Рид Мишель. Страсть по-флорентийски

   – О, ты только посмотри. Лука! – мягко воскликнула Шеннон, когда река превратилась в шелковую огненную ленту. – Разве можно когда-нибудь привыкнуть к этому зрелищу?
   Они стояли плечом к плечу и смотрели вниз на воду, но, услышав реплику Шеннон, Лука повернулся и взглянул на ее позолоченное закатным солнцем лицо.
   – К такому зрелищу – нет, – сказал он.
   Внутри у нее все затрепетало, она поняла, что он имеет в виду ее, а не пейзаж. Шеннон покачала головой.
   – Ну, в твоих устах это звучит несколько банально, – пожурила она его.
   – Я сказал чистую правду, – лениво пожал он плечами.
   Неожиданно Шеннон задрожала, как будто ее окатили ледяной водой из реки.
   – Я замерзла, – сказала она и, оттолкнувшись от перил, быстро пошла обратно к машине.
   Луку удивила резкая смена ее настроения, но вскоре он нагнал Шеннон и, накинув ей на плечи свою кожаную куртку, снова обнял девушку.
   – Спасибо, – натянуто пробормотала она.
   – Пожалуйста, – растягивая гласные, усмехнулся Лука и через секунду спросил:
   – Где мы будем кушать?
   – По-моему, для ужина слишком рано.
   – Ты хотела бы вернуться домой?
   Нет, возвращаться ей совсем не хотелось, потому что Шеннон знала: дома им неминуемо придется принимать решение, а она еще не готова.
   Вспомнив о пристрастии Луки к шикарным ресторанам, которые часто посещала флорентийская элита, она осторожно произнесла:
   – Давай найдем какое-нибудь уединенное местечко, ладно?
   Теперь настала очередь Луки пожурить ее. Он улыбнулся:
   – В подсказке не было необходимости, дорогая. Я подумал о том маленьком ресторанчике, куда мы обычно ходили. Тебе нравилось, как там готовят панцанеллу, если я не ошибаюсь…
   В теплой и уютной атмосфере ресторанчика Шеннон снова расслабилась. Еда была великолепная, и мужчина, с которым она разделила трапезу, безупречен.
   На его загорелом лице играли блики горящей свечи. Лука кормил Шеннон из своих рук, поил молодым сухим вином, гипнотизировал ее своим низким хрипловатым голосом. Когда же говорила она, Лука опускал взгляд и жадно смотрел на ее рот, как будто целуя его своими глазами. От этого у Шеннон начинали дрожать губы, а Лука улыбался, всем своим видом показывая ей, что он догадывается о том, что с ней происходит.
   Это была прелюдия любовной игры. Шеннон прекрасно понимала это, поскольку много раз под давалась его чарам в прошлом. Лука занимался с ней любовью своими глазами, своим голосом всем, что имелось у него на вооружении.
   – Почему? – неожиданно спросила она его.
   – Потому что я тебя хочу, – ответил он, даже не пытаясь притвориться, будто не понял суть вопроса.
   А как же ее воображаемые грехи? Шеннон открыла было рот, но Лука приложил палец к ее губам.
   – Остановись. Лучше спроси себя, чего ты сама хочешь.
   И Шеннон сдалась, понимая, что то, к чему он ее готовил, все равно произойдет. А она… что ж, она хотела Луку, а еще – чтобы сегодняшний вечер продолжался вечно, чтобы прошлое совсем исчезло, а печальное завтра никогда не наступило.
   Когда они вышли из ресторана, Лука накинул Шеннон на плечи свою куртку и снова нежно обнял ей, но по дороге к машине вдруг оставил ее, пробормотав извинения, и исчез в одном из маленьких магазинчиков. Через несколько минут он снова появился, неся в руке коробку, которую вручил Шеннон. Это были шоколадные трюфели, что еще больше подтвердило его намерения, потому что два года назад они всегда кормили друг друга трюфелями, отдыхая после любовных утех.
   Значит, Лука хочет воскресить волшебство их совместного прошлого. Шеннон была так смущена, что лишь краем глаза отметила, как другой рукой он сунул что-то маленькое в карман.
   Когда они сели в машину, девушке казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Войдя в дом, они молча прошли к лифту. Лука нажал кнопку вызова и одновременно притянул к себе Шеннон.
   – Ты вся дрожишь, – сказал он и, не дав ей ответить, прильнул к ее губам.
   Они целовались так страстно, что Шеннон не заметила, как приехал лифт. Лука ввел ее в кабину, активировал карту-ключ и сжал руками ее бедра.
   Она не отпихнула его, не сказала «нет», так почему же начала испытывать такое жгучее беспокойство по мере того, как они приближались к квартире?
   Двери лифта открылись, и они вышли. Шеннон огляделась.
   Все было так же, как всегда. Инкрустированный паркет, Аполлон, стоящий у арки, мягкий свет…
   Она шла вперед на ватных ногах. Наконец Лука, следовавший за ней, развернул Шеннон лицом к себе, поймал ее взгляд, и все исчезло прошлое, настоящее, два года разлуки. Осталось только горящее обещание в глазах Луки. Он снял куртку с ее плеч и бросил на ближайшее кресло. Потом мягко провел ладонью по рукам, по дрожащей спине и снова завладел ее ртом.
   Они двинулись в ее комнату, и через секунду дверь скрыла их от всего остального мира. Шеннон положила коробку с трюфелями на комод и обняла Луку за шею. Ее губы приоткрылись, приглашая его к новым поцелуям, и он с восторгом принял это приглашение.
   Они целовались целую вечность, погружаясь в густой чувственный туман. Наконец Лука начал медленно расстегивать молнию на платье, попутно лаская ее гладкую, как шелк, спину. Манжеты на рукавах оказались слишком тугие, и ему пришлось приложить усилие, чтобы расстегнуть их.
   Затем он взял ее руки и поцеловал запястья, как будто просил прощения за это маленькое насилие… потому что насилию не было места в этой комнате. Оно осталось в прошлом, когда он набросился на нее в ярости, не в силах сдержать страсть.
   Платье скользнуло на пол, и Лука завел руки за спину Шеннон, чтобы расстегнуть бюстгальтер.
   Красивые кружевные чашечки обнажили нежные полукружья грудей с тугими розовыми сосками.
   Он лизнул один из них, и Шеннон вскрикнула от удовольствия, откинув назад плечи и прижимаясь грудью ко рту Луки.
   Лука тихо засмеялся: она всегда была восхитительной, чувственной любовницей. Он переместил свой язык на другой сосок и вызвал точно такую же реакцию.
   Его руки, слегка касаясь, двигались по атласной коже, нежно трогая ее тело, затем он прижал бедра Шеннон к своим, и она почувствовала его возбужденную плоть.
   – Раздень меня, – сказал он.
   Шеннон открыла глаза и с трудом сфокусировала зрение. Сладострастная улыбка сирены появилась у нее на губах. Она расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, обнажив мускулистую грудь, и провела пальцами по темным курчавым волосам, покрывавшим смуглую кожу Луки. Рубашка упала, а Шеннон уже расстегивала его брюки, чтобы ее ладонь могла проникнуть внутрь.
   Прикосновение, не похожее ни на какое другое… Лука на секунду закрыл глаза, и волна желания захлестнула его. Зарычав, он схватил Шеннон, поднес к кровати, нагнулся, чтобы скинуть покрывало, и положил ее на прохладную белую простыню. Лука начал срывать с себя остатки одежды, а Шеннон чувственными движениями сняла тонкие чулки и голубые трусики. Длинные ноги скользили по белому полотну, дразня Луку соблазнительными изгибами дивного женского тела.
   Наконец он лег рядом с ней и впился губами в ее алчущий рот.
   Забыв обо всем на свете, они целовались, касались друг друга, перекатывались на кровати.
   – Ты мне нужен, нужен, нужен, – повторяла она снова и снова, до тех пор пока у него голова не закружилась от охватившего его триумфа, от осознания собственной значимости.
   Чувства обоих накалились до предела.
   Шеннон выгнулась, приглашая его войти, и Лука, не в силах больше сдерживаться, погрузился в ее глубины. Их рты слились, их сердца грохотали, их тела взмокли от пота, их руки и ноги переплелись. Они трепетали, ожидая восхитительного взлета.
   Затем все ослабло, захватывающая, стремительная атака чувств утихла, напряжение спало.
   Лука соскользнул с нее и закрыл глаза, ожидая, когда схлынет чувство глубокого насыщения.
   Через некоторое время он нашел в себе силы взглянуть на Шеннон. Она была очень бледной.
   Неужели он причинил ей боль?
   – Ты в порядке? – хрипло спросил Лука и нежно коснулся губами ее мягких губ.
   Ее ленивое «Ммм…» принесло ему несказанное облегчение.
   – Тогда посмотри на меня, – приказал он. – Я не люблю, когда ты лежишь так неподвижно.
   Пушистые ресницы взлетели вверх.
   – Ты просто замечательный, – улыбнулась Шеннон.
   Лука с ленивой ухмылкой кивнул, затем еще раз поцеловал ее в губы.
   – Я и чувствую себя замечательно.
   – Трюфели! – неожиданно воскликнула она и тут же вскочила на ноги.
   Но в тот момент, когда Шеннон подошла к комоду, какая-то смутная мысль возникла у нее в голове. Хмуро глядя на шоколадные конфеты, она пыталась сосредоточиться на том, что же не давало ей покоя.
   Внезапно перед ее глазами огненной молнией вспыхнуло видение. Улыбающийся Лука, выходящий из магазина и протягивающий ей коробку с трюфелями. В другой руке зажат небольшой пакетик, который он убрал в карман… Шеннон так отчетливо увидела это, что не сразу могла поверить тому, как глупо она ошибалась.
   Лука отправился в магазин не для того, чтобы купить конфеты! Трюфели он купил после того, как сделал более серьезную покупку.
   Упаковку презервативов! Он купил презервативы – для тщательно продуманной ночи любви!
   – Я не могу спокойно смотреть на тебя, чтобы не испытывать желания быть внутри тебя, – пробормотал он низким голосом.
   Она обернулась и посмотрела на него. Лука лежал в свойственной ему расслабленной позе – на боку, подперев голову рукой и слегка согнув сильные ноги.
   Шеннон затрясло от ярости.
   – Ты ублюдок! – бросила она ему. – Я тебя ненавижу!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   – Что?! – спокойные, темные глаза Луки округлились от удивления.
   – Я т-тебя ненавижу, – повторила Шеннон. Раньше мы обходились без этого, а сейчас ты даже не потрудился сказать мне!
   Он сел, нахмурив черные брови.
   – О чем ты говоришь?
   – Презервативы, – объяснила она. – Ты купил их вчера в магазине, в котором покупал трюфели.
   Я видела, как ты положил их в карман.
   – Ну да, – подтвердил Лука, не видя никакой проблемы. – Мне не хотелось испытывать судьбу… Почему ты так на меня смотришь?
   Шеннон бросила коробку с трюфелями и наклонилась за брюками, валявшимися на полу. Засунула дрожащие от напряжения пальцы в карман и вытащила обернутый целлофаном пакетик.
   Ей даже не пришлось ничего говорить. Лука увидел пакет и наконец все понял.
   – Дурочка, – прошептал он и ухмыльнулся. Мы же никогда не любили эти штучки, не так ли?
   Мы слишком беспечны, когда находимся под воздействием более непреодолимых сил.
   Она швырнула пакетик в него. Он ударился о красивое загорелое плечо Луки и упал прямо на колено.
   – Я никогда тебя не прощу, – в ярости крикнула ему Шеннон. – Как ты мог подвергнуть меня такому риску, Лука? Как ты мог! – заплакала она.
   В течение секунды он пристально смотрел на нее, затем мрачно заметил:
   – Мы оба рисковали, дорогая, – заметил он мрачно. – Мы набросились друг на друга, не думая ни о чем, если помнишь. И это не было одностороннее удовлетворение.
   – Я это не отрицаю.
   – Тогда почему ты так бесишься? – резко спросил он, скатившись с кровати и встав на ноги с другой стороны.
   От душившей ее ярости Шеннон с трудом понимала, что он говорит.
   – Я дрожу от страха, что уже беременна, а ты спрашиваешь, почему я бешусь? – чуть не задохнулась она от гнева.
   – Беременна? Как это? – спросил Лука. – Ты же пьешь таблетки, – удивился он. – И это не повод для шуток.
   – Вот именно, не повод, – заверила его Шеннон. – Потому что я не пью таблетки. Какого черта, ты думаешь, я так расстроилась?
   На секунду в воздухе повисла тишина.
   – Матерь Божья, – пробормотал Лука. – Я имел в виду риск совсем иного рода.
   – Какого еще иного? – спросила она его, сбитая с толку.
   – Почему ты не пьешь таблетки?
   – А зачем ты покупаешь презервативы, если думаешь, что я пью?
   Вместо ответа Лука потер затылок и повернулся к ней спиной. Шеннон, в полном смятении, размышляла и наконец сделала свои собственные выводы.
   – После того как мы с тобой расстались, – медленно произнесла она, – у тебя была куча других женщин, но ты даже не подумал позаботиться о моем здоровье.
   – Что за чушь ты несешь! – зло набросился он на нее. – Не было у меня секса без предохранения, и поэтому я совершенно спокоен!
   – Ах вот как! Но если ты был абсолютно уверен, что я принимаю таблетки, тогда зачем тебе понадобилось покупать…
   Она все поняла еще до того, как закончила вопрос. И неожиданно напрягшееся лицо Луки стало подтверждением догадки. Презервативы были куплены для того, чтобы защитить его самого. Он думает, что это она представляет для него опасность!
   На Шеннон словно вылили ведро ледяной воды. Он по-прежнему считает ее воплощением зла, то есть той развратной женщиной, которая водит мужиков в свою кровать.
   – Убирайся из моей комнаты, – сказала она, затем повернулась и пошла в ванную.
   Но не успела Шеннон закрыть дверь, как на пороге возник обнаженный Лука.
   – Я не имел в виду то, что ты подумала, – сухо произнес он.
   – Нет, имел.
   Сняв халат, который висел за дверью, она надела его.
   – Мы расстались на два года, и никто из нас не имеет право рисковать.
   – Ты рисковал – дважды! – вспыхнула она.
   – Так же, как и ты, дорогая.
   На это ей нечего было сказать. Вместо ответа Шеннон бросила Луке полотенце.
   – Прикройся, – с презрением сказала она и хотела пройти мимо него, но он схватил ее за руку.
   – У нас есть проблема, и мы должны о ней поговорить, – резко сказал он. – Два года назад ты бросила меня. Теперь снова намерена поступить со мной так же?
   – А как я должна поступить? – закричала она. Нет ничего хуже того оскорбления, которое ты нанес мне, и это после того, как мы только что занимались сексом!
   Он нахмурился.
   – Извини.
   – Этого недостаточно, – протянула она.
   – Тогда что ты хочешь от меня услышать?
   – Ничего. – Внезапно Шеннон охватил такой озноб, как будто кровь ее превратилась в лед. Я всего лишь прошу тебя покинуть эту комнату.
   – Но я не могу это сделать. Может быть, ты уже носишь моего ребенка…
   Не смей так говорить!
   Ее волосы разметались, лицо побледнело, слезы застыли в глазах. Я не хочу иметь от тебя ребенка!
   Лука проскрежетал зубами от ярости, затем отпустил ее руку и отошел от нее, на ходу обертывая полотенцем свои упругие ягодицы.
   Заметив коробку с трюфелями, лежащую на полу, он поднял ее и с грохотом кинул обратно на комод. Потом принялся с силой растирать виски.
   Одна его половина искала слова, чтобы исправить то, что сейчас произошло, в то время как другая советовала ему бросить все это, потому что правда есть правда, даже если эта правда горькая.
   Он действительно думал о себе, покупая презервативы. У нее была сексуальная жизнь, и он не мог позволить себе проигнорировать это. Слишком много имен ее дружков вставляла Кейра в их разговоры, с упорной решительностью пытаясь удержать в его памяти имя Шеннон! Неужели Кейра в самом деле верила, будто он будет чувствовать себя великолепно, зная, что Шеннон продолжает жить полноценной жизнью, в то время как его жизнь остановилась?
   Кейра… Лука, вздохнув, закрыл глаза и представил свою красивую золовку, которая всегда напоминала ему маленькую искорку, лучик света. И вот теперь этот лучик погас, остались лишь осиротевшая новорожденная девочка и Шеннон, которая уже достаточно сломлена этой трагедией. А он еще больше пытается ее сломать…
   Все должно было быть совсем по-другому. И обидеть Шеннон он не собирался. Когда они уходили днем из дома, перед Лукой стояла единственная цель – напомнить ей, как хорошо им было вместе раньше. Он хотел, чтобы она почувствовала, что у них все могло бы быть снова при обоюдном желании – до того, как он ошарашит ее своим невероятным предложением.
   Лука все тщательно спланировал. Даже припас бутылку шампанского, чтобы отпраздновать ее согласие, когда Шеннон скажет «да», выслушав его старательно отрепетированную речь.
   Как, черт побери, исправить эту ситуацию?
   Опустив руки, Лука повернулся к Шеннон.
   Она по-прежнему стояла в дверях ванной комнаты и с мрачным видом смотрела на него.
   Лука собрался с духом.
   – Выходи за меня, – произнес он, сведя свою речь к главному итогу. – Тогда это решит все проблемы.
   Последовала гробовая тишина. Шеннон продолжала пристально смотреть на него своими синими глазами, и он вдруг опять почувствовал эротическое возбуждение.
   – Что ж, должно быть, тебя сильно задело, если ты это произнес, – сказала она.
   – Нет, – ответил он.
   Губы Шеннон скривились в усмешке. Неужели он думает, что она не заметила, как он пересилил себя, чтобы сделать это оскорбительное предложение?
   Лука все еще ненавидит ее и по-прежнему возмущен тем, что якобы произошло два года назад.
   Да и как могло быть иначе?
   – Я не ношу твоего ребенка, – твердо проговорила она, пытаясь немедленно подавить зарождающееся желание ответить согласием на его предложение. – И даже если бы удача отвернулась от меня и я бы забеременела, мне следует думать только о Кейре и оценивать мои шансы вырастить ее дочку… Что же касается нас с тобой, то говорить о свадьбе всего лишь из-за эфемерного шанса, что я забеременела, – глупо. Если же все-таки окажется, что я беременна и смогу выносить ребенка, то все равно не выйду замуж за человека, который думает, будто я не только распутная, но и безответственная!
   – Я не думаю, что ты распутная! – возмутился Лука. – И не надо начинать все сначала.
   Но если Шеннон завелась, то остановиться уже не могла:
   – Ты не доверяешь мне, считаешь, что я не была тебе верна!
   Он вскинул голову и твердо произнес:
   – Я тебе доверяю.
   Ее синие глаза смотрели с вызовом, словно обвиняя его во лжи.
   – С кем я планировала провести ночь, когда ты приехал в мою лондонскую квартиру? – с вызовом спросила она.
   – Откуда я знаю? – нахмурился Лука.
   – Ты слышал, как я дважды позвонила, и тут же сделал вывод, что я звонила своим любовникам! Тебе не кажется, что это делает из меня отвратительную и ненадежную жену? Добавь этих двух любовников к моему безответственному поведению, касающемуся секса, и любой из них может оказаться отцом этого надуманного ребенка!
   Лука отверг этот аргумент, нетерпеливо махнув рукой.
   – Один из этих звонков был к женщине.
   От удивления у нее округлились глаза.
   – Кто тебе это сказал?
   – Джошуа Соамс, – ответил Лука. – Вчера он звонил сюда, пока ты была в госпитале. Я задал вопрос, он все объяснил.
   Неужели Лука в самом деле использовал ее партнера по бизнесу, чтобы вытянуть информацию об Алекс?
   – И это называется доверять мне?
   – Прекрати, – рассердился Лука. – Ты что, считаешь меня полным идиотом? Раз ты не принимаешь таблетки, значит, у тебя нет любовников. Все слишком серьезно, чтобы вот так бросать оскорбления друг другу. Если ты забеременела, то только от меня. И если тебе придется пройти через то, через что прошла Кейра, то я хочу быть рядом, чтобы поддерживать тебя, как Анджело поддерживал Кейру. Я предлагаю тебе пожениться прямо сейчас – до того, как беременность станет заметной. И я был бы тебе очень признателен за честный, непредвзятый ответ, без малейшего намека на сарказм.
   Все это время Шеннон наблюдала за его лицом и выразительной жестикуляцией, одновременно размышляя о том, как он четко мотивировал свое предложение, полностью проигнорировав при этом такие «мелочи», как любовь, взаимоуважение, дружеские чувства и, наконец, реакция его семьи.
   Лука безумно красив, уверен в себе, практичен и даже высокомерен, хотя это высокомерие каким-то странным образом украшает его. Он обладает талантом улаживать любые конфликтные ситуации.
   Шеннон и раньше видела, как действуют его чары на корпоративном съезде в зале, полном непреклонных женщин-руководителей, когда Лука говорил речь. К тому моменту, когда он сходил со сцены под восторженные аплодисменты, в зале не оставалось ни одной женщины, которая не мечтала бы о нем. Тем не менее Шеннон была единственной счастливицей, которая заполучила его.
   Теперь она ощущала ту же самую харизму, исходящую от Луки, которая тянула ее к нему как магнит. Низкий бархатный голос соблазнял Шеннон, а красивые плавные жесты заставляли представлять, как его руки двигаются по ее телу.
   Она знала, что отмалчиваться бесполезно, но еще потянула с ответом, чтобы понять скрытый мотив, двигающий Лукой.
   Секс.
   Возможно, Лука и мог совладать со своим лицом, но сделать то же самое с телом у него не получалось. Он желал ее это было ясно по тому, как он смотрел на нее, как ласкал ее тело, как занимался с ней любовью.
   Значит, Лука попался на крючок, и к кому? К шлюхе, которой всегда удавалось вывернуть его наизнанку. Так почему бы и не жениться на ней? – таков его истинно мужской ответ на наболевшую проблему. Если бы ее предательство с другим мужчиной не стало на пути два года назад, Лука связал бы себя брачными узами с ней без малейшего сожаления об утраченном статусе холостяка. И он все еще готов сделать это, даже несмотря на все произошедшее, потому что считает ее подходящей партнершей в постели.
   Брак с Шеннон дал бы ему возможность получить идеальную жену. То есть такую, которая постоянно находилась бы под боком, чтобы удовлетворять его сексуальные потребности, но не претендовала бы ни на что иное, кроме спальни.
   Ублюдок, подумала она. Даже не удосужился упомянуть свою семью или хотя бы тот факт, что все они пережили худшие дни в своей жизни. У него просто появилась благоприятная возможность решить свои проблемы, и он не собирается упускать такой шанс.
   Шеннон возмущали его холодные расчеты и скорость, с которой Лука смог все оценить и принять решение. Два года назад, вот в этой самой квартире, он увидел подозрительную сцену и пришел к молниеносному выводу. Именно в тот момент Шеннон стала шлюхой в его глазах. Что бы она потом ни говорила, ничего уже не могло изменить его убеждение.
   Интересно, что бы сделал Лука, если бы она рассказала ему всю правду? – спрашивала себя Шеннон. Ответил бы он так же, как сделал это в прошлый раз, когда обвинил ее в том, что она посмела порочить имя своей сестры собственными грехами?
   А как поступила тогда Кейра? Она умоляла ее хранить молчание. Умоляла понять, почему она никогда не сможет признаться Луке, даже ради Шеннон. «Он скажет Анджело. А как иначе? Если бы было все наоборот, я бы все объяснила, иначе не смогла бы жить с таким грузом на душе!»
   Эти слова отпечатались в сердце Шеннон навсегда. Потому что она все-таки не поддалась на мольбы сестры и обо всем рассказала Луке, пытаясь спасти себя, поставив на карту брак Анджело и Кейры.
   Но Лука отказался верить.
   Для всех Кейра была идеальной женщиной, а следовательно, распутницей стала Шеннон.
   Лука не собирался менять свое мнение, даже поняв, что не может держаться от нее на расстоянии. Он по-прежнему не доверял ей и никогда бы не оставил ее наедине с каким-нибудь мужчиной, а секс, возможно, использовал как суровое наказание за предательство.
   Так что же ей теперь сказать? Поверь мне насчет Кейры, и, вероятно, я рассмотрю твое предложение?..
   – Мой ответ – нет, – объявила Шеннон, затем повернулась и пошла обратно в ванную, но на этот раз, прежде чем дать волю чувствам, она защелкнула задвижку, потом села на крышку унитаза, опустила лицо в дрожащие ладони и тихо заплакала.
   Чувство безысходности навалилось на нее.
   Шеннон не желала бросить тень на образ ее бедной сестры в его глазах, настаивая на том, чтобы он выслушал правду. Хотя у нее даже были доказательства собственной невиновности, только не здесь, а там – в Лондоне.
   У Луки в ушах продолжал звенеть звук закрываемой задвижки. Он со злостью проклинал себя за то, что позволил Шеннон произнести это холодное «нет».
   Что она о себе возомнила, отклонив его искреннее и щедрое предложение? Ей бы радоваться, этой прирожденной соблазнительнице, у которой глаза постоянно находятся в поиске очередного мужчины?
   Но она носит его ребенка. Наверняка носит, иначе все его аргументы превращались в прах. Если эта колдунья полагает, что он позволит ей уйти и забрать этого ребенка с собой, тогда ее ожидает большое разочарование.
   Резко развернувшись, Лука вышел из спальни и прошагал через холл в свою комнату. Укрывшись там, он принял душ, одновременно планируя очередную атаку.
   Как только его злость утихла и Лука опять начал думать как рациональный человек, в его голове возник вопрос: какого черта он опять пытается связать себя с ней?
   Неужели он в самом деле хочет в будущем постоянно думать о том, где она и чем занимается, когда его нет рядом?
   Конечно, теперь Лука не мог доверять ей. Если бы кто-нибудь два года назад сказал ему, что она забавляется за его спиной, он рассмеялся бы тому человеку в лицо.
   Горькие чувства нахлынули на него с удвоенной силой. Подставив голову под струи воды, Лука смыл шампунь, и в его памяти всплыла картинка того дня, когда он неожиданно пришел домой и обнаружил Шеннон, стоящую в дверях спальни.
   – Почему ты вернулся? – спросила она, с ужасом глядя на него.
   – Я мог бы задать тебе этот же вопрос. Предполагалось, что ты будешь в Лондоне до завтра.
   – Я вернулась пораньше. – Шеннон прикрыла за собой дверь.
   – И я тоже, – рассеянно ответил Лука. – Мне нужны некоторые бумаги из моего сейфа… – Повинуясь внутреннему инстинкту, он обошел Шеннон и толкнул кулаком дверь…