Райс Патриция. Дьявольски красив

   Блейк Монтегю оскалил крепкие белые зубы и потащил ее мимо стойл.
   – Это без конца талдычит мне все мое семейство, благодарю. Мои дела вас не касаются. А теперь скажите мне, в котором из стойл эта чертова птица, или я открою их все.
   – Тогда, надеюсь, вы получите удовольствие, гоняясь за герцогскими лошадьми, – весело парировала Джослин.
   Монтегю, бросив на нее раздраженный взгляд, достал из-под плаща пистолет, и прицелился в багажную повозку, которая была отчетливо видна через двери конюшни.
   – Что, если я стану стрелять по этим коробкам?
   Джослин взвизгнула, дернула его руку вниз, и слабый спусковой механизм дорогого пистолета сработал.
   Охваченная ужасом, Джослин зажала рот рукой, чтобы не закричать, когда Монтегю поднял ногу в сапоге с дымящейся дырой на месте большого пальца.
 
   – ОБоже, у вас течет кровь! Надо снять сапог. – Чуть не плачущая смертоносная блондинка плюхнулась на колени на грязный пол конюшни рядом с Блейком и попыталась стащить с него простреленный сапог.
   Блейк поверить не мог, что эта Венера с куриными мозгами имела дерзость и невообразимую глупость присутствовать на дуэли с намерением слямзить чертову птицу и уж тем паче подстрелить его. И если он не ошибается, мисс Каррингтон вот-вот лишится чувств, глядя на его раны.
   Он тоже был не в восторге от вида собственной крови, вытекающей из дымящейся дырки.
   – Никогда нельзя носить заряженный пистолет! – всхлипнула она, стоя на коленях и пытаясь стащить с него сапог. Он проклинал накидку, которая мешала ему лучше видеть роскошную грудь. – Насилие порождает насилие, – продолжала причитать она.
   Она потянула сапог с такой силой, что практически повалилась к нему на колени, когда он отдернул ногу от резкой боли. Быстро восстановив равновесие, она неуклюже опустилась на колени рядом и вгляделась в него своими фиалковыми глазами в обрамлении длинных ресниц, почти скрытых нелепой фривольной шляпкой. Одни только эти глаза могли поставить сильного мужчину на колени.
   Дурацкое перо на шляпе обрамляло лицо в форме сердечка, хорошенький курносый носик, мягкие белокурые локоны и чувственный рот, предназначенный специально для того, чтобы погубить его.
   – Оставьте сапог в покое, – приказал Блейк, с трудом сдержав стон как от бессмысленности своей реакции на какую-то вертихвостку, так и от пульсации в раненом пальце.
   Она стояла слишком близко для его душевного спокойствия. Он оттолкнул ее руки и попытался ослабить давление на раненый палец.
   – Вам никто никогда не говорил, что следует держаться подальше от мужчин с оружием? – проворчал он лишь для того, чтобы воздержаться от всех известных ему проклятий и ругательств.
   – Джентльмены обычно не размахивают оружием в моем присутствии, – возразила она, оправившись от того легкого раскаяния, которое испытала, хотя на всякий случай вытерла уголок глаза. – Дайте мне ваш шейный платок, сделаю перевязку.
   – Рана поверхностная. Перевязка не нужна. – По правде говоря, у него было такое чувство, будто он отстрелил палец, но он не мог вытащить ногу, чтобы посмотреть. Он отвел взгляд от своего дымящегося сапога и встретился с ее глазами, уголки которых были восхитительно приподняты, когда она сердито посмотрела на него, но наконец-то проявила малую толику здравомыслия, не став возражать.
   – Вы не истечете кровью, если я сбегаю домой за помощью? – спросила она.
   – Предпочитаю слушать ваш щебет. – Блейк ненавидел вид крови, особенно собственной, но подумал, что это лучше, чем разглядывать пустоголовую Венеру, которая была перед ним.
   Он наконец стащил сапог и стал ждать, когда она уйдет, чтобы снять чулок. На первый взгляд все выглядело так, будто пуля едва задела палец, но кровь пропитала ткань и растеклась повсюду. Он предпочел бы не оскорблять ее этим зрелищем.
   – Я отнюдь не намерена ранить, помимо пальца, еще и вашу гордость. – Удивив Блейка этим точным суждением о его характере, она, сохраняя достоинство, поднялась и стала стряхивать с юбки сено – пока не услышала голоса во дворе.
   – Я слышала выстрел! – донесся до них возбужденный женский крик. – Теперь уже поздно помешать им драться! Не надо было мне тратить время на одевание. В какую сторону?
   Блейк застонал, узнав голос матери.
   – Бегите. Быстро.
   К его изумлению, сумасбродка послушалась. Она побежала к открытым дверям, через которые было видно, что дождевые тучи наконец рассеялись. Шляпка свалилась у нее с головы и хлопала по спине, позволяя первым лучам зари придать розоватый оттенок ее кремовой коже лица и позолотить белокурые волосы, уложенные в тяжелый узел на затылке. В спешке она не приподняла волочащийся край накидки, подняв им в воздух облако пыли и соломы, которые липли к мокрой ткани.
   У нее был такой вид, словно она только что кувыркалась в стоге сена с любовником.
   – Сюда, скорее! – закричала она женщинам в конюшенном дворе. – Кто-нибудь, приведите доктора!
   Его восхищение образом золотой богини утренней зари резко сменилось отчаянием. Он обреченно прикрыл глаза.
   – Я имел в виду бежать и прятаться, мисс Каррингтон, а не приветствовать наш рок и направлять его на нас.
   Ему легче было бы снять выстрелом пчелу со шляпы, чем предотвратить скандал, который неизбежно разразится из-за того, что их обнаружили вместе в такой час и в таком виде. У его спутницы совсем нет мозгов.
   Женский гомон присоединился к гусиному гоготу над головой. Откуда-то снаружи послышался ворчливый крик проснувшегося попугая.
   – Славная птичка хочет канарейку.
   Блейк пожалел, что не пристрелил бесстыжее создание, когда у него была такая возможность.
   Стайка женщин загородила свет, шепча, охая и топчась в дверях, не решаясь войти в конюшню, где было темно.
   – Джослин, что здесь происходит?
   Блейк узнал контральто леди Белден. Интересно, подумал он, сыщется ли во всем королевстве такое место, где он мог бы спрятаться и где бы хрупкая и изящная вдова не нашла и не пристрелила его. Разумеется, она уже на ногах. Это ведь ее повозка стоит, нагруженная, во дворе. Она, без сомнения, искала Джослин и приготовилась отправиться в Лондон ни свет ни заря. Вдова не позволит времени или расстоянию встать на пути ее развлечения. Уж точно она пришла не для того, чтоб спасти его от дуэли. Зато это как раз в духе его матушки. Одна из служанок, должно быть, разбудила ее.
   – Леди Белден, мистер Монтегю ранен, – крикнула мисс Каррингтон. – Мне нужен перевязочный материал, чтобы остановить кровотечение, и…
   – Блейк! – в ужасе вскричала его мать. – Френсис, позови доктора. Найди грума. Нам надо немедленно отнести его в дом.
   Блейк в отчаянии застонал.
   – Это всего лишь царапина, мама, – заявил он, неохотно обнаруживая свое присутствие. – Со мной все в порядке. Отошли отсюда дам, чтобы не пугать их видом крови.
   Мама, разумеется, не обратила внимания на его слова, отодвинула в сторону его сестру и леди Белден и вошла в конюшню.
   – Мисс Каррингтон, мне нужен перевязочный материал и спиртное, – прокричала она при виде его окровавленного пальца.
   Не спрашивая у него разрешения, его не слишком деликатная мать рывком сдернула чулок, который присох к ране. Блейк едва не подскочил от резкой боли.
   Мисс Каррингтон в дверях сложила руки перед собой, выразительно вскинула свои светлые брови и воздержалась от самодовольной усмешки. У него был выбор: либо продемонстрировать свою уязвленную гордость и снова сказать ей, чтобы убиралась отсюда ко всем чертям, либо сделать вид, будто ее не существует. Он схватил чулок и использовал его, чтобы стереть кровь с ранки, в то время как его робкая сестра стояла в дверях, прикрыв глаза.
   – Это вышло случайно, – процедил он сквозь зубы. – Я уже не маленький, мама, поэтому, если ты прекратишь суетиться, это сохранит мое достоинство еще на несколько часов.
   Порывшись в багаже, леди Белл вернулась с куском чистой белой ткани и фляжкой бренди. Она протянула их кому-то еще, чтобы принести ему, не желая входить в конюшню, где сидит мужчина с голой ногой.
   – Не могу представить никакой разумной причины для этого инцидента, Джослин, – сказала вдова. – У тебя на юбке кровь.
   – И солома, – рассеянно добавила его мать, которая, стоя на коленях, разглядела одежду мисс Каррингтон. – Надеюсь, она приняла твое предложение, если вы пробыли здесь вдвоем всю ночь.
   Проклятие! Мать только и думает о том, как бы его женить. Она пристанет хуже пиявки, если ее не сбить с цели.
   – Мы не были здесь всю ночь. – Блейк стиснул зубы и выхватил ткань и фляжку из рук мисс Каррингтон, чтобы она могла убежать – чего она, разумеется, не сделала. Он глотнул бренди, прежде чем вылить остатки на рану, и обмотал ткань вокруг пальца, скрывая ее. – Наша промокшая одежда – достаточное тому доказательство, – добавил он. – И Френсис была со мной всего несколько часов назад. – Пять или шесть, если точнее. Ну, не важно.
   Мисс Каррингтон снова наклонилась, на этот раз чтобы помочь ему встать. Под влажной одеждой угадывались женственные формы, которые он не имел права замечать, и тело его откликнулось на это самым неподобающим образом.
   Он винил в этом белокурую прядь, которая когда-то была колечком, а теперь, мокрая, висела у уха. Когда он отверг ее назойливую помощь, она прикусила восхитительно розовую нижнюю губку и бросила на него взгляд, который он предпочел не истолковывать. Эта женщина, без сомнения, отстрелит ему еще один палец, если он подпустит ее ближе.
   – Я просто проверял свою лошадь, а мисс Каррингтон помогала кошке с котятами. – Пошатываясь, Блейк оттолкнулся от пола, надеясь сбежать из этой засады утонченной женственности, пока не пройдет головокружение, видимо, от потери крови. Но уж точно не от присутствия мисс Каррингтон.
   Он подстрелил свою здоровую ногу, и теперь ему оставалось лишь ковылять одной ногой в сапоге, а другой без сапога. Легче было бы снова пойти добровольцем в армию.
   Меньшее, что он может сделать, это забрать вознаграждение за свои злоключения. Кажется, сквернословящий попугай кричал что-то с багажной повозки, но невозможно было сказать наверняка, когда его мать, Френсис, леди Белден и мисс Каррингтон хором тарахтели.
   – Это так мило, что ты защищаешь ее репутацию после того, как она спасла тебя от дуэли, – улыбнулась его мать, готовая подхватить его, если он станет падать, хотя он на целую голову выше и на несколько стоунов^[4] тяжелее и, вероятно, раздавил бы ее. – Она чудесная девушка, и мы целиком и полностью одобряем.
   – Я никого не защищаю и не знал, что нуждаюсь в твоем одобрении, мама, – холодно ответил он. Спасла его от дуэли! Как будто его требовалось спасать. Огилви такой плохой стрелок, что мог лишь надеяться случайно попасть в Блейка.
   Любая попытка спорить с родителями вызывала у него ощущение, будто он снова маленький мальчик в коротких штанишках, но он не мог позволить матери лелеять нелепые надежды на эту ненормальную, которая как пить дать загонит его в гроб.
   – Мисс Каррингтон не была со мной, это могут подтвердить Атертон и Огилви.
   Не то чтобы Огилви захотел помочь ему или кто-то поверил бы такому повесе как Ник. Блейк постарался не воображать петлю, затягивающуюся у него на шее, и похромал к повозке, оглядывая гору сундуков, саквояжей, сумок и коробок. До Лондона меньше дня пути, но, похоже, мисс Каррингтон и леди Белден набрали столько, что хватило бы на год жизни на континенте.
   Мисс Каррингтон поспешила встать между ним и своими пожитками.
   Чтобы прекратить эту унизительную суету вокруг себя, он, несмотря на соблазнительный запах ее духов, рискнул наклониться и прошептать на ушко этой леди Пташке:
   – Если не скажете мне, где спрятали птицу Огилви, я больше рта не раскрою в вашу защиту, мисс Каррингтон. От вашей репутации камня на камне не останется.
   – О, тут вы ошибаетесь. – Она взяла его под руку и повела к дому, приноравливаясь к его хромающему шагу и делая вид, будто это он поддерживает ее. – Но мужчины так часто бывают увлечены познанием мира в целом, что не знают всех светских тонкостей. Вот где женщины чрезвычайно полезны, не правда ли, леди Монтегю?
   Блейк вежливо воздержался от того, чтобы закатить глаза от ее явного намека на солому у нее на платье и петлю, затягивающуюся у него на шее. Инстинкт предостерегал, что она бьет его же оружием и обращает его угрозу против него самого. Возникло сильное желание стряхнуть ее руку и решительно зашагать к дому, но с его раненой ногой и подстреленным пальцем он скорее всего грохнется на землю.
   – Совершенно верно, мисс Каррингтон, – весело отозвалась его мать. – Блейк – блестящий провидец, который может вывести людей из темноты, если применит свой талант должным образом, но порой он не видит ничего дальше своего носа.
   – Возможно, просто видеть было нечего, – предположила леди Пташка, потрепав Блейка по рукаву плаща и одарив его улыбкой с ямочкой на щеке, когда он, хромая, стал подниматься по ступенькам крыльца.
   Словно догадавшись, что ему сейчас больше всего хочется стащить ее по ступенькам, по которым они только что поднялись, мисс Каррингтон шустро проскользнула в дом вслед за леди Белден, так высоко задравшей свой дерзкий нос, что просто удивительно, как она не стукнулась им о притолоку, когда проходила под дверью. Женщины! Ему никогда их не понять. Да и желания такого нет.
   – Я забыл дать указания конюшему насчет своей лошади, – сказал Блейк. – Увидимся с вами за завтраком.
   – Твоя нога! – запричитала его мать, когда он заковылял назад. – Может случиться заражение.
   Уж скорее оно случится у него в голове, если он задержится среди этих музыкальных голосов и женских запахов, в то время как его шанс получить награду от Огилви – или от герцога – катит прочь в багажной повозке. На кой черт герцогу этот сквернословящий попугай?
   Оставив дам в доме, Блейк повернулся и, хромая, направился к конюшне.

Глава 5

   Сняв мокрую накидку и шляпку, но все еще в обвисшем вечернем платье, Джослин поглядывала в конюшенный двор из окна, пока леди Белден мерила шагами гостиную. Леди разглагольствовала о злополучной судьбе, которая свела Джослин и Блейка Монтегю в неподходящее время. Закончила она тем, что стала сокрушаться по поводу необходимости вернуть Джослин в семью.
   – Ты должна выйти замуж! Я не могу позволить тебе вернуться в Норфолк в том состоянии, в котором нашла тебя там, – заявила она. – Твоя сводная сестра вела себя ужасно!
   С усталой гримасой Джослин вспомнила тот день, когда приехала леди Белл, – сущая катастрофа, иначе и не скажешь. Накануне ночью одна из уток Ричарда устроила себе гнездо в головах у ее зятя Чарлза. Сводная сестра Элизабет легла на яйцо, которое утка снесла у нее на подушке. А когда Чарлз свернул утке шею и с ревом слетел по лестнице, чтобы побить Ричарда тушкой, ему попался под ноги котенок Джослин, и Чарлз, споткнувшись, полетел прямо лицом в ведро с помоями. Сейчас она могла даже улыбнуться, вспоминая это.
   Но она не улыбалась, когда Чарлз гонялся за котенком с топором и орал, что отправит Ричарда в Бедлам, а остальная чертова семейка может отправляться вместе с ним. За шесть последних лет она слышала эту угрозу и от других родственников. Это означало еще большую сумятицу, но уйти было некуда. Леди Белл спасла ее.
   – Барон Монтегю сказал, что передаст дом в Челси своему сыну Блейку, если тот женится на девушке, которую он одобрит. Но Блейк Монтегю, насколько мне известно, убежденный холостяк со склонностью к насилию и маленьким доходом, который не оценит твой светский опыт.
   Если уж совсем начистоту, после многолетнего прозябания в деревенском захолустье Джослин получала такое несказанное удовольствие от того, что вращалась в обществе эти последние месяцы, что не задумывалась, какой муж ей подойдет. Зато часто размышляла о тех, кто ей не подойдет.
   Если бы не младший брат и необходимость найти для него стабильный дом, она вообще не помышляла бы о замужестве. Но она опасалась, и леди Белл дала ей это ясно понять, что ее дом не будет в распоряжении Джослин до бесконечности, даже при том что Джослин наняла человека присматривать за Ричардом. Пришло время принимать решение. Ей совсем не хотелось оказаться выброшенной из еще одного дома.
   – Я вижу, что ты едва ли будешь счастлива, живя в деревне, хотя определенно можешь себе позволить нанять компаньонку, – продолжила леди Белден, уже более мягким тоном. – Но если ты желаешь жить в городе и вращаться в обществе, ты должна выйти замуж. Может, Блейк Монтегю и порядочный человек, но он тебе не подходит.
   Стоя у окна, Джослин наблюдала за этим несносным типом, предметом их разговора. Он снимал одну за другой коробки и сумки с багажной повозки под удивленным взглядом возницы.
   Упрямый, решительный, с сильной склонностью к цинизму и снобизму, Блейк Монтегю – крепкий орешек. Джослин знает такие хитрости и уловки, с которыми он не сталкивался, – жизнь заставила ее научиться им. Когда приходилось прятаться от Гарольда и своих сводных сестер, которым не нравилось находить в супе птичий помет. То, что ее застали с мужчиной в конюшне, – одна из ее многочисленных бед. Но именно благодаря этим бедам Джослин стала такой хитроумной.
   Кроме того, у Блейка Монтегю есть дом в Челси. Они с Ричардом выросли в отцовском имении в Челси, и младший брат будет рад вновь вернуться в те края. Деревня меньше чем в часе езды от Лондона, так что захолустьем это не назовешь. Хотя леди Белл права: Блейк Монтегю не подходит ей ни в чем – не считая того, что жаждет отправиться на войну. Дом в обмен на его службу. Есть о чем подумать.
   Был, однако, ряд причин, почему эта немыслимая идея, зарождающаяся в ее глупой голове, – ужасная, просто страшная ошибка… начиная с того, что ей, вероятно, придется убить этого несносного мужчину, если он не оставит в покое попугая ее брата.
   Она предпочитает встречаться лицом к лицу с проблемами, чем изводиться из-за них. Теперь, когда она нашла Перси, птице нужна забота Ричарда. А Ричарду нужен дом с птичником. В Лондоне такой дом она не может себе позволить.
   Ее зять долго не потерпит детские выходки Ричарда и оторванность ее матери от реальности. Чарлз будет настаивать, чтобы Ричарда поместили в лечебницу. Или, еще хуже, чтобы он был возвращен его опекуну Гарольду. А Ричард беззащитен против вспышек бешенства Гарольда. Это будет ужасно. Мама не так докучлива и может избежать его ярости, но леди Каррингтон тоже заслуживает своего собственного дома.
   Джослин нужен муж, чтобы иметь свой дом. Блейку Монтегю нужна богатая жена, чтобы отправиться на войну. Он безрассудно запятнал ее репутацию. Вывод кажется очевидным.
   Монтегю, возможно, придет к другому выводу, но она готова на маленький шантаж. Ведь он джентльмен и его репутация пострадает так же, как и ее.
   Если она не убила Гарольда за все эти годы, то сможет прекрасно приноровиться к образованному снобу, который будет проводить большую часть года за тысячу миль отсюда.
   Джослин повернулась, присела в реверансе и заспешила к двери, вынудив леди Белден умолкнуть, не закончив фразы.
   – Возможно, Блейку Монтегю место на поле боя, – согласилась Джослин, – но ему не место в моем багаже. С вашего позволения, миледи.
 
   Она ушла, не дожидаясь разрешения. Она не так глупа. Правила этикета знает как свои пять пальцев. Умеет разговаривать как с королевой, так и с экономкой. Может, звезд с неба не хватает, но выучила все эти правила, поэтому знает, как лучше их обойти.
   И знает, как сыграть на этих правилах, чтобы получить то, чего хочет, а сейчас, несмотря на все свои сомнения, ее цель – Блейк Монтегю.
   Она спустилась по ступенькам бокового входа в мощеный конюшенный двор и помчалась по нему, жалея, что у нее нет с собой стека.
   – Сейчас же прекратите! – крикнула она с неподобающей леди запальчивостью.
   Не то чтобы простого окрика было достаточно, чтобы остановить такого цепкого типа, как Монтегю. Господи, да он же едва ходит! И все равно разгружает ее сумки, ковыляя с окровавленной повязкой и раненой ногой. И, несмотря на это, без оружия ей не остановить этот бесцеремонный набег. Он намного крупнее ее. Сейчас, когда его короткополый сюртук был расстегнут, шейный платок развязан, а влажная рубашка прилипла к мощной груди, он обнаруживал такую физическую силу, с которой ей не хотелось бы столкнуться.
   К счастью, физическая сила отступает перед ее арсеналом оружия.
   – Если вы не прекратите это сию же секунду, я скажу леди Монтегю, что вы солгали и что мы провели ночь вместе в конюшне! – пригрозила она.
   Этот несносный мужчина прищурился и тут же убрал руки от ящика рядом с птичьей коробкой. Она услышала, как зашевелился Перси. Еще секунда, и бедный попугай потребует завтрак в таких выражениях, которые заставят покраснеть даже моряка.
   Не обращая внимания на растущее раздражение мистера Монтегю, о чем свидетельствовало его угрожающее молчание, Джослин зашла за угол конюшни, где леди Белден не могла видеть их из окна. И где этот несносный человек не мог потревожить попугая Ричарда.
   Она старалась не смотреть на его забинтованные пальцы. Ей было стыдно, что она поранила его, но сдержать любопытство оказалось выше ее сил. Ей никогда не доводилось видеть босой мужской ноги. У его ноги был высокий подъем и длинные изящные – по-мужски – пальцы.
   – Отродясь не слыхал угрозы глупее, – наконец проговорил он, прихромав к ней. Со своими чересчур длинными волосами, вылезшими из немодной косички, он еще больше походил на пирата.
   Когда она приподняла юбки, чтобы переступить через лужу возле лошадиной кормушки, он взял ее за локоть и помог перешагнуть, хотя сам едва стоял на ногах. Она изумленно взглянула на него, когда он продолжил разглагольствовать, словно его пальцы не сжимали все еще ее руку.
   – Вы загоните себя в ловушку, а меня – в семейные путы, – запротестовал он. – И ради чего? Ради какой-то безмозглой птицы?
   Он защищает ее от ее же действий? Что же он за человек? Не из тех, кому ее опыт позволяет верить.
   – Перси редкой, древней породы, и с ним следует обращаться почтительно, как с королем, – сообщила ему Джослин. – Его нельзя поить элем и выносить ночью под дождь. В самом деле, если б существовала птичья полиция, герцога пристрелили бы за то, что он оставил Перси на своего племянника. Мистер Огилви – презренный тип, который, вероятно, выдергивает у Перси перья, когда никто не видит.
   Она старалась не обращать внимания на силу руки, сжимающей ее локоть, но теперь, когда предательская мысль о браке укоренилась, не могла не думать о сильных умелых пальцах, касающихся ее. Это вызвало у нее легкое беспокойство, но не настолько, чтобы отступить.
   Она сделает все, чтобы обеспечить свою маленькую семью домом, которого они заслуживают. Какой прок от состояния, если с его помощью нельзя подарить счастье тем, кого любишь?
   Мистер Монтегю испустил многострадальный вздох, который она за свои двадцать три года слышала от огромного числа мужчин. У нее имеется множество аргументов, которые можно противопоставить этим вздохам, но она устала их высказывать. У нее теперь есть собственное богатство, и плевать ей, что думают мужчины.
   Ей весьма и весьма дорога эта свобода. Она обязана леди Белден жизнью. Не стоило ей так поспешно пренебрегать мудрым советом женщины. Но она уже запустила колесо в движение, и не могла его остановить.
   Возможно, мужчина, который спорил с ней, как будто не сомневался в том, что у нее есть свои мысли, вместо того чтобы просто приказывать ей как собаке, возродил ее надежды. Хотя не исключено, что мистер Монтегю просто заядлый спорщик.
   – Вам не нравится Перси. – Она остановилась у дальнего края конюшни и взобралась на чурбан, чтобы их глаза были на одном уровне. Он выглядел не лучшим образом после ночной попойки, с темными кругами под глазами, растрепанными черными волосами и поросшими темной щетиной скулами и подбородком. И все-таки, несмотря на все это, он только что помог ей перейти через лужу, и это при том, что она угрожала ему. Она знает этот тип людей – сплошь сверкающая надменность, но благородные манеры настолько глубоко укоренились в них, что их и ножом не вырезать.
   – Я считаю, эту птицу надо пристрелить, – согласился он ничтоже сумняшеся. Он скрестил руки на широкой груди и расправил плечи, отчего рубашка под незастегнутым жилетом туго натянулась. Отсутствие шейного платка открывало больше бронзовой кожи, чем позволяли приличия. – Но я обещаю его не трогать. Я просто хочу получить тысячу фунтов, которые Огилви обещал за его возвращение.
   Джослин расправила плечи и сжала кулаки. Хорошо, что она редко задумывается над своими решениями, иначе закричала бы и убежала в лес, только ее и видели.
   – Огилви врет. У него за душой ни гроша. Поверенный леди Белл сообщил нам об этом. Он живет на дядины средства, поэтому хочет вернуть птицу, хотя и терпеть не может Перси.
   Монтегю насупился так грозно, что у Джослин промелькнуло опасение, как бы солнце с испугу не закатилось. Он, понятно, рассчитывал на такую крупную сумму. К его чести, он воздержался от ругательства, которое явно вертелось у него на языке.
   – Не вините себя в том, что поверили ему, – великодушно произнесла Джослин. – Мужчины склонны верить в честность своих товарищей. К сожалению, женщины не могут быть такими легковерными, иначе мы падем жертвами негодяев. Леди Белл говорит, что женщина должна быть в курсе истинного положения дел своих потенциальных поклонников.