24 февраля Высоцкий играет в «Послушайте!».
   В этот же день в дневнике В. Золотухина появляется запись следующего содержания: «Отделился от жены. Перехожу на хозрасчет. Буду сам себя кормить, чтоб не зависеть ни от чьего бзика. Теща отделилась по своей воле. А мне надоела временная жена, жена на один день. Я сам себе буду и жена, и мать, и кум, и сват. Не буду приезжать на обед, буду кормиться на стороне и отдыхать между репетициями и спектаклями в театре.
   Высоцкий смеется:
   – Чему ты расстраиваешься? У меня все пять лет так: ни обеда, ни чистого белья, ни стираных носков. Господи, плюнь на все и скажи мне. Я поведу тебя в русскую кухню: блины, пельмени и пр.»
   25 февраля Высоцкий играет в «Павших и живых» и в «Пугачеве», 26-го – в «Десяти днях…»
   27 февраля Высоцкий вновь снимается в «Товарищах» – в эпизоде «блиндаж»: сняли второе появление Брусенцова в блиндаже, когда полковник, отбросив спесь, советуется с ним, что делать дальше. В тот день съемки этого объекта были завершены.
   28 февраля на Таганке шли «Десять дней, которые потрясли мир».
   1 марта приступили к съемкам другого эпизода – «в каюте». Это там поручик Брусенцов объясняется Сашеньке в любви и требует, чтобы она вышла за него замуж. 4 марта съемки эпизода были продолжены. На следующий день сняли постельную сцену – Брусенцов и Сашенька лежат в постели и мило беседуют. Из окончательного варианта фильма эту сцену вырежут по причине ее «непристойности».
   Вечером 5 марта Высоцкий играл в «Жизни Галилея», а на следующий день отправился в Ленинград, чтобы посмотреть смонтированную «Интервенцию». Попутно он дал концерт в ДК пищевиков, после которого сильно поссорился со своим школьным товарищем и оператором «Интервенции» Евгением Мезенцевым. Последний вспоминает: «Я жил рядом с этим ДК, мы с Володей сначала зашли ко мне, а потом пошли на концерт. Там была обычная картина: толпа, милиция. Мы еле прошли, я устроился где-то на балконе. Толпа свистела, орала; изгнала со сцены каких-то певцов, которые тоже должны были в этот вечер здесь выступать. Потом пел Володя: неплохо, но не „ах“, и когда мы вышли на улицу, я сказал:
   – Володя, ты что-то тут недорабатываешь. Нельзя же быть кумиром толпы!..
   Володя очень обиделся, и после этого разговора мы с ним надолго разошлись…»
   Вернувшись в Москву, Высоцкий сразу бросился к Золотухину и наговорил ему кучу комплиментов: мол, ты идешь в ленте первым номером, играешь великолепно и все такое прочее. Золотухин был польщен.
   Спустя несколько дней наступила очередь уже Золотухину говорить Высоцкому комплименты. Высоцкий дал прочитать другу свой прозаический дебют – рассказ «Репортаж из сумасшедшего дома» (идея его написания пришла к Высоцкому во время пребывания в «Соловьевке») – и Золотухину прочитанное понравилось. О чем он тут же и сообщил автору.
   7 марта Высоцкий дал концерт в ленинградском учреждении «Энергосетьпроект». Были исполнены следующие песни: «Вот разошлись пути-дороги вдруг…», «Всего один мотив…», «Их восемь – нас двое…», «На стол колоду, господа…», «Марш аквалангистов», «Сколько чудес за туманами кроется», «Песня самолета-истребителя» и др.
   8 марта можно смело назвать днем Владимира Высоцкого на ТВ. В тот праздничный день по «ящику» показали сразу два фильма с участием Высоцкого: «Стряпуха» (10.30) и «Саша-Сашенька» (21.15). И хотя сам артист считал роли в этих фильмах своим актерским недоразумением (в обоих его даже озвучивали другие актеры), однако это событие все равно можно считать неординарным – фильмы с участием Высоцкого в те годы по ТВ крутили крайне редко.
   12 марта с Высоцким случается новый конфуз. На днях ему предложили написать несколько песен для пектакля Театра сатиры «Поживем дальше, увидим больше», и он соглашается. Однако на читку пьесы приходит подшофе. В процессе чтения Высоцкого так развезло, что дочитать до конца текст он уже не может. Валентин Плучек отбирает у него текст и дочитывает его сам.
   Вечером Высоцкий уже «в норме» и играет Хлопушу в «Пугачеве».
   13 марта Высоцкий улетает в Архангельск, куда его пригласил старый друг его отца командующий Архангельским гарнизоном генерал-лейтенант Ф. Бондаренко. На постой гость остановился в общежитии обкома комсомола. И в тот же день вечером, в 20.00, состоялся его первый концерт в АЛТИ. На следующий день он уже выступал в другом месте – дал три концерта в Доме офицеров. Как гласит легенда, один из этих концертов был прерван где-то на середине. Вроде бы Высоцкий позволил себе выругаться матом (в строчке «…мне и на фиг не нужна чужая заграница» вместо «фиг» сказал слово покрепче), и выступление было прервано.
   15 марта Высоцкий уже в Москве – играет в «Десяти днях…».
   16 марта в главной газете страны «Правде» было опубликовано короткое сообщение о съемках фильма «Сюжет для небольшого рассказа». На фотографии, сопутствующей заметке, была запечатлена Марина Влади в роскошной белой шубе в окружении двух известных советских актеров: Юрия Яковлева и Николая Гринько.
   18 марта Высоцкий играет Маяковского в «Послушайте!».
   20 марта Высоцкий учудил уже в родном театре: явился нетрезым на «Десять дней…». Директор театра Николай Дупак запретил ему выходить на сцену, и Любимов назначил вместо Высоцкого Золотухина. А того будто черт дернул за язык сказать: «Буду играть только за 100 рублей». Это была шутка, но многие расценили это как предательство. Высоцкий стал срывать с себя костюм Керенского: «Я ухожу… Отстаньте от меня…» Золотухин бросился за другом, а тот у самого выхода его буквально ошарашил: показал ему записку, где черным по белому было написано: «В моей смерти прошу никого не винить!..» К счастью, у Высоцкого это был всего лишь секундный порыв отчаяния: на следующий день он уже протрезвел и улетел с концертами в Куйбышев.
   Между тем в театре его отъезд был расценен как издевательство. Вместо того чтобы прийти и покаяться за вчерашнее, он, видите ли, вздумал концерты давать. 22 марта в театре был вывешен приказ об увольнении Высоцкого по статье 47 КЗоТ. Перед этим Золотухин ходил к Дупаку, чуть ли не в коленях у него валялся, умоляя не вешать приказ до появления Высоцкого, но директор и слышать ничего об этом не хотел. «Вот он у меня уже где! – резанул себя ладонью по горлу Дупак. – Хватит с ним нянькаться, хватит!»
   23 марта Высоцкий объявился в Магадане. Попал он туда случайно: ждал в аэропорту самолет на Одессу, чтобы продолжить там съемки в «Служили два товарищи», но, как пелось в его же знаменитой песне «Москва – Одесса», «опять не выпускают самолет». А вот на Магадан самолет почему-то пустили. Вот Высоцкий и улетел туда, благо в Магадане у него и друг закадычный имелся – Игорь Кохановский. Он работал в газете «Магаданский комсомолец», куда Высоцкий первым делом и направился. Но друга на месте не оказалось. Тогда кто-то из сотрудников дал Высоцкому домашний телефон Н. Кошелевой, которая могла знать, где находится Кохановский. И та действительно помогла – разыскала Игоря. Вечером того же дня у него в доме Высоцкий пел для доброго десятка человек. Пел всю ночь. А утром друзья отправились гулять по Магадану, зашли в редакцию того же «Магаданского комсомольца». Потом они хотели найти какой-нибудь зальчик, где Высоцкий мог бы выступить с концертом (очень деньги были нужны), но ни одна организация пустить к себе Высоцкого не захотела – все испугались возможного гнева властей. А вечером Высоцкому сообщили, что в городской Театр имени Горького из Одессы пришла срочная телеграмма, где его срочно просили вылететь на съемки. Но как вылететь, если денег на билет у Высоцкого не было? Выручили магаданские товарищи – сложились по чуть-чуть и вожделенный билет купили. Но прежде чем улететь, Высоцкий успел дать еще один концерт – на квартире у Н. Кошелевой. По словам ее мужа Виктора: «Все знали, что после ужина Владимир Семенович улетает. Было грустновато, простыл и след от вчерашнего безудержного веселья, хохота, шуток… Сначала пел Кохановский, потом гитару взял Высоцкий. Спел песни Кохановского „Бабье лето“, „Как у Волги иволга“, затем читал стихи – Есенина, Шекспира, Вознесенского…»
   На съемочной площадке фильма «Служили два товарища» Высоцкий объявился 24 марта. В тот день в одном из павильонов Одесской киностудии был доснята постельная сцена в эпизоде «в каюте» (Брусенцов ночует у Сашеньки). А 25 марта съемки были перенесены в порт: там сняли эпизод, где у Брусенцова хотят отнять Абрека, а он защищает его с такой яростью, что отниматели в панике разбегаются. В этой сцене Высоцкий выглядел очень убедительно: разозленный последними событиями в театре, он с такой яростью размахивал плетью, что режиссер был просто счастлив, отсняв эпизод чуть ли не с первого дубля.
   26 марта съемки в порту продолжились: сняли сцену, где Брусенцов и Сашенька пробираются сквозь толпу к пароходу. В тот же день сняли трюковой эпизод: падение Брусенцова в воду. Причем поначалу в планах режиссера было, что вместо Высоцкого в воду будет падать дублер, но актер настоял: только я! И после каждого падения его растирали спиртом, что Высоцкому нравилось больше всего.
   28 марта, отснявшись в очередном эпизоде «в порту», Высоцкий улетел в Москву. Там его поджидали плохие новости. На Галилея вместо него приглашен Николай Губенко, готовятся замены и в другие спектакли с его участием. Кажется, приказ об увольнении – не шутка.
   Утром 27 марта 1968 года в дождливом московском поднебесье нашел свою погибель первый космонавт Земли Юрий Гагарин. Вместе с ним в испытательном самолете погиб летчик Серегин. Официальная версия гласила, что авария произошла из-за неисправности самолета. Но в народе упорно ходили слухи о том, что летчики погибли по пьянке. Сегодня уже трудно определить первоисточник возникновения этого слуха, но держался он довольно долго и стойко и, может быть, специально распространялся теми, кто хотел оставить в тайне истинную причину этой трагедии. Через четыре года после гибели Ю. Гагарина Владимир Высоцкий посвятил ему стихотворение:
 
Я первый смерил жизнь обратным счетом.
Я буду беспристрастен и правдив:
Сначала кожа выстрелила потом
И задымилась, поры разрядив.
Я затаился, и затих, и замер,
Мне показалось, я вернулся вдруг
В бездушье безвоздушных барокамер
И в замкнутые петли центрифуг…
 
   Тем временем друзья Высоцкого предпринимают очередные шаги по его спасению. 31 марта Золотухин и еще несколько актеров Таганки были у его отца, пытались выработать вместе с ним план совместных действий. План такой: уговорить Высоцкого принять амбулаторное лечение у профессора Рябоконя. Высоцкий на это предложение соглашается: по нему лучше Рябоконь, чем ненавистная «Соловьевка». К тому же Рябоконь – единственный шанс не вылететь из театра.
 
Я лежу в изоляторе —
Здесь кругом резонаторы, —
Если что-то случается —
Тут же врач появляется…
У них лапы косматые,
у них рожи усатые,
И бутылки початые,
Но от нас их попрятали…
 
   2 апреля Высоцкий принял первый сеанс лечения. Еле живого его отвез из клиники домой Вениамин Смехов. К вечеру Высоцкий уже оклемался и вовсю шутил с коллегами, обсуждая перипетии утреннего сеанса. Шутки не вышли боком: спустя несколько дней администрация Таганки согласилась оставить Высоцкого в труппе. Правда, его заставили подписать договор с разного рода унизительными поправками. 9 апреля состоялся первый выход Высоцкого на сцену театра после длительного перерыва: он играл Маяковского в «Послушайте!». 14-го он уже играл Галилея. И снова – буря оваций, рукопожатия, тюльпаны. А вот другая роль – Мотяков в спектакле «Живой» – от Высоцкого в те дни уплыла – его с нее сняли в приказном порядке.
   14 апреля Высоцкий играет в «Жизни Галилея».
   16 апреля Высоцкий вышел на съемочную площадку фильма «Служили два товарища». Съемочная группа уже вернулась в столицу, и на «Мосфильме» в тот день сняли эпизод, где Брусенцов и Сашенька венчаются в храме. Съемки шли с половины восьмого утра до пяти вечера. 22–23 апреля были сняты крупные планы Высоцкого и Саввиной для эпизода «в храме». На этом съемки фильма были благополучно завершены.
   Вечером того же дня Высоцкий играл в «Пугачеве».
   А Театр на Таганке, между тем, лихорадит. 23 апреля, вместо отмечания четвертой годовщины, Юрию Любимову приходится идти на городскую конференцию театрального актива, которая проходит в помещении Театра имени Ленинского комсомола. Там ему вставляют по первое число за его упорство в постановке «чуждого социалистическому искусству» спектакля «Живой». 28 апреля на Таганке проходит собрание коллектива, который единогласно выражает доверие своему руководителю.
   26 апреля фильм «Служили два товарища» смотрела генеральная дирекция «Мосфильма». Нареканий не было, кроме одного: было приказано вырезать постельную сцену с Брусенцовым и Сашенькой.
   1 мая, сразу после спектакля, Смехов пригласил к себе домой Высоцкого и Золотухина. Однако настроение у гостей отнюдь не праздничное. Как пишет Золотухин: «Грустно. Некоммуникабельность. Люся (жена Высоцкого. – Ф. Р.) очень изменилась, нервная, подозрительная. Сплетни о Высоцком: застрелился, последний раз спел все свои песни, вышел из КГБ и застрелился.
   Звонок:
   – Вы еще живы? А я слышала, вы повесились.
   – Нет, я вскрыл себе вены.
   – Какой у вас красивый голос, спойте что-нибудь, пожалуйста…»
   2 мая Высоцкий играет в «Павших и живых» роль Кульчицкого. 7-го и 16-го выходит на сцену в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир».
   22 мая Высоцкий в компании со своей женой отправился в Киев, чтобы на тамошней Киностудии имени Довженко записать к фильму «Карантин» песню«Давно смолкли залпы орудий». Вечером того же дня они были в гостях у руководителя местной печати Г. Лубенца, где Высоцкий дал домашний концерт. Там Высоцкий так перебрал, что наутро не сумел подняться. И Людмила Абрамова улетела в Москву одна. Спустя несколько часов Высоцкий пришел-таки в норму, сел в самолет и успел на вечерний спектакль «Послушайте!».
   Два дня спустя он отправился в Ленинград, чтобы увидеть перезапись «Интервенции» (фильм буквально замордовали поправками). Увиденное его расстроило: цензоры заставили Полоку повырезать многие эпизоды с его участием. Уже в Москве Высоцкий жаловался Золотухину: «Нету меня в картине, нету – все вырезали! Так надеялся я на этот фильм, так надеялся!» «А фильм-то получился?» – спросил Золотухин. «Конечно, получился. И Полока говорит, что все в порядке. А Высоцкого нету». Эх, знал бы Высоцкий, какие неприятности ждут его в скором будущем…
   27 мая Высоцкий играет в «Десяти днях…», 28-го – в «Павших и живых», 30-го – в «Жизни Галилея». После чего угодил в люблинскую больницу. Там его застал выход зубодробительной заметки о нем в газете «Советская Россия» (31 мая). В заголовок ее была вынесена строчка из его песни – «Если друг оказался вдруг…». Авторы публикации, некие Потапенко и Черняев, комментировали недавние гастроли Высоцкого в Куйбышеве и при этом оскорбительных эпитетов не жалели. Так и заявляли, что вместо горячо любимых народом песен из фильма «Вертикаль» Высоцкий исполнял песни, которые обычно крутят на магнитофоне во время разного рода пьянок и вечеринок.
   Высоцкий продолжает находиться в больнице и на спектакли ездит оттуда. Так, 4 июня он участвовал сразу в двух представлениях: «Антимиры» и «Павшие и живые».
   5 июня в Госкино СССР смотрели «Интервенцию». Высоцкий тоже там был, причем не один, а со своей супругой. Обсуждение, которое состоялось сразу после просмотра, супругов обнадежило: фильм если и критиковали, так только малость. Во всяком случае, «Короткие встречи» долбали куда круче, а он в прокат все-таки вышел. Пусть и малым экраном.
   9 июня Высоцкий играет в «Пугачеве». Играет на пределе своих сил и возможностей, поскольку за несколько часов до представления получил очередную публичную оплеуху. В тот день все в той же «Советской России» была опубликована очередная нелицеприятная публикация о нем. Название у нее было хлесткое – «О чем поет Высоцкий», и авторов опять двое: преподаватель консультационного пункта Госинститута культуры города Саратова Г. Мушта и журналист А. Бондарюк. Судя по тексту, с творчеством Высоцкого оба автора были знакомы понаслышке, иначе не приписали бы ему две чужие песни – одну Кукина, другую – Визбора. Но и в той части, где речь шла о песнях Высоцкого, у них тоже было перевернуто все с ног на голову. Приведу лишь несколько отрывков из статьи: «Мы очень внимательно прослушали, например, многочисленные записи таких песен московского артиста В. Высоцкого в авторском исполнении, старались быть беспристрастными. Скажем прямо: те песни, которые он поет с эстрады, у нас сомнения не вызывают, и не о них мы хотим говорить. Есть у этого актера песни другие, которые он исполняет только для „избранных“. В них под видом искусства преподносятся обывательщина, пошлость, безнравственность. Высоцкий поет от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных. Это распоясавшиеся хулиганы, похваляющиеся своей безнаказанностью („Ну, ничего, я им создам уют, живо он квартиру обменяет…“).
   Во имя чего поет Высоцкий? Он сам отвечает на этот вопрос: «Ради справедливости и только». Но на поверку оказывается, что эта справедливость – клевета на нашу действительность. У него, например, не находится добрых слов о миллионах советских людей, отдавших свои жизни за Родину… Высоцкому приятна такая слава, которая «грустной собакой плетется за ним». И в погоне за этой сомнительной славой он не останавливается перед издевкой над советскими людьми, их патриотической гордостью…
   Все это совсем не так наивно, как может показаться на первый взгляд: ржавчина не вдруг поражает металл, а исподволь, незаметно. И человек не вдруг начинает воспринимать и высказывать чужие взгляды. Сначала это просто сочувствие преступникам на том основании, что они тоже люди. Сначала – вроде шутя о милиции, которая «заламывает руки» и «с размаху бросает болезного», а потом возникает недовольство законом, правосудием.
   «Различие между ядами вещественными и умственными, – писал Лев Толстой, – в том, что большинство ядов вещественных противны на вкус, яды же умственные… к несчастию, часто привлекательны».
   Привлекательными кажутся многим поначалу и песни Высоцкого. Но вдумайтесь в текст, и вы поймете, какой внутренний смысл таится за их внешностью.
   Мы слышали, что Высоцкий хороший драматический артист, и очень жаль, что его товарищи по искусству вовремя не остановили его, не помогли ему понять, что запел он свои песни с чужого голоса».
   Высоцкий принял статью близко к сердцу, хотя его приятель Кохановский и сообщил ему, что никаких оргвыводов она не повлечет: один его знакомый, работавший в «Совраске», по секрету сказал, что Высоцкого велено «только припугнуть». Но Высоцкий-то знал, что такие публикации бесследно не проходят. Поэтому без ответа это дело решил не оставлять и стал обдумывать письмо в свою защиту.
   10 июня Высоцкий вместе с Золотухиным пробовался на главные роли в картину «Хозяин тайги», которую на «Мосфильме» собирался снимать Владимир Назаров. Золотухину предстояло сыграть роль участкового милиционера Сережкина, Высоцкому его антипода – бригадира сплавщиков с криминальным прошлым Николаева. Пробы проходили в 13-м павильоне с 11.00 до 23.50.
   11 июня Высоцкий в очередной раз лег в больницу. Выписался он 15-го и предстал перед коллегами не в лучшем виде – сильно похудевшим. Однако на следующий день уже вышел на сцену Таганки в спектакле «Жизнь Галилея». После чего пару дней отлеживался дома. А по его души повадились приходить ходоки аж из других концов страны, обеспокоенные очередными слухами, что Высоцкого посадили, он повесился, утопился. Вот как об этом вспоминает А. Чердынин:
   «Володя жил тогда с Ниной Максимовной на улице Телевидения в экспериментальной пятиэтажке, у них там было что-то вроде кондиционера… Однажды звонит Нина Максимовна и просит, чтобы я посидел с Володей. Приезжаю к ним… Вдруг звонок. Открываю – два человека. Один у двери, второй – ниже, на лестнице.
   – Здесь живет Высоцкий?
   – А в чем дело, ребята?
   – Мы сами с Дальнего Востока, нас ребята делегировали… Просили узнать, как дела у Высоцкого. А то у нас ходят слухи, что его посадили…
   – Да нет, ребята… Я вам точно говорю, что все в порядке…
   Они не верят… А у Володи на столе лежала кипа свежих фотографий…
   – Ну ладно, подождите… Вот смотрите – это снимали неделю назад… А это возьмите себе.
   – Ну хорошо. А вот это передайте Высоцкому.
   И подают довольно большой пакет.
   Володя проснулся, мы развернули пакет—там оказалась семга…»
   16 июня по Высоцкому снова ударила центральная пресса. На этот раз это была «Комсомольская правда», в которой была опубликована статья «Что за песней», где Высоцкому ставились в вину песни «блатного цикла» (правда, в заметке не упоминалось его имя, но большинство читателей прекрасно поняли, о ком идет речь, поскольку песни Высоцкого у многих были на слуху).
   18 июня на ЦТ состоялась премьера фильма «Я родом из детства» (повтор утром 21-го). Впервые с голубого экрана звучал голос Высоцкого, исполнявшего свои собственные песни.
   В среду, 19 июня, Высоцкий, Золотухин и Кохановский отправились в Ленинград смотреть «Интервенцию». Для Высоцкого это уже не первый просмотр, но он так влюблен в эту картину, что готов ее смотреть бесконечно.
   Тем временем подходит к концу подготовительный период по фильму «Хозяин тайги». Практически все исполнители на главные роли уже выбраны, и только актера на роль бригадира сплавщиков Николаева нет. Сам режиссер фильма Назаров хочет снимать Высоцкого, но руководство студии против, напуганное статьями в «Советской России» и «Комсомольской правде». Тогда Назаров решил использовать последний шанс – отправился за поддержкой в райком партии, к его секретарю Шабанову. Тот сказал кучу лестных слов про Золотухина, но когда речь зашла о Высоцком, буквально изменился в лице. И сказал уже диаметрально противоположное: «Высоцкий – это морально опустившийся человек, разложившийся до самого дна. Он может подвести вас, взять и просто куда-нибудь уехать. Он на Таганке поступает так чуть ли не ежедневно. Вы этого хотите? Вот почему я не рекомендую вам брать Высоцкого». Но Назаров стоял на своем: «Я вам обещаю, что в моей картине Высоцкий будет вести себя нормально. Ведь сумел же он продержаться на „Вертикали“. Вот и у меня будет ходить как шелковый…»
   Новость о том, что их тандем в «Хозяине тайги» утвержден, Высоцкий и Золотухин узнали 20 июня, когда вернулись в Москву.
   23 июня Высоцкий играл в «Антимирах» и «Пугачеве».
   24 июня он написал письмо в ЦК КПСС, в котором попытался защитить свое честное имя, так беззастенчиво оболганное со страниц стразу двух печатных изданий – «Советской России» и «Комсомольской правды». Письмо адресовалось руководителю отдела агитации и пропаганды ЦК В. Степакову. Вот его полный текст:
   «Уважаемый Владимир Ильич!
   За последнее время в нашей печати появились материалы, которые прямо или косвенно касаются моего творчества. Я имею в виду песни. 9 июня с. г. в газете «Советская Россия» напечатана статья, озаглавленная «О чем поет Высоцкий». Я не берусь спорить с авторами статьи об оценке моих песен. Это дело их вкуса, а также дело редакции. Тем более я не собираюсь оправдываться, ибо мои песни могут нравиться или не нравиться, как и любое другое произведение. Мне бы хотелось только указать на ряд, мягко говоря, неточностей. В статье указывается, что в «программной песне „Я – старый сказочник“ – Высоцкий говорит: „Я не несу с собой ни зла, ни ласки, я сам себе рассказываю сказки“, и далее говорится, что, дескать, как раз зла-то много». Может быть, это и так, но я не знаю этой песни, потому что она мне не принадлежит.
   Автор обвиняет меня в том, что я издеваюсь над завоеваниями нашего народа, иначе как расценить песню, поющуюся от имени технолога Петухова: «Зачем мы делаем ракеты…» и т. д. Обвинение очень серьезно, но оно опять не по адресу, ибо эта песня не моя. Обе эти песни я никогда не исполнял ни с эстрады, ни в компаниях.
   В-третьих, авторами указывается, что у меня не нашлось слов, чтобы написать о героях войны, и я будто бы написал о штрафниках как о единственных защитниках Родины. Это – неправда. И прежде чем писать и печатать статью, авторы и редакция могли бы выяснить, что мною написано много песен о войне, о павших бойцах, о подводниках и летчиках. Песни эти звучали в фильмах, в спектаклях и исполнялись мною с эстрады.
   И, наконец, мои песни, к которым предъявляются претензии, написаны 6–7 лет назад и исполнялись в обществе моих друзей как шутки. Последние годы я не пою этих песен. Мне кажется, что такая серьезная редакция, как «Советская Россия», должна была бы сначала проверить факты, а затем уже печатать материалы.
   В статье от 31 мая с. г. в той же газете «Советская Россия» под заголовком «Если друг оказался вдруг» напечатана статья о молодежном клубе г. Куйбышева. Название статьи – это строка из моей песни «О друге». И опять авторы говорят о моем прошлогоднем выступлении в г. Куйбышеве, организованном клубом. Они пишут, что зрители пришли на 2 моих концерта не затем, чтобы послушать хорошие песни из фильма «Вертикаль» и других, которые я исполнял в концертах, а затем, чтобы услышать песни, которые крутят на магнитофоне на пьянках и вечеринках. На обоих концертах было около 14 тысяч человек, а заявок около сорока тысяч. Так неужели же 40 тысяч человек пришли за этими песнями. Я видел в зале лица всех возрастов, разговаривал и с рабочими, и со студентами, и с пенсионерами – и все они пришли слушать именно те песни, которые я пел. Странное ощущение у авторов к труженикам города Куйбышева.