Страница:
– Не мужчина… к моему великому сожалению. Амелия.
Веселье моментально сменилось озабоченностью, и он скользнул за стол напротив Хейли.
– Наш призрак не бушевал? Ты в порядке?
– Не бушевал. Она просто сидела в качалке и напевала. А когда я сказала, что с ребенком все нормально и она может уйти, тут же исчезла. Она была настроена благодушно и не собиралась причинить никакого вреда.
– Будем надеяться, что Амелия снова успокоилась. Ты расстроилась? – Вглядываясь в ее лицо, Дэвид заметил и синяки под глазами, и бледность, которую не смогли скрыть даже румяна. – Ты из-за этого не спала?
– Отчасти. В последние месяцы здесь здорово штормило. Она не давала нам расслабиться, и вдруг затишье. В этом есть что-то зловещее.
– Не бойся. Папочка Дэвид всегда с тобой. – Он погладил ее руку длинными, тонкими, как у пианиста, пальцами. – Сегодня возвращаются Роз и Митч. Дом уже не будет казаться таким большим и пустым.
Хейли с облегчением выдохнула.
– Ты тоже это чувствуешь… Я не хотела говорить, не хотела, чтобы ты думал, будто мне мало твоей компании или что-то в этом роде. Ты отличная компания.
– Ты тоже, мое сокровище. Но нас избаловали, не так ли? Приучили к столпотворению. – Дэвид взглянул на пустые стулья вокруг стола. – Я скучаю по мальчишкам.
– Ах, какой ты милый! Мы часто видимся с ними со всеми, но тишина немного давит.
Как будто разделяя их чувства, Лили размахнулась и бросила свою пластмассовую чашечку с соком. Та приземлилась прямо в центр кухонного острова, покатилась и свалилась на пол.
– Какая меткая девочка! – восхитился Дэвид.
– А знаешь, что еще? – Хейли встала поднять поильничек. Она была высокой и тоненькой, и, к ее сильному разочарованию, ее бюст вернулся к первоначальному размеру, который сама Хейли мысленно называла «минус первый». – Кажется, у меня легкая депрессия. Ничего страшного, потому что я обожаю работу в питомнике, и, когда Лили проснулась в миллионный раз за эту ночь, я думала, как мне повезло, что я попала сюда… что все вы вошли в нашу жизнь…
Хейли раскинула руки и тут же опустила их.
– Но я не знаю, Дэвид, я чувствую себя… Сама не понимаю, откуда эта хандра.
– Тебе необходима шопинг-терапия.
Хейли ухмыльнулась и обтерла салфеткой измазанное вареньем личико Лили.
– Лучшее лекарство почти от всего. Но я думаю, что мне нужны перемены. Что-то более значительное, чем пара новых туфель.
Дэвид театрально распахнул глаза, изумленно раскрыл рот.
– Неужели есть что-то более значительное?
– Пожалуй, мне нужно постричься. А ты как считаешь?
– Хм-м, – он склонил голову к плечу, внимательно рассматривая ее. – Роскошные волосы, блестящие, насыщенный каштановый цвет. Но мне очень нравилась прическа, с которой ты сюда приехала.
– Правда?
– Все эти пряди разной длины… Взъерошенная, небрежная, модная… Сексуальная…
– Ну…
Хейли провела ладонью по волосам, отросшим почти до плеч. Их легко собрать в хвостик, чтобы не мешали работе или материнским обязанностям. Она выбрала легкий путь, потому что времени и сил подумать о том, как она выглядит, не хватало.
Хейли вынула Лили из высокого стульчика, прошлась с дочкой по кухне.
– Тогда я, может быть, постригусь. Может быть…
– И не забудь о новых туфельках, милашка. Никакие туфли не бывают лишними.
Обычно в разгар лета суета в садовых центрах утихает. Даже в популярном питомнике «В саду» наплыв покупателей высокого сезона – конца зимы и весны – к июлю превратился в тонкий ручеек. Над западным Теннесси воцарилась влажная жара, и только самые заядлые садоводы готовы были обливаться потом, вдыхая новую жизнь в свои цветники.
Воспользовавшись относительным затишьем и надеясь победить меланхолию, Хейли записалась в салон на стрижку, что было не так просто, поскольку она не озаботилась заранее, и на час отпросилась у Стеллы.
Зато после затянувшегося перерыва на ланч она вернулась на работу с шикарной прической, двумя парами новых туфель и гораздо более счастливая.
Дэвид никогда не ошибается!
Хейли обожала питомник «В саду». Она любила работать здесь, просто не представляла лучшей работы… кроме тех дней, когда ей вообще не хотелось работать.
Ей нравилось даже просто смотреть на красивое белое здание, больше похожее на чей-то ухоженный дом, чем на магазин, на клумбы по обе стороны от входа, на вазоны с цветочными композициями у дверей.
Ей безумно нравилась и широкая, усыпанная гравием площадка с горами торфяных брикетов и мульчи, плитами и камнями для мощения дорожек, самыми разными досками и брусьями для ландшафтных работ.
А сколько деревьев и кустов на открытых участках, сколько растений в теплицах и товаров в хранилищах!
Когда по дорожкам снуют покупатели, заполняя плоские и глубокие тележки растениями и горшками и делясь новостями и планами, питомник становится похож на маленькую деревню.
И она, Хейли, здесь не чужая.
Войдя в здание центра, она сразу свернула к кассе, за которой работала седовласая Руби.
– Ты выглядишь сексапильно, – заметила Руби.
– И чувствую себя так же, – Хейли запустила пальцы в короткие, неровно выстриженные пряди. – Я целый год ничего не делала с волосами! Даже больше. Совсем забыла, как приятно сидеть в парикмахерском кресле, сдавшись на милость мастера.
– Заботы о новорожденном затягивают. Как поживает наша лучшая на свете малышка?
– Ночью капризничала после прививки, к утру успокоилась, а я еле глаза разлепила. Но сейчас разгулялась и полна сил, – в доказательство Хейли согнула руки в локтях, продемонстрировав маленькие бицепсы.
– Ну и отлично! Стелла велела все полить, и она не шутила, когда говорила все. Ожидается большая доставка новых цветочных горшков. Надо будет сразу же налепить штрихкоды и выставить товар на полки.
– Я в полном вашем распоряжении.
Хейли начала с открытых площадок. Влажный зной и монотонная работа нагоняли дремоту, а однолетники и многолетники, еще не нашедшие дом, почему-то напоминали толстых неуклюжих школьников, которых никто никогда не выбирает в спортивную команду. В конце концов Хейли стало безумно жалко их. Если бы у нее был свой клочок земли, она перенесла бы их туда, и они расцвели бы, раскрывая свои возможности.
Когда-нибудь у нее будет свой дом, и она посадит свой сад, воспользовавшись всеми новыми знаниями и умениями, создаст что-то прекрасное, что-то особенное! Разумеется, она посадит лилии. Красные лилии, как те, что принес Харпер, когда она рожала Лили. Множество роскошных красных лилий, дерзких и ароматных, будет распускаться год за годом и напоминать, как же ей повезло.
Тонкие водяные струйки раздразнили пчел, облепивших цветы седума, и рой разлетелся с возмущенным жужжанием.
«Возвращайтесь, когда я закончу, – подумала Хейли. – Мы все здесь охотимся за одним и тем же».
Медленно переступая промокшими полотняными кроссовками, она словно в полусне двигалась вдоль столов, заставленных растениями. Пот струился по ее шее, спине…
«Да, сад… мой сад… и Лили будет играть в траве… со щенком. У нас обязательно будет щенок. Толстый, с густой мягкой шерстью, бойкий, игривый».
А нельзя ли потом прибавить ко всему этому мужчину? Веселого и умного, такого, кто полюбит ее и Лили? И когда он будет смотреть на нее, ее сердце станет биться чуть быстрее.
Пусть он будет красивым. Какой смысл мечтать о некрасивом парне? Высокий… Да, высокий, широкоплечий и длинноногий. С изумительными шоколадными глазами и темными волосами, в которые так приятно погрузить руки. У него будут красивые скулы, которые так и хочется куснуть, и крепкие чувственные губы… И тогда…
– Боже, Хейли! Ты топишь кореопсис!
Она дернулась, конец шланга с распылителем описал широкую дугу и окатил Харпера с головы до ног.
«Отличный выстрел!» – подумала она, разрываясь между смущением и неуместным хихиканьем. Харпер с мрачным смирением опустил взгляд на свою промокшую рубашку, джинсы.
– У тебя есть лицензия на работу с этой штуковиной?
– Прости! Мне ужасно жаль. Но ты сам виноват! Не надо было ко мне подкрадываться.
– Я не подкрадывался. Я подошел.
Его огорченный голос звучит так по-южному, по-мемфисски… А сама она, когда возбуждена или расстроена, гнусавит.
– Ну, в следующий раз подойдешь погромче. Хотя мне искренне жаль. Я задумалась.
– В такую жару легко задуматься, а потом прилечь и вздремнуть. – Харпер оттянул от живота мокрую рубашку и прищурился. – Что ты сделала с волосами?
– Я? – Хейли машинально вскинула руку, запустила пальцы в волосы. – Я постриглась. Тебе не нравится?
– Нравится. Очень красиво.
Ее палец зазудел на выключателе распылителя.
– Прекрати, пожалуйста. Лесть ударит мне в голову.
Он улыбнулся. У него такая потрясающая улыбка – медленная, зарождающаяся в уголках губ и разгорающаяся в бездонных карих глазах, – что Хейли его почти простила.
– Я домой. Ненадолго. Мама вернулась.
– Уже? Они вернулись? Как они? Довольны? Ой, ты же не знаешь, ты же не был дома… Скажи им, что я жду не дождусь, когда их увижу, и что здесь все в порядке, и пусть Роз не тревожится и не спешит сюда, едва войдя в дом. И…
Харпер выставил бедро, зацепил большим пальцем передний карман древних джинсов.
– Я должен все это запротоколировать?
– Ой, уходи! – Хейли рассмеялась, отмахиваясь от него. – Я сама ей скажу.
– До встречи.
Он удалился, промокший герой ее фантазий, а она перешла к кустам в горшках и вьюнам. И, вздыхая, приказала себе не думать о Харпере Эшби, выбросить его из головы раз и навсегда. Он не для нее, она это прекрасно понимает.
Она даже не уверена, что хочет кого-то для себя… во всяком случае, сейчас. Главное в ее жизни – Лили, а после Лили – работа. Ее ребенок должен быть счастлив, здоров и защищен. А сама она хочет получше изучить садоводство. Чем большему она научится, тем меньше это будет работой и больше карьерой.
А кроме Лили, работы и новой семьи еще есть завораживающая и жутковатая миссия: выяснить, кем же была Амелия, новобрачная Харпер, и успокоить ее мятущуюся душу.
В основном эту задачу придется решать Митчу. Он профессиональный генеалог и, если не считать Стеллу, обладает самым упорядоченным умом в их сообществе. И как же здорово, что он и Розалинд встретились, когда Роз наняла Митчелла, чтобы уточнить детали своего фамильного древа и как-то пристроить на него Амелию, и полюбили друг друга! Правда, любовная часть этой истории совсем не понравилась Амелии, и призрак изо всех сил пытался помешать.
Теперь, когда Роз и Митч поженились и Митчелл будет жить в Харпер-хаусе, Амелия опять может озлобиться. Пусть привидение притихло на какое-то время, но это вовсе не значит, что оно смирилось.
Если – и когда! – призрак снова взбесится, она, Хейли, будет в полной боевой готовности.
Глава 2
Веселье моментально сменилось озабоченностью, и он скользнул за стол напротив Хейли.
– Наш призрак не бушевал? Ты в порядке?
– Не бушевал. Она просто сидела в качалке и напевала. А когда я сказала, что с ребенком все нормально и она может уйти, тут же исчезла. Она была настроена благодушно и не собиралась причинить никакого вреда.
– Будем надеяться, что Амелия снова успокоилась. Ты расстроилась? – Вглядываясь в ее лицо, Дэвид заметил и синяки под глазами, и бледность, которую не смогли скрыть даже румяна. – Ты из-за этого не спала?
– Отчасти. В последние месяцы здесь здорово штормило. Она не давала нам расслабиться, и вдруг затишье. В этом есть что-то зловещее.
– Не бойся. Папочка Дэвид всегда с тобой. – Он погладил ее руку длинными, тонкими, как у пианиста, пальцами. – Сегодня возвращаются Роз и Митч. Дом уже не будет казаться таким большим и пустым.
Хейли с облегчением выдохнула.
– Ты тоже это чувствуешь… Я не хотела говорить, не хотела, чтобы ты думал, будто мне мало твоей компании или что-то в этом роде. Ты отличная компания.
– Ты тоже, мое сокровище. Но нас избаловали, не так ли? Приучили к столпотворению. – Дэвид взглянул на пустые стулья вокруг стола. – Я скучаю по мальчишкам.
– Ах, какой ты милый! Мы часто видимся с ними со всеми, но тишина немного давит.
Как будто разделяя их чувства, Лили размахнулась и бросила свою пластмассовую чашечку с соком. Та приземлилась прямо в центр кухонного острова, покатилась и свалилась на пол.
– Какая меткая девочка! – восхитился Дэвид.
– А знаешь, что еще? – Хейли встала поднять поильничек. Она была высокой и тоненькой, и, к ее сильному разочарованию, ее бюст вернулся к первоначальному размеру, который сама Хейли мысленно называла «минус первый». – Кажется, у меня легкая депрессия. Ничего страшного, потому что я обожаю работу в питомнике, и, когда Лили проснулась в миллионный раз за эту ночь, я думала, как мне повезло, что я попала сюда… что все вы вошли в нашу жизнь…
Хейли раскинула руки и тут же опустила их.
– Но я не знаю, Дэвид, я чувствую себя… Сама не понимаю, откуда эта хандра.
– Тебе необходима шопинг-терапия.
Хейли ухмыльнулась и обтерла салфеткой измазанное вареньем личико Лили.
– Лучшее лекарство почти от всего. Но я думаю, что мне нужны перемены. Что-то более значительное, чем пара новых туфель.
Дэвид театрально распахнул глаза, изумленно раскрыл рот.
– Неужели есть что-то более значительное?
– Пожалуй, мне нужно постричься. А ты как считаешь?
– Хм-м, – он склонил голову к плечу, внимательно рассматривая ее. – Роскошные волосы, блестящие, насыщенный каштановый цвет. Но мне очень нравилась прическа, с которой ты сюда приехала.
– Правда?
– Все эти пряди разной длины… Взъерошенная, небрежная, модная… Сексуальная…
– Ну…
Хейли провела ладонью по волосам, отросшим почти до плеч. Их легко собрать в хвостик, чтобы не мешали работе или материнским обязанностям. Она выбрала легкий путь, потому что времени и сил подумать о том, как она выглядит, не хватало.
Хейли вынула Лили из высокого стульчика, прошлась с дочкой по кухне.
– Тогда я, может быть, постригусь. Может быть…
– И не забудь о новых туфельках, милашка. Никакие туфли не бывают лишними.
Обычно в разгар лета суета в садовых центрах утихает. Даже в популярном питомнике «В саду» наплыв покупателей высокого сезона – конца зимы и весны – к июлю превратился в тонкий ручеек. Над западным Теннесси воцарилась влажная жара, и только самые заядлые садоводы готовы были обливаться потом, вдыхая новую жизнь в свои цветники.
Воспользовавшись относительным затишьем и надеясь победить меланхолию, Хейли записалась в салон на стрижку, что было не так просто, поскольку она не озаботилась заранее, и на час отпросилась у Стеллы.
Зато после затянувшегося перерыва на ланч она вернулась на работу с шикарной прической, двумя парами новых туфель и гораздо более счастливая.
Дэвид никогда не ошибается!
Хейли обожала питомник «В саду». Она любила работать здесь, просто не представляла лучшей работы… кроме тех дней, когда ей вообще не хотелось работать.
Ей нравилось даже просто смотреть на красивое белое здание, больше похожее на чей-то ухоженный дом, чем на магазин, на клумбы по обе стороны от входа, на вазоны с цветочными композициями у дверей.
Ей безумно нравилась и широкая, усыпанная гравием площадка с горами торфяных брикетов и мульчи, плитами и камнями для мощения дорожек, самыми разными досками и брусьями для ландшафтных работ.
А сколько деревьев и кустов на открытых участках, сколько растений в теплицах и товаров в хранилищах!
Когда по дорожкам снуют покупатели, заполняя плоские и глубокие тележки растениями и горшками и делясь новостями и планами, питомник становится похож на маленькую деревню.
И она, Хейли, здесь не чужая.
Войдя в здание центра, она сразу свернула к кассе, за которой работала седовласая Руби.
– Ты выглядишь сексапильно, – заметила Руби.
– И чувствую себя так же, – Хейли запустила пальцы в короткие, неровно выстриженные пряди. – Я целый год ничего не делала с волосами! Даже больше. Совсем забыла, как приятно сидеть в парикмахерском кресле, сдавшись на милость мастера.
– Заботы о новорожденном затягивают. Как поживает наша лучшая на свете малышка?
– Ночью капризничала после прививки, к утру успокоилась, а я еле глаза разлепила. Но сейчас разгулялась и полна сил, – в доказательство Хейли согнула руки в локтях, продемонстрировав маленькие бицепсы.
– Ну и отлично! Стелла велела все полить, и она не шутила, когда говорила все. Ожидается большая доставка новых цветочных горшков. Надо будет сразу же налепить штрихкоды и выставить товар на полки.
– Я в полном вашем распоряжении.
Хейли начала с открытых площадок. Влажный зной и монотонная работа нагоняли дремоту, а однолетники и многолетники, еще не нашедшие дом, почему-то напоминали толстых неуклюжих школьников, которых никто никогда не выбирает в спортивную команду. В конце концов Хейли стало безумно жалко их. Если бы у нее был свой клочок земли, она перенесла бы их туда, и они расцвели бы, раскрывая свои возможности.
Когда-нибудь у нее будет свой дом, и она посадит свой сад, воспользовавшись всеми новыми знаниями и умениями, создаст что-то прекрасное, что-то особенное! Разумеется, она посадит лилии. Красные лилии, как те, что принес Харпер, когда она рожала Лили. Множество роскошных красных лилий, дерзких и ароматных, будет распускаться год за годом и напоминать, как же ей повезло.
Тонкие водяные струйки раздразнили пчел, облепивших цветы седума, и рой разлетелся с возмущенным жужжанием.
«Возвращайтесь, когда я закончу, – подумала Хейли. – Мы все здесь охотимся за одним и тем же».
Медленно переступая промокшими полотняными кроссовками, она словно в полусне двигалась вдоль столов, заставленных растениями. Пот струился по ее шее, спине…
«Да, сад… мой сад… и Лили будет играть в траве… со щенком. У нас обязательно будет щенок. Толстый, с густой мягкой шерстью, бойкий, игривый».
А нельзя ли потом прибавить ко всему этому мужчину? Веселого и умного, такого, кто полюбит ее и Лили? И когда он будет смотреть на нее, ее сердце станет биться чуть быстрее.
Пусть он будет красивым. Какой смысл мечтать о некрасивом парне? Высокий… Да, высокий, широкоплечий и длинноногий. С изумительными шоколадными глазами и темными волосами, в которые так приятно погрузить руки. У него будут красивые скулы, которые так и хочется куснуть, и крепкие чувственные губы… И тогда…
– Боже, Хейли! Ты топишь кореопсис!
Она дернулась, конец шланга с распылителем описал широкую дугу и окатил Харпера с головы до ног.
«Отличный выстрел!» – подумала она, разрываясь между смущением и неуместным хихиканьем. Харпер с мрачным смирением опустил взгляд на свою промокшую рубашку, джинсы.
– У тебя есть лицензия на работу с этой штуковиной?
– Прости! Мне ужасно жаль. Но ты сам виноват! Не надо было ко мне подкрадываться.
– Я не подкрадывался. Я подошел.
Его огорченный голос звучит так по-южному, по-мемфисски… А сама она, когда возбуждена или расстроена, гнусавит.
– Ну, в следующий раз подойдешь погромче. Хотя мне искренне жаль. Я задумалась.
– В такую жару легко задуматься, а потом прилечь и вздремнуть. – Харпер оттянул от живота мокрую рубашку и прищурился. – Что ты сделала с волосами?
– Я? – Хейли машинально вскинула руку, запустила пальцы в волосы. – Я постриглась. Тебе не нравится?
– Нравится. Очень красиво.
Ее палец зазудел на выключателе распылителя.
– Прекрати, пожалуйста. Лесть ударит мне в голову.
Он улыбнулся. У него такая потрясающая улыбка – медленная, зарождающаяся в уголках губ и разгорающаяся в бездонных карих глазах, – что Хейли его почти простила.
– Я домой. Ненадолго. Мама вернулась.
– Уже? Они вернулись? Как они? Довольны? Ой, ты же не знаешь, ты же не был дома… Скажи им, что я жду не дождусь, когда их увижу, и что здесь все в порядке, и пусть Роз не тревожится и не спешит сюда, едва войдя в дом. И…
Харпер выставил бедро, зацепил большим пальцем передний карман древних джинсов.
– Я должен все это запротоколировать?
– Ой, уходи! – Хейли рассмеялась, отмахиваясь от него. – Я сама ей скажу.
– До встречи.
Он удалился, промокший герой ее фантазий, а она перешла к кустам в горшках и вьюнам. И, вздыхая, приказала себе не думать о Харпере Эшби, выбросить его из головы раз и навсегда. Он не для нее, она это прекрасно понимает.
Она даже не уверена, что хочет кого-то для себя… во всяком случае, сейчас. Главное в ее жизни – Лили, а после Лили – работа. Ее ребенок должен быть счастлив, здоров и защищен. А сама она хочет получше изучить садоводство. Чем большему она научится, тем меньше это будет работой и больше карьерой.
А кроме Лили, работы и новой семьи еще есть завораживающая и жутковатая миссия: выяснить, кем же была Амелия, новобрачная Харпер, и успокоить ее мятущуюся душу.
В основном эту задачу придется решать Митчу. Он профессиональный генеалог и, если не считать Стеллу, обладает самым упорядоченным умом в их сообществе. И как же здорово, что он и Розалинд встретились, когда Роз наняла Митчелла, чтобы уточнить детали своего фамильного древа и как-то пристроить на него Амелию, и полюбили друг друга! Правда, любовная часть этой истории совсем не понравилась Амелии, и призрак изо всех сил пытался помешать.
Теперь, когда Роз и Митч поженились и Митчелл будет жить в Харпер-хаусе, Амелия опять может озлобиться. Пусть привидение притихло на какое-то время, но это вовсе не значит, что оно смирилось.
Если – и когда! – призрак снова взбесится, она, Хейли, будет в полной боевой готовности.
Глава 2
С Лили на бедре Хейли вошла в благословенную прохладу Харпер-хауса, поставила малышку на ноги, бросила свою сумочку и сумку с памперсами на нижнюю ступеньку лестницы, чтобы захватить их, когда пойдет наверх. Ей безумно хотелось подняться к себе, принять душ – пожалуй, двух-трех дней под душем ей хватит – и залпом выпить банку ледяного пива… Но намного больше ей хотелось увидеть Роз.
Не успела Хейли это подумать, как Розалинд – легка на помине – вышла в холл, и ее восхищенные возгласы слились с восхищенными криками Лили, резко сменившей курс. Роз бросилась навстречу малышке и подхватила ее на руки.
– Моя сладкая девочка! – Розалинд крепко сжала Лили, уткнулась носом в ее шейку, взглянула, усмехнувшись, на Хейли и снова затормошила девочку, с изумлением вслушиваясь в ее неразборчивый лепет. – Поверить не могу, детка, что все это случилось за какую-то неделю! Что бы я делала, если бы ты не посвятила меня во все местные слухи?.. – Она снова улыбнулась Хейли. – А как поживает твоя мамочка?
– Отлично. Просто замечательно! – Хейли подбежала и обняла их обеих. – Добро пожаловать домой! Мы соскучились.
– Хорошо. Люблю, когда по мне скучают. – Роз провела пальцами по волосам Хейли. – Красиво.
– Я только сегодня постриглась. Ой, а вы какая красивая!
– И это приятно слышать.
Хейли ни капельки не преувеличила. Роз всегда выглядела потрясающе, а неделя на Карибах добавила ее природной красоте поразительное сияние. Солнце позолотило бледно-кремовую кожу, а удлиненные темные глаза Роз словно стали еще бездоннее. Короткие прямые волосы обрамляли лицо, классической, неподвластной времени красоте которого Хейли слегка завидовала.
– Мне нравится твоя стрижка. Ты выглядишь такой юной и беззаботной!
– И настроение улучшилось. После вчерашней прививки мы с Лили провели беспокойную ночь.
– Мм-м, моя сладенькая! – Роз еще потискала Лили. – В прививках никакого веселья. Попробуем стереть неприятные воспоминания. Идем-ка со мной, малышка! – Розалинд направилась в гостиную, щекоча носом шейку Лили. – Посмотришь, что мы тебе привезли.
Первое, что бросилось в глаза Хейли, – огромная кукла с копной рыжих волос и широкой глуповатой улыбкой.
– Ой, какая симпатяга! И ростом почти с Лили.
– Так и было задумано. Митч заметил ее раньше меня, и мы просто не могли не привезти ее нашей девочке. Что скажешь, малышка?
Лили потыкала куклу пальчиком в глаз, подергала за волосы и, счастливо воркуя, плюхнулась на попу знакомиться.
– Лили через годик сама назовет ее и, уверена, сохранит до самого университета. Спасибо, Роз.
– Ну, это еще не все. Мы нашли чудесный магазинчик с самыми восхитительными платьицами на свете, – Розалинд начала доставать их из пакета, и Хейли вытаращила глаза, увидев воздушные маленькие платья, богато украшенные кружевами и вышивкой. – А эти комбинезончики! Ну кто бы смог удержаться?
– Чудесные. Прекрасные. Вы ее балуете.
– Разумеется.
– Я не знаю, что… У Лили нет ба… никого, кто мог бы так ее баловать.
Роз выгнула брови.
– Хейли, не бойся. Можешь произнести это слово вслух. Я не хлопнусь в обморок от ужаса. Мне нравится считать себя почетной бабушкой Лили.
– Как же мне повезло! Как же нам повезло!..
– Тогда почему ты чуть не плачешь?
– Не знаю… В последнее время в голову лезут всякие глупые мысли… – Хейли шмыгнула носом и потерла кулаком увлажнившиеся глаза. – Я и не надеялась, даже на секунду не могла представить, что у нас будет этот дом, все вы… Что случилось бы с нами, если бы я сюда не приехала, если бы мы жили совсем одни?
– Зачем думать о том, что не случилось?
– Да, глупо. Просто я счастлива, что приехала к вам. Ночью я думала, что, наверное, пора мне подыскать местечко.
– Какое местечко?
– Дом.
– А что плохого в этом доме?
– Это самый прекрасный дом, какой я когда-либо видела.
И могла ли Хейли Филлипс из Литл-Рока в своих самых смелых мечтах представить, что будет жить в доме, где есть такая шикарная гостиная с антикварной мебелью и изысканными портьерами, с огромными окнами, из которых открывается вид на бескрайние сады…
– Я подумала, что должна переехать, но мне не хочется. Во всяком случае, не сейчас, – Хейли взглянула на Лили, с трудом таскающую куклу по комнате. – Только вы должны сказать мне – и я знаю, что, как хороший друг, вы скажете, – когда решите, что мне пора искать дом.
– Договорились. Такой ответ тебя устроит?
– Конечно.
– А не хочешь посмотреть, что мы привезли тебе?
– И мне тоже? – В голубых, с фиалковым отливом глазах Хейли вспыхнуло радостное предвкушение. – Я обожаю подарки и не стыжусь в этом признаваться.
– Надеюсь, тебе понравится, – Роз протянула коробочку, и Хейли не мешкая подняла крышку.
– Ой, ой! Они великолепны!
– Я подумала, что красные кораллы просто созданы для тебя.
– Я в них уже влюбилась! – Хейли выхватила сережки, поднесла их к ушам и бросилась к одному из старинных зеркал. Изящные, экзотические красные шарики, свисающие на тонких цепочках с блестящего серебряного треугольника, смотрелись великолепно. – Они изумительные! Боже, у меня кораллы с Арубы! Не могу поверить…
Хейли подбежала к смеющейся Роз и обняла ее.
– Они прекрасны! Спасибо вам, спасибо! Теперь нужен повод прогулять их.
– Если хочешь, устрой им тест-драйв сегодня вечером. Приедут Стелла, Логан и мальчики. Дэвид дает праздничный обед в честь нашего возвращения.
– Ой! Но вы ведь, наверное, устали…
– Устала? Мне что, восемьдесят лет? Я же вернулась из отпуска.
– Это было свадебное путешествие, – ухмыльнулась Хейли. – Даю голову на отсечение, отдохнуть вам не удалось.
– Мы спали до полудня, всезнайка.
– Ну, тогда отпразднуем. А пока мы с Лили пойдем наверх и наведем красоту.
– Я помогу тебе донести все это.
От радости Хейли забыла обо всех своих тревогах.
– Спасибо, Роз! Я так счастлива, что вы уже дома!
– Эти туфельки были на распродаже, – доложила Хейли дочке. – И должна заметить, что они гораздо эффективнее, чем любые лекарства, от депрессий и дурацких мыслей.
Хейли покрутилась перед зеркалом. Хм-м, пожалуй, она слишком худая, но тут уж ничего не поделаешь. Зато любая одежда смотрится на ней, как на модели… или на вешалке. В целом все – платье, босоножки и новые серьги – получилось очень даже неплохо.
– Леди и джентльмены! – обратилась Хейли к воображаемой публике. – Наконец-то я вернулась.
В большой гостиной собрались все обитатели Харпер-хауса, кроме Хейли и Лили, и гости – огромный красавец Логан, рыжеволосая Стелла и мальчики. Развалившись в кресле с банкой пива, Харпер с интересом наблюдал, как Митчелл, рассказывая о самых ярких моментах путешествия, все время касается то волос, то руки Роз.
Кое-что он уже слышал, когда днем забегал на часок домой, и сейчас не столько слушал, сколько смотрел и думал о том, что все сложилось как нельзя лучше.
Харпер был счастлив за маму и спокоен. Видит бог, его мать прекрасно заботилась о себе почти всю свою жизнь, однако мысль о том, что теперь рядом с ней умный и порядочный мужчина, к тому же безумно в нее влюбленный, приносила невероятное облегчение.
Харпера так тревожили непредсказуемые приступы ярости их домашнего призрака, что, если бы не Митчелл, он сам переехал бы в большой дом из своего уютного убежища. И оказался бы в щекотливом положении, ведь здесь живет Хейли.
Всем будет гораздо комфортнее, если он останется в своем домике, перестроенном из каретного сарая. Это совсем недалеко, а психологическая проблема снимается.
– Я сразу сказала, что он чокнулся, – подключилась Роз, взмахнув бокалом, а свободной рукой похлопав Митча по бедру. – Виндсерфинг? Зачем нормальному человеку рисковать жизнью на дощечке с парусом? Но, как я его ни отговаривала, Митчелл решился.
– Я как-то пробовала, – призналась Стелла. – В университете. В весенние каникулы. Было очень весело. После того как у меня стало получаться…
– Вот именно, – пробормотал Митч, и Розалинд ухмыльнулась.
– Представьте, как он встает на эту штуковину, а через две секунды бултыхается в воду. Снова встает… Я жду, уже думаю, что он обучился всем премудростям… Бултых…
– Мне дали бракованную доску, – заявил Митч, локтем ткнув Роз под ребра.
Она закатила глаза.
– Ну конечно! Зато в ходе этого эксперимента выяснилось, что доктор Карнейги азартен. Я сбилась со счета, сколько раз он выныривал и снова залезал на доску.
– Шестьсот пятьдесят два.
– А как обстоит дело с виндсерфингом у вас, Розалинд? – спросил Логан.
– Не люблю хвастаться, – Роз потупилась, разглядывая свои ногти.
– Любит, любит! – Митч сделал глоток минеральной воды и вытянул длиннющие ноги. – Еще как любит!
– Но, в общем, мне понравилось.
– Она просто… – Митчелл плавно взмахнул рукой. – Понеслась по волнам, словно родилась на чертовой штуковине.
– У нас, Харперов, отличные физические данные и потрясающее чувство равновесия, – счел своим долгом прокомментировать ситуацию сын Розалинд.
– Но Роз не любит хвастаться, – напомнил Митч, оглядываясь на цокот каблучков по паркету.
Харпер тоже повернул голову, и его хваленое равновесие пошатнулось.
Хейли выглядела сногсшибательно. Короткое обтягивающее красное платье, босоножки на высоченных шпильках, от которых ее ноги казались бесконечными. Новая, чертовски сексуальная прическа… На пухлых губах яркая помада… Воплощенная мечта любого мужчины.
«Ты что, не видишь ребенка на ее бедре? – осадил себя Харпер. – В такой момент неправильно представлять, что ты сделал бы с этими губами и с этим телом».
Логан тихо, протяжно присвистнул, и личико Хейли просияло.
– Привет, красотка! Так и хочется проглотить тебя целиком. Ты, Хейли, тоже неплохо выглядишь.
Хейли рассмеялась и, качнув бедром, опустила Лили на колени Логана.
– Ну и держи свою красотку!
– Налить вина? – предложила Роз.
– Если честно, я мечтала о холодном пиве.
– Я принесу!
Харпер пружинисто вскочил с кресла и вылетел из гостиной прежде, чем Хейли успела вымолвить хоть слово. Он надеялся, что пробежка до кухни и обратно вернет его подскочившее давление в норму.
Она кузина, напомнил себе Харпер, ну, не кузина… родственница. И служащая. И гостья в доме его матери. И сама мать маленького ребенка. Даже каждая из этих причин по отдельности словно кричит «Руки прочь!», а вместе взятые они однозначно означают запретную зону. К тому же Хейли и не думает о нем в таком смысле. Даже близко ничего нет.
Мужчина здорово рискует, заигрывая с женщиной в подобных обстоятельствах. Запросто можно разрушить чудесную дружбу.
Харпер достал из холодильника банку и, переливая пиво в высокий стакан, обернулся на детский визг и перестук каблучков. Вбежала Лили, а за ней, покачиваясь на своих чудо-шпильках, Хейли.
– Она тоже хочет пиво?
Хейли хихикнула и нагнулась, чтобы остановить дочку, но та увернулась.
– Ты чемпион! Как всегда.
– Моя девочка! – Харпер подхватил малышку, подбросил, и раскрасневшаяся бунтарская мордашка расплылась в сладчайшей улыбке.
Притворно надувшись, Хейли вылила остатки пива в стакан.
– Сразу видно, на каком я месте в ее предпочтениях.
– Тебе пиво, мне ребенок.
Лили обхватила ручкой шею Харпера, прижалась головкой к его щеке. Хейли кивнула и поднесла стакан к губам.
– Похоже на то.
Как замечательно, что все снова собрались за большим столом, все семейство Харпер-хауса, как думала о них Хейли. Как чудесно сидеть здесь всем вместе, весело разговаривать и уплетать свинину в медовой глазури, приготовленную Дэвидом.
Хейли всегда мечтала о большой семье. Она вовсе не чувствовала себя обделенной, живя только с папой, ни в коем случае. Они с отцом были командой, сплоченной командой, и он… он был самым добрым, самым жизнерадостным, самым сердечным человеком из всех, кого она знала. Ей просто не хватало вот таких шумных семейных сборищ, даже неизбежных споров и проблем, с которыми в ее представлении ассоциировались большие семьи…
Благодаря Роз Лили вырастет в большой семье. У нее будет множество шумных трапез с тетушками, дядюшками и двоюродными братьями. Хейли покосилась на Митча и Розалинд… с дедушкой и бабушкой. А с приездом других сыновей Роз или сына Митчелла станет еще шумнее и веселее…
Когда-нибудь сыновья Роз и сын Митча женятся. И нарожают кучу детишек.
Хейли перевела взгляд на Харпера и постаралась отмахнуться от ноющей боли в сердце при мысли, что он женится, заведет детей с другой женщиной…
Она не смогла представить ее лицо, но, разумеется, миссис Эшби будет красавицей. Вероятно, блондинкой. Фигуристой. Голубых кровей. Стерва!
Кем бы и какой бы ни оказалась – а может, уже и есть – избранница Харпера, Хейли преисполнилась решимости с ней подружиться, чего бы ей этого ни стоило, даже если разобьется сердце.
– Тебе не нравится картошка? – прошептал Дэвид ей на ухо.
– Хм-м-м… Нет, что ты? Очень вкусно.
– Вот я и удивился, почему ты выглядишь так, будто запихиваешь в рот горькое лекарство, душечка.
– Просто задумалась кое о чем очень неприятном, но важном. Жизнь полна неприятностей, но твоя изумительная картошка в этот список не входит. Я даже подумала, не сможешь ли ты обучить меня разным хитростям. Я прилично готовлю. Мы с отцом возились на кухне по очереди и с базовыми блюдами справлялись. Иногда у меня даже получалось кое-что посложнее. Но Лили растет на твоей стряпне, так что не хотелось бы ее разочаровывать, когда придется готовить самой.
– Поваренок-подмастерье, которого я могу лепить по своему образу и подобию? С удовольствием.
Тут Лили начала потихоньку сбрасывать остатки еды со своего подносика на пол, Хейли вскочила.
– Кажется, кто-то наелся.
– Гэвин, почему бы вам с Люком не погулять с Лили? – предложила Стелла.
Хейли замотала головой:
– Не хочу им ее навязывать.
Не успела Хейли это подумать, как Розалинд – легка на помине – вышла в холл, и ее восхищенные возгласы слились с восхищенными криками Лили, резко сменившей курс. Роз бросилась навстречу малышке и подхватила ее на руки.
– Моя сладкая девочка! – Розалинд крепко сжала Лили, уткнулась носом в ее шейку, взглянула, усмехнувшись, на Хейли и снова затормошила девочку, с изумлением вслушиваясь в ее неразборчивый лепет. – Поверить не могу, детка, что все это случилось за какую-то неделю! Что бы я делала, если бы ты не посвятила меня во все местные слухи?.. – Она снова улыбнулась Хейли. – А как поживает твоя мамочка?
– Отлично. Просто замечательно! – Хейли подбежала и обняла их обеих. – Добро пожаловать домой! Мы соскучились.
– Хорошо. Люблю, когда по мне скучают. – Роз провела пальцами по волосам Хейли. – Красиво.
– Я только сегодня постриглась. Ой, а вы какая красивая!
– И это приятно слышать.
Хейли ни капельки не преувеличила. Роз всегда выглядела потрясающе, а неделя на Карибах добавила ее природной красоте поразительное сияние. Солнце позолотило бледно-кремовую кожу, а удлиненные темные глаза Роз словно стали еще бездоннее. Короткие прямые волосы обрамляли лицо, классической, неподвластной времени красоте которого Хейли слегка завидовала.
– Мне нравится твоя стрижка. Ты выглядишь такой юной и беззаботной!
– И настроение улучшилось. После вчерашней прививки мы с Лили провели беспокойную ночь.
– Мм-м, моя сладенькая! – Роз еще потискала Лили. – В прививках никакого веселья. Попробуем стереть неприятные воспоминания. Идем-ка со мной, малышка! – Розалинд направилась в гостиную, щекоча носом шейку Лили. – Посмотришь, что мы тебе привезли.
Первое, что бросилось в глаза Хейли, – огромная кукла с копной рыжих волос и широкой глуповатой улыбкой.
– Ой, какая симпатяга! И ростом почти с Лили.
– Так и было задумано. Митч заметил ее раньше меня, и мы просто не могли не привезти ее нашей девочке. Что скажешь, малышка?
Лили потыкала куклу пальчиком в глаз, подергала за волосы и, счастливо воркуя, плюхнулась на попу знакомиться.
– Лили через годик сама назовет ее и, уверена, сохранит до самого университета. Спасибо, Роз.
– Ну, это еще не все. Мы нашли чудесный магазинчик с самыми восхитительными платьицами на свете, – Розалинд начала доставать их из пакета, и Хейли вытаращила глаза, увидев воздушные маленькие платья, богато украшенные кружевами и вышивкой. – А эти комбинезончики! Ну кто бы смог удержаться?
– Чудесные. Прекрасные. Вы ее балуете.
– Разумеется.
– Я не знаю, что… У Лили нет ба… никого, кто мог бы так ее баловать.
Роз выгнула брови.
– Хейли, не бойся. Можешь произнести это слово вслух. Я не хлопнусь в обморок от ужаса. Мне нравится считать себя почетной бабушкой Лили.
– Как же мне повезло! Как же нам повезло!..
– Тогда почему ты чуть не плачешь?
– Не знаю… В последнее время в голову лезут всякие глупые мысли… – Хейли шмыгнула носом и потерла кулаком увлажнившиеся глаза. – Я и не надеялась, даже на секунду не могла представить, что у нас будет этот дом, все вы… Что случилось бы с нами, если бы я сюда не приехала, если бы мы жили совсем одни?
– Зачем думать о том, что не случилось?
– Да, глупо. Просто я счастлива, что приехала к вам. Ночью я думала, что, наверное, пора мне подыскать местечко.
– Какое местечко?
– Дом.
– А что плохого в этом доме?
– Это самый прекрасный дом, какой я когда-либо видела.
И могла ли Хейли Филлипс из Литл-Рока в своих самых смелых мечтах представить, что будет жить в доме, где есть такая шикарная гостиная с антикварной мебелью и изысканными портьерами, с огромными окнами, из которых открывается вид на бескрайние сады…
– Я подумала, что должна переехать, но мне не хочется. Во всяком случае, не сейчас, – Хейли взглянула на Лили, с трудом таскающую куклу по комнате. – Только вы должны сказать мне – и я знаю, что, как хороший друг, вы скажете, – когда решите, что мне пора искать дом.
– Договорились. Такой ответ тебя устроит?
– Конечно.
– А не хочешь посмотреть, что мы привезли тебе?
– И мне тоже? – В голубых, с фиалковым отливом глазах Хейли вспыхнуло радостное предвкушение. – Я обожаю подарки и не стыжусь в этом признаваться.
– Надеюсь, тебе понравится, – Роз протянула коробочку, и Хейли не мешкая подняла крышку.
– Ой, ой! Они великолепны!
– Я подумала, что красные кораллы просто созданы для тебя.
– Я в них уже влюбилась! – Хейли выхватила сережки, поднесла их к ушам и бросилась к одному из старинных зеркал. Изящные, экзотические красные шарики, свисающие на тонких цепочках с блестящего серебряного треугольника, смотрелись великолепно. – Они изумительные! Боже, у меня кораллы с Арубы! Не могу поверить…
Хейли подбежала к смеющейся Роз и обняла ее.
– Они прекрасны! Спасибо вам, спасибо! Теперь нужен повод прогулять их.
– Если хочешь, устрой им тест-драйв сегодня вечером. Приедут Стелла, Логан и мальчики. Дэвид дает праздничный обед в честь нашего возвращения.
– Ой! Но вы ведь, наверное, устали…
– Устала? Мне что, восемьдесят лет? Я же вернулась из отпуска.
– Это было свадебное путешествие, – ухмыльнулась Хейли. – Даю голову на отсечение, отдохнуть вам не удалось.
– Мы спали до полудня, всезнайка.
– Ну, тогда отпразднуем. А пока мы с Лили пойдем наверх и наведем красоту.
– Я помогу тебе донести все это.
От радости Хейли забыла обо всех своих тревогах.
– Спасибо, Роз! Я так счастлива, что вы уже дома!
* * *
Как же весело прихорашиваться, надевать новые сережки, наряжать Лили в красивое новое платьице… Хейли потрясла головой, в восхищении новой прической и серьгами забывая о своей меланхолии и дурных мыслях, и решила, что ради праздника можно надеть и новые туфли. Черные босоножки на высоких шпильках, конечно, непрактичны и далеко не предмет первой необходимости, а потому идеальны. Как и нарядное короткое платье, и яркая губная помада.– Эти туфельки были на распродаже, – доложила Хейли дочке. – И должна заметить, что они гораздо эффективнее, чем любые лекарства, от депрессий и дурацких мыслей.
Хейли покрутилась перед зеркалом. Хм-м, пожалуй, она слишком худая, но тут уж ничего не поделаешь. Зато любая одежда смотрится на ней, как на модели… или на вешалке. В целом все – платье, босоножки и новые серьги – получилось очень даже неплохо.
– Леди и джентльмены! – обратилась Хейли к воображаемой публике. – Наконец-то я вернулась.
В большой гостиной собрались все обитатели Харпер-хауса, кроме Хейли и Лили, и гости – огромный красавец Логан, рыжеволосая Стелла и мальчики. Развалившись в кресле с банкой пива, Харпер с интересом наблюдал, как Митчелл, рассказывая о самых ярких моментах путешествия, все время касается то волос, то руки Роз.
Кое-что он уже слышал, когда днем забегал на часок домой, и сейчас не столько слушал, сколько смотрел и думал о том, что все сложилось как нельзя лучше.
Харпер был счастлив за маму и спокоен. Видит бог, его мать прекрасно заботилась о себе почти всю свою жизнь, однако мысль о том, что теперь рядом с ней умный и порядочный мужчина, к тому же безумно в нее влюбленный, приносила невероятное облегчение.
Харпера так тревожили непредсказуемые приступы ярости их домашнего призрака, что, если бы не Митчелл, он сам переехал бы в большой дом из своего уютного убежища. И оказался бы в щекотливом положении, ведь здесь живет Хейли.
Всем будет гораздо комфортнее, если он останется в своем домике, перестроенном из каретного сарая. Это совсем недалеко, а психологическая проблема снимается.
– Я сразу сказала, что он чокнулся, – подключилась Роз, взмахнув бокалом, а свободной рукой похлопав Митча по бедру. – Виндсерфинг? Зачем нормальному человеку рисковать жизнью на дощечке с парусом? Но, как я его ни отговаривала, Митчелл решился.
– Я как-то пробовала, – призналась Стелла. – В университете. В весенние каникулы. Было очень весело. После того как у меня стало получаться…
– Вот именно, – пробормотал Митч, и Розалинд ухмыльнулась.
– Представьте, как он встает на эту штуковину, а через две секунды бултыхается в воду. Снова встает… Я жду, уже думаю, что он обучился всем премудростям… Бултых…
– Мне дали бракованную доску, – заявил Митч, локтем ткнув Роз под ребра.
Она закатила глаза.
– Ну конечно! Зато в ходе этого эксперимента выяснилось, что доктор Карнейги азартен. Я сбилась со счета, сколько раз он выныривал и снова залезал на доску.
– Шестьсот пятьдесят два.
– А как обстоит дело с виндсерфингом у вас, Розалинд? – спросил Логан.
– Не люблю хвастаться, – Роз потупилась, разглядывая свои ногти.
– Любит, любит! – Митч сделал глоток минеральной воды и вытянул длиннющие ноги. – Еще как любит!
– Но, в общем, мне понравилось.
– Она просто… – Митчелл плавно взмахнул рукой. – Понеслась по волнам, словно родилась на чертовой штуковине.
– У нас, Харперов, отличные физические данные и потрясающее чувство равновесия, – счел своим долгом прокомментировать ситуацию сын Розалинд.
– Но Роз не любит хвастаться, – напомнил Митч, оглядываясь на цокот каблучков по паркету.
Харпер тоже повернул голову, и его хваленое равновесие пошатнулось.
Хейли выглядела сногсшибательно. Короткое обтягивающее красное платье, босоножки на высоченных шпильках, от которых ее ноги казались бесконечными. Новая, чертовски сексуальная прическа… На пухлых губах яркая помада… Воплощенная мечта любого мужчины.
«Ты что, не видишь ребенка на ее бедре? – осадил себя Харпер. – В такой момент неправильно представлять, что ты сделал бы с этими губами и с этим телом».
Логан тихо, протяжно присвистнул, и личико Хейли просияло.
– Привет, красотка! Так и хочется проглотить тебя целиком. Ты, Хейли, тоже неплохо выглядишь.
Хейли рассмеялась и, качнув бедром, опустила Лили на колени Логана.
– Ну и держи свою красотку!
– Налить вина? – предложила Роз.
– Если честно, я мечтала о холодном пиве.
– Я принесу!
Харпер пружинисто вскочил с кресла и вылетел из гостиной прежде, чем Хейли успела вымолвить хоть слово. Он надеялся, что пробежка до кухни и обратно вернет его подскочившее давление в норму.
Она кузина, напомнил себе Харпер, ну, не кузина… родственница. И служащая. И гостья в доме его матери. И сама мать маленького ребенка. Даже каждая из этих причин по отдельности словно кричит «Руки прочь!», а вместе взятые они однозначно означают запретную зону. К тому же Хейли и не думает о нем в таком смысле. Даже близко ничего нет.
Мужчина здорово рискует, заигрывая с женщиной в подобных обстоятельствах. Запросто можно разрушить чудесную дружбу.
Харпер достал из холодильника банку и, переливая пиво в высокий стакан, обернулся на детский визг и перестук каблучков. Вбежала Лили, а за ней, покачиваясь на своих чудо-шпильках, Хейли.
– Она тоже хочет пиво?
Хейли хихикнула и нагнулась, чтобы остановить дочку, но та увернулась.
– Ты чемпион! Как всегда.
– Моя девочка! – Харпер подхватил малышку, подбросил, и раскрасневшаяся бунтарская мордашка расплылась в сладчайшей улыбке.
Притворно надувшись, Хейли вылила остатки пива в стакан.
– Сразу видно, на каком я месте в ее предпочтениях.
– Тебе пиво, мне ребенок.
Лили обхватила ручкой шею Харпера, прижалась головкой к его щеке. Хейли кивнула и поднесла стакан к губам.
– Похоже на то.
Как замечательно, что все снова собрались за большим столом, все семейство Харпер-хауса, как думала о них Хейли. Как чудесно сидеть здесь всем вместе, весело разговаривать и уплетать свинину в медовой глазури, приготовленную Дэвидом.
Хейли всегда мечтала о большой семье. Она вовсе не чувствовала себя обделенной, живя только с папой, ни в коем случае. Они с отцом были командой, сплоченной командой, и он… он был самым добрым, самым жизнерадостным, самым сердечным человеком из всех, кого она знала. Ей просто не хватало вот таких шумных семейных сборищ, даже неизбежных споров и проблем, с которыми в ее представлении ассоциировались большие семьи…
Благодаря Роз Лили вырастет в большой семье. У нее будет множество шумных трапез с тетушками, дядюшками и двоюродными братьями. Хейли покосилась на Митча и Розалинд… с дедушкой и бабушкой. А с приездом других сыновей Роз или сына Митчелла станет еще шумнее и веселее…
Когда-нибудь сыновья Роз и сын Митча женятся. И нарожают кучу детишек.
Хейли перевела взгляд на Харпера и постаралась отмахнуться от ноющей боли в сердце при мысли, что он женится, заведет детей с другой женщиной…
Она не смогла представить ее лицо, но, разумеется, миссис Эшби будет красавицей. Вероятно, блондинкой. Фигуристой. Голубых кровей. Стерва!
Кем бы и какой бы ни оказалась – а может, уже и есть – избранница Харпера, Хейли преисполнилась решимости с ней подружиться, чего бы ей этого ни стоило, даже если разобьется сердце.
– Тебе не нравится картошка? – прошептал Дэвид ей на ухо.
– Хм-м-м… Нет, что ты? Очень вкусно.
– Вот я и удивился, почему ты выглядишь так, будто запихиваешь в рот горькое лекарство, душечка.
– Просто задумалась кое о чем очень неприятном, но важном. Жизнь полна неприятностей, но твоя изумительная картошка в этот список не входит. Я даже подумала, не сможешь ли ты обучить меня разным хитростям. Я прилично готовлю. Мы с отцом возились на кухне по очереди и с базовыми блюдами справлялись. Иногда у меня даже получалось кое-что посложнее. Но Лили растет на твоей стряпне, так что не хотелось бы ее разочаровывать, когда придется готовить самой.
– Поваренок-подмастерье, которого я могу лепить по своему образу и подобию? С удовольствием.
Тут Лили начала потихоньку сбрасывать остатки еды со своего подносика на пол, Хейли вскочила.
– Кажется, кто-то наелся.
– Гэвин, почему бы вам с Люком не погулять с Лили? – предложила Стелла.
Хейли замотала головой:
– Не хочу им ее навязывать.