Рич Мэри. Поцелуй бандита

   – Что ты делаешь? – закричала она, бросившись к постели.
   Джуан быстро взглянул на нее, прежде чем снова склониться к покрасневшей ране.
   – Рана заражена. Чтобы он остался жить, ее надо прочистить. Я молюсь, чтобы еще не было поздно. – Он протянул ей серебряный графин. – Нам нужна горячая вода. Пошли кого-нибудь за моей матерью.
   Схватив графин, Елена повернулась и уже дошла до двери, когда та внезапно открылась.
   Отец ее стоял в проходе.
   Елена задохнулась. Графин вывалился у нее из рук и покатился. Она его подняла. В отчаянной попытке защитить человека в постели, она схватила отца за руку, чтобы увести в холл. Выйдя, закрыла дверь.
   – Елена, что там происходит? – отец оттолкнул ее и вошел в комнату. – Консиция сказала мне, что чужой человек лежит в постели Диего, что он мертвый.
   Похолодев от страха, Елена уставилась на Джуана и Мигуэля.
   – Что ты тут делаешь? – закричал де Вега на Джуана. – И кто этот человек?
   – Тот, кто нуждается в нашей помощи. – Джуан встретился глазами с Еленой, предостерегая ее от оплошности. – Елена, иди за моей матерью, и торопись!
   Подобрав юбки, она выбежала из комнаты, наткнувшись на Консицию на лестнице.
   – Елена! Кто этот человек? Он…
   Елена обошла ее и побежала на кухню.
   – Люпи, позови Консуэлу!
   Дрожа, Елена тащила вверх по лестнице корзину с лечебными травами, спеша вслед за пожилой женщиной.
   Она молилась, чтобы у Консуэлы хватило искусства врачевания. Консиция, что-то бормоча, тянулась за ними.
   Открыв дверь, Елена увидела, что Джуан и ее отец склонились над кроватью. Джуан бросил ей предупреждающий взгляд.
   – Я рассказал твоему отцу, что друг Диего прибыл прошлой ночью. Мы не знали о его ране, пока не нашли его без сознания этим утром.
   Елена благодарно кивнула парню, видя, что он нашел какое-то объяснение присутствию Мигуэля в их доме.
   – Как он? – шепнула она.
   Консуэла осмотрела рану и покачала головой.
   – Все, кроме Джуана, должны выйти, чтобы я могла оказать раненому помощь.
   – Нет! – воскликнула Елена. Мигуэль нуждался в ней, она это знала.
   Джуан схватил ее за руку.
   – Елена, я знаю, что ты заботишься о друге своего мужа, но тебе нечего здесь делать.
   По выражению его лица Елена поняла, что он требует ему не противоречить.
   – Конечно, – ответила она.
   Потрясенная, что едва не выдала себя, Елена взяла Консицию за руку и вывела свою любопытную сестру из комнаты.
   Отец последовал за ними.
   – Елена, ты знаешь этого человека?
   – Диего часто говорил о нем. Они были близки, почти как братья, – сказала она, надеясь, что он поверит этой истории.
   – Кажется странным, но Диего никогда не упоминал о нем при мне, – пробормотал де Вега, покачав головой.
   Боясь, что они не уйдут, Елена проводила отца и сестру вниз по лестнице.
   Слабый скрип двери заставил ее взглянуть в сторону кухни. Широко раскрытыми глазами Люпи выглядывала в дверную щель. Елена махнула рукой и приказала закрыть дверь. Горничная послушалась.
   Елена поспешно увела родственников через салон.
   У двери Консиция заколебалась.
   – Елена, ты ужасно выглядишь! С тобой все в порядке?
   Блондинка нахмурилась, глядя на сестру.
   – Может быть, ты приляжешь?
   – Да, я так и сделаю.
   Елена открыла дверь и выпроводила их.
   – Надеюсь, вы извините меня?
   Когда они, наконец, ушли, она с облегчением вздохнула. Закрыв глаза, Елена прислонилась к стене.
   – Сеньора?
   Она подняла ресницы и увидела Люпи, во все глаза глядящую на нее.
   – Нам нужно поговорить, – сказала Елена, ведя горничную назад, в кухню. Она взяла ее за плечи. – Ты больше ничего и никому не скажешь о том человеке наверху, – голос ее был твердым. – Ты поняла?
   Когда Люпи открыла рот, чтобы возразить, глаза Елены сверкнули.
   – Ни слова! Если тебе дорога жизнь – ни слова! Никому!
   Оставив опешившую и получившую выговор Люпи, Елена поспешила вверх по лестнице и вошла в комнату, где Консуэла и Джуан боролись за жизнь Мигуэля.
   В полубессознательном состоянии раненый бился и яростно проклинал все на свете.
   Закрыв дверь, Елена бросилась к постели и взяла его за руку.
   – Мигуэль, это Елена. Пожалуйста, лежи тихо и позволь им тебе помочь.
   Она положила его горячую руку на свою щеку.
   – Елена? – прохрипел Мигуэль слабым голосом.
   – Да, моя любовь, я здесь, – ласково сказала она, отстраняя прядь мокрых волос с его лба.
   Леденящий страх пронзил ее сердце. Его кожа была такой горячей!
   Он застонал, крепче сжав ее руку, когда Консуэла раскрыла рану. Желто-зеленая масса хлынула из раны, наполняя зловонием комнату.
   Чувствуя, что теряет сознание, Елена закрыла глаза. Лоб ее покрылся холодным потом. Она сжала зубы, не желая поддаваться слабости.
   «Мигуэль нуждается во мне. Я должна быть сильной».
   Глубоко вздохнув, она ободряюще ему улыбнулась. Но когда повернулась к мужу, он потерял сознание.
   – Вот, теперь будет лучше, – сказала Консуэла. Она протянула тазик Джуану. – Сынок, принеси еще горячей воды, и пусть Люпи наполнит водой чайник.
   – Да, мама.
   Взяв таз, Джуан поспешно вышел из комнаты.
   Елена подошла к горничной и наблюдала, как она смешивала мази.
   – Что это такое?
   Консуэла озабоченно взглянула на нее.
   – Я смешала две части измельченной коры вяза с одной частью высушенного окопника, льняного семени и ржи, потом добавила теплой воды, чтобы получилась мазь. Держи ткань, Елена!
   Когда Консуэла положила мазь на ткань, она поместила ее на рану Мигуэля. Добавила сверху еще один ряд нагретой ткани.
   – До того, как они остынут, мы добавим еще горячих повязок. Это оттянет гной. Через несколько часов положим новую мазь.
   – Сколько времени мы будем это делать?
   – Пока не выйдет весь гной и не спадет опухоль.
   – Чем я могу тебе еще помочь?
   Старуха с серьезным выражением лица посмотрела на Мигуэля, который был все еще без сознания.
   – Молись, милая. Мы сделали все, что можно.
   Остальное во власти высших сил.
   Елена опустила глаза и склонила голову, молясь Деве Гваделупской, прося помочь Мигуэлю.
   Через несколько минут Джуан принес большой чайник дымящейся воды. За ним следовала Люпи с охапкой чистых салфеток.
   Поставив чайник у постели, Джуан отвел глаза от Мигуэля к Елене. Он нахмурился и подошел к ней, чтобы положить руку на ее плечо.
   – Подружка, ты измучилась. Здесь тебе больше нечего делать. Мы посмотрим за ним.
   – Я не могу его оставить, – запротестовала Елена.
   Джуан покачал головой, поднял глаза на Люпи. Он повел Елену к двери.
   – Ты должна подумать о ребенке. Мигуэль – друг Диего, – он подчеркнул голосом эти слова. – Ради Диего ты должна уйти.
   Сдерживая слезы, Елена кивнула, сказав Джуану, что она все понимает. Выдав посторонним свою любовь к Мигуэлю, она подвергает его опасности.
   Но, покидая комнату, она почувствовала, что для нее это самое тяжелое в жизни.

ГЛАВА 31

   Позднее Елену разбудил от беспокойного сна топот и ржанье лошадей и голоса во дворе. Подойдя к окну и выглянув, она увидела Риккардо, выходящего из экипажа. Дверь дома отворилась, и Консиция бросилась в его объятья. После этого пара рука об руку прошла в свои апартаменты.
   Елена печально улыбнулась. Если бы все так просто было у нее и Мигуэля.
   Сгорая от нетерпения увидеть его, она провела щеткой по спутанным волосам, потом поспешно вышла.
   Когда она появилась в его комнате, то ее обуял страх – Мигуэль метался в постели, невнятно бормоча что-то.
   С опечаленным лицом Консуэла покачала головой.
   – Рана кажется получше, но лихорадка не кончается. Милочка, ты останься с ним, пока я сбегаю посоветоваться со знахаркой. Может быть, она знает еще какое-нибудь более сильное средство.
   Боясь за мужа, Елена поторопила Консуэлу. Заняв место ее возле постели больного, она нашла холодную салфетку и вытерла его лоб.
   – Милый мой, это Елена, – сказала она, – Мигуэль, ты слышишь меня?
   Но он не слышал ее.
   Находясь во время беспамятства в своем собственном мире, он выкрикнул:
   – Спрятать… Мы должны спрятать золото…
   Елена бросила испуганный взгляд на дверь, благодаря Бога, что они были одни в комнате.
   Но через несколько минут в спальню вошел ее отец.
   Елена затаила дыхание, когда он приблизился к постели Мигуэля.
   – Как наш гость? – спросил он заботливо.
   – Плохо, отец. – Елена наклонилась над постелью и переместила салфетку, надеясь предотвратить горячечное состояние больного и его постоянное невнятное бормотание.
   – Эль Гато… де Вега… золото… – проговорил раненый.
   Елена похолодела и задохнулась.
   – Что? – отец оттолкнул ее и наклонился над кроватью.
   – Что ты сказал?
   Елена взмолилась, чтобы Мигуэль не отозвался на его вопрос и ничего не ответил.
   – Никто… никто не знает тайны…
   Поняв, что должна что-то сделать, Елена схватила отца за руку.
   – Не обращай внимания, это бред. У него длительная лихорадка.
   Отец оттолкнул ее руку и наклонился еще ниже.
   – Какая тайна? Ты можешь сказать мне, – настойчиво пытался он вызвать больного на разговор.
   – Нет. Никто не знает… Диего… Эль Гато…
   – Что с Эль Гато?
   Обезумев от страха и волнения, Елена схватила отца за руку, пытаясь оттащить от постели больного.
   – Отец, ты должен уйти. Его болезнь может быть заразной.
   – Успокойся, Елена!
   – Елена… – произнес слабый голос, – не может знать… Диего – это Эль Гато…
   Елена была в панике, она не знала, что ей теперь предпринять, пыталась засмеяться, но из ее горла вырвалось рыдание.
   – Видишь, отец, он бредит. Болезнь лишила его разума.
   Отец пристально посмотрел на нее.
   – Я не уверен. – Он снова обратил взгляд на раненого. – Диего – это Эль Гато? А кто ты?
   С бьющимся сердцем Елена уставилась на Мигуэля. «Боже! Пожалуйста, не дай ему ответить».
   – Елена! – Мигуэль открыл глаза. – Милая… я люблю тебя.
   Его ресницы снова опустились, и он опять впал в беспамятство.
   Де Вега выпрямился и медленно отвернулся от больного, пронзив Елену обвиняющим взглядом.
   – Что ты знаешь об этом человеке?
   Елена ничего не ответила. Не обращая внимания на попытку Энрико оттолкнуть ее, она осталась стоять между своим отцом и Мигуэлем.
   Бросив на нее уничтожающий взгляд, старик подошел к гардеробу и открыл дверцу.
   Бормоча что-то о своем золоте, он стал перебирать его содержимое.
   – А-ха-ха! Посмотри на это! – Он вытащил похожие на подушки прокладки.
   Расхрабрившись от своей любопытной находки, он продолжил поиски. Через минуту он вытащил узел с темной одеждой.
   Узнав черный костюм Эль Гато, Елена почувствовала боль в сердце. Кровь отхлынула от ее лица. Она закусила губу, чтобы не закричать.
   Де Вега развернул одежду – черную рубашку и брюки. Кусок черного шелка упал на пол. Он поднял – его, просунув пальцы в прорези глаз маски. Он перевел взгляд на Елену.
   – Я так и подумал. – С торжествующим выражением на лице он подошел к шкафу.
   Елена задрожала, зная уже заранее, что именно он там найдет.
   Энрико пошарил в ящике и достал парик с каштановыми волосами. Он бросил на Елену уничтожающий взгляд, подошел к больному и кинул парик и усы на человека, находящегося без сознания.
   – Диего, я с трудом вас узнал. – Полный ярости, он подошел к дочери. Его глаза сощурились. – Ты все знала, не так ли?
   Елена прерывисто дышала.
   – Знала что?
   Дрожь в ее голосе выдавала ее.
   Не говоря ни слова, Энрико де Вега, как буря, вылетел из комнаты.
   Ноги больше не держали Елену, и она опустилась на стул возле постели мужа. Она подняла влажную руку Мигуэля и поднесла ее к губам.
   – О, любовь моя, что он с тобой сделает?
   Мучимая тревогой, Елена опустила голову и зарыдала.
   Через некоторое время Елена услышала, как дверь открылась. Боясь, что это может быть опять отец, она насторожилась. Но облегченно вздохнула, увидев, что Джуан и Консуэла вошли в комнату.
   Джуан, заметив ее заплаканное лицо, бросился к ней.
   – Елена, что произошло? – его взгляд быстро скользнул по лицу Мигуэля. – Он…
   – Нет! – закричала она. – Это из-за отца. Он был здесь и все знает.
   У Джуана остановилось дыхание.
   – Ты имеешь в виду…
   Она кивнула.
   – Мигуэль бредил. Отец его услышал и все понял. – Елена подняла руку, чтобы погладить Мигуэля по щеке. – Отец нашел одежду и парик.
   Он понял, что Мигуэль – это Эль Гато.
   – О, Господи!
   Консуэла уронила салфетку, которую она сменила на ране больного. – Он Эль Гато – гангстер? Джуан подобрал салфетку и протянул ей.
   – Неважно, кто он. Это хороший человек и мой друг. А теперь давайте подумаем, как его спасти.
   Он открыл маленький мешочек с измельченными травами, положил их в чашку с горячей водой и размешал.
   – Подержи его голову, Елена. Я попытаюсь заставить его это проглотить.
   – Мигуэль, проснись. Открой глаза, любовь моя, – умоляла Елена.
   – Милая… – раненый поднял ресницы.
   Он хмуро взглянул на Джуана и Консуэлу.
   – Открой рот, амиго, – приказал Джуан, поднося чашку к его губам. – Выпей все это.
   Мигуэль содрогнулся, но послушно проглотил горький напиток. Когда Чашка опустела, Елена опустила его на подушку.
   – А теперь, усни, мой друг. – Джуан взглянул на Елену. – Будем молиться, чтобы это подействовало.
   Она взволнованно схватила Джуана за руку.
   – Ты останешься с нами?
   Джуан кивнул.
   – Я останусь здесь, вы оба во мне нуждаетесь.
   Ночь проходила медленно. Они, все трое, находились возле постели Мигуэля. Елена не ожидала ничего хорошего от наступающего дня. Отец ее пока не возвращался. Увидев его ненависть к Эль Гато, она знала, что покоя для них больше не будет.
   С наступлением рассвета раздались громкие голоса и тяжелые шаги. Дверь с шумом открылась. Елена с пересохшим от страха горлом увидела отца в сопровождении Гулермо и каких-то незнакомых людей, входящих в комнату. Она сильнее сжала руку Мигуэля. Он открыл глаза.
   – Как трогательно, – насмешливо сказал отец. Он махнул рукой в сторону Мигуэля. – Взгляните, как она суетится около бандита. – Его губы скривились. – Унесите этого вредителя из моего дома. Заприте его в склеп.
   – Нет! – воскликнула Елена, прикрывая мужа своим телом.
   – Не волнуйся, милая. Джуан, уведи ее, – сказал Мигуэль слабым голосом.
   – Нет, я не позволю им! – кричала она, вцепившись за деревянную спинку кровати.
   Грубые руки оторвали ее и резко бросили в сторону.
   Другие руки, бережные и надежные, протянулись, чтобы удержать ее отпадения.
   Джуан держал ее крепко, в то время как она рвалась к Мигуэлю.
   – Елена, мы не можем с ними бороться.
   Сердце ее разрывалось, она видела, как двое мужчин уносили Мигуэля из комнаты. Елена извивалась в руках Джуана.
   – Отец, пожалуйста. Я прошу тебя. Не делай этого. Он умрет.
   – Так и получится. – Де Вега дернул плечами, остановив на ней свой холодный взгляд. – Какое это имеет значение? Если он выживет, я посмотрю вместе с тобой, как его повесят.
   Следуя за своими людьми, он выскочил из комнаты, стукнув дверью.
   Сквозь слезы Елена увидела, что Риккардо и Консиция, очевидно, привлеченные шумом, вошли в комнату. Она бросилась к ним.
   – Пожалуйста, помогите мне.
   Консиция презрительно сжала губы.
   – Я не могу поверить, что ты вышла замуж за Эль Гато. – Она покачала головой, не отвечая на мольбу Елены. – Сестра, ты ведешь себя как дурочка. Этот человек – вор. Я, к примеру, погляжу с удовольствием, как его повесят.
   – Нет! – воображение Елены не могло вынести эту страшную картину.
   С возгласом отчаяния она упала на руки Риккардо и погрузилась в темноту.
   – Ты теперь довольна, Консиция?
   Консиция отшатнулась от взрыва ярости своего мужа. Ее взгляд перешел на безжизненную фигуру Елены.
   «Это не моя вина», – подумала Консиция. Но негодование Риккардо задело и напугало ее. Она никогда еще не видела его в таком гневе. Она робко подошла к нему.
   – Риккардо, могу я тебе помочь?
   – Ты уже сделала, что могла, – сказал Риккардо ледяным тоном. – Открой дверь и отойди с моей дороги.
   Потрясенная, Консиция открыла дверь и отступила в сторону.
   – Отнесите ее в комнату. Мы останемся с ней, – сказал Джуан.
   Консиция пошла следом, ожидая, когда Риккардо положит Елену в постель в ее спальне. Сестра была бледной как смерть.
   – Придет ли она в себя? – спросила Консиция, чувствуя себя виноватой в том, что произошло с Еленой, хотя та в ее глазах и была дурочкой, но все же доводилась ей сестрой.
   Консуэла взглянула на нее.
   – Я надеюсь на это. Только молюсь, чтобы она не потеряла ребенка.
   – Ребенка? – изумился Риккардо, взглянув на Джуана.
   – У Елены будет ребенок, – ответил Джуан.
   – Я догадываюсь, что это ребенок Эль Гато, – сказала Консиция, сморщив от отвращения свой нос.
   – Ребенок будет от ее мужа, Консиция, – взорвался Риккардо. – Теперь, пока ты еще не все зло излила, я предлагаю тебе паковать свои вещи.
   Консиция затаила дыхание.
   – Паковать вещи?
   – Сегодня мы уезжаем из Испанского Ангела. С меня хватит твоих глупостей. Если ты думаешь остаться моей женой, ты сделаешь, как я скажу. Если нет… – Риккардо пристально глянул ей в глаза. – Я никогда не захочу тебя увидеть снова.
   Консиция затрепетала, услышав холодное презрение в голосе мужа. Он не шутил. Она уставилась на него. Его лицо говорило, что он полон решимости.
   – Ты меня понимаешь?
   Ее губы дрогнули, она наклонила голову.
   – Да, Риккардо.
   – А теперь попрощайся с сестрой и скажи, что ты сожалеешь о случившемся.
   – Да, любимый.
   Консиция медленно подошла к кровати и опустилась на колени возле Елены, которая открыла глаза. Подняв руку сестры, она посмотрела ей в лицо.
   – Дорогая, я сожалею. Прости меня!
   Елена кивнула и слабо ей улыбнулась.
   – Конечно, Консиция. В конце концов, ты же моя сестра. Я желаю, чтобы вы с Риккардо были счастливы.
   Сейчас Консиция сожалела о всех своих поступках, когда она была несправедлива к Елене. Эти чувства вылились в потоке слез отчаяния.
   – Я тоже буду молиться за тебя… и твоего мужа, – прошептала Консиция.
   Риккардо наклонился и поцеловал Елену в щеку.
   – Я тоже, маленькая моя сестренка, – он повернулся к Джуану и Консуэле. – Наблюдайте за ними. Дайте мне знать, если я понадоблюсь.
   Он пожал руку Джуану и медленно вышел из комнаты.
   Консиция в дверях послала Елене воздушный поцелуй. Когда она взглянула вниз, в холл, то увидела, что Риккардо ждет ее у лестницы. Он протянул ей руку.
   Поблагодарив Бога, что она вышла замуж за этого человека, Консиция пробежала холл, чтобы присоединиться к своему мужу.

ГЛАВА 32

   Через два дня после того, как Эль Гато был закрыт в склепе, Энрико вернулся, чтобы еще раз осмотреть комнату своего врага, надеясь найти какое-то свидетельство о том, где спрятано похищенное золото. Но когда он вытаскивал вещи Эль Гато, то нашел нечто, потрясшее его до глубины души.
   Прижав находку к груди, он, спотыкаясь, дошел до своего кабинета и запер за собой дверь.
   Несколько часов Энрико просидел, опершись о стол, с нетронутым стаканом бренди перед ним. Он оставался там до тех пор, пока не наступила темнота и бледный серебристый свет луны не осветил ночное небо. Слезы о далеком и печальном сбегали по его лицу и застревали в глубоких морщинах на его щеках.
   Его мысли ушли в давние времена, к воспоминаниям, которые преследовали его долгие годы. Сжатая ладонь его руки согрела холодное золото медальона, который он нашел в маленькой резной шкатулке в комнате Диего – медальон с изображением внутри него Терезы, его единственной любви.
   Он едва не отбросил его в спешке, разыскивая ключ к своему похищенному состоянию. Что-то остановило его руку и заставило открыть медальон. А когда он это сделал – Тереза, молодая и красивая, с нежной улыбкой на лице, взглянула на него. Как часто он любовался этой улыбкой, когда они вместе играли детьми.
   Воспитанные на соседних маленьких ранчо, они много общались. Он любил ее всю жизнь. Когда они повзрослели, он молился, чтобы она стала его женой, хотя ее отец не желал этого брака, потому что она была чистейшей испанкой из Кастилии, а Энрико был смешанного происхождения. Даже тогда, когда отец Терезы готов был уже согласиться, богатый кузен Энрико, Викторио Сандовал, остановился на их ранчо на обратном пути из Чикуахуа. Он намерен был быстро следовать дальше, но, увидев Терезу, продлил свое пребывание.
   Энрико покачал головой. Как мог он, Энрико де Вега, похожий на свою мать-индианку, соперничать с высоким красавцем, напористым испанцем?
   Тереза влюбилась в Викторио. Позднее, когда они поженились, Энрико думал, что умрет от боли.
   С этого времени он возненавидел все, что напоминало ему о его индейской крови. Считал, что из-за нее он потерял любимую.
   Он пытался возместить это тем, что научился читать, был образован, а этим не могли похвастаться многие идальго. У него появилась навязчивая идея занять более высокое положение в обществе.
   Меньше чем через десять лет Викторио умер, убитый быком, оставив Терезу вдовой с маленьким ребенком на руках. Родители ее умерли от лихорадки. Энрико снова обрел надежду. Это было еще до того, как старый Дон Луис Сандовал, отец Викторио, запретил ему видеться с ней.
   Доведенный до отчаяния, Энрико задумал взять в плен старика и увезти Терезу. Он был уверен, что, если она узнает, как сильно он ее любит, то ответит ему взаимностью.
   Он считал, что, удерживая ее у себя достаточно долго, тем самым скомпрометирует ее, и, чтобы избежать скандала, Дон Луис Сандовал будет настаивать на их венчании.
   Энрико не хотел ничего другого, как жениться на ней и воспитывать ее сына как собственного.
   Но из его планов ничего не вышло. Рука старика сжала медальон. Рыдания сотрясали его тело, и он обратил свои мучительные воспоминания к тому роковому дню.
   Энрико все тщательно спланировал, ожидая, когда охранников не будет на дороге, но у лошади его отлетела подкова, и он опоздал на встречу.
   Когда же он добрался до места, чтобы встретить Гулермо и людей, которых нанял, они уже уехали.
   Де Вега задрожал, вспоминая тот ужас, что он увидел, когда, наконец, приехал в гасиенду.
   Мертвые тела. Женщины с окровавленными ногами и следами от насилия, которому они подвергались прежде, чем их убили. Мертвые старики, даже дети…
   – Нет! – закричал он в темноту, вспомнив, какой он нашел свою любимую Терезу.
   На постели в своей комнате она покончила с собой, предпочтя смерть бесчестию. Он нашел ее маленького сына, затоптанного в грязь. Его пиджак был единственной вещью, по которой ребенка можно было опознать.
   Потеряв голову от горя, Энрико охотился за Гулермо. Но когда нашел его, молодой охранник, которого де Вега считал своим другом, презрительно встретил его. Гулермо сказал, что в случившемся не его вина. Охранники в гасиенде затеяли сражение. Он был вынужден их убить. Гулермо заявил, что этот рейд был задуман Энрико, потому никто не поверит, что всадники действовали не по его приказу. Он с наглостью утверждал, что вина Энрико для всех будет очевидной, так как он стал единственным наследником ранчо Испанский Ангел.
   После того, как де Вега стал владельцем ранчо, он с горечью понял, что если кто-то богат, другие забывают о его смешанной крови и прощают это.
   Нуждаясь в наследнике, он женился на Соледад, дочери испанского дворянина.
   После того, как у него родились две дочери, Гулермо появился снова и потребовал, чтобы его назначили мажордомом, иначе грозился рассказать о происшедшем.
   Энрико был вынужден назначить его мажордомом, закрыв глаза на прошлые злодеяния и на те, которые он неприкрыто творил с того времени.
   Гулермо все эти годы шантажировал его, угрожая постоянно рассказать Соледад, его детям и официальным чиновникам, что Энрико виновен в том давнем рейде.
   Энрико наклонил голову под грузом своих воспоминаний, как и раньше, ему хотелось найти возможность расправиться с Гулермо. Он тайно надеялся, что Эль Гато и его люди убьют его давнего врага, но Гулермо удавалось уходить от опасности.
   Совсем не жалея Эль Гато, Энрико понимал, что теряет последнюю надежду избавиться от Гулермо.
   Он раскрыл ладонь и снова всмотрелся в медальон. Как он оказался у этого бандита? Может быть, он украл его? Но где и у кого?
   Энрико понял, что ему не будет покоя, пока он не выяснит этого. Единственный человек, кто мог ему об этом рассказать, был Эль Гато.
   Встревоженный, де Вега поднялся со стула и обошел конторку. Он хотел, чтобы бандит ответил на его вопросы.
   Сойдя в холл, Энрико поискал хаусбоя, но было уже слишком позднее время. Слуга ушел спать.
   Де Вега пожал плечами. Бандит был еще жив. Скоро наступит утро. Вздохнув, он с трудом пошел вверх по лестнице.
   На самом верху он ощутил чье-то присутствие и похолодел. Он поднял голову.
   – Нет! – закричал Энрико, задыхаясь. Он отшатнулся, схватившись за перила.
   Женщина в синем стояла перед ним. Ее лицо светилось белым светом от канделябров из холла. Слезы стекали серебряным потоком по ее щекам.
   Энрико съежился от ее обвиняющего взгляда, который пронзил его как два синих огня.
   – Что ты хочешь от меня? – выкрикнул он.
   – Ты знаешь, – прошептал голос.