Страница:
Воздух был напоен ароматом роз и лилий, звенели голоса, раздавался топот множества ног. Свет щедро струился в высокие окна, заставляя сверкать и переливаться золотые и серебряные ленты.
– Наушник, Мак! Приехала невеста.
Паркер вихрем слетела с главной лестницы и бросилась встречать невесту, а Мак взбежала по ступенькам и, не обращая внимания на холод, выскочила на верхнюю веранду как раз в тот момент, когда на подъездной аллее показался белый лимузин. Пока он плавно скользил к главному входу, Мак нашла удачный ракурс и замерла в ожидании.
Подружка невесты, мать невесты…
– Подвиньтесь, ну, подвиньтесь чуть-чуть, – бормотала Мак.
Из лимузина вышла Элисон в джинсах, сапожках из овчины, потертой замшевой курточке и ярко-красном шарфе. Мак установила крупный план и окликнула невесту:
– Привет, Элисон!
Невеста подняла голову. На ее лице мелькнуло изумление, тут же переросшее в восторг, и, к радости Мак, Элисон вскинула руки и рассмеялась.
Путешествие начинается, подумала Мак, останавливая это удивительное мгновение.
Через десять минут Апартаменты невесты – бывшая спальня Паркер – превратились в шумное женское царство. Два стилиста демонстрировали свои таланты, завивая, выпрямляя и подстригая, остальные накладывали макияж, поправляли наряды.
Мак незаметно скользила по комнате, впитывая ароматы, движения, звуки. Фокусом всего действа оставалась невеста, абсолютно спокойная, уверенная, сияющая и болтающая без умолку.
Однако с МН была совсем другая история.
– Элисон, у тебя такие красивые волосы! Ты не думаешь, что их следовало бы оставить распущенными? Хотя бы частично. Может быть…
– Мам, расслабься. Высокая прическа больше подходит к фате.
– Здесь жарко. Я уверена, что слишком жарко. И Мэнди должна немного поспать. Если она не поспит, то будет капризничать, я точно знаю.
Элисон взглянула на маленькую цветочницу.
– Ничего подобного.
– Я все же думаю…
– Дамы! – Паркер вкатила сервировочный столик с шампанским и красивым блюдом с фруктами и сырами. – Мужчины подъезжают. Элисон, роскошная прическа. Царственная. – Паркер налила шампанское в фужер и подала невесте.
– Ей нельзя пить до церемонии. Она почти ничего не ела сегодня и…
– О, миссис Макферсон, я так рада, что вы уже одеты. Выглядите потрясающе. Могу я украсть вас на пару минут? Вы непременно должны до церемонии заглянуть в Большую гостиную. Ведь мы хотим удостовериться, что все в порядке, не так ли? Дамы, не волнуйтесь. Я верну ее, не успеете оглянуться.
Паркер воткнула фужер с шампанским в руку МН и вывела ее из комнаты.
– Уф, – выдохнула Элисон и рассмеялась.
Следующий час Мак разрывалась между Апартаментами невесты и Апартаментами жениха, между душистыми облаками вуали и камербандами, между серьгами и запонками. Когда она наконец окончательно вернулась во владения невесты, ускользнув от подружек, все еще возившихся со своими нарядами, Элисон в одиночестве стояла перед свадебным платьем.
Все переживания сосредоточены в этом мгновении, подумала Мак, потихоньку фокусируя камеру. Изумление и радость со щепоткой сожаления. Она успела спустить затвор, когда Элисон легко коснулась кончиками пальцев сверкающего корсажа.
Решающий момент. Все чувства женщины отражены на ее лице.
Мгновение промелькнуло, Элисон оглянулась.
– Я не ожидала ничего подобного. Я так счастлива. Я безумно люблю Рода и не сомневаюсь в своем решении… однако что-то сжимается вот здесь. – Она прижала ладонь к сердцу. – И дело не в нервах.
– Печаль. Легкая-легкая. Сегодня ты прощаешься с одним из этапов своей жизни, и печаль вполне допустима, но я знаю, что тебе нужно. Подожди-ка.
Через минуту Мак привела бабушку Элисон и снова отступила в тень.
Юность и старость. Начало и завершение, связь и верность. И любовь.
Мак сфотографировала их объятия… не то. Поймала блеск подступивших к глазам слез. Опять не то. Вдруг Элисон опустила голову, прижалась лбом к бабушкиному лбу, и, хотя ее губы изгибались в улыбке, одинокая слеза скатилась по щеке. А на заднем плане сверкало и переливалось свадебное платье.
Идеально. Голубая бабочка.
Мак сфотографировала ритуал одевания невесты, затем сделала официальные портреты при естественном освещении. Как она и ожидала, Элисон не побоялась холода и вышла на балкон.
Не обращая внимания на голос Паркер, зудящий в наушнике, Мак метнулась в Апартаменты жениха и повторила фотосессию с Родом.
Возвращаясь к невесте, она столкнулась в коридоре с Паркер.
– Мак! Жених с друзьями немедленно должны спуститься вниз. Мы отстаем от графика на две минуты.
– Какой кошмар! – с притворным ужасом воскликнула Мак, скрываясь в Апартаментах невесты.
– Гости рассажены, – донеслось из наушника. – Жених и шафер на месте. Эмма, собирай свиту невесты.
– Есть, командир.
Пока Эмма строила подружек невесты, Мак спустилась к подножию лестницы.
– Подружки готовы. Можно начинать.
– Вступает оркестр, – откликнулась Паркер. – Выходите.
Маленькая цветочница прекрасно обошлась без дневного сна, решила Мак, когда ребенок, пританцовывая, начал спускаться с лестницы. По знаку Лорел девочка в длинном пышном платьице замерла и уже степенно пересекла вестибюль, вошла в огромный зал и прошествовала по проходу между рядами стульев.
За девочкой, мерцая серебром, выступали подружки невесты, а за ними – вся в золоте – шла самая близкая подруга невесты.
На верхней площадке лестницы появились, держась за руки, невеста и ее отец. Мак пригнулась, чтобы поймать их в кадр. Зазвучала мелодия невесты, отец поднес руку дочери к губам, затем прижал ее пальцы к своей щеке.
У Мак защипало в глазах.
Интересно, где сейчас ее собственный отец? На Ямайке? В Швейцарии? В Каире?
Она подальше затолкала неуместные мысли с неизменно сопровождающей их болью и принялась за работу.
В таинственном мерцании свечей она увековечивала радость и слезы, и воспоминания, оставаясь незаметной и отстраненной.
2
– Наушник, Мак! Приехала невеста.
Паркер вихрем слетела с главной лестницы и бросилась встречать невесту, а Мак взбежала по ступенькам и, не обращая внимания на холод, выскочила на верхнюю веранду как раз в тот момент, когда на подъездной аллее показался белый лимузин. Пока он плавно скользил к главному входу, Мак нашла удачный ракурс и замерла в ожидании.
Подружка невесты, мать невесты…
– Подвиньтесь, ну, подвиньтесь чуть-чуть, – бормотала Мак.
Из лимузина вышла Элисон в джинсах, сапожках из овчины, потертой замшевой курточке и ярко-красном шарфе. Мак установила крупный план и окликнула невесту:
– Привет, Элисон!
Невеста подняла голову. На ее лице мелькнуло изумление, тут же переросшее в восторг, и, к радости Мак, Элисон вскинула руки и рассмеялась.
Путешествие начинается, подумала Мак, останавливая это удивительное мгновение.
Через десять минут Апартаменты невесты – бывшая спальня Паркер – превратились в шумное женское царство. Два стилиста демонстрировали свои таланты, завивая, выпрямляя и подстригая, остальные накладывали макияж, поправляли наряды.
Мак незаметно скользила по комнате, впитывая ароматы, движения, звуки. Фокусом всего действа оставалась невеста, абсолютно спокойная, уверенная, сияющая и болтающая без умолку.
Однако с МН была совсем другая история.
– Элисон, у тебя такие красивые волосы! Ты не думаешь, что их следовало бы оставить распущенными? Хотя бы частично. Может быть…
– Мам, расслабься. Высокая прическа больше подходит к фате.
– Здесь жарко. Я уверена, что слишком жарко. И Мэнди должна немного поспать. Если она не поспит, то будет капризничать, я точно знаю.
Элисон взглянула на маленькую цветочницу.
– Ничего подобного.
– Я все же думаю…
– Дамы! – Паркер вкатила сервировочный столик с шампанским и красивым блюдом с фруктами и сырами. – Мужчины подъезжают. Элисон, роскошная прическа. Царственная. – Паркер налила шампанское в фужер и подала невесте.
– Ей нельзя пить до церемонии. Она почти ничего не ела сегодня и…
– О, миссис Макферсон, я так рада, что вы уже одеты. Выглядите потрясающе. Могу я украсть вас на пару минут? Вы непременно должны до церемонии заглянуть в Большую гостиную. Ведь мы хотим удостовериться, что все в порядке, не так ли? Дамы, не волнуйтесь. Я верну ее, не успеете оглянуться.
Паркер воткнула фужер с шампанским в руку МН и вывела ее из комнаты.
– Уф, – выдохнула Элисон и рассмеялась.
Следующий час Мак разрывалась между Апартаментами невесты и Апартаментами жениха, между душистыми облаками вуали и камербандами, между серьгами и запонками. Когда она наконец окончательно вернулась во владения невесты, ускользнув от подружек, все еще возившихся со своими нарядами, Элисон в одиночестве стояла перед свадебным платьем.
Все переживания сосредоточены в этом мгновении, подумала Мак, потихоньку фокусируя камеру. Изумление и радость со щепоткой сожаления. Она успела спустить затвор, когда Элисон легко коснулась кончиками пальцев сверкающего корсажа.
Решающий момент. Все чувства женщины отражены на ее лице.
Мгновение промелькнуло, Элисон оглянулась.
– Я не ожидала ничего подобного. Я так счастлива. Я безумно люблю Рода и не сомневаюсь в своем решении… однако что-то сжимается вот здесь. – Она прижала ладонь к сердцу. – И дело не в нервах.
– Печаль. Легкая-легкая. Сегодня ты прощаешься с одним из этапов своей жизни, и печаль вполне допустима, но я знаю, что тебе нужно. Подожди-ка.
Через минуту Мак привела бабушку Элисон и снова отступила в тень.
Юность и старость. Начало и завершение, связь и верность. И любовь.
Мак сфотографировала их объятия… не то. Поймала блеск подступивших к глазам слез. Опять не то. Вдруг Элисон опустила голову, прижалась лбом к бабушкиному лбу, и, хотя ее губы изгибались в улыбке, одинокая слеза скатилась по щеке. А на заднем плане сверкало и переливалось свадебное платье.
Идеально. Голубая бабочка.
Мак сфотографировала ритуал одевания невесты, затем сделала официальные портреты при естественном освещении. Как она и ожидала, Элисон не побоялась холода и вышла на балкон.
Не обращая внимания на голос Паркер, зудящий в наушнике, Мак метнулась в Апартаменты жениха и повторила фотосессию с Родом.
Возвращаясь к невесте, она столкнулась в коридоре с Паркер.
– Мак! Жених с друзьями немедленно должны спуститься вниз. Мы отстаем от графика на две минуты.
– Какой кошмар! – с притворным ужасом воскликнула Мак, скрываясь в Апартаментах невесты.
– Гости рассажены, – донеслось из наушника. – Жених и шафер на месте. Эмма, собирай свиту невесты.
– Есть, командир.
Пока Эмма строила подружек невесты, Мак спустилась к подножию лестницы.
– Подружки готовы. Можно начинать.
– Вступает оркестр, – откликнулась Паркер. – Выходите.
Маленькая цветочница прекрасно обошлась без дневного сна, решила Мак, когда ребенок, пританцовывая, начал спускаться с лестницы. По знаку Лорел девочка в длинном пышном платьице замерла и уже степенно пересекла вестибюль, вошла в огромный зал и прошествовала по проходу между рядами стульев.
За девочкой, мерцая серебром, выступали подружки невесты, а за ними – вся в золоте – шла самая близкая подруга невесты.
На верхней площадке лестницы появились, держась за руки, невеста и ее отец. Мак пригнулась, чтобы поймать их в кадр. Зазвучала мелодия невесты, отец поднес руку дочери к губам, затем прижал ее пальцы к своей щеке.
У Мак защипало в глазах.
Интересно, где сейчас ее собственный отец? На Ямайке? В Швейцарии? В Каире?
Она подальше затолкала неуместные мысли с неизменно сопровождающей их болью и принялась за работу.
В таинственном мерцании свечей она увековечивала радость и слезы, и воспоминания, оставаясь незаметной и отстраненной.
2
Ночью Мак работала, потому что весь следующий день у нее был занят деловыми встречами, и потому, что она любила работать по ночам – одна, в своем личном пространстве, в своем собственном темпе. Ночью она могла полностью сконцентрироваться на образах, а дни обычно посвящались клиентам: съемкам, консультациям.
Пользуясь почти исключительно цифровыми камерами, Мак сохранила традиционный подход к обработке фотографий. Она отделяла лучшие снимки и доводила их до совершенства, убирая лишнее, подчеркивая главное. Она изменяла плотность изображения, увеличивала или уменьшала контрастность, удаляла случайные слишком светлые или темные пятна – готовила базу для совершенного отпечатка. Она стремилась создать образ, идеально вписывающийся в отведенное ему мгновение, и, следуя за своей интуицией, работала до тех пор, пока не чувствовала то, что, как она надеялась, чувствовал изображенный на снимке человек.
Мак села за компьютер просмотреть результаты ночных трудов, проверить, согласится ли ее утреннее «я» с мнением «я» ночного.
В абсолютной тишине, взлохмаченная, в пижаме и толстых носках, она рассматривала фотографии. На свадьбах ее почти все время окружали люди. Их голоса. Их эмоции. Она отгораживалась от них или использовала в своих целях – чтобы выбрать наилучший ракурс, необходимую атмосферу, правильный момент.
Однако здесь и сейчас она была наедине с изображениями, которые могла совершенствовать и совершенствовать.
Мак выпила кофе – как же она любила эту первую утреннюю кружку, этот толчок, мгновенно взбадривающий и разгоняющий кровь! – съела яблоко, как компенсацию за вчерашнее фруктовое печенье, изучила сотни сделанных накануне и дюжины обработанных во время ночного бдения снимков.
Ее утреннее «я» поздравило ночное «я» с отлично выполненной работой, но это далеко не конец. Только еще раз поколдовав над лучшими из отобранных фотографий, она сможет пригласить новобрачных и представить на их суд результат в виде слайд-шоу. Дальше они сами выберут то, что им больше понравится.
Однако все это не сегодня. Мак на всякий случай сверилась с ежедневником, приняла душ и подготовилась к первой встрече.
Для съемок в студии сошли бы и джинсы со свитером, но на два часа в большом доме запланирована консультация, а в «Брачных обетах» принято являться на встречу с клиентами в деловых костюмах. Как бы исключить процесс переодевания?
Мак перебрала вешалки в гардеробе, нашла черные брюки и черную блузку. Если после съемки накинуть жакет, то дресс-код будет соблюден. Она поиграла с бижутерией, нашла украшения под сегодняшнее настроение, слегка подкрасилась и решила, что выполнила свой долг.
Студия, по мнению Мак, требовала большего внимания и усилий, чем фотограф.
Итак, Элизабет и Чарлз. Предсвадебная фотосъемка. На консультации клиенты держались официально, особых претензий не предъявляли. Решительные, настойчивые, твердо знающие, чего хотят.
Интересно, почему они просто не позвали приятеля с любительской камерой? Самодовольно улыбаясь, Мак вспомнила, что это предложение чуть не сорвалось с ее губ, но Паркер словно прочитала ее мысли и остановила предостерегающим взглядом.
«Клиент – король, – напомнила себе Мак, устанавливая фон. – Если парочка любит скуку, она ее получит».
Источники света, светорассеиватель – в конце концов, и скука может быть красивой. Штатив – только потому, что, как Мак казалось, Элизабет и Чарлз ожидают увидеть кучу профессионального оборудования. Когда клиенты постучались в ее дверь, уже были выбраны объективы, проверено освещение, задрапирован табурет.
– Вы очень пунктуальны. – Мак быстро закрыла дверь, отгораживаясь от порыва ледяного ветра. – Такой холод сегодня. Позвольте повесить ваши пальто.
Идеальная пара. Барби и Кен из высшего общества. Изысканная блондинка с аккуратнейшей – волосок к волоску – прической и красивый, элегантный, ухоженный герой.
Мак нестерпимо захотелось растормошить их, хотя бы чуточку разлохматить, сделать более человечными.
– Могу предложить вам кофе.
– О, нет, но спасибо, – улыбнулась ей Элизабет. – Мы хотели бы побыстрее приступить к съемке. У нас сегодня напряженный график. – Пока Мак убирала их верхнюю одежду, Элизабет осматривала студию. – Это раньше был дом у бассейна?
– Верно…
– Ну… интересно. Я ждала чего-то более утонченного. Однако… – Элизабет прошлась по студии, рассматривая фотографии на стенах. – В ноябре у кузины Чарлза здесь была изумительная свадьба. Она не устает восторгаться вами и вашими партнерами. Правда, Чарлз?
– Да. Поэтому мы и решили остановиться на вашем агентстве.
– В ближайшие месяцы я буду работать в тесном контакте со свадебным организатором и, надеюсь, не разочаруюсь. Можно где-нибудь привести себя в порядок? – спросила Элизабет.
– Разумеется. – Мак провела клиентку в туалетную комнату при студии, недоумевая, какой беспорядок обнаружила в своей внешности Элизабет.
– Итак, Чарлз, – мысленно Мак расслабила идеально завязанный виндзорский узел его галстука, – какие у вас планы на сегодня?
– Встретиться со свадебным организатором и договориться насчет гражданской регистрации брака. У Элизабет знакомство с двумя модельерами свадебных платьев, которых рекомендовало ваше агентство.
– Потрясающе! – с энтузиазмом воскликнула Мак, хотя парень выглядел так, будто собрался на прием к стоматологу.
– Столько деталей надо предусмотреть, но, полагаю, вы к этому привыкли.
– К этому невозможно привыкнуть. Каждая свадьба уникальна. Вы не могли бы встать за табуретом? Я проверю освещение, сфокусирую камеру, пока Элизабет прихорашивается.
Чарлз покорно прошел на указанное место и замер, как изваяние.
– Расслабьтесь, – попросила Мак. – Так будет легче и быстрее, и, возможно, веселее. Какую музыку вы любите?
– Музыку?
– Да, давайте включим какую-нибудь музыку. – Мак прошла к проигрывателю и выбрала диск. – Баллады Натали Коул.
– Отлично. Замечательно.
Сделав вид, что поправляет камеру, Мак заметила, как Чарлз украдкой глянул на наручные часы.
– Вы уже решили, где проведете медовый месяц?
– Склоняемся к Парижу.
– Вы знаете французский?
Чарлз впервые непринужденно улыбнулся.
– Ни слова.
– Ну, тогда это настоящее приключение.
Из туалетной комнаты выпорхнула Элизабет, такая же безупречная, как и прежде.
Идеальный костюм – похоже, Армани – идеального для нее цвета индиго. Синевато-серый костюм Чарлзу наверняка выбрала Элизабет, чтобы выдержать цветовую гамму.
– Пожалуй, мы начнем с классической позы. Элизабет, вы сидите, Чарлз стоит за вами. Немного левее, Чарлз. Элизабет, слегка повернитесь к окнам, самую капельку. Откиньтесь назад, к Чарлзу, расслабьтесь. Чарлз, положите ладонь на ее левое плечо. Элизабет, накройте ладонью его пальцы, будет видно ваше потрясающее обручальное кольцо.
Мак сделала пару снимков просто, чтобы разделаться с их словно примерзшими к губам улыбками.
Наклоните голову.
Перенесите тяжесть тела на одну ногу.
Разверните плечи.
Он стесняется, вдруг поняла Мак. Стесняется и камеры, и людей. И невеста поразительно застенчива. Боится совершить ошибку, боится выглядеть неправильно.
Мак пыталась разрядить атмосферу – расспрашивала, как они познакомились, как обручились, хотя уже задавала эти вопросы на предварительной встрече и сейчас получала те же ответы, что и тогда.
Ей едва удалось поцарапать броню будущих супругов и запечатлеть их на пленке именно такими, какими они хотели выглядеть, на этом можно было бы поставить точку… Только это вовсе не то, что им нужно.
Мак отошла от камеры, и пара сразу же расслабилась. Элизабет с улыбкой повернулась к жениху, а он подмигнул ей.
Так-так. Значит, все-таки ничто человеческое им не чуждо.
– У нас есть очень хорошие официальные портреты, такие, как вы хотели, но не могли бы вы кое-что сделать лично для меня?
– Мы уже опаздываем, – начал Чарлз.
– Я отниму у вас не больше пяти минут. Элизабет, встаньте. Позвольте, я немного подвину табурет. – Мак оттащила табурет, сняла камеру со штатива. – Обнимемся. Нет-нет, не со мной. Друг с другом.
– Я не…
– Объятия в Коннектикуте не преследуются законом, даже если бы вы не были помолвлены. Маленький эксперимент, и я отпущу вас через две минуты. – Мак схватила фотометр, подкорректировала экспозицию.
– Элизабет, прижмитесь правой щекой к его груди, лицо чуть поверните ко мне. Смотрите сюда. Чарлз, склоните голову к ней и немного в мою сторону, подбородок чуть выше. Глубоко вдохните, выдохните и расслабьтесь. Думайте о том, что обнимаете любимого человека. Наслаждайтесь этим. Смотрите на меня, прямо на меня и вспоминайте свой первый поцелуй.
Есть!
Улыбки вспыхнули мгновенно. Ее – нежная, чуть лукавая, его – восхищенная.
– Еще разок, вот так. – Мак успела трижды щелкнуть затвором прежде, чем их улыбки снова стали натянутыми. – Отлично. Я представлю вам несколько вариантов к…
– А нельзя ли взглянуть сейчас? Это ведь цифровая камера? – весьма требовательно спросила Элизабет. – Хотелось бы получить общее представление.
– Пожалуйста.
Мак подошла к компьютеру, подключила к нему камеру.
– Это всего лишь наброски, но главное вы увидите.
Элизабет напряженно всматривалась в сменяющие друг друга фотографии на экране.
– Да. Хорошие. Вот… вот эта.
Мак остановила слайд-шоу.
– Эта?
– Да. Именно такую я себе и представляла. Очень хорошая. Мы на ней оба отлично выглядим. И мне нравится ракурс. Да, думаю, эта.
– Я отмечу ее, но посмотрите и остальные, чтобы убедиться окончательно.
Мак снова запустила слайд-шоу.
– Да, действительно очень хорошие. Очень хорошие. Думаю, та, что я выбрала… – На экране появился снимок с объятиями. – Ой! Какая прелесть. Изумительно, правда?
– Моей маме понравится та, что ты выбрала сначала, – чопорно сказал Чарлз, поглаживая плечи невесты.
– Да, конечно. Ту мы закажем для твоей мамы. В рамке… – Элизабет перевела взгляд на Мак. – Вы были правы, а я ошибалась. Я хочу последнюю. Она потрясающая. Напомните мне о ней в сентябре, если я начну поучать вас.
– Не сомневайтесь. Я тоже ошибалась. Думаю, в конце концов, я получу удовольствие от работы с вами.
Элизабет поняла шутку не сразу, а, поняв, рассмеялась.
Мак отправила довольных клиентов к Паркер. Пожалуй, подруга перед ней в долгу. Удалось – пусть ненадолго – расшевелить их, сделать более восприимчивыми к новым идеям и предложениям.
А теперь пора разделаться со старым заказом: распределить выбранные отпечатки по альбомам для новобрачных, для МН, для МЖ. Разложить фотографии, заказанные родственниками и друзьями.
Когда все было готово, Мак решила – перед доставкой результатов своего труда и себя лично в главный дом – перекусить остатками макаронного салата. Она честно заработала свой ленч.
Мак приткнулась к раковине, пожевала немного, глядя на безмятежный зимний пейзаж за окном, запивая салат диетической кока-колой.
Вдруг в оконное стекло прямо перед ее лицом со звоном врезался красный пушистый снаряд – кардинал. Рука Мак дернулась, кока-кола выплеснулась из стакана на блузку.
Дрожа от пережитого шока, Мак проводила взглядом глупую птаху, опустила глаза на забрызганную блузку.
– Черт побери.
Мак сдернула блузку, швырнула ее на крышку стиральной машины в кухонной кладовке и, оставшись в черных брюках и бюстгальтере, принялась вытирать столешницу. Затрезвонил телефон. Мак раздраженно схватила трубку и, поскольку на экране высветился телефон Паркер, не стала сдерживаться.
– Какого черта?
– Пэтти Бейкер пришла за своими альбомами.
– И, между прочим, на двадцать минут раньше назначенного времени. Мы – я и ее альбомы – явимся вовремя. Займи ее чем-нибудь. – Мак направилась в студию. – И отстань от меня.
Мак нажала кнопку отбоя, повернулась… и уставилась на мужчину, неизвестно как оказавшегося в ее студии.
Его глаза чуть не выскочили из орбит, он покраснел, сдавленно прохрипел: «О, боже», резко развернулся и… бумц! – с грохотом врезался в дверной косяк.
– Господи! Вы не ушиблись? – Мак бросила телефон на стол и кинулась к пошатывающемуся незваному гостю.
– Нет. Все нормально. Простите.
– У вас кровь. Вы же разбили голову. Наверное, вам следует присесть.
– Возможно. – Его глаза затуманились, слегка расфокусировались, и он соскользнул по стене на пол.
Мак наклонилась, откинула с его лба темно-каштановые волосы, коснулась кончиками пальцев стремительно набухающей внушительной шишки.
– Царапина. Швы не понадобятся. Хотя расшиблись вы здорово. Грохнуло так, будто вы треснули по двери молотком, а не головой. Может, приложим лед, а потом…
– Что? Хм, кажется, вы не поняли… Я только хотел узнать…
Он опустил глаза. Мак проследила за его взглядом. Увлекшись оказанием неотложной помощи, она и не заметила, что ее едва прикрытые кружевами груди практически прижимаются к его лицу.
– Упс! Совсем забыла. Сидите. Не двигайтесь.
Она вскочила и метнулась прочь.
Вряд ли он смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Сбитый с толку, оглушенный, он сидел, привалившись спиной к стене, и даже яркие птицы, нагло хлопающие крыльями в его голове, не помешали ему разглядеть сбежавший, к сожалению, прекрасный бюст. Не заметить такую красоту было просто невозможно.
Правда, он не очень представлял, что можно сказать или сделать в сложившейся ситуации, а потому решил безропотно подчинится приказу. Это показалось ему наилучшим выходом.
Она вернулась – уже в блузке – с пакетом льда. Пожалуй, промелькнувшее на его лице разочарование было не совсем правильной реакцией. Она снова склонилась над ним и теперь – поскольку ее грудь его уже не отвлекала – он заметил очень длинные ноги.
– Вот. Приложите. – Мак сунула ему пакет и прижала его руку со льдом к пульсирующему лбу. И откинулась на пятки, как бейсбольный кетчер за базой. У нее оказались зеленые, словно сказочное море, глаза.
– Кто вы? – донеслось до него.
– Что?
– Хм. – Мак подняла два пальца. – Сколько?
– Двенадцать.
Она улыбнулась. Когда ее губы изогнулись, на щеках появились очаровательные ямочки, и его сердце запрыгало в груди.
– Нет. Вы ошиблись. Попробуем по-другому. Что вы делаете в моей студии… вернее, что делали до того, как получили сотрясение мозга от столкновения с моей грудью?
– А-а. У меня назначена встреча. Или у Шерри. Шерри Магуайр, помните? – Ее улыбка, как ему показалось, слегка потускнела, но ямочки точно исчезли.
– Вы заблудились. Вам нужен главный дом. Я Макензи Эллиот, фотограф агентства.
– Я знаю. То есть, я знаю, кто вы. Шерри, как обычно, весьма туманно объяснила, куда идти.
– И когда? Вам назначено на два часа дня.
– Шерри сказала, что ей вроде бы назначено на половину второго, но раньше двух она вряд ли появится. Мне следовало придерживаться времени Шерри или перезвонить. Еще раз прошу прощения.
– Ничего страшного. – Мак заметила, что его глаза, очень красивые глаза, прояснились. – Откуда вы меня знаете?
– Я учился с Делани, Делани Брауном, и с Паркер. Ну, Паркер была на пару лет младше нас. И вы тоже учились с ней. Некоторое время.
Мак взглянула на него внимательнее. Встрепанная шевелюра, как ни крути, нуждающаяся в стрижке. Худое лицо. Спокойные голубые глаза, опушенные густыми ресницами. Прямой нос. Волевой рот.
Она прекрасно запоминала лица. Почему она не может вспомнить это?
– Думаю, я знала большинство друзей Дела.
– О, мы вращались в разных кругах. Но я как-то помогал ему, когда мы изучали «Генриха Пятого».
Мак вспомнила. Ткнула в него пальцем.
– Картер. Картер Магуайр. Только не говори, что женишься на своей сестре.
– Что? О, нет, конечно. Я замещаю Ника. Он занят, а Шерри не хотела принимать решения одна. Я просто… Вообще-то я понятия не имею, какого черта здесь делаю.
– Братская поддержка. – Мак похлопала его по колену. – Встать сможешь?
– Смогу.
Мак выпрямилась, протянула руку, чтобы помочь ему. Когда их руки встретились, его сердце снова задергалось, а когда он вскарабкался на ноги, застрявший в голове барабан начал отбивать бешеный ритм.
– Уф.
– Представляю. Аспирин?
– Не откажусь.
– Сейчас принесу. Посиди пока где-нибудь, кроме пола.
Девушка ушла на кухню, и он было последовал за ней, но остановился, отвлекшись на фотографии и журнальные вырезки, которыми были увешаны все стены. Очевидно, работы Мак. Прекрасные невесты, утонченные невесты, сексуальные невесты, хохочущие невесты. Цветные фотографии, черно-белые фотографии, а некоторые – с явным использованием странного, но впечатляющего компьютерного эффекта – яркого цветового пятна на черно-белом снимке.
Картер обернулся, когда Мак вернулась, и его пронзила мысль, что ее волосы производят точно такое же впечатление – ослепительно-яркого цветового пятна.
– Ты еще чем-нибудь увлекаешься? Я имею в виду в фотографии?
– Да. – Мак вручила ему три таблетки и стакан воды. – Но невесты – главная тема и мой вклад в свадебный бизнес.
– Изумительные фотографии, очень индивидуальные и творческие. Но эта – лучшая.
Он указал на фотографию в рамке: три девочки и голубая бабочка на головке одуванчика.
– Почему?
– Волшебная.
Макензи пристально смотрела на него, как ему показалось, вечность.
– Абсолютно верно. Ну, Картер Магуайр, я одеваюсь, и мы отправляемся на нашу консультацию. – Она вынула из его руки пакетик с подтаявшими кусочками льда. – В главном доме получишь свежий лед.
Милый, думала Мак, отправляясь наверх за пальто и шарфом. Очень, очень милый и сообразительный. Замечала ли она, что он милый, когда они учились в школе? Или его способности проявились позже? Поздний цветок, зато прекрасный. Настолько прекрасный, что она испытала легкое сожаление, когда приняла его за жениха.
Однако БН – брат невесты – совсем другое дело.
Если бы она была заинтересована, разумеется.
Мак надела пальто, обмоталась шарфом, затем вспомнила ледяной порыв ветра и натянула на голову шапку. Когда она спустилась, Картер, как воспитанный мальчик, ставил свой стакан в раковину.
Мак вручила ему огромную полотняную сумку с альбомами.
– Держи. Поможешь мне. Она очень тяжелая.
– Да, тяжелая.
– А я возьму эти. – Мак подхватила пару сумок поменьше. – Одна новобрачная ждет готовые альбомы, а другая должна выбрать фотографии. Там же, где назначена встреча и вам – в главном доме.
– Я хотел бы извиниться за вторжение. Я стучал, но никто не отозвался. Играла музыка, ну, я вошел и…
– Ладно, дело прошлое.
– Да. А музыку выключить не хочешь?
– Верно. Я просто привыкаю и перестаю ее слышать. – Мак схватила пульт и нажала кнопку «выкл». Однако дверь открыть она не успела: Картер ее опередил. Мак вдохнула ледяной воздух и, еле придя в себя от шока, спросила: – Все еще живешь в Гринвиче?
– Ну, скорее, снова, а не все еще. Я некоторое время жил в Нью-Хейвене.
– Йель.
– Да.
Мак недоверчиво прищурилась.
Пользуясь почти исключительно цифровыми камерами, Мак сохранила традиционный подход к обработке фотографий. Она отделяла лучшие снимки и доводила их до совершенства, убирая лишнее, подчеркивая главное. Она изменяла плотность изображения, увеличивала или уменьшала контрастность, удаляла случайные слишком светлые или темные пятна – готовила базу для совершенного отпечатка. Она стремилась создать образ, идеально вписывающийся в отведенное ему мгновение, и, следуя за своей интуицией, работала до тех пор, пока не чувствовала то, что, как она надеялась, чувствовал изображенный на снимке человек.
Мак села за компьютер просмотреть результаты ночных трудов, проверить, согласится ли ее утреннее «я» с мнением «я» ночного.
В абсолютной тишине, взлохмаченная, в пижаме и толстых носках, она рассматривала фотографии. На свадьбах ее почти все время окружали люди. Их голоса. Их эмоции. Она отгораживалась от них или использовала в своих целях – чтобы выбрать наилучший ракурс, необходимую атмосферу, правильный момент.
Однако здесь и сейчас она была наедине с изображениями, которые могла совершенствовать и совершенствовать.
Мак выпила кофе – как же она любила эту первую утреннюю кружку, этот толчок, мгновенно взбадривающий и разгоняющий кровь! – съела яблоко, как компенсацию за вчерашнее фруктовое печенье, изучила сотни сделанных накануне и дюжины обработанных во время ночного бдения снимков.
Ее утреннее «я» поздравило ночное «я» с отлично выполненной работой, но это далеко не конец. Только еще раз поколдовав над лучшими из отобранных фотографий, она сможет пригласить новобрачных и представить на их суд результат в виде слайд-шоу. Дальше они сами выберут то, что им больше понравится.
Однако все это не сегодня. Мак на всякий случай сверилась с ежедневником, приняла душ и подготовилась к первой встрече.
Для съемок в студии сошли бы и джинсы со свитером, но на два часа в большом доме запланирована консультация, а в «Брачных обетах» принято являться на встречу с клиентами в деловых костюмах. Как бы исключить процесс переодевания?
Мак перебрала вешалки в гардеробе, нашла черные брюки и черную блузку. Если после съемки накинуть жакет, то дресс-код будет соблюден. Она поиграла с бижутерией, нашла украшения под сегодняшнее настроение, слегка подкрасилась и решила, что выполнила свой долг.
Студия, по мнению Мак, требовала большего внимания и усилий, чем фотограф.
Итак, Элизабет и Чарлз. Предсвадебная фотосъемка. На консультации клиенты держались официально, особых претензий не предъявляли. Решительные, настойчивые, твердо знающие, чего хотят.
Интересно, почему они просто не позвали приятеля с любительской камерой? Самодовольно улыбаясь, Мак вспомнила, что это предложение чуть не сорвалось с ее губ, но Паркер словно прочитала ее мысли и остановила предостерегающим взглядом.
«Клиент – король, – напомнила себе Мак, устанавливая фон. – Если парочка любит скуку, она ее получит».
Источники света, светорассеиватель – в конце концов, и скука может быть красивой. Штатив – только потому, что, как Мак казалось, Элизабет и Чарлз ожидают увидеть кучу профессионального оборудования. Когда клиенты постучались в ее дверь, уже были выбраны объективы, проверено освещение, задрапирован табурет.
– Вы очень пунктуальны. – Мак быстро закрыла дверь, отгораживаясь от порыва ледяного ветра. – Такой холод сегодня. Позвольте повесить ваши пальто.
Идеальная пара. Барби и Кен из высшего общества. Изысканная блондинка с аккуратнейшей – волосок к волоску – прической и красивый, элегантный, ухоженный герой.
Мак нестерпимо захотелось растормошить их, хотя бы чуточку разлохматить, сделать более человечными.
– Могу предложить вам кофе.
– О, нет, но спасибо, – улыбнулась ей Элизабет. – Мы хотели бы побыстрее приступить к съемке. У нас сегодня напряженный график. – Пока Мак убирала их верхнюю одежду, Элизабет осматривала студию. – Это раньше был дом у бассейна?
– Верно…
– Ну… интересно. Я ждала чего-то более утонченного. Однако… – Элизабет прошлась по студии, рассматривая фотографии на стенах. – В ноябре у кузины Чарлза здесь была изумительная свадьба. Она не устает восторгаться вами и вашими партнерами. Правда, Чарлз?
– Да. Поэтому мы и решили остановиться на вашем агентстве.
– В ближайшие месяцы я буду работать в тесном контакте со свадебным организатором и, надеюсь, не разочаруюсь. Можно где-нибудь привести себя в порядок? – спросила Элизабет.
– Разумеется. – Мак провела клиентку в туалетную комнату при студии, недоумевая, какой беспорядок обнаружила в своей внешности Элизабет.
– Итак, Чарлз, – мысленно Мак расслабила идеально завязанный виндзорский узел его галстука, – какие у вас планы на сегодня?
– Встретиться со свадебным организатором и договориться насчет гражданской регистрации брака. У Элизабет знакомство с двумя модельерами свадебных платьев, которых рекомендовало ваше агентство.
– Потрясающе! – с энтузиазмом воскликнула Мак, хотя парень выглядел так, будто собрался на прием к стоматологу.
– Столько деталей надо предусмотреть, но, полагаю, вы к этому привыкли.
– К этому невозможно привыкнуть. Каждая свадьба уникальна. Вы не могли бы встать за табуретом? Я проверю освещение, сфокусирую камеру, пока Элизабет прихорашивается.
Чарлз покорно прошел на указанное место и замер, как изваяние.
– Расслабьтесь, – попросила Мак. – Так будет легче и быстрее, и, возможно, веселее. Какую музыку вы любите?
– Музыку?
– Да, давайте включим какую-нибудь музыку. – Мак прошла к проигрывателю и выбрала диск. – Баллады Натали Коул.
– Отлично. Замечательно.
Сделав вид, что поправляет камеру, Мак заметила, как Чарлз украдкой глянул на наручные часы.
– Вы уже решили, где проведете медовый месяц?
– Склоняемся к Парижу.
– Вы знаете французский?
Чарлз впервые непринужденно улыбнулся.
– Ни слова.
– Ну, тогда это настоящее приключение.
Из туалетной комнаты выпорхнула Элизабет, такая же безупречная, как и прежде.
Идеальный костюм – похоже, Армани – идеального для нее цвета индиго. Синевато-серый костюм Чарлзу наверняка выбрала Элизабет, чтобы выдержать цветовую гамму.
– Пожалуй, мы начнем с классической позы. Элизабет, вы сидите, Чарлз стоит за вами. Немного левее, Чарлз. Элизабет, слегка повернитесь к окнам, самую капельку. Откиньтесь назад, к Чарлзу, расслабьтесь. Чарлз, положите ладонь на ее левое плечо. Элизабет, накройте ладонью его пальцы, будет видно ваше потрясающее обручальное кольцо.
Мак сделала пару снимков просто, чтобы разделаться с их словно примерзшими к губам улыбками.
Наклоните голову.
Перенесите тяжесть тела на одну ногу.
Разверните плечи.
Он стесняется, вдруг поняла Мак. Стесняется и камеры, и людей. И невеста поразительно застенчива. Боится совершить ошибку, боится выглядеть неправильно.
Мак пыталась разрядить атмосферу – расспрашивала, как они познакомились, как обручились, хотя уже задавала эти вопросы на предварительной встрече и сейчас получала те же ответы, что и тогда.
Ей едва удалось поцарапать броню будущих супругов и запечатлеть их на пленке именно такими, какими они хотели выглядеть, на этом можно было бы поставить точку… Только это вовсе не то, что им нужно.
Мак отошла от камеры, и пара сразу же расслабилась. Элизабет с улыбкой повернулась к жениху, а он подмигнул ей.
Так-так. Значит, все-таки ничто человеческое им не чуждо.
– У нас есть очень хорошие официальные портреты, такие, как вы хотели, но не могли бы вы кое-что сделать лично для меня?
– Мы уже опаздываем, – начал Чарлз.
– Я отниму у вас не больше пяти минут. Элизабет, встаньте. Позвольте, я немного подвину табурет. – Мак оттащила табурет, сняла камеру со штатива. – Обнимемся. Нет-нет, не со мной. Друг с другом.
– Я не…
– Объятия в Коннектикуте не преследуются законом, даже если бы вы не были помолвлены. Маленький эксперимент, и я отпущу вас через две минуты. – Мак схватила фотометр, подкорректировала экспозицию.
– Элизабет, прижмитесь правой щекой к его груди, лицо чуть поверните ко мне. Смотрите сюда. Чарлз, склоните голову к ней и немного в мою сторону, подбородок чуть выше. Глубоко вдохните, выдохните и расслабьтесь. Думайте о том, что обнимаете любимого человека. Наслаждайтесь этим. Смотрите на меня, прямо на меня и вспоминайте свой первый поцелуй.
Есть!
Улыбки вспыхнули мгновенно. Ее – нежная, чуть лукавая, его – восхищенная.
– Еще разок, вот так. – Мак успела трижды щелкнуть затвором прежде, чем их улыбки снова стали натянутыми. – Отлично. Я представлю вам несколько вариантов к…
– А нельзя ли взглянуть сейчас? Это ведь цифровая камера? – весьма требовательно спросила Элизабет. – Хотелось бы получить общее представление.
– Пожалуйста.
Мак подошла к компьютеру, подключила к нему камеру.
– Это всего лишь наброски, но главное вы увидите.
Элизабет напряженно всматривалась в сменяющие друг друга фотографии на экране.
– Да. Хорошие. Вот… вот эта.
Мак остановила слайд-шоу.
– Эта?
– Да. Именно такую я себе и представляла. Очень хорошая. Мы на ней оба отлично выглядим. И мне нравится ракурс. Да, думаю, эта.
– Я отмечу ее, но посмотрите и остальные, чтобы убедиться окончательно.
Мак снова запустила слайд-шоу.
– Да, действительно очень хорошие. Очень хорошие. Думаю, та, что я выбрала… – На экране появился снимок с объятиями. – Ой! Какая прелесть. Изумительно, правда?
– Моей маме понравится та, что ты выбрала сначала, – чопорно сказал Чарлз, поглаживая плечи невесты.
– Да, конечно. Ту мы закажем для твоей мамы. В рамке… – Элизабет перевела взгляд на Мак. – Вы были правы, а я ошибалась. Я хочу последнюю. Она потрясающая. Напомните мне о ней в сентябре, если я начну поучать вас.
– Не сомневайтесь. Я тоже ошибалась. Думаю, в конце концов, я получу удовольствие от работы с вами.
Элизабет поняла шутку не сразу, а, поняв, рассмеялась.
Мак отправила довольных клиентов к Паркер. Пожалуй, подруга перед ней в долгу. Удалось – пусть ненадолго – расшевелить их, сделать более восприимчивыми к новым идеям и предложениям.
А теперь пора разделаться со старым заказом: распределить выбранные отпечатки по альбомам для новобрачных, для МН, для МЖ. Разложить фотографии, заказанные родственниками и друзьями.
Когда все было готово, Мак решила – перед доставкой результатов своего труда и себя лично в главный дом – перекусить остатками макаронного салата. Она честно заработала свой ленч.
Мак приткнулась к раковине, пожевала немного, глядя на безмятежный зимний пейзаж за окном, запивая салат диетической кока-колой.
Вдруг в оконное стекло прямо перед ее лицом со звоном врезался красный пушистый снаряд – кардинал. Рука Мак дернулась, кока-кола выплеснулась из стакана на блузку.
Дрожа от пережитого шока, Мак проводила взглядом глупую птаху, опустила глаза на забрызганную блузку.
– Черт побери.
Мак сдернула блузку, швырнула ее на крышку стиральной машины в кухонной кладовке и, оставшись в черных брюках и бюстгальтере, принялась вытирать столешницу. Затрезвонил телефон. Мак раздраженно схватила трубку и, поскольку на экране высветился телефон Паркер, не стала сдерживаться.
– Какого черта?
– Пэтти Бейкер пришла за своими альбомами.
– И, между прочим, на двадцать минут раньше назначенного времени. Мы – я и ее альбомы – явимся вовремя. Займи ее чем-нибудь. – Мак направилась в студию. – И отстань от меня.
Мак нажала кнопку отбоя, повернулась… и уставилась на мужчину, неизвестно как оказавшегося в ее студии.
Его глаза чуть не выскочили из орбит, он покраснел, сдавленно прохрипел: «О, боже», резко развернулся и… бумц! – с грохотом врезался в дверной косяк.
– Господи! Вы не ушиблись? – Мак бросила телефон на стол и кинулась к пошатывающемуся незваному гостю.
– Нет. Все нормально. Простите.
– У вас кровь. Вы же разбили голову. Наверное, вам следует присесть.
– Возможно. – Его глаза затуманились, слегка расфокусировались, и он соскользнул по стене на пол.
Мак наклонилась, откинула с его лба темно-каштановые волосы, коснулась кончиками пальцев стремительно набухающей внушительной шишки.
– Царапина. Швы не понадобятся. Хотя расшиблись вы здорово. Грохнуло так, будто вы треснули по двери молотком, а не головой. Может, приложим лед, а потом…
– Что? Хм, кажется, вы не поняли… Я только хотел узнать…
Он опустил глаза. Мак проследила за его взглядом. Увлекшись оказанием неотложной помощи, она и не заметила, что ее едва прикрытые кружевами груди практически прижимаются к его лицу.
– Упс! Совсем забыла. Сидите. Не двигайтесь.
Она вскочила и метнулась прочь.
Вряд ли он смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Сбитый с толку, оглушенный, он сидел, привалившись спиной к стене, и даже яркие птицы, нагло хлопающие крыльями в его голове, не помешали ему разглядеть сбежавший, к сожалению, прекрасный бюст. Не заметить такую красоту было просто невозможно.
Правда, он не очень представлял, что можно сказать или сделать в сложившейся ситуации, а потому решил безропотно подчинится приказу. Это показалось ему наилучшим выходом.
Она вернулась – уже в блузке – с пакетом льда. Пожалуй, промелькнувшее на его лице разочарование было не совсем правильной реакцией. Она снова склонилась над ним и теперь – поскольку ее грудь его уже не отвлекала – он заметил очень длинные ноги.
– Вот. Приложите. – Мак сунула ему пакет и прижала его руку со льдом к пульсирующему лбу. И откинулась на пятки, как бейсбольный кетчер за базой. У нее оказались зеленые, словно сказочное море, глаза.
– Кто вы? – донеслось до него.
– Что?
– Хм. – Мак подняла два пальца. – Сколько?
– Двенадцать.
Она улыбнулась. Когда ее губы изогнулись, на щеках появились очаровательные ямочки, и его сердце запрыгало в груди.
– Нет. Вы ошиблись. Попробуем по-другому. Что вы делаете в моей студии… вернее, что делали до того, как получили сотрясение мозга от столкновения с моей грудью?
– А-а. У меня назначена встреча. Или у Шерри. Шерри Магуайр, помните? – Ее улыбка, как ему показалось, слегка потускнела, но ямочки точно исчезли.
– Вы заблудились. Вам нужен главный дом. Я Макензи Эллиот, фотограф агентства.
– Я знаю. То есть, я знаю, кто вы. Шерри, как обычно, весьма туманно объяснила, куда идти.
– И когда? Вам назначено на два часа дня.
– Шерри сказала, что ей вроде бы назначено на половину второго, но раньше двух она вряд ли появится. Мне следовало придерживаться времени Шерри или перезвонить. Еще раз прошу прощения.
– Ничего страшного. – Мак заметила, что его глаза, очень красивые глаза, прояснились. – Откуда вы меня знаете?
– Я учился с Делани, Делани Брауном, и с Паркер. Ну, Паркер была на пару лет младше нас. И вы тоже учились с ней. Некоторое время.
Мак взглянула на него внимательнее. Встрепанная шевелюра, как ни крути, нуждающаяся в стрижке. Худое лицо. Спокойные голубые глаза, опушенные густыми ресницами. Прямой нос. Волевой рот.
Она прекрасно запоминала лица. Почему она не может вспомнить это?
– Думаю, я знала большинство друзей Дела.
– О, мы вращались в разных кругах. Но я как-то помогал ему, когда мы изучали «Генриха Пятого».
Мак вспомнила. Ткнула в него пальцем.
– Картер. Картер Магуайр. Только не говори, что женишься на своей сестре.
– Что? О, нет, конечно. Я замещаю Ника. Он занят, а Шерри не хотела принимать решения одна. Я просто… Вообще-то я понятия не имею, какого черта здесь делаю.
– Братская поддержка. – Мак похлопала его по колену. – Встать сможешь?
– Смогу.
Мак выпрямилась, протянула руку, чтобы помочь ему. Когда их руки встретились, его сердце снова задергалось, а когда он вскарабкался на ноги, застрявший в голове барабан начал отбивать бешеный ритм.
– Уф.
– Представляю. Аспирин?
– Не откажусь.
– Сейчас принесу. Посиди пока где-нибудь, кроме пола.
Девушка ушла на кухню, и он было последовал за ней, но остановился, отвлекшись на фотографии и журнальные вырезки, которыми были увешаны все стены. Очевидно, работы Мак. Прекрасные невесты, утонченные невесты, сексуальные невесты, хохочущие невесты. Цветные фотографии, черно-белые фотографии, а некоторые – с явным использованием странного, но впечатляющего компьютерного эффекта – яркого цветового пятна на черно-белом снимке.
Картер обернулся, когда Мак вернулась, и его пронзила мысль, что ее волосы производят точно такое же впечатление – ослепительно-яркого цветового пятна.
– Ты еще чем-нибудь увлекаешься? Я имею в виду в фотографии?
– Да. – Мак вручила ему три таблетки и стакан воды. – Но невесты – главная тема и мой вклад в свадебный бизнес.
– Изумительные фотографии, очень индивидуальные и творческие. Но эта – лучшая.
Он указал на фотографию в рамке: три девочки и голубая бабочка на головке одуванчика.
– Почему?
– Волшебная.
Макензи пристально смотрела на него, как ему показалось, вечность.
– Абсолютно верно. Ну, Картер Магуайр, я одеваюсь, и мы отправляемся на нашу консультацию. – Она вынула из его руки пакетик с подтаявшими кусочками льда. – В главном доме получишь свежий лед.
Милый, думала Мак, отправляясь наверх за пальто и шарфом. Очень, очень милый и сообразительный. Замечала ли она, что он милый, когда они учились в школе? Или его способности проявились позже? Поздний цветок, зато прекрасный. Настолько прекрасный, что она испытала легкое сожаление, когда приняла его за жениха.
Однако БН – брат невесты – совсем другое дело.
Если бы она была заинтересована, разумеется.
Мак надела пальто, обмоталась шарфом, затем вспомнила ледяной порыв ветра и натянула на голову шапку. Когда она спустилась, Картер, как воспитанный мальчик, ставил свой стакан в раковину.
Мак вручила ему огромную полотняную сумку с альбомами.
– Держи. Поможешь мне. Она очень тяжелая.
– Да, тяжелая.
– А я возьму эти. – Мак подхватила пару сумок поменьше. – Одна новобрачная ждет готовые альбомы, а другая должна выбрать фотографии. Там же, где назначена встреча и вам – в главном доме.
– Я хотел бы извиниться за вторжение. Я стучал, но никто не отозвался. Играла музыка, ну, я вошел и…
– Ладно, дело прошлое.
– Да. А музыку выключить не хочешь?
– Верно. Я просто привыкаю и перестаю ее слышать. – Мак схватила пульт и нажала кнопку «выкл». Однако дверь открыть она не успела: Картер ее опередил. Мак вдохнула ледяной воздух и, еле придя в себя от шока, спросила: – Все еще живешь в Гринвиче?
– Ну, скорее, снова, а не все еще. Я некоторое время жил в Нью-Хейвене.
– Йель.
– Да.
Мак недоверчиво прищурилась.