– Только древние боги знают, что эти два дурака сделают с моими детьми, пока меня нет. Сегодня же вечером я хочу вернуться.
– Вы сможете это сделать, – подтвердил Фереголд, – потому что вся процедура не займет много времени.
Писец уселся за стол и начал записывать, а Кесептон шагал взад и вперед перед ними и задавал вопросы, очень стараясь, чтобы они были простыми по форме. Дракониха, к его удивлению, отвечала с полным пониманием событий. Перо писца скрипело, и Релкин почувствовал, как его плечи освобождаются от тяжкой ноши. С этими показаниями, которые в основном подтверждали его собственный рассказ, у него на суде по крайней мере появлялся какой-то шанс выиграть.
Вся работа заняла меньше часа вместе с подтверждением показаний, повторным прочтением их драконихе и небольшими исправлениями. Затем текст был заверен капитаном Кесептоном и Фереголдом, и писец наконец скрутил свиток как положено.
Дракониха немедленно вернулась к своему быку, с наслаждением пожирая все подряд.
Когда она закончила, Релкин подошел попрощаться.
– Мясо было вкусным, как у молодого зубра. Я хотела бы побольше такого мяса.
– Не думаю, что генерал Веган позволит.
– Тогда я, может быть, съем вашего генерала Вегана.
Релкин мудро воздержался от комментариев:
– До свидания. Высокие Крылья с озера Тундра. Надеюсь, что малыши Хвостолома вырастут сильными и честными. Благодарю тебя за то, что ты не убила меня, когда могла это сделать.
Она посмотрела на него внезапно злым взглядом:
– Я возьму своих детей и отправлюсь на север. Я никогда не вернусь в земли людей. Я понимаю теперь, откуда берется ваша сила. Вы нагромождаете одну сложность на другую. Ни один дракон не может тратить свой ум на такие мелочи. Моя голова болит, стоит мне только подумать о них.
Заходящее солнце пылающим шаром закатывалось на западе. На башнях зажглись сигнальные огни.
– До свидания, парень, живи долго. Позаботься о Базиле. У него доброе сердце.
С этими словами она напряглась и взмыла в воздух, взмахи крыльев подняли воздушный вихрь, который просвистел по лагерю, срывая столы, выдирая колышки у палаток, и заставил Релкина согнуться, чтобы удержаться на ногах.
Когда мальчик взглянул вверх, то увидел громадную темную тень, летящую через город по направлению к верховьям реки. Солнце коснулось ее чешуи, и дракониха засияла в небе, как большой изумруд. Релкин вздохнул, пожал плечами и, оторвавшись от этого фантастического зрелища, вернулся к земным заботам и отправился в казармы Сто девятого марнерийского эскадрона драконов на неминуемую встречу с командиром эскадрона Таррентом.
Глава 16
Три недели спустя Релкина еще раз вызвали в кабинет генерала Вегана.
Беглые драконы в сопровождении Мануэля вернулись несколькими днями раньше. Оба дракона были теперь заняты на тяжелых работах, а сам Релкин не вылезал из постоянных нарядов: кухня, уборка мусора и уход за шлюпом. Командир эскадрона Таррент преследовал его, как мстительное привидение, подглядывал и назначал бесконечные дополнительные наряды за новые прегрешения. Вызов к генералу нарушил однообразие этой каторги.
Веган сообщил Релкину, что собирается послать Сто девятый эскадрон в Кохон, чтобы они приняли участие в осенней кампании против краллов, бандитского клана на Холмах Кохона, который совершал набеги на плодородные земли вокруг Высокого озера. Веган решил удвоить силы драконов для выполнения этого поручения. Краллы убили двенадцать мужчин и увели женщин из хутора рядом с Вачау. Бандитам нужно было преподать достойный урок. Их следовало захватить, судить и повесить для всеобщего обозрения.
– У вас есть какие-либо вопросы, драконир? Вы можете их задать.
– Хорошо, сэр. Полагаю, я мог бы спросить, почему вы мне это говорите?
– Потому что, драконир, я решил послать Сто девятый, думая именно о вас и о вашем драконе. Я хочу, чтобы вы оба были очень заняты, чтобы вы не стали причиной новых скандалов. И я не хочу отправлять вас за решетку. Если вам суждено умереть в битве этой зимой, тогда я спасу легион от ненужного суда. Это поможет мне также избежать политических осложнений. Убийство было использовано некоторыми заинтересованными силами, чтобы снизить налоги провинциям Кенора и урезать бюджет легиона.
Релкин округлил глаза.
– Я понимаю, вы об этом не подумали. Что ж, парень, посмотри правде в глаза. Население Среднего Арго живет без войн уже много лет. Недавние события в Туммуз Оргмеине заставили их вообще перестать думать о войне. – Веган холодно улыбнулся. – Есть разница между былым и нынешним положением в стране. Добрые люди в долине увидели возможность платить поменьше. Народ Кенора бежит сюда, чтобы уйти от больших налогов на востоке.
– Я понимаю, сэр.
– Да, ты парень неглупый. Я знал, что ты поймешь. И если тебе удастся выжить, чего я хотел бы, тогда весной мы отошлем тебя на суд в Марнери.
Релкин промолчал.
– А теперь я вам предоставлю удовольствие сообщить вашим друзьям о моих приказах. Скажите командиру Тарренту, пусть зайдет ко мне. Вы свободны.
На следующий день был праздник, посвященный основанию колоний в Кеноре. Ворота форта были широко раскрыты, свободные места уставлены стойками и палатками.
Релкин присоединился к праздничным гуляниям поздно, так как должен был покончить с целым морем дел, придуманных Таррентом. Но как только он справился, сразу же отправился посмотреть фейерверк и празднично расцвеченные палатки.
Он нашел своих товарищей-дракониров, среди которых были Свейн и Томас, разгуливающие с важным видом после выигрыша главного приза.
– Эй, Релкин, угадай, что у нас есть. – позвал его Томас.
– Старина Свейн с третьей попытки выиграл билет к предсказателю судьбы для всех нас. Пошли вместе.
– Это здорово, но я думаю, что мне следовало бы попробовать жареной рыбы.
– Жареную рыбу мы закажем потом, а вначале бесплатно послушаем, что скажет нам прорицатель. Давай, парень, ради старины Свейна! – Свейн потянул его за руку, и Релкин позволил увести себя.
Предсказатель судьбы оказался внушительного вида стариком, чье имя – Мамплпизер Великий – было написано золотыми и красными буквами на вывеске палатки в красно-белую полоску. У Мамплпизера была длинная седая борода, конусообразная пурпурная шляпа, украшенная магическими знаками, вышитыми золотом и серебром, и черный бархатный балахон. Старик сидел, склонившись над маленьким красным столом, где стоял большой стеклянный шар, внутри которого что-то слегка светилось.
– Входите, парни. Добро пожаловать в царство Мамплпизера. Усаживайтесь и будьте внимательны. Кто хочет услышать первым о своей судьбе?
Свейн выступил вперед:
– Я выиграл главный приз, мне и идти первым. Прорицатель открыл длинный узкий ящичек для гадания и вынул набор палочек из слоновой кости.
– Усаживайтесь спокойно в это кресло, молодой человек, и приготовьтесь. Давайте не будем хихикать и суетиться, потому что это может помешать всевидящему глазу Мамплпизера и исказить будущее.
Он провел рукой по стеклянной поверхности шара и пробормотал несколько фраз. Шар замерцал, а потом ярко засветился.
Мамплпизер бросил палочки в ящик и стал тщательно рассматривать:
– Кажется, что ваша романтическая натура скоро будет вознаграждена. Вы встретите молодую женщину, которая будет воплощением вашей мечты. Вы должны с ней обращаться вежливо и великодушно, потому что она благородных кровей.
Свейн фыркнул.
– Слыхали, ребята, я встречу девицу из благородных и уволюсь со службы во дворец ее папаши.
Лицо предсказателя судьбы стало недовольным. Он перебирал палочки своими длинными пальцами.
– Любопытно, очень любопытно… – Он пожал плечами. – Должно быть, элемент случайности. Иногда такое бывает. А теперь ведите себя не так шумно, парни. Кто следующий?
К столику присел Томас Черный Глаз. Еще раз рука простерлась над стеклянным шаром, и палочки из слоновой кости, расписанные рунами, снова упали в ящик. Брови предсказателя судеб полезли вверх, а губы сжались.
– Ну что ж, – сказал он, пытливо вглядываясь в Томаса. – Возможно, вы доживете до глубокой старости, женитесь на приятной женщине и родите с ней семерых Детей.
– Здорово, – счастливым голосом произнес Томас, веря и не веря одновременно.
– Но только если не вмешается судьба. Смотрите, я снова бросаю палочки. Не так четко, как в первый раз, но все-таки они предсказывают то же самое. Седьмая лежит в Доме Войны, но также и в Доме Судьбы. Вам предстоит тяжкое испытание, и вы можете не пережить его, чтобы воспользоваться всем, что есть в предсказаниях.
– Хо-хо! Что вы говорите! Кажется, вы выбрали не того драконира, сэр. – Свейн подтолкнул вперед Релкина. – Гадайте теперь Релкину, вот ему и предстоит испытание, когда его приволокут на суд.
Все расхохотались. Мамплпизер внимательно следил за тем, как юноша усаживается в кресло. Одной рукой старик сделал странное движение над шаром, другой – бросил палочки.
И глубоко вздохнул. Затем поспешно схватил палочки и бросил снова.
– Да сохранит нас Мать! – сказал Мамплпизер. Он взглянул на Релкина, и в его старых выцветших серых глазах показалось что-то похожее на восхищение:
– Война! Здесь предсказана великая битва! Это и есть ваша судьба!
– Конечно, – ответил Релкин, чувствуя себя неловко под взглядом старика. – Здесь нет ничего удивительного – мы же дракониры.
Но предсказатель судеб еще не закончил:
– Нет, вы не понимаете! Для каждого из вас выпал знак Семь на Семь, что означает великие события в ближайшем будущем. Первый и второй раз выпали Повешенный и Кошка над Луной, что означает: колеса судьбы пришли в движение. Теперь выпали Небесный дракон и Верный Меч. Нет никакого сомнения, ни малейшего сомнения! Я никогда в жизни не бросал Семь на Семь три раза подряд! Я никогда в жизни не видел рядом столь ужасных предзнаменований, как Верный Меч, Кошка и Повешенный! Теперь вы понимаете? Это рука Матери. Вы избраны для великой службы.
Он собрал палочки и снова бросил. Парни были в растерянности. Они не знали, то ли посмеяться над этим, то ли принять всерьез.
Мамплпизер судорожно вздохнул и закрыл лицо:
– Рука, клянусь дыханием, это – Ее рука. Смотрите, Семь на Семь снова, смотрите на знаки, такого раньше я никогда не видел. Четыре раза подряд, и с Кошкой сверху Верного Меча и Двери Открытой к Ее Мудрости! Великие события уже начались вокруг вас.
Свейну уже все надоело:
– Пошел ты со своими трюками. Ты просто хочешь открыть наши кошельки. А я выиграл Главный Приз, и у нас бесплатные билеты.
– Нет, юный сэр, совсем нет. Я даже не возьму ваши бесплатные билеты. Это святое дело. Говоря по правде, я должен закрыть мою палатку и отправиться в храм молиться. Я никогда не видел такой комбинации знаков. Никогда!
Им пришлось оставить палатку Мамплпизера, в их сердцах поселилась тревога. Особенно встревоженным был Релкин.
Праздничного веселья не получилось. Жареная рыба, которую они заказали, оказалась жирной и едва теплой, а пиво к ней – выдохшимся и безвкусным. Хвастливые и глупые шутки Свейна были такими же безвкусными, как пиво, и Релкин очень рано оставил приятелей. Он вернулся к себе и лег на койку. Вскоре мальчик погрузился в сны, где мелькали морщинистое старое лицо Мамплпизера и палочки из слоновой кости, падающие в ящик для гадания.
Глава 17
Холодный морской бриз, как обычно, продувал насквозь город Андиквант. В вышине серые ночные облака неслись на восток. На вершине башни Ласточек снова встретились Великие Ведьмы.
На этот раз к Лессис и Рибеле присоединилась Ирена, Королева Океанов. Ирена была лишь на сто лет младше самой Рибелы, но на ее внешности это не отражалось, так же как и у всех ее сестер. Она выглядела, может быть, лет на сорок с ее пшеничного цвета волосами, слегка тронутыми серебром. Фигура была по-девичьи стройной. Единственным, что выдавало ее силу, был взгляд. Когда сестра Океан глядела на человека своими бледно-голубыми глазами, она читала его, как книгу.
Ирена была скрытой ведьмой, о ее прибытии не было известно никому, кроме императора и других Великих Ведьм. Занималась она примерно тем же, чем и Лессис; сеть информантов Ирены была раскинута в портовых городах мира. Как и полагается скрытой ведьме, она носила обыкновенное платье – костюм из коричневого твида с юбкой в сборку, тяжелые деревянные башмаки и дамскую шляпу от дождя.
– Сестры, – сказала она после того, как они обменялись молчаливым приветствием. – Прошло много времени с тех пор, как я встречалась с каждой из вас, хотя должна сказать, что с тобой, Рибела, мы не встречались значительно дольше.
Рибела не ответила. Ирена подождала немного, затем заговорила вновь:
– Что ж, я понимаю, у тебя на это свои причины. Ты не любишь находиться в человеческом обличье.
Ирена и Лессис улыбнулись. Рибела вначале не ответила, хотя ее темные глаза моментально полыхнули огнем и одновременно засветились украшения из серебряных мышиных черепов вдоль швов платья. Наконец она заговорила обманчиво мягким голосом:
– Сестры, мы все, каждая по-своему, вносим вклад в общее великое дело. – Серебряные украшения по-прежнему сверкали.
Сестры кивнули. То, что делала Рибела, было за рамками человеческого разумения. Ни Лессис, ни Ирена не могли сравниться в искусстве с Королевой Мышей.
– Итак, какие у нас новости?
Лессис полуобернулась в сторону Ирены:
– Сестра Океан получила тревожные новости из Чардхи.
Черные глаза Рибелы смотрели на Королеву Океанов.
– Известие пришло прошлой ночью. Его принес торговец из Бакана. Один из наших источников в Чардхе узнал, что Падмасой захвачены мамонты и содержатся в неволе. Это произошло совсем недавно, и вся операция проводилась в строгом секрете. Наш источник получил эту информацию только потому, что двое людей, которые охотились на мамонтов для Падмасы, бежали от Повелителей, желая начать новую жизнь на самом западе Чардхи.
– Сколько мамонтов?
– По крайней мере сотня. Было ликвидировано несколько стад, захватили по меньшей мере сотню самок и дюжину самцов.
– Они пытаются создать новый вид троллей.
– Возможно, хотя их изобретательность бесконечна. Ирена предполагает, что они собираются создать морских чудовищ и атаковать корабли.
Лессис и Рибела обменялись легкими улыбками. Светло-голубые глаза Ирены на мгновение потемнели. Королева Океанов слегка переоценивала важность того, чем занималась.
– Это было бы угрозой для всей нашей торговли, – вежливо пробормотала Рибела.
– Что само по себе означает большую угрозу, как вы знаете, – сказала Ирена. – Пираты больших проливов наглеют с каждым годом. Нам нужно что-то предпринять.
– Мы предпримем, сестра, мы предпримем, – поспешила Лессис.
– Но?.. Я чувствую какую-то неуверенность. Что произошло?
– Нет, сестра Океан, еще не произошло. Но вскоре нам должен быть нанесен жестокий удар. В Хазоге выращивают что-то новое и в высшей степени чудовищное.
– А почему мы не слышали об этом раньше?
– Ба, – фыркнула Рибела, – произошла катастрофа. Расскажи Ирене правду.
Лессис напряженно улыбнулась. Правда была печальной для Серой Леди. Это касалось ее людей, ее сети.
– Наша сеть в Эхохо была раскрыта. Мы потеряли все. Позднее они напали на след бедной Семелии. Сегодня, когда речь идет о происходящем в Падмасе, мы буквально слепы и глухи.
Ирена была ошеломлена новостями:
– Так у нас нет больше агентов в Четырехдольнике?
– Ни единого. Повелители могли бы жить, ни о чем не беспокоясь, если бы знали это. Наша разведка бессильна.
– Итак, близится великое потрясение. Вы проинформировали людей о похищении женщин Урдха? – Несмотря на некоторые недостатки, Ирена обладала острым умом.
– Конечно.
– И что говорит император?
– Он говорит, что «подготовит наш ответ». Его связывают политические мотивы. Стоимость операции в Урдхе громадна. Многие в Совете все громче протестуют против расходов на содержание наших легионов в боевой готовности.
Ирена не колебалась – эта ее черта всегда нравилась Лессис.
– Что я могу сделать, чтобы помочь?
– Если бы все сестры отвечали так, как наша Королева Океанов… – пробормотала Рибела, знавшая о симпатии Лессис к Ирен.
– Королева Мышей всегда подает нам хороший пример, – спокойно ответила Ирена.
И снова мышиные черепа, казалось, начали мерцать.
– И все же добрая воля всего нашего морского народа будет жизненно необходима во время наступающей бури, – озабоченный голос Лессис стал глуше.
Светло-голубые глаза Ирены встретились с серыми глазами Серой Леди.
– Да, сестра Океан, – сказала Лессис. – Или я очень ошибаюсь, или буря потребует всех наших сил.
Выражение лица Рибелы почти не изменила слабая улыбка, которую она себе позволила:
– Разве когда-нибудь Королева Птиц ошибалась?
Лессис повернулась к Рибеле.
– Боюсь, что кому-то нужно принимать решение, – сказала Лессис. – Обычно я там единственная из нас.
– А Созанна?
– Она в мистическом трансе.
– Пусть ее защитит Мать, – сказала Ирена, молитвенно целуя кончики пальцев.
– Пусть Мать защитит всех нас. Боюсь, что Лессис абсолютно права. Появилась новая оборонительная система, воздвигнутая на высокогорных плато дач защиты Падмасы. Мы не можем видеть через нее. Подозреваю, Великий Враг маскирует подготовку массированного удара.
– Что же тогда делать? – спросила Ирена.
– Нам нужны разведчики, больше и лучше. То, что ты принесла нам, неоценимо. Мы знаем, что наш враг планирует чудовищное нападение. Мы подозреваем, что он собрал огромное войско. У нас есть согласие императора, мы можем подготовиться. Но нам необходимо сделать еще больше, если мы хотим предвосхитить удар врага. Я тотчас отправляюсь в Аргонат. Возможно, я должна попытаться проникнуть в Эхохо сама.
– Сама? Разве Туммуз Оргмеин тебя ничему не научил?
Лессис улыбнулась:
– Я узнала, что сердечная слабость не приносит ничего хорошего.
– Это будет очень рискованно, сестра.
– У нас нет выбора, сестра. Ты сама это сказала. Нам надо провести разведку. Вообще, есть только один путь, а у нас нет времени подготовить кого-нибудь еще.
Рибела вздохнула. Это было справедливо. Они должны были спешить.
– Я отправлюсь в Аргонат. Сестра Ирена поднимет дух нашего морского народа, а Королева Мышей возобновит наблюдение над астральными орбитами.
– Это могут делать и другие. Я полагаю, более важно, чтобы я провела время на Совете и с императором.
– Благодарю тебя, сестра. С нашей силой за спиной император отыщет правильный путь, я уверена в этом.
– Будет сложно заставить его принять нашу оценку ситуации. Он потомок хорошего рода, но он мужчина. Ему тяжело принимать советы, которые расходятся с его собственными убеждениями.
– Именно поэтому я должна еще раз посетить Аргонат.
– И оттуда в Эхохо? Подобно мотыльку к пламени в ночи.
Лессис улыбнулась:
– У Сестры Рибелы сегодня игривое настроение. Ирена тоже улыбнулась:
– Я согласна, сестра, я никогда не видела ее в таком настроении.
Взор Рибелы вспыхнул недовольством. Они подшучивали над ней, как всегда.
– Придется мне вызвать мистику на поединок, – сказала она, стараясь попасть в тон разговора с сестрами. Лессис говорит, что Королева Мышей слишком быстро начинает сердиться, что чересчур заботится о своем достоинстве. Ну что ж, она будет такой же легкомысленной, как и все.
Глава 18
Триста человек, сто лошадей, двадцать дракониров и двадцать боевых драконов составляли экспедиционные силы на Холмы Кохона. Флотилия шхун, шлюпов и речных плоскодонных бригов была собрана для перевозки отряда по судоходным рекам Далли, Туале и Даркмону на расстояние приблизительно в сотню лиг.
Шестьдесят шестой и Сто девятый эскадроны драконов были из Марнери. Кавалерийская центурия принадлежала легкой кавалерии Талиона, а пехотные центурии – Триста двадцать вторая (то есть Третья центурия, Второй полк. Второй легион) и Сто восемьдесят вторая (Первая центурия, Восьмой полк, Второй легион) – тоже прибыли из Марнери. Все они состояли под общим командованием капитана Роркера Идса, двадцати восьми лет, с общим стажем военной службы в легионе почти девять лет. Это был высокий человек с волосами песочного цвета и решительным выражением, почти никогда не сходившим с его лица, испытанный офицер. В его послужном списке были четыре кампании против Теитола и сражения с отдельными бандами бесов и троллей каждое лето.
На третий день пути, медленно рассекая воды верховьев широкой ленивой Далли, солдаты плыли мимо процветающих ферм с красными ригами, белыми домами и садами, украшавшими склоны холмов. Это была легендарная Валоуз, страна фруктов и вина. Здесь выращивали твердый виноград «Хопсрунг», который шел на изготовление знаменитых белых вин «Лодовер» и «Чанай».
На борту речной шхуны «Альба» бездельничал Сто девятый эскадрон драконов, и даже дракониры славно проводили время. «Альба» была хорошим и легко управляемым судном, а ее команда – умелой и опытной. Дел у дракониров было мало, разве что накормить и напоить драконов. Все аптечки были, конечно, без пылинки. Месяцы, прошедшие под командованием Дигаля Таррента, принесли хотя бы этот результат.
Командир эскадрона приказал каждому проводить утренние и дневные тренировки. Драконы тренировались по отдельности, так как капитан Нунс не выносил, когда вокруг него прыгало больше одного большого зверя. И искренне молился за сохранность переборок своего старого, но красивого судна каждый раз при встрече с Пурпурно-Зеленым. Зато дракониры в полном составе расплачивались за обещание Таррента держать подразделение в боевой готовности.
Единственное, что вызывало уважение в Tap-ренте, было то, что командир эскадрона лично принимал участие во всех занятиях. Он отжимался, подтягивался, бегал на месте и на равных участвовал в других гимнастических упражнениях. Все остальное было чистым мучением. Очутиться с Дигалем Таррентом в замкнутом пространстве на борту маленького судна, подобного «Альбе», было все равно что попасть в ад. Еще проводились полуденные «парады», больше похожие на инспекции. И все это – каждый день, хотя обмундирование Сто девятого уже было безупречным и не использовалось.
Тем не менее проводились и осмотры, во время которых Таррент рылся в личных вещах в поисках контрабанды. Были всякие импровизированные наряды на работу, например мытье палубы. Это явно нравилось капитану Нунсу, потому что он и его пожилые матросы позволили своему старому судну зарасти грязью. Но даже с таким командиром, как Таррент, выпадало много часов просто для того, чтобы сидеть и глядеть, как мимо тебя проплывает жизнь на берегу.
Конечно, у Релкина была масса сверхурочной работы. Таррент ясно показал, что пройдет целая вечность, прежде чем он ослабит свое внимание к Релкину. Большую часть дня драконир чистил брюкву, убирал мусор и носил воду.
Другие помогали ему втихомолку, ибо Таррент злился, если заставал кого-нибудь за этим занятием. Командира эскадрона не любил никто, а к Релкину из Куоша все испытывали уважение. Он был легендой легиона и – что более важно – их собственной легендой. Им гордились. Правда, его считали излишне молчаливым, но какое это имеет значение для верного товарища и хорошего бойца, которого приятно иметь за спиной.
Итак, когда поблизости не было Таррента, Свейн и Томас, обычно вместе с Моно, крутились где-то около камбуза, пока Релкин чистил брюкву и давил чеснок для акха. Время от времени они заходили поболтать, приводили с собой еще трех-четырех человек и помогали вечному штрафнику быстро покончить с брюквой и чесноком.
В послеполуденное время дракониры бестолково играли в «Мунго» и двойные семерки с игральными костями. Свейн обычно предлагал очень высокие ставки и быстро обрастал долгами. Новичок Брайон оказался очень искусен в игре «Мунго», опережая в ней всех. Томасу Черному Глазу сказочно везло на подаче, но он неосторожно заключал пари и поэтому едва сводил концы с концами. Релкина игры обычно не интересовали. У него просто не было соответствующего настроения. Треволнения прошедших недель странно подействовали на парня.
Он часто вспоминал чудесный полет над горой Ульмо в Далхаузи: огромное открытое пространство неба, земля внизу и свободное парение над миром.
Временами мальчишка смотрел на громадину Пурпурно-Зеленого и поражался, насколько легко бывший дикий дракон приспособился к жизни на земле.
Даже плохо понимая, что потерял этот дикий гигант, Релкин чувствовал большую симпатию к Пурпурно-Зеленому. И он вновь осознал, как важна была для бывшего летающего дракона поддержка Базила. Только она, эта поддержка, помогла Пурпурно-Зеленому выдержать легионную рутину.
Иногда Релкин задумывался о том, насколько близко оказался он сам к тому, чтобы расстаться с привычной жизнью и превратиться в лесного бродягу, питаться тем, что добывал с помощью арбалета, и к тому же кормить двух драконов. Судьба преподнесла дракониру жестокий урок, и он летел, подчиняясь ее прихотям и беспомощно кувыркаясь, с тех самых пор, как дракониха Высокие Крылья была захвачена торговцем Дуком.
Эти события заставили мальчика относиться ко всему более серьезно и вдумчиво. Жизнь оказалась сурова и серьезна, и целью ее вовсе не была могила, как утверждал, по смутным воспоминаниям Релкина, один священник старого бога Каймо.
Базил тоже казался подавленным. Вынужденный в недавнем прошлом на короткое время поддаться безумству, Базил понял, что его образцовая служба в легионе оказалась запятнанной. Печать ненадежности, появившуюся в его характеристике, теперь было трудно смыть. Но все же им удалось пройти через все испытания. Он и Релкин остались вместе, человек и громадное животное, кровные братья, несмотря на пропасть, которая разделяла вивернов и людей.