Страница:
Пол Резник, чья система социальной фильтрации GroupLens в 1992 году была первой рекомендательной системой, и Ричард Цекенхаузер провели эмпирические исследования на основе «большой выборки данных с 1999 года», показавшие, что, несмотря на физическое отсутствие участников на аукционе eBay, «доверие возникает благодаря обратной связи или системе репутаций» [26]. Биологические теории кооперации и опыты в области теории игр указывают на ожидание людьми того, что в дальнейшем придется иметь дело и с другими — перед нами «тень будущего», влияющая на поведение людей в настоящем. Резник с соавторами утверждает:
«Система репутаций старается оживить тень будущего при каждой сделке, заставляя людей считаться с тем, что другие все это увидят. Связи таких людей друг с другом хоть и значительно слабее тех, что бывают при сделках на центральной городской улице, но их число несравнимо больше. Например, на аукционе eBay целая вереница покупателей общается с одним и тем же продавцом. Они, возможно, уже больше и не купят у него товар, но если они поделятся своим мнением о нем на Feedback Forum, можно будет воссоздать образ самого продавца… Через посредничество системы репутаций при условии, что покупатели пользуются обратной связью, обособленные взаимоотношения приобретают черты длительных отношений. Что касается завоевания доверия, то рост количества информации с лихвой восполняет существенное падение ее качества» [27].
Резник с соавторами заключает, что для работы системы репутаций необходимы три условия: во-первых, «живучесть» личности покупателей и продавцов, скрывается ли она под псевдонимом или нет, чтобы можно было рассчитывать на дальнейшее общение. Во-вторых, наличие обратной связи по поводу совершаемых сделок и общения и возможность для других лиц последующего с нею ознакомления. В-третьих, достаточное внимание людей к оценкам репутации при принятии на их основе решений. Что касается третьего условия, действенность репутационной системы аукциона eBay отчасти можно объяснить верой покупателей и продавцов в то, что она работает. Репутация, подобно надзору, может заставить людей следить за собой.
Исследования в области систем управления репутацией привели к междисциплинарному сближению, подобно тому как «дилемма заключенного» привела математиков, экономистов, биологов и социологов к фокальной точке Шеллинга относительно кооперации [28]. Специалисты по вычислениям, занятые созданием распределенных систем искусственного разума, где огромное число сообщающихся неразумных устройств составляют роеподобный производный разум, используют репутацию как средство управления поведением распределенных агентов [29]. Специалисты по защите вычислительных систем применяют понятие «сети доверия» к средствам удостоверения (аутентификации) шифр-ключей пользователей, выдавая их лично тем, кто будет удостоверять эти ключи в Сети (онлайн) добавлением своей цифровой подписи, тем самым обеспечивая шифрованную связь без участия органа сертификации (удостоверения) ключей [30].
Я навестил экономиста, пытающегося создать науку по изучению репутационных систем. Труды Хризантоса Деларокаса, некогда сотрудника Слоуновской школы управления при MIT, привлекли меня тем, что в них ставится один из ключевых вопросов относительно будущего умных толп: являются ли репутационные системы всего лишь полезной уловкой для продажи книг и сетевых аукционов? Возможно, они не способны в конечном счете содействовать решению более сложных социальных дилемм? Или же репутационные системы разовьются в более изощренные системы социального учета?
«Смогут ли развиваться репутационные системы? Это главный вопрос моих изысканий!» Профессор Деларокас принял меня в своем рабочем кабинете в Стерновской школе предпринимательства при Нью-Йоркском университете. «Моя цель — закладка экономического основания науки по разработке репутационных систем», — добавил он.
Подобно Резнику и другим ученым, Деларокас увидел, что сетевые аукционы представляют собой «дилемму заключенного»: «При сделках покупатель платит авансом, продавца же соблазняет возможность отступиться от достигнутого соглашения относительно товара или услуг или же предоставить их более низкого качества по сравнению с обещанным покупателю. В отсутствие каких-либо ручательств покупатель тоже соблазнится возможностью тянуть с обменом. При таких обстоятельствах сделка никогда не состоится и положение обеих сторон еще более усугубится» [31].
Деларокас исследовал наиболее часто встречающиеся способы обмана репутационных систем. Продавцы могут давать неоправданно завышенные оценки («заполнение избирательной урны поддельными бюллетенями») и сговариваться для рекламирования репутаций друг друга («заманивание»). Покупатели могут давать неоправданно низкие оценки («охаивание»). Продавцы могут хорошо обслуживать всех за исключением не приглянувшихся им покупателей или же, напротив, проявлять благосклонность к отдельным гражданам. Для прикрытия этих слабых мест Деларокас предлагает следующие меры. Управляемая безымянность (анонимность), при которой система сообщает касающиеся репутации сведения покупателям и продавцам, не открывая личностей обеих сторон, способна снизить вероятность столкновения или возмездия. Отбрасывание наибольших и наименьших оценок и неучитывание оценок наиболее часто встречаемых обозревателей способно еще лучше защитить от обмана.
Хотя, по его мнению, репутационные системы со временем и станут более совершенными, Деларокас предостерегает, что «нам еще далеко до сетевого (онлайнового) рынка репутаций». Он подчеркивает, что eBay и Amazon оберегают доступ к своим репутационным базам данных и противятся попыткам передавать оценки репутаций от одного сетевого аукциона к другому. Возникают вопросы: кто же владеет нашими репутациями? Возможны ли универсальные системы репутаций?
Зная о том, что сейчас происходит с теорией и практикой репутационных систем, несложно предвидеть дальнейшее развитие масштабируемых, доверительных, переносных, легких в обращении сетевых репутационных систем. Один ученый, о котором речь пойдет в главе 7, даже испытывает распределенные репутационные системы для специальных сообществ пользователей нательных вычислительных сред. Эти сообщества только зарождаются, так что мы можем строить лишь догадки о том, насколько они приноровятся к мобильным и вездесущим технологиям. Но недавние научные открытия относительно роли репутации в эволюции, социальном взаимодействии и рынке наводят на размышления.
Мобильный, вездесущий и уважаемый
Некоторые находки в области биологии и социологии, которые мне довелось сделать при изучении природы сотрудничества, обрели новый смысл после моего ознакомления со становлением сетевых репутационных систем. Я вновь обратился к социологам, эволюционистам и специалистам по теории игр. И вот — репутация предстала единственным звеном, соединяющим поразительную щедрость охотников Танзании, особое удовольствие от наказания обманщиков, общественное значение молвы, возможность развития языка из связанного с вычесыванием (грумингом) поведения и способ управления некоторыми общинами своей общей собственностью без трагической развязки. В каждом из этих случаев репутация оказывается тайной составляющей сотрудничества.
В главе 2 я дал пример того, как преуспевают кооперативные стратегии вроде услуги за услугу благодаря тому, что люди выказывают готовность к сотрудничеству и защищают себя от эксплуатации, принимая ответные меры против тех, кто отказывается сотрудничать. Эти две простые стратегии, взятые вместе, похоже, объясняют, почему своекорыстные люди во многих случаях могут согласиться на сотрудничество ради общей выгоды. Живые организмы, по наблюдениям, склонные к сотрудничеству, от рыб колюшек до летучих мышей-кровососов, похоже, поступают так, руководствуясь принципом взаимности: они предлагают взаимовыгодное сотрудничество только тем, кто готов к обмену любезностями, и наказывают тех, кто не проявлял взаимности в прошлом, отказом сотрудничать с ними. Этот принцип известен как взаимный альтруизм.
Некоторые живые организмы и члены некоторых человеческих обществ проявляют такую готовность к сотрудничеству, что явно поступаются собственными интересами ради благополучия других. Почему охотники на антилоп в Танзании и ловцы черепах с острова Муррей в Торессовом проливе, у берегов Австралии, тратят свои силы на доставку добычи для племенных празднеств даже в ущерб собственным семьям? Биологи видят ответ в так называемом «дорогом оповещении» (затратном сигнале)*: охотники дают знать окружающим, что они добропорядочные граждане и хорошие добытчики, а значит, хорошие мужья и товарищи.
* Согласно теории Нобелевского лауреата 2001 г. американского экономиста канадского происхождения Эндрю Майкла Спенса о затратных сигналах, такие сигналы приобретают особую достоверность, если известно, что они дорого обошлись тому, кто их посылает. Применительно к биологии данную мысль развил израильский ученый-натуралист родом из Южной Африки Амос Захави.
Антрополог Кристина Хокс пришла к выводу, что охотники хазда в Танзании прикладывают дополнительные усилия и подвергают себя большей опасности при поимке крупного зверя наподобие жирафа, который может накормить все племя, вместо того чтобы гоняться за более легкой добычей, которой бы хватило на прокорм собственной семьи, поскольку доставка крупной добычи дает престиж, который способствует борьбе за политическую власть и внимание соплеменниц [32]. Также и ловцы черепах у побережья Австралии обеспечивают пищей празднества своего племени за счет собственного досуга и части добычи ради отправки «дорогого оповещения», позволяющего потенциальным супругам, союзникам, соперникам и товарищам по охоте ощутить их доблесть и готовность сотрудничать [33]. Получатели таких сведений склонны верить им ввиду цены, заплаченной охотниками за их передачу. В представлении американских биологов Грегори Б. Поллока и Ли Алана Дугаткина репутация развивалась как мера готовности человека отвечать взаимностью, тем самым повышая вероятность того, что его выберут товарищем для совместной деятельности, например для дележа пищи, ложа и для общей охоты [34].
Распространяет же репутацию молва. Один эволюционный биолог считает, что увеличение человеческого мозга и развитие языка произошло вследствие того, что общественного вычесывания (груминга) — удаления насекомых из шерсти друг друга — оказалось недостаточно для поддержания общественных уз у групп приматов численностью свыше пятидесяти особей. Вычесывание оповещает о готовности сотрудничать (вроде слов «ты почешешь спину мне, а я тебе»). В статье «Почему молва выгодна нам» Робин Данбар утверждает, что язык вырос из сложных общественных уз между проточеловеческими женскими особями. Хотя более простые знаки оповещения и более мелкий мозг еще могли обеспечивать согласование действий самцов во время охоты, Данбар полагает, что их было уже недостаточно для сложного перечня того, кто что кому сделал, и это могло послужить основой для первичной проточеловеческой репутационной системы [35].
Опубликованное в 2002 году исследование выдвигает неожиданные теории того, как выстраиваются механизмы репутации, альтруизма и наказания для обеспечения сотрудничества людей. Такая отрасль знания, как экспериментальна» экономика, расширила область приложения теории игр, добавив две особые «мини-игры»: «Ультиматум» и «Общественные блага». Взяв эти игры в качестве образца, данное исследование показывает, что
• люди склонны проявлять большую щедрость по сравнению с предсказаниями стратегии разумного эгоизма;
• люди наказывают обманщиков, даже в ущерб себе;
• эти присущие им наклонности и чувства побуждают людей вести себя выгодным для группы образом [36].
Игра «Ультиматум» разыгрывается между двумя участниками один-единственный раз. Игроки могут поделить некую сумму денег, но только в том случае, если согласятся на раздел. Бросанием монеты определяется игрок, решающий, сколько оставить себе и сколько отдать другому игроку. Второй игрок («ответчик») может принять условия, и тогда деньги делятся указанным образом, или же отказаться от них, и никто из игроков ничего не получит. Итог — две трети испытуемых предлагают 40 или 50 долларов из 100 — не удивит тех, кто ценит благородство, но озадачит тех, кто считает человека рассудительным существом, действующим в собственных интересах. Лишь четверо из ста предлагают менее 20 процентов, и более половины ответчиков отказываются от предложенных денег, составляющих менее 20 процентов от общей суммы.
Почему люди отказываются от 20 процентов и готовы не получить ничего? Мартин Андреас Новак, Карл Зигмунд и Карен Мэри Пейдж из Принстонского института перспективных исследований предложили эволюционную модель. Чувства (эмоции) развивались на протяжении миллионов лет жизни в небольших группах. В таких коллективах молва распространяла сведения о том, кто смиряется с несправедливостью, а кто страстно ей противится. Если окружающие видят, что кто-то готов смиренно принять меньше, чем полагается по справедливости, они, скорее всего, в дальнейшем предложат ему меньшую долю. Если «ответчик» гневается при несправедливом с ним обхождении (например, предложении 20 долларов вместо 50), это побудит окружающих в дальнейших сделках предлагать ему больше. Репутация «дурака» дорого обходится, а эмоциональный ответ послужил бы внутренним образцом поведения для сдерживания обмана.
Игра «Общественные блага» приоткрыла завесу над ролью наказания в управлении общими ресурсами. Работающие в Швейцарии австрийские ученые Эрнст Фер и Симон Гехтер придумали игру, где четыре безымянных участника должны решить, сколько им вложить в общую ставку [37]. Каждому из них дается сумма для начального вложения, и каждый волен оставить у себя то, что он не вложил. Сумма вложенных четверкой средств, каждый из которых принимал решение, не зная намерений остальных, поровну делится между игроками независимо от того, кто оказался щедрым (и тем самым повысил общую ставку за свой счет), а кто рассудительно скупым (и получил тем самым долю общей ставки плюс выданную ему вначале сумму). В одних случаях игрокам разрешается на часть своих ставок покупать право штрафовать друг друга. В некоторых играх происходит смена игроков среди различных групп, так что игроки лишаются возможности встретиться еще раз. В группах, где разрешено наказание, наблюдается более щедрый вклад в общую ставку, а в отсутствие наказания сотрудничество быстро улетучивается. Даже не имея возможности повторной встречи с ними, многие игроки наказывали иждивенцев, говоря, что делают это из-за злобы, которую испытывают к обманщикам [38].
Наказание иждивенцев — «крайне важная сила в утверждении повсеместного сотрудничества, — говорит на страницах New York Times Фер. — Каждый гражданин в некотором смысле блюститель порядка. Скольким общественным нормам мы следуем почти бессознательно, подкрепляя их нравственным негодованием, которое незамедлительно обрушится на нас, стоит нам их нарушить» [39]. Вот что поведал газете New York Times Дэвид Уилсон, эволюционный биолог: «Люди привыкли видеть в общественном контроле и нравственных санкциях проявления себялюбия (эгоизма), полагая, что мы наказываем людей ради нашего собственного блага. Но подыскивая наказание, способствующее альтруистическому поведению, вы видите, что оно само по себе представляет вид альтруизма. А увидев в наказании альтруизм, вы назовете человека, который не прибегает к наказанию, нахлебником».
Отыскивая общие черты сообществ, управляющих совместными ресурсами без их уничтожения, Элинор Остром обнаружила, что принятие взвешенных мер в отношении иждивенцев и есть главное для кооперации. Самонаблюдение — неотъемлемая часть успешного массового сотрудничества, своего рода надзора многих над многими по взаимному согласию. Чтобы правление было демократическим, а не в духе Гоббса поддержание общественного порядка требует технических средств по обеспечению взаимного общественного контроля. Марк Эшли Смит, мой гуру в киберсоциологии, применил открытия Остром в своем исследовании Usenet, и вот как ему представилось будущее сетевых репутационных систем:
«Действенное саморегулирование основывается на мерах принудительного воздействия, которые опираются на слежку. Когда трудно определить крупнейших вкладчиков либо самых злостных иждивенцев, принятие мер в виде поощрения либо наказания не может быть действенным. В физическом мире слежение осуществляется по-разному. Осведомленность друг о друге сотрудников, собравшихся за чашкой кофе, или соседей, встречающихся в общественных местах, часто является следствием случайного взаимодействия или весьма дешевой слежки и учета. Но без наличия общественной сети всеобщей осведомленности соседей большинство соседей становятся более опасными и бесчестными. Повсеместное использование беспроводных цифровых устройств означает, что слежение за пополнением и потреблением общего ресурса потенциально обширными кругами лиц вскоре станет достаточно дешевым и простым делом.
Наиболее любопытные последствия при этом связаны с тем, как эти орудия позволяют малознакомым людям сотрудничать друг с другом и совместно организовывать услуги, в ином случае оказывающиеся накладными или несбыточными. Эти орудия позволяют группам чужих людей сотрудничать друг с другом, обеспечивая основу для принятия возможных мер против неподобающего поведения и служа порукой прежнему сотрудничеству. В итоге брачные услуги при поддержке услуг по отслеживанию репутаций, возможно, станут одной из основных сфер приложения. Если тот, кто может предложить кому-то требуемый товар или услугу, легко сможет отыскать потребителя и получить (и предоставить) такие гарантии, чтобы они могли довериться друг другу, удастся пустить в оборот невостребованные прежде богатства» [40].
Ни теории, ни данные, собранные биологами, социологами и экономистами, не могут предсказать, что люди будут делать в окружении ситуативных сетей, нательных компьютеров, вездесущих информационных сред и интерактивных репутационных систем; но большинство условий для фазового перехода в рамках кооперации можно было бы ожидать в инфраструктуре умных толп: взаимное слежение, ступенчатое принятие мер, широкое распространение сведений о репутации положительного и отрицательного свойства, простота определения местонахождения и проверки возможных участников сотрудничества и глобальные общественные сети, собирающие людей вместе по принципу сходства. Чтобы подобная инфраструктура стала повсеместной, общедоступной и дешевой, необходимо завершить уже начавшийся переход к беспроводному миру.
Строительство общеземной системы связи в виде проводов, спутников и оптоволокна заняло почти целое столетие. Это строительство в значительной степени представляло собой организованное сверху предприятие, созданное телекоммуникационными монополистами и направляемое государственными чиновниками. К концу строительства, когда достаточное число людей оказались подключенными друг к другу, организованные снизу массовые (народные) приложения превратили исходную проводную инфраструктуру в совершенно новые явления — Всемирную паутину, виртуальные сообщества и пиринговые (р2р) сети. Строительство беспроводной инфраструктуры, подходящее ныне к своему завершению, представляет собой мешанину централизованных и массовых движений, стандартов и промыслов. Телекоммуникационные гиганты прошлой, проводной, эпохи сделали ставку на будущее в виде дорогостоящих лицензий на участки электромагнитного спектра — большие ставки на все еще туманную эру мобильных телефонов третьего поколения. Между тем этот «динозавр третьего поколения» увяз в трясине денежных и технических затруднений; зато в широких массах быстро множится шустрая порода «млекопитающих» — любителей, воспользовавшихся дырой в регулировании ограничительного использования радиочастотного спектра для создания совместных беспроводных сетей.
ГЛАВА б
Опутывать мир беспроводной связью, обзаводясь соседями
Мне доводилось слышать, как заядлые компьютерщики пели дифирамбы «беспроводной общественной сети» и тому, что порой именуют «восемь, ноль, два, точка, одиннадцать,би»*, но я никогда не думал, что подключаться к Интернету можно на открытом воздухе, пока Ларе Аронссон, зачинщик сетевого форума Elektrosmog, не открыл передо мной свой переносной ПК и не отправился по просторам Сети из кафе близ площади Сергеля в Стокгольме. Elektrosmog — одна из тех групп, которые возникли в десятках городов по всему миру в 2000-2002 годах с единственной целью: связать соседние точки беспроводного доступа в виде «облаков свободного подключения к Интернету, которые должны покрыть собой самые населенные места». Вернувшись в июне 2001 года из Стокгольма, я оказался в Сан-Франциско с приятелем, загружавшим потоковое видео на свой компьютер из вестибюля здания одной компании, где незащищенные коммерческие беспроводные сети беспечно испускали свои «облака» подключаемости.
* Имеется в виду 802.11b — набор стандартов на беспроводные локальные сети с пропускной способностью 1, 2, 5,5 и 11 Мбит/с, тип модуляции DSSS (Direct-Sequencing Spread Spectrum — технология расширения спектра сигнала прямой последовательностью), диапазон частот 2,4-2,4835 ГГц. Принят в сентябре 1999 г.
Когда я вел свои исследования умных толп, беспроводные сети возникали там, где собирались пользователи компьютеров, — в кафе. Памятуя о связях между опытами умных толп и совместным кофепитием (подключенных к планшету PARCpad в ЦНИПА и веб-камере в Кембриджском университете кофеварках), я не удивился, узнав, что компания MobileStar, занимавшаяся предоставлением платных интернет-услуг по беспроводной широкополосной связи, совместно с Microsoft приступила к установке беспроводных сетей в сотнях кофеен Starbucks. К февралю 2002 года беспроводной доступ пришел и в кафе моего пригорода Сан-Франциско благодаря коммерческому предприятию под названием Surf and Sip. Предпочитаете ли вы корпоративный или кооперативный вид беспроводной широкополосной связи, лучший способ отыскать общественный беспроводный доступ к Интернету в незнакомом городе — это отправиться туда, где подают дорогой кофе.
К концу 2001 года дела MobileStar пошли неважно, и в 2002 году ее приобрел телекоммуникационный гигант VoiceStream [1]. Происходящие в телекоммуникационной промышленности слияние и покупка компаний — не единственный фактор, определяющий будущее инфраструктуры умных толп. Несмотря на поглощение телефонными гигантами новоиспеченных компаний, предоставляющих беспроводную широкополосную связь, кружки любителей по всему свету потихоньку наращивают вокруг себя ситуативные сети.
ЗG-связь от мировых телефонных компаний — не единственный способ беспроводного и высокоскоростного выхода в Интернет, утверждает Ларе Аронссон со своими собратьями по движению за общественную беспроводную связь. Технические новшества, о которых прожужжали мне уши заядлые компьютерщики, официально известные как «беспроводные LAN» (lokal area networks — беспроводные локальные сети), и «ситуативные равноправные (пиринговые) сети», способствовали появлению нового сообщества самодеятельных новаторов. И вновь охваченным единым порывом добровольцам представился случай создания новой информационной среды, ценность которой возрастает при совместном пользовании ею. Сейчас у тех, кто создает и использует эту инфраструктуру, есть возможность распоряжаться ею.
«Система репутаций старается оживить тень будущего при каждой сделке, заставляя людей считаться с тем, что другие все это увидят. Связи таких людей друг с другом хоть и значительно слабее тех, что бывают при сделках на центральной городской улице, но их число несравнимо больше. Например, на аукционе eBay целая вереница покупателей общается с одним и тем же продавцом. Они, возможно, уже больше и не купят у него товар, но если они поделятся своим мнением о нем на Feedback Forum, можно будет воссоздать образ самого продавца… Через посредничество системы репутаций при условии, что покупатели пользуются обратной связью, обособленные взаимоотношения приобретают черты длительных отношений. Что касается завоевания доверия, то рост количества информации с лихвой восполняет существенное падение ее качества» [27].
Резник с соавторами заключает, что для работы системы репутаций необходимы три условия: во-первых, «живучесть» личности покупателей и продавцов, скрывается ли она под псевдонимом или нет, чтобы можно было рассчитывать на дальнейшее общение. Во-вторых, наличие обратной связи по поводу совершаемых сделок и общения и возможность для других лиц последующего с нею ознакомления. В-третьих, достаточное внимание людей к оценкам репутации при принятии на их основе решений. Что касается третьего условия, действенность репутационной системы аукциона eBay отчасти можно объяснить верой покупателей и продавцов в то, что она работает. Репутация, подобно надзору, может заставить людей следить за собой.
Исследования в области систем управления репутацией привели к междисциплинарному сближению, подобно тому как «дилемма заключенного» привела математиков, экономистов, биологов и социологов к фокальной точке Шеллинга относительно кооперации [28]. Специалисты по вычислениям, занятые созданием распределенных систем искусственного разума, где огромное число сообщающихся неразумных устройств составляют роеподобный производный разум, используют репутацию как средство управления поведением распределенных агентов [29]. Специалисты по защите вычислительных систем применяют понятие «сети доверия» к средствам удостоверения (аутентификации) шифр-ключей пользователей, выдавая их лично тем, кто будет удостоверять эти ключи в Сети (онлайн) добавлением своей цифровой подписи, тем самым обеспечивая шифрованную связь без участия органа сертификации (удостоверения) ключей [30].
Я навестил экономиста, пытающегося создать науку по изучению репутационных систем. Труды Хризантоса Деларокаса, некогда сотрудника Слоуновской школы управления при MIT, привлекли меня тем, что в них ставится один из ключевых вопросов относительно будущего умных толп: являются ли репутационные системы всего лишь полезной уловкой для продажи книг и сетевых аукционов? Возможно, они не способны в конечном счете содействовать решению более сложных социальных дилемм? Или же репутационные системы разовьются в более изощренные системы социального учета?
«Смогут ли развиваться репутационные системы? Это главный вопрос моих изысканий!» Профессор Деларокас принял меня в своем рабочем кабинете в Стерновской школе предпринимательства при Нью-Йоркском университете. «Моя цель — закладка экономического основания науки по разработке репутационных систем», — добавил он.
Подобно Резнику и другим ученым, Деларокас увидел, что сетевые аукционы представляют собой «дилемму заключенного»: «При сделках покупатель платит авансом, продавца же соблазняет возможность отступиться от достигнутого соглашения относительно товара или услуг или же предоставить их более низкого качества по сравнению с обещанным покупателю. В отсутствие каких-либо ручательств покупатель тоже соблазнится возможностью тянуть с обменом. При таких обстоятельствах сделка никогда не состоится и положение обеих сторон еще более усугубится» [31].
Деларокас исследовал наиболее часто встречающиеся способы обмана репутационных систем. Продавцы могут давать неоправданно завышенные оценки («заполнение избирательной урны поддельными бюллетенями») и сговариваться для рекламирования репутаций друг друга («заманивание»). Покупатели могут давать неоправданно низкие оценки («охаивание»). Продавцы могут хорошо обслуживать всех за исключением не приглянувшихся им покупателей или же, напротив, проявлять благосклонность к отдельным гражданам. Для прикрытия этих слабых мест Деларокас предлагает следующие меры. Управляемая безымянность (анонимность), при которой система сообщает касающиеся репутации сведения покупателям и продавцам, не открывая личностей обеих сторон, способна снизить вероятность столкновения или возмездия. Отбрасывание наибольших и наименьших оценок и неучитывание оценок наиболее часто встречаемых обозревателей способно еще лучше защитить от обмана.
Хотя, по его мнению, репутационные системы со временем и станут более совершенными, Деларокас предостерегает, что «нам еще далеко до сетевого (онлайнового) рынка репутаций». Он подчеркивает, что eBay и Amazon оберегают доступ к своим репутационным базам данных и противятся попыткам передавать оценки репутаций от одного сетевого аукциона к другому. Возникают вопросы: кто же владеет нашими репутациями? Возможны ли универсальные системы репутаций?
Зная о том, что сейчас происходит с теорией и практикой репутационных систем, несложно предвидеть дальнейшее развитие масштабируемых, доверительных, переносных, легких в обращении сетевых репутационных систем. Один ученый, о котором речь пойдет в главе 7, даже испытывает распределенные репутационные системы для специальных сообществ пользователей нательных вычислительных сред. Эти сообщества только зарождаются, так что мы можем строить лишь догадки о том, насколько они приноровятся к мобильным и вездесущим технологиям. Но недавние научные открытия относительно роли репутации в эволюции, социальном взаимодействии и рынке наводят на размышления.
Мобильный, вездесущий и уважаемый
Некоторые находки в области биологии и социологии, которые мне довелось сделать при изучении природы сотрудничества, обрели новый смысл после моего ознакомления со становлением сетевых репутационных систем. Я вновь обратился к социологам, эволюционистам и специалистам по теории игр. И вот — репутация предстала единственным звеном, соединяющим поразительную щедрость охотников Танзании, особое удовольствие от наказания обманщиков, общественное значение молвы, возможность развития языка из связанного с вычесыванием (грумингом) поведения и способ управления некоторыми общинами своей общей собственностью без трагической развязки. В каждом из этих случаев репутация оказывается тайной составляющей сотрудничества.
В главе 2 я дал пример того, как преуспевают кооперативные стратегии вроде услуги за услугу благодаря тому, что люди выказывают готовность к сотрудничеству и защищают себя от эксплуатации, принимая ответные меры против тех, кто отказывается сотрудничать. Эти две простые стратегии, взятые вместе, похоже, объясняют, почему своекорыстные люди во многих случаях могут согласиться на сотрудничество ради общей выгоды. Живые организмы, по наблюдениям, склонные к сотрудничеству, от рыб колюшек до летучих мышей-кровососов, похоже, поступают так, руководствуясь принципом взаимности: они предлагают взаимовыгодное сотрудничество только тем, кто готов к обмену любезностями, и наказывают тех, кто не проявлял взаимности в прошлом, отказом сотрудничать с ними. Этот принцип известен как взаимный альтруизм.
Некоторые живые организмы и члены некоторых человеческих обществ проявляют такую готовность к сотрудничеству, что явно поступаются собственными интересами ради благополучия других. Почему охотники на антилоп в Танзании и ловцы черепах с острова Муррей в Торессовом проливе, у берегов Австралии, тратят свои силы на доставку добычи для племенных празднеств даже в ущерб собственным семьям? Биологи видят ответ в так называемом «дорогом оповещении» (затратном сигнале)*: охотники дают знать окружающим, что они добропорядочные граждане и хорошие добытчики, а значит, хорошие мужья и товарищи.
* Согласно теории Нобелевского лауреата 2001 г. американского экономиста канадского происхождения Эндрю Майкла Спенса о затратных сигналах, такие сигналы приобретают особую достоверность, если известно, что они дорого обошлись тому, кто их посылает. Применительно к биологии данную мысль развил израильский ученый-натуралист родом из Южной Африки Амос Захави.
Антрополог Кристина Хокс пришла к выводу, что охотники хазда в Танзании прикладывают дополнительные усилия и подвергают себя большей опасности при поимке крупного зверя наподобие жирафа, который может накормить все племя, вместо того чтобы гоняться за более легкой добычей, которой бы хватило на прокорм собственной семьи, поскольку доставка крупной добычи дает престиж, который способствует борьбе за политическую власть и внимание соплеменниц [32]. Также и ловцы черепах у побережья Австралии обеспечивают пищей празднества своего племени за счет собственного досуга и части добычи ради отправки «дорогого оповещения», позволяющего потенциальным супругам, союзникам, соперникам и товарищам по охоте ощутить их доблесть и готовность сотрудничать [33]. Получатели таких сведений склонны верить им ввиду цены, заплаченной охотниками за их передачу. В представлении американских биологов Грегори Б. Поллока и Ли Алана Дугаткина репутация развивалась как мера готовности человека отвечать взаимностью, тем самым повышая вероятность того, что его выберут товарищем для совместной деятельности, например для дележа пищи, ложа и для общей охоты [34].
Распространяет же репутацию молва. Один эволюционный биолог считает, что увеличение человеческого мозга и развитие языка произошло вследствие того, что общественного вычесывания (груминга) — удаления насекомых из шерсти друг друга — оказалось недостаточно для поддержания общественных уз у групп приматов численностью свыше пятидесяти особей. Вычесывание оповещает о готовности сотрудничать (вроде слов «ты почешешь спину мне, а я тебе»). В статье «Почему молва выгодна нам» Робин Данбар утверждает, что язык вырос из сложных общественных уз между проточеловеческими женскими особями. Хотя более простые знаки оповещения и более мелкий мозг еще могли обеспечивать согласование действий самцов во время охоты, Данбар полагает, что их было уже недостаточно для сложного перечня того, кто что кому сделал, и это могло послужить основой для первичной проточеловеческой репутационной системы [35].
Опубликованное в 2002 году исследование выдвигает неожиданные теории того, как выстраиваются механизмы репутации, альтруизма и наказания для обеспечения сотрудничества людей. Такая отрасль знания, как экспериментальна» экономика, расширила область приложения теории игр, добавив две особые «мини-игры»: «Ультиматум» и «Общественные блага». Взяв эти игры в качестве образца, данное исследование показывает, что
• люди склонны проявлять большую щедрость по сравнению с предсказаниями стратегии разумного эгоизма;
• люди наказывают обманщиков, даже в ущерб себе;
• эти присущие им наклонности и чувства побуждают людей вести себя выгодным для группы образом [36].
Игра «Ультиматум» разыгрывается между двумя участниками один-единственный раз. Игроки могут поделить некую сумму денег, но только в том случае, если согласятся на раздел. Бросанием монеты определяется игрок, решающий, сколько оставить себе и сколько отдать другому игроку. Второй игрок («ответчик») может принять условия, и тогда деньги делятся указанным образом, или же отказаться от них, и никто из игроков ничего не получит. Итог — две трети испытуемых предлагают 40 или 50 долларов из 100 — не удивит тех, кто ценит благородство, но озадачит тех, кто считает человека рассудительным существом, действующим в собственных интересах. Лишь четверо из ста предлагают менее 20 процентов, и более половины ответчиков отказываются от предложенных денег, составляющих менее 20 процентов от общей суммы.
Почему люди отказываются от 20 процентов и готовы не получить ничего? Мартин Андреас Новак, Карл Зигмунд и Карен Мэри Пейдж из Принстонского института перспективных исследований предложили эволюционную модель. Чувства (эмоции) развивались на протяжении миллионов лет жизни в небольших группах. В таких коллективах молва распространяла сведения о том, кто смиряется с несправедливостью, а кто страстно ей противится. Если окружающие видят, что кто-то готов смиренно принять меньше, чем полагается по справедливости, они, скорее всего, в дальнейшем предложат ему меньшую долю. Если «ответчик» гневается при несправедливом с ним обхождении (например, предложении 20 долларов вместо 50), это побудит окружающих в дальнейших сделках предлагать ему больше. Репутация «дурака» дорого обходится, а эмоциональный ответ послужил бы внутренним образцом поведения для сдерживания обмана.
Игра «Общественные блага» приоткрыла завесу над ролью наказания в управлении общими ресурсами. Работающие в Швейцарии австрийские ученые Эрнст Фер и Симон Гехтер придумали игру, где четыре безымянных участника должны решить, сколько им вложить в общую ставку [37]. Каждому из них дается сумма для начального вложения, и каждый волен оставить у себя то, что он не вложил. Сумма вложенных четверкой средств, каждый из которых принимал решение, не зная намерений остальных, поровну делится между игроками независимо от того, кто оказался щедрым (и тем самым повысил общую ставку за свой счет), а кто рассудительно скупым (и получил тем самым долю общей ставки плюс выданную ему вначале сумму). В одних случаях игрокам разрешается на часть своих ставок покупать право штрафовать друг друга. В некоторых играх происходит смена игроков среди различных групп, так что игроки лишаются возможности встретиться еще раз. В группах, где разрешено наказание, наблюдается более щедрый вклад в общую ставку, а в отсутствие наказания сотрудничество быстро улетучивается. Даже не имея возможности повторной встречи с ними, многие игроки наказывали иждивенцев, говоря, что делают это из-за злобы, которую испытывают к обманщикам [38].
Наказание иждивенцев — «крайне важная сила в утверждении повсеместного сотрудничества, — говорит на страницах New York Times Фер. — Каждый гражданин в некотором смысле блюститель порядка. Скольким общественным нормам мы следуем почти бессознательно, подкрепляя их нравственным негодованием, которое незамедлительно обрушится на нас, стоит нам их нарушить» [39]. Вот что поведал газете New York Times Дэвид Уилсон, эволюционный биолог: «Люди привыкли видеть в общественном контроле и нравственных санкциях проявления себялюбия (эгоизма), полагая, что мы наказываем людей ради нашего собственного блага. Но подыскивая наказание, способствующее альтруистическому поведению, вы видите, что оно само по себе представляет вид альтруизма. А увидев в наказании альтруизм, вы назовете человека, который не прибегает к наказанию, нахлебником».
Отыскивая общие черты сообществ, управляющих совместными ресурсами без их уничтожения, Элинор Остром обнаружила, что принятие взвешенных мер в отношении иждивенцев и есть главное для кооперации. Самонаблюдение — неотъемлемая часть успешного массового сотрудничества, своего рода надзора многих над многими по взаимному согласию. Чтобы правление было демократическим, а не в духе Гоббса поддержание общественного порядка требует технических средств по обеспечению взаимного общественного контроля. Марк Эшли Смит, мой гуру в киберсоциологии, применил открытия Остром в своем исследовании Usenet, и вот как ему представилось будущее сетевых репутационных систем:
«Действенное саморегулирование основывается на мерах принудительного воздействия, которые опираются на слежку. Когда трудно определить крупнейших вкладчиков либо самых злостных иждивенцев, принятие мер в виде поощрения либо наказания не может быть действенным. В физическом мире слежение осуществляется по-разному. Осведомленность друг о друге сотрудников, собравшихся за чашкой кофе, или соседей, встречающихся в общественных местах, часто является следствием случайного взаимодействия или весьма дешевой слежки и учета. Но без наличия общественной сети всеобщей осведомленности соседей большинство соседей становятся более опасными и бесчестными. Повсеместное использование беспроводных цифровых устройств означает, что слежение за пополнением и потреблением общего ресурса потенциально обширными кругами лиц вскоре станет достаточно дешевым и простым делом.
Наиболее любопытные последствия при этом связаны с тем, как эти орудия позволяют малознакомым людям сотрудничать друг с другом и совместно организовывать услуги, в ином случае оказывающиеся накладными или несбыточными. Эти орудия позволяют группам чужих людей сотрудничать друг с другом, обеспечивая основу для принятия возможных мер против неподобающего поведения и служа порукой прежнему сотрудничеству. В итоге брачные услуги при поддержке услуг по отслеживанию репутаций, возможно, станут одной из основных сфер приложения. Если тот, кто может предложить кому-то требуемый товар или услугу, легко сможет отыскать потребителя и получить (и предоставить) такие гарантии, чтобы они могли довериться друг другу, удастся пустить в оборот невостребованные прежде богатства» [40].
Ни теории, ни данные, собранные биологами, социологами и экономистами, не могут предсказать, что люди будут делать в окружении ситуативных сетей, нательных компьютеров, вездесущих информационных сред и интерактивных репутационных систем; но большинство условий для фазового перехода в рамках кооперации можно было бы ожидать в инфраструктуре умных толп: взаимное слежение, ступенчатое принятие мер, широкое распространение сведений о репутации положительного и отрицательного свойства, простота определения местонахождения и проверки возможных участников сотрудничества и глобальные общественные сети, собирающие людей вместе по принципу сходства. Чтобы подобная инфраструктура стала повсеместной, общедоступной и дешевой, необходимо завершить уже начавшийся переход к беспроводному миру.
Строительство общеземной системы связи в виде проводов, спутников и оптоволокна заняло почти целое столетие. Это строительство в значительной степени представляло собой организованное сверху предприятие, созданное телекоммуникационными монополистами и направляемое государственными чиновниками. К концу строительства, когда достаточное число людей оказались подключенными друг к другу, организованные снизу массовые (народные) приложения превратили исходную проводную инфраструктуру в совершенно новые явления — Всемирную паутину, виртуальные сообщества и пиринговые (р2р) сети. Строительство беспроводной инфраструктуры, подходящее ныне к своему завершению, представляет собой мешанину централизованных и массовых движений, стандартов и промыслов. Телекоммуникационные гиганты прошлой, проводной, эпохи сделали ставку на будущее в виде дорогостоящих лицензий на участки электромагнитного спектра — большие ставки на все еще туманную эру мобильных телефонов третьего поколения. Между тем этот «динозавр третьего поколения» увяз в трясине денежных и технических затруднений; зато в широких массах быстро множится шустрая порода «млекопитающих» — любителей, воспользовавшихся дырой в регулировании ограничительного использования радиочастотного спектра для создания совместных беспроводных сетей.
ГЛАВА б
БЕСПРОВОДНЫЕ СТЕЖКИ
Раз никто не приглядывает за тем, что народ вытворяет с Интернетом, миллионы людей придумали массу нового для работы с ним. Они изобретали, поскольку имели законное право создавать веб-страницы, или открывать сетевой бизнес, или создавать приложения вроде Всемирной паутины ( WWW ). Такой вал новшеств стал возможен благодаря тому, что Интернет являлся общей инновационной собственностью, а не продавался с торгов. Высокопоставленные чиновники, видя возможность создания инновационной общей собственности для беспроводного Интернета, хотят продать право на нововведения тем, кто предложит наибольшую цену. Мы поставлены перед выбором, каким путем идти, и вся беда в том, что большинство тех, кто определяет политику беспроводных технологий, одержимы зудом контроля. Они своего рода современный Совдеп. По их разумению, единственный способ хозяйствования состоит в том, чтобы само государство определяло, кому пользоваться радиочастотным спектром и в каких целях. Я боюсь, как бы совдеповский подход не поставил крест на новшествах. Вместо жесткого, выстроенного сверху управления нам необходима полная децентрализация для нововведений и творчества на основе этой информационной среды.
Лоренс Лессиг
Опутывать мир беспроводной связью, обзаводясь соседями
Мне доводилось слышать, как заядлые компьютерщики пели дифирамбы «беспроводной общественной сети» и тому, что порой именуют «восемь, ноль, два, точка, одиннадцать,би»*, но я никогда не думал, что подключаться к Интернету можно на открытом воздухе, пока Ларе Аронссон, зачинщик сетевого форума Elektrosmog, не открыл передо мной свой переносной ПК и не отправился по просторам Сети из кафе близ площади Сергеля в Стокгольме. Elektrosmog — одна из тех групп, которые возникли в десятках городов по всему миру в 2000-2002 годах с единственной целью: связать соседние точки беспроводного доступа в виде «облаков свободного подключения к Интернету, которые должны покрыть собой самые населенные места». Вернувшись в июне 2001 года из Стокгольма, я оказался в Сан-Франциско с приятелем, загружавшим потоковое видео на свой компьютер из вестибюля здания одной компании, где незащищенные коммерческие беспроводные сети беспечно испускали свои «облака» подключаемости.
* Имеется в виду 802.11b — набор стандартов на беспроводные локальные сети с пропускной способностью 1, 2, 5,5 и 11 Мбит/с, тип модуляции DSSS (Direct-Sequencing Spread Spectrum — технология расширения спектра сигнала прямой последовательностью), диапазон частот 2,4-2,4835 ГГц. Принят в сентябре 1999 г.
Когда я вел свои исследования умных толп, беспроводные сети возникали там, где собирались пользователи компьютеров, — в кафе. Памятуя о связях между опытами умных толп и совместным кофепитием (подключенных к планшету PARCpad в ЦНИПА и веб-камере в Кембриджском университете кофеварках), я не удивился, узнав, что компания MobileStar, занимавшаяся предоставлением платных интернет-услуг по беспроводной широкополосной связи, совместно с Microsoft приступила к установке беспроводных сетей в сотнях кофеен Starbucks. К февралю 2002 года беспроводной доступ пришел и в кафе моего пригорода Сан-Франциско благодаря коммерческому предприятию под названием Surf and Sip. Предпочитаете ли вы корпоративный или кооперативный вид беспроводной широкополосной связи, лучший способ отыскать общественный беспроводный доступ к Интернету в незнакомом городе — это отправиться туда, где подают дорогой кофе.
К концу 2001 года дела MobileStar пошли неважно, и в 2002 году ее приобрел телекоммуникационный гигант VoiceStream [1]. Происходящие в телекоммуникационной промышленности слияние и покупка компаний — не единственный фактор, определяющий будущее инфраструктуры умных толп. Несмотря на поглощение телефонными гигантами новоиспеченных компаний, предоставляющих беспроводную широкополосную связь, кружки любителей по всему свету потихоньку наращивают вокруг себя ситуативные сети.
ЗG-связь от мировых телефонных компаний — не единственный способ беспроводного и высокоскоростного выхода в Интернет, утверждает Ларе Аронссон со своими собратьями по движению за общественную беспроводную связь. Технические новшества, о которых прожужжали мне уши заядлые компьютерщики, официально известные как «беспроводные LAN» (lokal area networks — беспроводные локальные сети), и «ситуативные равноправные (пиринговые) сети», способствовали появлению нового сообщества самодеятельных новаторов. И вновь охваченным единым порывом добровольцам представился случай создания новой информационной среды, ценность которой возрастает при совместном пользовании ею. Сейчас у тех, кто создает и использует эту инфраструктуру, есть возможность распоряжаться ею.