Раули Кристофер. Базил Хвостолом

   — У меня такое чувство, что вам от нас что-то нужно, — произнес наконец Кесептон.
   Лессис кивнула. Похоже, она продумала свои слова окончательно.
   — Действительно, нужно. Я собираюсь просить вас предпринять исключительно опасное дело и оказать услугу, выходящую далеко за пределы служебного долга, я даже не знаю, насколько далеко. Вы будете подвергаться опасностям, по сравнению с которыми даже сегодняшний скверный день может показаться приятным.
   Она сказала это столь ясно и решительно, что мужчины мгновение просто смотрели на нее.
   — Что ж… — начал было Кесептон и поперхнулся словами. Во что же он теперь вляпался? Проснулась его природная осторожность.
   — Нет, вы меня должны выслушать, капитан. — Она подняла худую руку.
   С ощущением, что ему еще придется об этом пожалеть, он уселся обратно и стал слушать.
   — Сначала я должна объяснить. Мы преследуем опаснейшего агента врага. Он похитил наследницу трона Марнери, принцессу Беситу. — Значит, она жива? — сказал удивленный Холлейн. — Мы слышали, что она умерла.
   — Нет, ее похитил этот человек. Всю зиму мы гонялись за ним по городам Аргоната. В конце концов устроили ему в Талионе ловушку, но предатель предупредил его, и он от нас ускользнул. Теперь он приближается к лесной дороге через Тунину. Там мы должны его перехватить.
   — Какими силами он располагает? — спросил Холлейн.
   — Он должен встретиться с отрядом бесов и троллей, которые рыщут в окрестностях горы Снежный Пояс. Вот почему нам нужна ваша помощь.
   Холлейн кивнул. Зимняя кампания, затем эта страшная битва, и вот теперь сражение в древнем лесу Тунины. Никакой передышки.
   — Наши силы намного сократились, и мы едва ли готовы для похода, не говоря уже о сражениях.
   — Я понимаю, капитан. Тем не менее, вы — единственное в этих краях войско, которое можно задействовать и повести на врага, прежде чем он пройдет мимо наших укреплений в долину Ган. Наши шансы захватить его там и отобрать принцессу весьма незначительны. Как только принцесса окажется в городе Черепа, править Марнери она уже никогда не сможет.
   Холлейн пожал плечами.
   — Значит, Эральд станет королем, как того и желает король нынешний. Это всем известно.
   — Эральд — своенравный кретин; он молодой, легкомысленный и вдобавок весьма порочный. Нельзя допустить, чтобы он занял трон Марнери.
   Прежде чем заговорить, Холлейн прикусил губу.
   — Разве мы не должны уважать волю короля и его народа?
   — Да, конечно, но люди не всегда знают истину. Популярность Эральда основана на щедрых подачках: его отец манипулировал общественным мнением. А Эральда, стань он королем, задавят собственные же советники, ведь он их никогда не выбирает благоразумно. Я знаю, что население Аргоната сопротивляется руководству Империи в подобных вопросах, но сейчас это руководство просто необходимо. Все, что мы приобрели, находится под угрозой, враг снова встал на ноги.
   — Люди Марнери не хотят, чтобы ими правили женщины. Они считают, что лучше уж прямо идти в Кунфшон в рабство.
   Лессис фыркнула и опустила взгляд.
   — Люди Марнери выжили благодаря своим силе и хитрости. И доля власти, исходящая с островов, не принесла им большого вреда.
   Холлейн кивнул.
   — Да, вы правы. Но я свирепею от мысли, что ведьмы так нагло вмешиваются в порядок наследования трона. Лессис вздохнула и пожала плечами.
   — Конечно, было бы лучше, если бы мы не вмешивались. Но в данном случае величайшей ошибкой будет допустить, чтобы Эральд стал следующим королем Марнери.
   — Кое-кто сказал бы, что я становлюсь изменником, только лишь потому, что говорю с вами об этом.
   — Да, действительно, но они были бы не правы, как вы знаете. — Она развела руками. — Ну же, капитан Кесептон, будьте честны. Несомненно, в интересах Марнери и, следовательно, всего Аргоната гораздо лучше, если трон займет умный, здравомыслящий человек, а не движимый страстями ребенок, которого обманут и ограбят честолюбцы и взяточники.
   Холлейн пожал плечами.
   — В общем, да.
   — Значит, вы проводите нас до Тунины?
   — Мне нужен приказ, подтверждающий это. Пока у меня есть предписания ограничиться этим берегом Арго. Лессис поджала губы.
   — Конечно, я понимаю. Сегодня же вечером мы отправим моего гонца в форт Далхаузи, а завтра он вернется с приказом.
   — Но Далхаузи в трех-четырех днях езды.
   — Капитан, мой гонец не скачет верхом. Она сложила ладони рупором и принялась дуть, но на этот раз вместо призывного звука марнерийского корнета раздалось странное уханье. Через несколько мгновений, мягко шлепая большими крыльями, прилетел громадный филин и уселся на шесте палатки Кесептона.
   Лессис подула снова и подняла посох. Филин взмахнул крыльями и опустился возле нее.
   — Вот мой гонец, Чинук с горы Красный Дуб. У него живой ум, но его мало трогают заботы людей.
   Холлейн уставился на филина. Тот был громаден. Голова птицы вдруг повернулась и огромные глаза пристально посмотрели на капитана. Какой ум таился в глубине этих свирепых зрачков! Холлейн был поражен.
   — Ну что ж, — сказал он, — отправьте его в Далхаузи, а там посмотрим, что скажут власти о вашем предложении.
   Каким образом филин намерен общаться с генералом Гектором, пока оставалось для Кесептона загадкой.
   Лессис тихими мяуканьем, уханьем и шепотом переговорила с филином, нацарапала на клочке пергамента записку и привязала ее к птичьей лапе обрывком бечевки. Филин беспокойно дернулся, поднял лапу и клюнул пергамент, но снять не сумел. Лессис сказала что-то еще и провела ладонью перед огромными глазами птицы. Та моргнула, расправила крылья и полетела прочь, плавно взмахивая крыльями.
   Лессис повернулась к Кесептону.
   — К завтрашнему утру мы получим для вас предписание, но остаться и ждать здесь мы не можем. Завтра утром мы должны переправиться через Арго. До переправы путь долог.
   — Вы слишком многого от меня просите, сестра Лессис. Без приказа я так поступить не могу. Иначе я предстану перед трибуналом.
   — Приказ вы получите, капитан, от меня. Верьте мне, когда я говорю, что ни один человек вас не осудит за это. Холлейн присвистнул.
   — Напротив, я полагаю, что это положит конец моей карьере.
   Голос Лессис зазвенел металлом.
   — Капитан, не заблуждайтесь, пусть эти простые серые одежды вас не смущают. Я — непосредственный представитель Имперского совета. Будь у меня военный чин, я была бы генералом, понимаете? Отныне вы будете находиться под моим командованием.
   Он опять поперхнулся. Это обещало неприятностей больше, чем любая битва.
   Уступить командование ведьме?
   Что скажут об этом Лиепол Дьюкс и Йортч?
   Лессис заговорила вновь:
   — Завтра мы должны выступить, потому что в лесу у нас назначена встреча с друзьями.
   — Друзьями?
   — Да, эльфами короля Матуголина. Они уже разведали дорогу, и у них будут новости о передвижении врага. Холлейн почувствовал, как у него холодеет кровь.
   — Эльфы Тунины — не друзья Аргонату, это дикое странное племя, враждебное всем.
   Лессис приняла его слова с усталой улыбкой.
   — Увы, народ Матуголина ругали годами. Добрые люди из долины Арго не слишком хорошо поступали с эльфами. В результате народ Матуголина клянут и поносят, а виноваты в том люди, оттеснившие их в тень. Но могу вас заверить, что зеленый народ по-прежнему готов сражаться с вражеской силой.
   — Вы говорите так, будто хорошо знаете их, диких эльфов.
   — Я их знаю, — сказала она просто, и он ей поверил. Холлейн видел, что младшая сестра смотрит на него с интересом. Женщина была привлекательна и молода. Холлейн не смог устоять и посмотрел на нее внимательнее. Тогда она покраснела и отвела взгляд.
   Но в мыслях его она осталась. Какая же все-таки она была юная! И тем не менее, в свите Лессис. А что касается Лессис, Холлейну было известно, что он находится в обществе одной из легендарных верховных ведьм. Подобных ведьм было мало, но влияние их — огромно. Значит, и девушка посвящена в великие тайны. Ее готовили жить в мире шпионов и тайных агентов, выполнять непостижимые поручения в адских дебрях, простиравшихся куда-то за пределы восприятия обычных людей.
   Холлейн задумался, выдержит ли она предстоящие сложные испытания. Станет ли она когда-нибудь верховной ведьмой?
   — Что ж, — сказал он. — Мне нужно видеть какое-нибудь доказательство тому, что вы именно те, за кого себя выдаете. Я знаю, что вы владеете великой магией, но и наши враги — тоже.
   Глаза Лессис полыхнули огнем, но лишь на полсекунды. Когда она заговорила, то по-прежнему была невозмутима и спокойна.
   — Разумеется, капитан, вы получите доказательства. Но не следует думать, что враг наш владеет великой магией. Черная магия врага — ложная магия, они пользуются суевериями и страхами. Там нет ни благоговения, ни чувства. Их чары и фокусы всегда холодны и болезненны. Они ничем не подпитаны.
   — Тогда я с радостью принимаю упрек, подобные вопросы не в моей компетенции. Здесь, в легионе, мы пользуемся более прямолинейным, ограниченным образом мышления.
   — Все верно, но так и должно быть. Вы — солдаты, а не шпионы. Верьте мне, когда я говорю, как высоко ценит император и все его советники ваши отвагу и воинское искусство. Вы даете нам в руки рапиру, которой мы пронзаем каждый из крупных замыслов врага. Мы в Ордене Сестер занимаемся тем, что поднимаем щит, так что каждый из нас служит свою особую службу.
   Она замолчала, обменялась взглядом с помощницей, потом опять повернулась к капитану.
   — Теперь, капитан, я думаю, нам нужно пойти в палатку к хирургам и помочь докторам. Очень много тяжело раненных.
   Холлейн хотел подняться, чтобы попрощаться с ними, но они обе протянули руки, коснувшись его ладоней.
   — Не вставайте, — сказала Лессис. — Сохраните силы для завтрашнего дня.
   И Лессис с Лагдален удалились от капитанской палатки. Когда они отошли подальше от чужих ушей. Лагдален заговорила:
   — Разве птица действительно может пролететь так быстро такое большое расстояние?
   — Он может. Правда, потом он так проголодается, что я опасаюсь за белок с горы Красный Дуб, но завтра филин вернется. Рассулана понимает язык филинов и передаст мое послание генералу Гектору. Примерно через неделю подкрепление будет здесь.

Глава 23

 
   Рассвет на крутых склонах горы Красный Дуб выдался ясным и морозным. Когда Релкин проснулся, все вокруг было залито изумительным солнечным светом. Лагерь медленно пробуждался.
   Оказалось, что Базил уже убежал к реке напиться и побарахтаться после сна.
   Настало время окончательно проснуться и съесть что-нибудь на завтрак. Из походной кухни доносился аромат поджаристых лепешек и катлу, черного кофе урдхов, — обычной пищи, которой пробавлялись легионеры.
   Релкин потянулся. Тело ныло, особенно левая рука, та, что держала щит. Тем более, по ней накануне хорошенько ударили. Когда он немного прошелся, то обнаружил, что правая нога болит в районе бедра и что-то не в порядке с лодыжкой.
   За лагерем уже отгорел огромный погребальный костер Сорика, осталась только горка тлеющих угольков. Было слышно, как на лугу роют землю. Там работала бригада местных могильщиков, сооружая общую могилу для погибших врагов.
   Несколько легионеров проснулись и уже завтракали или стояли у походной кузни, чтобы починить оружие, щиты и шлемы, изрядно побитые вчера. У кузнеца работало несколько горнов, и звук раздуваемых мехов сливался со звоном молота.
   Главной задачей Релкина в этот день было перевязать левую лапу Базила и отремонтировать его щит. Вряд ли кузнец жаждет приняться за такую работу. Но Релкин понимал, что все драконы, должно быть, получили повреждения щитов и оружия. Вчерашний бой был самым жарким из всех, что они пережили после атаки на заставу Элгомы. Этот день и несколько следующих кузнец вместе со своими помощниками будут вкалывать до глубокой ночи.
   Небольшая группа солдат стояла рядом с костром, жуя пшеничные лепешки и прихлебывая горячий катлу. За едой они болтали. Релкин навострил уши, как только услышал, о чем идет речь.
   Нынешней ночью прибыли двое серых сестер, и Кесептон отдал приказ остаткам отряда сопровождать их через долину Арго в бескрайний лес. В ближайшем будущем, похоже, им предстоят новые сражения.
   Релкин взял себе немного булочек и кукурузных лепешек и впридачу кружку горячего варева. Он быстро ел, слушая жалобы солдат на то опасное дело, на которое их бросают, и на многие мили похода, что им теперь предстоят. Все чувствовали себя для этого слишком вымотанными. Ни о каком новом сражении не могло быть и речи. Осталось едва больше трети отряда, и без подкрепления сражаться — пустое дело.
   Покончив с завтраком, Релкин возвратился к месту ночлега. Здесь было сложено оружие Базила вместе с его собственными щитом, шлемом и доспехами.
   Пиокар был слишком тяжел и длинен для Релкина, и поэтому Базил сам занялся своим мечом. У огромного кожистоспинника существовала некая мистическая связь с этим клинком, и он проводил долгие часы, полируя его и обихаживая. Но хвостовой меч, булаву, шлем и все прочее ремонтировать и содержать в порядке должен был Релкин.
   Он собрал наиболее поврежденные вещи, кроме щита, и намеревался уже отправиться к кузнице, как вдруг перед ним возникла некая фигура.
   Он увидел серое одеяние и карие глаза, услышал свое имя и почувствовал, как застучало сердце.
   — Лагдален!
   — Приветствую тебя. Сирота Релкин, могучий воин! Она улыбалась от радости и изумления. С тех пор, как он видел ее в последний раз, в Марнери, она повзрослела. У нее изменился голос, теперь он звучал гораздо менее по-девчоночьи. Релкин заметил и другие вещи. В Лагдален появилась женственность и какое-то ощущение зрелости.
   — Так ты и есть одна из тех серых сестер, о которых говорили сегодня утром?
   — Да, мы прибыли сюда поздно ночью. Леди Лессис немного поспорила с вашими офицерами. Вообще-то у нас была сумасшедшая ночь.
   — Ну, а у нас вчера был сумасшедший день. Базил сражался с троллями и убил троих. Она кивнула.
   — Всю прошлую ночь мы провели вместе с хирургами. Там была масса работы.
   Ужасное зрелище.
   Казалось, глаза Лагдален буравят его насквозь. Он вздрогнул. Сам Релкин никогда не любил наблюдать за работой хирургов, это и в самом деле было жуткое зрелище.
   — Да уж, не сомневаюсь. Все мы вчера чуть было не пошли троллям на мясо.
   — Но ведь вы победили, — сказала она с улыбкой. — Враг бежал.
   В этот момент Релкин вспомнил конец сражения. Куда же девалось подкрепление? Он огляделся по сторонам, но никаких новых знамен не заметил. Это было довольно странно.
   — Я до сих пор не понимаю, как это получилось. Она снова посмотрела на него буравящим взглядом. — А ты стал более горячим парнем, чем тот Релкин, которого я знала в Марнери. Он тоже пристально посмотрел на нее. — И ты повзрослела, Лагдален из Тарчо. Она захихикала и на мгновенье стала вновь той девчонкой, которую он помнил.
   — Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы с тобой были в Марнери, — сказал он. — Что там происходило после того, как мы выступили в поход?
   — Ничего особенного, — ответила Лагдален. — Действительно, кажется, будто бы все это было давным-давно, правда? Но это потому, что мы были очень заняты.
   Теперь я побывала почти во всех городах Аргоната: в Би, Волуте, Кадейне. О, как мне понравился Кадейн! Там женщины одеваются так изысканно, и город такой утонченный по сравнению с Марнери. Мне хотелось бы там пожить.
   Женщины все были без ума от Кадейна, Релкин слышал об этом десятки раз.
   Что ж, похоже, Лагдален простила его за то, что ее исключили из Новициата.
   — А что тебя привело сюда, к Красному Дубу в Арго?
   — Мы здесь по одному и тому же делу. Всю зиму мы преследовали мага Трембоуда. Принцесса Бесита все еще с ним, но леди Лессис считает, что мы наконец заманили его в ловушку. Ваши драконы собираются пойти с нами в Тунину, где мы преградим ему путь и захватим в плен. Релкин присвистнул.
   — Боюсь, что помощи от драконов будет немного. По крайней мере, пока.
   Вчера мы приняли бой. Лицо ее помрачнело.
   — Нам придется обрести второе дыхание, Релкин. Всем нам, потому что сегодня утром мы будем переходить Арго.
   Релкин уставился на нее.
   — Не может быть.
   — Это так, нельзя терять времени. Сегодня мы должны встретиться с эльфами Матуголина. А завтра мы будем драться.
   — Да, Лагдален, ты и впрямь стала серой сестрой. Вы всегда приносите нам плохие новости. У нас все болит, мы должны перевязать раны, все оружие в зазубринах и вмятинах, а ты сообщаешь, что нам придется выступить в поход сегодня же утром.
   Слова Релкина на нее не подействовали.
   — Увы, мой друг, выбора у нас нет. Мы должны себя пересилить, чтобы спасти принцессу.
   После этого она извинилась и ушла выполнять поручение леди Лессис, пообещав Релкину встретиться с ним попозже, рассказать ему о своих приключениях и послушать о его жизни.
   А он направился к кузнице, взгромоздив на плечо разбитый щит Базила.

Глава 24

 
   Лес Тунины был темным и мрачным местом. Густые заросли гемлока обступали русла ручьев. На высоких склонах могучие дубы раскинули свои ветви, вперемешку с ясенями и кленами.
   Усталые солдаты и драконы под командованием капитана Кесептона пробирались по извилистой тропке среди деревьев.
   Кесептон заранее распорядился, чтобы солдаты передвигались верхом, а в фургоны были запряжены свежие лошади. Поэтому все ехали быстро, кроме драконов; те были близки к истощению и плелись позади.
   Драконы в сложившейся ситуации страдали больше других. Кепабар по-прежнему мучился от сильнейшей головной боли. Только Базил и Несесситас еще как-то могли выдержать дневной переход. Драконопасы буквально выбивались из сил, заставляя драконов двигаться и не лезть в ручьи, мимо которых они проходили.
   А самое неприятное, драконов всю дорогу атаковали целые стаи оводов, и мальчишки были заняты тем, что хлестали этих надоедливых тварей своими кожаными ремнями. Терпение драконов вот-вот могло лопнуть, и недалеко было до греха.
   Релкин с Базилом шли впереди остальных. Релкин разделся до пояса — жара для весеннего дня стояла просто убийственная и воздух был переполнен влагой.
   Базил был слишком изможден, чтобы нести пастуха на себе, ему хватало и амуниции, поэтому Релкину пришлось целый день тащиться пешком. Нога у него болела, ступни зудели, ему хотелось просто лечь и заснуть надолго-надолго.
   Пехота и кавалерия равномерно продвигались вперед и теперь находились примерно в миле впереди них; по крайней мере Релкин не мог различить никаких признаков войска, кроме следов, что оно оставило на дороге.
   Из редких проблесков солнца он понял, что день пошел на закат. Хотелось бы ему знать, сколько еще пройдет времени, прежде чем они смогут остановиться и передохнуть. Он был уверен, что стоит лишь дать команду к привалу, как все драконы с драконопасами заснут в считанные секунды.
   Впереди тропу пересекал небольшой ручей, а на другом берегу она проходила между двумя раскидистыми дубами. Базил поклялся, что обязательно остановится напиться у следующего ручья и остудит свои гудящие ступни в холодной воде.
   Релкин не собирался ему возражать. Пусть Лиепол Дьюкс возвращается назад и сам разговаривает с драконами. Огромные зверюги были уже на пределе.
   Внезапно какие-то призрачные фигуры возникли между дубов по ту сторону ручья. Релкин увидел их и разинул рот.
   Эльфы! Дикий лесной народ. В руках они держали луки и стрелы, и наверняка стрелы их были смазаны каким-нибудь смертоносным ядом. Вид их вряд ли можно было назвать дружелюбным.
   Релкин старался казаться смирным, чтобы не раздражать их. Здесь могла быть целая армия этого угрюмого народа.
   Базил резко остановился. Эльфов он заметил только теперь — сказывалась усталость.
   — Глупый мальчишка, мы нарвались на неприятности. Посмотри вперед.
   — Я вижу их. Баз. Эльфы Тунины. Остальные их увидели тоже. Драконир Хелтифер, возглавлявший теперь Стодевятый, осторожно вышел вперед.
   — Кто-нибудь говорит на лесном языке? — спросил он совсем тихо.
   Никто не ответил, даже Марко Вели.
   Эльфы их теперь окружали со всех сторон: луки нацелены, тонкие стрелы готовы в любой момент нести смерть человеку или дракону.
   — Привет! — сказал наконец Хелтифер. Эльфы у ручья отодвинулись в сторону, и появилась еще одна фигура, облаченная в костюм с перьями, подчеркивающий его высокое положение среди зеленого лесного народа.
   — А это еще кто? — пробурчал Базил.
   — Кто-то очень важный, я так понимаю, — ответил Релкин.
   Драконир Хелтифер шикнул на них вполголоса:
   — Тихо! Подождем, чтобы они сами заговорили. Базил раздраженно фыркнул и оперся на меч.
   — Вообще-то я слышал, мы сегодня в любом случае должны были встретиться с эльфами, — произнес он мятежным шепотом.
   — Молчать! — сказал Хелтифер.
   Эльф в перьях приблизился.
   — Приветствую! — сказал он и поднял руку ладонью вперед.
   — Что ж, по крайней мере он говорит на языке Аргоната, — сказал Релкин.
   — Мы пришли с миром, — нервно произнес Хелтифер.
   — Вы пришли в Тунину и привели с собой вивернов. Вы принесли в Тунину беду.
   Хелтифер поморщился. Считалось, что эльфы рассматривают их как союзников в этом рискованном предприятии.
   — Послушайте, мы замыкаем отряд, и все остальные ушли вперед. Может, вам лучше поговорить с капитаном Кесептоном?
   Эльф в перьях подошел еще ближе. Он был типичным представителем своей породы — среднего роста, стройный, с глубоко посаженными глазами и длинной узкой челюстью, всегда отличавшей эльфа от человека. Релкин мог разглядеть зеленые веснушки, похожие на маленькие треугольнички, покрывавшие его кожу.
   Сразу было видно, что предводитель эльфов рассержен.
   — Нет, капитан не будет нас слушать, — прошипел он. — Мы хотим говорить с вами. Вы должны убрать вивернов из наших священных лесов.
   Хелтифер беспомощно огляделся.
   — Но ведь было оговорено, что мы должны встретиться с эльфами Матуголина.
   — Я принц Эфед. Эта часть Тунины является моим феодальным поместьем, и я не согласен, чтобы в нем появлялись виверны.
   Релкин не выдержал:
   — Но ведь сюда идут тролли. Без драконов мы не сможем их остановить.
   — Да, они скоро здесь будут, ну и что? Они не собираются причинять вред народу эльфов.
   — Я должен посоветоваться с капитаном, — ответил Хелтифер в замешательстве.
   — Нет! — произнес эльф громким голосом и поднял руку. — Вы сейчас же развернетесь и пойдете назад.
   Базил и Несесситас становились все более беспокойными. Огромный Вандер подошел ближе, чтобы взглянуть на происходящее. У Релкина возникло предчувствие катастрофы. Раздраженные драконы и несдержанные лесные эльфы могли развязать бой прямо сейчас и разрушить все их планы.
   Наконец Базил нагнулся к Хелтиферу и пробормотал:
   — Скажи этой древесной личности, пусть уберется с дороги. Я собираюсь помочить ноги в ручье.
   Релкин услышал разговор и шагнул в сторону Хелтифера.
   — Баз, ты уверен, что это надо сделать прямо сейчас?
   — Да.
   Несесситас тоже нервничала.
   — Мои ноги просто горят, и я тоже опущу их в прохладную воду, — сказала она.
   Релкин повернулся к ней, в горле у него пересохло. Несесситас обычно была самой рассудительной из всех драконов Стодевятого.
   — А потом мы будем сражаться с эльфами. Причем сколько их здесь неизвестно, а стрелы у них отравлены.
   — Значит, у меня будет новый драконопас, — спокойно ответил Базил. — Ноги важнее.
   — Спасибо, приятно было об этом узнать. Новый драконопас! А как насчет драконов, на них что, ядовитые стрелы уже не действуют?
   — Драконы, пастухи — ну и что? Сейчас меня интересуют только мои ступни.
   Драконы дружно пошли вперед и уселись прямо в ручей, застонав от удовольствия.
   Изумленный предводитель эльфов вытаращил на них глаза. Затем что-то залепетал на своем лесном языке.
   Релкин уже готов был взяться за лук, надеясь выпросить у смерти отсрочку, чтобы выпустить стрелу в лучников, прежде чем убьют его самого.
   Через плечо он услышал ворчание драконопасов.
   — На редкость глупый способ самоубийства, — бурчал Марко Вели.
   — Это точно, тем более считалось, что эти строптивые ребята будут за нас, — сказал Розен Джейб.
   — Строптивые, в основном, их стрелы, — ответил Релкин.
   И тут послышался новый звук — крик откуда-то спереди, затем три резких сигнала корнета, и на дороге в тылу у эльфов появилось несколько всадников.
   Через мгновение Лессис на изящной белой кобылице и какой-то эльф верхом на столь же грациозной лошадке подъехали к ручью, где сидели драконы, охлаждая свои натертые ноги.
   Этот владыка эльфов был одет в наряд из красных и синих перьев, небольшую куртку, бриджи и головной убор. Он сказал что-то Лессис на лесном языке, и та ответила фразой, которая заставила красно-синего владыку рассмеяться.
   Затем он слез с лошади, подошел к принцу Эфеду и начал бранить его тихим, сердитым голосом. Эфед раздраженно пыхтел в ответ, но было видно, что ранг у него не тот, и он сам это понимает.
   Появилось еще несколько всадников: субадар Йортч, пара его солдат и лейтенант Уилд. Лошади их казались огромными по сравнению с лесными пони эльфов.