– А лестница ведет к королевскому дворцу?
– Уже нет, драконир. Королевский дворец был сожжен демоном из Дугтута. Давным-давно, еще в Темные Века.
Эйлса, видимо, хорошо знала историю того времени.
Они вошли внутрь. Дверь закрылась сама. По потолку беспорядочно рассыпались тускло светящиеся углубления. Когда Релкин оказался прямо под ними, он увидел, что это звезды, выбитые в камне. Видимо, здесь были изображены «тайные» созвездия, известные только древним королям.
Тусклый свет привел четверку к залу, стены которого были украшены гигантскими барельефами, портретами древнего короля Кускульда, написанными в реалистической манере средне-веронатского периода.
В центре зала была лестница, винтовая лестница, вырубленная в скале вдоль линии древнего разлома, достаточно широкая, чтобы пропустить драконов.
– Куда она выведет нас? – спросил Релкин.
– На вершину северной скалы, где когда-то стоял дворец.
– Враг так и не обнаружил эту лестницу?
– Ее тайна умерла вместе с королем. Его поджаривали на медленном огне несколько дней, но так ничего и не добились.
– Великая магия, я увидел великую магию; – бормотал потрясенный Свейн. Внезапно он остановился:
– Но у нас все же остается проблема. Как мы втащим сюда драконов, чтобы добраться до этой лестницы?
Эйлса на мгновение прищурилась.
– Лестница ведет как вверх, так и вниз, ты видишь? – показала она. – К лестнице ведут три двери. Эта дверь находится в середине, – объясняла Сильва. – Когда-то эта дорога вела от скалы к озеру.
– И последний вопрос, – сказал Свейн. – Сможем ли мы открыть ее изнутри?
Эйлса, дочь Ранара, повела их вниз по ступенькам:
– Конечно, драконир.
Когда поверхность скалы внезапно засветилась золотым светом, Влок с ругательством подпрыгнул, зашатался и упал бы с выступа, если бы Пурпурно-Зеленый не схватил его за хвост.
Затем кусок скалы бесшумно ушел внутрь, оставив темный проем, из которого появились Релкин и Свейн. За мальчиками шли две молодые женщины с развевающимися волосами, одетые в оленьи шкуры жителей гор.
Увидев нависших над ними драконов, женщины ахнули и поднесли руки ко рту. Обе они застыли и были не способны двигаться или говорить. Пурпурно-Зеленый наклонился над ними, чтобы поближе рассмотреть их, и это только усилило испуг.
Другие драконы уставились на Релкина, Свейна и отверстие в скале, откуда они возникли.
Дигаль Таррент вздрогнул и пришел в себя:
– Какого дьявола?
Релкин заметил состояние девушек, вызванное видом дракона, подошел к ним и закрыл им глаза своими ладонями. Это был единственный способ снять испуг, если он был так силен.
– Драконир Релкин, встать по стойке смирно и доложить!
Релкин застыл:
– Драконир Релкин докладывает, сэр. Таррент подошел, чтобы разглядеть потайные ворота.
– Если бы я не видел это своими глазами, то никогда бы не поверил.
– Это великая магия, сэр, – гордо сказал Свейн, как будто он сам ее обнаружил.
– Великая магия? Что это за дьявольщина?
– Ее творили древние короли до падения Вероната.
– А, эта чепуха! Не поверю ни на минуту. Должно быть какое-то разумное объяснение.
Но пока Дигаль Таррент осматривал работу древнего короля-мага Кускульда II, его уверенность в своем утверждении начала таять.
Проход открылся в сплошной скале, его только что здесь не было, а затем – вот он появился. Все камни были великолепно отшлифованы. Таррент вздрогнул, осознав это.
Между тем молодые леди очнулись от оцепенения. Они открыли глаза и снова охнули от изумления при виде драконов. Релкин воспользовался их вниманием.
– Не застывайте снова, помните, что они, по-своему, такие же люди, они даже говорят. Правда, их трудно понять сначала. Их голосовые связки отличаются от наших, но скоро вы научитесь понимать их. Они не причинят вам никакого вреда.
– Всю мою жизнь, – прошептала Эйлса, дочь Ранара, – всю мою жизнь я хотела увидеть драконов. Они великолепны!
– Да, конечно, – заявила ее подружка, – я и не думала, что они такие разные.
И они действительно были очень разные: огромный дикий дракон, спереди пурпурный, а сзади черный до того места, где к телу присоединялись крылья, и зеленый ниже этой области; желтовато-коричневые драконы и темно-зеленые драконы. Каждый чем-то отличался от других. У одного хвост был изогнут под таким странным углом, что, казалось, он принадлежит какому-то другому животному.
– Пойдемте, я вас представлю, – сказал Релкин.
– Вношу поправку, драконир, – сказал Таррент, – эту работу выполню я. А вы отправитесь к своему дракону.
Релкин возмутился, но сделал, как приказано. Таррент же предложил девушкам пройти с ним.
Релкин быстро убедился, что – если не принимать во внимание ужасный голод и ужасную жажду – его дракон не так уж и страдал от множества порезов и ударов, которые он получил. К ним подошел Таррент, подводя Сильву и Эйлсу. Выражение глаз девушек потеплело, и на обеих было приятно смотреть. Теперь они производили впечатление настоящих красавиц.
– А вот и наш знаменитый дракон Базил Хвостолом.
Эйлса представила себя и Сильву дракону. Базил поблагодарил ее за то, что она открыла нижние ворота лестницы. При звуках языка верио, издаваемых этим великаном, Эйлса вновь чуть не оцепенела. До сих пор она не понимала того, что пытался втолковать ей Релкин. Только сейчас она наконец осознала, что это вовсе не цирковой трюк вроде разговоров с умной лошадью или чего-то подобного. Это существо говорило как человек! Говорило, хотя звуки отличались от тех, что производит человеческое горло. Но если это существо говорило как человек, значит, оно и думало как человек!
Взглянув на подругу, она поняла, что Сильва Гейсга потрясена не меньше.
Командир эскадрона Таррент наблюдал за ними, и в душе у него бушевала сумятица различных чувств. Главенствовавшим было чувство облегчения, потому что теперь у отряда была дорога к отступлению. Но все же он испытывал и определенную горечь оттого, что героем снова оказался Релкин. И тем не менее у офицера зародилось неожиданное чувство, которое все росло и росло – чувство восхищения парнем. В этом мальчишке было нечто такое, что притягивало его ко всей этой магии или магию к нему. Нормальному человеку трудно было это понять.
Драконы взбирались по ступеням на четвереньках, но тесно им не было. Древние каменщики короля Кускульда строили, не экономя пространство.
Таррент возглавлял шествие вместе с Эйлсой, дочерью Ранара. Она не согласилась ни на что другое, заявив, что эта лестница была «тайной клана, а она – дочь вождя клана».
Затем поднимались драконы и дракониры. Замыкали колонну Сильва и Свейн, за которыми тащился громадина Влок, его огромный меч Кацбалгер висел у него на плече.
По пути Сильва задавала десятки вопросов. Она сгорала от любопытства и жаждала узнать побольше о драконирах и их огромных подопечных. Свейн был рад рассказать все, что мог.
Когда его стали расспрашивать о Релкине, он запнулся, но затем честно передал все лучшее о нем:
– Релкин – настоящая живая легенда. Его отметили эльфы. Он был с ведьмами и многое видел. Нам, впрочем, тоже пришлось кое-что повидать.
Глаза Сильвы довольно зажглись, когда он начал рассказ:
– Да-а… дело было прошлым летом, мы шли маршем на Урдх. Наш Сто девятый эскадрон входил в состав Второго марнерийского легиона…
Глава 55
Лестница вела отряд мимо бесконечных барельефов, изображавших самые интересные эпизоды царствования короля Кускульда II. Барельефы были очень сложные и выполнены искусными скульпторами, но разглядеть их в деталях было трудновато: свет исходил только от изображений звезд на потолке.
Наконец отступавшие оказались в помещении со сводчатым потолком. Эйлса произнесла слово «мир» на древнем верио, обратившись к белой стене, и на камне зажглись золотистые полосы, просвечивающие сквозь скалу. Девушка вновь проговорила заветную фразу, и дверь мягко и беззвучно распахнулась на невидимых пружинах.
Дневной свет хлынул в помещение. Они вышли на широкую, плоскую, местами покрытую вереском и травой скалу, с которой открывался вид на весь Бек – ряды покатых холмов и полосы леса внизу, в долине.
Дверь, утопленная в скале, выступающей из основного массива горы, оставалась открытой и закрылась, только когда вышел последний дракон. Золотые полосы потухли, и никто никогда не определил бы, что здесь скрыто.
, Дигаль Таррент опустился на землю и поцеловал ее.
Редкий прошелся посмотреть, что скрывается за торчащими там и сям остатками стен, колонн и ступеней. Чуть дальше среди вереска валялись разбитые каменные обломки. Это было все, что осталось от большого дворца, который стоял здесь во времена древнего Вероната.
Релкин вздрогнул. Виной тому был не ветерок – удивительно теплый, – а ощущение, что здесь есть еще что-то. Вид отсюда был великолепен, куда ни посмотришь. За выступом, в котором находился потайной вход, было видно широкое озеро, раскинувшееся у подножия Бека, а вдали – зеленая дымка Феутоборгского леса. Релкин чувствовал, как эхо старого мира бродит здесь среди развалин. Здесь правили древние боги, подобные Каймо и Асгаху. Он подумал, что был бы здесь более счастлив…
Абсурд. Ведь тогда у него не было бы дракона! Пожав плечами, драконир прогнал эти мысли. Он перестал беспокоиться о «судьбе» где-то на протяжении прошлой недели, потому что был чересчур утомлен и напуган, чтобы тратить силы на беспокойство о будущем. Что будет, то будет. Его судьба родилась в нынешнем времени, когда от Вероната остались только руины и запыленные имена давно умерших королей.
Мальчик понял, что рядом с ним стоят Эйлса и Сильва. Он не заметил, как они приблизились. Эйлса показала на восток:
– Если вы пройдете по королевской дороге, вы выйдете к спуску в Гвоздичную долину. Просто идите по ней, и вы окажетесь на северо-восточных отрогах Бека. Возможно, вы найдете там своего капитана.
«До глубокой долины в изогнутом ущелье, прорезавшем два отрога горного массива, по крайней мере пять миль», – подумал Релкин.
– А куда направитесь вы, мисс Эйлса, дочь Ранара?
Ее глаза повелительно сверкнули, как недавно, но тут же смягчились:
– Мы идем, чтобы присоединиться к моему отцу и войску клана Ваттель. На них упала тень.
– Вы сделали великое дело, – сказал Базил. – Благодарю вас, Эйлса, друг драконов.
Эйлса вспыхнула:
– Я горжусь этим именем, сэр Базил.
Дракон продемонстрировал два ряда своих страшных клыков.
Дигаль Таррент наконец пришел в себя настолько, чтобы оценить положение. Он всмотрелся в ущелье, извивающееся между двумя отрогами Бека, и хотел уже отдать приказ, когда справа донесся приветственный крик. Двое высоких молодых людей вышли из вереска за руинами и направились к ним.
Выкрикивая приветствия, Эйлса замахала им рукой, а когда те подошли, и она и Сильва обменялись с юношами коротким рукопожатием.
Релкин поразился, насколько они все похожи, молодые люди из Ваттеля. У всех были крупные черты лица, полные губы, голубые глаза и выгоревшие на солнце волосы. Оба юноши уставились на Базила и других драконов. Почтение и изумление было написано на их лицах.
Все четверо быстро переговорили на своем древнем верио, затем Эйлса представила их Релкину:
– Это два воина из Фирда. Тот, что повыше, Флембард, а тот, который пошире и поплотнее, Сеегрик.
– Приветствуем вас, – произнес Флембард. – Добро пожаловать на земли клана Ваттель, мы пришли проводить вас к лагерю вождя клана, Ранара.
– Вождь ожидает вас, – прибавил Сеегрик. – Он поднял флаг войны сегодня на рассвете. Воины соберутся вскоре со всех наших земель.
Таррент выступил вперед:
– Благодарю вас за приветствие. Я командир эскадрона Таррент. Это подразделение Сто девятого марнерийского эскадрона драконов. Мы пытаемся воссоединиться со своим эскадроном. Мы Движемся туда, к берегу озера, – он показал на восток. – Насколько я понял, идти надо в этом направлении.
Флембард переварил сказанное и с опаской посмотрел на собравшихся драконов, трое из которых весили от двух до двух с половиной тонн при росте в десять футов, с массивными лапами и толстыми хвостами, а четвертый был четырех с половиной тонн и, кроме того, имел громадные крылья, сложенные на спине.
– Это настоящее чудо, видеть таких больших зверей, – сказал он.
– Хрррмпх, – прорычал Хвостолом. – Мы драконы, человек, а не звери.
При этих словах драконов на языке людей оба молодых воина впали в оцепенение и были приведены в чувство Эйлсой и Сильвой:
– Драконы говорят, Флембард, они подобны людям.
– Я… – Флембард и Сеегрик потеряли дар речи.
– Где лагерь вашего вождя? – спросил Таррент.
Флембард глубоко вздохнул:
– Прошу прощения, сэр дракон. Я никогда раньше не встречал никого из вашего славного племени. Командир Таррент, наш лагерь совсем рядом, возле озера Шамрокс.
– Тогда отправимся тотчас же туда. У нас мало времени, а мы должны присоединиться к капитану Идсу.
Они сразу же отправились в путь и через несколько минут достигли берегов красивого небольшого озера Шамрокс.
Там они обнаружили несколько палаток вокруг флагштока с реющим ярко-красным знаменем, расшитым золотом. Сотни людей, одетых в накидки и обувь горцев, собрались там. Они составляли Фирд – феодальную армию клана. При приближении драконов люди поднялись и начали аплодировать. Шум стоял такой, что и другие члены клана повыскакивали из своих палаток. У них у всех были шлемы с рогами и кольчуги древнего Веро, круглые щиты и длинные прямые мечи.
Вождь клана Ранар был не из тех, кто выжидает, сталкиваясь с необычной ситуацией. Он вышел посмотреть, что случилось. Его большая светловолосая голова возвышалась над морем голов большинства его сородичей.
Он увидел необычное зрелище – четырех громадных боевых драконов, идущих в окружении людей. На плечах у драконов висели громадные мечи и щиты, на головах были стальные шлемы. Рядом шли дракониры. Во главе маленького отряда выступал молодой человек в латах легионера.
Вождь клана Ранар быстро оценил происходящее, затем заметил свою дочь Эйлсу, которая шла вместе с драконирами. Он моментально понял, что произошло, резким движением показал на дочь своей одетой в кольчужную перчатку рукой и приказал подвести девушку поближе. Когда дочь встала перед ним, он посмотрел на нее злыми глазами:
– Что сделала ты, Эйлса, дочь моя? Эйлса созналась, что это она провела драконов по лестнице Вероната. Ранар заскрипел зубами, но все же справился с чувствами. Он овладел собой сразу же, иначе Эйлса могла бы заметить его смятение.
– Клянусь дыханием, это очень тяжело, но я понимаю. На твоем месте я сделал бы то же самое. Нельзя было оставить их умирать. Я хочу, чтобы большие драконы были гостями в наших землях. Если мы можем для них что-нибудь сделать, мы готовы выслушать.
Дигаль Таррент тотчас же заговорил:
– Драконы умирают от голода.
– Боюсь, что у меня нет в запасе мяса.
– Обычно они едят зерно.
– Хорошо, зерно у нас есть. Мы дадим овес и пшеницу, – Ранар повернулся к дочери:
– Дочь Эйлса, найди поваров и прикажи им сварить овсяной каши для этих драконов.
Эйлса в сопровождении Сильвы отправилась выполнять приказание.
Таррент, по просьбе вождя, представил его каждому дракону и дракониру. Со своей стороны, драконы вели себя как можно осторожнее, чтобы не спровоцировать оцепенение у неподготовленных людей клана.
Вождь клана Ранар обнаружил, что даже ему приходится бороться с ужасом, когда он встречается лицом к лицу с этими чудовищами. Что-то в неподвижности взгляда рептилии пробуждало первобытные страхи. Когда процедура представления закончилась, Ранар отметил, что его собственное сердце стало биться гораздо быстрее, а руки тяжело повисли вдоль тела. Драконы стояли, спокойно перешептываясь друг с другом, а дракониры начали трудиться над их снаряжением и шкурой. Вскоре их окружила любопытная и обо всем расспрашивающая толпа. Парни старались отвечать как могли, несмотря на трудности в понимании речи жителей гор.
Командир эскадрона Таррент и вождь клана все еще беседовали, когда вернувшиеся Эйлса и Сильва объявили, что повара приготовили горячую овсяную кашу. К сожалению, акха у них не было.
Драконы огорчились.
– По крайней мере, это можно было и приготовить, – пробормотал Пурпурно-Зеленый.
– Они не могут выращивать такие вещи здесь, в этих холмах, мой дикий друг, – сказала Альсебра.
– Кажется, что они здесь не выращивают ничего, кроме вереска, – прокомментировал Мануэль.
– Отчего же у дракониров нет с собой акха?
– Потому что вы едите столько, что его не запасти.
– Ба, эти ленивые дракониры, они всегда такие! Эти милые пререкания были вечны и неистребимы, причем драконы и дракониры придерживались прямо противоположных мнений. Собравшиеся поглазеть на гостей жители с выражением почтения пытались понять, что происходит. Почтение еще более усилилось, когда гости подошли к кострам поваров и под изумленными взглядами местных жителей съели всю овсяную кашу, которую смогли приготовить в своих котлах бедные повара.
– Драконы всегда так много едят? – спросила Сильва Релкина, оторопело глядя, как Пурпурно-Зеленый приканчивает третий котел каши.
– Они быстро становятся голодными. Они согреваются пищей, наши драконы. Мануэль вступил в разговор:
– В действительности они еще более теплые, чем любой человек, так меня учили в академии.
– Вы должны таскать целую кучу еды с собой, – сказала Сильва.
– Обычно мы возим за собой телегу или две, это уж точно, – сказал Релкин.
Он почувствовал, что взгляд Эйлсы устремлен на него.
– Я слышала, что вы женаты на принцессе большого города в Урдхе, – вдруг произнесла она.
Релкин покраснел от смущения и гнева. Это наверняка Свейн натрепался!
– Я должен опровергнуть эти слухи. Я не женат. Не имею права, пока не прослужу десять лет.
– О-о? – Эйлса ласково улыбнулась ему. – И сколько же вы отслужили?
– Этот год – третий год нашей службы.
– Нашей?
– Моей и моего дракона, – он кивнул в сторону Базила, сидевшего над четвертым котлом.
– Клянусь дыханием Матери, я думаю, что они съедят все наши припасы, прежде чем насытятся.
– Это весьма возможно.
Влок отправился за очередным котлом.
Эйлса взглянула на Релкина странным оценивающим взглядом. Сильва захихикала, Эйлса бросила на нее грозный взгляд, но затем рассмеялась сама.
На измученном местном пони прискакал разведчик, он подъехал прямо к вождю клана, спешился и преклонил колени для доклада.
Вождь клана Ранар выслушал его и скорчил гримасу – это были плохие новости, самые худшие. Враг приблизился к беженцам на пару миль. Защитники были на грани поражения.
Ранар из Ваттеля не стал раздумывать долго. Он давно все обдумал и решил, что должен делать. Он приказал трубить в трубы и привести его коня.
– Командир Таррент, – обратился он к Tap-ренту, – полагаю, что капитану Идсу понадобится наша помощь. Клан Ваттель отправляется воевать.
Глава 56
Набив животы, драконы почувствовали себя посвежевшими и отдохнувшими, хотя и немного сонными, и теперь легко спускались по ровной дороге.
Релкин механически переставлял ноги, а голова его была полностью забита мыслями об Эйлсе, дочери Ранара. С одной стороны, его огорчало, что она наслушалась диких историй Свейна об экспедиции в Урдх, но с другой стороны, был очевиден ее повышенный интерес к некоему дракониру первого класса из Куоша. Ее глаза во время последнего разговора светились каким-то особенным огнем. Сердце мальчика все еще не могло успокоиться и громко стучало в груди.
Все в ней очаровывало его, начиная от взгляда и заканчивая произношением. Все жители Ваттеля говорили так, будто они только что вышли из глубины веков, но только голос Эйлсы приковывал к себе все его внимание. И потом, она так чудесно выглядела. Просто красавица, хотя и худощавая, широкая в плечах, подбородок выдается вперед, а нос слишком велик, с точки зрения классических канонов. Но у девушки были темно-голубые, яростно-голубые глаза, легко вспыхивающие, как голубые звезды в ночи! В ней было все, что мог бы пожелать молодой человек, подобный Релкину из Куоша.
И только когда Мануэль пристроился рядом и спросил, что он думает о предстоящем сражении, Релкин очнулся и вспомнил, где он и что с ним происходит.
– Тебе не приходило в голову, что никто из нас может и не выжить? Они здорово превышают нас по численности.
Релкин вытянул губы и пожал плечами:
– Их могло быть и больше, но я полагаю, что эти горцы покажут им, что такое по-настоящему сражаться. Если бы ты меня спросил, я мог бы тебе сказать, что они еще злее, чем дикие волки.
– А отчего ты не молишься, как я посмотрю? Все остальные это делают.
Релкин вновь пожал плечами:
– Я не поклонник этих богов. Мне больше по душе старые.
– Если они существуют, тогда, возможно, тебе следует попросить их о помощи.
– Не знаю, как звать их на помощь. Когда они сами тебе помогают, ты просто получаешь лишний счастливый шанс.
Мануэль улыбнулся:
– За последние несколько месяцев у тебя было много таких шансов.
– Когда старина Каймо помогал мне, тогда мне ужасно везло.
– Так ты не боишься?
– А ты что – первый раз в большом сражении?
Мануэль слегка поник головой:
– Да.
Он был старше Релкина и хорошо образован, но знал, что Релкин видел больше сражений за три года службы в легионе, чем многие люди – за целых десять лет.
– Мануэль, сколько бы раз ты ни был в сражениях, всегда есть вероятность, что на этот раз ты не уцелеешь. Знаешь ли ты, какие самые серьезные раны может получить драконир?
Мануэль взглянул на него, и в глазах у него внезапно промелькнул огонь:
– Конечно, на меня может наступить дракон. Релкин кивнул:
– Правильно, и ты можешь забыть весь этот вздор о славе и чести, который в тебя впихивали в академии. Сражение – это просто состояние страха и ярости, которые все повторяются и повторяются столько, сколько ты можешь это вынести. Сражаться – это значит: ты, я, драконы и все остальные в эскадроне. Это все мы, это сражающийся Сто девятый. Только мы. Мы видели много боев и попадали в разные переделки, но мы всегда возвращались. Никто не сможет победить нас, понимаешь?
– Понимаю.
Релкин видел: теперь Мануэль будет драться, понимая, что стал частью целого – Стодевятого драконьего эскадрона.
Верным было и то, что Релкин рассматривал предстоящую битву слегка отстранение, в чем было и некоторое любопытное смирение для военного. После битвы при Селпелангуме любая другая должна казаться незначительной. После осады в Урдхе любые передряги воспринимаются относительно спокойно.
И кроме того, парень знал, что должен выжить, потому что его «судьба» ждет его на востоке, в Арнейсе.
Более того, в его маленьком подразделении царил высокий боевой дух. Даже несмотря на то, что врагов было в пять раз больше, эскадрон буквально излучал яростную энергию. Драконы, которых впервые за много дней хорошо накормили, просто кипели и были готовы к схватке с любым врагом. И Релкин знал, что впечатления его не обманывают.
И еще были жители Ваттеля, члены клана, сыгравшего важную роль в истории войн, несколько тысяч молодых людей, которых вел самый великий из старых воинов.
В это время всадники на маленьких горных пони мчались во все уголки Ваттеля, призывая всех мужчин старше пятнадцати лет, послужить в Фирде Ваттеля.
Мануэль отстал и шел теперь за Пурпурно-Зеленым. Релкин попытался мысленно вернуться к Эйлсе, дочери Ранара, но прежний душевный подъем куда-то пропал, некий неприятный голос вторгся в его мечты. Это был голос реальности, и он говорил ему, что нечего быть настолько глупым, чтобы мечтать о дочери вождя клана, что она не выберет сироту-драконира ни в любовники, ни в мужья.
Подобные мысли заставили его вспомнить еще раз о Миренсве Зудейна. Там тоже все кончилось тем, что сердце его было разбито, а его чувства растоптаны.
Количество «если» росло на глазах. Если бы только он мог поговорить с ней наедине! В ее глазах было какое-то особенное выражение. Она не могла его обмануть.
Или могла? Девушки всегда были способны на самые удивительные обманы.
Но он же видел выражение глаз Эйлсы. Она явно заинтересовалась юным дракониром. А что если причиной ее интереса было только вранье Свейна? Она подумала, что Релкин – какой-то герой. И если она узнает правду, разве это не конец всего?
Все это было «если». «Если» наслаивалось на «если». Мальчик потряс головой, чтобы освободиться от этих мыслей, и впервые за многие мили пути посмотрел вокруг.
Дорога шла вниз по крутому спуску. Справа высился покрытый травой вал, слева тянулся каньон, на дне которого бурлила между камнями вода.
Драконы шли рядом – большие создания, предназначенные для убийства. У каждого на плече висел меч, рукоятка которого поднималась над загривком подобно странному гребню. Их щиты также были укреплены на плечах, придавая драконам вид какого-то странного животного, вроде гигантской черепахи. Релкин пожал плечами: чему суждено быть, то и будет. Есть Эйлса, дочь Ранара, или нет ее, но его судьба уже начертана богами.
Воины шли бодрым шагом, свернули на тропу, ведущую в Гвоздичную долину, и спустились у Вислинг Пула, затем пересекли небольшую речку Нис в усеянном валунами каньоне и продолжили спуск, пока не вошли в лес, где вперемежку росли дубы и сосны.
Приблизительно в это же время до них стал доноситься неясный шум. Они продолжали двигаться по лесной чаще, среди зарослей папоротника и вьющихся растений. Шум впереди становился все сильнее, уже можно было различить отдельные звуки.