Страница:
В 1968 году режиссер Эдмонд Кеосаян привлек Френкеля к работе над вторым фильмом про «неуловимых мстителей». До этого композитором фильма был Борис Мокроусов, но он скончался сразу после выхода первой картины. Френкель с радостью принял это предложение и буквально в считаные дни написал сразу две замечательные песни: «Погоню» (слова Роберта Рождественского) и «Русское поле» (слова Инны Гофф). Первую исполнял за кадром Иосиф Кобзон, причем полностью. А вот с «Полем» случилась иная история. Ее спел актер Владимир Ивашов, но только два куплета. Френкель сначала обиделся, но потом простил Кеосаяна, поскольку тот привлек его к работе не только в качестве композитора, но и как актера – Френкель сыграл эпизодическую роль скрипача в варьете Бубы Касторского. А спустя год снялся и в третьем фильме про «неуловимых». А песня «Русское поле», несмотря на купюры, все равно зажила самостоятельной жизнью и была включена в репертуар многих звезд советской эстрады: от Валерия Ободзинского до Юрия Гуляева.
Еще одним легендарным произведением Яна Френкеля была песня «Журавли». Родилась она благодаря стараниям Марка Бернеса, с которым Френкель познакомился в начале 60-х (тот пел его песню «Солдаты»). Это Бернес нашел стихи Расула Гамзатова, заставил переводчика Николая Гребнева переделать целые строфы и, наконец, заказал музыку именно Яну Френкелю. Это случилось весной 1969 года. А в августе того же года Бернес скончался, успев перед смертью сделать только одно – записать на студии «Журавлей».
К началу 70-х Ян Френкель входил в число самых популярных композиторов Советского Союза. Его гонорары исчислялись тысячами рублей в месяц, а вместо 15-метровой комнаты в коммуналке, где он прожил с семьей более десяти лет, теперь жил в отдельной квартире в «сталинском» доме. Изменился и круг его общения, за что многие коллеги Френкеля осерчали на него. Например, расстроилась дружба с Михаилом Таничем, с которым они начали сотрудничать еще в начале 60-х. Все произошло, в общем-то, по глупости. Первым «изменил» соавтору Френкель, написав с Синицыным песню «Калина красная». Танич в долгу не остался и на пару с Юрием Саульским написал «Черного кота». После этого Френкель и Танич хоть и общались, но уже без прежней теплоты.
В обычной жизни Френкель мог быть разным: добрым, злым, спокойным, азартным. Обожал играть в преферанс, причем иной раз эти игры длились сутками. Однажды, когда его жена была на даче, а дочь отдыхала с мужем-итальянцем у него на родине, Френкель решил собрать у себя дома своих друзей-преферансистов из Ленинграда: композитора Александра Колкера и поэта Кима Рыжова. Первым он позвонил Колкеру. И тот, наврав жене, певице Марии Пахоменко, что его вызывают в Москву обсудить возможность постановки нового киномюзикла, рванул к Рыжову, чтобы вместе с ним отправиться в Москву. Спустя несколько часов они уже были у Френкеля. И начался многочасовой карточный марафон, который прерывался только непродолжительным застольем. Победителем из него вышел хозяин квартиры, выиграв у Колкера четыреста рублей, а у Рыжова двести пятьдесят.
В 1979 году Френкеля избрали секретарем Союза композиторов РСФСР. Три года спустя он был удостоен Государственной премии СССР. Собственно, эти знаки внимания со стороны властей предержащих можно было считать запоздалыми, но виноват в этом был сам Френкель – он долгое время старался быть независимым, что называется, вольным стрелком. Но под конец жизни его взгляды претерпели некоторые изменения. И вот уже он общается на дружеской ноге с самим секретарем ЦК КПСС по культуре Василием Шауро.
В 1989 году Френкель был удостоен звания народного артиста СССР. А спустя несколько месяцев после выхода этого указа Френкеля не стало. По словам дочери композитора, его уход предопределила семейная драма. Тем летом 89-го внука композитора, который только что с отличием окончил Центральную музыкальную школу по классу пианино, не приняли в Московскую консерваторию. Говорят, сделано это было с умыслом – ударить побольнее Яна Френкеля. А чтобы акция удалась, из приемной комиссии был удален педагог Френкеля-младшего Алексей Наседкин. Когда Ян Френкель узнал об этом, ему стало плохо. И без того больной, он после этого случая и вовсе сдал. Чтобы помочь ему восстановиться, было решено отправить его в Прибалтику, на Рижское взморье. Живым оттуда он уже не вернулся.
Ян Френкель ушел из жизни 31 августа 1989 года. Врачи подозревали у него трахеит, но потом установили более точный и страшный диагноз – рак. Френкель знал об этом и особых иллюзий на свой счет не питал. И в Ригу уезжал практически обреченный.
Вот уже больше пятнадцати лет нет с нами Яна Френкеля. Однако песни его живут до сих пор. Они растворены в народной памяти, как верно заметил многолетний соавтор Яна Френкеля поэт Константин Ваншенкин. Они исполняются и для строгих концертных залов, и для сельских клубов или заводских общежитий. Они по душе академику и солдату. В этом их редкостное достоинство и, если угодно, секрет.
Сентябрь
1 сентября – Игорь СОРИН
1 сентября – Иван ТРЕГУБОВ
Еще одним легендарным произведением Яна Френкеля была песня «Журавли». Родилась она благодаря стараниям Марка Бернеса, с которым Френкель познакомился в начале 60-х (тот пел его песню «Солдаты»). Это Бернес нашел стихи Расула Гамзатова, заставил переводчика Николая Гребнева переделать целые строфы и, наконец, заказал музыку именно Яну Френкелю. Это случилось весной 1969 года. А в августе того же года Бернес скончался, успев перед смертью сделать только одно – записать на студии «Журавлей».
К началу 70-х Ян Френкель входил в число самых популярных композиторов Советского Союза. Его гонорары исчислялись тысячами рублей в месяц, а вместо 15-метровой комнаты в коммуналке, где он прожил с семьей более десяти лет, теперь жил в отдельной квартире в «сталинском» доме. Изменился и круг его общения, за что многие коллеги Френкеля осерчали на него. Например, расстроилась дружба с Михаилом Таничем, с которым они начали сотрудничать еще в начале 60-х. Все произошло, в общем-то, по глупости. Первым «изменил» соавтору Френкель, написав с Синицыным песню «Калина красная». Танич в долгу не остался и на пару с Юрием Саульским написал «Черного кота». После этого Френкель и Танич хоть и общались, но уже без прежней теплоты.
В обычной жизни Френкель мог быть разным: добрым, злым, спокойным, азартным. Обожал играть в преферанс, причем иной раз эти игры длились сутками. Однажды, когда его жена была на даче, а дочь отдыхала с мужем-итальянцем у него на родине, Френкель решил собрать у себя дома своих друзей-преферансистов из Ленинграда: композитора Александра Колкера и поэта Кима Рыжова. Первым он позвонил Колкеру. И тот, наврав жене, певице Марии Пахоменко, что его вызывают в Москву обсудить возможность постановки нового киномюзикла, рванул к Рыжову, чтобы вместе с ним отправиться в Москву. Спустя несколько часов они уже были у Френкеля. И начался многочасовой карточный марафон, который прерывался только непродолжительным застольем. Победителем из него вышел хозяин квартиры, выиграв у Колкера четыреста рублей, а у Рыжова двести пятьдесят.
В 1979 году Френкеля избрали секретарем Союза композиторов РСФСР. Три года спустя он был удостоен Государственной премии СССР. Собственно, эти знаки внимания со стороны властей предержащих можно было считать запоздалыми, но виноват в этом был сам Френкель – он долгое время старался быть независимым, что называется, вольным стрелком. Но под конец жизни его взгляды претерпели некоторые изменения. И вот уже он общается на дружеской ноге с самим секретарем ЦК КПСС по культуре Василием Шауро.
В 1989 году Френкель был удостоен звания народного артиста СССР. А спустя несколько месяцев после выхода этого указа Френкеля не стало. По словам дочери композитора, его уход предопределила семейная драма. Тем летом 89-го внука композитора, который только что с отличием окончил Центральную музыкальную школу по классу пианино, не приняли в Московскую консерваторию. Говорят, сделано это было с умыслом – ударить побольнее Яна Френкеля. А чтобы акция удалась, из приемной комиссии был удален педагог Френкеля-младшего Алексей Наседкин. Когда Ян Френкель узнал об этом, ему стало плохо. И без того больной, он после этого случая и вовсе сдал. Чтобы помочь ему восстановиться, было решено отправить его в Прибалтику, на Рижское взморье. Живым оттуда он уже не вернулся.
Ян Френкель ушел из жизни 31 августа 1989 года. Врачи подозревали у него трахеит, но потом установили более точный и страшный диагноз – рак. Френкель знал об этом и особых иллюзий на свой счет не питал. И в Ригу уезжал практически обреченный.
Вот уже больше пятнадцати лет нет с нами Яна Френкеля. Однако песни его живут до сих пор. Они растворены в народной памяти, как верно заметил многолетний соавтор Яна Френкеля поэт Константин Ваншенкин. Они исполняются и для строгих концертных залов, и для сельских клубов или заводских общежитий. Они по душе академику и солдату. В этом их редкостное достоинство и, если угодно, секрет.
Сентябрь
1 сентября – Игорь СОРИН
Жизнь этого человека могла сложиться иначе, выбери он другой путь и не пойди в эстрадные артисты. Ведь он подавал большие надежды как драматический актер, но не устоял перед искушением достичь быстрой славы, которую обещала ему эстрада. К тому же театр в те годы влачил жалкое существование, и сделать в нем достойную карьеру было очень трудно. Но, бросив любимое дело, артист так и не смог найти себя на новом поприще, где культ чистогана выше идеалов творчества. Трагическая развязка была предрешена.
Игорь Сорин родился 10 ноября 1970 года в Москве. Еще учеником второго класса впервые попал на съемочную площадку фильма «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». Произошло это случайно. Газета «Пионерская правда» объявила конкурс на роль Тома Сойера, Сорин откликнулся и совершенно неожиданно победил. Его утвердили на роль, даже сшили костюм. Но, увы, потом у режиссера фильма Станислава Говорухина поменялись планы, и он отдал эту роль другому мальчику, Феде Стукову. Сорину же предложили эпизодическую роль. Он очень переживал по этому поводу и впоследствии всегда просил своих родителей не говорить никому, что когда-то снимался в кино.
После окончания школы Сорин пошел в ПТУ, чтобы до армии получить хоть какую-то специальность. Он выбрал профессию электронщика. Однако, когда пришел срок призываться в армию (причем Игорь хотел служить в Афганистане), его комиссовали – врачи обнаружили язву.
Между тем в училище был создан вокально-инструментальный ансамбль, в котором Сорин занял место вокалиста. Ансамбль неплохо выступал и на одном из городских конкурсов занял 2-е место. Члены жюри отметили вокальные данные солиста и пригласили Сорина в клуб профессиональных резервов – заниматься вокалом с педагогом.
Вскоре знакомые девочки посоветовали ему поступать в Музыкальное училище имени Гнесиных. Игорь отправился туда с отцом. Последний потом вспоминал, что, когда Игорь увидел в столовой училища белые крахмальные скатерти, он тут же заявил: «Я буду здесь учиться». Он устроился в Театр имени Ермоловой рабочим сцены и одновременно учился на подготовительных курсах при Гнесинке. А летом неожиданно для себя поступил.
Череда случайностей в жизни Сорина продолжалась. В начале 90-х Сорин гулял по Москве и случайно прочитал на каком-то заборе объявление о том, что Варшавский драматический театр набирает труппу для участия в мюзикле «Метро». Театр ставил спектакль о жизни молодежи с участием актеров разных стран. На отборочном туре Сорин познакомился с Андреем Григорьевым-Аполлоновым: Игорь прошел по конкурсу как вокалист, а Андрей как танцор. После триумфального выступления в Варшаве спектакль улетел в Америку, где с артистами был заключен контракт на пять лет. Все складывалось как нельзя лучше. В Америке Сорину даже предложили учиться в нью-йоркской академии вокала… Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. У режиссера театра начались сложности с местными коллегами, и это противостояние привело к расколу в коллективе. Часть артистов осталась в Штатах, а другие вернулись в Польшу. В числе последних покинул Америку и Сорин, который вернулся в Москву и сумел восстановиться в Гнесинке. Дипломным спектаклем Сорина стал мюзикл «Прекрасный Адонис».
После окончания училища Сорин какое-то время находился в «свободном плавании» – сочинял музыку, писал сценарии. Но в 1994 году из Сочи приехал Григорьев-Аполлонов и предложил другу место певца в новой группе Игоря Матвиенко «Иванушки-Интернейшнл». Третьим участником группы стал Кирилл Андреев, которого удалось отыскать на одной из московских дискотек, где он подрабатывал пением. Так сформировалось мальчиковое трио, для которого Матвиенко начал писать танцевальные песни в модных у подростков стилях рэйв и техно-данс.
95-й год прошел у «Иванушек» в активных поисках славы. Группа давала концерты в столичных ночных клубах и готовилась к записи дебютного альбома. Как утверждают очевидцы, из всех участников коллектива Сорин больше всех волновался перед выходом на сцену. Настолько сильно, что у него даже на этой почве происходило расстройство желудка. Это было тем более странно, поскольку Игорь в жизни был человеком веселым и бесстрашным, да и опыт сценической деятельности имел уже предостаточный. Но факт остается фактом.
О бесстрашии Игоря тоже достаточно свидетельств. Например, однажды он прыгнул с 10-метровой вышки в полунаполненный водой бассейн, в другом случае долго стоял на носу теплохода, рискуя свалиться за борт и быть затянутым под винты. Что это было: желание доказать себе, что он ничего не боится? Или жажда самоутверждения в глазах окружающих, так свойственная для людей маленького роста (а Сорин был именно таким)? Все эти мысли станут одолевать друзей и коллег Игоря чуть позже, когда он совершит свой прыжок с шестого этажа панельного дома по улице Вересаева.
Путь «Иванушек» к славе начался в 1996 году. К февралю была закончена запись дебютного альбома, однако с выпуском его продюсер группы медлил. Для раскрутки коллектива был избран необычный шаг: группа дала серию бесплатных концертов в нескольких столичных школах. После чего был записан клип «Вселенная». Увы, но клип провалился: слишком много в нем было электронно-усложненных наворотов. Матвиенко впору было схватиться за голову, поскольку в раскрутку «Иванушек» он вложил кучу личных сбережений. Тогда многим казалось, что идея с «Иванушками» – полностью провальная. Как вдруг…
Успех к группе пришел после второго клипа – «Тучи», который появился летом 96-го. Клип был хорошо принят публикой и звучал из всех ретрансляторов с утра до вечера. Казалось, включи утюг – и оттуда зазвучат «Тучи». Такой же успех сопутствовал и третьему клипу группы – «Конечно, он». Именно под этим названием наконец выходит дебютный альбом группы. В ноябре «Иванушки» принимают участие в модной телепрограмме «Партийная зона», и с этого момента можно вести отсчет широкой популярности трио.
Весь следующий год группа гастролирует по стране, собирая небывалые аншлаги. Города сменяются один за другим с такой калейдоскопической быстротой, что участники группы даже не успевают их запоминать. Заработки пока у трио не слишком большие, поскольку надо отбить деньги, вложенные в раскрутку, но ребят интересует не это – главное для них творчество, слава, успех у поклонниц.
Практически сразу у каждого из участников группы появляются свои прозвища: Кирилла Андреева фанаты зовут Кирей, Андрея Григорьева-Аполлонова – Рыжим, Игоря Сорина – Маленьким или Клоуном. Оба прозвища последнего были весьма точным отображением того места в группе, которое занимал Сорин. Он действительно был самым маленьким в коллективе и самым веселым. Причем прозвища Клоун вполне заслуживал и Григорьев-Аполлонов, но он был просто юморным, а Сорин вдобавок к тому же еще и остроумным. Он мог шутить так тонко и умно, как никто другой из участников коллектива. Довершало эту картину нетипичности Сорина его увлечение поэзией и всякими философскими изысками, а также буддизмом, нетрадиционной живописью и фольклором северных народностей.
Чем большую славу приобретали «Иванушки», тем больше раздражался Сорин. Причем только он один, поскольку его коллеги всем были довольны – славой, деньгами, репертуаром. И это было легко объяснимо. Андреев и Григорьев-Аполлонов пришли в «Иванушки» именно за перечисленным выше и, добившись этого, успокоились. Сорин же мечтал о большем. Но не о большем в материальном плане, а в духовном. Однако он жестоко ошибся: ничего высокодуховного в шоу-бизнесе никогда не было и быть не могло. И большое количество трагических смертей среди кумиров шоу-бизнеса только подтверждают эту истину. Поэтому единственный способ для людей, не принимающих законы шоу-бизнеса, – бежать из него сломя голову, то есть менять судьбу кардинально. Если же дело заканчивается косметическими манипуляциями, то трагедии не избежать. Ее можно только оттянуть. Именно это и произошло с Игорем Сориным.
Уже с лета 1997 года в эстрадной тусовке пошли разговоры о том, что Сорин собирается уйти из группы и начать сольную карьеру. Для многих людей эти разговоры не стали откровением, поскольку взгляды и поступки Сорина были хорошо известны. Он ненавидел петь под фонограмму, критиковал песенный репертуар коллектива, постоянно говорил, что надо как-то меняться. Как именно, он и сам не знал, но что меняться надо – знал точно. Так, в феврале 98-го в интервью «Комсомольской правде» он заявил:
«Я больше не могу, я устал и не нахожу в себе сил ездить вместе с группой. За эти два года работа перестала приносить радость, она превратилась в каторжный труд… И от музыки я тоже устал. Я даже не считаю это музыкой. Это звуки. Слишком все просто. У меня есть много песен, их хватит, пожалуй, не на один альбом, а на три-четыре. Но в последнее время я даже писать ничего не мог. Пропало всякое вдохновение…»
Поскольку к словам Игоря мало прислушивались, он все чаще стал намекать, что собирается уходить из коллектива. Матвиенко был против его ухода, поскольку симпатизировал Сорину. Тот в ответ срывался. Иной раз во время концерта он вовсе не выходил на сцену и пел, стоя… за кулисами. Естественно, Кириллу и Андрею это не нравилось, и они жаловались Матвиенко. И тот, понимая, что дело заходит слишком далеко, решил искать нового участника коллектива. В июне 98-го проходит прослушивание на место четвертого солиста. Однако подходящего кандидата не находится, и группа остается в прежнем составе. Но все уже прекрасно понимают, что это временно. Действительно, в конце лета на горизонте появляется профессиональный драматический актер и певец с драматическим высоким голосом Олег Яковлев (в то время он работал в Театре-студии Олега Табакова). Он участвует в записи нового альбома «Иванушек» в качестве бэк-вокалиста, а главным вокалистом диска становится Кирилл Андреев.
Сорин ушел из «Иванушек» в марте 1998 года. В его планах было начать сольную карьеру, причем это должна была быть более серьезная музыка, чем та, под которую он пел в «Иванушках». Сорин снял небольшую мастерскую на Чистых прудах, куда собрал редкие музыкальные инструменты для будущих записей. Однако на что он рассчитывал, не имея больших денег для раскрутки, непонятно. Конечно, можно было обойтись тем, чтобы писать музыку только для избранного круга слушателей. Но у Сорина-то были куда более масштабные планы. И чтобы их осуществить, тех 80 тысяч долларов, которые были у Игоря, явно не хватало. Когда это стало понятно, Сорин как-то сник, захандрил.
Мама, видя, что с сыном творится что-то неладное, попыталась его расшевелить: позвонила его друзьям по Гнесинке и школе. Друзья, конечно, расшевелили, но это был чисто внешний эффект: в душе у Сорина ничего не изменилось. Видимо, он понял, что пробить эту стену ему не удастся. У него еще оставался шанс бросить все и уйти в другую сферу – например, в тот же драматический театр. Но он этого не сделал. По гороскопу он был Скорпионом, а у многих людей этого знака есть такая черта – пожирать самих себя. В случае с Сориным так и получилось.
Многие из близких и друзей Сорина утверждают, что внешне ничто не предвещало трагедии. К лету Сорин наконец пришел в себя: отремонтировал студию (ул. Вересаева, 12), после чего совершил с новыми друзьями круиз по Средиземному морю. Они побывали в Турции, Греции, Италии. Когда они вернулись на родину, Сорин сказал своей матери: «Я теперь знаю, что буду делать, у меня есть для этого все, у меня есть музыканты, которые меня понимают». Это было буквально за пару дней до трагедии.
Рано утром 1 сентября Сорин сказал друзьям, что пойдет покурить, вышел на балкон и больше в квартиру не вернулся. Когда обеспокоенные друзья хватились его, Сорин уже шагнул вниз. В 7.10 его доставили в 71-ю городскую больницу. Врачи поставили первоначальный диагноз – сотрясение головного мозга, ушибы внутренних органов. Однако позже оказалось, что все намного сложнее. Врачи констатировали перелом первого и пятого шейных позвонков, ушиб почек, полный паралич нижней части тела, частичный паралич рук. О трагедии с известным певцом стало известно в Комитете здравоохранения Москвы, руководство которого сообщило, что готово в случае необходимости предоставить дополнительную помощь и специалистов. Срочно был созван консилиум врачей и ведущих нейрохирургов города. В конце концов было решено прооперировать больного.
Операция длилась около пяти часов, проводил ее известный профессор А. Г. Оганезов. Был удален пятый шейный позвонок, вместо которого поставили трансплантат. В интервью газете «Московские ведомости» главврач 71-й городской больницы Ш. Гайнуллин сообщил: «Сначала подключили современную американскую дыхательную аппаратуру, но после операции Игорь стал дышать сам. Были предположения, что Сорин бросился с балкона в состоянии алкогольного опьянения, но я официально заявляю, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. У каждого больного, поступающего к нам по „Скорой помощи“, мы берем анализ крови на содержание в ней алкоголя. В крови Игоря его содержание – ноль. На присутствие наркотических препаратов тесты не проводятся…»
После операции Сорин пришел в себя, даже заговорил. На вопрос, сам ли он выбросился из окна или под воздействием чего или кого-либо, он ответил, что сделал это по своей воле. Несмотря на удачный исход операции, состояние Сорина оставалось очень тяжелым – он по-прежнему был парализован. Заведующий реанимационным отделением В. Фоняков в одном из интервью в те дни говорил: «В принципе, если бы не внутреннее повреждение спинного мозга, можно было бы рассчитывать на полное выздоровление. А так… если парень и выживет, то останется инвалидом…»
Чуда не произошло. 1 сентября в 18 часов 30 минут Игорь Сорин скончался. По словам О. Кушанашвили: «Я не верю в то, что Игоря кто-то подтолкнул с подоконника или еще что-то. Я разговаривал с врачом, который находился рядом с Игорем в момент смерти. Врач сказал, что он был в полном сознании перед смертью и уверял, что никто не виноват и что выбросился он из окна сам.
Другое дело, что в последнее время рядом с Сориным находились какие-то ублюдки. Где он с ними знакомился, не знаю. Но это были такие экземпляры! Они кричали: «Ты наш Курт Кобейн!» И, когда ранее Игорь вставал на подоконник и произносил: «Я улечу к звездам и там буду счастлив!» – эти ублюдки ему аплодировали. Я проклинаю себя за то, что не взялся в свое время за него жестко. Не устроил взбучку: дескать, так жить нельзя! Он же после «Иванушек» хотел сочинить нечто гениальное. Садился работать в надежде, что наутро появится хит. Но хит не появлялся, и Игорь очень расстраивался. Мы ему так и не объяснили, что не каждый день рождаются гениальные песни. Хотя его «Облака» считаю очень талантливым произведением. В этой песне Игорь, обращаясь к небу, спел: «Забери ты меня, забери, умоляю…» Так и получилось…»
Точную причину, почему все-таки Игорь Сорин выбросился из окна, теперь уже установить не удастся. Да это, собственно, и не нужно. Ясно одно: это случилось совсем не случайно и истоки этой трагедии гораздо глубже, чем виделось в первые дни после нее. И дело не в том, курил Сорин перед смертью «травку» или не курил, а в другом: он был слишком нетипичным для мира шоу-бизнеса человеком, но сил для того, чтобы изменить свою судьбу к лучшему, увы, не нашел. Не хватило запаса прочности.
Игоря Сорина похоронили на Кузьминском кладбище. Однако даже после смерти ему не давали покоя. Выяснилось, что у юного певца есть не только поклонники, но и враги. В самом начале марта 2002 года некие вандалы разбили памятник певцу и осквернили его могилу на Кузьминском кладбище. Этот инцидент не стал последним. За последующий год могила Сорина еще несколько раз подвергалась атакам вандалов. Около десяти раз уносили фотографию певца, дважды пытались… разрыть саму могилу. В итоге терпение родителей певца иссякло. В марте 2003 года газеты сообщили, что мама Игоря Сорина получила официальное разрешение перенести прах сына с Кузьминского кладбища на Ваганьковское. Гроб с телом кремировали и урну с прахом певца установили в колумбарии.
Игорь Сорин родился 10 ноября 1970 года в Москве. Еще учеником второго класса впервые попал на съемочную площадку фильма «Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна». Произошло это случайно. Газета «Пионерская правда» объявила конкурс на роль Тома Сойера, Сорин откликнулся и совершенно неожиданно победил. Его утвердили на роль, даже сшили костюм. Но, увы, потом у режиссера фильма Станислава Говорухина поменялись планы, и он отдал эту роль другому мальчику, Феде Стукову. Сорину же предложили эпизодическую роль. Он очень переживал по этому поводу и впоследствии всегда просил своих родителей не говорить никому, что когда-то снимался в кино.
После окончания школы Сорин пошел в ПТУ, чтобы до армии получить хоть какую-то специальность. Он выбрал профессию электронщика. Однако, когда пришел срок призываться в армию (причем Игорь хотел служить в Афганистане), его комиссовали – врачи обнаружили язву.
Между тем в училище был создан вокально-инструментальный ансамбль, в котором Сорин занял место вокалиста. Ансамбль неплохо выступал и на одном из городских конкурсов занял 2-е место. Члены жюри отметили вокальные данные солиста и пригласили Сорина в клуб профессиональных резервов – заниматься вокалом с педагогом.
Вскоре знакомые девочки посоветовали ему поступать в Музыкальное училище имени Гнесиных. Игорь отправился туда с отцом. Последний потом вспоминал, что, когда Игорь увидел в столовой училища белые крахмальные скатерти, он тут же заявил: «Я буду здесь учиться». Он устроился в Театр имени Ермоловой рабочим сцены и одновременно учился на подготовительных курсах при Гнесинке. А летом неожиданно для себя поступил.
Череда случайностей в жизни Сорина продолжалась. В начале 90-х Сорин гулял по Москве и случайно прочитал на каком-то заборе объявление о том, что Варшавский драматический театр набирает труппу для участия в мюзикле «Метро». Театр ставил спектакль о жизни молодежи с участием актеров разных стран. На отборочном туре Сорин познакомился с Андреем Григорьевым-Аполлоновым: Игорь прошел по конкурсу как вокалист, а Андрей как танцор. После триумфального выступления в Варшаве спектакль улетел в Америку, где с артистами был заключен контракт на пять лет. Все складывалось как нельзя лучше. В Америке Сорину даже предложили учиться в нью-йоркской академии вокала… Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства. У режиссера театра начались сложности с местными коллегами, и это противостояние привело к расколу в коллективе. Часть артистов осталась в Штатах, а другие вернулись в Польшу. В числе последних покинул Америку и Сорин, который вернулся в Москву и сумел восстановиться в Гнесинке. Дипломным спектаклем Сорина стал мюзикл «Прекрасный Адонис».
После окончания училища Сорин какое-то время находился в «свободном плавании» – сочинял музыку, писал сценарии. Но в 1994 году из Сочи приехал Григорьев-Аполлонов и предложил другу место певца в новой группе Игоря Матвиенко «Иванушки-Интернейшнл». Третьим участником группы стал Кирилл Андреев, которого удалось отыскать на одной из московских дискотек, где он подрабатывал пением. Так сформировалось мальчиковое трио, для которого Матвиенко начал писать танцевальные песни в модных у подростков стилях рэйв и техно-данс.
95-й год прошел у «Иванушек» в активных поисках славы. Группа давала концерты в столичных ночных клубах и готовилась к записи дебютного альбома. Как утверждают очевидцы, из всех участников коллектива Сорин больше всех волновался перед выходом на сцену. Настолько сильно, что у него даже на этой почве происходило расстройство желудка. Это было тем более странно, поскольку Игорь в жизни был человеком веселым и бесстрашным, да и опыт сценической деятельности имел уже предостаточный. Но факт остается фактом.
О бесстрашии Игоря тоже достаточно свидетельств. Например, однажды он прыгнул с 10-метровой вышки в полунаполненный водой бассейн, в другом случае долго стоял на носу теплохода, рискуя свалиться за борт и быть затянутым под винты. Что это было: желание доказать себе, что он ничего не боится? Или жажда самоутверждения в глазах окружающих, так свойственная для людей маленького роста (а Сорин был именно таким)? Все эти мысли станут одолевать друзей и коллег Игоря чуть позже, когда он совершит свой прыжок с шестого этажа панельного дома по улице Вересаева.
Путь «Иванушек» к славе начался в 1996 году. К февралю была закончена запись дебютного альбома, однако с выпуском его продюсер группы медлил. Для раскрутки коллектива был избран необычный шаг: группа дала серию бесплатных концертов в нескольких столичных школах. После чего был записан клип «Вселенная». Увы, но клип провалился: слишком много в нем было электронно-усложненных наворотов. Матвиенко впору было схватиться за голову, поскольку в раскрутку «Иванушек» он вложил кучу личных сбережений. Тогда многим казалось, что идея с «Иванушками» – полностью провальная. Как вдруг…
Успех к группе пришел после второго клипа – «Тучи», который появился летом 96-го. Клип был хорошо принят публикой и звучал из всех ретрансляторов с утра до вечера. Казалось, включи утюг – и оттуда зазвучат «Тучи». Такой же успех сопутствовал и третьему клипу группы – «Конечно, он». Именно под этим названием наконец выходит дебютный альбом группы. В ноябре «Иванушки» принимают участие в модной телепрограмме «Партийная зона», и с этого момента можно вести отсчет широкой популярности трио.
Весь следующий год группа гастролирует по стране, собирая небывалые аншлаги. Города сменяются один за другим с такой калейдоскопической быстротой, что участники группы даже не успевают их запоминать. Заработки пока у трио не слишком большие, поскольку надо отбить деньги, вложенные в раскрутку, но ребят интересует не это – главное для них творчество, слава, успех у поклонниц.
Практически сразу у каждого из участников группы появляются свои прозвища: Кирилла Андреева фанаты зовут Кирей, Андрея Григорьева-Аполлонова – Рыжим, Игоря Сорина – Маленьким или Клоуном. Оба прозвища последнего были весьма точным отображением того места в группе, которое занимал Сорин. Он действительно был самым маленьким в коллективе и самым веселым. Причем прозвища Клоун вполне заслуживал и Григорьев-Аполлонов, но он был просто юморным, а Сорин вдобавок к тому же еще и остроумным. Он мог шутить так тонко и умно, как никто другой из участников коллектива. Довершало эту картину нетипичности Сорина его увлечение поэзией и всякими философскими изысками, а также буддизмом, нетрадиционной живописью и фольклором северных народностей.
Чем большую славу приобретали «Иванушки», тем больше раздражался Сорин. Причем только он один, поскольку его коллеги всем были довольны – славой, деньгами, репертуаром. И это было легко объяснимо. Андреев и Григорьев-Аполлонов пришли в «Иванушки» именно за перечисленным выше и, добившись этого, успокоились. Сорин же мечтал о большем. Но не о большем в материальном плане, а в духовном. Однако он жестоко ошибся: ничего высокодуховного в шоу-бизнесе никогда не было и быть не могло. И большое количество трагических смертей среди кумиров шоу-бизнеса только подтверждают эту истину. Поэтому единственный способ для людей, не принимающих законы шоу-бизнеса, – бежать из него сломя голову, то есть менять судьбу кардинально. Если же дело заканчивается косметическими манипуляциями, то трагедии не избежать. Ее можно только оттянуть. Именно это и произошло с Игорем Сориным.
Уже с лета 1997 года в эстрадной тусовке пошли разговоры о том, что Сорин собирается уйти из группы и начать сольную карьеру. Для многих людей эти разговоры не стали откровением, поскольку взгляды и поступки Сорина были хорошо известны. Он ненавидел петь под фонограмму, критиковал песенный репертуар коллектива, постоянно говорил, что надо как-то меняться. Как именно, он и сам не знал, но что меняться надо – знал точно. Так, в феврале 98-го в интервью «Комсомольской правде» он заявил:
«Я больше не могу, я устал и не нахожу в себе сил ездить вместе с группой. За эти два года работа перестала приносить радость, она превратилась в каторжный труд… И от музыки я тоже устал. Я даже не считаю это музыкой. Это звуки. Слишком все просто. У меня есть много песен, их хватит, пожалуй, не на один альбом, а на три-четыре. Но в последнее время я даже писать ничего не мог. Пропало всякое вдохновение…»
Поскольку к словам Игоря мало прислушивались, он все чаще стал намекать, что собирается уходить из коллектива. Матвиенко был против его ухода, поскольку симпатизировал Сорину. Тот в ответ срывался. Иной раз во время концерта он вовсе не выходил на сцену и пел, стоя… за кулисами. Естественно, Кириллу и Андрею это не нравилось, и они жаловались Матвиенко. И тот, понимая, что дело заходит слишком далеко, решил искать нового участника коллектива. В июне 98-го проходит прослушивание на место четвертого солиста. Однако подходящего кандидата не находится, и группа остается в прежнем составе. Но все уже прекрасно понимают, что это временно. Действительно, в конце лета на горизонте появляется профессиональный драматический актер и певец с драматическим высоким голосом Олег Яковлев (в то время он работал в Театре-студии Олега Табакова). Он участвует в записи нового альбома «Иванушек» в качестве бэк-вокалиста, а главным вокалистом диска становится Кирилл Андреев.
Сорин ушел из «Иванушек» в марте 1998 года. В его планах было начать сольную карьеру, причем это должна была быть более серьезная музыка, чем та, под которую он пел в «Иванушках». Сорин снял небольшую мастерскую на Чистых прудах, куда собрал редкие музыкальные инструменты для будущих записей. Однако на что он рассчитывал, не имея больших денег для раскрутки, непонятно. Конечно, можно было обойтись тем, чтобы писать музыку только для избранного круга слушателей. Но у Сорина-то были куда более масштабные планы. И чтобы их осуществить, тех 80 тысяч долларов, которые были у Игоря, явно не хватало. Когда это стало понятно, Сорин как-то сник, захандрил.
Мама, видя, что с сыном творится что-то неладное, попыталась его расшевелить: позвонила его друзьям по Гнесинке и школе. Друзья, конечно, расшевелили, но это был чисто внешний эффект: в душе у Сорина ничего не изменилось. Видимо, он понял, что пробить эту стену ему не удастся. У него еще оставался шанс бросить все и уйти в другую сферу – например, в тот же драматический театр. Но он этого не сделал. По гороскопу он был Скорпионом, а у многих людей этого знака есть такая черта – пожирать самих себя. В случае с Сориным так и получилось.
Многие из близких и друзей Сорина утверждают, что внешне ничто не предвещало трагедии. К лету Сорин наконец пришел в себя: отремонтировал студию (ул. Вересаева, 12), после чего совершил с новыми друзьями круиз по Средиземному морю. Они побывали в Турции, Греции, Италии. Когда они вернулись на родину, Сорин сказал своей матери: «Я теперь знаю, что буду делать, у меня есть для этого все, у меня есть музыканты, которые меня понимают». Это было буквально за пару дней до трагедии.
Рано утром 1 сентября Сорин сказал друзьям, что пойдет покурить, вышел на балкон и больше в квартиру не вернулся. Когда обеспокоенные друзья хватились его, Сорин уже шагнул вниз. В 7.10 его доставили в 71-ю городскую больницу. Врачи поставили первоначальный диагноз – сотрясение головного мозга, ушибы внутренних органов. Однако позже оказалось, что все намного сложнее. Врачи констатировали перелом первого и пятого шейных позвонков, ушиб почек, полный паралич нижней части тела, частичный паралич рук. О трагедии с известным певцом стало известно в Комитете здравоохранения Москвы, руководство которого сообщило, что готово в случае необходимости предоставить дополнительную помощь и специалистов. Срочно был созван консилиум врачей и ведущих нейрохирургов города. В конце концов было решено прооперировать больного.
Операция длилась около пяти часов, проводил ее известный профессор А. Г. Оганезов. Был удален пятый шейный позвонок, вместо которого поставили трансплантат. В интервью газете «Московские ведомости» главврач 71-й городской больницы Ш. Гайнуллин сообщил: «Сначала подключили современную американскую дыхательную аппаратуру, но после операции Игорь стал дышать сам. Были предположения, что Сорин бросился с балкона в состоянии алкогольного опьянения, но я официально заявляю, что эти слухи не имеют под собой никаких оснований. У каждого больного, поступающего к нам по „Скорой помощи“, мы берем анализ крови на содержание в ней алкоголя. В крови Игоря его содержание – ноль. На присутствие наркотических препаратов тесты не проводятся…»
После операции Сорин пришел в себя, даже заговорил. На вопрос, сам ли он выбросился из окна или под воздействием чего или кого-либо, он ответил, что сделал это по своей воле. Несмотря на удачный исход операции, состояние Сорина оставалось очень тяжелым – он по-прежнему был парализован. Заведующий реанимационным отделением В. Фоняков в одном из интервью в те дни говорил: «В принципе, если бы не внутреннее повреждение спинного мозга, можно было бы рассчитывать на полное выздоровление. А так… если парень и выживет, то останется инвалидом…»
Чуда не произошло. 1 сентября в 18 часов 30 минут Игорь Сорин скончался. По словам О. Кушанашвили: «Я не верю в то, что Игоря кто-то подтолкнул с подоконника или еще что-то. Я разговаривал с врачом, который находился рядом с Игорем в момент смерти. Врач сказал, что он был в полном сознании перед смертью и уверял, что никто не виноват и что выбросился он из окна сам.
Другое дело, что в последнее время рядом с Сориным находились какие-то ублюдки. Где он с ними знакомился, не знаю. Но это были такие экземпляры! Они кричали: «Ты наш Курт Кобейн!» И, когда ранее Игорь вставал на подоконник и произносил: «Я улечу к звездам и там буду счастлив!» – эти ублюдки ему аплодировали. Я проклинаю себя за то, что не взялся в свое время за него жестко. Не устроил взбучку: дескать, так жить нельзя! Он же после «Иванушек» хотел сочинить нечто гениальное. Садился работать в надежде, что наутро появится хит. Но хит не появлялся, и Игорь очень расстраивался. Мы ему так и не объяснили, что не каждый день рождаются гениальные песни. Хотя его «Облака» считаю очень талантливым произведением. В этой песне Игорь, обращаясь к небу, спел: «Забери ты меня, забери, умоляю…» Так и получилось…»
Точную причину, почему все-таки Игорь Сорин выбросился из окна, теперь уже установить не удастся. Да это, собственно, и не нужно. Ясно одно: это случилось совсем не случайно и истоки этой трагедии гораздо глубже, чем виделось в первые дни после нее. И дело не в том, курил Сорин перед смертью «травку» или не курил, а в другом: он был слишком нетипичным для мира шоу-бизнеса человеком, но сил для того, чтобы изменить свою судьбу к лучшему, увы, не нашел. Не хватило запаса прочности.
Игоря Сорина похоронили на Кузьминском кладбище. Однако даже после смерти ему не давали покоя. Выяснилось, что у юного певца есть не только поклонники, но и враги. В самом начале марта 2002 года некие вандалы разбили памятник певцу и осквернили его могилу на Кузьминском кладбище. Этот инцидент не стал последним. За последующий год могила Сорина еще несколько раз подвергалась атакам вандалов. Около десяти раз уносили фотографию певца, дважды пытались… разрыть саму могилу. В итоге терпение родителей певца иссякло. В марте 2003 года газеты сообщили, что мама Игоря Сорина получила официальное разрешение перенести прах сына с Кузьминского кладбища на Ваганьковское. Гроб с телом кремировали и урну с прахом певца установили в колумбарии.
1 сентября – Иван ТРЕГУБОВ
За четыре месяца до развала СССР в Москве скончался спортсмен, который долгие годы был легендой этой страны. Мальчишки подражали ему во дворах, женщины восхищались его силой и красотой, а мужчины завидовали его славе и везению. Про этого человека писали в газетах, матчи с его участием транслировали по телевидению, а кинематографисты даже сняли художественный фильм, который стал одним из лидеров проката. И вот теперь, когда этот человек умер, ни одна центральная газета не написала об этом ни строчки. То ли по забывчивости, то ли потому, что тогда пришлось бы писать жестокую правду о том, что некогда знаменитый человек живет в обычном панельном доме с рядовой пенсией в 120 рублей. Просто унизительными деньгами для человека, который положил здоровье во славу своей Родины, которую он прославлял несколько лет подряд на многочисленных спортивных площадках многих стран мира.
Иван Трегубов родился в мордовском селе 19 января 1930 года и уже в раннем возрасте приобщился к конькам. Отец подарил сыну «снегурки», которые заботливая мать прикручивала к его валенкам веревками. И Иван с утра до позднего вечера не уходил с катка. Из-за этого даже не ходил в школу. Единственное, что он осилил, – три класса средней школы.
Когда началась война, Ивану было всего одиннадцать лет. Его отец и старший брат в первые же дни ушли на фронт, и вскоре на обоих пришли похоронки. Иван остался единственной опорой почерневшей от горя матери. Он вкалывал за троих с утра до глубокой ночи, пропадая на колхозных полях. Но беда не приходит одна. Какие-то завистники ночью прокрались к ним во двор и подожгли избу. Только чудом Иван и его мать сумели выскочить из горящего дома на улицу в одном исподнем. Кто это сделал, так и осталось неизвестным. После этого Трегубовы покинули родную деревню и уехали в Комсомольск-на-Амуре, где хорошо помнили Трегубова-старшего, два года проработавшего на стройке. Именно там Иван впервые познакомился с русским хоккеем – стал играть за заводскую команду.
В 1947 году Трегубова забрали в армию. Он попал в Хабаровск, где и должен был с головой окунуться в суровые армейские будни. Однако судьба распорядилась по-своему. В хоккейной команде Хабаровского окружного дома офицеров появилась вакансия: лучшего игрока клуба – Николая Сологубова – вызвали в Москву, играть за ЦДСА, и Трегубова взяли на это место. И не пожалели. Спустя короткое время Трегубов стал одним из лучших бомбардиров команды. Слава о нем с быстротой молнии распространилась по всему региону, а затем (благодаря письму друга Сологубова) дошла и до Москвы. И вскоре в Хабаровск пришла депеша: срочно командировать рядового Ивана Трегубова в столицу нашей родины. На дворе стоял закат сталинской эры – 1952 год.
Говорят, когда Трегубов узнал об этом, он чуть не заплакал. Причем не от счастья, а от страха. Его пугала далекая столица и новая популярная игра – канадский хоккей. Ведь он-то привык гонять по льду мячик, а тут придется толкать резиновую шайбу. Но делать было нечего: Трегубов был человеком подневольным, военнообязанным, поэтому должен был выполнять приказы начальства беспрекословно.
Тренер ЦДСА Анатолий Тарасов встретил новичка не слишком ласково. Вместо того чтобы поинтересоваться его самочувствием или тем, как он устроился, Тарасов спросил: «Почему задержался?» Вопрос этот был не случаен. Тарасов таким образом проверял новичка: если начнет оправдываться, нервничать – значит, из такого человека можно будет веревки вить. Если не стушуется – значит, человек не робкий, с таким ему будет трудно (прославленный тренер предпочитал людей с «гибким позвоночником» – ими легко управлять). Трегубова вопрос тренера не смутил, и он четко доложил ему о причинах своей задержки. Говорил спокойно, без тени какого-либо испуга или волнения. Трегубов, рано познавший на своих плечах груз ответственности, вообще никого не боялся и всегда говорил то, что думает. Тарасов понял это сразу, как только заглянул в глаза новичку. Что он подумал в тот миг, неизвестно, но вряд ли это были слова одобрения.
Иван Трегубов родился в мордовском селе 19 января 1930 года и уже в раннем возрасте приобщился к конькам. Отец подарил сыну «снегурки», которые заботливая мать прикручивала к его валенкам веревками. И Иван с утра до позднего вечера не уходил с катка. Из-за этого даже не ходил в школу. Единственное, что он осилил, – три класса средней школы.
Когда началась война, Ивану было всего одиннадцать лет. Его отец и старший брат в первые же дни ушли на фронт, и вскоре на обоих пришли похоронки. Иван остался единственной опорой почерневшей от горя матери. Он вкалывал за троих с утра до глубокой ночи, пропадая на колхозных полях. Но беда не приходит одна. Какие-то завистники ночью прокрались к ним во двор и подожгли избу. Только чудом Иван и его мать сумели выскочить из горящего дома на улицу в одном исподнем. Кто это сделал, так и осталось неизвестным. После этого Трегубовы покинули родную деревню и уехали в Комсомольск-на-Амуре, где хорошо помнили Трегубова-старшего, два года проработавшего на стройке. Именно там Иван впервые познакомился с русским хоккеем – стал играть за заводскую команду.
В 1947 году Трегубова забрали в армию. Он попал в Хабаровск, где и должен был с головой окунуться в суровые армейские будни. Однако судьба распорядилась по-своему. В хоккейной команде Хабаровского окружного дома офицеров появилась вакансия: лучшего игрока клуба – Николая Сологубова – вызвали в Москву, играть за ЦДСА, и Трегубова взяли на это место. И не пожалели. Спустя короткое время Трегубов стал одним из лучших бомбардиров команды. Слава о нем с быстротой молнии распространилась по всему региону, а затем (благодаря письму друга Сологубова) дошла и до Москвы. И вскоре в Хабаровск пришла депеша: срочно командировать рядового Ивана Трегубова в столицу нашей родины. На дворе стоял закат сталинской эры – 1952 год.
Говорят, когда Трегубов узнал об этом, он чуть не заплакал. Причем не от счастья, а от страха. Его пугала далекая столица и новая популярная игра – канадский хоккей. Ведь он-то привык гонять по льду мячик, а тут придется толкать резиновую шайбу. Но делать было нечего: Трегубов был человеком подневольным, военнообязанным, поэтому должен был выполнять приказы начальства беспрекословно.
Тренер ЦДСА Анатолий Тарасов встретил новичка не слишком ласково. Вместо того чтобы поинтересоваться его самочувствием или тем, как он устроился, Тарасов спросил: «Почему задержался?» Вопрос этот был не случаен. Тарасов таким образом проверял новичка: если начнет оправдываться, нервничать – значит, из такого человека можно будет веревки вить. Если не стушуется – значит, человек не робкий, с таким ему будет трудно (прославленный тренер предпочитал людей с «гибким позвоночником» – ими легко управлять). Трегубова вопрос тренера не смутил, и он четко доложил ему о причинах своей задержки. Говорил спокойно, без тени какого-либо испуга или волнения. Трегубов, рано познавший на своих плечах груз ответственности, вообще никого не боялся и всегда говорил то, что думает. Тарасов понял это сразу, как только заглянул в глаза новичку. Что он подумал в тот миг, неизвестно, но вряд ли это были слова одобрения.