Страница:
«Бледная тень Клер», – подумал Хью, но смелость молодой леди его вдруг развеселила, и он улыбнулся.
– Я уверен, что мы с вами не знакомы, – сказал он и подошел к ней поближе. – Я Ричмонд.
– А я леди Элизабет Баннинг и достойна всяческого порицания за использование вашего дома для своего дебюта, – сказала девушка, подавая ему руку. – Не сомневаюсь, что вы желаете послать меня к черту.
– Вовсе нет. – Как она и рассчитывала, он поцеловал ей руку, затем с широкой улыбкой добавил: – Можете быть уверены, что в моем доме вы и ваша сестра всегда желанны.
– Клер, Ричмонд уверяет, что мы с тобой желанны, – весело сказала Бет и, оглянувшись, взяла сестру под руку, чтобы вовлечь в разговор.
Клер в это время вежливо слушала какую-то женщину; она повернулась и встретилась взглядом с Хью. На миг в ее глазах вспыхнула боль, и сердце, подлый предатель, замерло. Она быстро опустила глаза и нацепила на прелестное лицо фальшивую улыбку.
– Ах, замечательно… – продолжала Бет. – А то ты как раз сегодня говорила, что мы должны перебраться в другое место, чтобы не мешать герцогу. Но я уверена, что если мы так поступим, то вам будет очень скучно, правда, ваша светлость? – Леди Элизабет проделала свою вылазку с обворожительной улыбкой. Плененный ее дерзостью, Хью засмеялся.
– Конечно, без вас мне будет скучно, – сказал он. – И называйте меня Хью. Мы все-таки теперь родственники, верно?
– Тогда я – Бет. А моя сестра – Клер.
– Бет. Клер. Счастлив познакомиться с такими восхитительными новыми членами семьи.
– Тем не менее родство не может служить нам оправданием, если мы самым недопустимым образом воспользуемся гостеприимством герцога Ричмонда и останемся под крышей его дома до конца сезона, – проговорила Клер.
– Но я настаиваю, – сказал Хью.
Клер опять взглянула на него во второй раз за время разговора, и он увидел в ее глазах – что, упрек? Но она тут же отвернулась. Глядя на ее профиль, Хью вдруг понял, что он, также как и она, не желает тайных отношений. У нее причина – мораль, у него – неистовое стремление к обладанию. Он едва сдерживал себя, хотелось подхватить ее на руки и унести к себе в спальню, тем самым положив конец нелепому противоречию. Она принадлежит ему, и точка.
Но увы, она принадлежала не ему.
– Знаешь, Клер, если мы вздумаем переехать, то обнаружим, что в Лондоне сейчас не найти приличных домов в аренду. Лучше предоставь решать мне. – Дэвид говорил с женой так бесцеремонно, что Хью бросил на него суровый взгляд, чего тот, к счастью, не заметил.
– Ой, и правда, леди Демпси мне вчера сказала, что им пришлось снять на сезон огромный особняк, потому что ничего другого не удалось найти. Вы не поверите – на Харли-стрит! – воскликнула леди Лэнгфорд. – За огромную цену! Леди Демпси клянется, что даже Сент-Джеймский дворец не так хорош.
– Вот видите, кузина Клер, что вас ждет, если вы будете продолжать упрямиться. – Хью не смог удержаться от того, чтобы не заставить ее снова посмотреть в его сторону.
Она взглянула на него, и в глубине ее золотистых глаз он увидел упрек. Ясно, леди желала улизнуть из его дома, а значит – из его жизни. Будь он благородным человеком, он мог бы облегчить ей бегство, но он настолько низок, что не станет ей помогать. Под прикрытием обычного разговора, который благодаря леди Лэнгфорд вертелся вокруг немыслимых лондонских цен, он улыбнулся Клер. У нее потеплел взгляд, но потом она заморгала и быстро отвела глаза. Через секунду она уже отвернулась от него и заговорила с какой-то гостьей. Задумчиво глядя на нее, он тем не менее ухитрялся делать вид, что беседует с леди Лэнгфорд, – это было нетрудна потому что говорливая дама не закрывала рот. Клер сейчас стояла вполоборота, но была «настроена» на него, так же как он на нее. Напряженная поза, упорное нежелание повернуться к нему и вымученная улыбка выдавали ее с головой, по крайней мере ему. Несмотря на все ее старания делать вид, что его тут нет, воздух между ними был словно пронизан невидимым течением, таким сильным, почти осязаемым, что было непонятно, как его никто не замечает. Он осмотрелся – действительно, не замечают. Леди Лэнгфорд о чем-то его спросила; он не знал, о чем именно, но, кажется, ответил впопад, потому что она продолжила болтовню.
– Леди, простите меня, – сказал Хью, когда разговор перешел на предстоящие светские мероприятия. – Видите ли, у нас с кузеном есть дело, не терпящее отлагательства, как ни соблазнительно было бы остаться в вашей приятной компании. Пожалуйста, простите нас.
Слыша за спиной разочарованные «до свидания» и настойчивые напоминания о том, кому и что он обещал, Хью повел кузена Дэвида в кабинет.
– Как вижу, упрямые мамаши тебе прохода не дают. Вот что значит быть молодым, богатым и герцогом. – Дэвид плюхнулся в кожаное кресло, как только Хью закрыл дверь. Это была одна из любимых комнат Хью – небольшая, с панельными стенами, книжными полками и внушительным камином итальянского мрамора, в котором сейчас горел огонь, разгонявший вечернюю прохладу.
– Да, несомненно. Но бывает и похуже. – Хью подошел к огромному письменному столу, когда-то служившему его отцу, и отцу отца, и еще нескольким поколениям.
– Скоро мы увидим, как ты обустраиваешь детскую? – Дэвид взглянул на него с усмешкой.
– Беспокоишься, не отрезал ли я что-нибудь от наследства? – сухо ответил Хью, садясь за стол. – Когда у меня появятся планы вытеснить тебя, я сообщу. – Он взял из коробки сигару и предложил Дэвиду. Когда же тот отказался, закурил сам. Откинувшись в кресле, он внимательно посмотрел на кузена. – Как я понял, во время моего отсутствия ты поднял эту возню из мести, верно?
– Не знаю, о чем ты говоришь. – Как всегда, в тех случаях, когда разговор принимал нежелательное для него направление, Дэвид надулся.
– По-моему, знаешь. Ты почти полностью растратил то не слишком большое состояние, которое тебе оставил отец, а потом за два года ухитрился промотать приданое жены. У тебя остался только фонд с неприкасаемым основным капиталом, который тебе обеспечивает небольшой доход, а также замок, который теперь заложен. То есть ты почти нищий. Все это было бы не мое дело, если бы полгода назад мой управляющий не начал получать счета за ремонты и услуги, связанные с моими владениями – теми, которыми ты с матерью пользуешься с моего согласия. Счета в три раза превышали положенные суммы. Сегодня я с ним проехался по адресам. Ты подтасовывал затраты и прикарманивал разницу, так?
Дэвид как сидел развалясь, так и продолжал сидеть, только слегка скривил рот; в его глазах сверкнул зловещий огонек.
– Несколько жалких бумажек – какая тебе разница? Ты богат, как Крез.
– Богатый я или нет, но мое – это мое. Я терпеть не могу обманщиков. Еще меньше наслаждаюсь, когда меня грабят.
– И что ты заставишь меня сделать, о могущественный кузен? – Дэвид сел прямо и посмотрел на Хью с горестной усмешкой. – Как ты сам сказал, я почти нищий. Но ведь мне надо как-то жить. Мне надо содержать жену, а это очень дорого стоит. Затраты на все ее наряды и побрякушки поистине потрясающи, поверь. Если бы ты жил в Англии, я бы должен был обращаться к тебе как твой наследник. Но тебя не было, и я, зная твою щедрость и хорошее ко мне отношение, предположил, что ты не возражал бы дать мне некоторый заем.
– Ты ошибся. И пожалуйста, оставим в стороне твою жену. Я знаю, что ты заядлый игрок и все проиграл. Говорю тебе – и говорю один раз, так что слушай внимательно, – я не буду потворствовать твоему безрассудству. Ради твоей жены и матери на этот раз я не выкину тебя из дома. Я даже заплачу долги, сделанные к этому моменту, и выделю деньги, на которые ты сможешь содержать семью на сносном уровне. Но если я услышу, что ты играешь, или если ты сделаешь попытку как-то меня надуть, то терпению моему придет конец. Я прекращу субсидировать твои траты – и можешь отправляться к черту с моего благословения. Тебе все понятно?
Их взгляды встретились. Дэвид был в ярости; Хью понял, что кузен, с которым он никогда не дружил, отныне стал его врагом. Если бы не Клер и не леди Джордж, невиновная в делишках сына, он бы выдворил кузена из дома раз и навсегда. Но ради них не стал этого делать.
– Ясно, кузен. – Дэвид встал, сунул одну руку в карман, другой повертел очки на шнурке. – Получив нагоняй, как сбившийся с пути школяр, я чувствую своим долгом просить, чтобы меня высекли, перед тем как осмелюсь скрыться с ваших августейших глаз.
– Раз ты понял, что я говорил серьезно, можешь идти, куда шел. – Хью так и подмывало сорвать зло на Дэвиде, но он удержался. Коротким кивком он отпустил кузена и, насупив брови, посмотрел ему вслед.
Когда Дэвид ушел, Хью докурил сигару, откинувшись в кресле и следя за кольцами дыма над головой. У него появилось подозрение, и чем больше он его обдумывал, тем вероятнее оно казалось.
Не Дэвид ли организовал нападение на карету Клер, имея некий замысловатый план обогащения? Может, он рассчитывал получить выкуп? Или надеялся на что-то похуже?
Это предстояло выяснить.
Глава 27
Глава 28
– Я уверен, что мы с вами не знакомы, – сказал он и подошел к ней поближе. – Я Ричмонд.
– А я леди Элизабет Баннинг и достойна всяческого порицания за использование вашего дома для своего дебюта, – сказала девушка, подавая ему руку. – Не сомневаюсь, что вы желаете послать меня к черту.
– Вовсе нет. – Как она и рассчитывала, он поцеловал ей руку, затем с широкой улыбкой добавил: – Можете быть уверены, что в моем доме вы и ваша сестра всегда желанны.
– Клер, Ричмонд уверяет, что мы с тобой желанны, – весело сказала Бет и, оглянувшись, взяла сестру под руку, чтобы вовлечь в разговор.
Клер в это время вежливо слушала какую-то женщину; она повернулась и встретилась взглядом с Хью. На миг в ее глазах вспыхнула боль, и сердце, подлый предатель, замерло. Она быстро опустила глаза и нацепила на прелестное лицо фальшивую улыбку.
– Ах, замечательно… – продолжала Бет. – А то ты как раз сегодня говорила, что мы должны перебраться в другое место, чтобы не мешать герцогу. Но я уверена, что если мы так поступим, то вам будет очень скучно, правда, ваша светлость? – Леди Элизабет проделала свою вылазку с обворожительной улыбкой. Плененный ее дерзостью, Хью засмеялся.
– Конечно, без вас мне будет скучно, – сказал он. – И называйте меня Хью. Мы все-таки теперь родственники, верно?
– Тогда я – Бет. А моя сестра – Клер.
– Бет. Клер. Счастлив познакомиться с такими восхитительными новыми членами семьи.
– Тем не менее родство не может служить нам оправданием, если мы самым недопустимым образом воспользуемся гостеприимством герцога Ричмонда и останемся под крышей его дома до конца сезона, – проговорила Клер.
– Но я настаиваю, – сказал Хью.
Клер опять взглянула на него во второй раз за время разговора, и он увидел в ее глазах – что, упрек? Но она тут же отвернулась. Глядя на ее профиль, Хью вдруг понял, что он, также как и она, не желает тайных отношений. У нее причина – мораль, у него – неистовое стремление к обладанию. Он едва сдерживал себя, хотелось подхватить ее на руки и унести к себе в спальню, тем самым положив конец нелепому противоречию. Она принадлежит ему, и точка.
Но увы, она принадлежала не ему.
– Знаешь, Клер, если мы вздумаем переехать, то обнаружим, что в Лондоне сейчас не найти приличных домов в аренду. Лучше предоставь решать мне. – Дэвид говорил с женой так бесцеремонно, что Хью бросил на него суровый взгляд, чего тот, к счастью, не заметил.
– Ой, и правда, леди Демпси мне вчера сказала, что им пришлось снять на сезон огромный особняк, потому что ничего другого не удалось найти. Вы не поверите – на Харли-стрит! – воскликнула леди Лэнгфорд. – За огромную цену! Леди Демпси клянется, что даже Сент-Джеймский дворец не так хорош.
– Вот видите, кузина Клер, что вас ждет, если вы будете продолжать упрямиться. – Хью не смог удержаться от того, чтобы не заставить ее снова посмотреть в его сторону.
Она взглянула на него, и в глубине ее золотистых глаз он увидел упрек. Ясно, леди желала улизнуть из его дома, а значит – из его жизни. Будь он благородным человеком, он мог бы облегчить ей бегство, но он настолько низок, что не станет ей помогать. Под прикрытием обычного разговора, который благодаря леди Лэнгфорд вертелся вокруг немыслимых лондонских цен, он улыбнулся Клер. У нее потеплел взгляд, но потом она заморгала и быстро отвела глаза. Через секунду она уже отвернулась от него и заговорила с какой-то гостьей. Задумчиво глядя на нее, он тем не менее ухитрялся делать вид, что беседует с леди Лэнгфорд, – это было нетрудна потому что говорливая дама не закрывала рот. Клер сейчас стояла вполоборота, но была «настроена» на него, так же как он на нее. Напряженная поза, упорное нежелание повернуться к нему и вымученная улыбка выдавали ее с головой, по крайней мере ему. Несмотря на все ее старания делать вид, что его тут нет, воздух между ними был словно пронизан невидимым течением, таким сильным, почти осязаемым, что было непонятно, как его никто не замечает. Он осмотрелся – действительно, не замечают. Леди Лэнгфорд о чем-то его спросила; он не знал, о чем именно, но, кажется, ответил впопад, потому что она продолжила болтовню.
– Леди, простите меня, – сказал Хью, когда разговор перешел на предстоящие светские мероприятия. – Видите ли, у нас с кузеном есть дело, не терпящее отлагательства, как ни соблазнительно было бы остаться в вашей приятной компании. Пожалуйста, простите нас.
Слыша за спиной разочарованные «до свидания» и настойчивые напоминания о том, кому и что он обещал, Хью повел кузена Дэвида в кабинет.
– Как вижу, упрямые мамаши тебе прохода не дают. Вот что значит быть молодым, богатым и герцогом. – Дэвид плюхнулся в кожаное кресло, как только Хью закрыл дверь. Это была одна из любимых комнат Хью – небольшая, с панельными стенами, книжными полками и внушительным камином итальянского мрамора, в котором сейчас горел огонь, разгонявший вечернюю прохладу.
– Да, несомненно. Но бывает и похуже. – Хью подошел к огромному письменному столу, когда-то служившему его отцу, и отцу отца, и еще нескольким поколениям.
– Скоро мы увидим, как ты обустраиваешь детскую? – Дэвид взглянул на него с усмешкой.
– Беспокоишься, не отрезал ли я что-нибудь от наследства? – сухо ответил Хью, садясь за стол. – Когда у меня появятся планы вытеснить тебя, я сообщу. – Он взял из коробки сигару и предложил Дэвиду. Когда же тот отказался, закурил сам. Откинувшись в кресле, он внимательно посмотрел на кузена. – Как я понял, во время моего отсутствия ты поднял эту возню из мести, верно?
– Не знаю, о чем ты говоришь. – Как всегда, в тех случаях, когда разговор принимал нежелательное для него направление, Дэвид надулся.
– По-моему, знаешь. Ты почти полностью растратил то не слишком большое состояние, которое тебе оставил отец, а потом за два года ухитрился промотать приданое жены. У тебя остался только фонд с неприкасаемым основным капиталом, который тебе обеспечивает небольшой доход, а также замок, который теперь заложен. То есть ты почти нищий. Все это было бы не мое дело, если бы полгода назад мой управляющий не начал получать счета за ремонты и услуги, связанные с моими владениями – теми, которыми ты с матерью пользуешься с моего согласия. Счета в три раза превышали положенные суммы. Сегодня я с ним проехался по адресам. Ты подтасовывал затраты и прикарманивал разницу, так?
Дэвид как сидел развалясь, так и продолжал сидеть, только слегка скривил рот; в его глазах сверкнул зловещий огонек.
– Несколько жалких бумажек – какая тебе разница? Ты богат, как Крез.
– Богатый я или нет, но мое – это мое. Я терпеть не могу обманщиков. Еще меньше наслаждаюсь, когда меня грабят.
– И что ты заставишь меня сделать, о могущественный кузен? – Дэвид сел прямо и посмотрел на Хью с горестной усмешкой. – Как ты сам сказал, я почти нищий. Но ведь мне надо как-то жить. Мне надо содержать жену, а это очень дорого стоит. Затраты на все ее наряды и побрякушки поистине потрясающи, поверь. Если бы ты жил в Англии, я бы должен был обращаться к тебе как твой наследник. Но тебя не было, и я, зная твою щедрость и хорошее ко мне отношение, предположил, что ты не возражал бы дать мне некоторый заем.
– Ты ошибся. И пожалуйста, оставим в стороне твою жену. Я знаю, что ты заядлый игрок и все проиграл. Говорю тебе – и говорю один раз, так что слушай внимательно, – я не буду потворствовать твоему безрассудству. Ради твоей жены и матери на этот раз я не выкину тебя из дома. Я даже заплачу долги, сделанные к этому моменту, и выделю деньги, на которые ты сможешь содержать семью на сносном уровне. Но если я услышу, что ты играешь, или если ты сделаешь попытку как-то меня надуть, то терпению моему придет конец. Я прекращу субсидировать твои траты – и можешь отправляться к черту с моего благословения. Тебе все понятно?
Их взгляды встретились. Дэвид был в ярости; Хью понял, что кузен, с которым он никогда не дружил, отныне стал его врагом. Если бы не Клер и не леди Джордж, невиновная в делишках сына, он бы выдворил кузена из дома раз и навсегда. Но ради них не стал этого делать.
– Ясно, кузен. – Дэвид встал, сунул одну руку в карман, другой повертел очки на шнурке. – Получив нагоняй, как сбившийся с пути школяр, я чувствую своим долгом просить, чтобы меня высекли, перед тем как осмелюсь скрыться с ваших августейших глаз.
– Раз ты понял, что я говорил серьезно, можешь идти, куда шел. – Хью так и подмывало сорвать зло на Дэвиде, но он удержался. Коротким кивком он отпустил кузена и, насупив брови, посмотрел ему вслед.
Когда Дэвид ушел, Хью докурил сигару, откинувшись в кресле и следя за кольцами дыма над головой. У него появилось подозрение, и чем больше он его обдумывал, тем вероятнее оно казалось.
Не Дэвид ли организовал нападение на карету Клер, имея некий замысловатый план обогащения? Может, он рассчитывал получить выкуп? Или надеялся на что-то похуже?
Это предстояло выяснить.
Глава 27
– Клер, смотри! Видишь? Это же наш кузен Хью! – Бет чуть шею не свернула, выглядывая из ландо, в котором ехала вместе с Клер и Туиндл. Им навстречу по Пиккадилли неслась блестящая черная двуколка, и управлявший ею человек проявлял чудеса ловкости, лавируя между другими экипажами на переполненной улице. Было яркое солнечное утро три недели спустя после бала Бет, и дамы возвращались после успешного посещения магазинов на Бонд-стрит. – Ой, он сейчас врежется в столб! А что это за леди рядом с ним? Интересно, кто она?
Сидя рядом с Бет в открытой карете, Клер чуть не поперхнулась от ее наивного вопроса. Она увидела «леди», как только Бет показала на экипаж Хью, который приближался к ним, лавируя между карет, запрудивших улицу. Клер замерла и изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение лица на тот случай, если Хью глянет в их сторону. Но она не могла помешать сестре махать ему рукой. По счастью, Хью то ли их не заметил, то ли был настолько джентльмен, что предпочел не видеть сигналы, подаваемые Бет. Как ни коротка была встреча, Клер прекрасно сумела рассмотреть спутницу Хью – женщину с золотистыми кудрями, молодым смеющимся лицом и пышной грудью. На незнакомке было платье небесно-голубого цвета – слишком смелое для дневного времени, бусы из жемчугов, сверкавших на солнце, и огромная шляпа с загнутыми полями и тремя страусовыми перьями. Клер нисколько не сомневалась: ни одна из ее знакомых леди не появилась бы на публике в таком наряде. То есть было совершенно очевидно, что спутница Хью отнюдь не леди. Герцог решил развлечься с проституткой.
Для Клер это открытие было словно удар по лицу.
– Он очень красивый, ты согласна, Клер? Заявляю: я почти решила завоевать его. Стану герцогиней и буду наслаждаться высоким положением.
– Мисс Бет, неужели я дожила до того, что должна выслушивать такие вульгарности от юной леди, которую помогала воспитывать! – Туиндл сокрушенно покачала головой. Горничная, сидевшая напротив сестер, укоризненно смотрела на Бет. – Вы никогда не найдете мужа хоть с каким-нибудь титулом, если не будете следить за своей речью, я вас предупреждаю.
– В самом деле, Бет, Хью слишком стар для тебя, – сказала Клер.
– Но ему ведь не больше тридцати, – в задумчивости пробормотала Бет и потуже стянула края шали. Белая шелковая шаль с длинной бахромой вполне подходит юной леди в ее первом сезоне – с этим согласились все. Шаль восхитительно сочеталась с муслиновым платьем с рисунком из веточек первоцвета, и Бет не отослала его домой, а надела сразу после покупки.
– Ему тридцать один год, – ответила Клер, всеми силами стараясь не думать о том, что увидела (только потом она сообразила, что проявила слишком много знаний о новом кузене).
– Не такой уж старый. Не старше, чем Шрозбури, которого ты мне вчера расхваливала как вполне подходящую партию. – Бет возмущенно посмотрела на сестру. – По-моему, ты сама влюбилась в кузена Хью. Каждый раз, когда он входит в комнату, ты делаешь каменное лицо. А он к тому же всегда смотрит на тебя. Конечно, в этом нет ничего удивительного, джентльмены всегда на тебя смотрят, но интересно то, что ты на него никогда не смотришь. Только иногда, когда Ричмонд не смотрит на тебя. Признайся, Клер, ты ставишь ловушку нашему новому кузену?
Бет ее явно дразнила, но у Клер от тревоги перехватило горло. Сестра очень хорошо ее знала и могла заметить то, чего не видели другие, а то, что знала Бет, вскоре становилось известно всем. Клер подумала о том, что Дэвид и леди Джордж тоже могли сделать такие наблюдения, и ее охватила паника. Неужели она плохо скрывает свои чувства? А ведь она так старалась!
– Ты не забыла, что я замужем? – как можно беспечнее проговорила Клер. – Я больше не ставлю ловушек джентльменам, да будет тебе известно.
– А я бы ставила, если б была замужем за Дэвидом, – со своей обычной искренностью сказала Бет. – Извини, если это тебя задевает, но он обращается с тобой не так, как надо. Может, снаружи он красавец, но внутри – змея. Я слышала, как утром он тебе сказал, что в соломенной шляпке ты похожа на ведьму. Не следовало так говорить, даже если б это была правда, но ведь это неправда! Шляпка тебе очень к лицу, а он сказал так нарочно, чтобы обидеть. И я видела, что ты пошла и сняла ее и надела совсем другую. Это очень плохо с его стороны, и я ему скажу при первой возможности.
– Бет, не надо! – Клер представила, как младшая сестра будет защищать ее перед Дэвидом, и у нее закружилась голова. Утром все было именно так, как описала Бет. После завтрака Клер собралась выезжать и в холле столкнулась с Дэвидом, который только что вернулся с ночных развлечений. И она действительно сменила соломенную шляпку на капор, который теперь украшал ее голову. Капор в темно-зеленых лентах хорошо сочетался с бледно-зеленым платьем, так что жертва была невелика. Но Клер не знала, что Бет слышала слова Дэвида. От смущения и беспокойства у нее разгорелись щеки. – Бет, прошу тебя, не надо! Дэвид действительно… был не в духе, но я на это не обращаю внимания, уверяю тебя. Он… мы… сами разберемся.
– Храбрись, если хочешь, но я не настолько глупа, чтобы не понимать, когда ты несчастна, Клер. – Бет стала серьезной. – Не хочешь, чтобы я говорила с Дэвидом, тогда пускай Габби или лучше Ник…
– Нет! – Клер энергично замотала головой. – Нет, слышишь? Если бы мы с Дэвидом были в ссоре… Ну да, мы с Дэвидом действительно в ссоре, но мы сами должны прийти к какому-то решению. И вообще, Бет, давай заниматься твоим сезоном, хорошо? У тебя все идет великолепно!
– Но я хочу, чтобы и у тебя все было великолепно, – с нежностью сказала Бет и взяла сестру за руку. – Да-да, очень хочу.
– Мисс Бет, сию же минуту прекратите изводить сестру! – вмешалась Туиндл. Она посмотрела на Клер и мягко добавила: – Мисс Клер, не хотите же вы расплакаться на улице.
– Но, Туиндл… – начала было Бет, но Клер сжала ее руку, призывая замолчать, потом засмеялась и сморгнула слезы, набежавшие из-за неожиданного заступничества сестры.
– Бет, дорогая, смотри, что ты наделала! Твоя защита довела меня до слез! Я не засохну из-за его грубости по поводу шляпки, ты это знаешь, так что не забивай себе голову. У меня все прекрасно, честное слово.
– Ты так только говоришь, – заявила Бет, но, перехватив строгий взгляд Туиндл, замолчала и поджала губы.
После этого воцарилась тишина, если не считать стука копыт и грохота колес по булыжной мостовой; карета повернула с шумного бульвара на Парк-лейн рядом с Гайд-парком. Парк-лейн – улица малолюдная и очень тихая. К тому же было еще довольно рано, так что им встретилась только какая-то горничная с корзиной через руку, двое детей с нянькой, бредущие к парку, и дворник, который махал метлой прямо перед Ричмонд-Хаусом. Дворник посторонился, как только их экипаж остановился перед домом.
– Бет, я бы на твоем месте не говорила Ричмонду о том, что мы его видели. Женщина, которая с ним была, вовсе не леди, уверяю тебя, – вполголоса проговорила Клер, когда им открыли дверь кареты и спустили лесенку.
– Ты хочешь сказать, он взял себе – как это? – отрез муслина? – Бет, выбираясь из кареты, оглянулась на сестру – она была скорее заинтригована, чем шокирована известием. – Нет, он просто потрясающий! Клер, не напускай на себя чопорный вид. Ты должна знать, что для джентльмена иметь такую женщину – просто развлечение.
Туиндл застонала и зажала ладонями уши.
– Бет, где ты такого наслушалась?! – в ужасе воскликнула Клер. – Предполагается, что леди, особенно юные, незамужние, ничего не знают о таких вещих, а если знают, то, уж конечно, не говорят!
– Если вам удастся ее в этом убедить, то не я, а вы должны быть горничной, мисс Клер, – проворчала Туиндл и устремила на Бет взгляд, предупреждавший каждого, кто ее знал: когда они останутся наедине, она разразится бранью. Но на Бет это не произвело впечатления.
– Ну надо же… – усмехнулась она, спустившись по лесенке.
Вечер застал их в «Олмаке», клубе для избранных. Попасть туда было труднее, чем в Сент-Джеймский дворец, хотя «Олмак» и имел вульгарное наименование «ярмарка невест». Он управлялся патронессами, в число которых входила, к счастью, подруга тети Августы леди Джерси, а также дамы более высокого положения – принцесса Эстерхази, графиня Лайвен и миссис Драммонд-Баррел. Клуб занимал несколько больших, на удивление запущенных комнат на Кинг-стрит. Меблировка не впечатляла, из напитков – только чай, лимонад и оршад, закуски отвратительные, вроде черствых кексов или хлеба с маслом, а из развлечений – только танцы да вист на нескольких столах, и все же получить допуск в эти священные стены желала каждая амбициозная женщина. Чтобы купить сюда билет, прежде надо было заручиться одобрением патронесс в форме поручительства, а патронессы были очень строги в вопросе, кто подходит, а кто не подходит для их клуба. К счастью, это препятствие было преодолено для Клер, когда она начала выходить в свет, а значит, и для Бет дорога была свободна.
И вот теперь Клер, как сопровождающая, сидела у стеночки в золоченом кресле и вместо гордости за привилегию сидеть среди избранных чувствовала только скуку и головную боль. По правде говоря, ее охватило уныние, хотя она не призналась бы в этом даже самой себе, – уныние из-за той блондинки, с которой Хью разъезжал по Пиккадилли. Интересно, он и сейчас с ней? Может, они в том доме на Керзон-стрит, который Хью предлагал ей для свиданий? Может, они сейчас целуются? Или же они…
«Стоп, – приказала себе Клер. – Не смей об этом думать. Выбрось из головы Хью и все, что с ним связано».
Она поискала глазами сестру. Танцы были в разгаре, и Бет отдавалась им весело и радостно, что было частью ее натуры. Она была прелестна в белом платье – практически это был единственный цвет, допустимый для дебютанток в «Олмаке». Свои рыжие волосы она собрала и заколола на затылке, а ее платье с крохотными рукавчиками и завышенной талией было перехвачено под грудью синей лентой под цвет глаз и прекрасно подчеркивало совершенство фигуры.
«Вот бы опять стать молодой и беззаботной», – с тоской думала Клер. Глядя на танцующих девушек, она вдруг почувствовала себя ужасно старой и совсем пала духом.
Клер откусила кусочек от кекса с маком, который держала в руке; потом пришлось жевать и глотать сухое безвкусное лакомство, и она едва не поперхнулась. Как странно: ей всего двадцать один год, а жизнь словно закончилась. Закончилась после того, как она успешно выполнила непременную обязанность хорошо воспитанной девушки – вышла замуж. И больше леди в ее положении ждать нечего. Кроме рождения детей, которых у нее скорее всего не будет.
И кроме ослепительной любовной связи с кузеном мужа.
Клер все-таки подавилась, но кашель помог изгнать из головы неуместную мысль.
– Дорогая, пора бы тебе знать, что нельзя есть их закуски, – неодобрительно прошептала тетя Августа, сидевшая рядом. В платье лавандового цвета она выглядела гранд-дамой. – Они просто ужасны, но сюда приходят не для того, чтобы есть. – К счастью, в это время мимо проходила пара, которая придала другое направление ее мыслям. – Ты посмотри на это платье! Кто это такая? О, Эмилия Пули! Она всегда вела себя вызывающе. Если бы ее отец не был герцогом, ее бы нигде не принимали. Видишь, как платье липнет к ногам? Как будто на ней мокрая нижняя юбка!
– По-моему, на ней вообще нет нижней юбки. – Клер послушно посмотрела на указанную леди. Женщине было ближе к тридцати, чем к двадцати, но она по-девичьи разоделась в белый муслин, который в ее случае казался почти прозрачным. – По-моему, она намочила все платье.
– О Господи… – Тетя Августа повернулась к миссис Уэстон, сидевшей по другую сторону от нее, и вновь о чем-то заговорила.
Клер избавилась от остатков кекса, положив его на поднос проходящему мимо официанту, вытерла руки о колени, отчего в складках платья наверняка останутся крошки, и решила, что ее нынешнее положение матроны имеет по крайней мере одно преимущество: не надо надевать белые или бледнейшие пастельные цвета. Сегодня на ней было блестящее шелковое платье бронзового цвета с темно-зеленой лентой под грудью, а также изящное изумрудное колье и серьги, доставшиеся от матери.
Немного помедлив, Клер завела беседу с леди Холстед, матерью четырех дочерей; при этом она с некоторой завистью следила, как Бет скользит по залу.
– О, мне машет Барбара Лэнгфорд. Надо пойти узнать, чего она хочет, – сказала ей на ухо тетя Августа, затем встала и пошла в другой конец зала.
Клер вполуха слушала леди Холстед, щебетавшую о том, как ее младшая дочь переболела корью, и тихонько вздыхала – ей ужасно хотелось потанцевать. Она могла это сделать; когда они только пришли, многие джентльмены приглашали ее, но она не видела никого, с кем ей захотелось бы танцевать. Настроение мог бы поднять разговор с подругами, но здесь их не было, что неудивительно: они были слишком молоды, чтобы иметь дочерей на выданье, к тому же они слишком опасались за свой статус замужних дам и не посмели появиться на «ярмарке невест».
– Можно присоединиться к вам? – послышался низкий мужской голос.
Клер подняла глаза и неохотно кивнула, узнав подошедшего. Освободившееся место тети Августы занял лорд Винсент Давенпорт – вдовец тридцати с лишним лет невысокий и плотный, с каштановой шевелюрой, начинавшейся от бровей, с яркими голубыми глазами и квадратной челюстью. Этот джентльмен состоял членом четырех клубов и имел репутацию повесы. В поисках новой жены он приехал в Лондон, чтобы посмотреть «очередной выводок дебютанток», как он сообщил Клер в первую же их встречу, но обнаружилось, что ее красота заставила его забыть о цели приезда. Несмотря на ее намеки, а потом и прямое заявление, что она недоступна, лорд Винсент продолжал настойчивые ухаживания. Не требовалось большого ума, чтобы понять, какую роль он желает отвести ей в своей жизни, но пока он не переходил пределы дозволенного, и Клер терялась, не зная, как от него отделаться. Помогло бы присутствие мужа, но Дэвид почти никогда не сопровождал ее на вечерние приемы, предпочитая предаваться собственным развлечениям. Для мамаш, устраивающих судьбы своих дочерей, лорд Винсент был заманчивой добычей, но Клер его ухаживания раздражали, а сегодня ее положение еще ухудшилось из-за присутствия леди Джордж. Разговаривая с леди Сефтон и принцессой Эстерхази, свекровь время от времени неодобрительно поглядывала в ее сторону. Можно было не сомневаться: завтра ей скажут, что она «очень легкомысленная».
– Как я понимаю, бесполезно приглашать вас на завтрашний пикник в Грин-парке? – пробормотал лорд Винсент. Взяв с ее коленей веер, он начал ее обмахивать.
В зале действительно было душно, и Клер тут же отняла у него веер. Он отдал его с улыбкой.
– Боюсь, совершенно бесполезно, – сказала она, надевая шнурок веера на кисть. – Я приехала в Лондон только для того, чтобы сопровождать свою сестру, а не для развлечений.
– Какая вы обязательная сестра, – сказал он с хищным блеском в глазах. – Меня это восхищает, как и многое другое.
Клер не ответила. Тут оркестр грянул кадриль, и она воспользовалась этим, чтобы отвернуться, делая вид, что ищет сестру среди танцующих.
Если бы не яркие волосы Бет, ее было бы не найти. Но сначала Клер заметила другого танцора. Заметила Хью. Он был потрясающе красив во фраке – единственно возможном костюме для джентльменов, желающих получить доступ в «Олмак». Раньше его здесь не было: если бы был, Клер не могла бы его не заметить. Часы только что пробили одиннадцать, и, наверное, он вошел несколько минут назад.
Сердце Клер екнуло, и весь мир тотчас же приобрел краски и значение. А потом она отметила и остальное и невольно сжала кулаки – Хью танцевал с Гарриет Лэнгфорд, всем своим видом показывая, что наслаждается танцем.
Сидя рядом с Бет в открытой карете, Клер чуть не поперхнулась от ее наивного вопроса. Она увидела «леди», как только Бет показала на экипаж Хью, который приближался к ним, лавируя между карет, запрудивших улицу. Клер замерла и изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение лица на тот случай, если Хью глянет в их сторону. Но она не могла помешать сестре махать ему рукой. По счастью, Хью то ли их не заметил, то ли был настолько джентльмен, что предпочел не видеть сигналы, подаваемые Бет. Как ни коротка была встреча, Клер прекрасно сумела рассмотреть спутницу Хью – женщину с золотистыми кудрями, молодым смеющимся лицом и пышной грудью. На незнакомке было платье небесно-голубого цвета – слишком смелое для дневного времени, бусы из жемчугов, сверкавших на солнце, и огромная шляпа с загнутыми полями и тремя страусовыми перьями. Клер нисколько не сомневалась: ни одна из ее знакомых леди не появилась бы на публике в таком наряде. То есть было совершенно очевидно, что спутница Хью отнюдь не леди. Герцог решил развлечься с проституткой.
Для Клер это открытие было словно удар по лицу.
– Он очень красивый, ты согласна, Клер? Заявляю: я почти решила завоевать его. Стану герцогиней и буду наслаждаться высоким положением.
– Мисс Бет, неужели я дожила до того, что должна выслушивать такие вульгарности от юной леди, которую помогала воспитывать! – Туиндл сокрушенно покачала головой. Горничная, сидевшая напротив сестер, укоризненно смотрела на Бет. – Вы никогда не найдете мужа хоть с каким-нибудь титулом, если не будете следить за своей речью, я вас предупреждаю.
– В самом деле, Бет, Хью слишком стар для тебя, – сказала Клер.
– Но ему ведь не больше тридцати, – в задумчивости пробормотала Бет и потуже стянула края шали. Белая шелковая шаль с длинной бахромой вполне подходит юной леди в ее первом сезоне – с этим согласились все. Шаль восхитительно сочеталась с муслиновым платьем с рисунком из веточек первоцвета, и Бет не отослала его домой, а надела сразу после покупки.
– Ему тридцать один год, – ответила Клер, всеми силами стараясь не думать о том, что увидела (только потом она сообразила, что проявила слишком много знаний о новом кузене).
– Не такой уж старый. Не старше, чем Шрозбури, которого ты мне вчера расхваливала как вполне подходящую партию. – Бет возмущенно посмотрела на сестру. – По-моему, ты сама влюбилась в кузена Хью. Каждый раз, когда он входит в комнату, ты делаешь каменное лицо. А он к тому же всегда смотрит на тебя. Конечно, в этом нет ничего удивительного, джентльмены всегда на тебя смотрят, но интересно то, что ты на него никогда не смотришь. Только иногда, когда Ричмонд не смотрит на тебя. Признайся, Клер, ты ставишь ловушку нашему новому кузену?
Бет ее явно дразнила, но у Клер от тревоги перехватило горло. Сестра очень хорошо ее знала и могла заметить то, чего не видели другие, а то, что знала Бет, вскоре становилось известно всем. Клер подумала о том, что Дэвид и леди Джордж тоже могли сделать такие наблюдения, и ее охватила паника. Неужели она плохо скрывает свои чувства? А ведь она так старалась!
– Ты не забыла, что я замужем? – как можно беспечнее проговорила Клер. – Я больше не ставлю ловушек джентльменам, да будет тебе известно.
– А я бы ставила, если б была замужем за Дэвидом, – со своей обычной искренностью сказала Бет. – Извини, если это тебя задевает, но он обращается с тобой не так, как надо. Может, снаружи он красавец, но внутри – змея. Я слышала, как утром он тебе сказал, что в соломенной шляпке ты похожа на ведьму. Не следовало так говорить, даже если б это была правда, но ведь это неправда! Шляпка тебе очень к лицу, а он сказал так нарочно, чтобы обидеть. И я видела, что ты пошла и сняла ее и надела совсем другую. Это очень плохо с его стороны, и я ему скажу при первой возможности.
– Бет, не надо! – Клер представила, как младшая сестра будет защищать ее перед Дэвидом, и у нее закружилась голова. Утром все было именно так, как описала Бет. После завтрака Клер собралась выезжать и в холле столкнулась с Дэвидом, который только что вернулся с ночных развлечений. И она действительно сменила соломенную шляпку на капор, который теперь украшал ее голову. Капор в темно-зеленых лентах хорошо сочетался с бледно-зеленым платьем, так что жертва была невелика. Но Клер не знала, что Бет слышала слова Дэвида. От смущения и беспокойства у нее разгорелись щеки. – Бет, прошу тебя, не надо! Дэвид действительно… был не в духе, но я на это не обращаю внимания, уверяю тебя. Он… мы… сами разберемся.
– Храбрись, если хочешь, но я не настолько глупа, чтобы не понимать, когда ты несчастна, Клер. – Бет стала серьезной. – Не хочешь, чтобы я говорила с Дэвидом, тогда пускай Габби или лучше Ник…
– Нет! – Клер энергично замотала головой. – Нет, слышишь? Если бы мы с Дэвидом были в ссоре… Ну да, мы с Дэвидом действительно в ссоре, но мы сами должны прийти к какому-то решению. И вообще, Бет, давай заниматься твоим сезоном, хорошо? У тебя все идет великолепно!
– Но я хочу, чтобы и у тебя все было великолепно, – с нежностью сказала Бет и взяла сестру за руку. – Да-да, очень хочу.
– Мисс Бет, сию же минуту прекратите изводить сестру! – вмешалась Туиндл. Она посмотрела на Клер и мягко добавила: – Мисс Клер, не хотите же вы расплакаться на улице.
– Но, Туиндл… – начала было Бет, но Клер сжала ее руку, призывая замолчать, потом засмеялась и сморгнула слезы, набежавшие из-за неожиданного заступничества сестры.
– Бет, дорогая, смотри, что ты наделала! Твоя защита довела меня до слез! Я не засохну из-за его грубости по поводу шляпки, ты это знаешь, так что не забивай себе голову. У меня все прекрасно, честное слово.
– Ты так только говоришь, – заявила Бет, но, перехватив строгий взгляд Туиндл, замолчала и поджала губы.
После этого воцарилась тишина, если не считать стука копыт и грохота колес по булыжной мостовой; карета повернула с шумного бульвара на Парк-лейн рядом с Гайд-парком. Парк-лейн – улица малолюдная и очень тихая. К тому же было еще довольно рано, так что им встретилась только какая-то горничная с корзиной через руку, двое детей с нянькой, бредущие к парку, и дворник, который махал метлой прямо перед Ричмонд-Хаусом. Дворник посторонился, как только их экипаж остановился перед домом.
– Бет, я бы на твоем месте не говорила Ричмонду о том, что мы его видели. Женщина, которая с ним была, вовсе не леди, уверяю тебя, – вполголоса проговорила Клер, когда им открыли дверь кареты и спустили лесенку.
– Ты хочешь сказать, он взял себе – как это? – отрез муслина? – Бет, выбираясь из кареты, оглянулась на сестру – она была скорее заинтригована, чем шокирована известием. – Нет, он просто потрясающий! Клер, не напускай на себя чопорный вид. Ты должна знать, что для джентльмена иметь такую женщину – просто развлечение.
Туиндл застонала и зажала ладонями уши.
– Бет, где ты такого наслушалась?! – в ужасе воскликнула Клер. – Предполагается, что леди, особенно юные, незамужние, ничего не знают о таких вещих, а если знают, то, уж конечно, не говорят!
– Если вам удастся ее в этом убедить, то не я, а вы должны быть горничной, мисс Клер, – проворчала Туиндл и устремила на Бет взгляд, предупреждавший каждого, кто ее знал: когда они останутся наедине, она разразится бранью. Но на Бет это не произвело впечатления.
– Ну надо же… – усмехнулась она, спустившись по лесенке.
Вечер застал их в «Олмаке», клубе для избранных. Попасть туда было труднее, чем в Сент-Джеймский дворец, хотя «Олмак» и имел вульгарное наименование «ярмарка невест». Он управлялся патронессами, в число которых входила, к счастью, подруга тети Августы леди Джерси, а также дамы более высокого положения – принцесса Эстерхази, графиня Лайвен и миссис Драммонд-Баррел. Клуб занимал несколько больших, на удивление запущенных комнат на Кинг-стрит. Меблировка не впечатляла, из напитков – только чай, лимонад и оршад, закуски отвратительные, вроде черствых кексов или хлеба с маслом, а из развлечений – только танцы да вист на нескольких столах, и все же получить допуск в эти священные стены желала каждая амбициозная женщина. Чтобы купить сюда билет, прежде надо было заручиться одобрением патронесс в форме поручительства, а патронессы были очень строги в вопросе, кто подходит, а кто не подходит для их клуба. К счастью, это препятствие было преодолено для Клер, когда она начала выходить в свет, а значит, и для Бет дорога была свободна.
И вот теперь Клер, как сопровождающая, сидела у стеночки в золоченом кресле и вместо гордости за привилегию сидеть среди избранных чувствовала только скуку и головную боль. По правде говоря, ее охватило уныние, хотя она не призналась бы в этом даже самой себе, – уныние из-за той блондинки, с которой Хью разъезжал по Пиккадилли. Интересно, он и сейчас с ней? Может, они в том доме на Керзон-стрит, который Хью предлагал ей для свиданий? Может, они сейчас целуются? Или же они…
«Стоп, – приказала себе Клер. – Не смей об этом думать. Выбрось из головы Хью и все, что с ним связано».
Она поискала глазами сестру. Танцы были в разгаре, и Бет отдавалась им весело и радостно, что было частью ее натуры. Она была прелестна в белом платье – практически это был единственный цвет, допустимый для дебютанток в «Олмаке». Свои рыжие волосы она собрала и заколола на затылке, а ее платье с крохотными рукавчиками и завышенной талией было перехвачено под грудью синей лентой под цвет глаз и прекрасно подчеркивало совершенство фигуры.
«Вот бы опять стать молодой и беззаботной», – с тоской думала Клер. Глядя на танцующих девушек, она вдруг почувствовала себя ужасно старой и совсем пала духом.
Клер откусила кусочек от кекса с маком, который держала в руке; потом пришлось жевать и глотать сухое безвкусное лакомство, и она едва не поперхнулась. Как странно: ей всего двадцать один год, а жизнь словно закончилась. Закончилась после того, как она успешно выполнила непременную обязанность хорошо воспитанной девушки – вышла замуж. И больше леди в ее положении ждать нечего. Кроме рождения детей, которых у нее скорее всего не будет.
И кроме ослепительной любовной связи с кузеном мужа.
Клер все-таки подавилась, но кашель помог изгнать из головы неуместную мысль.
– Дорогая, пора бы тебе знать, что нельзя есть их закуски, – неодобрительно прошептала тетя Августа, сидевшая рядом. В платье лавандового цвета она выглядела гранд-дамой. – Они просто ужасны, но сюда приходят не для того, чтобы есть. – К счастью, в это время мимо проходила пара, которая придала другое направление ее мыслям. – Ты посмотри на это платье! Кто это такая? О, Эмилия Пули! Она всегда вела себя вызывающе. Если бы ее отец не был герцогом, ее бы нигде не принимали. Видишь, как платье липнет к ногам? Как будто на ней мокрая нижняя юбка!
– По-моему, на ней вообще нет нижней юбки. – Клер послушно посмотрела на указанную леди. Женщине было ближе к тридцати, чем к двадцати, но она по-девичьи разоделась в белый муслин, который в ее случае казался почти прозрачным. – По-моему, она намочила все платье.
– О Господи… – Тетя Августа повернулась к миссис Уэстон, сидевшей по другую сторону от нее, и вновь о чем-то заговорила.
Клер избавилась от остатков кекса, положив его на поднос проходящему мимо официанту, вытерла руки о колени, отчего в складках платья наверняка останутся крошки, и решила, что ее нынешнее положение матроны имеет по крайней мере одно преимущество: не надо надевать белые или бледнейшие пастельные цвета. Сегодня на ней было блестящее шелковое платье бронзового цвета с темно-зеленой лентой под грудью, а также изящное изумрудное колье и серьги, доставшиеся от матери.
Немного помедлив, Клер завела беседу с леди Холстед, матерью четырех дочерей; при этом она с некоторой завистью следила, как Бет скользит по залу.
– О, мне машет Барбара Лэнгфорд. Надо пойти узнать, чего она хочет, – сказала ей на ухо тетя Августа, затем встала и пошла в другой конец зала.
Клер вполуха слушала леди Холстед, щебетавшую о том, как ее младшая дочь переболела корью, и тихонько вздыхала – ей ужасно хотелось потанцевать. Она могла это сделать; когда они только пришли, многие джентльмены приглашали ее, но она не видела никого, с кем ей захотелось бы танцевать. Настроение мог бы поднять разговор с подругами, но здесь их не было, что неудивительно: они были слишком молоды, чтобы иметь дочерей на выданье, к тому же они слишком опасались за свой статус замужних дам и не посмели появиться на «ярмарке невест».
– Можно присоединиться к вам? – послышался низкий мужской голос.
Клер подняла глаза и неохотно кивнула, узнав подошедшего. Освободившееся место тети Августы занял лорд Винсент Давенпорт – вдовец тридцати с лишним лет невысокий и плотный, с каштановой шевелюрой, начинавшейся от бровей, с яркими голубыми глазами и квадратной челюстью. Этот джентльмен состоял членом четырех клубов и имел репутацию повесы. В поисках новой жены он приехал в Лондон, чтобы посмотреть «очередной выводок дебютанток», как он сообщил Клер в первую же их встречу, но обнаружилось, что ее красота заставила его забыть о цели приезда. Несмотря на ее намеки, а потом и прямое заявление, что она недоступна, лорд Винсент продолжал настойчивые ухаживания. Не требовалось большого ума, чтобы понять, какую роль он желает отвести ей в своей жизни, но пока он не переходил пределы дозволенного, и Клер терялась, не зная, как от него отделаться. Помогло бы присутствие мужа, но Дэвид почти никогда не сопровождал ее на вечерние приемы, предпочитая предаваться собственным развлечениям. Для мамаш, устраивающих судьбы своих дочерей, лорд Винсент был заманчивой добычей, но Клер его ухаживания раздражали, а сегодня ее положение еще ухудшилось из-за присутствия леди Джордж. Разговаривая с леди Сефтон и принцессой Эстерхази, свекровь время от времени неодобрительно поглядывала в ее сторону. Можно было не сомневаться: завтра ей скажут, что она «очень легкомысленная».
– Как я понимаю, бесполезно приглашать вас на завтрашний пикник в Грин-парке? – пробормотал лорд Винсент. Взяв с ее коленей веер, он начал ее обмахивать.
В зале действительно было душно, и Клер тут же отняла у него веер. Он отдал его с улыбкой.
– Боюсь, совершенно бесполезно, – сказала она, надевая шнурок веера на кисть. – Я приехала в Лондон только для того, чтобы сопровождать свою сестру, а не для развлечений.
– Какая вы обязательная сестра, – сказал он с хищным блеском в глазах. – Меня это восхищает, как и многое другое.
Клер не ответила. Тут оркестр грянул кадриль, и она воспользовалась этим, чтобы отвернуться, делая вид, что ищет сестру среди танцующих.
Если бы не яркие волосы Бет, ее было бы не найти. Но сначала Клер заметила другого танцора. Заметила Хью. Он был потрясающе красив во фраке – единственно возможном костюме для джентльменов, желающих получить доступ в «Олмак». Раньше его здесь не было: если бы был, Клер не могла бы его не заметить. Часы только что пробили одиннадцать, и, наверное, он вошел несколько минут назад.
Сердце Клер екнуло, и весь мир тотчас же приобрел краски и значение. А потом она отметила и остальное и невольно сжала кулаки – Хью танцевал с Гарриет Лэнгфорд, всем своим видом показывая, что наслаждается танцем.
Глава 28
«Ревность – отвратительная штука», – подумала Клер, глядя, как Хью наклонил голову к Гарриет. Да, приходилось признать, что она чувствовала себя отвратительно, и с этим ничего нельзя было поделать. Раньше она никогда не испытывала ревности, хотя сама не раз становилась ее причиной. Подумать только, она никогда не сочувствовала ревновавшим женщинам и даже не догадывалась, как это ужасно! Что ж, она заслужила свою кару и теперь сама охвачена этим всепожирающим чувством.