Страница:
Трагические дни пережил выдающийся летчик пашей армии - Владимир Лавриненков. Ныне он генерал-лейтенант авиации, дважды Герой Советского Союза.
24 августа 1943 года во главе четверки истребителей он вылетел на прикрытие наземных войск, готовившихся к наступлению в районе Матвеева кургана. Пришли они в самый раз: туда же, только с противоположной стороны, нацелилась большая группа "юнкерсов".
- Прикрой! - передал Лавриненков по радио своему ведомому старшему лейтенанту Тарасову и устремился на ФВ-190.
Первая атака не принесла успеха. Фашист развернулся и стал уходить, но Лавриненков не хотел упускать его. Однако вторая очередь тоже оказалась безрезультатной. Сделав левый разворот, он оказался выше противника и с пикирования снова устремился в атаку. Не успев вывести самолет, Лавриненков врезался в "фокке-вульф", и тот пошел к земле.
У "ястребка" отвалилось хвостовое оперение. Управлять им было уже нельзя, и Лавриненков выпрыгнул с парашютом на территорию, занятую противником.
Как ни отбивался, враги скрутили его, на мотоцикл - и в штаб. Обыскали. В кармане оказались продаттестат и личная фотокарточка со Звездой Героя на груди.
- О, руссиш, герой? Гут-гут!
Потом допрос и карцер, допрос и карцер. Через шесть дней с группой других советских летчиков Лавриненкова под конвоем отправляют в Германию. Еще на станции перед отправкой он договаривается с подполковником Ковалевым и капитаном Карюкиным бежать...
Ночь. Медленно постукивают колеса вагонов. Охрана дремлет, наконец засыпает. Когда поезд на подъеме замедлил ход, Лавриненков тихо открывает дверь, прыгает. За ним Карюкин. Ковалева схватили.
Летчики шли по ночам на восток и через пять дней достигли Днепра. Сражались вместе с партизанами. Карюкин в одной из схваток геройски погиб. Лавриненкова партизаны перебросили на Большую землю. Так он снова оказался в родном полку.
Когда я беседовал с ним, прежде всего поинтересовался биографией. Типичный русский парень. Родился в деревне Птахино, Починковского района, Смоленской области. Был рабочим. Окончил авиационное училище. С 1 июля 1942 года на фронте. В том же году вступил и партию. Последняя должность - командир эскадрильи 9-го гвардейского Одесского ордена Красного Знамени истребительного авиаполка. Награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Ленина, Золотой Звездой Героя.
Не могло зародиться сомнение относительно порядочности этого заслуженного, проверенного делом человека. Нельзя было отлучать летчика от того, что составляло смысл всей его жизни - борьбы с врагом. И мы, обходя формальные рогатки, снова вручили ему самолет-истребитель и благословили на ратные подвиги. И не ошиблись.
Однажды мне сообщили, что с боевого задания не вернулся командир дивизии полковник Чубченков. Он вылетел со штурманом майором Абрамовым и специалистом аэродромного отдела капитаном Калугиным на поиски площадок, пригодных для перебазирования полков: наземные войска быстро продвигались вперед, и авиация не могла отставать от них.
Я тут же сообщил об этом Хрюкину. Он распорядился послать самолет-разведчик по тому же маршруту, но которому летел Чубченков. Часа через три летчик возвратился и доложил:
- Самолет обнаружен в степи, вот здесь, - и показал на карте. - Машина исправна, а где экипаж - неизвестно.
Таинственная история исчезновения командира дивизии прояснилась позже. Оказывается, когда самолет приземлился, на экипаж внезапно напала большая группа гитлеровцев. Силы были слишком неравны, и Чубченков со своими товарищами попал в очень тяжелое положение...
В конце войны, когда из фашистских лагерей смерти были освобождены многие пленники, мы узнали подробности трагической судьбы полковника Чубченкова. В числе других летчиков он был узником Маутхаузена. Их ждала смерть. И вот полковники Исупов, Чубчепков, Герой Советского Союза подполковник Власов и капитан Мордовцев разработали дерзкий план побега. К сожалению, в блоке No 20 нашелся предатель, выдавший охране замысел советских офицеров. На глазах пятисот заключенных их расстреляли.
Однако расправа над ними не сломила духа остальных военнопленных. Они подняли восстание. Штурмом взяли каменную стену, забросали охранников на сторожевых вышках булыжниками и бросились через колючую проволоку, по которой был пропущен электрический ток...
Война не исключала трагических эпизодов, и умалчивать о них - значит писать не всю правду. В конечном итоге наши летчики вместе с другими воинами Советской Армии одержали блистательную победу над врагом. И это главное.
В какую бы беду ни попадали авиаторы, они выполняли свой воинский долг до последней возможности. Вот замечательный пример того.
Штурмовики, ведомые лейтенантом Демехиным, под прикрытием пары истребителей атаковали вражеский аэродром близ Николаева. Один "ястребок", подбитый зенитным огнем, произвел вынужденную посадку. Получив разрешение от ведущего группы, лейтенант Милованов устремился на выручку попавшего в беду летчика. Но взлететь он не мог: на самолете оказались поврежденными покрышка колеса и подкос шасси. А к месту посадки уже спешили гитлеровцы.
Тогда Демехин передал по радио своему ведомому Клюеву:
- Прикрой. Иду на посадку.
В конце пробега самолет Демехина застрял в не успевшей еще подсохнуть пахоте. Создалась трагическая обстановка. Теперь уже не один летчик, а пять человек могли попасть в лапы врага или погибнуть в неравной борьбе с ним.
Неподалеку жители местных сел рыли окопы. Они бросились к машине Демехина, выкатили ее на твердый грунт. Подбежали Милованов, воздушный стрелок, летчик-истребитель.
Пять человек кое-как разместились в двухместной машине, Демехин дал газ и поднялся в воздух. Это ли не пример дружбы, взаимовыручки советских летчиков? Милованов и Демехин рисковали собой, но товарищей не оставили в беде.
На следующий день из истребительного соединения на имя командира штурмовой дивизии пришла телеграмма. В ней говорилось: "Выражаем искреннюю благодарность летчикам-штурмовикам за спасение младшего лейтенанта Стапа. Только авиаторам нашей страны присущ подобный героизм. Заверяем вас, что истребители никогда не забудут этого. Мы еще больше будем крепить боевое содружество с вами, добиваясь победы над заклятым врагом".
Телеграмму зачитали во всех полках дивизии. Демехина и Милованова представили к званию Героя Советского Союза, а Клюева и воздушных стрелков - к боевым орденам. Позже за спасение товарища, попавшего в беду, звание Героя Советского Союза было присвоено также комсомольцу младшему лейтенанту Надточиеву.
По-своему сложилась судьба еще одного замечательного летчика нашей армии, ставшего дважды Героем Советского Союза, - Аметхана Султана. По национальности он татарин. Родился в Алупке. Окончил ФЗУ, затем работал подручным котельного мастера в железнодорожном депо.
Но парня с детских лет тянуло в авиацию. Черное море, быстрокрылые чайки зародили в душе мечту о полетах и ни на один день не давали покоя. И наконец он добился-таки своего, впервые поднявшись в небо в Качинском военном авиационном училище летчиков, которое закончил с отличной аттестацией.
А вскоре война. И тут-то во всем неповторимом блеске развернулся его талант летчика-истребителя.
Рассказывали, что в упорстве и дерзости мало было равных ему. В бою он воспринял повадку орлиную: заберется повыше и, как только заметит противника, бросается на него с огромной скоростью. И не было такого, случая, чтобы враг ушел от его стремительного удара.
В одном из воздушных боев под Ярославлем он расстрелял весь свой боезапас. А "юнкере" - вот он, рядом. Гневом налились черные глаза Амет-хана. Он развернул свой истребитель и плоскостью срезал хвостовое оперение вражеского самолета. Начал падать на землю и "ястребок" Амет-хана. Парашют спас жизнь летчику.
А потом дымное, грохочущее, перечеркнутое огненными трассами небо Сталинграда. Амет-хан Султан -командир эскадрильи. На фюзеляжах самолетов нарисованы орлы, винтовые конуса выкрашены в желтый цвет.
Дрались его орлы с редкой отвагой - дали клятву беспощадно уничтожать в советском небе машины с черно-белыми крестами. Но в одном из боев подожгли и Амет-хана. Приземлился он с парашютом на нейтральную полосу. Бой проходил на глазах у пехотинцев. Они бросились в атаку, оттеснили врага, отбили у них летчика.
Однажды под Ростовом Амет-хан вылетел во главе шестерки к линии фронта. Повстречалась им большая группа бомбардировщиков, державших курс на Батайск, где находилась разгрузочная станция фронта. Времени не оставалось для маневра, и Амет-хан повел шестерку в лобовую атаку. Не выдержал враг, стал отворачивать. Амет-хан поджигает самолет ведущего, и тот, не дойдя до земли, взрывается.
Следом загорелись еще две машины. Четвертую таранным ударом снимает ведомый Амет-хана - Корякин.
Но вражеским истребителям удалось зажать в клещи и командира эскадрильи. Худо бы ему пришлось, не подоспей на помощь Павел Головачев со своим ведомым. Сорок самолетов из ста пятидесяти уничтожили тогда аметхановцы и вылетевшие им на помощь другие советские истребители.
Войну Амет-хан Султан закончил в небе Берлина, совершив там свой сто тридцатый воздушный бой. На ею счету тридцать сбитых вражеских машин лично и девятнадцать - в группе.
В родном крымском небе Амет-хан дрался особенно ожесточенно. Истерзанная врагом земля предков звала к мщению.
Проанализировав все эти случаи, мы посоветовали политорганам широко использовать в пропагандистской работе факты боевой доблести летчиков, поднять на щит славы особо отличившихся героев.
В одном из штурмовых полков летчик Безуглов совершил изумительный по силе духа подвиг. Он предпочел смерть фашистскому плену. Подбитый штурмовик Безуглова приземлился на территории, занятой противником. К нему со всех сторон устремились враги. Летчик и стрелок отбивались до последней возможности. На подступах к самолету уже валялось до сорока вражеских трупов. Когда иссякли патроны, Безуглов пустил последнюю пулю себе в висок. Его примеру последовал и воздушный стрелок Анохин.
Политотдел армии выпустил листовку, посвященную героическому экипажу, о нем говорили на собраниях, в беседах, на политических информациях. Доблестное поведение этих воинов ставилось в пример, и священная ненависть к фашистам вдохновляла на подвиги весь личный состав армии.
И грянул бой...
Подготовка к наступательной операции шла полным ходом. Командующий армией вызвал командира 270-й бомбардировочной дивизии полковника Г. Чучева и поставил перед ним задачу подготовить два полка Пе-2 к бомбометанию с пикирования. Такой способ повышал меткость попадания по малоразмерным, точечным целям в три-четыре раза, а значит, соответственно сокращал число самолето-вылетов. Кроме того, он затруднял ведение прицельного огня противником.
Чучев горячо взялся за дело. Обучение личного состава велось на полигоне. Много труда при этом вложили опытные командиры-инструкторы Ф. Белый, Д. Валентик, В. Катков, Л. Бобров, Ф. Палий.
Позже командующий ВВС Красной Армии издал приказ, в котором говорилось: "Обучить боевому применению с пикированием по одному полку Пе-2 в каждой дивизии и по опыту полков обучить пикированию все части, вооруженные самолетами Пе-2".
Мы имели довольно отчетливое представление о силах, которые нам противостояли, о системе оборонительных сооружений противника. На каранском направлении воздушные разведчики установили: фашисты создали несколько линий окопов, противотанковый ров шириной шесть и глубиной четыре метра. За первой оборонительной линией тянулась вторая, потом противотанковый ров, за ним третья линия. На ашкаданском направлении- сеть окопов, мощные укрепления, противотанковый ров. В районе Тархан наши разведчики насчитали три линии окопов и два противотанковых рва. И наконец, на перекопском направлении, которое немецкое командование считало наиболее вероятным для наступления советских войск, враг создал такие укрепления, которые представлялись ему непреодолимыми. Мощные оборонительные узлы были сделаны в районе Армянска и южнее его - до Ишуньских позиций, где глубина сооружений достигала шести километров.
Ширина сухопутной части обороны противника от Азовского до Черного моря не превышала тридцати километров, поэтому насыщенность ее огневыми средствами оказалась весьма высокой. По данным разведки, на 1 километр фронта приходилось до 150 - 200 орудий, 300 пулеметов и 1000 автоматов.
"В настоящее время,-говорилось в одном из фашистских документов, Крымский полуостров превращен в неприступную крепость. Этот прекрасный богатый уголок готов отразить любого врага. Весь Крым окружен сильными укреплениями, которые вместе с природными заградительными средствами представляют очень сильную линию укреплений".
Перед началом операции гитлеровское командование имело в Крыму до 16 дивизий и 40 отдельных батальонов общей численностью 162 207 человек, 1665 орудий, 949 минометов, 1443 пулемета, 130 танков, 22800 автоматов. Его авиация насчитывала около 300 самолетов, а коммуникации на Черном и Азовском морях обеспечивали до 20 подводных лодок, большое количество торпедных и сторожевых катеров, быстроходных десантных барж и других транспортных судов.
В Крыму противник создал довольно мощную и разветвленную сеть противовоздушной обороны, представленную разнообразными зенитными средствами, которые сводились в 9-ю зенитную дивизию. Это соединение наши летчики полностью уничтожили еще в боях под Сталинградом. И вдруг оно появилось под прежним номером в Крыму. Немцы несли огромные потери, и им невыгодно было начисто перечеркивать целые соединения: моральное состояние гитлеровских вояк и без того было довольно плачевным.
В состав 9-й зенитной дивизии входило пять полков артиллерии. Перед началом наступательной операции воздушные разведчики установили, что на защите только одного аэродрома Веселое стоит шесть зенитных батарей и множество "эрликонов" (зенитные пушки малого калибра) для стрельбы по штурмовикам. В Севастополе было девять зенитных артиллерийских батарей среднего калибра, три батареи орудий малого калибра, четырнадцать прожекторов. Вокруг аэродрома Курман-Кемельчи стояли три батареи среднего и три малого калибра.
Таким образом, силы противовоздушной обороны, не считая истребительной авиации, были немалые. В коде наступления они доставляли нашим частям много неприятностей, потому что авиация чаще всего работала на малых высотах, "выковыривала" немцев из дотов, дзотов и траншей.
Заблаговременно созданные оборонительные сооружения противника представляли серьезную преграду также для пехоты и танков. Но советское командование твердо верило в успех предстоящей операции. Мы имели превосходство над противником: в людях - в 2,2 раза, в артиллерии - в 2, в авиации - в 6, в танках - в 5, в минометах и автоматах - в 3 раза.
Я уже не говорю о таком факторе, как наше моральное превосходство. Гитлеровцы были подавлены бесконечными поражениями, хотя и сражались с отчаянием обреченных. Наши войска были преисполнены решимости полностью разгромить врага, вышвырнуть его из Крыма.
Замысел операции по освобождению Крыма был таков: главный удар наносит 51-я армия под командованием генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера, вспомогательный - 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Г. Ф. Захарова. Наступление 51-й армии ведется из района Биюк-Кията в направлении Томашевки и Тархан. На сивашском направлении осуществляется демонстративный удар, чтобы обеспечить фланг армии от возможных атак противника. В прорыв вводится 19-й танковый корпус, который стремительно развивает успех и занимает Джанкой. Оттуда небольшой танковый отряд выбрасывается на Сейтлер, чтобы прикрыть основные силы от керченской группировки противника, часть этого отряда движется на Евпаторию. Главные же силы танкового корпуса продолжают продвижение на Симферополь. 2-я гвардейская армия наносит удар по противнику на Перекопском перешейке и развивает наступление в сторону Ишунь.
Перед 8-й воздушной армией ставилась задача еще до начала наступления наземных войск в целях завоевания господства в воздухе уничтожать самолеты противника на аэродромах Веселое, Курман-Кемельчи, Джанкой, Колай, систематическими ударами с воздуха подавлять артиллерию и танки противника, его живую силу и огневые позиции, препятствовать морским и железнодорожным перевозкам.
Действия авиации разделялись на два периода: подготовительный и наступательный. Особо было спланировано авиационное сопровождение 19-го танкового корпуса.
Конкретно по соединениям боевые задачи выглядели следующим образом: 1-я гвардейская штурмовая дивизия уничтожает вражеские самолеты на аэродроме Веселое;
7-й штурмовой корпус подавляет артиллерию и живую силу; 6-я гвардейская бомбардировочная дивизия наносит удар по штабу гитлеровцев в Монастырке; 3-й истребительный корпус прикрывает главную группировку войск 51-й армии и переправу через Сиваш, уничтожает самолеты противника на аэродроме Курман-Кемельчи и других; 6-я гвардейская истребительная дивизия прикрывает с воздуха боевые действия штурмовиков;
2-я гвардейская ночная бомбардировочная дивизия уничтожает вражескую авиацию на аэродромах, преимущественно в ночное время.
Всего за шесть дней операции предполагалось совершить 4077 самолето-вылетов. Действия 8-й воздушной армии по месту и времени были согласованы с 4-й воздушной армией и Скадовской авиационной группой Черноморского флота, которая поддерживала 2-ю гвардейскую армию.
Наступлению предшествовала тщательная подготовка. Воздушные разведчики систематически обследовали оборону противника, его тылы, следили за передвижениями войск. Каждый день нам точно было известно, какие изменения произошли на переднем крае, в тактической глубине, мы знали, где неприятель сосредоточивает главные усилия.
Все эти сведения концентрировались и находили свое графическое воплощение в штабе армии. Штабные работники сутками не смыкали глаз, готовя командующему необходимые данные для принятия решения.
За несколько дней до наступления в Аскании-Нова собрались командиры корпусов, дивизий, начальники районов авиационного базирования, штабов соединений и другие командиры и начальники воздушной армии. Предстояло отработать вопросы взаимодействия между родами авиации и наземными войсками, согласовать усилия боевых и тыловых частей, ознакомить руководящий состав с крымским районом действий и характером целей противника, авиацией, ее тактикой, состоянием наземной обороны гитлеровцев и т. д.
На второй день занятий состоялась военная игра на тему "Действия частей воздушной армии во фронтовой наступательной операции в период прорыва обороны противника и преследовании его". Затем участники сборов выехали на передовые позиции наземных войск и на месте в течение суток ознакомились с обороной противника, расположением его укрепленных узлов и огневых средств.
Возвратившись, мы собрались на командном пункте генерала Хрюкина. Начальник тыла армии доложил:
- Снаряды, бомбы и патроны полностью завезены, а с горючим плохо.
- Почему? - спросил командующий.
- Лимит. Больше не дают.
Начальник тыла развел руками: он сделал все, что мог.
Генерал Хрюкин задумался.
- Позвоню самому хозяину, - решил он. - Правда, уже два часа ночи, но ведь не для себя буду просить, для дела.
Он решительно снял трубку телефона ВЧ, вызвал Москву. Ответил Поскребышев. Хрюкин рассказал ему об обстановке, о нехватке горючего.
- Хорошо, доложу товарищу Сталину, - ответил Поскребышев.
Установилось молчание. Все ожидали сталинского решения. Наконец в трубке послышался негромкий, с кавказским акцентом голос:
- Что случилось, товарищ Хрюкин?
- Здравствуйте, товарищ Сталин... Извините, что так поздно. - Хрюкин волновался.
- Ничего, ничего, говорите.
- Скоро начинается операция, а горючего не хватает...
- Горючего? - переспросил Сталин и после минутного молчания добавил:-Хорошо. Будет у вас горючее.
Не прошло и получаса, как в армию позвонил Анастас Иванович Микоян и сообщил: распоряжение о горючем передано. Следом звонит Хрулев и подтверждает: о горючем можете не беспокоиться.
Хрюкин поднялся, удовлетворенно потер руки:
- Слышали? Будет горючее!
Теперь мы не волновались за исход операции. Авиация будет работать с полным напряжением сил.
- Давайте-ка завтра с утра поедем к Крейзеру, - сказал мне Хрюкин. Уточним кое-что.
Командующий 51-й армией, которую нам предстояло поддерживать с воздуха, принял нас на своем КП. Я знал его еще по 57-й армии, где он был заместителем командующего. И вот мы снова встретились. Он такой же деятельный, сосредоточенный и, как всегда, молчаливый. По тому, как работники штаба скрупулезно докладывали ему об обстановке, я убедился: Крейзер верен своей пунктуальности.
Выслушав Хрюкина, он спросил:
- Значит, готовы поддержать?
- Вполне, Яков Григорьевич.
- Ну что ж, держите связь со мной.
В ночь перед наступлением в штабе армии и политотделе никто не спал. Уточнялись последние разведданные о противнике, согласовывались вопросы взаимодействия, определялись цели, которые авиации предстояло подавить.
Я зашел в кабинет полковника Щербины. На столе у него лежали пакеты с обращением командования и политотдела ко всему личному составу армии.
- Все в порядке, - доложил он. - Завтра с рассветом обращение будет доставлено самолетами во все части.
- О митингах договорились?
- Все знают.
- Работники политотдела в частях?
- Так точно. Ждут приказа.
- Где вы будете завтра?
- Собираюсь к Пруткову.
- Хорошо. А я полечу к Савицкому.
Рано утром 8 апреля обращение командования и политотдела 8-й воздушной армии было доставлено самолетами на все аэродромы. В условленный час перед выстроившимися частями был зачитан приказ командующего 4-м Украинским фронтом. Затем наше обращение: "...Нам выпала честь освободить Крым - родную, исконно русскую землю, за независимость и свободу которой героически сражались с иноземными захватчиками русские воины. Землю, где родилась бессмертная слава полководцев Нахимова, Корнилова, Фрунзе.
Пришла пора, когда мы должны сокрушительным ударом с воздуха помочь нашим наземным войскам прорвать оборону немцев в Крыму, разгромить врага и вызволить из неволи советских людей, стонущих под игом поработителей!
Штурмовики и бомбардировщики! Бесстрашно штурмуйте и бомбите вражеские оборонительные рубежи, громите и уничтожайте технику и живую силу противника!
Истребители! Ищите вражеских бомбардировщиков. Смело и дерзко атакуйте, расстраивайте их строй, уничтожайте противника, не давайте ему штурмовать и бомбить наши наземные войска.
Техники, механики, мотористы, оружейники! Быстро и отлично подготавливайте машины и вооружение к боевым вылетам! Помните, что победа летчиков в воздухе куется на земле.
Труженики авиационного тыла! В дни боев за освобождение Крыма бесперебойно доставляйте на аэродромы горючее, боеприпасы и продовольствие.
Коммунисты и комсомольцы! Показывайте образцы воинского умения, отваги, доблести и геройства.
Гвардейцы! Будьте верны славным, боевым традициям гвардии!
В бой, воздушные воины! Вместе с наземными войсками дружным сокрушительным ударом с земли и воздуха уничтожим немецко-фашистскую нечисть в Крыму.
Вперед! За Крым! За Советскую Родину!
Смерть немецким захватчикам!"
Я присутствовал на митинге в одной из истребительных частей. Обстановка не позволяла произносить длинные речи. Выступавшие давали клятву драться с врагом до последнего дыхания, до последней капли крови.
И вот раздается команда:
- По самолетам!
Вскоре аэродром огласился моторным гулом, и звено за звеном устремилось в небо на сопровождение бомбардировщиков. Затем началась артиллерийская канонада. Заговорили пушки, гаубицы, минометы, взвились огненным смерчем реактивные снаряды "катюш". В знаменитом апрельском наступлении войск 4-го Украинского фронта помимо 51-й, 2-й гвардейской армий и нашей участвовали Отдельная Приморская армия, 4-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская военная флотилия.
Решительная операция по освобождению Крыма диктовалась целым рядом обстоятельств. Полуостров представлял собой важную стратегическую позицию в бассейне Черного моря. Находясь в Крыму, фашисты держали наши войска, действовавшие на юге, под постоянной угрозой ударов с тыла. Потеря Крыма означала для Германии потерю престижа в странах Юго-Восточной Европы и в "нейтральной" Турции, откуда противник черпал нефть и другие стратегические материалы. Кроме того, Таврия прикрывала важные морские коммуникации врага. Отсюда понятно стремление фашистскою командования любой ценой сохранить за собой Крымский полуостров.
Гитлеровцы защищались отчаянно. Однако это не спасло их. Могучими ударами артиллерии, танков, авиации, неудержимым напором сухопутных войск оборона противника была прорвана. Основной успех обозначился в полосе 51-й армии, которую поддерживала 8-я воздушная армия. Здесь-то 11 апреля и был введен в прорыв 19-й танковый корпус. В первый же день он с боями прошен шестьдесят пять километров и к вечеру занял Джанкой. Вырвавшись на степные просторы, стальная лавина, надежно прикрытая с воздуха нашей авиацией, крушила на своем пути все преграды. Танковый корпус во многом предрешил успех всей операции.
24 августа 1943 года во главе четверки истребителей он вылетел на прикрытие наземных войск, готовившихся к наступлению в районе Матвеева кургана. Пришли они в самый раз: туда же, только с противоположной стороны, нацелилась большая группа "юнкерсов".
- Прикрой! - передал Лавриненков по радио своему ведомому старшему лейтенанту Тарасову и устремился на ФВ-190.
Первая атака не принесла успеха. Фашист развернулся и стал уходить, но Лавриненков не хотел упускать его. Однако вторая очередь тоже оказалась безрезультатной. Сделав левый разворот, он оказался выше противника и с пикирования снова устремился в атаку. Не успев вывести самолет, Лавриненков врезался в "фокке-вульф", и тот пошел к земле.
У "ястребка" отвалилось хвостовое оперение. Управлять им было уже нельзя, и Лавриненков выпрыгнул с парашютом на территорию, занятую противником.
Как ни отбивался, враги скрутили его, на мотоцикл - и в штаб. Обыскали. В кармане оказались продаттестат и личная фотокарточка со Звездой Героя на груди.
- О, руссиш, герой? Гут-гут!
Потом допрос и карцер, допрос и карцер. Через шесть дней с группой других советских летчиков Лавриненкова под конвоем отправляют в Германию. Еще на станции перед отправкой он договаривается с подполковником Ковалевым и капитаном Карюкиным бежать...
Ночь. Медленно постукивают колеса вагонов. Охрана дремлет, наконец засыпает. Когда поезд на подъеме замедлил ход, Лавриненков тихо открывает дверь, прыгает. За ним Карюкин. Ковалева схватили.
Летчики шли по ночам на восток и через пять дней достигли Днепра. Сражались вместе с партизанами. Карюкин в одной из схваток геройски погиб. Лавриненкова партизаны перебросили на Большую землю. Так он снова оказался в родном полку.
Когда я беседовал с ним, прежде всего поинтересовался биографией. Типичный русский парень. Родился в деревне Птахино, Починковского района, Смоленской области. Был рабочим. Окончил авиационное училище. С 1 июля 1942 года на фронте. В том же году вступил и партию. Последняя должность - командир эскадрильи 9-го гвардейского Одесского ордена Красного Знамени истребительного авиаполка. Награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Ленина, Золотой Звездой Героя.
Не могло зародиться сомнение относительно порядочности этого заслуженного, проверенного делом человека. Нельзя было отлучать летчика от того, что составляло смысл всей его жизни - борьбы с врагом. И мы, обходя формальные рогатки, снова вручили ему самолет-истребитель и благословили на ратные подвиги. И не ошиблись.
Однажды мне сообщили, что с боевого задания не вернулся командир дивизии полковник Чубченков. Он вылетел со штурманом майором Абрамовым и специалистом аэродромного отдела капитаном Калугиным на поиски площадок, пригодных для перебазирования полков: наземные войска быстро продвигались вперед, и авиация не могла отставать от них.
Я тут же сообщил об этом Хрюкину. Он распорядился послать самолет-разведчик по тому же маршруту, но которому летел Чубченков. Часа через три летчик возвратился и доложил:
- Самолет обнаружен в степи, вот здесь, - и показал на карте. - Машина исправна, а где экипаж - неизвестно.
Таинственная история исчезновения командира дивизии прояснилась позже. Оказывается, когда самолет приземлился, на экипаж внезапно напала большая группа гитлеровцев. Силы были слишком неравны, и Чубченков со своими товарищами попал в очень тяжелое положение...
В конце войны, когда из фашистских лагерей смерти были освобождены многие пленники, мы узнали подробности трагической судьбы полковника Чубченкова. В числе других летчиков он был узником Маутхаузена. Их ждала смерть. И вот полковники Исупов, Чубчепков, Герой Советского Союза подполковник Власов и капитан Мордовцев разработали дерзкий план побега. К сожалению, в блоке No 20 нашелся предатель, выдавший охране замысел советских офицеров. На глазах пятисот заключенных их расстреляли.
Однако расправа над ними не сломила духа остальных военнопленных. Они подняли восстание. Штурмом взяли каменную стену, забросали охранников на сторожевых вышках булыжниками и бросились через колючую проволоку, по которой был пропущен электрический ток...
Война не исключала трагических эпизодов, и умалчивать о них - значит писать не всю правду. В конечном итоге наши летчики вместе с другими воинами Советской Армии одержали блистательную победу над врагом. И это главное.
В какую бы беду ни попадали авиаторы, они выполняли свой воинский долг до последней возможности. Вот замечательный пример того.
Штурмовики, ведомые лейтенантом Демехиным, под прикрытием пары истребителей атаковали вражеский аэродром близ Николаева. Один "ястребок", подбитый зенитным огнем, произвел вынужденную посадку. Получив разрешение от ведущего группы, лейтенант Милованов устремился на выручку попавшего в беду летчика. Но взлететь он не мог: на самолете оказались поврежденными покрышка колеса и подкос шасси. А к месту посадки уже спешили гитлеровцы.
Тогда Демехин передал по радио своему ведомому Клюеву:
- Прикрой. Иду на посадку.
В конце пробега самолет Демехина застрял в не успевшей еще подсохнуть пахоте. Создалась трагическая обстановка. Теперь уже не один летчик, а пять человек могли попасть в лапы врага или погибнуть в неравной борьбе с ним.
Неподалеку жители местных сел рыли окопы. Они бросились к машине Демехина, выкатили ее на твердый грунт. Подбежали Милованов, воздушный стрелок, летчик-истребитель.
Пять человек кое-как разместились в двухместной машине, Демехин дал газ и поднялся в воздух. Это ли не пример дружбы, взаимовыручки советских летчиков? Милованов и Демехин рисковали собой, но товарищей не оставили в беде.
На следующий день из истребительного соединения на имя командира штурмовой дивизии пришла телеграмма. В ней говорилось: "Выражаем искреннюю благодарность летчикам-штурмовикам за спасение младшего лейтенанта Стапа. Только авиаторам нашей страны присущ подобный героизм. Заверяем вас, что истребители никогда не забудут этого. Мы еще больше будем крепить боевое содружество с вами, добиваясь победы над заклятым врагом".
Телеграмму зачитали во всех полках дивизии. Демехина и Милованова представили к званию Героя Советского Союза, а Клюева и воздушных стрелков - к боевым орденам. Позже за спасение товарища, попавшего в беду, звание Героя Советского Союза было присвоено также комсомольцу младшему лейтенанту Надточиеву.
По-своему сложилась судьба еще одного замечательного летчика нашей армии, ставшего дважды Героем Советского Союза, - Аметхана Султана. По национальности он татарин. Родился в Алупке. Окончил ФЗУ, затем работал подручным котельного мастера в железнодорожном депо.
Но парня с детских лет тянуло в авиацию. Черное море, быстрокрылые чайки зародили в душе мечту о полетах и ни на один день не давали покоя. И наконец он добился-таки своего, впервые поднявшись в небо в Качинском военном авиационном училище летчиков, которое закончил с отличной аттестацией.
А вскоре война. И тут-то во всем неповторимом блеске развернулся его талант летчика-истребителя.
Рассказывали, что в упорстве и дерзости мало было равных ему. В бою он воспринял повадку орлиную: заберется повыше и, как только заметит противника, бросается на него с огромной скоростью. И не было такого, случая, чтобы враг ушел от его стремительного удара.
В одном из воздушных боев под Ярославлем он расстрелял весь свой боезапас. А "юнкере" - вот он, рядом. Гневом налились черные глаза Амет-хана. Он развернул свой истребитель и плоскостью срезал хвостовое оперение вражеского самолета. Начал падать на землю и "ястребок" Амет-хана. Парашют спас жизнь летчику.
А потом дымное, грохочущее, перечеркнутое огненными трассами небо Сталинграда. Амет-хан Султан -командир эскадрильи. На фюзеляжах самолетов нарисованы орлы, винтовые конуса выкрашены в желтый цвет.
Дрались его орлы с редкой отвагой - дали клятву беспощадно уничтожать в советском небе машины с черно-белыми крестами. Но в одном из боев подожгли и Амет-хана. Приземлился он с парашютом на нейтральную полосу. Бой проходил на глазах у пехотинцев. Они бросились в атаку, оттеснили врага, отбили у них летчика.
Однажды под Ростовом Амет-хан вылетел во главе шестерки к линии фронта. Повстречалась им большая группа бомбардировщиков, державших курс на Батайск, где находилась разгрузочная станция фронта. Времени не оставалось для маневра, и Амет-хан повел шестерку в лобовую атаку. Не выдержал враг, стал отворачивать. Амет-хан поджигает самолет ведущего, и тот, не дойдя до земли, взрывается.
Следом загорелись еще две машины. Четвертую таранным ударом снимает ведомый Амет-хана - Корякин.
Но вражеским истребителям удалось зажать в клещи и командира эскадрильи. Худо бы ему пришлось, не подоспей на помощь Павел Головачев со своим ведомым. Сорок самолетов из ста пятидесяти уничтожили тогда аметхановцы и вылетевшие им на помощь другие советские истребители.
Войну Амет-хан Султан закончил в небе Берлина, совершив там свой сто тридцатый воздушный бой. На ею счету тридцать сбитых вражеских машин лично и девятнадцать - в группе.
В родном крымском небе Амет-хан дрался особенно ожесточенно. Истерзанная врагом земля предков звала к мщению.
Проанализировав все эти случаи, мы посоветовали политорганам широко использовать в пропагандистской работе факты боевой доблести летчиков, поднять на щит славы особо отличившихся героев.
В одном из штурмовых полков летчик Безуглов совершил изумительный по силе духа подвиг. Он предпочел смерть фашистскому плену. Подбитый штурмовик Безуглова приземлился на территории, занятой противником. К нему со всех сторон устремились враги. Летчик и стрелок отбивались до последней возможности. На подступах к самолету уже валялось до сорока вражеских трупов. Когда иссякли патроны, Безуглов пустил последнюю пулю себе в висок. Его примеру последовал и воздушный стрелок Анохин.
Политотдел армии выпустил листовку, посвященную героическому экипажу, о нем говорили на собраниях, в беседах, на политических информациях. Доблестное поведение этих воинов ставилось в пример, и священная ненависть к фашистам вдохновляла на подвиги весь личный состав армии.
И грянул бой...
Подготовка к наступательной операции шла полным ходом. Командующий армией вызвал командира 270-й бомбардировочной дивизии полковника Г. Чучева и поставил перед ним задачу подготовить два полка Пе-2 к бомбометанию с пикирования. Такой способ повышал меткость попадания по малоразмерным, точечным целям в три-четыре раза, а значит, соответственно сокращал число самолето-вылетов. Кроме того, он затруднял ведение прицельного огня противником.
Чучев горячо взялся за дело. Обучение личного состава велось на полигоне. Много труда при этом вложили опытные командиры-инструкторы Ф. Белый, Д. Валентик, В. Катков, Л. Бобров, Ф. Палий.
Позже командующий ВВС Красной Армии издал приказ, в котором говорилось: "Обучить боевому применению с пикированием по одному полку Пе-2 в каждой дивизии и по опыту полков обучить пикированию все части, вооруженные самолетами Пе-2".
Мы имели довольно отчетливое представление о силах, которые нам противостояли, о системе оборонительных сооружений противника. На каранском направлении воздушные разведчики установили: фашисты создали несколько линий окопов, противотанковый ров шириной шесть и глубиной четыре метра. За первой оборонительной линией тянулась вторая, потом противотанковый ров, за ним третья линия. На ашкаданском направлении- сеть окопов, мощные укрепления, противотанковый ров. В районе Тархан наши разведчики насчитали три линии окопов и два противотанковых рва. И наконец, на перекопском направлении, которое немецкое командование считало наиболее вероятным для наступления советских войск, враг создал такие укрепления, которые представлялись ему непреодолимыми. Мощные оборонительные узлы были сделаны в районе Армянска и южнее его - до Ишуньских позиций, где глубина сооружений достигала шести километров.
Ширина сухопутной части обороны противника от Азовского до Черного моря не превышала тридцати километров, поэтому насыщенность ее огневыми средствами оказалась весьма высокой. По данным разведки, на 1 километр фронта приходилось до 150 - 200 орудий, 300 пулеметов и 1000 автоматов.
"В настоящее время,-говорилось в одном из фашистских документов, Крымский полуостров превращен в неприступную крепость. Этот прекрасный богатый уголок готов отразить любого врага. Весь Крым окружен сильными укреплениями, которые вместе с природными заградительными средствами представляют очень сильную линию укреплений".
Перед началом операции гитлеровское командование имело в Крыму до 16 дивизий и 40 отдельных батальонов общей численностью 162 207 человек, 1665 орудий, 949 минометов, 1443 пулемета, 130 танков, 22800 автоматов. Его авиация насчитывала около 300 самолетов, а коммуникации на Черном и Азовском морях обеспечивали до 20 подводных лодок, большое количество торпедных и сторожевых катеров, быстроходных десантных барж и других транспортных судов.
В Крыму противник создал довольно мощную и разветвленную сеть противовоздушной обороны, представленную разнообразными зенитными средствами, которые сводились в 9-ю зенитную дивизию. Это соединение наши летчики полностью уничтожили еще в боях под Сталинградом. И вдруг оно появилось под прежним номером в Крыму. Немцы несли огромные потери, и им невыгодно было начисто перечеркивать целые соединения: моральное состояние гитлеровских вояк и без того было довольно плачевным.
В состав 9-й зенитной дивизии входило пять полков артиллерии. Перед началом наступательной операции воздушные разведчики установили, что на защите только одного аэродрома Веселое стоит шесть зенитных батарей и множество "эрликонов" (зенитные пушки малого калибра) для стрельбы по штурмовикам. В Севастополе было девять зенитных артиллерийских батарей среднего калибра, три батареи орудий малого калибра, четырнадцать прожекторов. Вокруг аэродрома Курман-Кемельчи стояли три батареи среднего и три малого калибра.
Таким образом, силы противовоздушной обороны, не считая истребительной авиации, были немалые. В коде наступления они доставляли нашим частям много неприятностей, потому что авиация чаще всего работала на малых высотах, "выковыривала" немцев из дотов, дзотов и траншей.
Заблаговременно созданные оборонительные сооружения противника представляли серьезную преграду также для пехоты и танков. Но советское командование твердо верило в успех предстоящей операции. Мы имели превосходство над противником: в людях - в 2,2 раза, в артиллерии - в 2, в авиации - в 6, в танках - в 5, в минометах и автоматах - в 3 раза.
Я уже не говорю о таком факторе, как наше моральное превосходство. Гитлеровцы были подавлены бесконечными поражениями, хотя и сражались с отчаянием обреченных. Наши войска были преисполнены решимости полностью разгромить врага, вышвырнуть его из Крыма.
Замысел операции по освобождению Крыма был таков: главный удар наносит 51-я армия под командованием генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера, вспомогательный - 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Г. Ф. Захарова. Наступление 51-й армии ведется из района Биюк-Кията в направлении Томашевки и Тархан. На сивашском направлении осуществляется демонстративный удар, чтобы обеспечить фланг армии от возможных атак противника. В прорыв вводится 19-й танковый корпус, который стремительно развивает успех и занимает Джанкой. Оттуда небольшой танковый отряд выбрасывается на Сейтлер, чтобы прикрыть основные силы от керченской группировки противника, часть этого отряда движется на Евпаторию. Главные же силы танкового корпуса продолжают продвижение на Симферополь. 2-я гвардейская армия наносит удар по противнику на Перекопском перешейке и развивает наступление в сторону Ишунь.
Перед 8-й воздушной армией ставилась задача еще до начала наступления наземных войск в целях завоевания господства в воздухе уничтожать самолеты противника на аэродромах Веселое, Курман-Кемельчи, Джанкой, Колай, систематическими ударами с воздуха подавлять артиллерию и танки противника, его живую силу и огневые позиции, препятствовать морским и железнодорожным перевозкам.
Действия авиации разделялись на два периода: подготовительный и наступательный. Особо было спланировано авиационное сопровождение 19-го танкового корпуса.
Конкретно по соединениям боевые задачи выглядели следующим образом: 1-я гвардейская штурмовая дивизия уничтожает вражеские самолеты на аэродроме Веселое;
7-й штурмовой корпус подавляет артиллерию и живую силу; 6-я гвардейская бомбардировочная дивизия наносит удар по штабу гитлеровцев в Монастырке; 3-й истребительный корпус прикрывает главную группировку войск 51-й армии и переправу через Сиваш, уничтожает самолеты противника на аэродроме Курман-Кемельчи и других; 6-я гвардейская истребительная дивизия прикрывает с воздуха боевые действия штурмовиков;
2-я гвардейская ночная бомбардировочная дивизия уничтожает вражескую авиацию на аэродромах, преимущественно в ночное время.
Всего за шесть дней операции предполагалось совершить 4077 самолето-вылетов. Действия 8-й воздушной армии по месту и времени были согласованы с 4-й воздушной армией и Скадовской авиационной группой Черноморского флота, которая поддерживала 2-ю гвардейскую армию.
Наступлению предшествовала тщательная подготовка. Воздушные разведчики систематически обследовали оборону противника, его тылы, следили за передвижениями войск. Каждый день нам точно было известно, какие изменения произошли на переднем крае, в тактической глубине, мы знали, где неприятель сосредоточивает главные усилия.
Все эти сведения концентрировались и находили свое графическое воплощение в штабе армии. Штабные работники сутками не смыкали глаз, готовя командующему необходимые данные для принятия решения.
За несколько дней до наступления в Аскании-Нова собрались командиры корпусов, дивизий, начальники районов авиационного базирования, штабов соединений и другие командиры и начальники воздушной армии. Предстояло отработать вопросы взаимодействия между родами авиации и наземными войсками, согласовать усилия боевых и тыловых частей, ознакомить руководящий состав с крымским районом действий и характером целей противника, авиацией, ее тактикой, состоянием наземной обороны гитлеровцев и т. д.
На второй день занятий состоялась военная игра на тему "Действия частей воздушной армии во фронтовой наступательной операции в период прорыва обороны противника и преследовании его". Затем участники сборов выехали на передовые позиции наземных войск и на месте в течение суток ознакомились с обороной противника, расположением его укрепленных узлов и огневых средств.
Возвратившись, мы собрались на командном пункте генерала Хрюкина. Начальник тыла армии доложил:
- Снаряды, бомбы и патроны полностью завезены, а с горючим плохо.
- Почему? - спросил командующий.
- Лимит. Больше не дают.
Начальник тыла развел руками: он сделал все, что мог.
Генерал Хрюкин задумался.
- Позвоню самому хозяину, - решил он. - Правда, уже два часа ночи, но ведь не для себя буду просить, для дела.
Он решительно снял трубку телефона ВЧ, вызвал Москву. Ответил Поскребышев. Хрюкин рассказал ему об обстановке, о нехватке горючего.
- Хорошо, доложу товарищу Сталину, - ответил Поскребышев.
Установилось молчание. Все ожидали сталинского решения. Наконец в трубке послышался негромкий, с кавказским акцентом голос:
- Что случилось, товарищ Хрюкин?
- Здравствуйте, товарищ Сталин... Извините, что так поздно. - Хрюкин волновался.
- Ничего, ничего, говорите.
- Скоро начинается операция, а горючего не хватает...
- Горючего? - переспросил Сталин и после минутного молчания добавил:-Хорошо. Будет у вас горючее.
Не прошло и получаса, как в армию позвонил Анастас Иванович Микоян и сообщил: распоряжение о горючем передано. Следом звонит Хрулев и подтверждает: о горючем можете не беспокоиться.
Хрюкин поднялся, удовлетворенно потер руки:
- Слышали? Будет горючее!
Теперь мы не волновались за исход операции. Авиация будет работать с полным напряжением сил.
- Давайте-ка завтра с утра поедем к Крейзеру, - сказал мне Хрюкин. Уточним кое-что.
Командующий 51-й армией, которую нам предстояло поддерживать с воздуха, принял нас на своем КП. Я знал его еще по 57-й армии, где он был заместителем командующего. И вот мы снова встретились. Он такой же деятельный, сосредоточенный и, как всегда, молчаливый. По тому, как работники штаба скрупулезно докладывали ему об обстановке, я убедился: Крейзер верен своей пунктуальности.
Выслушав Хрюкина, он спросил:
- Значит, готовы поддержать?
- Вполне, Яков Григорьевич.
- Ну что ж, держите связь со мной.
В ночь перед наступлением в штабе армии и политотделе никто не спал. Уточнялись последние разведданные о противнике, согласовывались вопросы взаимодействия, определялись цели, которые авиации предстояло подавить.
Я зашел в кабинет полковника Щербины. На столе у него лежали пакеты с обращением командования и политотдела ко всему личному составу армии.
- Все в порядке, - доложил он. - Завтра с рассветом обращение будет доставлено самолетами во все части.
- О митингах договорились?
- Все знают.
- Работники политотдела в частях?
- Так точно. Ждут приказа.
- Где вы будете завтра?
- Собираюсь к Пруткову.
- Хорошо. А я полечу к Савицкому.
Рано утром 8 апреля обращение командования и политотдела 8-й воздушной армии было доставлено самолетами на все аэродромы. В условленный час перед выстроившимися частями был зачитан приказ командующего 4-м Украинским фронтом. Затем наше обращение: "...Нам выпала честь освободить Крым - родную, исконно русскую землю, за независимость и свободу которой героически сражались с иноземными захватчиками русские воины. Землю, где родилась бессмертная слава полководцев Нахимова, Корнилова, Фрунзе.
Пришла пора, когда мы должны сокрушительным ударом с воздуха помочь нашим наземным войскам прорвать оборону немцев в Крыму, разгромить врага и вызволить из неволи советских людей, стонущих под игом поработителей!
Штурмовики и бомбардировщики! Бесстрашно штурмуйте и бомбите вражеские оборонительные рубежи, громите и уничтожайте технику и живую силу противника!
Истребители! Ищите вражеских бомбардировщиков. Смело и дерзко атакуйте, расстраивайте их строй, уничтожайте противника, не давайте ему штурмовать и бомбить наши наземные войска.
Техники, механики, мотористы, оружейники! Быстро и отлично подготавливайте машины и вооружение к боевым вылетам! Помните, что победа летчиков в воздухе куется на земле.
Труженики авиационного тыла! В дни боев за освобождение Крыма бесперебойно доставляйте на аэродромы горючее, боеприпасы и продовольствие.
Коммунисты и комсомольцы! Показывайте образцы воинского умения, отваги, доблести и геройства.
Гвардейцы! Будьте верны славным, боевым традициям гвардии!
В бой, воздушные воины! Вместе с наземными войсками дружным сокрушительным ударом с земли и воздуха уничтожим немецко-фашистскую нечисть в Крыму.
Вперед! За Крым! За Советскую Родину!
Смерть немецким захватчикам!"
Я присутствовал на митинге в одной из истребительных частей. Обстановка не позволяла произносить длинные речи. Выступавшие давали клятву драться с врагом до последнего дыхания, до последней капли крови.
И вот раздается команда:
- По самолетам!
Вскоре аэродром огласился моторным гулом, и звено за звеном устремилось в небо на сопровождение бомбардировщиков. Затем началась артиллерийская канонада. Заговорили пушки, гаубицы, минометы, взвились огненным смерчем реактивные снаряды "катюш". В знаменитом апрельском наступлении войск 4-го Украинского фронта помимо 51-й, 2-й гвардейской армий и нашей участвовали Отдельная Приморская армия, 4-я воздушная армия, Черноморский флот и Азовская военная флотилия.
Решительная операция по освобождению Крыма диктовалась целым рядом обстоятельств. Полуостров представлял собой важную стратегическую позицию в бассейне Черного моря. Находясь в Крыму, фашисты держали наши войска, действовавшие на юге, под постоянной угрозой ударов с тыла. Потеря Крыма означала для Германии потерю престижа в странах Юго-Восточной Европы и в "нейтральной" Турции, откуда противник черпал нефть и другие стратегические материалы. Кроме того, Таврия прикрывала важные морские коммуникации врага. Отсюда понятно стремление фашистскою командования любой ценой сохранить за собой Крымский полуостров.
Гитлеровцы защищались отчаянно. Однако это не спасло их. Могучими ударами артиллерии, танков, авиации, неудержимым напором сухопутных войск оборона противника была прорвана. Основной успех обозначился в полосе 51-й армии, которую поддерживала 8-я воздушная армия. Здесь-то 11 апреля и был введен в прорыв 19-й танковый корпус. В первый же день он с боями прошен шестьдесят пять километров и к вечеру занял Джанкой. Вырвавшись на степные просторы, стальная лавина, надежно прикрытая с воздуха нашей авиацией, крушила на своем пути все преграды. Танковый корпус во многом предрешил успех всей операции.