали на земле и делали все, что могли, на глазах у японских часовых, которые всю ночь освещали нас прожекторами.
Утром состоялась перекличка, после которой нас заставили стоять в строю еще два или три часа. В конце концов солдаты смилостивились и увели нас дальше вдоль набережной к причалу, где наг ждал старый ржавый сухогруз, который уже давно пора было списать на слом. Почти все заключенные знали о мореходстве больше, чем я. Я никогда не плавал на больших судах, однако даже мне казалось, что эта посудина пойдет на дно, не успев даже отойти от причала. Мы прошли на палубу по скрипящей и покачивающейся доске, которая вот-вот должна была проломиться. Если бы это случилось, идущий по ней оказался бы в пенящемся прибое у самого причала, где плавали пустые ящики, бутылки, трупы и всевозможный мусор.
Когда мы оказались на борту, нас перегнали в носовую часть трюма. Здесь для трехсот заключенных не хватало места даже чтобы просто сесть. Однако под нажимом ружейных прикладов и грубой ругани японских солдат мы все же поместились в этом отсеке. Затем до нас донесся лязг засовов, будто Врата ада затворились за нами.
Люки с грохотом захлопнулись, и у нас над головами поплыли облака вонючей пыли. Мы услышали звуки молотов, которыми солдаты вбивали в щели деревянные клинья. В трюме воцарилась непроглядная темнота.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем корабль пришел в движение. Старый допотопный мотор работал с перебоями и грохотал. Всю посудину так трясло, что, казалось, она вот-вот должна была развалиться на куски, а мы – пойти на корм рыбам. С палубы до нас доносились приглушенные крики и команды, отдаваемые по-японски. Двигатель продолжал пыхтеть. Вскоре сухогруз начал раскачиваться и подскакивать, и мы поняли, что вышли в открытое море. Путешествие было нелегким. На море, должно быть, бушевал шторм. Нас постоянно подбрасывало и швыряло друг на друга. Целый день заключенных держали в трюме и разрешали пройтись по палубе только ночью. Первые два дня нас вообще не кормили. И мы знали почему: они хотели сломить наш дух. Однако это не слишком изменило наше и без того плохое самочувствие. Через два дня нам стали давать по чашке риса на человека в день.
Самые слабые из заключенных вскоре умерли в закрытом трюме от удушливой вони. Нам не хватало кислорода Многие умирали и валились нам под ноги на стальной пол, как сломанные куклы. Мы – те, которым посчастливилось выжить, – должны были сидеть на мертвых и разлагающихся телах. Надсмотрщики не позволяли нам выбросить их за борт. Все мы были заключенными, независимо от того, живы мы или мертвы. Им нужно было по прибытии отчитаться за всех нас в том количестве, в котором мы значились в списках. Поэтому мертвых не выпускали из трюма, как и задыхающихся от вони живых до тех пор, пока мы не прибудем в порт назначения, где нас всех пересчитают.
Мы потеряли счет дням. И вот в конце концов, после неопределенного времени гул мотора изменился. Толчки и покачивания корабля уменьшились, и мы сделали вывод, подтвердившийся впоследствии, что мы вошли в гавань. После длительной возни и шума на палубе мы услышали громыхание цепи и поняли, что сухогруз бросил якорь. Прошло неопределенно долгое время, прежде чем люки с лязгом открылись, и в трюм начали спускаться японские офицеры вместе с врачом. На полпути вниз они остановились – их стошнило. Врача вырвало прямо нам на головы от вони, которая стояла в трюме. Позабыв о своем достоинстве, они поспешно поднялись на палубу.
Затем мы увидели, что к люкам притянули шланги, и в трюм полились потоки морской воды. Мы едва не утонули. Вода поднялась нам по пояс, затем по грудь, а затем под самый подбородок. В ней плавали трупы. Затем до нас донеслись крики по-японски и поток воды прекратился. Один из офицеров подошел к люку и заглянул внутрь. Потом он долго жестикулировал и объяснял что-то другим. Он кричал, что если воду немедленно не откачать, корабль пойдет на дно. Поэтому в трюм сбросили еще больший шланг и вскоре воду откачали.
Весь этот день и всю последующую ночь мы сидели в трюме, замерзая в своей мокрой одежде и задыхаясь от вони разлагающихся тел. На следующий день нам разрешили подняться наверх группами по два-три человека. В конце концов дошел черед и до меня. Я поднялся на палубу и был грубо допрошен. Их интересовало, куда девалась табличка с моим номером и именем, которую я должен был носить на одежде. В конце концов мою личность установили по списку, и меня втолкнули в катерок, который был и без того переполнен. На нем собрались озябшие на ветру люди, совсем раздетые или в таких лохмотьях, что одежда, висящая на пугале, показалась бы им роскошным убранством. В конце концов вода поднялась чуть ли не до уровня палубы, угрожая затопить катерок, если на борт ступит еще хотя бы один человек. Японцы решили, что больше в него уже никто не поместится. Поэтому катерок отшвартовался от сухогруза и, пыхтя мотором, потянул нас к берегу.
Так я впервые ступил на японскую землю. На берегу нас поместили в лагерь, который представлял собой обтянутую колючей проволокой свалку под открытым небом. Несколько дней нас держали здесь, пока японцы не допросили всех новоприбывших мужчин и женщин. Затем из нас отобрали группу, которую отправили в тюрьму, находящуюся за несколько миль от берега. Здесь для нас уже подготовили свободные места.
Во время допросов один из заключенных, белый человек, раскололся и рассказал японцам, что я помогал другим бежать из лагеря и что несколько человек, умирая, передали мне важные тайные сведения. Поэтому меня снова стали допрашивать. Японцам во что бы то ни стало хотелось развязать мне язык. По моим документам они видели, что все прежние попытки добиться этого были безуспешными, и поэтому старались вовсю.
Ногти, которые у меня за это время уже успели отрасти, снова были вырваны и присыпаны солью. Поскольку это не заставило меня говорить, меня снова подвесили на сутки за два больших пальца рук. Я очень страдал, но японцы не добились ничего. Веревка, на которой я висел, была перерезана, и с глухим стуком я повалился на бетонное покрытие двора. Меня били прикладами, солдат прыгал на животе и выкручивал мне руки. Все это время меня не покидала мысль о том, как хорошо у них все это отработано! Затем меня привязали к металлической штанге, засунули мне в рот резиновый шланг и включили воду. Мне казалось, что я задохнусь от нехватки воздуха, захлебнусь водой или лопну от давления изнутри. Каждая клеточка тела, казалось, наполнилась водой, а все мое тело представлялось мне воздушным шаром. Боль была невыносимой. В главах у меня мерцали огоньки. Внутри головы, казалось, появилась огромная тяжесть, и я потерял сознание.
Затем меня привели в чувство уколом, но я был уже слишком слаб, чтобы идти. Поскольку я был довольно тяжел для того, чтобы подтянуть меня к той перекладине, на которой я до этого висел, понадобилось трое японских солдат. Офицер подошел ко мне и сказал:
– Кажется, ты немного промок. Пришло тебе время просушиться. Возможно, тогда тебе захочется рассказать нам что-нибудь. Подвесьте его.
Двое японских солдат быстро наклонились и ухватили меня за лодыжки. Я при этом не устоял на ногах и упал, с громким стуком ударившись головой о бетон. Мои лодыжки охватили веревкой и повесили меня на ту же перекладину вниз головой. Для того чтобы поднять меня на метр над землей, ям пришлось немало потрудиться. Затем медленно, словно они пытались продлить каждый миг этого занятия, японские солдаты разложили подо мной бумагу и несколько кусков дерева. Кто-то чиркнул спичкой, и бумага загорелась. Мне становилось все теплее и теплее. Затем загорелось дерево, и я почувствовал, как обгорает и морщится кожа у меня на голове.
– Он умирает, – донесся до меня голос. – Но он не должен умереть, иначе вы у меня ответите за это. Он нужен нам, потому что он много знает.
Затем снова веревку перерубили, и я упал, ударившись головой о горящие бревна. Я снова потерял сознание.
Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу в полуподвальной камере на спине в луже грязной воды. Вокруг меня бегали крысы. Когда я зашевелился, они с визгом разбежались по углам. Через несколько часов пришли охранники тюрьмы, поставили меня на ноги и держали некоторое время в таком положении, потому что сам я стоять не мог. Затем со страшными ругательствами они подтащили меня к зарешеченному окошку, которое находилось как раз на уровне земли. Мои руки приковали к решетке так, что лицо оказалось прямо против окошка. Офицер пнул меня и сказал:
– Ты будешь стоять здесь и наблюдать за тем, что происходит во дворе. Если ты отвернешься или закроешь глаза, тебя проколют штыком. Я смотрел наружу, но там ничего не было, кроме ровной поверхности земли. Однако вскоре во двор вышла группа заключенных, которых с невероятной жестокостью подталкивали сзади солдаты. Заключенных пригнали прямо к моему окошку и заставили стать на колени перед ним. Руки у них были связаны за спиной. Теперь их одного за другим сгибали, как лук, и привязывали руки к лодыжкам. Я непроизвольно закрыл глаза, однако тут же вынужден был открыть их, потому что мое тело пронзила резкая боль. Надсмотрщик вонзил мне в спину штык, и по ногам у меня потекла кровь.
Я смотрел наружу. Там происходила массовая казнь. Несколько заключенных были заколоты штыками, остальным отрубили головы. Одному бедняге сделали что-то ужасное даже по японским стандартам: ему распороли живот и оставили медленно умирать. Так продолжалось несколько дней. Заключенных выводили во двор и казнили у меня на глазах. Я видел, как их расстреливали, закалывали штыками, обезглавливали. Иногда кровь потом текла прямо в мое оконце, и тогда крысы все вместе бросались к ней.