Рассел Шон. Остров битвы

   — Неужели я в таком же плачевном состоянии, как ты?..
   Майкл все еще рассматривал раны. Ни одна рана не была очень серьезной, однако тех, что он мог видеть, было около сотни, а шея, как показалось принцу, была изрезана так, словно по ней несколько раз прошлись вилами.
   — Уж лучше тысячи ударов вороньих клювов, чем один укус змеи. — Майкл осмотрелся. — Я потерял меч.
   В разных местах продолжали раздаваться голоса, и, пожав плечами, принц Майкл пошел вперед, указывая дорогу.
   Следовать за ним было совсем не трудно, поскольку позади со дна поднимался ил, делая тропу очень заметной.
   Хаффид с рыцарями были на том же месте, где и раньше. Принц Майкл без труда выловил потерянный меч.
   Когда он достал оружие из воды, Хаффид посмотрел на него так, словно принц был несмышленым ребенком.
   Да, — подумал Майкл, — я уронил этот дурацкий меч в воду, что непозволительно для воина.
   После подсчета потерь выяснилось, что численность войска уменьшилась на одного человека, который убежал в трясину, спасаясь от ворон, но так и не вернулся. Бэлдор Ренне, когда его обнаружили, ревел точно бык, запутавшись в танглвайне. Еще один рыцарь был тяжело ранен мечом другого во время нападения ворон. Все воины выглядели так, словно их исполосовали сотнями ножей.
   — Мы идем вперед, — сказал Хаффид. — Принц Майкл, лорд Сэмюль, занимайте свои места…
   Двинулись дальше, прощупывая дно мечами, напряженно прислушиваясь к крикам ворон и любым другим звукам, которые могли представлять опасность. А что тут могло быть безопасным, если даже вороны, словно волчья стая, готовы разорвать их на части?
   Майкл и Сэмюль на несколько шагов оторвались от воинов, следующих за ними.
   — Мы умираем один за другим, — прошептал Сэмюль. — Один за другим. Если нам удастся когда-либо остановиться на ночлег, я буду дежурить и охранять тебя. Могу я рассчитывать на твою защиту?
   Принц Майкл кивнул, и они продолжили путь — навстречу таящему в себе опасности туману.

Глава 23

   Остров вставал из воды, мрачные деревья окутывала дымка. Путешественники обогнули его один раз, затем Пвилл и Элиз сошли на берег, в то время как остальные сидели в лодке с луками наготове. Вскоре с берега дали знак, и Бэйори причалил к упавшему дереву.
   Остров был скалистый, покрытый низким кустарником, мхом и редкими деревьями. Синддл остановился, чтобы сорвать какой-то листок, и стал с изумлением его рассматривать.
   Вскоре по зову Элиз все собрались на месте заброшенного лагеря. Девушка указала на окровавленную одежду.
   — Отойдите, — сказал Пвилл, — и дайте мне взглянуть.
   Рыцарь осторожно двигался, время от времени наклоняясь, чтобы рассмотреть землю. Его внимание привлек мокрый комок темного цвета.
   — Кора плакучей ивы, — объяснил Пвилл, посмотрев на Элиз. — Он был ранен. Здесь присутствовал еще кто-то. Вот следы — слишком крупные для Алаана.
   — Его ждал союзник? — спросил Синддл.
   Пвилл покачал головой, не отрывая взгляда от земли.
   — Он ни разу не упоминал о союзнике, хотя это еще ни о чем не говорит. Алаан обычно не распространялся о своих делах — даже со мной.
   Рыцарь показал на землю.
   — Здесь что-то непонятное. Видите круглый отпечаток? Такие тут повсюду.
   — Это посох, — сказала Элиз.
   — Значит, он был ранен в ногу, — заключил Синддл. Собиратель легенд протянул руку к кустарнику и снял длинный черный волос. Синддл глянул на Элиз, которая покачала головой.
   Финнол наклонился и обнаружил на земле темное перо.
   — Может быть, от уиста?
   — Длинноваты для Жака, — сказал Пвилл.
   Фаэль поднял с земли еще одно черное перо.
   — Воронье. Я почти уверен.
   С берега острова донесся крик Бэйори. Друзья оставили лагерь и поспешили к нему.
   — Смотрите, — сказал здоровяк. — Кто-то причаливал к берегу. Видите отметины?
   Элиз посмотрела на Пвилла.
   — Когда Алаан устраивал мой побег из Брейдонского замка, нас ждала лодка с Эльфеном и Гартном. Скорее всего он поступил сейчас так же.
   — Не исключено. — Синддл стоял, переминаясь с ноги на ногу, и вертел в руках ивовый прутик. — Есть в этом месте что-то необъяснимое, чего я сразу не понял.
   Синддл сделал паузу, и Тэму показалось, что он очень мрачен.
   — Каждая история из тех, что я нашел за время пребывания в болоте, заканчивается здесь.
   Воцарилось молчание.
   — Не говори загадками, — сказал Финнол.
   Синддл посмотрел на жителя Долины.
   — Отсюда еще никто не выбирался, Финнол. По крайней мере никто из тех, чьи истории мне попадались. Люди бродят по болоту иногда годами, но никто не находит выхода — возможно, за исключением Алаана.
   — И Алаан надеялся заманить сюда Хаффида, — напомнила Элиз.
   Друзья в молчании раздумывали над словами Элиз, пока она не опустила острие меча в стоячую воду.
   — Хаффид близко, — сказала девушка, указывая в туманную даль. — Алаан сейчас в той стороне и движется очень быстро.
 

* * *

 
   Хаффид попытался разворошить костер, но в воздух не поднялось ни одной струйки дыма: огонь давно потух.
   Колдун задумчиво бродил по лагерю. Принцу Майклу рыцарь внезапно показался неуверенным в себе, если такое было возможно. Майкл думал, имеет ли отношение ко всему этому появление и внезапное исчезновение в тумане старого воина, назвавшегося глашатаем. А атака ворон — не его ли рук дело?
   Хаффид подошел к куче пропитанной кровью материи и пошевелил тряпки палкой. Затем внимание рыцаря привлекло что-то темное и мокрое.
   — Что это? — поинтересовался принц Майкл. Мирное настроение Хаффида заставило юношу забыть, что черный рыцарь не любит вопросов.
   — Ивовая кора, — негромко ответил колдун. — Когда-то, помнится, ею сбивали лихорадку.
   Он повернулся на запад и уставился в неподвижный густой туман.
   — Чей это лагерь? — спросил принц. — Ведь мы не настолько близко к Шианон и ее союзникам?
   — Нет. Здесь был мой уист.
   Майкл задумался.
   — Мы переночуем здесь?
   Хаффид покачал головой.
   — Нет. Нельзя позволить этим двоим встретиться.
   — А кто такая Шианон? — не унимался принц, понимая, что зашел слишком далеко.
   Хаффид ответил не сразу. Когда Майкл уже не надеялся услышать от него хоть что-нибудь, рыцарь изрек:
   — Колдунья, мой принц. Очень могущественная. Долгое время она дремала, и я посылал людей охранять ее сон, но они не справились со своей задачей, и вот Шианон снова среди нас. — Рыцарь рассеянно потер щеку. — А сейчас она разыскивает моего уиста.
   — Почему?
   — Они брат и сестра, мой принц. Брат и сестра, которые, объединившись, могут стать очень большой силой. Мы должны перехватить Шианон до того, как она разыщет Саинфа, иначе война будет затяжной и кровопролитной. Настолько затяжной, что вряд ли кто-либо доживет до ее окончания.
   Хаффид пошел дальше, опустив голову и иногда переворачивая что-то на земле палкой.
   Майкл был ошарашен.
   За кем же они гонятся? Он считал, что за Элиз Уиллс, которой каким-то образом стали известны некие тайные сведения, но у нее нет брата. А человека, которого Хаффид зовет «мой уист», Элиз называет Алааном. И она утверждает, что познакомилась с ним этим летом.
   — Что сказала Его Мрачность? — поинтересовался Сэмюль Ренне, подойдя к Майклу.
   — В этом болоте два колдуна — брат и сестра, и я еще никогда не видел его таким обеспокоенным.
   Сэмюль задумался над словами принца. Он всегда был немногословен, этот лорд Ренне, как Майкл успел заметить. О его существовании можно было забыть, пока он не обратится с каким-нибудь вопросом. Это качество и пленяло, и путало принца. Кто такой Сэмюль Ренне, по-настоящему вряд ли кто-то знает.
   Сэмюль улыбнулся.
   — Ты понимаешь, зачем мы здесь, принц Майкл?
   — Мы разыскиваем колдунью — да, колдунью по имени Шианон, чтобы быть точным, — но зачем она Хаффиду, понятия не имею.
   — Что ж, кем бы она ни была, надеюсь, мы скоро ее отыщем, потому что долго здесь не протянем. Если нас не сожрут змеи и птицы, мы все рухнем от изнеможения и утонем. — Сэмюль посмотрел принцу в глаза. — Ты будешь верен ему до гроба, принц?
   — А ты, лорд Сэмюль? — вопросом на вопрос ответил Майкл.
   Сэмюль улыбнулся и тихонько хихикнул. Не успел он ответить, как Хаффид крикнул лейтенанту, ходившему рядом:
   — Собери людей!
   Воин кивнул и убежал, поднимая солдат, лежавших вповалку на твердой земле — рыцари Хаффида все-таки были людьми. Будь принц не таким уставшим, он нашел бы в этом нечто утешительное.
   Воины неохотно вставали на ноги, чтобы отправиться в путь, но Хаффид собрал всех у догоревшего костра.
   Принц в недоумении стоял вместе со всеми. Сэмюль перехватил его взгляд и вопросительно поднял брови, однако Майкл мог только пожать плечами в ответ.
   Хаффид достал веревку и разложил ее на земле вокруг воинов в виде правильной окружности. Прямо на нее насыпал золы из костра. Принц Майкл слышал, как колдун при этом что-то бубнит.
   Потом черный рыцарь сам вступил в круг и взял из костра обгорелое полено. Он громко произнес какое-то незнакомое слово, и весь круг засветился оранжевым. Затем Хаффид дотронулся до веревки и снова что-то забубнил.
   Веревка загорелась синим и зеленым пламенем, бушевавшим вокруг воинов, словно море в шторм. Майкл чувствовал, как окружившие его воины прижимаются друг к другу, отстраняясь от пламени. Бэлдор Ренне тихо ругался. Глаза Сэмюля и принца опять встретились. Майкл был поражен и испуган. И вдруг пламя исчезло. На месте веревки осталась только черная зола. В воздухе не было и признака дыма.
   — Оставайтесь на своих местах, — приказал Хаффид.
   Онвзял горсть черного пепла, подозвал лейтенанта и этим пеплом нарисовал ему на лбу и щеках какие-то знаки.
   — Можешь выходить из круга, — сказал Хаффид воину. — Все остальные — ждите.
   Таким манером колдун пометил каждого из своих воинов. У принца Майкла было желание уклониться, когда Хаффид занес над ним руку, но он не решился.
   Наконец Хаффид поставил метку сам себе и вышел за пределы круга.
   — Пусть теперь Шианон гадает, куда я пропал, — сказал он, ни к кому не обращаясь.
   Хаффид велел немедленно отправляться в путь, и его лейтенант приказал воинам занять свои места. Принц Майкл повесил мешок на плечо и встал в строй.
   Один за другим черные рыцари исчезали в тумане — в непроглядной и вечной пустоте, где цепенела душа и становилось непонятно, жив ты или мертв.

Глава 24

   Ллин не знала, только ли из любопытства хочется ей поближе увидеть лицо старого лорда. Ллин нечасто чувствовала такую симпатию к мужчинам.
   Как ни странно, фамилия этого человека была Уиллс. Впрочем, он ведь является союзником их семьи. Или, по крайней мере, утверждает так.
   Ллин начинала ему верить.
   — Когда вы подпишете бумаги? — спросила девушка.
   — Через неделю. Осталось еще разобраться с некоторыми деталями. Договор между нашими семьями будет подписан в это же время.
   Каррал стоял на балконе, уставившись слепыми глазами на освещаемый звездами сад.
   — Лорд Менвин осудил ваши действия, — сказала Алин. — Он публично назвал вас предателем и заявил, что вы для Ренне считаетесь не более чем лакеем.
   — Такая умеренность в выражениях не очень характерна для Менвина, — усмехнулся старый лорд. — Представляю, в какой он ярости, как и тот глупый принц, которого он считает союзником. Без Хаффида никто из них не в состоянии выиграть сражение, не говоря уж о войне. Какой же мой брат ненадежный человек… Интересно, понимает ли он это в глубине души? Возможно, именно поэтому Менвин таков, каков есть.
   Девушка вышла из-под кроны дерева, служившей ей укрытием.
   Онтебя не видит, — напомнила она себе, но все равно не решилась пройти дальше.
   — Вы сегодня без своей фаэльской лютни, — заметила девушка.
   — Это ваша лютня, — напомнил лорд Каррал.
   Ллин слегка пожала плечами в ответ, забыв, что собеседник ее не видит.
   Лорд продолжал:
   — По правде говоря, мне не хочется играть сегодня.
   — Это кажется странным, хотя я не утверждаю, что знаю вас очень хорошо.
   Девушка сделала маленький шаг из своего укрытия, словно робкий, но любопытный зверек.
   — Это более странно, чем вы можете себе представить. Раньше я бы сказал, что скорее мое сердце перестанет биться.
   Лорд оперся красивыми руками о балюстраду и немного наклонился вперед, словно смотрел вниз.
   Ллин быстро шагнула под крону дерева, а потом невольно улыбнулась своему поступку.
   — Тогда почему вы перестали играть, позвольте спросить?
   Ей показалось, что лорд начал крутить золотое кольцо на левой руке — обручальное кольцо, которое он носил, хотя жена его уже давно умерла.
   — Моя любовь… моя одержимость музыкой привела к пренебрежению обязанностями, возложенными на меня от рождения, леди Ллин. В результате мой младший брат Менвин занял место, по праву принадлежащее мне.
   Лорд перестал вертеть кольцо, хотя все еще дотрагивался до него.
   — Менвин попытался выдать мою единственную дочь замуж против ее воли. И все для того, чтобы он смог создать союз — союз, основанный на амбициях.
   Даже на расстоянии было видно, как изменилось его лицо.
   — В конечном счете это привело к смерти Элиз, к нарушению данной жене клятвы. Она завещала мне оберегать нашу дочь. — Лорд замолчал и на мгновение закрыл глаза. — Теперь музыка не кажется мне чудом. Она представляется мне теперь не чистой и прекрасной женщиной, а искусительницей, уводящей мужа от жены и детей. Вот как я думаю о своем прежнем занятии. Если бы не моя слабость, Элиз была бы сейчас жива.
   Ллин шокировали не столько слова Каррала, сколько горечь в его голосе. В этом удивительно талантливом человеке зарождалась ненависть к себе.
   — Вы вините себя, — сказала Ллин, — но ведь брат занял чужое место. Он воспользовался вашим несчастьем и настроил всю семью против вас, убедив окружающих, что вы не в силах справиться со своими обязанностями. Что же можно было тут сделать?
   — Многое. Начать войну, найти союзников среди членов семьи, следуя примеру брата… Были такие, кто поначалу не поддерживал Менвина, но я подвел и их тоже.
   Ллин вышла на тропинку, словно боялась, что листья заглушат ее слова.
   — Даже если бы вы и сопротивлялись, все равно ведь Менвин имел все шансы победить. Он хитер и лжив, и ваша слепота могла стать аргументом в его пользу.
   — Так и есть. Менвин мог одержать победу, но если б я боролся, сражался изо всех сил, тогда по крайней мере моя совесть была бы чиста.
   — И вы бы не ощущали своей вины?
   — Нет.
   — Чувствовать себя виноватым бесполезно, лорд Каррал.
   Девушка сделала еще один шаг вперед, почти выйдя на освещенную лунным светом тропинку.
   — Моей семье подобное могло пойти на пользу, леди Ллин. Обладай Уиллсы чувством вины, они бы избежали многих крайностей. Возможно, даже могла прекратиться ужасная междоусобная война с кланом Ренне, которая унесла многие тысячи жизней.
   — Я бы не стала на это рассчитывать. Не исключено, что именно моя семья втянула Уиллсов в многолетний конфликт. Я изучала историю клана Ренне, лорд Каррал. Многие поступки членов этой семьи даже самых сдержанных людей заставляют жаждать мести.
   Носком туфли Ллин прочертила на мелком песке небольшой полукруг.
   — Обе семьи совершили много дурного, — сказал лорд Каррал. — Вражде должен прийти конец, и поможет в этом Торен Ренне.
   — И вы, лорд Каррал.
   — Вероятно. Дочь была целеустремленной женщиной, леди Ллин. Я сделаю все, чтобы помешать Менвину и установить мир между нашими семьями. Мне не под силу вернуть Элиз к жизни или исправить то, что уже сделано, но я могу попытаться выполнить хотя бы одно это. Возможно, тогда я и сам обрету покой. И смогу спать по ночам.
   Ллин стояла почти прямо под балконом и смотрела вверх. Вдруг на ее щеку упала капля дождя. Дождь со звездного неба? Или слеза? Слеза из темноты…

Глава 25

   Абгейл опустился на землю, держа в руке кинжал. В сером плаще, с белыми волосами и восковым цветом лица он выглядел так, словно был порождением этих мест, вырос здесь… один из призраков, вернувшихся к жизни.
   Острием кинжала он пронзил змейку из пепла, окружавшую костер. Ничего не объяснив, рыцарь приказал всем держаться на расстоянии.
   Глядя через плечо Абгейла, Торен наблюдал за происходящим — как всегда, с уважением, поэтому и воины Ренне относились к командиру Рыцарей Обета так же.
   — Что ты нашел, Гилберт? — поинтересовался Торен.
   Абгейл продолжал смотреть на землю, выпятив нижнюю губу.
   — Колдовской круг.
   — А что это такое?
   Абгейл провел рукой по белым волосам.
   — Своего рода магия, способ концентрации колдовских сил. Сейчас об этом почти ничего не известно. Колдовской круг трудно сделать, и он отнимает много сил у своего создателя.
   Торен опустился на колено, чтобы лучше рассмотреть.
   — А для чего сделали этот круг, как ты думаешь?
   Абгейл покачал головой.
   — Не знаю. Кто бы его ни сотворил, он, должно быть, очень в нем нуждался. К подобному колдовству прибегают только при крайней необходимости.
   — А вдруг это имеет какое-то отношение к нам? — спросил Торен так тихо, что Диз едва смог расслышать. — Хаффид знает, что мы следуем за ним?
   — Вряд ли он стал бы из-за нас заходить так далеко. Тем не менее скажите своим людям, чтобы держались подальше от круга.
   Абгейл поднялся на ноги и медленно прошел по внешней стороне круга, изучая землю. Он наклонился рассмотреть кучку намокшей коры и взглянуть еще раз на окровавленные куски материи.
   Задумавшись, рыцарь выпрямился и устремил взор вдаль.
   Дневной свет почти пропал, и туман был темным, как дым.
   — Здесь останавливался раненый, — произнес он. — Ивовая кора для отвара и окровавленные повязки…
   — Твой брат?
   Абгейл пожал плечами.
   — Сложно сказать наверняка. Видите, сколько следов? Я не берусь разгадать эту тайну. Кто-то разбил лагерь у костра. Но кто, я не знаю.
   Рыцарь повернулся и посмотрел на сгущающиеся сумерки.
   — Не думаю, что стоит бродить по болоту ночью, лорд Торен. Место слишком опасное.
   Гилберт указал на другой конец острова.
   — Давайте разобьем лагерь подальше отсюда.
   Когда все ушли, Диз все еще стоял и смотрел на следы пепла, очарованный и испуганный.
   Колдовство.
   Вот и появились свидетельства колдовских чар. Диз покачал головой, и она начала пульсировать болью. Мир вокруг юноши окутала тьма, а лягушки и насекомые наполнили воздух таким гомоном, что ему захотелось заткнуть уши. Хорошо, что удастся отдохнуть. Он бы и шага больше не сделал. Если повезет, Сэмюль и Бэлд убегут ночью, и их никогда не поймают…
   Торен видел, как Абгейл с двумя Рыцарями Обета отошли от костра и направились в промозглую ночь и звенящий туман. Немного подумав, Торен пошел за ними, рассудив, что Абгейл решил вернуться к колдовскому кругу.
   Абгейл был таким скрытным, что Торена всегда охватывало любопытство. Представить только, орден Рыцарей Обета возрожден, и никто об этом не знает!
   На расстоянии пятидесяти футов от костра тьма была настолько непроглядной, что невозможно было увидеть, куда поставить ногу. Торен осторожно ступал, выставив вперед руки. Внезапно из-за туч выглянула луна, и ее слабый свет проник сквозь мглу. Перед Тореном, словно призраки, стояли Абгейл и его рыцари. Они смотрели на юношу.
   Абгейл держал свой древний кинжал на веревке. Его бледное лицо выражало бесконечное удивление.
   — Он исчез, — прошептал Гилберт.
   — Твой брат?
   — Нет, Хаффид. Должно быть, Хаффид…
   — Он покинул это место? Разумный поступок.
   Абгейл стоял неподвижно, будто прислушиваясь.
   — Нет. Колдун скрылся при помощи круга. Так мне кажется. Он спрятался от Алаана и Шианон. Они и не подозревают, какая им угрожает опасность!

Глава 26

   Алаан споткнулся и упал, кубарем покатившись вниз.
   Некоторое время он лежал, корчась от боли, пронизывающей ногу. В глазах плавали мутные круги — не прозрачнее давным-давно надоевшего тумана.
   Алаан приподнялся на локте и осмотрелся. Его больше не окружали разрушенные стены. Он лежал на гладком каменном полу. Рядом возвышались две колонны, которые уходили в мрачную высоту. На стенах горели факелы, и дым от них тянулся вверх. Видна была лишь одна стена, остальные терялись среди мрака и теней.
   — Что ж, Алаан, ты много раз находил неведомые тропы, но не так неожиданно, как сейчас, — сказал он вслух.
   При помощи посоха юноша приподнялся и встал. От боли у него закружилась голова. Тяжелое дыхание буквально раздирало тишину. Минуту спустя Алаану стало легче, и он с трудом шел дальше. Шарканье ног и негромкий стук посоха глухим эхом отдавались среди колонн, и тусклый свет бросал скрюченную тень на каменный пол.
   Алаан понимал, что болен, что ему следует лечиться. Раньше он больше заботился о своем здоровье, это совершенно точно. Юноша остановился и оперся об одну из колонн, ожидая, когда боль стихнет настолько, чтобы продолжить путь.
   Алаан не представлял, насколько опасно находиться здесь. Для защиты у него остались только меч и кинжал. Применение любого колдовства, доступного Алаану, требовало времени и выносливости. Лишь времени у него было предостаточно.
   К сожалению, настоящее волшебство совсем не похоже на магию, описываемую в сказаниях и песнях. В них волшебнику достаточно махнуть рукой, и он получал все, что хотел: призывал дождевые тучи, чтобы потушить пожар, мог обратить в камни вражеское войско… На самом деле колдовское мастерство — дело гораздо более трудоемкое и скрупулезное. Да, магия была реальностью — даже Саинф иногда прибегал к ней, — но на овладение ею уходили месяцы и годы. Магия забирала столько жизненных сил, что мало кто отваживался взяться за обучение. Кроме того, иногда получалось совсем не то, что хотелось. Колдовство не притягивало Алаана так, как его братьев, сестру, отца.
   В темноте ему удалось разглядеть две закрытые двери, расположенные между колоннами. Казалось, они сделаны из того же камня, что и стены, но Алаан подозревал, что двери в действительности деревянные, однако специально замаскированы под цвет стен. Юноша уставился на них в некотором недоумении.
   На дверях не имелось ни замков, ни задвижек. Алаан потянул изо всей силы за кольцо, и они тяжело и медленно отворились. Путник минуту вглядывался и в почти полной темноте увидел лестницу, ведущую вниз. Факелы горели и здесь: их неровный свет озарял каменные ступеньки.
   Алаан поставил посох на первую ступеньку и неуклюже шагнул вниз. Спуск оказался пыткой, и через несколько шагов он сел на ступеньку и стал передвигаться по лестнице словно ребенок, не научившийся ходить.
   Лестница была не очень длинной, и вскоре он очутился внизу, в галерее над большим круглым залом. В тусклом свете факелов Алаан увидел бассейн посередине зала, наполненный какой-то серебристой жидкостью, похожей на ртуть, только не такой густой и плотной.
   На гладком каменном полу — цвета старой слоновой кости, как и все кругом, — были начертаны линии и выгравированы непонятные литеры, которые тоже казались серебряными. В них отражался свет факелов, поэтому иногда они становились темно-красными или ярко-оранжевыми. Линии тянулись вдоль стен, а письмена были такими древними, что даже воспоминания Саинфа не помогли Алаану понять их.
   — Это магия! — выдохнул он.
   Однако какая магия! Целый зал был посвящен ей. Труд всей жизни.
   — Более того, — отозвался голос из-за спины, — это самая изысканная магия на свете.
   Старый рыцарь, называвший себя Глашатаем Эйлина, стоял в нескольких шагах от Алаана и смотрел в зал.
   — Мой хозяин работал над этим колдовством долгие годы. С его помощью он отделил свои земли от земель брата. То было величайшее магическое произведение из всех существовавших в то время, и с тех пор не нашлось магии, равной этой или даже похожей на нее.
   — Но теперь колдовство теряет силу, — сказал в ответ Алаан. Он указал рукой на стену. Там красовалась трещина, проходившая через магический узор.
   Старик кивнул.
   — Да, теряет силу. А Смерть поджидает неподалеку, надеясь забрать в первую очередь тех, кто избегает ее уже давно.
   — Это Смерть разрушает колдовство?
   — Нет, ее союзник, Время.
   — Что будет, когда волшебство потеряет силу?
   Старик пожал плечами.
   — Земли опять соединятся, и мир содрогнется. Возможно, горы падут, а равнины поднимутся.
   Глашатай положил обе руки на ограду галереи и закрыл глаза.
   — Никто не может предсказать, что именно случится, но когда это произойдет, земля поколеблется, и ты узнаешь сам.
   — Подобное заклинание не должно было появиться, — сказал Алаан.
   — А когда ты умер, то должен был пройти через Врата Смерти, — отвечал старик, глядя на него. — Но ты здесь, в Тихой Заводи. И где же конкретно? В комнате, которую не посещал еще ни один человек. Все не случайно, сын Уирра. Тебе суждено обнаружить это место и прийти на помощь моему хозяину.
   Алаан фыркнул.
   — Я ничем не обязан Эйлину. И мои познания в магии намного более скромные, чем ты предполагаешь. Я даже близко не понимаю этого заклинания. Твоему хозяину, должно быть, пришлось потратить на него всю жизнь.
   — Гораздо больше, — отозвался Глашатай. Он повернулся и подошел чуть ближе, хотя Алаану все еще трудно было разглядеть его в сумраке зала.