Страница:
– Проклятье, – выругался Лука, когда мыло попало ему в глаз. Выключив душ, он дотянулся до полотенца и вытер лицо.
…В спальне царил беспорядок. Постельное белье было смято и наполовину свешивалось на пол. Лука уловил аромат мужского одеколона. Не его одеколона, и не его красные боксерские трусы он выудил из складок белого покрывала. Лука никогда не носил шелковое нижнее белье, тем более красное. Он предпочитал хлопок, белый, черный, серый – любой цвет, но только не красный.
– И кому это принадлежит? – Лука быстро повернулся, успев заметить, как она незаметно кладет что-то в ящик тумбочки.
– Я вернулась и об-обнаружила все как есть. Я не знаю, что…
Лука протянул руку и открыл ящик тумбочки, задвинутый Шеннон. Он увидел, как она напряглась и задрожала, затем опустила глаза, когда он вытащил упаковку презервативов…
Презервативы, чертовы презервативы! – со злостью подумал Лука. Проклятие его жизни!
…Один отсутствовал. Самого факта того, что они находились в спальне, было достаточно, чтобы превратить кровь Луки в желчь. Они с Шеннон никогда не пользовались презервативами! А этот чертов запах чужого мужского одеколона так и бил в нос, пока Лука пытался осознать то, с чем ему пришлось столкнуться.
– Я могу объяснить… – сказала Шеннон низким и хриплым голосом.
Не говоря ни слова, Лука положил упаковку обратно в ящик, затем повернулся к Шеннон.
– Прежде чем ты сделаешь ужасные выводы, хочу сказать, что это была не я. Лука, не я!
– Тогда кто? – бросил он с вызовом.
Ее лицо побелело, в глазах читалась невыносимая мука. Слезы катились по щекам и душили ее.
– Кейра, – прошептала она.
Кейра. Из всех лживых оправданий, которые она смогла придумать, Шеннон выбрала именно то, которое возложило всю вину на женщину, никогда не предававшую своего мужчину – никогда.
За ее объяснением последовала отвратительная сцена – тот кошмар, который постоянно преследовал его с тех пор…
Где-то зазвонил телефон. Очнувшись, Лука обнаружил, что стоит в ванной комнате, уставившись на керамическую плитку, покрывающую пол, на лужу воды около загорелых ног. Он поднял голову и увидел отражение своего лица в зеркале. На него смотрел совершенно незнакомый человек – бледный, со сжатыми губами и с холодными глазами.
Вот в кого превратила его Шеннон.
И он предложил ей выйти за него замуж?
Натянув халат, Лука вышел из ванной. У него появилось чувство, будто он только что пробежал марафон. Может, именно это с ним и произошло он пробежал марафон сквозь муку, ложь и обман.
Лука оставил свой пиджак на кресле возле лифта. Его мобильный телефон был в одном из карманов, и он прошел через всю квартиру, чтобы забрать его. Звонок был от Марко, его помощника. Но почему он звонит в столь поздний час? Если Марко все еще в офисе, значит, он сильно загружен работой и пытается сохранить порядок в его отсутствие.
Он заканчивал разговор, когда Шеннон появилась в арке. Она была одета в облегающую голубую пижаму под тонкой голубой хлопчатобумажной накидкой, распахнутой на груди. Шеннон смыла косметику и собрала волосы на макушке, обнажив тонкую изящную шею. Ее глаза напоминали два синих озера, а пухлые розовые губы так и манили к поцелуям…
Лука ощутил прилив желания и одновременно чувство презрения к себе. Стальной обруч сдавил его грудь. Он повернулся к Шеннон спиной, слушая голос Марко. Бедняга казался уставшим до чертиков.
Шеннон все еще стояла в арке, и Лука задавался вопросом, что ей нужно.
– Просто оставь это до завтра. Марко, – приказал он. – Бизнес не рухнет, если ты пойдешь домой и немного поспишь.
Закончив разговор и положив мобильный телефон в пиджак, Лука повернулся и снова посмотрел на Шеннон.
– Извини за беспокойство, – натянуто произнесла она. – Но мы оставили покупки в машине, а мне нужно повесить мой траурный костюм…
Глупая оплошность! Лука тяжело вздохнул.
Какой же он эгоистичный ублюдок, если позволяет себе давить на нее в такое время!
Не правильно истолковав причину его вздоха, она подошла к нему с протянутой рукой.
– Если ты дашь мне ключи от машины, я пойду и принесу пакеты сама.
Отпустить ее на подземную стоянку в такое время суток, да еще в таком виде?
– Ни за что – пока я жив, – прошипел Лука.
Шеннон нахмурилась, поскольку не поняла причину его раздражения.
Лука взял свой бумажник и ключи от машины и нажал кнопку вызова лифта.
Когда он вернулся с ее пакетами, Шеннон ждала его возле двери в ее спальню.
– Спасибо, – поблагодарила она и, забрав пакеты, закрыла дверь перед носом Луки.
Неожиданное желание пнуть эту чертову дверь ногой захлестнуло его. Затем возобладал здравый смысл, и вместе с ним возникло чувство глубокого разочарования.
Лука вернулся в свою комнату, а Шеннон, опустившись на кровать, снова заплакала.
Она ненавидела Луку, но и любила его, и в этом была ее большая проблема – она любила… животное!
Назавтра наступил самый страшный день в ее жизни. С того момента, как Шеннон облачилась в черное, все тяжесть того, с чем она собиралась столкнуться, заставила ее уйти глубоко в себя.
Шеннон встретила Луку в холле. Он был в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.
Бросив мимолетный взгляд на его бледное вытянутое лицо, Шеннон поняла, что Лука чувствует то же самое, что и она. Он посмотрел на нее и спросил ничего не выражающим голосом, готова ли она ехать.
Фредо вез их в черном лимузине. На небе сгустились тяжелые серые тучи, как будто они понимали, что такой день нельзя наполнять теплым солнечным светом.
Погруженные в гнетущие мысли. Лука и Шеннон не разговаривали; каждый из них смотрел в свое окно.
Войдя в дом его матери, они обнаружили, что многочисленное семейство Сальваторе уже в сборе. Все были мрачны, но тем не менее к Шеннон они относились с теплотой и сочувствием, что было очень мило с их стороны, так как они были в курсе ее прошлых отношений с Лукой, вернее, знали, что они расстались при неприятных обстоятельствах. Впрочем, кое-кто все-таки не мог удержаться и бросал любопытные взгляды на Шеннон и Луку, который не отходил от нее ни на шаг.
С того момента, как они вышли из дома, все вокруг стало каким-то нереальным. Как в кино, кадр за кадром мучительно менялись последующие часы. Миссис Сальваторе была опустошена.
Это было совершенно душераздирающее зрелище – видеть, как она цепляется за Луку, словно боится, что если отпустит его, то тоже потеряет навсегда.
Рената и София находились рядом со своими мужьями, Тацио и Карло. Обе сестры были потрясающе красивы, впрочем, как и все в семье Сальваторе.
Лука каким-то образом умудрялся постоянно быть на расстоянии вытянутой руки от Шеннон, на случай, если она потеряет самообладание.
Шеннон еле сдержалась, когда в первый раз увидела два гроба, украшенных цветами. В соборе ее шокировало количество людей, находящихся внутри. Друзья и коллеги, предположила Шеннон. И пусть она их не знает, но они были явно близки с трагической парой, отправлявшейся в свой последний путь.
Во время похоронной церемонии Шеннон не проронила ни слезинки. Она делала то, что ей говорили. Сидела, стояла, становилась на колени, молилась. На лице ее, скрытом черной ажурной вуалью, застыла безжизненная маска. Миссис Сальваторе почти падала без чувств, и Лука обеими руками поддерживал ее. София плакала, Рената рыдала. Казалось, что весь убранный цветами зал содрогается от тяжести всеобщего горя.
После церемонии они поехали на виллу семьи Сальваторе, которая находилась в горах недалеко от Флоренции. Великолепное имение, с атрибутами богатства, собранного за столетия, и окруженное красивейшим садом, достаточно обширным, чтобы в нем можно было заблудиться. Здесь Сальваторе обычно устраивали экстравагантные вечеринки. Но сегодня вилла превратилась в дом, окутанный печалью, в котором люди отдавали дань уважения семье.
Миссис Сальваторе отвели в ее личные апартаменты, чтобы дать ей возможность прийти в себя.
Лука, две его сестры и их мужья взяли на себя роль хозяев, так как в комнатах начали появляться мрачные, одетые в черное гости. Обслуживающий персонал, одетый в строгую форму, сновал между ними с серебряными подносами, предлагая различные закуски.
Никогда в жизни Шеннон не чувствовала себя настолько потерянной и одинокой. Она бесцельно бродила из комнаты в комнату, вежливо улыбаясь тем, кто выражал ей свое сочувствие, и бормоча ответные фразы.
Она только что похоронила свою сестру, и все же у нее было странное ощущение, как будто ее право горевать меркло перед скорбью семьи Сальваторе. Все говорили между собой по-итальянски, а она хотела разговаривать на своем родном языке, вспоминая о сестре.
Кто-то схватил ее за руку, когда она вышла в просторный холл, и подтолкнул в укромную нишу под парадной лестницей. Лука навис над ней как огромная тень.
– Вижу, что британское натянутое выражение все еще не сходит с твоего лица, – растягивая слова, язвительно произнес он.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
…В спальне царил беспорядок. Постельное белье было смято и наполовину свешивалось на пол. Лука уловил аромат мужского одеколона. Не его одеколона, и не его красные боксерские трусы он выудил из складок белого покрывала. Лука никогда не носил шелковое нижнее белье, тем более красное. Он предпочитал хлопок, белый, черный, серый – любой цвет, но только не красный.
– И кому это принадлежит? – Лука быстро повернулся, успев заметить, как она незаметно кладет что-то в ящик тумбочки.
– Я вернулась и об-обнаружила все как есть. Я не знаю, что…
Лука протянул руку и открыл ящик тумбочки, задвинутый Шеннон. Он увидел, как она напряглась и задрожала, затем опустила глаза, когда он вытащил упаковку презервативов…
Презервативы, чертовы презервативы! – со злостью подумал Лука. Проклятие его жизни!
…Один отсутствовал. Самого факта того, что они находились в спальне, было достаточно, чтобы превратить кровь Луки в желчь. Они с Шеннон никогда не пользовались презервативами! А этот чертов запах чужого мужского одеколона так и бил в нос, пока Лука пытался осознать то, с чем ему пришлось столкнуться.
– Я могу объяснить… – сказала Шеннон низким и хриплым голосом.
Не говоря ни слова, Лука положил упаковку обратно в ящик, затем повернулся к Шеннон.
– Прежде чем ты сделаешь ужасные выводы, хочу сказать, что это была не я. Лука, не я!
– Тогда кто? – бросил он с вызовом.
Ее лицо побелело, в глазах читалась невыносимая мука. Слезы катились по щекам и душили ее.
– Кейра, – прошептала она.
Кейра. Из всех лживых оправданий, которые она смогла придумать, Шеннон выбрала именно то, которое возложило всю вину на женщину, никогда не предававшую своего мужчину – никогда.
За ее объяснением последовала отвратительная сцена – тот кошмар, который постоянно преследовал его с тех пор…
Где-то зазвонил телефон. Очнувшись, Лука обнаружил, что стоит в ванной комнате, уставившись на керамическую плитку, покрывающую пол, на лужу воды около загорелых ног. Он поднял голову и увидел отражение своего лица в зеркале. На него смотрел совершенно незнакомый человек – бледный, со сжатыми губами и с холодными глазами.
Вот в кого превратила его Шеннон.
И он предложил ей выйти за него замуж?
Натянув халат, Лука вышел из ванной. У него появилось чувство, будто он только что пробежал марафон. Может, именно это с ним и произошло он пробежал марафон сквозь муку, ложь и обман.
Лука оставил свой пиджак на кресле возле лифта. Его мобильный телефон был в одном из карманов, и он прошел через всю квартиру, чтобы забрать его. Звонок был от Марко, его помощника. Но почему он звонит в столь поздний час? Если Марко все еще в офисе, значит, он сильно загружен работой и пытается сохранить порядок в его отсутствие.
Он заканчивал разговор, когда Шеннон появилась в арке. Она была одета в облегающую голубую пижаму под тонкой голубой хлопчатобумажной накидкой, распахнутой на груди. Шеннон смыла косметику и собрала волосы на макушке, обнажив тонкую изящную шею. Ее глаза напоминали два синих озера, а пухлые розовые губы так и манили к поцелуям…
Лука ощутил прилив желания и одновременно чувство презрения к себе. Стальной обруч сдавил его грудь. Он повернулся к Шеннон спиной, слушая голос Марко. Бедняга казался уставшим до чертиков.
Шеннон все еще стояла в арке, и Лука задавался вопросом, что ей нужно.
– Просто оставь это до завтра. Марко, – приказал он. – Бизнес не рухнет, если ты пойдешь домой и немного поспишь.
Закончив разговор и положив мобильный телефон в пиджак, Лука повернулся и снова посмотрел на Шеннон.
– Извини за беспокойство, – натянуто произнесла она. – Но мы оставили покупки в машине, а мне нужно повесить мой траурный костюм…
Глупая оплошность! Лука тяжело вздохнул.
Какой же он эгоистичный ублюдок, если позволяет себе давить на нее в такое время!
Не правильно истолковав причину его вздоха, она подошла к нему с протянутой рукой.
– Если ты дашь мне ключи от машины, я пойду и принесу пакеты сама.
Отпустить ее на подземную стоянку в такое время суток, да еще в таком виде?
– Ни за что – пока я жив, – прошипел Лука.
Шеннон нахмурилась, поскольку не поняла причину его раздражения.
Лука взял свой бумажник и ключи от машины и нажал кнопку вызова лифта.
Когда он вернулся с ее пакетами, Шеннон ждала его возле двери в ее спальню.
– Спасибо, – поблагодарила она и, забрав пакеты, закрыла дверь перед носом Луки.
Неожиданное желание пнуть эту чертову дверь ногой захлестнуло его. Затем возобладал здравый смысл, и вместе с ним возникло чувство глубокого разочарования.
Лука вернулся в свою комнату, а Шеннон, опустившись на кровать, снова заплакала.
Она ненавидела Луку, но и любила его, и в этом была ее большая проблема – она любила… животное!
Назавтра наступил самый страшный день в ее жизни. С того момента, как Шеннон облачилась в черное, все тяжесть того, с чем она собиралась столкнуться, заставила ее уйти глубоко в себя.
Шеннон встретила Луку в холле. Он был в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.
Бросив мимолетный взгляд на его бледное вытянутое лицо, Шеннон поняла, что Лука чувствует то же самое, что и она. Он посмотрел на нее и спросил ничего не выражающим голосом, готова ли она ехать.
Фредо вез их в черном лимузине. На небе сгустились тяжелые серые тучи, как будто они понимали, что такой день нельзя наполнять теплым солнечным светом.
Погруженные в гнетущие мысли. Лука и Шеннон не разговаривали; каждый из них смотрел в свое окно.
Войдя в дом его матери, они обнаружили, что многочисленное семейство Сальваторе уже в сборе. Все были мрачны, но тем не менее к Шеннон они относились с теплотой и сочувствием, что было очень мило с их стороны, так как они были в курсе ее прошлых отношений с Лукой, вернее, знали, что они расстались при неприятных обстоятельствах. Впрочем, кое-кто все-таки не мог удержаться и бросал любопытные взгляды на Шеннон и Луку, который не отходил от нее ни на шаг.
С того момента, как они вышли из дома, все вокруг стало каким-то нереальным. Как в кино, кадр за кадром мучительно менялись последующие часы. Миссис Сальваторе была опустошена.
Это было совершенно душераздирающее зрелище – видеть, как она цепляется за Луку, словно боится, что если отпустит его, то тоже потеряет навсегда.
Рената и София находились рядом со своими мужьями, Тацио и Карло. Обе сестры были потрясающе красивы, впрочем, как и все в семье Сальваторе.
Лука каким-то образом умудрялся постоянно быть на расстоянии вытянутой руки от Шеннон, на случай, если она потеряет самообладание.
Шеннон еле сдержалась, когда в первый раз увидела два гроба, украшенных цветами. В соборе ее шокировало количество людей, находящихся внутри. Друзья и коллеги, предположила Шеннон. И пусть она их не знает, но они были явно близки с трагической парой, отправлявшейся в свой последний путь.
Во время похоронной церемонии Шеннон не проронила ни слезинки. Она делала то, что ей говорили. Сидела, стояла, становилась на колени, молилась. На лице ее, скрытом черной ажурной вуалью, застыла безжизненная маска. Миссис Сальваторе почти падала без чувств, и Лука обеими руками поддерживал ее. София плакала, Рената рыдала. Казалось, что весь убранный цветами зал содрогается от тяжести всеобщего горя.
После церемонии они поехали на виллу семьи Сальваторе, которая находилась в горах недалеко от Флоренции. Великолепное имение, с атрибутами богатства, собранного за столетия, и окруженное красивейшим садом, достаточно обширным, чтобы в нем можно было заблудиться. Здесь Сальваторе обычно устраивали экстравагантные вечеринки. Но сегодня вилла превратилась в дом, окутанный печалью, в котором люди отдавали дань уважения семье.
Миссис Сальваторе отвели в ее личные апартаменты, чтобы дать ей возможность прийти в себя.
Лука, две его сестры и их мужья взяли на себя роль хозяев, так как в комнатах начали появляться мрачные, одетые в черное гости. Обслуживающий персонал, одетый в строгую форму, сновал между ними с серебряными подносами, предлагая различные закуски.
Никогда в жизни Шеннон не чувствовала себя настолько потерянной и одинокой. Она бесцельно бродила из комнаты в комнату, вежливо улыбаясь тем, кто выражал ей свое сочувствие, и бормоча ответные фразы.
Она только что похоронила свою сестру, и все же у нее было странное ощущение, как будто ее право горевать меркло перед скорбью семьи Сальваторе. Все говорили между собой по-итальянски, а она хотела разговаривать на своем родном языке, вспоминая о сестре.
Кто-то схватил ее за руку, когда она вышла в просторный холл, и подтолкнул в укромную нишу под парадной лестницей. Лука навис над ней как огромная тень.
– Вижу, что британское натянутое выражение все еще не сходит с твоего лица, – растягивая слова, язвительно произнес он.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Если бы он только знал, что творится в моей голове, подумала Шеннон.
– Да и ты ни на секунду не теряешь самообладание, – сдержанно сказала Шеннон.
– Зато внутри все разрывается на части, – удивил ее своим признанием Лука. – Вот, выпей немного, – сказал он и сунул ей в руку бокал.
– Что это? – подозрительно спросила Шеннон.
– Бренди. Это поможет тебе согреться. Иначе ты превратишься в ледяную скульптуру.
Она сделала глоток и тут же пожалела об этом, потому что слезы брызнули из глаз.
– Не надо, – хрипло сказал Лука.
– Я и так стараюсь держаться, – всхлипнула она, широко раскрывая глаза, чтобы остановить слезы, и прижимая ладонь к дрожащим губам.
Он вздохнул и мягко убрал непослушный локон с ее щеки. От этого прикосновения ей захотелось обнять его за шею и выплакаться от всего сердца.
Кто-то появился в поле их зрения. Это была Рената. Старшая сестра Луки была милейшим человеком, и сейчас она смотрела на Шеннон, стараясь не показывать своего неодобрения.
– Мама спустилась и спрашивает тебя, Лука, натянуто сообщила она брату.
– Я буду через минуту.
– Мама сказала…
– Через минуту, Рената, – резко повторил он.
Чувствуя, как мурашки побежали у нее по телу, Шеннон уставилась на черный шелковый галстук Луки. Рената ушла, оставив позади себя неловкую тишину.
– Это было не очень любезно, – упрекнула Шеннон Луку.
– У меня нет желания быть любезным, – четко сказал он. – В течение всего дня ты напоминала одинокую статуэтку из хрупкого фарфора, которую кто-то задвинул в угол. Нам надо поговорить.
Прошлой ночью произошло недоразумение, она не должна была закончиться так.
– Я не хочу это обсуждать. – Шеннон сделала движение, чтобы последовать за Ренатой.
Лука преградил ей выход из ниши своим широким плечом.
– Есть вещи, которые я должен был сказать тебе вчера, но не успел. Однако они затрагивают нас обоих, так что мне нужно, чтобы ты послушала.
– Послушала – что? Новые оскорбления?
– Нет, – с нетерпением произнес Лука. – Ты сказала, что не выйдешь за меня замуж даже ради нашего ребенка, но…
– Нет никакого ребенка! – решительно перебила она.
– Лука… – раздался позади них мягкий голос Софии, – мне очень жаль беспокоить вас обоих, но приехал синьор Лоренцо. Он хочет с тобой…
Проклятия сорвались с губ Луки, а Шеннон, закрыв глаза, молила Господа о том, чтобы София не услышала ее последнюю фразу.
– Сейчас приду, – сказал он, еле сдерживая раздражение.
София ушла. Шеннон напряженно вздохнула.
– Иди к маме или к мистеру… как его там, проговорила она.
Но Лука стоял как вкопанный.
– Просто выслушай меня, Шеннон. У меня мало времени, но я должен сказать это! – Лука сделал глубокий вдох, словно борясь с чем-то, чему Шеннон не могла подобрать определение. Потом он снова поймал ее взгляд и начал быстро и резко говорить:
– Подумай о Розе. Я хочу, чтобы ты отбросила свои чувства и мои, впрочем, тоже и подумала о малышке и о том, как сделать лучше для нее.
– Роза поедет со мной. Я имею в виду Лон…
– Нет! – выкрикнул Лука. Подняв руки, он схватил ее за плечи. От неожиданности Шеннон едва не выронила бокал с бренди. – Я знал, что ты планируешь нечто подобное, но этого не будет, отрубил он.
– Почему нет?
– Потому что…
– Лука! – Женский голос принадлежал миссис Сальваторе. Шеннон вздохнула с облегчением, когда он отпустил ее плечи и повернулся к своей матери. – Отец Майкл сейчас уезжает, но говорит, что ты хотел перекинуться с ним парой слов, прежде чем он… О, Шеннон, – миссис Сальваторе прервала свои объяснения. – Я не заметила тебя.
Если это не было частью заговора семьи, чтобы остановить их, независимо от того, чем они там занимались в нише, то Шеннон готова была съесть свою шляпу.
Но она отбросила неуместный сарказм, когда увидела опустошение, написанное на лице пожилой женщины. Мать Луки имела все права, чтобы ее сын находился сейчас рядом с ней, виновато подумала Шеннон и протиснулась мимо Луки.
– Лука принес мне бренди, – объяснила она.
– Так заботливо с твоей стороны, дорогой, миссис Сальваторе кивнула в знак одобрения. Кажется, к твоим щекам вернулся цвет, Шеннон.
Тебе было необходимо сделать глоток бренди, моя милая, – добавила она дрожащим голосом. – Сегодня выпало такое испытание для всех нас.
– Да, страшное испытание, – согласилась Шеннон.
К ее удивлению, миссис Сальваторе обняла ее и поцеловала в обе щеки.
– Я буду сильно скучать по Кейре, – доверительно сказала она.
Глотая слезы, Шеннон кивнула и молча поцеловала ее в ответ, поскольку не могла произнести ни слова. Мама Луки, казалось, поняла это, потому что нежно похлопала Шеннон по спине, прежде чем выпустить из своих объятий, а затем переключила внимание на сына:
– Я не знаю, зачем тебе нужно поговорить с отцом Майклом, но думаю, что нехорошо заставлять его ждать.
– Да, конечно, – согласился Лука.
Шеннон воспользовалась моментом, чтобы уйти.
– Извините, – пробормотала она и уже была готова улизнуть, когда Лука остановил ее, дотронувшись пальцами до тонкой руки.
– С тобой все в порядке? – спросил он хрипло.
Шеннон кивнула, но Луку это не убедило. Она чувствовала, что он хочет завершить начатый разговор.
– Подумай о том, что я тебе сказал, – завершил он разговор.
Шеннон снова кивнула и пошла прочь. Какая она хрупкая, мрачно думал Лука, глядя ей вслед.
Держится из последних сил, но скоро может сломаться.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, – сказала ему мама.
Он посмотрел на бледное лицо женщины, которую любил всем сердцем.
– Я точно знаю, что делаю, – заверил он ее мягко.
– Тем не менее, – вздохнула мать, – лучше не принимать поспешных решений, пока ты чувствуешь себя таким уязвимым.
Фраза настолько рассмешила его, что он усмехнулся:
– Хотел бы я знать, о чем ты говоришь.
– О тебе и Шеннон. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о характере ваших отношений. Вы спите вместе.
– Мама! – возмутился Лука.
– А почему ты настоял на том, чтобы она остановилась в твоей квартире? Почему Шеннон отказалась от моего приглашения остановиться у меня? Да между вами электрические искры проскакивают. Понадобилось три – три! – человека, чтобы вытащить вас из этой ниши. Общеизвестно, что во время трагедии человеку свойственно цепляться за другого человека, – продолжала упорствовать она. – Я могу это понять… Но в любой иной ситуации вас двоих не бросило бы друг к другу с такой силой. А теперь отец Майкл ждет тебя, чтобы поговорить, и адвокат Анджело дожидается своей очереди. Но знай, меня волнует то, что ты планируешь делать.
На всем протяжении прочувствованной речи матери глаза Луки неотрывно следили за Шеннон, пока она продвигалась среди гостей в другом конце холла. Вот она останавливается, принимает соболезнования, притворяется, будто пьет бренди из бокала, который все еще держит в руке. Луке казалось, что она в порядке и держит себя в руках.
Тем не менее что-то не давало ему покоя.
– Лука, пожалуйста, выслушай меня, – с тревогой убеждала его мать. – Я не хочу, чтобы вы двое опять причинили друг другу боль!
Лука заставил себя оторвать взгляд от Шеннон и посмотреть в обеспокоенное лицо матери. Потом он взял ее руки, лежавшие на его груди, поднес их к губам и нежно поцеловал.
– Я люблю тебя, – мягко сказал он. – Поверь, то, что тебе приходится волноваться обо мне, терзает меня. Но давай поговорим попозже…
Сейчас перед ним стояла более важная проблема. Повертев головой и не обнаружив Шеннон, он быстро зашагал мимо высокого, худощавого отца Майкла и более полного Эмилио Лоренцо, даже не взглянув на них.
Куда она подевалась?
Шеннон открыла дверь и тихо скользнула в библиотеку Сальваторе, стены который украшали красивые панели светлого дерева, а на витиеватых подвесных полках стояли ряды бесценных книг.
Здесь было очень тихо, так что она могла расслабиться. Шеннон чувствовала, как у нее начинает раскалываться голова, поэтому хотела хотя бы несколько минут побыть в одиночестве.
Сначала она подошла к окну и посмотрела на раскинувшийся внизу сад, украшенный желтыми и пурпурными головками первых весенних цветов. Залюбовавшись, Шеннон едва не соблазнилась открыть стеклянную дверь и выйти на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Но день был пасмурный, и она, решив, что там сейчас прохладно, направилась к огромному камину из белого мрамора, где так притягательно горел огонь, обещая тепло.
Шеннон уже собиралась сесть в одно из кресел у камина, когда увидела ряд фотографий в серебряных рамках, стоявших на каминной полке. Ее сердце болезненно сжалось. Она поставила свой бокал на маленький столик и начала по очереди рассматривать фотографии.
Люди на снимках были в свадебных нарядах и стояли у того самого собора, в котором сегодня состоялась траурная церемония: Рената с Тацио, София с Карло… Миссис Сальваторе держала под руку красивого мужчину, которого Шеннон не посчастливилось видеть, но, если бы он прошел мимо нее на улице, она непременно узнала бы его, потому что Лука был очень на него похож.
А вот и фотография Анджело и Кейры. Протянув дрожащую руку, Шеннон нежно провела пальцами по лицам этих двух счастливо улыбающихся людей, которых уже нет на свете. И тут ее прорвало. Она рухнула на колени и зарыдала, выплескивая огромную боль, терзавшую сердце.
Дверь распахнулась, и группа людей замерла на пороге. Шеннон не имела ни малейшего понятия о том, что Лука закатил сцену, когда не смог найти ее. Сейчас Шеннон вообще ничего не соображала. Лука опустился перед ней на колени, обнял ее и забормотал что-то неразборчивое.
– Я не вынесу этого, я не вынесу этого, – рыдая, повторяла Шеннон, чувствуя, как сотрясается от дрожи тело Луки.
Сзади к ним подошла миссис Сальваторе и положила руку на плечо Шеннон. Лицо ее заливали слезы. Возле двери еще несколько человек не могли сдержать рыданий.
Самообладание Луки тоже дало трещину.
– Дурочка! На две секунды я отвел от тебя глаза, и ты исчезла! Почему ты такая упрямая? – нетерпеливо спрашивал он. – Почему ты уверена, что можешь вынести все это горе без моей поддержки? Когда мы поженимся, я посажу тебя на цепь, и тогда мне не надо будет…
– Я не выйду за тебя замуж! – с удвоенной силой зарыдала Шеннон, не слыша, как все вокруг ахнули от удивления.
Лука расстегнул заколку на ее голове, и горящая копна волос заструилась по его пальцам.
– Нет, выйдешь, – настаивал он, – потому что такова твоя судьба – и моя судьба тоже.
– О чем ты говоришь? – возмутилась Рената.
– О нашей свадьбе, – ответил Лука, прижимая Шеннон к своей груди.
– Тогда ты дурак, Лука!
– Возможно. Тацио, будь любезен, попроси Фредо подогнать машину к входу, – попросил Лука. – Я отвезу Шеннон домой. – Он вскочил на ноги и помог встать Шеннон. – Ты можешь стоять или мне тебя отнести?
– Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Посмотри на эти фотографии, Лука! – Шеннон махнула в сторону камина. – Они все счастливы в своем браке. А мы счастливы? А твои родные счастливы оттого, что ты собираешься жениться на мне?
Лука не взглянул на ряд фотографий на каминной полке, он смотрел на Шеннон.
– Анджело и Кейра были бы счастливы за нас, заявил он. – Их дочь будет счастлива, когда мы примем ее в нашу новую семью. А ты…
Сердце Шеннон екнуло.
– Не смей говорить это! – задохнулась она.
–..уже беременна нашим собственным ребенком.
В полной тишине миссис Сальваторе быстро убрала свою руку с плеча Шеннон.
– Как ты мог? – прошептала Шеннон.
– На удивление легко, – сообщил ей Лука. -Ну что, ты опять собираешься выставить меня дураком?
Шеннон всмотрелась в усталое лицо человека, которого любила уже так долго, что даже не могла вспомнить, когда это началось, и подумала:
«Нет, я не сделаю это снова».
Ее слезы высохли, пошатнувшееся самообладание стало потихоньку восстанавливаться. Облизнув дрожащие губы, Шеннон повернулась к его семье, желанной частью которой она чувствовала себя когда-то.
– Мы с Лукой решили пожениться, – объявила она. – Извините, если вам это не по душе, но это именно то, чего мы оба хотим.
– На следующей неделе мы устроим тихую церемонию, учитывая нашу недавнюю потерю, подхватил Лука. – Приглашаем всех присутствовать на бракосочетании, но это вовсе не обязательно, если вы не хотите поддержать нас.
Никто не проронил ни слова. Полная тишина давила и душила…
– Что ж, браво, – раздался вдруг спокойный мужской голос. Отец Майкл отделился от маленькой группы людей, столпившихся на пороге, и направился к ним – высокий, худощавый человек с седыми волосами, внешность которого говорила о принадлежности к клану Сальваторе. – Теперь я понимаю твое поспешное желание устроить эту свадебную церемонию, Лука. – Он улыбнулся и пожал руку Луки. – Конечно, это следовало сделать два года назад, но и на следующей неделе тоже неплохо. Что касается меня, то я рад за вас обоих.
Присутствующие почувствовали некоторую неловкость. Шеннон не могла совладать с собой.
С нее и так было достаточно. Слезы опять душили ее, она была близка к истерике.
– Добро пожаловать в семью Сальваторе, Шеннон, – продолжал священник, кладя свои руки на ее плечи. – Хорошо узнав твою сестру за эти годы, могу сказать одно: она усердно молилась, чтобы ты стала женой Луки. – Он поцеловал ее в обе щеки и тихо прошептал:
– Сейчас она с радостью смотрит на тебя с небес, дорогая. Попытайся и ты простить ее.
В тот момент Шеннон поняла, что отец Майкл знает все. Должно быть, Кейра призналась во всем священнику. Ее плечи задрожали. В смятении она опустилась в одно из кресел.
Отец Майкл взял под руку маму Луки и повел ее к двери, все остальные послушно двинулись за ним.
– Отвези это бедное дитя домой, Лука. Я останусь и закончу дело, которое ты не успел завершить. – С этими словами священник закрыл дверь библиотеки.
– Не могу поверить, что ты это сделал, – нарушила тишину Шеннон.
– У меня были большие сомнения в том, что ты меня поддержишь, – медленно произнес Лука и подал ей бокал с бренди. – Вот, выпей, – приказал он.
Несколько секунд Шеннон боролась с желанием выплеснуть напиток ему в лицо.
Затем Лука мрачно спросил:
– Что такое сказал тебе отец Майкл, отчего ты чуть не рухнула?
Почувствовав необходимость взбодриться, Шеннон сделала глоток бренди.
– Ничего, – пробормотала она. – А какое еще дело он упомянул, когда уходил?
– Речь идет о завещании, – пояснил Лука. Эмилио Лоренцо – адвокат Анджело. Он здесь для того, чтобы зачитать совместное завещание Анджело и Кейры. В нем есть один необычный раздел, который касается их маловероятной смерти в одно и то же время. И именно эта часть имеет отношение к тебе и ко мне.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Шеннон.
Лука стоял, опершись рукой о каминную полку, и с мрачным видом смотрел на пламя.
– Завещание составлено на итальянском языке.
В интересующем нас пункте говорится, что если Анджело и Кейра умрут вместе, все их совместно нажитое состояние будет помещено в управляемый по доверенности фонд, созданный для ребенка, который у них родится. Этот фонд управляется тобой и мной. – Лука взглянул на Шеннон, чтобы увидеть, как она отреагирует на это неожиданное сообщение. – Нам также доверяется совместная опека над детьми, которые у них появятся, добавил он. – Как видишь, если бы ты захотела удочерить Розу, то не смогла бы это сделать без моего согласия, так же как и я не могу обойтись без твоего.
Вот она, основная причина этого брака, поняла Шеннон. Все это время Лука знал о последней воле Кейры и Анджело. Должно быть, он почувствовал петлю на шее, потому что, будучи тем, кем он был, Лука не только не собирался позволить кому бы то ни было растить ребенка его брата, но и не хотел дать Шеннон возможность посягнуть на кусок пирога Сальваторе. Ну и ну! Шеннон почти видела, как вращаются винтики в его голове. Если он на ней не женится, она может выйти замуж за другого мужчину, а тот впоследствии пожелает запустить свои руки в семейный бизнес Сальваторе.
– Да и ты ни на секунду не теряешь самообладание, – сдержанно сказала Шеннон.
– Зато внутри все разрывается на части, – удивил ее своим признанием Лука. – Вот, выпей немного, – сказал он и сунул ей в руку бокал.
– Что это? – подозрительно спросила Шеннон.
– Бренди. Это поможет тебе согреться. Иначе ты превратишься в ледяную скульптуру.
Она сделала глоток и тут же пожалела об этом, потому что слезы брызнули из глаз.
– Не надо, – хрипло сказал Лука.
– Я и так стараюсь держаться, – всхлипнула она, широко раскрывая глаза, чтобы остановить слезы, и прижимая ладонь к дрожащим губам.
Он вздохнул и мягко убрал непослушный локон с ее щеки. От этого прикосновения ей захотелось обнять его за шею и выплакаться от всего сердца.
Кто-то появился в поле их зрения. Это была Рената. Старшая сестра Луки была милейшим человеком, и сейчас она смотрела на Шеннон, стараясь не показывать своего неодобрения.
– Мама спустилась и спрашивает тебя, Лука, натянуто сообщила она брату.
– Я буду через минуту.
– Мама сказала…
– Через минуту, Рената, – резко повторил он.
Чувствуя, как мурашки побежали у нее по телу, Шеннон уставилась на черный шелковый галстук Луки. Рената ушла, оставив позади себя неловкую тишину.
– Это было не очень любезно, – упрекнула Шеннон Луку.
– У меня нет желания быть любезным, – четко сказал он. – В течение всего дня ты напоминала одинокую статуэтку из хрупкого фарфора, которую кто-то задвинул в угол. Нам надо поговорить.
Прошлой ночью произошло недоразумение, она не должна была закончиться так.
– Я не хочу это обсуждать. – Шеннон сделала движение, чтобы последовать за Ренатой.
Лука преградил ей выход из ниши своим широким плечом.
– Есть вещи, которые я должен был сказать тебе вчера, но не успел. Однако они затрагивают нас обоих, так что мне нужно, чтобы ты послушала.
– Послушала – что? Новые оскорбления?
– Нет, – с нетерпением произнес Лука. – Ты сказала, что не выйдешь за меня замуж даже ради нашего ребенка, но…
– Нет никакого ребенка! – решительно перебила она.
– Лука… – раздался позади них мягкий голос Софии, – мне очень жаль беспокоить вас обоих, но приехал синьор Лоренцо. Он хочет с тобой…
Проклятия сорвались с губ Луки, а Шеннон, закрыв глаза, молила Господа о том, чтобы София не услышала ее последнюю фразу.
– Сейчас приду, – сказал он, еле сдерживая раздражение.
София ушла. Шеннон напряженно вздохнула.
– Иди к маме или к мистеру… как его там, проговорила она.
Но Лука стоял как вкопанный.
– Просто выслушай меня, Шеннон. У меня мало времени, но я должен сказать это! – Лука сделал глубокий вдох, словно борясь с чем-то, чему Шеннон не могла подобрать определение. Потом он снова поймал ее взгляд и начал быстро и резко говорить:
– Подумай о Розе. Я хочу, чтобы ты отбросила свои чувства и мои, впрочем, тоже и подумала о малышке и о том, как сделать лучше для нее.
– Роза поедет со мной. Я имею в виду Лон…
– Нет! – выкрикнул Лука. Подняв руки, он схватил ее за плечи. От неожиданности Шеннон едва не выронила бокал с бренди. – Я знал, что ты планируешь нечто подобное, но этого не будет, отрубил он.
– Почему нет?
– Потому что…
– Лука! – Женский голос принадлежал миссис Сальваторе. Шеннон вздохнула с облегчением, когда он отпустил ее плечи и повернулся к своей матери. – Отец Майкл сейчас уезжает, но говорит, что ты хотел перекинуться с ним парой слов, прежде чем он… О, Шеннон, – миссис Сальваторе прервала свои объяснения. – Я не заметила тебя.
Если это не было частью заговора семьи, чтобы остановить их, независимо от того, чем они там занимались в нише, то Шеннон готова была съесть свою шляпу.
Но она отбросила неуместный сарказм, когда увидела опустошение, написанное на лице пожилой женщины. Мать Луки имела все права, чтобы ее сын находился сейчас рядом с ней, виновато подумала Шеннон и протиснулась мимо Луки.
– Лука принес мне бренди, – объяснила она.
– Так заботливо с твоей стороны, дорогой, миссис Сальваторе кивнула в знак одобрения. Кажется, к твоим щекам вернулся цвет, Шеннон.
Тебе было необходимо сделать глоток бренди, моя милая, – добавила она дрожащим голосом. – Сегодня выпало такое испытание для всех нас.
– Да, страшное испытание, – согласилась Шеннон.
К ее удивлению, миссис Сальваторе обняла ее и поцеловала в обе щеки.
– Я буду сильно скучать по Кейре, – доверительно сказала она.
Глотая слезы, Шеннон кивнула и молча поцеловала ее в ответ, поскольку не могла произнести ни слова. Мама Луки, казалось, поняла это, потому что нежно похлопала Шеннон по спине, прежде чем выпустить из своих объятий, а затем переключила внимание на сына:
– Я не знаю, зачем тебе нужно поговорить с отцом Майклом, но думаю, что нехорошо заставлять его ждать.
– Да, конечно, – согласился Лука.
Шеннон воспользовалась моментом, чтобы уйти.
– Извините, – пробормотала она и уже была готова улизнуть, когда Лука остановил ее, дотронувшись пальцами до тонкой руки.
– С тобой все в порядке? – спросил он хрипло.
Шеннон кивнула, но Луку это не убедило. Она чувствовала, что он хочет завершить начатый разговор.
– Подумай о том, что я тебе сказал, – завершил он разговор.
Шеннон снова кивнула и пошла прочь. Какая она хрупкая, мрачно думал Лука, глядя ей вслед.
Держится из последних сил, но скоро может сломаться.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, – сказала ему мама.
Он посмотрел на бледное лицо женщины, которую любил всем сердцем.
– Я точно знаю, что делаю, – заверил он ее мягко.
– Тем не менее, – вздохнула мать, – лучше не принимать поспешных решений, пока ты чувствуешь себя таким уязвимым.
Фраза настолько рассмешила его, что он усмехнулся:
– Хотел бы я знать, о чем ты говоришь.
– О тебе и Шеннон. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о характере ваших отношений. Вы спите вместе.
– Мама! – возмутился Лука.
– А почему ты настоял на том, чтобы она остановилась в твоей квартире? Почему Шеннон отказалась от моего приглашения остановиться у меня? Да между вами электрические искры проскакивают. Понадобилось три – три! – человека, чтобы вытащить вас из этой ниши. Общеизвестно, что во время трагедии человеку свойственно цепляться за другого человека, – продолжала упорствовать она. – Я могу это понять… Но в любой иной ситуации вас двоих не бросило бы друг к другу с такой силой. А теперь отец Майкл ждет тебя, чтобы поговорить, и адвокат Анджело дожидается своей очереди. Но знай, меня волнует то, что ты планируешь делать.
На всем протяжении прочувствованной речи матери глаза Луки неотрывно следили за Шеннон, пока она продвигалась среди гостей в другом конце холла. Вот она останавливается, принимает соболезнования, притворяется, будто пьет бренди из бокала, который все еще держит в руке. Луке казалось, что она в порядке и держит себя в руках.
Тем не менее что-то не давало ему покоя.
– Лука, пожалуйста, выслушай меня, – с тревогой убеждала его мать. – Я не хочу, чтобы вы двое опять причинили друг другу боль!
Лука заставил себя оторвать взгляд от Шеннон и посмотреть в обеспокоенное лицо матери. Потом он взял ее руки, лежавшие на его груди, поднес их к губам и нежно поцеловал.
– Я люблю тебя, – мягко сказал он. – Поверь, то, что тебе приходится волноваться обо мне, терзает меня. Но давай поговорим попозже…
Сейчас перед ним стояла более важная проблема. Повертев головой и не обнаружив Шеннон, он быстро зашагал мимо высокого, худощавого отца Майкла и более полного Эмилио Лоренцо, даже не взглянув на них.
Куда она подевалась?
Шеннон открыла дверь и тихо скользнула в библиотеку Сальваторе, стены который украшали красивые панели светлого дерева, а на витиеватых подвесных полках стояли ряды бесценных книг.
Здесь было очень тихо, так что она могла расслабиться. Шеннон чувствовала, как у нее начинает раскалываться голова, поэтому хотела хотя бы несколько минут побыть в одиночестве.
Сначала она подошла к окну и посмотрела на раскинувшийся внизу сад, украшенный желтыми и пурпурными головками первых весенних цветов. Залюбовавшись, Шеннон едва не соблазнилась открыть стеклянную дверь и выйти на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Но день был пасмурный, и она, решив, что там сейчас прохладно, направилась к огромному камину из белого мрамора, где так притягательно горел огонь, обещая тепло.
Шеннон уже собиралась сесть в одно из кресел у камина, когда увидела ряд фотографий в серебряных рамках, стоявших на каминной полке. Ее сердце болезненно сжалось. Она поставила свой бокал на маленький столик и начала по очереди рассматривать фотографии.
Люди на снимках были в свадебных нарядах и стояли у того самого собора, в котором сегодня состоялась траурная церемония: Рената с Тацио, София с Карло… Миссис Сальваторе держала под руку красивого мужчину, которого Шеннон не посчастливилось видеть, но, если бы он прошел мимо нее на улице, она непременно узнала бы его, потому что Лука был очень на него похож.
А вот и фотография Анджело и Кейры. Протянув дрожащую руку, Шеннон нежно провела пальцами по лицам этих двух счастливо улыбающихся людей, которых уже нет на свете. И тут ее прорвало. Она рухнула на колени и зарыдала, выплескивая огромную боль, терзавшую сердце.
Дверь распахнулась, и группа людей замерла на пороге. Шеннон не имела ни малейшего понятия о том, что Лука закатил сцену, когда не смог найти ее. Сейчас Шеннон вообще ничего не соображала. Лука опустился перед ней на колени, обнял ее и забормотал что-то неразборчивое.
– Я не вынесу этого, я не вынесу этого, – рыдая, повторяла Шеннон, чувствуя, как сотрясается от дрожи тело Луки.
Сзади к ним подошла миссис Сальваторе и положила руку на плечо Шеннон. Лицо ее заливали слезы. Возле двери еще несколько человек не могли сдержать рыданий.
Самообладание Луки тоже дало трещину.
– Дурочка! На две секунды я отвел от тебя глаза, и ты исчезла! Почему ты такая упрямая? – нетерпеливо спрашивал он. – Почему ты уверена, что можешь вынести все это горе без моей поддержки? Когда мы поженимся, я посажу тебя на цепь, и тогда мне не надо будет…
– Я не выйду за тебя замуж! – с удвоенной силой зарыдала Шеннон, не слыша, как все вокруг ахнули от удивления.
Лука расстегнул заколку на ее голове, и горящая копна волос заструилась по его пальцам.
– Нет, выйдешь, – настаивал он, – потому что такова твоя судьба – и моя судьба тоже.
– О чем ты говоришь? – возмутилась Рената.
– О нашей свадьбе, – ответил Лука, прижимая Шеннон к своей груди.
– Тогда ты дурак, Лука!
– Возможно. Тацио, будь любезен, попроси Фредо подогнать машину к входу, – попросил Лука. – Я отвезу Шеннон домой. – Он вскочил на ноги и помог встать Шеннон. – Ты можешь стоять или мне тебя отнести?
– Я не собираюсь выходить за тебя замуж. Посмотри на эти фотографии, Лука! – Шеннон махнула в сторону камина. – Они все счастливы в своем браке. А мы счастливы? А твои родные счастливы оттого, что ты собираешься жениться на мне?
Лука не взглянул на ряд фотографий на каминной полке, он смотрел на Шеннон.
– Анджело и Кейра были бы счастливы за нас, заявил он. – Их дочь будет счастлива, когда мы примем ее в нашу новую семью. А ты…
Сердце Шеннон екнуло.
– Не смей говорить это! – задохнулась она.
–..уже беременна нашим собственным ребенком.
В полной тишине миссис Сальваторе быстро убрала свою руку с плеча Шеннон.
– Как ты мог? – прошептала Шеннон.
– На удивление легко, – сообщил ей Лука. -Ну что, ты опять собираешься выставить меня дураком?
Шеннон всмотрелась в усталое лицо человека, которого любила уже так долго, что даже не могла вспомнить, когда это началось, и подумала:
«Нет, я не сделаю это снова».
Ее слезы высохли, пошатнувшееся самообладание стало потихоньку восстанавливаться. Облизнув дрожащие губы, Шеннон повернулась к его семье, желанной частью которой она чувствовала себя когда-то.
– Мы с Лукой решили пожениться, – объявила она. – Извините, если вам это не по душе, но это именно то, чего мы оба хотим.
– На следующей неделе мы устроим тихую церемонию, учитывая нашу недавнюю потерю, подхватил Лука. – Приглашаем всех присутствовать на бракосочетании, но это вовсе не обязательно, если вы не хотите поддержать нас.
Никто не проронил ни слова. Полная тишина давила и душила…
– Что ж, браво, – раздался вдруг спокойный мужской голос. Отец Майкл отделился от маленькой группы людей, столпившихся на пороге, и направился к ним – высокий, худощавый человек с седыми волосами, внешность которого говорила о принадлежности к клану Сальваторе. – Теперь я понимаю твое поспешное желание устроить эту свадебную церемонию, Лука. – Он улыбнулся и пожал руку Луки. – Конечно, это следовало сделать два года назад, но и на следующей неделе тоже неплохо. Что касается меня, то я рад за вас обоих.
Присутствующие почувствовали некоторую неловкость. Шеннон не могла совладать с собой.
С нее и так было достаточно. Слезы опять душили ее, она была близка к истерике.
– Добро пожаловать в семью Сальваторе, Шеннон, – продолжал священник, кладя свои руки на ее плечи. – Хорошо узнав твою сестру за эти годы, могу сказать одно: она усердно молилась, чтобы ты стала женой Луки. – Он поцеловал ее в обе щеки и тихо прошептал:
– Сейчас она с радостью смотрит на тебя с небес, дорогая. Попытайся и ты простить ее.
В тот момент Шеннон поняла, что отец Майкл знает все. Должно быть, Кейра призналась во всем священнику. Ее плечи задрожали. В смятении она опустилась в одно из кресел.
Отец Майкл взял под руку маму Луки и повел ее к двери, все остальные послушно двинулись за ним.
– Отвези это бедное дитя домой, Лука. Я останусь и закончу дело, которое ты не успел завершить. – С этими словами священник закрыл дверь библиотеки.
– Не могу поверить, что ты это сделал, – нарушила тишину Шеннон.
– У меня были большие сомнения в том, что ты меня поддержишь, – медленно произнес Лука и подал ей бокал с бренди. – Вот, выпей, – приказал он.
Несколько секунд Шеннон боролась с желанием выплеснуть напиток ему в лицо.
Затем Лука мрачно спросил:
– Что такое сказал тебе отец Майкл, отчего ты чуть не рухнула?
Почувствовав необходимость взбодриться, Шеннон сделала глоток бренди.
– Ничего, – пробормотала она. – А какое еще дело он упомянул, когда уходил?
– Речь идет о завещании, – пояснил Лука. Эмилио Лоренцо – адвокат Анджело. Он здесь для того, чтобы зачитать совместное завещание Анджело и Кейры. В нем есть один необычный раздел, который касается их маловероятной смерти в одно и то же время. И именно эта часть имеет отношение к тебе и ко мне.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Шеннон.
Лука стоял, опершись рукой о каминную полку, и с мрачным видом смотрел на пламя.
– Завещание составлено на итальянском языке.
В интересующем нас пункте говорится, что если Анджело и Кейра умрут вместе, все их совместно нажитое состояние будет помещено в управляемый по доверенности фонд, созданный для ребенка, который у них родится. Этот фонд управляется тобой и мной. – Лука взглянул на Шеннон, чтобы увидеть, как она отреагирует на это неожиданное сообщение. – Нам также доверяется совместная опека над детьми, которые у них появятся, добавил он. – Как видишь, если бы ты захотела удочерить Розу, то не смогла бы это сделать без моего согласия, так же как и я не могу обойтись без твоего.
Вот она, основная причина этого брака, поняла Шеннон. Все это время Лука знал о последней воле Кейры и Анджело. Должно быть, он почувствовал петлю на шее, потому что, будучи тем, кем он был, Лука не только не собирался позволить кому бы то ни было растить ребенка его брата, но и не хотел дать Шеннон возможность посягнуть на кусок пирога Сальваторе. Ну и ну! Шеннон почти видела, как вращаются винтики в его голове. Если он на ней не женится, она может выйти замуж за другого мужчину, а тот впоследствии пожелает запустить свои руки в семейный бизнес Сальваторе.