Раули Кристофер. Базил Хвостолом (Хроники Базила Хвостолома - 1)

   Взмахи желтых крыльев возвестили об очередной птице. Маленький дрозд с коричневатой пятнистой грудкой.
   Он подлетел к Лессис, на мгновение уселся ей на запястье и затем устремился прочь.
   Несколько секунд спустя прилетела еще одна пернатая гостья. Небольшая певчая птичка с жестким маленьким хохолком. Опустившись на запястье Лессис, она помахала крылышками и потом улетела.
   Наблюдать за такими вещами было довольно жутко, но Кесептон уже почти свыкся. В конце концов, был же до этого пример с филином. Взгляд его потускнел.
   Все это колдовское искусство было выше его разумения. Он попытался думать о чем-нибудь другом.
   Но в считанные секунды опять сбился на мысли о Лагдален. Каковы были его шансы на взаимность с ее стороны? Он пытался думать рационально, чтобы проработать все до мелочей.
   Если он выживет, что было само по себе под большим вопросом, судя по невеселым делам с его боевым заданием, может так получиться, что однажды они окажутся наедине. Он спросит ее, как она к нему относится: положительно или нет. Он полагал, что да, помня о тех нескольких взглядах, которые она на него бросила.
   Возможно, когда они вернутся в Далхаузи, он пригласит ее прогуляться по променаду вдоль реки, где обычно гуляют парочки.
   Но затем в его мозгу возник некий критический голос. Кого он обманывает, как не самого себя? Он не был рожден аристократом. А она была.
   Правда, дед его был знаменитым генералом, но отец ушел в отставку с военной службы и стал торговать зерном в Голубых Холмах. Мать происходила из старинной семьи, связанной с островами Кунфшона, но по сравнению с Тарчо они были простым крестьянством. Нет, он человек из народа, а она - аристократка, и по одной этой причине любовь его была обречена.
   Разумеется, говорил он себе, девушка не типичный представитель аристократии, по крайней мере исходя из его собственного опыта. Иначе к чему бы ей тогда становиться помощницей леди Лессис? Зачем бросать жизнь, полную комфорта и городских развлечений, ради тяжелой службы в долине Ган?
   И тут его стала преследовать новая мысль: а почему бы и нет? Раз она обладает такой необыкновенной натурой, почему она обязательно должна связывать свою судьбу с каким-нибудь богатым вельможей? Почему она не может выбрать себе в мужья его, Холлейна Кесептона? Тем более что вскоре он должен превратиться в экс-капитана легиона, если только его не повесят.
   Мысль о том, что она не такая, как все, что она мятежница, стремящаяся бежать от общества, к которому принадлежала по рождению, давала ему глоток надежды, и надежда эта его томила.
   Чтобы не мучиться, он намеренно принялся строить планы на будущее - на случай, если его отправят в отставку после выполнения боевой миссии.
   Можно было, к примеру, взять небольшой участок в приграничной зоне и заняться фермерством. С парой мулов и надлежащими орудиями труда он мог бы расчистить делянку, засеять ее и со временем стать состоятельным.
   Вместе с Лагдален он создал бы семью, и они жили бы своим крепким хозяйством. Вместе с Лагдален. Он протер глаза. Именем богини, чертовски неподходящее время он выбрал, чтобы влюбиться!
   Он снова попытался прочистить свои мысли. Впереди лежал Оон, и предстояла сложная переправа через реку, полноводную от весеннего паводка. На другом берегу местность становилась гористой, там были только скалы с редкими расщелинами между ними. Возле таких расщелин в скальной стене имелись две единственные переправы в брод на две сотни миль в обе стороны. Другие переправы существовали тоже, но скалы на другом берегу в тех местах стояли стеной.
   Лессис сказала, что знает путь вверх на утесы. И как только они переправятся, она намеревалась устроить еще одну засаду. Но на этот раз их добычей станет целое племя кочевников! Кесептон, едва это услышал, сразу увял.
   Как собираются двадцать пять солдат и горстка драконов опрокинуть сотни воинов-кочевников?
   Леди поклялась, что у нее есть план. Холлейну оставалось лишь надеяться, что план этот не был высижен птицами.
   Наконец впереди показались два всадника, положив конец его мрачным мечтаниям. Солдаты ехали вниз по склону по направлению к ним, через луг, поросший весенними цветами. Вскоре Кесептон смог различить, что это были лейтенант Уилд и кавалерист Джорс, которых выслали вперед на разведку. Они осадили лошадей рядом с ним.
   Лессис тактично осталась впереди, за пределами слышимости.
   - Путь к реке свободен, сэр, - сказал Уилд. - Никаких следов чего бы то ни было, разве что несколько антилоп.
   - На другом берегу сплошные утесы, примерно футов в шестьдесят высотой. Мы так и не смогли разглядеть никакого пути наверх.
   - Прекрасно, - сказал Кесептон. - Двигаемся дальше. Сколько еще до воды?
   - Около трех миль, сэр. Сразу за ближайшим подъемом дорога пойдет под уклон, и так до самой реки. А дальше - утесы.
   Кесептон пожал плечами.
   - Не беспокойся, Уилд. Я полагаю, птицы уже рассказали леди, как взобраться на утесы.
   - Птицы, сэр? - Уилд посмотрел на него несколько странно.
   - Ты же видел, как они проводят разведку впереди нас. Иначе что они, по-твоему, делают?
   - Ну, я не знаю, сэр. - Голос Уилда понизился до шепота. - Я думаю, мы все находимся в трансе и, может, видим вещи, которых вообще здесь нет.
   Кесептон кивнул.
   - Что ж, возможно, ты и прав, лейтенант, но пока мы не убедимся наверняка, мы будем продолжать в том же духе. Верно?
   - Есть, сэр.
   - Кавалерист Джорс, передайте субадару Йортчу, что я бы хотел выслать вперед еще один патруль, пару человек, прямо сейчас.
   Джорс ухмыльнулся весьма оскорбительно.
   - Сэр, если нам помогают птицы, то зачем нам еще какие-то патрули?
   У Кесептона не было настроения развлекаться.
   - Когда мне потребуются твои советы, Джорс, я тебе сообщу. А пока держи их при себе. Отправляйся сейчас же и передай мое поручение субадару.
   Джорс слегка пришпорил коня и поскакал прочь. Кесептон продолжал наблюдать за Уилдом.
   - Вы не доверяете птицам, сэр? - произнес Уилд тихо.
   - Да разрази меня гром, Уилд, нет, конечно. Теперь расскажи мне о реке какая там глубина и быстрое ли в ней течение?
   Когда они достигли вершины холма и увидели наконец реку, то решили остановиться - подождать, когда их догонят драконы. Из донесения Уилда Кесептон понял, что при переправе им потребуется помощь драконов.
   Местами вода доходила до пояса, холодная и с очень быстрым течением. Для драконов течение было не помехой, и они могли помогать остальным, чтобы никого не смыло потоком.
   Драконы поравнялись с отрядом и уселись, требуя передышки. Кесептон сильно волновался, каждая секунда была на счету.
   Над их головами принялся кружить небольшой ястребок, и после пары кругов устремился вниз и устроился у Лессис на запястье. Примерно через минуту он опять поднялся и полетел прочь, набирая высоту.
   Лессис подъехала к Кесептону.
   - Хорошие новости, капитан. Враг движется медленно, у них огромный обоз, племя кочевников везет все свое добро. Так что хватит времени и для переправы, и на то, чтобы закрепиться над бродом, через который они пойдут.
   Кесептон посмотрел на ястреба: тот уже превратился в чуть заметную точку в небе.
   - Как скажете, леди, - тихо произнес он. Неужели птица принесла его смертельный приговор?
   Глава 36
   Для драконов переправа через реку стала долгожданным подарком после долгого марша. Студеная вода была как лекарство для их перегретых тел. Они устроили великолепное представление, разлегшись в воде и образовав цепь, чтобы ни лошадей, ни солдат не подхватило течение.
   Тем временем Марко Вели, считавшийся самым лучшим пловцом, перетащил через реку веревку. При помощи этой веревки и драконов, стоявших в самых глубоких местах, все двадцать пять человек и пятьдесят лошадей быстро переправились на другой берег.
   Драконы стали было сопротивляться, не желая покидать бодрящий поток, но их уговорили, поманив холодной лапшой и добавочной порцией акха.
   Пока все ели, Лессис и Лагдален исследовали утесы, отыскивая тайную тропу.
   Тропу обнаружили через полчаса, она начиналась на склоне обрыва, надежно скрывавшем ее от случайных глаз. Это была всего лишь узкая расщелина с каменистым дном, ступенями уходящим вверх, что делало ее вполне проходимой для человека, лошади или дракона. Однако для драконов тропа была довольно суровым испытанием; местами проход был настолько узок, что они едва могли протиснуться, особенно Чектор. Возможно, было даже к лучшему, что Вандера с его раненой ногой отослали на юг, к Арго; огромный меднокожий пригодился бы здесь разве что вместо затычки.
   Наконец отряд одолел подъем, и река осталась внизу. Далеко на востоке вздымались белые вершины Ульмо и Снежного Пояса.
   В другой стороне виднелись горы Белых Костей, ряд сомкнутых белых пиков, заканчивающихся на севере одной огромной горой, расколотой на пять отчетливых вершин.
   - Это Штаг, - сказал Лиепол Дьюкс Кесептону. - Туммуз Оргмеин как раз по другую сторону.
   - Я знаю, сержант.
   Дьюкс вновь посмотрел на него испытующим взглядом. С тех пор, как они переправились через Ган, Дьюкс замкнулся в себе, словно бы ожидая какого-то разящего удара.
   - Сэр, - начал Дьюкс. - Да, Дьюкс. - Я, э-э... - Дьюкс поперхнулся.
   - Давай, старина, выскажись. - Холлейн никогда еще не видел Лиепола Дьюкса таким нерешительным.
   - Я просто надеюсь, что мы не собираемся закончить там свои дни. - Где, сержант?
   Дьюкс махнул рукой в сторону Штага, гор Кулака, окружавших жуткий город Рока. Кесептон скользнул туда взглядом и пожал плечами. - Если мы не выполним нашей задачи, то всем на свете будут управлять оттуда. По крайней мере, так говорит леди.
   Дьюкс вновь пристально посмотрел на Кесептона.
   - Так вы говорили с ведьмой, сэр?
   - Да, сержант, разумеется.
   Дьюкс быстро справился с собой и больше ничего не сказал.
   - Едем, сержант, - сказал Кесептон, пришпоривая лошадь.
   К тому времени, когда солнце начало садиться за горы Белых Костей, они уже находились в нескольких милях выше по течению, неподалеку от места, выбранного Лессис для засады, - широкого каньона, где небольшая речушка впадала в Оон рядом с бродом через большую реку. От каньона отходило несколько боковых ответвлений с крутыми склонами и дном, заваленным валунами.
   Лессис остановила лошадь и, обозрев местность, облегченно вздохнула.
   Никаких признаков багутов не было. Птицы оказались надежными проводниками.
   Кочевники передвигались медленно, поскольку стада их кормились свежими весенними травами.
   Впервые за многие дни Лессис чувствовала, что настроение ее улучшилось.
   Горестной же оказалась их миссия! Лессис понимала, что ее престиж и даже само положение при императорском дворе висели сейчас на волоске.
   Этот проклятый чародей ускользал от нее по всему Аргонату. Сперва в Марнери, затем в Кадейне, потом в Пеннаре, Би, Талионе - вновь и вновь она упускала его вместе с захваченным трофеем, принцессой. В Талионе он был почти в ее руках. Но помешало предательство в талионском храме.
   Потом, наверстывая упущенное, она пять дней и ночей провела в седле, чтобы достичь верховьев Арго, разыскать капитана Кесептона с его небольшим отрядом и перебросить их на север, в Тунину.
   При Оссур Галане ее обвели вокруг пальца и отряд почти уничтожили.
   Досадное поражение, из которого нельзя было извлечь ничего, кроме стыда.
   И все же сдаться она не могла. Принцесса была слишком ценным приобретением для врагов. Без нее Марнери значительно ослабел бы, тем более что и Кадейном, и Талионом правили безвольные мужчины, неумелые лидеры, допускавшие коррупцию и незаконную торговлю с врагами, ведущуюся в огромных масштабах. Подобное положение означало бы катастрофу для всего дела Аргоната.
   Но теперь надежды ее воскресли. Трембоуд, победив при Оссур Галане, наверняка распустил часть своей стражи. Он ведь знает, что отряд ее нынче мал и вдобавок сильно потрепан после сражения. И еще ему прекрасно известно, что эльфы никогда не выйдут из-под защиты деревьев. Так чего же ему теперь опасаться? К тому же имея три сотни багутских лучников, на их родной территории?
   Итак, она предпримет очередную попытку. Силы у нее хотя и невелики, зато есть порошок из трясины Твари Небытия. Багуты будут здесь, видимо, утром. Они не найдут никаких следов, ничего похожего на засаду.
   Лессис вздохнула. Учитывая обстоятельства, это было лучшее, что она могла сделать. Ей оставалось только молиться, чтобы на этот раз получилось. Провал был просто немыслим.
   К ней подъехал капитан Кесептон; его солдаты разбрелись кто куда и отдыхали. Солнце скрылось, но в сумерках каньон по-прежнему был отчетливо виден. Капитан выглядел настороженным. Своей речью она зажгла его, как и всех остальных, но понимала, что он обладал более решительным характером, чем подавляющее большинство, и, кроме того, наверняка капитана мучили сомнения, не была ли его страстная влюбленность в юную Лагдален результатом какой-нибудь колдовской работы.
   Кесептон сомневался напрасно; Лессис не собиралась добиваться его преданности подобной хитростью. Мало того, понимая, что страсть между ним и девушкой обоюдная, Лессис оказалась перед лицом нежелательной перспективы подыскивать в скором времени новую помощницу. Но подозрения капитана не умирали - и это было вполне понятно.
   Она показала на второй из небольших боковых каньонов по южной стороне главного. Вход туда был исключительно узким, а склоны очень крутыми.
   - Вот там мы и устроим засаду, - сказала она. Кесептон не мог сдержать своего уныния. Узкий каньон, на который она показала, был превосходной ловушкой смерти.
   - Не понимаю, - пробормотал он. Что она делала? Неужели ведьма собиралась их всех уничтожить? Для чего? Чтобы не осталось свидетелей ее промаха при Оссур Галане? Кесептон смутно предполагал, что даже верховной ведьме придется отчитываться за потерю стольких солдат и драконов.
   - Разумеется, не понимаете. Вы думаете, зачем загонять самих себя в ловушку? Да, это действительно была бы ловушка, только мы должны учитывать то обстоятельство, что багуты после переправы через реку будут заняты своими делами. В этот момент они наиболее уязвимы.
   Кесептон наморщил в замешательстве лоб.
   - Вы никогда не сталкивались с кочевниками, капитан?
   - Нет, миледи.
   - Это совершенно неорганизованная сила со слабой дисциплиной. Мы воспользуемся этим недостатком.
   - Именем богини, нам ведь нужно как-нибудь уравнять шансы.
   Она улыбнулась.
   - Когда они переправятся через реку, их отряды сперва собьются в стадо на берегу. Главная забота кочевников - переправить семьи и личный скот. Все кругом будут толпиться где-то около часа. Вот тогда мы и ударим.
   Кесептон уставился на нее. Каким образом двадцать пять солдат и несколько измученных драконов собираются ударить по трем сотням багутских всадников?
   - Сперва мы бросим кавалеристов на внезапную вылазку. - Она видела, как у капитана округлились глаза.
   - Дюжину кавалеристов?
   - Мы выбьем нескольких кочевников из седел, раскроим пару лошадей, пусть женщины покричат немного.
   - Это сразу привлечет их внимание.
   - Да, конечно. Затем кавалеристы вернутся к засаде, спешатся и присоединятся к нам.
   Кесептон попытался представить, как талионские кавалеристы оставляют своих лошадей и отправляются в смертельную ловушку. Представить такое было нелегко.
   - Багуты бросятся за ними, не все, но многие. Они станут нас атаковать, мы отобьем их атаку и они понесут потери. Они отступят и начнут пускать в нас срелы; тем временем несколько гонцов спустятся к берегу рассказать остальным, что происходит. Как я уже сказала, дисциплина у них никакая. Большинство, а возможно, и все верховые помчатся сюда, чтобы принять участие в схватке с небольшим отрядом аргонатских солдат. Для кочевого племени скальпы и черепа слишком великий соблазн.
   Кесептон мгновенно представил, как его собственный череп, ссохшийся от жара костра, подвешивают к ожерелью какой-нибудь багутской красавицы.
   - Тогда мы окажемся один на один с тремя сотнями кочевников.
   - Правильно, и они в конце концов слезут с седел и попытаются взять нас штурмом.
   Он кивнул. Кочевников поведут вперед гордость и боязнь проявить слабость друг перед другом. В этом смысле они похожи на жителей Теитола.
   - Нам придется сдерживать их атаки, но драка будет на наших условиях и на нашей территории. Мы выстоим.
   Он сглотнул:
   - Но надолго ли?
   - Ненадолго, но достаточно, чтобы они пришли в ярость. А затем мы дадим сигнал драконам.
   - О! А где же будут они?
   - Внизу в реке, от брода вверх по течению. Как только багуты переправятся, они поплывут в сторону брода, но не слишком быстро, чтобы их не успели заметить. Когда они получат сигнал, то вылезут из реки и нападут на обоз с имуществом и табуны коней.
   У Кесептона округлились глаза.
   - Представляю, как багуты забегают после этого.
   - А я тем временем устрою небольшой фейерверк. Мы должны проработать план со всеми нашими солдатами, чтобы, когда я подам сигнал, они заслонили лица и плотно закрыли глаза.
   Он непонимающе уставился на нее:
   - Фейерверк?
   - Да, думаю, это слово подойдет здесь лучше всего. - Она объяснила суть, и глаза у Кесептона расширились еще больше. Либо этот эпизод войдет в историю, либо их черепа будут украшать в скором времени багутские шеи.
   - Всего лишь капля удачи, и я думаю, нам удастся добраться до леса, прежде чем они нас догонят, - закончила она.
   Кесептон понимал, что спорить с ней бесполезно; ничего другого просто не оставалось. И все же существовали вещи, которые его беспокоили.
   - А как же наши лошади, где мы их собираемся прятать?
   - Лагдален и несколько драконопасов погонят лошадей табуном и будут держать их наготове поблизости.
   Мысль о том, что Лагдален где-то там в долине отгоняет от лошадей львов, взволновала его не на шутку.
   - Лагдален? - произнес он.
   Лессис спокойно улыбнулась. - Я знаю, мой молодой капитан. Здесь затронуто ваше сердце, я понимаю. Но вы должны помнить, что эта девушка находчива и отважна, и, кроме того, она будет не одна. Иначе я не стала бы рисковать.
   - Мое сердце? - запнулся он.
   - Да, - сказала она. - Но я не имею к этому отношения, вы можете доверять своим чувствам. Здесь нет никакого колдовства, разве что самой Великой Матери.
   Он с усилием взял себя в руки. Что ж, по крайней мере, это разрешало некоторые вопросы, хотя и рождало другие. Неужели его так легко было раскусить?
   Судя по всему, так оно и было.
   - Если багуты погонят нас через Ган, то мы потеряем драконов - они там не продержатся, - произнес он. Лицо ведьмы сделалось очень мрачным, рот сжался.
   - Да, драконов мы потеряем, но нам придется так поступить, чтобы вернуть принцессу обратно.
   Наконец Кесептон оставил ее и поскакал назад, чтобы посовещаться с Уилдом и Дьюксом. По дороге он миновал валуны, к которым прислонились драконы, чтобы дать отдых своим воспаленным ногам.
   Драконопасы столпились внизу у небольшого ручья, наполняли водой бурдюки, и пока пастухов не было, драконы переговаривались друг с другом на своем языке.
   - Именем Яйца, я уже устала идти. Ни один дракон не в силах ходить так далеко и так быстро, - жаловалась Несесситас.
   - Мои подошвы слишком распухли, чтобы двигаться дальше. - Чектор поднял задние ноги, чтобы рассмотреть свои стоптанные ступни.
   - Не говорите про ноги, я пытаюсь забыть, что они вообще существуют, пробурчал Базил.
   - А желудок? Про него ты тоже хочешь забыть? Это на тебя не похоже.
   - Именем древних драконов, ты просто надоедливая заноза в хвосте.
   - Да, хвост тоже болит. Слишком много приходится им сражаться. - Чектор был неумолим.
   - Может, скоро нам дадут чего-нибудь съесть? - сказала Несесситас. Похоже, мы добрались куда нам нужно.
   - Надеюсь. Нельзя держать дракона на марше весь день безо всякой кормежки.
   - И дракониху.
   Баз поднял глаза на Несесситас.
   - Верно. - Он съежился и почесал зудящую кожу под чешуйками. - Знаешь, Несси, мне нужно тебе что-то сказать. Пока нет мальчишек.
   - Сказать?
   - Я перед тобой в огромном долгу, Несесситас. Ты спасла шкуру этому бестолковому мальчишке. Я слышал о том, что ты сделала. Пастух для дракона вещь не последняя.
   - Бестолковые мальчишки, чего в них хорошего. Но паренек дрался, потому что кавалерист оскорблял молодую ведьму.
   Базил поднял глаза.
   - Кавалерист оскорблял Лагдален, друга дракона? Несесситас пожала плечами:
   - Ты ведь знаешь, как эти люди шутят. Хвостолом раздул грудь, и его странный хвост, выпрямившись, напрягся.
   - Никудышный мальчишка правильно сделал, что дрался. Кавалеристу повезло, что именно ты оказалась там, а не я.
   Несесситас обнажила острые, словно сабли, зубы в драконьей улыбке.
   - Мои мысли в точности как твои, Хвостолом.
   Глава 37
   Для Трембоуда наступили трудные дни. Ему хватало уже того, что весь день напролет приходилось не слезать с лошади, но это было не самое страшное; окружающее общество - вот что портило ему нервы.
   Багутские мужчины были просто сами не свои, когда дело касалось женщин, в особенности если женщины привлекательны и из дальних краев. Целая толпа паразитов пыталась заговорить с Беситой, подъезжая к ней бочком на лошадях или быстро вклиниваясь, чтобы отделить ее от Трембоуда и других солдат Туммуз Оргмеина.
   Трембоуд пользовался заклинаниями, а когда они не помогали, то в ход шли дубинки; а скоро пришлось вытащить и клинки, пригрозив отрезать багутские головы.
   Старый Паштук приказал, чтобы его люди оставили принцессу в покое, но приказ выполняли плохо, особенно кто помоложе и понахальней. Паштук уже не имел достаточного влияния на молодых людей, которые все поголовно разделяли взгляды Догбола, вождя копьеносцев.
   Догбол говорил, что надо убить чародея, захватить женщину, разделить ее между воинами и, попользовавшись ей какое-то время, тоже убить. Таким образом Паштук вставал на пути исполнения желаний молодых воинов своего племени.
   Еще Догбол говорил, что, когда чародей умрет, они отправят Року послание в его жуткий город, сообщив, что Трембоуда на краю леса убили эльфы. Ободренные таким образом, молодые воины стали особенно агрессивными.
   Худшие мгновения для Трембоуда и Беситы настали ночью, когда они коротали время в своей палатке в долине Ган. Трембоуд почти не смыкал глаза, а его люди по очереди стояли на страже, чтобы присматривать за юными багутскими самцами.
   Три раза кочевники спотыкались о протянутую проволоку, и их приходилось отгонять прочь. Причем на третий раз багутов было шестеро, и завязавшаяся схватка проходила почти у самой стенки палатки. Трембоуд был вынужден отправить на тот свет молодого парня, который чуть было не утащил Беситу куда-то в ночь.
   Чародей отослал назад голову парня вместе с громкими жалобами Паштуку.
   Ответом была зловещая тишина.
   Утром Догбол, с группой воинов проезжая мимо, с ненавистью посмотрел на Трембоуда и шестерку кавалеристов. Паштука нигде не было видно. Трембоуд чувствовал, что нервы его натянуты до предела; он ожидал вероломной атаки в любой момент.
   А тут еще двое его людей, Сиурд и Джоаб, оторвались поутру от колонны и исчезли в просторах долины. Они смекнули, как поворачиваются события, и не имели никакого желания добавлять свои черепа в ожерелья багутских женщин.
   Наконец возвратились долгожданные разведчики, и багуты взволновались.
   Впереди лежала река, которую они перейдут нынче вечером и встанут лагерем в Верхнем Гане.
   Через час впереди показался ряд низких утесов, нарушающих гладкую однообразность долины. Постепенно они подходили ближе и вскоре могли уже рассмотреть реку, синевато-серый извив торопливой воды.
   Трембоуд не слишком-то беспокоился насчет переправы, полагая, что вожди батутов знают, что делают. В конце концов, они переправлялись через реку два раза каждый год.
   Но, к ужасу Трембоуда, переправа быстро превратилась в беспорядочную, суматошную толкотню. Багуты старались друг друга опередить, мешали один другому, а скотина вообще отправилась через реку сама по себе. Вереницу навьюченных животных сбило с ног и чуть было не унесло потоком, и женщины тут же устроили драку, выясняя, кто виноват.
   Потом у фургона, который перевозил имущество семейства Паштука, прямо посередине брода сломалось колесо. Движение было остановлено, пока мужчины изо всех сил старались починить колесо и вытащить фургон из потока.
   Наконец багуты с грехом пополам переправились;
   Трембоуд и Бесита, несмотря на предупреждения, стали верхом пересекать поток. Лошади их плыли резво и ровно. Правда, Беситу в какой-то момент чуть было не отнесло в сторону, но лошадь вовремя взяла нужное направление, и скоро они были на другом берегу, промокшие и дрожащие, но невредимые.
   На берегу царил полный хаос, племя разбиралось со своими пожитками.
   Десятки отвязавшихся лошадей перемешались с навьюченными животными и обозом фургонов. Повсюду сновали багутские женщины, распутывая веревки и отвязывая животных. Шум стоял оглушительный.
   Трембоуд обернулся назад, к воде. Его люди пересекали поток, но вместо четверых всадников он увидел только троих.