Страница:
— М-м-м, и что же?
— Релкин сошел с ума — он ни на что не отвечает, только глупо улыбается. А дракон всего боится, даже собственной тени. Он забился в угол и дрожит от страха, и это совсем на него не похоже. Я знаю, Релкин недавно говорил с вами и вы помогли ему, вот я и осмелилась прийти сюда и побеспокоить вас.
Лессис пристально посмотрела на девушку. Кто бы мог это сделать и зачем? И как удалось околдовать дракона?
— А хвост дракона, в каком он состоянии?
— О, моя госпожа, тут тоже нечто странное. До сегодняшнего дня у дракона был поврежден хвост. Но теперь хвост зажил. Он по-прежнему чуть изогнут, но сегодня дракон шевелил им — я видела из амфитеатра.
Лессис тяжко вздохнула.
— Да, в самом деле, очень странно. Что ж, похоже, мне стоит взглянуть, что там такое. Проводи меня к мальчику и дракону.
Стряхнув усталость, Лессис последовала за девушкой вниз по ступеням.
— Скажи, моя милая, как тебя зовут?
— Лагдален из Тарчо, моя госпожа.
— Лагдален из Тарчо, да? Известное имя. Я знакома с другими членами семьи Тарчо, например, с лордом Махджуком из Сузуфа.
— С лордом Махджуком я никогда не встречалась, моя госпожа. Я еще ни разу не уезжала из Марнери дальше, чем на восемьдесят лиг.
— Да, моя милая, разумеется. Но, возможно, когда-нибудь уедешь. Может быть, будешь много путешествовать.
— Только морякам суждено такое, моя госпожа, а я не из них. Я думаю, что проживу всю свою жизнь здесь, в Марнери.
Лессис улыбнулась. Эта чопорная девичья уверенность в своем будущем что-то всколыхнула в ней, что-то необъяснимое, чуть ли не порыв к озорству.
Лагдален свела ее вниз по лестнице, и они оказались во дворе башни. Они миновали конюшни, где в стойлах спокойно стояли шестьдесят коней. Впереди маячила громада Драконьего дома. Две женщины в одеянии сестер Храма не вызвали у стражников интереса. По широким коридорам главного этажа Лессис и Лагдален проследовали дальше. Здесь размещались чемпионы, прославленные драконы, уже ушедшие из легионов в отставку. Теперь они жили в Марнери, чтобы обучать молодых драконов из деревень.
Дойдя до широкой двери, ведущей в коридор, где жили драконы менее знаменитые, женщины прошли мимо стойл драконов-новичков. Эти стойла были поменьше и попроще, с деревянными переборками и каменным полом. На порогах сидели драконопасы, возясь с доспехами и оружием. В стойлах тускло мерцали лампы.
Женщины подошли к стойлу Базила. На стуле у стены сидел Релкин, а рядом на корточках примостилась пара мальчишек. Дракон сгорбился, дрожа под одеялом на своем лежаке.
Мальчишки смотрели на женщин в тревоге.
— Он не сделал ничего плохого! — воскликнул один из них.
— Все в порядке, Меикил, госпожа пришла, чтобы помочь нам, — объяснила Лагдален.
Лессис сосредоточилась на Релкине, который, судя по всему, и на самом деле полностью утратил рассудок. Глаза его были пусты, рот разинут.
Она мгновенно почувствовала окружающие его чары. Жесткая, злобная структура, компоненты которой подпитывались за счет жизненной силы подростка, разрушали его, удерживая в состоянии столбняка.
Колдовство было грубым, но эффективным. Лессис напряглась и захватила небольшой обрывок злых чар. Вполне достаточно, чтобы впредь определить любое заклятие, наложенное его создателем.
Она многое поняла из образца. Она была уверена, что приложил руку мужчина.
Чары обладали формой и линейной силой мужского ума. Но ума относительно грубого и распираемого от собственной значимости.
Лессис кивнула сама себе. Молниеносно проговорила поток слогов и провела руками по лицу мальчика.
Релкин подавился и закашлялся. Зло вцепилось в него надежно, его было трудно изгнать. Лессис засучила рукава. Релкина затрясло, он обильно вспотел, а она пробиралась все глубже в тот узел, которым был связан его дух.
Потребовалось время, но после долгой борьбы Лессис наконец взяла верх и сняла колдовские чары с подростка. Релкин тут же рухнул на койку и заснул. У двери вместе с Лагдален все еще стояли мальчишки-драконопасы и в ужасе смотрели на ведьму.
Теперь Лессис взялась за дракона.
Собственно говоря, драконы не были ее специальностью, но она могла определенно сказать, что Базил из Куоша пребывал в неестественной панике, судя по тому, как он шарахнулся от нее, когда она потянула за угол одеяла, чтобы взглянуть на больного.
— Базил из Куоша, не бойся меня, — сказала Лессис. Дракон издал мощный стон и перекатился на бок. Лессис отступила. На полу напротив драконьего лежака она заметила какое-то сморщенное коричневое семечко.
Во внезапном порыве она подняла его и принялась рассматривать. Оно все еще сохраняло слабый запах экзотического фрукта. И Лессис почувствовала, что волосы у нее встают дыбом.
Злосчастный фрукт, пропитанный настоем из спор мха ямумба.
— Все в порядке, это своего рода наркотик. Драконы слишком устойчивы к любой магии, кроме порожденной самым мощным умом.
Мальчишки в дверях по-прежнему таращились на нее.
— Чем мы можем помочь? — спросила Лагдален. Лессис задумалась на мгновение, потом вспомнила нужное имя.
— На улице Больной Утки живет старуха-знахарка по имени Азулея. Ты ее знаешь?
— Думаю, да. Дом с белым фасадом и чучелом кошки в окне.
— Кошка — вовсе не чучело. Она вечно сидит на границе жизни и смерти, поэтому и не может двинуться с места. Но, в любом случае, это лавочка Азулеи. Я хочу, чтобы ты отправилась туда и отдала ей вот это, — Лессис вручила Лагдален съежившийся фрукт. — Попроси приготовить противоядие специально для этого плода. Азулея поймет, что это за разновидность, — она все знает о растениях и мхах. Скажешь ей, что пришла по поручению от меня, Лессис из Валмеса. Она знает мое имя.
Лагдален пробежала по Драконьему дому, выскочила на площадь и помчалась по Северной улице.
Одного из мальчишек Лессис отправила в стойло за холодным компрессом для Релкина, которого трясла лихорадка. Она стояла рядом и смотрела на него, но не видела парня. Вместо этого она сосредоточилась на основных нитях странного происшествия. Здесь был замешан некто, обладающий огромной силой и навыками искусства тьмы.
Лессис была уверена, что это не трюк для отвода глаз.
Повернувшись к драконопасам, все еще толпившимся у входа в стойло, она спросила, с кем Базил встречается в следующей схватке.
— Со Смилгаксом из Троата, который в предыдущем бою отрубил ему хвост, сказал в ответ один из мальчишек.
— До этого Базил выигрывал. Это было нарушение правил, но только объявлено не было, — добавил второй.
— И когда назначена схватка?
— Завтра утром.
Лессис кивнула. В уме у нее уже вырисовывалась картина.
— С кем встретится победитель?
— С чемпионом Вастроксом, на следующий день. Ни один молодой дракон не мог и надеяться превзойти Вастрокса. Дело было не в этом.
Вздрогнув, она осознала, в чем. Весь заключительный вечер соревнований в королевской ложе будут присутствовать король Санкер и Эральд.
Глава 12
Лессис развила ураганную деятельность, чтобы противостоять раскрытой угрозе, и центром этого урагана стало стойло в Драконьем доме. Теперь у нее не оставалось сомнений, что зеленый дракон из Троата, Смилгакс, был участником заговора против престола Марнери.
Между Драконьим домом, Новициатом и Сторожевой башней бегали с поручениями драконопасы. Еще двоих отослали за носилками, и они перенесли бесчувственного Релкина в Сторожевую башню, в покои Лессис.
Заклятие было снято, но Лессис предполагала, что последствия окажутся затяжными, и хотела внимательно понаблюдать за подростком. Были отправлены донесения лорду-камергеру и в Новициат. Город Марнери был готов подняться по первой тревоге.
Как только послание доставили Виурис, она встала, оделась и, помотав головой, чтобы прогнать сон, поспешила к башне. Тем временем юная Лагдален разбудила старую каргу Азулею на улице Больной Утки.
Азулея костерила ее до тех пор, пока не услышала имени Лессис из Валмеса.
Поведение ее сразу же изменилось.
— Так ты прибыла с поручением от самой Лессис? — сказала старуха, от испуга выкатив глаза.
— Да, это для леди в сером.
— Тогда входи и не трать зря времени. Мы должны тотчас взяться за дело.
Лагдален вошла и стала осторожно рассматривать полосатого кота на окне.
Тот неподвижно уставился на улицу. Азулея перехватила взгляд девушки.
— Ты не разбудишь старика Тузелу, девочка. Он сосредоточился на более высоких материях.
— Простите, но я всегда думала, что он мертв и набит опилками.
— Мертв? Старый Тузела? Ха-ха, это здорово! Когда-нибудь я расскажу ему это, если он надумает проснуться, когда я еще буду жива. Мертв! Ха!
Следом за старухой Лагдален прошла в глубину лавки. Здесь Азулея принялась изучать сморщенный плод. Она отделила от него небольшие чешуйки и стала рассматривать их под микроскопом известной фирмы Фешдорна из Кунфшона.
Лагдален лишь недавно уяснила значение этого имени, когда на занятиях в Новициате они начали изучать микроструктуры природных объектов и учитель принес им такой же микроскоп, только гораздо меньших размеров. Он также был изготовлен Фешдорном, и учитель с гордостью поведал классу, что это есть «подлинный оптический инструмент Фешдорна, а у него они самые лучшие».
Наблюдение через увеличительную трубу открыло такие чудеса, что у Лагдален поменялось представление о мире.
После двадцати минут изучения плода и нескольких подробных рисунков на листе белого пергамента Азулея принялась листать огромную книгу, которую она вытащила с полки, забитой подобными томами.
— Что ж, теперь нам известно достаточно, чтобы предположить, что это какая-то марь, вопрос в том, какая именно. Это широко распространенное семейство, и хотя большинство растений ядовито, я ни разу не слышала о таком, что было бы зловредно для драконов.
Она поджала старческие губы и перевернула еще пару страниц.
Лагдален смотрела за ней с большим интересом.
— Красная марь, красная марь, вот оно, — старуха ткнула в книгу длинным пальцем. — Любимый плод для злодейского варева, требуемого для черного колдовства.
Лагдален почувствовала, как во рту у нее пересохло. Значит, это работа врага. Прямо здесь, в Марнери.
Азулея продолжала бормотать.
— Разумеется, яд есть во всех растениях. Все они необычайно ядовиты.
Дай-ка взглянуть. Так, есть ложный чернобыльник, известный как красная марь Золотого Галла. Маленькая щепотка убивает человека, а чайная ложка — лошадь. Но драконы? Драконы — такие стойкие звери. Нужен сильный яд, чтобы на них подействовал.
Она перелистнула еще страницу.
— Ага, вот это ближе к делу. Пурпурная красная марь, киноварная красная марь… Да, вот оно. Зеленая красная марь. О, какая зловредная штука. Ядовита для людей, но не всегда, а у драконов вызывает умственное расстройство, паранойю, боязнь призраков, причем на всю жизнь.
Азулея подняла голову и мрачно покачала головой.
— Для лошадей и слонов тоже ядовита. Какая гадость.
— А противоядие существует? — спросила Лагдален, ужаснувшись при мысли, что дракон так и останется в паранойе до конца дней своих.
— Что?
Кажется, Азулея погрузилась в раздумье.
— Противоядие!
— Да! — Азулея вернулась к жизни. — Да, есть, я уверена, но от этого противоядия можно и умереть. Я бы сказала, шанс один из пятидесяти. Но самое важное — дракон не должен спать по меньшей мере шесть часов после того, как примет противоядие.
Лагдален изумленно смотрела на Азулею, пока та занималась ступкой и пестиком, разминая какие-то хрупкие черные листья. Старуха смешала их с белым порошком, затем высыпала все в горшочек с горячей водой.
В конце концов она отдала горшок Лагдален.
— Возьми и дай выпить дракону. Это очистит его от яда. Но он обязательно должен двигаться, иначе в его теле образуется другой яд и убьет его.
Заметив, как изменилось лицо Лагдален, старая карга пожала плечами.
— Это единственно возможное противоядие! Скажешь Лессис из Валмеса мои слова, девочка, поняла?
Вернувшись на холодный ночной воздух, Лагдален сделала глубокий вдох. Она завернулась поплотнее в плащ и как могла быстро побежала по темным улицам обратно в Драконий дом.
Несколько минут спустя она уже стояла, переводя дыхание, разрумянившаяся от спешки, перед Лессис, пока та рассматривала маленький горшочек и его содержимое.
Одно дело — достать противоядие от красной мари, совсем другое — запихнуть его внутрь упирающегося дракона. Как они ни старались, Лагдален и Лессис не сумели уговорить бредящего Базила проглотить содержимое горшка.
В конце концов Лагдален отнесла послание могучему Вастроксу. В послании Лессис просила помощи у драконьего чемпиона.
Вастрокс спал и поднялся неохотно. Что-то бурча по-драконьи, гигант прошествовал за Лагдален в нижние помещения Драконьего дома.
Он обнаружил, что молодой отважный кожистоспинник, которого он видел двумя днями ранее доблестно сражавшимся без хвоста до самого конца схватки, теперь превратился в груду трясущегося под одеялом желе. Удручающее зрелище.
Чуть позже чемпион заметил стройную женщину со светлыми волосами в простом сером балахоне.
— Я ищу Лессис из Валмеса, — раскатисто рыкнул он.
— Это я, — сказала женщина.
— Вы одеты совсем не так, как важные персоны. Лессис улыбнулась.
— При моей работе лучше не выделяться. Вастрокс внимательно разглядывал ее. Он что-то слышал о Лессис из Валмеса, но редко встречался с сестрами из Службы Провидения и не был готов увидеть женщину столь бесцветной внешности и неопределенного возраста. И все же от нее распространялась несомненная аура силы.
— Что здесь произошло? — спросил Вастрокс. Лессис вкратце объяснила, и Вастрокс приподнял угол одеяла. Базил испустил жуткий вой и прижался от страха к стене, где вдруг сменил поведение и превратился в рычащего, шипящего, загнанного в угол зверя.
Вастрокс, присвистнув от отвращения, отступил. Он обратился к груде под одеялом по-драконьи. Груда затряслась, но ничего не ответила. Вастрокс снова окликнул собрата. Тогда груда ответила:
— Вы меня не проведете! Уходите! И заберите всех голубых червяков!
— Голубых червяков?
— Он и раньше о них говорил, — сказала женщина. — Все кишмя кишит голубыми червями.
Вастрокс глотнул воздуха. Вновь обратился к Базилу.
Базил скорчился и зарычал.
Лессис беспокоилась, как бы Смилгакс не узнал, что заговор раскрыт, поэтому Вастрокс сразу послал за Геруном, Талбо и Фенсинором. Эти драконы были старшими в легионах и по рангу почти равны Вастроксу.
Вастрокс кратко обрисовал им положение и отправил их задержать Смилгакса и взять под стражу — если потребуется, то и в цепях. Трех драконов сопровождала Лессис — ей надо было задать Смилгаксу ряд не терпящих отлагательства вопросов.
Лагдален было велено оставаться с Базилом и дать знать, когда его уговорят принять лекарство от ядовитого дурмана, свернувшего ему мозги набекрень.
Когда они удалились, Вастрокс вновь занялся молодым драконом из Куоша.
Прошло не меньше часа, пока Базил не успокоился настолько, что смог отвечать на вопросы Вастрокса. А затем согласился выпить противоядие.
Лекарство в горшочке отдавало на вкус травой, но было достаточно приятным.
Стоило проглотить его, как оно тут же начало действовать.
Вскоре Базил избавился от страха и галлюцинаций. Он изрядно вспотел и стал мелко трясти головой, будто очищая ее от дурмана.
— Где я? — наконец пробормотал он.
Вастрокс похлопал его по спине и приказал пару деньков отдохнуть.
Финальный бой будет отложен, чемпион сам проследит за этим.
А поскольку Смилгакс под арестом, то схватка с ним аннулирована. При таких новостях Базил покачал головой от удивления. Он ничего не помнил, начиная с завершения поединка со Смилгаксом и потери кончика хвоста. Но, по крайней мере, голубые червяки исчезли вместе с кошмарным туманом, совсем недавно заполнявшим его мысли.
Но он по-прежнему трясся и исходил потом.
Лагдален привлекла его внимание:
— Господин дракон, вы должны все время двигаться. Азулея, знахарка, приготовившая противоядие от этого дурмана, сказала мне, что если вы не будете постоянно двигаться, в вашем теле образуется новый яд и убьет вас.
Базил застонал.
— Какая прекрасная новость! А я как раз не прочь поспать где-то с недельку. Что со мной было? Я ничего не помню.
Внезапно у него пересохло и запершило в глотке, он закашлялся.
— Воды! — прохрипел он.
Девушка отодвинула крышку драконьего котла. Базил поднял котел и смочил горло несколькими галлонами воды.
Редко вода казалась ему столь великолепной на вкус. Он прислонился к стене и снова принялся дрожать. Ему было почти так же плохо, как при тяжелом приступе лихорадки.
Девушка продолжала внимательно смотреть на него круглыми, как блюдца, глазами. В ней было что-то такое, что вывело дракона из себя.
— Что это за девчонка? И где мой пастух? — Базил не слишком напоминал счастливого дракона.
Девушка сначала была явно ошарашена, затем пришла в себя.
— Господин дракон, я здесь потому, что госпожа приказала присматривать за вами. Вашего драконопаса она взяла на свое попечение. Он был заколдован, а вы отравлены.
Тут Базил обнаружил свой новый кончик хвоста. Цвет у хвоста был серый, совсем не похожий на его обычный зеленый с коричневым. Баз смотрел на него, не веря глазам своим, затем осторожно потрогал. Хвост был изогнут под странным углом. Как будто он был сломан, побывав под колесом тяжелой повозки.
— Ваш хвост вырос снова, разве вы не помните?
— Нет. Ничего не помню.
Кончик у хвоста был странный. Он был силен и гибок, с легкостью сгибался и разгибался. И все-таки явно казался сломанным.
Базил лизнул воздух толстым раздвоенным языком.
— Господин дракон, вы должны постоянно двигаться. Иначе в ваших мышцах образуется яд.
— Да-сс, да-сс, да-сс. — Базил поднялся и вышел из стойла. — Здесь нет места для прогулок. Пойдемте погуляем где-нибудь на воздухе. Холод не даст мне заснуть, а если я останусь здесь, то усну.
Лагдален завернулась в плащ и прошла вслед за ним на улицу. Они вместе поднялись по Драконьей аллее к Сторожевой башне. По дороге Базил засыпал Лагдален вопросами.
Когда он спросил о Релкине, Лагдален рассказала, что мальчик находится в башне, куда его взяли для дальнейшего наблюдения.
— Но Релкин жив? Ты знаешь Релкина?
— О да, господин дракон. Релкин мне очень дорог.
— А-га! Так, значит, этого глупого мальчишку заколдовал бродячий колдун, который потом постарался убить честного кожистоспинника из Куоша. Мальчик заколдован, дракон отравлен. Все прямо как в старых сказках. А зачем колдуну все это было проделывать?
— Не знаю, господин дракон. Я ведь только послушница при Храме.
Память Базила возвращалась. Послушница и куча конского навоза в конюшне.
— Да-сс, я вспомнил, ты — Лагдален. Ты помогла получить нам драконью печать. Ты добрый друг Базила из Куоша.
— Благодарю вас, господин дракон. Огромные драконьи глаза на мгновение закрылись. Они добрались по Драконьей аллее до зубчатых стен дома Капитула.
Прямо над ними возвышалась Сторожевая башня.
— Мы можем подойти к воротам. Я подожду на улице, а ты сходишь и разузнаешь, как там поживает мой драконопас.
— Конечно, господин дракон.
Глава 13
— Еще вина, дорогой мой Трембоуд? — изливала чувства принцесса Бесита.
— Разумеется. Оно великолепно подходит к этому соусу и ребрышкам! М-м-м, да это прекрасно! Даже в Кадейне я не пробовал соуса лучше.
— Как чудесно! — радостно сказала Бесита.
Принцесса Бесита была довольна. Какая выдалась ночь!
Сначала она завоевала смуглого красавца Трембоуда Нового и увела его с вечеринки у Лариги Тесоуан из Дома Тесоуанов на Башенном холме. Бесита знала, что Ларига сама имела виды на щеголя Трембоуда, и обезвредила соперницу, поскольку заполучить Трембоуда на остаток ночи — настоящий триумф.
Далее она заказала чудесный ужин из ресторана «Голубой Пик», и тем не менее ужин привел Трембоуда в тяжелое настроение.
Она была уверена, что он простил ей то досадное происшествие, случившееся за две ночи до этого.
Бесита облачилась в свое самое открытое вечернее платье, зеленый, плотно обтягивающий бедра шелковый наряд в модном стиле Кадейна с глубоким декольте и тугим поясом. Жемчужное ожерелье — фамильная драгоценность — подрагивало у нее на груди, в ушах качались гроздья розовых и голубых жемчужин из наследства королевы Лоссет.
Бесита подлила вина в его кубок, взгляды их вновь встретились. Бесита откровенно смутила музыканта.
— О, демонический мужчина! — хихикнула она, пока его взгляд блуждал по ее телу.
— За мою принцессу!
Он поднял кубок и отпил вина. Проклятье, а ведь хорошее вино, подумал он.
Наверное, из Кадейна. Все вина Марнери были белыми, сухими и крепкими, как северная стужа. В такой дали от южного солнца нельзя получить достойного красного вина. Вот что значит жить на несчастливом берегу континента, где нет теплых течений. Зимой здесь слишком холодно, их проклятые виноградники вымерзали.
Когда он пил вина Кадейна, то страстно тосковал по великому солнечному городу. В любой день он предпочел бы Кадейн Марнери. Проклятье, он предпочел бы Кадейн любому городу, который знал, а жил он уже в шести.
Впрочем, нет смысла погружаться в уныние. По крайней мере, его вновь направили в Аргонат.
Трембоуд смотрел на вино в своем кубке.
Проклятье, вино было намного лучше, чем все то, что можно было раздобыть в логове Повелителей! Но Повелители осуждали плотские удовольствия. Холодная вода, которую подавали при «комнатной температуре» в их совершенно промозглых кельях, — вот и все, что они когда-либо пили.
— Там, на твоей далекой родине, у тебя не было принцесс? — спросила Бесита голосом маленькой девочки. Он хмыкнул. Смех его был не слишком приятен.
— Нет, никаких принцесс у меня там нет. Действительно, сама мысль о принцессе в холодном Темном мире Падмасы была смешна.
— Так, значит, я — твоя единственная принцесса?
— Ты — моя единственная принцесса.
— Отлично.
Она опустилась обратно в кресло. Трембоуд представил ее мягкий, широкий зад у себя в руках и почувствовал, что ожесточается. Забавно, как это он прельстился на эту северную коротышку? Конечно, в первую очередь это было дело, а не удовольствие, но он все-таки испытывал странное возбуждение от этого мясистого бледного существа, столь не похожего на его обычных фавориток пленных женщин из племени урдхов.
По самодовольному выражению ее лица Трембоуд понял, что принцесса не сомневается, будто он останется на ночь. Именем холодных кишок демона, северные женщины достаточно сексуальны, но насколько высокомерны! Особенно неряхи из Аргоната. Что за манерность, какую важность они на себя напускают! Повелителям доставило бы удовольствие унизить такую чрезмерную гордыню. В свое время их отдадут в руки тех, кто разводит бесов.
При этой мысли Трембоуд несколько загрустил. В постели они хороши, и ему будет недоставать их бьющей через край страсти. Невольницы из племени Урдх были покорны до скуки, из них можно было веревки вить, в них не было никакой воли, чтобы взволновать чью-то кровь.
— Как хорошо, что ты здесь, милый Трембоуд, — сипло шепнула Бесита.
— М-м-м, — ответил он, опуская взгляд в ее декольте. Тем не менее, хоть ему было известно ее желание, чтобы он обнял ее и на своих сильных руках отнес в спальню, в данный момент он был озабочен содержанием се головы, а не сладострастным телом.
Их разговор коснулся происшествия у Черного Зеркала, которое столь некстати разлучило их две ночи назад. Стараясь не казаться излишне настойчивым, Трембоуд подобрался к этой теме.
— Знаешь, я все еще очарован приключением с Зеркалом. Как профессиональный волшебник, ты должна понимать, что подобные вещи, все эти колдовские дела, чрезвычайно интересны. Я рассматриваю их как величайшие произведения искусства, в котором я, увы, лишь простой ремесленник, разыгрывающий роль фокусника.
Бесита втиснулась в кресло.
— Ну, видишь ли, это тайна. Мне не следует ничего говорить…
— О, моя возлюбленнейшая принцесса, — начал Трембоуд самым что ни на есть смиренным и просительным голосом, — ты же знаешь, что я верный подданный Империи. Мне бы в голову не пришло повторить что-либо, услышанное из твоих очаровательных уст.
— Возлюбленнейшая? — с горящими глазами спросила Бесита.
— Конечно, моя дорогая. Но скажи мне, что за человек проходил через Зеркало? Бесита закудахтала:
— Глупенький, вот не думала, что мне придется тебе такое рассказывать. Это же всем известно! Это Лессис, серая леди из Валмеса.
— О, боги мои, — произнес он. — Что ж, пожалуй, мне лучше помолчать. Я не имел представления.
Серая леди, величайшая ведьма! Могущественное имя. У него встали дыбом волосы на загривке.
Однажды, не так уж давно, он чуть было не попался в классическую ловушку, расставленную их агентам в Кадейне. На его счастье, Трембоуд опоздал на встречу с группой, которая была целиком арестована и допрошена самой Лессис. Она же и руководила операцией по проникновению в агентуру и, обладая нужными сведениями, раскрыла всю систему. В результате были арестованы люди, контролирующие две другие агентурные сети в Кадейне.
— Релкин сошел с ума — он ни на что не отвечает, только глупо улыбается. А дракон всего боится, даже собственной тени. Он забился в угол и дрожит от страха, и это совсем на него не похоже. Я знаю, Релкин недавно говорил с вами и вы помогли ему, вот я и осмелилась прийти сюда и побеспокоить вас.
Лессис пристально посмотрела на девушку. Кто бы мог это сделать и зачем? И как удалось околдовать дракона?
— А хвост дракона, в каком он состоянии?
— О, моя госпожа, тут тоже нечто странное. До сегодняшнего дня у дракона был поврежден хвост. Но теперь хвост зажил. Он по-прежнему чуть изогнут, но сегодня дракон шевелил им — я видела из амфитеатра.
Лессис тяжко вздохнула.
— Да, в самом деле, очень странно. Что ж, похоже, мне стоит взглянуть, что там такое. Проводи меня к мальчику и дракону.
Стряхнув усталость, Лессис последовала за девушкой вниз по ступеням.
— Скажи, моя милая, как тебя зовут?
— Лагдален из Тарчо, моя госпожа.
— Лагдален из Тарчо, да? Известное имя. Я знакома с другими членами семьи Тарчо, например, с лордом Махджуком из Сузуфа.
— С лордом Махджуком я никогда не встречалась, моя госпожа. Я еще ни разу не уезжала из Марнери дальше, чем на восемьдесят лиг.
— Да, моя милая, разумеется. Но, возможно, когда-нибудь уедешь. Может быть, будешь много путешествовать.
— Только морякам суждено такое, моя госпожа, а я не из них. Я думаю, что проживу всю свою жизнь здесь, в Марнери.
Лессис улыбнулась. Эта чопорная девичья уверенность в своем будущем что-то всколыхнула в ней, что-то необъяснимое, чуть ли не порыв к озорству.
Лагдален свела ее вниз по лестнице, и они оказались во дворе башни. Они миновали конюшни, где в стойлах спокойно стояли шестьдесят коней. Впереди маячила громада Драконьего дома. Две женщины в одеянии сестер Храма не вызвали у стражников интереса. По широким коридорам главного этажа Лессис и Лагдален проследовали дальше. Здесь размещались чемпионы, прославленные драконы, уже ушедшие из легионов в отставку. Теперь они жили в Марнери, чтобы обучать молодых драконов из деревень.
Дойдя до широкой двери, ведущей в коридор, где жили драконы менее знаменитые, женщины прошли мимо стойл драконов-новичков. Эти стойла были поменьше и попроще, с деревянными переборками и каменным полом. На порогах сидели драконопасы, возясь с доспехами и оружием. В стойлах тускло мерцали лампы.
Женщины подошли к стойлу Базила. На стуле у стены сидел Релкин, а рядом на корточках примостилась пара мальчишек. Дракон сгорбился, дрожа под одеялом на своем лежаке.
Мальчишки смотрели на женщин в тревоге.
— Он не сделал ничего плохого! — воскликнул один из них.
— Все в порядке, Меикил, госпожа пришла, чтобы помочь нам, — объяснила Лагдален.
Лессис сосредоточилась на Релкине, который, судя по всему, и на самом деле полностью утратил рассудок. Глаза его были пусты, рот разинут.
Она мгновенно почувствовала окружающие его чары. Жесткая, злобная структура, компоненты которой подпитывались за счет жизненной силы подростка, разрушали его, удерживая в состоянии столбняка.
Колдовство было грубым, но эффективным. Лессис напряглась и захватила небольшой обрывок злых чар. Вполне достаточно, чтобы впредь определить любое заклятие, наложенное его создателем.
Она многое поняла из образца. Она была уверена, что приложил руку мужчина.
Чары обладали формой и линейной силой мужского ума. Но ума относительно грубого и распираемого от собственной значимости.
Лессис кивнула сама себе. Молниеносно проговорила поток слогов и провела руками по лицу мальчика.
Релкин подавился и закашлялся. Зло вцепилось в него надежно, его было трудно изгнать. Лессис засучила рукава. Релкина затрясло, он обильно вспотел, а она пробиралась все глубже в тот узел, которым был связан его дух.
Потребовалось время, но после долгой борьбы Лессис наконец взяла верх и сняла колдовские чары с подростка. Релкин тут же рухнул на койку и заснул. У двери вместе с Лагдален все еще стояли мальчишки-драконопасы и в ужасе смотрели на ведьму.
Теперь Лессис взялась за дракона.
Собственно говоря, драконы не были ее специальностью, но она могла определенно сказать, что Базил из Куоша пребывал в неестественной панике, судя по тому, как он шарахнулся от нее, когда она потянула за угол одеяла, чтобы взглянуть на больного.
— Базил из Куоша, не бойся меня, — сказала Лессис. Дракон издал мощный стон и перекатился на бок. Лессис отступила. На полу напротив драконьего лежака она заметила какое-то сморщенное коричневое семечко.
Во внезапном порыве она подняла его и принялась рассматривать. Оно все еще сохраняло слабый запах экзотического фрукта. И Лессис почувствовала, что волосы у нее встают дыбом.
Злосчастный фрукт, пропитанный настоем из спор мха ямумба.
— Все в порядке, это своего рода наркотик. Драконы слишком устойчивы к любой магии, кроме порожденной самым мощным умом.
Мальчишки в дверях по-прежнему таращились на нее.
— Чем мы можем помочь? — спросила Лагдален. Лессис задумалась на мгновение, потом вспомнила нужное имя.
— На улице Больной Утки живет старуха-знахарка по имени Азулея. Ты ее знаешь?
— Думаю, да. Дом с белым фасадом и чучелом кошки в окне.
— Кошка — вовсе не чучело. Она вечно сидит на границе жизни и смерти, поэтому и не может двинуться с места. Но, в любом случае, это лавочка Азулеи. Я хочу, чтобы ты отправилась туда и отдала ей вот это, — Лессис вручила Лагдален съежившийся фрукт. — Попроси приготовить противоядие специально для этого плода. Азулея поймет, что это за разновидность, — она все знает о растениях и мхах. Скажешь ей, что пришла по поручению от меня, Лессис из Валмеса. Она знает мое имя.
Лагдален пробежала по Драконьему дому, выскочила на площадь и помчалась по Северной улице.
Одного из мальчишек Лессис отправила в стойло за холодным компрессом для Релкина, которого трясла лихорадка. Она стояла рядом и смотрела на него, но не видела парня. Вместо этого она сосредоточилась на основных нитях странного происшествия. Здесь был замешан некто, обладающий огромной силой и навыками искусства тьмы.
Лессис была уверена, что это не трюк для отвода глаз.
Повернувшись к драконопасам, все еще толпившимся у входа в стойло, она спросила, с кем Базил встречается в следующей схватке.
— Со Смилгаксом из Троата, который в предыдущем бою отрубил ему хвост, сказал в ответ один из мальчишек.
— До этого Базил выигрывал. Это было нарушение правил, но только объявлено не было, — добавил второй.
— И когда назначена схватка?
— Завтра утром.
Лессис кивнула. В уме у нее уже вырисовывалась картина.
— С кем встретится победитель?
— С чемпионом Вастроксом, на следующий день. Ни один молодой дракон не мог и надеяться превзойти Вастрокса. Дело было не в этом.
Вздрогнув, она осознала, в чем. Весь заключительный вечер соревнований в королевской ложе будут присутствовать король Санкер и Эральд.
Глава 12
Лессис развила ураганную деятельность, чтобы противостоять раскрытой угрозе, и центром этого урагана стало стойло в Драконьем доме. Теперь у нее не оставалось сомнений, что зеленый дракон из Троата, Смилгакс, был участником заговора против престола Марнери.
Между Драконьим домом, Новициатом и Сторожевой башней бегали с поручениями драконопасы. Еще двоих отослали за носилками, и они перенесли бесчувственного Релкина в Сторожевую башню, в покои Лессис.
Заклятие было снято, но Лессис предполагала, что последствия окажутся затяжными, и хотела внимательно понаблюдать за подростком. Были отправлены донесения лорду-камергеру и в Новициат. Город Марнери был готов подняться по первой тревоге.
Как только послание доставили Виурис, она встала, оделась и, помотав головой, чтобы прогнать сон, поспешила к башне. Тем временем юная Лагдален разбудила старую каргу Азулею на улице Больной Утки.
Азулея костерила ее до тех пор, пока не услышала имени Лессис из Валмеса.
Поведение ее сразу же изменилось.
— Так ты прибыла с поручением от самой Лессис? — сказала старуха, от испуга выкатив глаза.
— Да, это для леди в сером.
— Тогда входи и не трать зря времени. Мы должны тотчас взяться за дело.
Лагдален вошла и стала осторожно рассматривать полосатого кота на окне.
Тот неподвижно уставился на улицу. Азулея перехватила взгляд девушки.
— Ты не разбудишь старика Тузелу, девочка. Он сосредоточился на более высоких материях.
— Простите, но я всегда думала, что он мертв и набит опилками.
— Мертв? Старый Тузела? Ха-ха, это здорово! Когда-нибудь я расскажу ему это, если он надумает проснуться, когда я еще буду жива. Мертв! Ха!
Следом за старухой Лагдален прошла в глубину лавки. Здесь Азулея принялась изучать сморщенный плод. Она отделила от него небольшие чешуйки и стала рассматривать их под микроскопом известной фирмы Фешдорна из Кунфшона.
Лагдален лишь недавно уяснила значение этого имени, когда на занятиях в Новициате они начали изучать микроструктуры природных объектов и учитель принес им такой же микроскоп, только гораздо меньших размеров. Он также был изготовлен Фешдорном, и учитель с гордостью поведал классу, что это есть «подлинный оптический инструмент Фешдорна, а у него они самые лучшие».
Наблюдение через увеличительную трубу открыло такие чудеса, что у Лагдален поменялось представление о мире.
После двадцати минут изучения плода и нескольких подробных рисунков на листе белого пергамента Азулея принялась листать огромную книгу, которую она вытащила с полки, забитой подобными томами.
— Что ж, теперь нам известно достаточно, чтобы предположить, что это какая-то марь, вопрос в том, какая именно. Это широко распространенное семейство, и хотя большинство растений ядовито, я ни разу не слышала о таком, что было бы зловредно для драконов.
Она поджала старческие губы и перевернула еще пару страниц.
Лагдален смотрела за ней с большим интересом.
— Красная марь, красная марь, вот оно, — старуха ткнула в книгу длинным пальцем. — Любимый плод для злодейского варева, требуемого для черного колдовства.
Лагдален почувствовала, как во рту у нее пересохло. Значит, это работа врага. Прямо здесь, в Марнери.
Азулея продолжала бормотать.
— Разумеется, яд есть во всех растениях. Все они необычайно ядовиты.
Дай-ка взглянуть. Так, есть ложный чернобыльник, известный как красная марь Золотого Галла. Маленькая щепотка убивает человека, а чайная ложка — лошадь. Но драконы? Драконы — такие стойкие звери. Нужен сильный яд, чтобы на них подействовал.
Она перелистнула еще страницу.
— Ага, вот это ближе к делу. Пурпурная красная марь, киноварная красная марь… Да, вот оно. Зеленая красная марь. О, какая зловредная штука. Ядовита для людей, но не всегда, а у драконов вызывает умственное расстройство, паранойю, боязнь призраков, причем на всю жизнь.
Азулея подняла голову и мрачно покачала головой.
— Для лошадей и слонов тоже ядовита. Какая гадость.
— А противоядие существует? — спросила Лагдален, ужаснувшись при мысли, что дракон так и останется в паранойе до конца дней своих.
— Что?
Кажется, Азулея погрузилась в раздумье.
— Противоядие!
— Да! — Азулея вернулась к жизни. — Да, есть, я уверена, но от этого противоядия можно и умереть. Я бы сказала, шанс один из пятидесяти. Но самое важное — дракон не должен спать по меньшей мере шесть часов после того, как примет противоядие.
Лагдален изумленно смотрела на Азулею, пока та занималась ступкой и пестиком, разминая какие-то хрупкие черные листья. Старуха смешала их с белым порошком, затем высыпала все в горшочек с горячей водой.
В конце концов она отдала горшок Лагдален.
— Возьми и дай выпить дракону. Это очистит его от яда. Но он обязательно должен двигаться, иначе в его теле образуется другой яд и убьет его.
Заметив, как изменилось лицо Лагдален, старая карга пожала плечами.
— Это единственно возможное противоядие! Скажешь Лессис из Валмеса мои слова, девочка, поняла?
Вернувшись на холодный ночной воздух, Лагдален сделала глубокий вдох. Она завернулась поплотнее в плащ и как могла быстро побежала по темным улицам обратно в Драконий дом.
Несколько минут спустя она уже стояла, переводя дыхание, разрумянившаяся от спешки, перед Лессис, пока та рассматривала маленький горшочек и его содержимое.
Одно дело — достать противоядие от красной мари, совсем другое — запихнуть его внутрь упирающегося дракона. Как они ни старались, Лагдален и Лессис не сумели уговорить бредящего Базила проглотить содержимое горшка.
В конце концов Лагдален отнесла послание могучему Вастроксу. В послании Лессис просила помощи у драконьего чемпиона.
Вастрокс спал и поднялся неохотно. Что-то бурча по-драконьи, гигант прошествовал за Лагдален в нижние помещения Драконьего дома.
Он обнаружил, что молодой отважный кожистоспинник, которого он видел двумя днями ранее доблестно сражавшимся без хвоста до самого конца схватки, теперь превратился в груду трясущегося под одеялом желе. Удручающее зрелище.
Чуть позже чемпион заметил стройную женщину со светлыми волосами в простом сером балахоне.
— Я ищу Лессис из Валмеса, — раскатисто рыкнул он.
— Это я, — сказала женщина.
— Вы одеты совсем не так, как важные персоны. Лессис улыбнулась.
— При моей работе лучше не выделяться. Вастрокс внимательно разглядывал ее. Он что-то слышал о Лессис из Валмеса, но редко встречался с сестрами из Службы Провидения и не был готов увидеть женщину столь бесцветной внешности и неопределенного возраста. И все же от нее распространялась несомненная аура силы.
— Что здесь произошло? — спросил Вастрокс. Лессис вкратце объяснила, и Вастрокс приподнял угол одеяла. Базил испустил жуткий вой и прижался от страха к стене, где вдруг сменил поведение и превратился в рычащего, шипящего, загнанного в угол зверя.
Вастрокс, присвистнув от отвращения, отступил. Он обратился к груде под одеялом по-драконьи. Груда затряслась, но ничего не ответила. Вастрокс снова окликнул собрата. Тогда груда ответила:
— Вы меня не проведете! Уходите! И заберите всех голубых червяков!
— Голубых червяков?
— Он и раньше о них говорил, — сказала женщина. — Все кишмя кишит голубыми червями.
Вастрокс глотнул воздуха. Вновь обратился к Базилу.
Базил скорчился и зарычал.
Лессис беспокоилась, как бы Смилгакс не узнал, что заговор раскрыт, поэтому Вастрокс сразу послал за Геруном, Талбо и Фенсинором. Эти драконы были старшими в легионах и по рангу почти равны Вастроксу.
Вастрокс кратко обрисовал им положение и отправил их задержать Смилгакса и взять под стражу — если потребуется, то и в цепях. Трех драконов сопровождала Лессис — ей надо было задать Смилгаксу ряд не терпящих отлагательства вопросов.
Лагдален было велено оставаться с Базилом и дать знать, когда его уговорят принять лекарство от ядовитого дурмана, свернувшего ему мозги набекрень.
Когда они удалились, Вастрокс вновь занялся молодым драконом из Куоша.
Прошло не меньше часа, пока Базил не успокоился настолько, что смог отвечать на вопросы Вастрокса. А затем согласился выпить противоядие.
Лекарство в горшочке отдавало на вкус травой, но было достаточно приятным.
Стоило проглотить его, как оно тут же начало действовать.
Вскоре Базил избавился от страха и галлюцинаций. Он изрядно вспотел и стал мелко трясти головой, будто очищая ее от дурмана.
— Где я? — наконец пробормотал он.
Вастрокс похлопал его по спине и приказал пару деньков отдохнуть.
Финальный бой будет отложен, чемпион сам проследит за этим.
А поскольку Смилгакс под арестом, то схватка с ним аннулирована. При таких новостях Базил покачал головой от удивления. Он ничего не помнил, начиная с завершения поединка со Смилгаксом и потери кончика хвоста. Но, по крайней мере, голубые червяки исчезли вместе с кошмарным туманом, совсем недавно заполнявшим его мысли.
Но он по-прежнему трясся и исходил потом.
Лагдален привлекла его внимание:
— Господин дракон, вы должны все время двигаться. Азулея, знахарка, приготовившая противоядие от этого дурмана, сказала мне, что если вы не будете постоянно двигаться, в вашем теле образуется новый яд и убьет вас.
Базил застонал.
— Какая прекрасная новость! А я как раз не прочь поспать где-то с недельку. Что со мной было? Я ничего не помню.
Внезапно у него пересохло и запершило в глотке, он закашлялся.
— Воды! — прохрипел он.
Девушка отодвинула крышку драконьего котла. Базил поднял котел и смочил горло несколькими галлонами воды.
Редко вода казалась ему столь великолепной на вкус. Он прислонился к стене и снова принялся дрожать. Ему было почти так же плохо, как при тяжелом приступе лихорадки.
Девушка продолжала внимательно смотреть на него круглыми, как блюдца, глазами. В ней было что-то такое, что вывело дракона из себя.
— Что это за девчонка? И где мой пастух? — Базил не слишком напоминал счастливого дракона.
Девушка сначала была явно ошарашена, затем пришла в себя.
— Господин дракон, я здесь потому, что госпожа приказала присматривать за вами. Вашего драконопаса она взяла на свое попечение. Он был заколдован, а вы отравлены.
Тут Базил обнаружил свой новый кончик хвоста. Цвет у хвоста был серый, совсем не похожий на его обычный зеленый с коричневым. Баз смотрел на него, не веря глазам своим, затем осторожно потрогал. Хвост был изогнут под странным углом. Как будто он был сломан, побывав под колесом тяжелой повозки.
— Ваш хвост вырос снова, разве вы не помните?
— Нет. Ничего не помню.
Кончик у хвоста был странный. Он был силен и гибок, с легкостью сгибался и разгибался. И все-таки явно казался сломанным.
Базил лизнул воздух толстым раздвоенным языком.
— Господин дракон, вы должны постоянно двигаться. Иначе в ваших мышцах образуется яд.
— Да-сс, да-сс, да-сс. — Базил поднялся и вышел из стойла. — Здесь нет места для прогулок. Пойдемте погуляем где-нибудь на воздухе. Холод не даст мне заснуть, а если я останусь здесь, то усну.
Лагдален завернулась в плащ и прошла вслед за ним на улицу. Они вместе поднялись по Драконьей аллее к Сторожевой башне. По дороге Базил засыпал Лагдален вопросами.
Когда он спросил о Релкине, Лагдален рассказала, что мальчик находится в башне, куда его взяли для дальнейшего наблюдения.
— Но Релкин жив? Ты знаешь Релкина?
— О да, господин дракон. Релкин мне очень дорог.
— А-га! Так, значит, этого глупого мальчишку заколдовал бродячий колдун, который потом постарался убить честного кожистоспинника из Куоша. Мальчик заколдован, дракон отравлен. Все прямо как в старых сказках. А зачем колдуну все это было проделывать?
— Не знаю, господин дракон. Я ведь только послушница при Храме.
Память Базила возвращалась. Послушница и куча конского навоза в конюшне.
— Да-сс, я вспомнил, ты — Лагдален. Ты помогла получить нам драконью печать. Ты добрый друг Базила из Куоша.
— Благодарю вас, господин дракон. Огромные драконьи глаза на мгновение закрылись. Они добрались по Драконьей аллее до зубчатых стен дома Капитула.
Прямо над ними возвышалась Сторожевая башня.
— Мы можем подойти к воротам. Я подожду на улице, а ты сходишь и разузнаешь, как там поживает мой драконопас.
— Конечно, господин дракон.
Глава 13
— Еще вина, дорогой мой Трембоуд? — изливала чувства принцесса Бесита.
— Разумеется. Оно великолепно подходит к этому соусу и ребрышкам! М-м-м, да это прекрасно! Даже в Кадейне я не пробовал соуса лучше.
— Как чудесно! — радостно сказала Бесита.
Принцесса Бесита была довольна. Какая выдалась ночь!
Сначала она завоевала смуглого красавца Трембоуда Нового и увела его с вечеринки у Лариги Тесоуан из Дома Тесоуанов на Башенном холме. Бесита знала, что Ларига сама имела виды на щеголя Трембоуда, и обезвредила соперницу, поскольку заполучить Трембоуда на остаток ночи — настоящий триумф.
Далее она заказала чудесный ужин из ресторана «Голубой Пик», и тем не менее ужин привел Трембоуда в тяжелое настроение.
Она была уверена, что он простил ей то досадное происшествие, случившееся за две ночи до этого.
Бесита облачилась в свое самое открытое вечернее платье, зеленый, плотно обтягивающий бедра шелковый наряд в модном стиле Кадейна с глубоким декольте и тугим поясом. Жемчужное ожерелье — фамильная драгоценность — подрагивало у нее на груди, в ушах качались гроздья розовых и голубых жемчужин из наследства королевы Лоссет.
Бесита подлила вина в его кубок, взгляды их вновь встретились. Бесита откровенно смутила музыканта.
— О, демонический мужчина! — хихикнула она, пока его взгляд блуждал по ее телу.
— За мою принцессу!
Он поднял кубок и отпил вина. Проклятье, а ведь хорошее вино, подумал он.
Наверное, из Кадейна. Все вина Марнери были белыми, сухими и крепкими, как северная стужа. В такой дали от южного солнца нельзя получить достойного красного вина. Вот что значит жить на несчастливом берегу континента, где нет теплых течений. Зимой здесь слишком холодно, их проклятые виноградники вымерзали.
Когда он пил вина Кадейна, то страстно тосковал по великому солнечному городу. В любой день он предпочел бы Кадейн Марнери. Проклятье, он предпочел бы Кадейн любому городу, который знал, а жил он уже в шести.
Впрочем, нет смысла погружаться в уныние. По крайней мере, его вновь направили в Аргонат.
Трембоуд смотрел на вино в своем кубке.
Проклятье, вино было намного лучше, чем все то, что можно было раздобыть в логове Повелителей! Но Повелители осуждали плотские удовольствия. Холодная вода, которую подавали при «комнатной температуре» в их совершенно промозглых кельях, — вот и все, что они когда-либо пили.
— Там, на твоей далекой родине, у тебя не было принцесс? — спросила Бесита голосом маленькой девочки. Он хмыкнул. Смех его был не слишком приятен.
— Нет, никаких принцесс у меня там нет. Действительно, сама мысль о принцессе в холодном Темном мире Падмасы была смешна.
— Так, значит, я — твоя единственная принцесса?
— Ты — моя единственная принцесса.
— Отлично.
Она опустилась обратно в кресло. Трембоуд представил ее мягкий, широкий зад у себя в руках и почувствовал, что ожесточается. Забавно, как это он прельстился на эту северную коротышку? Конечно, в первую очередь это было дело, а не удовольствие, но он все-таки испытывал странное возбуждение от этого мясистого бледного существа, столь не похожего на его обычных фавориток пленных женщин из племени урдхов.
По самодовольному выражению ее лица Трембоуд понял, что принцесса не сомневается, будто он останется на ночь. Именем холодных кишок демона, северные женщины достаточно сексуальны, но насколько высокомерны! Особенно неряхи из Аргоната. Что за манерность, какую важность они на себя напускают! Повелителям доставило бы удовольствие унизить такую чрезмерную гордыню. В свое время их отдадут в руки тех, кто разводит бесов.
При этой мысли Трембоуд несколько загрустил. В постели они хороши, и ему будет недоставать их бьющей через край страсти. Невольницы из племени Урдх были покорны до скуки, из них можно было веревки вить, в них не было никакой воли, чтобы взволновать чью-то кровь.
— Как хорошо, что ты здесь, милый Трембоуд, — сипло шепнула Бесита.
— М-м-м, — ответил он, опуская взгляд в ее декольте. Тем не менее, хоть ему было известно ее желание, чтобы он обнял ее и на своих сильных руках отнес в спальню, в данный момент он был озабочен содержанием се головы, а не сладострастным телом.
Их разговор коснулся происшествия у Черного Зеркала, которое столь некстати разлучило их две ночи назад. Стараясь не казаться излишне настойчивым, Трембоуд подобрался к этой теме.
— Знаешь, я все еще очарован приключением с Зеркалом. Как профессиональный волшебник, ты должна понимать, что подобные вещи, все эти колдовские дела, чрезвычайно интересны. Я рассматриваю их как величайшие произведения искусства, в котором я, увы, лишь простой ремесленник, разыгрывающий роль фокусника.
Бесита втиснулась в кресло.
— Ну, видишь ли, это тайна. Мне не следует ничего говорить…
— О, моя возлюбленнейшая принцесса, — начал Трембоуд самым что ни на есть смиренным и просительным голосом, — ты же знаешь, что я верный подданный Империи. Мне бы в голову не пришло повторить что-либо, услышанное из твоих очаровательных уст.
— Возлюбленнейшая? — с горящими глазами спросила Бесита.
— Конечно, моя дорогая. Но скажи мне, что за человек проходил через Зеркало? Бесита закудахтала:
— Глупенький, вот не думала, что мне придется тебе такое рассказывать. Это же всем известно! Это Лессис, серая леди из Валмеса.
— О, боги мои, — произнес он. — Что ж, пожалуй, мне лучше помолчать. Я не имел представления.
Серая леди, величайшая ведьма! Могущественное имя. У него встали дыбом волосы на загривке.
Однажды, не так уж давно, он чуть было не попался в классическую ловушку, расставленную их агентам в Кадейне. На его счастье, Трембоуд опоздал на встречу с группой, которая была целиком арестована и допрошена самой Лессис. Она же и руководила операцией по проникновению в агентуру и, обладая нужными сведениями, раскрыла всю систему. В результате были арестованы люди, контролирующие две другие агентурные сети в Кадейне.