Страница:
Глава 13
Военно-монашеские ордена
1312–1798
ЭНТОНИ ЛАТРЕЛ
После расправы над тамплиерами положение других военно-монашескмх орденов во многом изменилось, хотя поначалу это и не отразилось на количестве желающих вступить в эти ордена. Действия военно-монашеских орденов стали объектом критики и споров, высказывались даже предложения об объединении пх в единый орден и о конфискации всех их земельных владений. Более того, в 1310 году папа начал следствие по особо серьезным жалобам на деятельность Тевтонского ордена в Ливонии. В 1309 году этот орден перенес свою штаб-квартиру из Венеции в Мариенбург в Пруссии. В 1306 году госпитальеры начали завоевание Родоса, закончившееся, вероятно, не ранее 1309 года. Это вторжение произошло до начала преследования тамплиеров (в 1307 году) и, вероятно, помогло госпитальерам избежать схожей участи. И хотя госпитальеры напали не на мусульман, а на греков-схизматиков, нх действия были приравнены к крестовому походу. Захват Родоса предоставил рыцарям независимость, которой им не хватало на Кипре. Новое выгодное и престижное положение ордена было умело использовано тогдашним магистром Фульком де Вилларе, посетившим Западную Европу и организовавшим совместно с папой крестовый поход, отправившийся из Италии в 1310 году под его личным командованием. В результате этого похода у турков была захвачена часть анатолийской территории. После 1312 года орден госпитальеров занимался на Западе управлением переданного им папой земельного имущества тамплиеров. Орден столкнулся с серьезным финансовым кризисом после родосской кампании и вследствие склонности Фулька де Внлларе к экстравагантному образу жизни (что привело к отстранению его от должности в 1317 году). Передача госпитальерам богатств ордена тамплиеров вызвала серьезную озабоченность монархов на Пиренейском полуострове, п это, в частности, привело к тому, что в Кастилии большая часть имущества тамплиеров была захвачена местной знатью, а в Валенсии п в Португалии появились новые национальные военно-монашеские ордена.
После запрещения ордена тамплиеров папа Климент V сумел сохранить за Церковью большую часть их имущества, аргументируя это тем, что светские власти не должны вмешиваться в дела военно-монашеских орденов. Интересы отдельных орденов часто не совпадали с интересами папского престола, но в 1312–1378 годах авиньонские папы [67]не только критиковали ордена, но и выполняли по отношению к рыцарям-монахам функции кассационного суда, разрешая их внутренние споры; они также постоянно защищали интересы и права военно-монашеских орденов на всей территории латинского христианского мира.
В XIV веке некоторые малочисленные ордена, такие, как английский орден святого Фомы, имевший небольшое поместье на Кипре, отказались от военных действий п превратились просто в монашеские общины. На северо-востоке Европы папы пытались примирить деятельность Тевтонского ордена с интересами других лиц и организаций, тоже пытавшихся обратить в христианство языческие племена Литвы и Ливонии. Однако тевтонские братья ускользали из-под папского контроля и ссорились с францисканцами, рижским архиепископом, польским королем и другими светскими правителями. В 1319 году Иоанн XXII способствовал разрешению организационного конфликта внутри ордена госпитальеров, выбрав новым магистром энергичного Элиона де Вильнёва. Из Авиньона папы настаивали на проведении реформ и начале активных действий по мере того, как Родос превращался в крупный антитурецкий бастион. Авиньонские папы все более активно вмешивались в дела рыцарей-монахов и даже пытались влиять на назначения внутри военно-монашеских орденов, особенно в Италии, где они назначали членов ордена госпитальеров управлять папскими областями. Однако до поры до времени папы соблюдали определенную долю осторожности и сдержанности в делах, касавшихся ордена госпитальеров п Тевтонского ордена, и только в 1377 году Григорий XI, ранее организовавший проверку западных владений госпитальеров, настоял на назначении магистром Родоса своего протеже Хуана Фернандеса де Эредиа. После этого положение всех орденов, за исключением Тевтонского, резко ухудшилось: папы стали постоянно вмешиваться в дела управления орденами и даже отнимали у них земельные владения, передавая их своим фаворитам и родственникам.
В Испании к 1312 году граница с мусульманами была отодвинута уже далеко на юг, и военная деятельность против мавров приняла спорадический характер. Военно-монашеские ордена продолжали управлять своими обширными владениями, но испанским монархам очень хотелось контролировать или даже вернуть себе земли и привилегии, ранее пожалованные ими орденам. Арагонская корона закрепила за собой земли госпитальеров и тамплиеров в Валенсии для того, чтобы создать новый военно-монашеский орден Монтесу для защиты границы с Мурсией, [68]и в 1317 году было решено, что арагонские госпитальеры будут лично приносить вассальную присягу арагонскому королю перед тем, как приступать к своим административным обязанностям. Тем самым король, которому уже удалось предотвратить отправку людей и средств на Родос, получил некоторую возможность контролировать назначения в ордене, а следовательно, и использовать часть доходов госпитальеров в собственных целях. Важность введения вассальной присяги арагонскому королю стала ясна во время восстаний 1347–1348 годов, когда все ордена сплотились вокруг престола, и во время войн с Кастилией после 1356 года. Королем была предпринята попытка основать еще один орден – Сан-Хорхе-де-Альфама – на Каталонском побережье, но это предприятие успехом не увенчалось: магистр ордена и его сестра были захвачены в Альфаме африканскими пиратами, и в 1400 году орден присоединился к Монтесе. Два года спустя король Мартин предложил, чтобы все арагонские ордена, и в том числе госпитальеры, были реорганизованы в maestrats – магистерства – под королевским управлением и занимались борьбой на море с мусульманами-африканцами. А в 1451 году арагонский король Альфонс V обдумывал план размещения на Мальте ордена Монтесы, несмотря на то что тот имел очень ограниченный военный опыт.
Что же касается кастильских орденов Сантьяго, Алькантары и Ка-латравы, то они продолжали свои традиционные действия по заселению и защите от мавров обширных латифундий в Андалусии, несмотря на то что граница теперь проходила много южнее их земельных владений. Даже в XV веке эти ордена продолжали заселять покинутые мусульманами деревни. Помимо этого кастильские ордена ьыполняли и другие функции. Например, Алькантара охраняла португальскую границу в Эстремадуре. В 1331 году папа отказал в несколько запоздавшей просьбе Альфонса XI об образовании нового ордена на землях кастильских тамплиеров. В 1340 году все испанские ордена участвовали в победе христиан при реке Саладо, за которой последовало завоевание Альхесираса в 1344. Однако вскоре после этого война против упрямого горного анклава Гранады затихла в связи с длительной гражданской войной и Кастилии, и ордена стали участниками семейных интриг и жестоких политических конфликтов и усобиц. Как и в случае Монтесы, кастильские ордена в это время довольно редко выступали против мусульман. Однако в 1361 году три кастильских магистра и приор госпитальеров находились в рядах королевской армии, одержавшей победу над маврами, но потом разбитой при Гвадиксе.
В Кастилии ордена охраняли границы, не участвуя в активных действиях: 1350–1460 были годами официального перемирия (за исключением двадцати пяти лет), нарушавшегося только отдельными стычками. Так, около 1389 года магистры Калатравы и Алькантары возглавили вылазку к воротам Гранады, разграбили ее пригороды и послали вызов мусульманскому королю. А когда в 1394 году магистр Алькантары Мартин Яньес де ла Барбуда нарушил перемирие с мусульманами и погиб в безрассудной вылазке, движимый обостренным чувством долга вести священную войну, король, пытавшийся его остановить, даже извинился перед маврами. Реконкиста в Кастилии возобновилась благодаря регенту Фернанду, завоевавшему с помощью военно-монашеских орденов в 1410 году Антекеру. Ордена продолжали защищать крепости и границы, где магистры нередко командовали королевскими армиями, но чаще всего члены орденов служили королевскими капитанами п командовали отрядами, в которых не было рыцарей-монахов. Однако Калатрава, например, участвовала в шести пограничных рейдах в 1455–1457 годах, а ее магистр захватил в 1462 году Арчидону. А в гранадской кампании, увенчавшейся завоеванием последнего мусульманского эмирата на Пиренейском полуострове, воевали члены всех орденов. Из десяти тысяч конных воинов, пришедших в Гранаду в 1491 году, Сантьяго выставил 962 (плюс 1915 пеших воинов), Алькантара – 266, госпитальеры – 62; количество всадников Калатравы не отмечается, но мы знаем, что в 1489 году их было 400.
Кастильские ордена объединялись в национальные корпорации под управлением крупных магнатов, воевавших на стороне короны в маврском крестовом походе и в национальных и гражданских войнах, но при этом не слишком озабоченных религиозными аспектами этой борьбы. Их войска и ресурсы были частью национальных армий и действовали по королевскому приказу. В Кастилии три крупнейших ордена получали немалые доходы от большого поголовья овец и сезонного перегона их на новые пастбища. Орден госпитальеров стал крупнейшим землевладельцем в Арагоне, Алькантара владела почти половиной Эстремадуры, а Сантьяго – большей частью Новой Кастилии. На эти богатства содержались и монашествующие рыцари, происходившие из бедных дворянских родов, которые мало интересовались священной войной, но были храбрыми и умелыми бойцами. Ордена существовали в структуре испанских королевств и, несмотря на свои богатства и силу, не могли надеяться на образование независимых орденских государств, как на Родосе или в Пруссии. Корона же именно в силу богатства и мощи орденов стремилась к максимальному контролю над ними. Короли вмешивались в выборы и уговаривали пап выставлять кандидатов на должности магистров; иногда монархи отказывались принимать вассальную присягу у выбранных магистров, в некоторых случаях принуждали неугодных отказываться от должности или даже организовывали их убийства. Несмотря на сопротивление и споры, короли и представители высшей знати проводили на должность магистра своих фаворитов и даже своих сыновей, в том числе и незаконнорожденных; так, Фернандо де Антекера сумел в 1409 году сделать своих сыновей магистрами Алькантары и Сантьяго. При этом, конечно же, среди рыцарей-монахов были и люди, действительно движимые идейными соображениями, предпринимались и серьезные, хотя и ни к чему не приведшие, попытки реформ. Последние не получили поддержки папского престола, который сам все время способствовал нарушению правил орденов. Женатые монархи не могли занимать должность магистра, но им можно было поручать определенные административные функции. Так, в 1456 году папа Каликст III назначил Генриха IV Кастильского администратором и губернатором сразу двух орденов – Сантьяго и Калатравы. Политические амбиции магистров также не способствовали моральному здоровью орденов, вовлекая братьев в интриги, расколы и насилие. И только орден госпитальеров и Тевтонский орден избежали подобных трудностей благодаря тому, что запретили большинству представителей знати их орденских государств вступать в орден в качестве рыцарей-монахов.
Португалия больше не граничила с мусульманами. И португальское отделение ордена Сантьяго выбрало собственного магистра и стало независимым. Национальными португальскими орденами были также Авиш (орден святого Беннета Авишского) и орден Христа, основанный в 1319 году на бывших владениях тамплиеров. Португальские ордена, в том числе и отделение ордена госпитальеров, сражались у реки Саладо в 1340 году, но большую часть времени они были вовлечены в местные политические дела и подчинялись короне, которой, как и в Кастилии, удавалось назначать магистрами принцев королевской крови и других знатных особ, приближенных ко двору. Что же касается португальских госпитальеров, то к 1375 году они уже девять лет не посылали средства на Родос. В 1385 году регент Португалии, незаконнорожденный сын короля Педру I, воспитанный магистром ордена Христа и ставший магистром Авиша, возглавил национальное сопротивление кастильскому вторжению и стал королем Жуаном I (положив начало Авишской династии, правившей Португалией до 1580 года). Когда португальская Реконкиста перекинулась за море, ордена опять на короткое время занялись священной войной. Магистр ордена Христа и приор госпитальеров принимали участие в захвате Сеуты в Марокко в 1415 году. Около 1418 года папа Мартин V назначил губернатором ордена Христа принца Энрики, использовавшего рыцарей ордена и его богатства для географических открытий. В 1443 году папа пожаловал ордену все земли, которые тот сможет захватить в будущем в Марокко, на островах Атлантического океана и в других заморских странах, а в 1457 году Энрики пожаловал ему двадцатую часть доходов Гвинеи. Королевское вмешательство в дела португальских орденов, участие орденов в национальной светской политике, внутренние раздоры, частое назначение принцев королевской крови на управление орденами и их доходами продолжались, но в организуемых папами крестовых экспедициях в Марокко ордена участвовали нечасто. Отряды трех португальских орденов приняли участие в 1437 году в неудавшемся нападении на Танжер, а в 1471 году португальские госпитальеры были среди армии, атаковавшей Арзилу. Все три португальских ордена и португальские госпитальеры отказались в 1456 году от предложения папы организовать постоянные форпосты в Сеуте и держать в них треть своих членов, а в 1467 году папская курия заявила, что португальские ордена не обязаны участвовать в наступательных войнах (это решение вызвало протесты в самой Португалии).
В прибалтийских же регионах Пруссии и Ливонии, разделенных бесконечно оспариваемой полосой земли, немцы с успехом продолжали вести свое продвижение на восток. Борьба с языческими племенами была уже не столь кровавой и ожесточенной, как в XIII веке, особенно в западных областях Пруссии. Тевтонский орден сохранял кое-какие владения в Средиземноморье, в частности в Сицилии и Апулии, а также командорства и вербовочные пункты во Франконии и в Тюрингии, в долине Рейна и в других немецких землях. В отличие от испанских орденов Тевтонский орден не располагался на территории какого-то одного государства. Пруссия и Ливония не входили в состав империи и находились в зоне влияния и императора, и папы, что часто приводило к спорам и противостоянию этих двух властей. Внутри самого ордена велись жаркие споры: братья, находившиеся в Прибалтике, призывали перенести штаб-квартиру на север и сконцен рировать все усилия на борьбе с литовцами, другие же хотели продолжать действия по возвращению Святой Земли. Наконец, в 1309 г. гроссмейстер Зигфрид фон Фейхтванген перенес главный монастырь из Венеции в Пруссию, не спрашивая на то согласия братьев. Его преемник Карл фон Трир был выслан в 1317 году в Германию. В 1324 году в Пруссии был выбран следующий гроссмейстер ордена – Вернер фон Орсельн, и начиная с этого времени резиденцией гроссмейстеров стал огромный замок на берегу реки в Мариенбурге.
В 1310 году против Тевтонского ордена были выдвинуты обвинения в убийстве христиан в Ливонии, осквернении местной церкви, нападках на рижского архиепископа, торговле с язычниками, чинении препятствий обращению в христианство и принуждении многих новообращенных к вероотступничеству. В связи с этим ордену грозил принудительный роспуск, и он, защищая себя, оказался вовлеченным в запутанные дипломатические отношения с литовцами, которые только компрометировали орден своим показным переходом в христианство. Однако Тевтонский орден выстоял и продолжал продвигаться на восток и север, несмотря на вооруженное сопротивление поляков. Им были сделаны немалые территориальные приобретения. В 1308 году рыцари захватили Данциг и восточные районы Поморья, [69]а в 1346 году купили у датчан Эстонию. Однако для подавления стойкого и упорного сопротивления литовских язычников и для постоянного поступления необходимой для существования ордена военной добычи приходилось проводить частые военные кампании. При гроссмейстере Винрихе фон Книпроде (1352–1382) литовцам было нанесено сокрушительное поражение с помощью знатных западных добровольцев. В молодости маршал Франции Жан де Бусико три раза принимал участие в походах Тевтонского ордена, а будущий король Англии Генрих IV – два раза. Обычно каждый год проводились две экспедиции в Пруссию и одна в Ливонию. Эти походы несли с собой смерть и разрушение; правда, тевтонская армия теряла в экспедициях столько людей и средств, что они не шли ни в какое сравнение с действиями на Родосе или в Испании. Но, как это ни парадоксально, успехи немцев способствовали их падению: в 1386 году литовцы объединились с поляками и в 1389 году официально приняли христианство, что лишило смысла существование Тевтонского ордена. Священную войну стало просто не с кем вести. Но орден продолжал военные действия, преследуя политические цели. В конечном итоге враги тевтонцев объединились в стремлении вернуть свои земли, и в 1410 году поляки и их союзники наголову разбили тевтонскую армию при Грюнвальде.
В процессе колонизации, гораздо более широкомасштабном, чем проводимый кастильскими орденами в Андалусии, Тевтонский орден обратил множество коренных жителей в христианство и привел за собой немецких поселенцев. Орден создал образец эффективной администрации и управленческого аппарата – орденское государство раг excellence. Пруссия с населением в 350 000 человек не нуждалась в поступлении денег из командорств в Германии, но ей был необходим постоянный приток оттуда новых членов.
Прусские командорства и немецкие отделения ордена не платили регулярных взносов, как это было у госпитальеров. Тевтонский орден в Пруссии получал немалые доходы от торговли, от земельной ренты, а также от обильной военной добычи, а с XV века он начал облагать налогами население. Доходы из различных источников распределялись по специальным фондам, как было и в кастильских орденах, и в ордене Монтесы. Некоторые рыцари платили вступительные взносы, после чего становились членами немецких отделений ордена и там и оставались; те же, кому отказывали в приеме в орден в Германии, отправлялись в Пруссию или Ливонию с собственным оружием, тремя конями и шестьюдесятью флоринами. Как правило, в Пруссию ехали уроженцы Франконии, очень немногие из которых потом возвращались в свои земли. Что же касается священников и служителей, то они набирались, в основном, из немецких поселенцев на прусских землях. В штаб-квартире ордена в Марпенбурге постоянно находилось примерно сто братьев и еще сотни жили в командорствах; в некоторых монастырях было не более десяти монахов, в других – восемьдесят и больше. Генеральный капитул ордена теперь собирался крайне редко, у ордена даже не было главной печати, как у госпитальеров, но, тем не менее, высшие административные чины могли, как и олигархия у госпитальеров, ограничивать власть гроссмейстера. Гроссмейстер был обязан советоваться с помощниками и командорами (комтурами), на него могли оказывать давление и даже смещать с должности, а один гроссмейстер был убит. Некоторые высшие чиновники жили в Мариенбурге и занимались, в частности, финансовыми вопросами, в их ведении находилась и казна ордена; другие имели собственные резиденции, например, маршал ордена жил в Кенигсберге. Основа ордена – рыцари – представляли собой обособленную аристократическую военную касту, что отчуждало их от подданных – немецких поселенцев, которые могли вступать в орден только в качестве священников или служителей и не имели голоса в управлении государством.
У Тевтонского ордена не было флота, но у него была прекрасно вооруженная армия и надежно укрепленные крепости. Однако после 1410 года количество желающих вступить в орден резко уменьшилось, и возникла необходимость платить наемникам, что подорвало финансовую стабильность ордена.
На севере тевтонские рыцари вели священную войну в Ливонии и создали полунезависимый режим с характеристиками отдельного орденского государства с собственной администрацией и своей политической линией. В Ливонии был свой магистр, выбиравшийся из двух ливонских кандидатов гроссмейстером в Пруссии; после 1438 года ливонские братья сами выбирали себе магистров. Надо отметить, что Ливония не являлась унитарным государством, как Пруссия, поскольку ее обширные территории были поделены между тремя епископами, а в Эстонии рыцарский класс образовал светское правительство. Ливонские рыцари-монахи происходили, в основном, из северной Германии и прирейнских земель, а священники и служители набирались из поселенцев. Условия службы в Ливонии были тяжелее, чем в Пруссии, движение на восток сопровождалось постоянными лесными рейдами, разрушениями и частой сменой союзников. Ливонские братья не были затронуты поражением 1410 года при Грюнвальде (они в нем не участвовали) и продолжали вести агрессивную политику и даже воевали с православными русскими. Однако, как и в Пруссии, ливонские рыцари не избежали внутренних раздоров, касавшихся, в основном, контроля над богатствами ордена. В 1471 году ливонские братья отстранили своего магистра Йоханна Вольтхуса, обвинив его в коррупции, в подготовке войны против русских вопреки всем советам п в закреплении лично за собой нескольких командорств со всеми доходами. Несмотря на отстранение Вольтхуса, войны с русскими продолжались; в 1501 году, например, русские разграбили восточную Ливонию, но в следующем году были разбиты магистром Вольтером фон Плеттенбергом, который много сделал для стабилизации положения в Ливонии.
На Родосе госпитальеры защищали латинские суда и противостояли турецким эмирам Анатолийского побережья (напротив Родоса), а потом и туркам-османам, надвигавшимся с севера. Орден госпитальеров, в отличие от национальных испанских орденов и Тевтонского ордена, представлял собою настоящую международную организацию, способную существовать на территориях различных государств и не бояться угроз отдельных монархов. Военная деятельность госпитальеров не была направлена в одну точку, как действия тевтонцев, и они не должны были воевать без передышки и с таким напряжением сил. Однако это вовсе не означало, что орден святого Иоанна был слабее национальных организацпй. Орденское государство госпитальеров на Родосе просуществовало несколько веков. Устройство его было таково, что власть магистра на этом острове была весьма сильной, но внутри ордена она ограничивалась многонациональной олигархиен высших чиновников, регулярными собраниями генерального капитула и пунктами устава. А подразделение ордена на языки (langues) и резиденции (аuberges) для каждой национальной группы помогало распределению власти и снятию напряженности между братьями различного происхождения.
Родос представлял собой сравнительно небольшой остров с ограниченными ресурсами, но при хороших каменных укреплениях его можно было защищать небольшими силами. Вооруженные действия госпитальеров не носили затяжного характера и чередовались периодами полного мира, к помощи же наемников прибегали только в исключительных случаях. Число постоянно проживавших на Родосе братьев, вероятно, варьировалось от 250 до 450. В отличие от Пруссии Родосу были нужны не люди, а деньги, и главным образом для того, чтобы платить за ввоз необходимых продуктов питания. Кое-какие средства родосским госпитальерам приносил порт и экономика самого острова, основные же деньги поступали из западных приорств. Островное положение орденского государства потребовало создания флота и организации экономики и управления таким образом, чтобы обеспечить возможность защитить остров от любых нападений. Гавань приносила перевозки паломников, пиратов, торговлю и налоги; население острова производило продукты питания и предоставляло в случае нужды дополнительные военные силы; леса давали материал для строительства кораблей; жители строили башни и замки и служили гребцами на галерах. Родос попал в руки госпитальеров в результате капитуляции острова на оговоренных условиях, и греки, которых к 1522 году на острове было двадцать тысяч, не были притесняемы новыми властями – они жили безбедно, пользовались защитой рыцарей, имели голос в управлении островом и, будучи униатами, признававшими главенство римского папы, служили православную литургию.
Позднее Средневековье: орденские государства и национальные ордена
Со времени основания военно-монашескнх орденов до начала XIV века формальный статус членов военных орденов Латинском Церкви изменился очень мало, несмотря на происходившую кодификацию канонического права и принятие отдельными орденами новых уставов п других юридических документов. И хотя к XIV веку у рыцарей-монахов поубавилось энтузиазма и стремления к защите или возвращению Святой Земли, они по-прежнему принимали обеты бедности, целомудрия и послушания и должны были следовать правилам общежития своего ордена. Каждый орден имел устав, одобренный папским престолом. Папа мог вмешиваться во внутренние дела военно-монашеских орденов п даже распускать их, что и было проделано Климентом V с тамплиерами в 1312 году. Теперь рыцари-монахи могли встретиться лицом к лицу с неверными разве что в Пруссии п Ливонии и все чаще находили себе служение, пусть и не такое блестящее, в местном обществе. Военные религиозные ордена отличались друг от друга во многом, но все они принимали в свои ряды рыцарей, сержантов, священников и сестер, главным желанием которых было ведение вооруженном борьбы против «неверных». Членам орденов не разрешалось формально принимать крест, хотя они, конечно, принимали участие в крестовых походах. К 1312 году уже начали делать различие между постоянной священной войной, участники которой не должны были – кроме особых случаен – воевать против единоверцев, п объявлявшимися папами крестовыми походами, которые часто были направлены против противников папского престола – католиков пли других христиан.После расправы над тамплиерами положение других военно-монашескмх орденов во многом изменилось, хотя поначалу это и не отразилось на количестве желающих вступить в эти ордена. Действия военно-монашеских орденов стали объектом критики и споров, высказывались даже предложения об объединении пх в единый орден и о конфискации всех их земельных владений. Более того, в 1310 году папа начал следствие по особо серьезным жалобам на деятельность Тевтонского ордена в Ливонии. В 1309 году этот орден перенес свою штаб-квартиру из Венеции в Мариенбург в Пруссии. В 1306 году госпитальеры начали завоевание Родоса, закончившееся, вероятно, не ранее 1309 года. Это вторжение произошло до начала преследования тамплиеров (в 1307 году) и, вероятно, помогло госпитальерам избежать схожей участи. И хотя госпитальеры напали не на мусульман, а на греков-схизматиков, нх действия были приравнены к крестовому походу. Захват Родоса предоставил рыцарям независимость, которой им не хватало на Кипре. Новое выгодное и престижное положение ордена было умело использовано тогдашним магистром Фульком де Вилларе, посетившим Западную Европу и организовавшим совместно с папой крестовый поход, отправившийся из Италии в 1310 году под его личным командованием. В результате этого похода у турков была захвачена часть анатолийской территории. После 1312 года орден госпитальеров занимался на Западе управлением переданного им папой земельного имущества тамплиеров. Орден столкнулся с серьезным финансовым кризисом после родосской кампании и вследствие склонности Фулька де Внлларе к экстравагантному образу жизни (что привело к отстранению его от должности в 1317 году). Передача госпитальерам богатств ордена тамплиеров вызвала серьезную озабоченность монархов на Пиренейском полуострове, п это, в частности, привело к тому, что в Кастилии большая часть имущества тамплиеров была захвачена местной знатью, а в Валенсии п в Португалии появились новые национальные военно-монашеские ордена.
После запрещения ордена тамплиеров папа Климент V сумел сохранить за Церковью большую часть их имущества, аргументируя это тем, что светские власти не должны вмешиваться в дела военно-монашеских орденов. Интересы отдельных орденов часто не совпадали с интересами папского престола, но в 1312–1378 годах авиньонские папы [67]не только критиковали ордена, но и выполняли по отношению к рыцарям-монахам функции кассационного суда, разрешая их внутренние споры; они также постоянно защищали интересы и права военно-монашеских орденов на всей территории латинского христианского мира.
В XIV веке некоторые малочисленные ордена, такие, как английский орден святого Фомы, имевший небольшое поместье на Кипре, отказались от военных действий п превратились просто в монашеские общины. На северо-востоке Европы папы пытались примирить деятельность Тевтонского ордена с интересами других лиц и организаций, тоже пытавшихся обратить в христианство языческие племена Литвы и Ливонии. Однако тевтонские братья ускользали из-под папского контроля и ссорились с францисканцами, рижским архиепископом, польским королем и другими светскими правителями. В 1319 году Иоанн XXII способствовал разрешению организационного конфликта внутри ордена госпитальеров, выбрав новым магистром энергичного Элиона де Вильнёва. Из Авиньона папы настаивали на проведении реформ и начале активных действий по мере того, как Родос превращался в крупный антитурецкий бастион. Авиньонские папы все более активно вмешивались в дела рыцарей-монахов и даже пытались влиять на назначения внутри военно-монашеских орденов, особенно в Италии, где они назначали членов ордена госпитальеров управлять папскими областями. Однако до поры до времени папы соблюдали определенную долю осторожности и сдержанности в делах, касавшихся ордена госпитальеров п Тевтонского ордена, и только в 1377 году Григорий XI, ранее организовавший проверку западных владений госпитальеров, настоял на назначении магистром Родоса своего протеже Хуана Фернандеса де Эредиа. После этого положение всех орденов, за исключением Тевтонского, резко ухудшилось: папы стали постоянно вмешиваться в дела управления орденами и даже отнимали у них земельные владения, передавая их своим фаворитам и родственникам.
В Испании к 1312 году граница с мусульманами была отодвинута уже далеко на юг, и военная деятельность против мавров приняла спорадический характер. Военно-монашеские ордена продолжали управлять своими обширными владениями, но испанским монархам очень хотелось контролировать или даже вернуть себе земли и привилегии, ранее пожалованные ими орденам. Арагонская корона закрепила за собой земли госпитальеров и тамплиеров в Валенсии для того, чтобы создать новый военно-монашеский орден Монтесу для защиты границы с Мурсией, [68]и в 1317 году было решено, что арагонские госпитальеры будут лично приносить вассальную присягу арагонскому королю перед тем, как приступать к своим административным обязанностям. Тем самым король, которому уже удалось предотвратить отправку людей и средств на Родос, получил некоторую возможность контролировать назначения в ордене, а следовательно, и использовать часть доходов госпитальеров в собственных целях. Важность введения вассальной присяги арагонскому королю стала ясна во время восстаний 1347–1348 годов, когда все ордена сплотились вокруг престола, и во время войн с Кастилией после 1356 года. Королем была предпринята попытка основать еще один орден – Сан-Хорхе-де-Альфама – на Каталонском побережье, но это предприятие успехом не увенчалось: магистр ордена и его сестра были захвачены в Альфаме африканскими пиратами, и в 1400 году орден присоединился к Монтесе. Два года спустя король Мартин предложил, чтобы все арагонские ордена, и в том числе госпитальеры, были реорганизованы в maestrats – магистерства – под королевским управлением и занимались борьбой на море с мусульманами-африканцами. А в 1451 году арагонский король Альфонс V обдумывал план размещения на Мальте ордена Монтесы, несмотря на то что тот имел очень ограниченный военный опыт.
Что же касается кастильских орденов Сантьяго, Алькантары и Ка-латравы, то они продолжали свои традиционные действия по заселению и защите от мавров обширных латифундий в Андалусии, несмотря на то что граница теперь проходила много южнее их земельных владений. Даже в XV веке эти ордена продолжали заселять покинутые мусульманами деревни. Помимо этого кастильские ордена ьыполняли и другие функции. Например, Алькантара охраняла португальскую границу в Эстремадуре. В 1331 году папа отказал в несколько запоздавшей просьбе Альфонса XI об образовании нового ордена на землях кастильских тамплиеров. В 1340 году все испанские ордена участвовали в победе христиан при реке Саладо, за которой последовало завоевание Альхесираса в 1344. Однако вскоре после этого война против упрямого горного анклава Гранады затихла в связи с длительной гражданской войной и Кастилии, и ордена стали участниками семейных интриг и жестоких политических конфликтов и усобиц. Как и в случае Монтесы, кастильские ордена в это время довольно редко выступали против мусульман. Однако в 1361 году три кастильских магистра и приор госпитальеров находились в рядах королевской армии, одержавшей победу над маврами, но потом разбитой при Гвадиксе.
В Кастилии ордена охраняли границы, не участвуя в активных действиях: 1350–1460 были годами официального перемирия (за исключением двадцати пяти лет), нарушавшегося только отдельными стычками. Так, около 1389 года магистры Калатравы и Алькантары возглавили вылазку к воротам Гранады, разграбили ее пригороды и послали вызов мусульманскому королю. А когда в 1394 году магистр Алькантары Мартин Яньес де ла Барбуда нарушил перемирие с мусульманами и погиб в безрассудной вылазке, движимый обостренным чувством долга вести священную войну, король, пытавшийся его остановить, даже извинился перед маврами. Реконкиста в Кастилии возобновилась благодаря регенту Фернанду, завоевавшему с помощью военно-монашеских орденов в 1410 году Антекеру. Ордена продолжали защищать крепости и границы, где магистры нередко командовали королевскими армиями, но чаще всего члены орденов служили королевскими капитанами п командовали отрядами, в которых не было рыцарей-монахов. Однако Калатрава, например, участвовала в шести пограничных рейдах в 1455–1457 годах, а ее магистр захватил в 1462 году Арчидону. А в гранадской кампании, увенчавшейся завоеванием последнего мусульманского эмирата на Пиренейском полуострове, воевали члены всех орденов. Из десяти тысяч конных воинов, пришедших в Гранаду в 1491 году, Сантьяго выставил 962 (плюс 1915 пеших воинов), Алькантара – 266, госпитальеры – 62; количество всадников Калатравы не отмечается, но мы знаем, что в 1489 году их было 400.
Кастильские ордена объединялись в национальные корпорации под управлением крупных магнатов, воевавших на стороне короны в маврском крестовом походе и в национальных и гражданских войнах, но при этом не слишком озабоченных религиозными аспектами этой борьбы. Их войска и ресурсы были частью национальных армий и действовали по королевскому приказу. В Кастилии три крупнейших ордена получали немалые доходы от большого поголовья овец и сезонного перегона их на новые пастбища. Орден госпитальеров стал крупнейшим землевладельцем в Арагоне, Алькантара владела почти половиной Эстремадуры, а Сантьяго – большей частью Новой Кастилии. На эти богатства содержались и монашествующие рыцари, происходившие из бедных дворянских родов, которые мало интересовались священной войной, но были храбрыми и умелыми бойцами. Ордена существовали в структуре испанских королевств и, несмотря на свои богатства и силу, не могли надеяться на образование независимых орденских государств, как на Родосе или в Пруссии. Корона же именно в силу богатства и мощи орденов стремилась к максимальному контролю над ними. Короли вмешивались в выборы и уговаривали пап выставлять кандидатов на должности магистров; иногда монархи отказывались принимать вассальную присягу у выбранных магистров, в некоторых случаях принуждали неугодных отказываться от должности или даже организовывали их убийства. Несмотря на сопротивление и споры, короли и представители высшей знати проводили на должность магистра своих фаворитов и даже своих сыновей, в том числе и незаконнорожденных; так, Фернандо де Антекера сумел в 1409 году сделать своих сыновей магистрами Алькантары и Сантьяго. При этом, конечно же, среди рыцарей-монахов были и люди, действительно движимые идейными соображениями, предпринимались и серьезные, хотя и ни к чему не приведшие, попытки реформ. Последние не получили поддержки папского престола, который сам все время способствовал нарушению правил орденов. Женатые монархи не могли занимать должность магистра, но им можно было поручать определенные административные функции. Так, в 1456 году папа Каликст III назначил Генриха IV Кастильского администратором и губернатором сразу двух орденов – Сантьяго и Калатравы. Политические амбиции магистров также не способствовали моральному здоровью орденов, вовлекая братьев в интриги, расколы и насилие. И только орден госпитальеров и Тевтонский орден избежали подобных трудностей благодаря тому, что запретили большинству представителей знати их орденских государств вступать в орден в качестве рыцарей-монахов.
Португалия больше не граничила с мусульманами. И португальское отделение ордена Сантьяго выбрало собственного магистра и стало независимым. Национальными португальскими орденами были также Авиш (орден святого Беннета Авишского) и орден Христа, основанный в 1319 году на бывших владениях тамплиеров. Португальские ордена, в том числе и отделение ордена госпитальеров, сражались у реки Саладо в 1340 году, но большую часть времени они были вовлечены в местные политические дела и подчинялись короне, которой, как и в Кастилии, удавалось назначать магистрами принцев королевской крови и других знатных особ, приближенных ко двору. Что же касается португальских госпитальеров, то к 1375 году они уже девять лет не посылали средства на Родос. В 1385 году регент Португалии, незаконнорожденный сын короля Педру I, воспитанный магистром ордена Христа и ставший магистром Авиша, возглавил национальное сопротивление кастильскому вторжению и стал королем Жуаном I (положив начало Авишской династии, правившей Португалией до 1580 года). Когда португальская Реконкиста перекинулась за море, ордена опять на короткое время занялись священной войной. Магистр ордена Христа и приор госпитальеров принимали участие в захвате Сеуты в Марокко в 1415 году. Около 1418 года папа Мартин V назначил губернатором ордена Христа принца Энрики, использовавшего рыцарей ордена и его богатства для географических открытий. В 1443 году папа пожаловал ордену все земли, которые тот сможет захватить в будущем в Марокко, на островах Атлантического океана и в других заморских странах, а в 1457 году Энрики пожаловал ему двадцатую часть доходов Гвинеи. Королевское вмешательство в дела португальских орденов, участие орденов в национальной светской политике, внутренние раздоры, частое назначение принцев королевской крови на управление орденами и их доходами продолжались, но в организуемых папами крестовых экспедициях в Марокко ордена участвовали нечасто. Отряды трех португальских орденов приняли участие в 1437 году в неудавшемся нападении на Танжер, а в 1471 году португальские госпитальеры были среди армии, атаковавшей Арзилу. Все три португальских ордена и португальские госпитальеры отказались в 1456 году от предложения папы организовать постоянные форпосты в Сеуте и держать в них треть своих членов, а в 1467 году папская курия заявила, что португальские ордена не обязаны участвовать в наступательных войнах (это решение вызвало протесты в самой Португалии).
В прибалтийских же регионах Пруссии и Ливонии, разделенных бесконечно оспариваемой полосой земли, немцы с успехом продолжали вести свое продвижение на восток. Борьба с языческими племенами была уже не столь кровавой и ожесточенной, как в XIII веке, особенно в западных областях Пруссии. Тевтонский орден сохранял кое-какие владения в Средиземноморье, в частности в Сицилии и Апулии, а также командорства и вербовочные пункты во Франконии и в Тюрингии, в долине Рейна и в других немецких землях. В отличие от испанских орденов Тевтонский орден не располагался на территории какого-то одного государства. Пруссия и Ливония не входили в состав империи и находились в зоне влияния и императора, и папы, что часто приводило к спорам и противостоянию этих двух властей. Внутри самого ордена велись жаркие споры: братья, находившиеся в Прибалтике, призывали перенести штаб-квартиру на север и сконцен рировать все усилия на борьбе с литовцами, другие же хотели продолжать действия по возвращению Святой Земли. Наконец, в 1309 г. гроссмейстер Зигфрид фон Фейхтванген перенес главный монастырь из Венеции в Пруссию, не спрашивая на то согласия братьев. Его преемник Карл фон Трир был выслан в 1317 году в Германию. В 1324 году в Пруссии был выбран следующий гроссмейстер ордена – Вернер фон Орсельн, и начиная с этого времени резиденцией гроссмейстеров стал огромный замок на берегу реки в Мариенбурге.
В 1310 году против Тевтонского ордена были выдвинуты обвинения в убийстве христиан в Ливонии, осквернении местной церкви, нападках на рижского архиепископа, торговле с язычниками, чинении препятствий обращению в христианство и принуждении многих новообращенных к вероотступничеству. В связи с этим ордену грозил принудительный роспуск, и он, защищая себя, оказался вовлеченным в запутанные дипломатические отношения с литовцами, которые только компрометировали орден своим показным переходом в христианство. Однако Тевтонский орден выстоял и продолжал продвигаться на восток и север, несмотря на вооруженное сопротивление поляков. Им были сделаны немалые территориальные приобретения. В 1308 году рыцари захватили Данциг и восточные районы Поморья, [69]а в 1346 году купили у датчан Эстонию. Однако для подавления стойкого и упорного сопротивления литовских язычников и для постоянного поступления необходимой для существования ордена военной добычи приходилось проводить частые военные кампании. При гроссмейстере Винрихе фон Книпроде (1352–1382) литовцам было нанесено сокрушительное поражение с помощью знатных западных добровольцев. В молодости маршал Франции Жан де Бусико три раза принимал участие в походах Тевтонского ордена, а будущий король Англии Генрих IV – два раза. Обычно каждый год проводились две экспедиции в Пруссию и одна в Ливонию. Эти походы несли с собой смерть и разрушение; правда, тевтонская армия теряла в экспедициях столько людей и средств, что они не шли ни в какое сравнение с действиями на Родосе или в Испании. Но, как это ни парадоксально, успехи немцев способствовали их падению: в 1386 году литовцы объединились с поляками и в 1389 году официально приняли христианство, что лишило смысла существование Тевтонского ордена. Священную войну стало просто не с кем вести. Но орден продолжал военные действия, преследуя политические цели. В конечном итоге враги тевтонцев объединились в стремлении вернуть свои земли, и в 1410 году поляки и их союзники наголову разбили тевтонскую армию при Грюнвальде.
В процессе колонизации, гораздо более широкомасштабном, чем проводимый кастильскими орденами в Андалусии, Тевтонский орден обратил множество коренных жителей в христианство и привел за собой немецких поселенцев. Орден создал образец эффективной администрации и управленческого аппарата – орденское государство раг excellence. Пруссия с населением в 350 000 человек не нуждалась в поступлении денег из командорств в Германии, но ей был необходим постоянный приток оттуда новых членов.
Прусские командорства и немецкие отделения ордена не платили регулярных взносов, как это было у госпитальеров. Тевтонский орден в Пруссии получал немалые доходы от торговли, от земельной ренты, а также от обильной военной добычи, а с XV века он начал облагать налогами население. Доходы из различных источников распределялись по специальным фондам, как было и в кастильских орденах, и в ордене Монтесы. Некоторые рыцари платили вступительные взносы, после чего становились членами немецких отделений ордена и там и оставались; те же, кому отказывали в приеме в орден в Германии, отправлялись в Пруссию или Ливонию с собственным оружием, тремя конями и шестьюдесятью флоринами. Как правило, в Пруссию ехали уроженцы Франконии, очень немногие из которых потом возвращались в свои земли. Что же касается священников и служителей, то они набирались, в основном, из немецких поселенцев на прусских землях. В штаб-квартире ордена в Марпенбурге постоянно находилось примерно сто братьев и еще сотни жили в командорствах; в некоторых монастырях было не более десяти монахов, в других – восемьдесят и больше. Генеральный капитул ордена теперь собирался крайне редко, у ордена даже не было главной печати, как у госпитальеров, но, тем не менее, высшие административные чины могли, как и олигархия у госпитальеров, ограничивать власть гроссмейстера. Гроссмейстер был обязан советоваться с помощниками и командорами (комтурами), на него могли оказывать давление и даже смещать с должности, а один гроссмейстер был убит. Некоторые высшие чиновники жили в Мариенбурге и занимались, в частности, финансовыми вопросами, в их ведении находилась и казна ордена; другие имели собственные резиденции, например, маршал ордена жил в Кенигсберге. Основа ордена – рыцари – представляли собой обособленную аристократическую военную касту, что отчуждало их от подданных – немецких поселенцев, которые могли вступать в орден только в качестве священников или служителей и не имели голоса в управлении государством.
У Тевтонского ордена не было флота, но у него была прекрасно вооруженная армия и надежно укрепленные крепости. Однако после 1410 года количество желающих вступить в орден резко уменьшилось, и возникла необходимость платить наемникам, что подорвало финансовую стабильность ордена.
На севере тевтонские рыцари вели священную войну в Ливонии и создали полунезависимый режим с характеристиками отдельного орденского государства с собственной администрацией и своей политической линией. В Ливонии был свой магистр, выбиравшийся из двух ливонских кандидатов гроссмейстером в Пруссии; после 1438 года ливонские братья сами выбирали себе магистров. Надо отметить, что Ливония не являлась унитарным государством, как Пруссия, поскольку ее обширные территории были поделены между тремя епископами, а в Эстонии рыцарский класс образовал светское правительство. Ливонские рыцари-монахи происходили, в основном, из северной Германии и прирейнских земель, а священники и служители набирались из поселенцев. Условия службы в Ливонии были тяжелее, чем в Пруссии, движение на восток сопровождалось постоянными лесными рейдами, разрушениями и частой сменой союзников. Ливонские братья не были затронуты поражением 1410 года при Грюнвальде (они в нем не участвовали) и продолжали вести агрессивную политику и даже воевали с православными русскими. Однако, как и в Пруссии, ливонские рыцари не избежали внутренних раздоров, касавшихся, в основном, контроля над богатствами ордена. В 1471 году ливонские братья отстранили своего магистра Йоханна Вольтхуса, обвинив его в коррупции, в подготовке войны против русских вопреки всем советам п в закреплении лично за собой нескольких командорств со всеми доходами. Несмотря на отстранение Вольтхуса, войны с русскими продолжались; в 1501 году, например, русские разграбили восточную Ливонию, но в следующем году были разбиты магистром Вольтером фон Плеттенбергом, который много сделал для стабилизации положения в Ливонии.
На Родосе госпитальеры защищали латинские суда и противостояли турецким эмирам Анатолийского побережья (напротив Родоса), а потом и туркам-османам, надвигавшимся с севера. Орден госпитальеров, в отличие от национальных испанских орденов и Тевтонского ордена, представлял собою настоящую международную организацию, способную существовать на территориях различных государств и не бояться угроз отдельных монархов. Военная деятельность госпитальеров не была направлена в одну точку, как действия тевтонцев, и они не должны были воевать без передышки и с таким напряжением сил. Однако это вовсе не означало, что орден святого Иоанна был слабее национальных организацпй. Орденское государство госпитальеров на Родосе просуществовало несколько веков. Устройство его было таково, что власть магистра на этом острове была весьма сильной, но внутри ордена она ограничивалась многонациональной олигархиен высших чиновников, регулярными собраниями генерального капитула и пунктами устава. А подразделение ордена на языки (langues) и резиденции (аuberges) для каждой национальной группы помогало распределению власти и снятию напряженности между братьями различного происхождения.
Родос представлял собой сравнительно небольшой остров с ограниченными ресурсами, но при хороших каменных укреплениях его можно было защищать небольшими силами. Вооруженные действия госпитальеров не носили затяжного характера и чередовались периодами полного мира, к помощи же наемников прибегали только в исключительных случаях. Число постоянно проживавших на Родосе братьев, вероятно, варьировалось от 250 до 450. В отличие от Пруссии Родосу были нужны не люди, а деньги, и главным образом для того, чтобы платить за ввоз необходимых продуктов питания. Кое-какие средства родосским госпитальерам приносил порт и экономика самого острова, основные же деньги поступали из западных приорств. Островное положение орденского государства потребовало создания флота и организации экономики и управления таким образом, чтобы обеспечить возможность защитить остров от любых нападений. Гавань приносила перевозки паломников, пиратов, торговлю и налоги; население острова производило продукты питания и предоставляло в случае нужды дополнительные военные силы; леса давали материал для строительства кораблей; жители строили башни и замки и служили гребцами на галерах. Родос попал в руки госпитальеров в результате капитуляции острова на оговоренных условиях, и греки, которых к 1522 году на острове было двадцать тысяч, не были притесняемы новыми властями – они жили безбедно, пользовались защитой рыцарей, имели голос в управлении островом и, будучи униатами, признававшими главенство римского папы, служили православную литургию.