Голос Бри дрожал. Грей решил, что от потрясения.
   – Я и сам понимаю, что от извинений теперь мало толку. Может, тебе чего-нибудь принести? Хочешь воды? – Он зажмурился и в очередной раз мысленно обозвал себя скотиной. – Да тебе, наверное, нужна ночная рубашка!
   – Нет. – Бриана повернулась на бок и вгляделась в лицо Грея. Он упорно избегал ее взгляда, уставившись в потолок. – Грейсон, ты не сделал мне ничего плохого.
   – Ну да! А синяки? Это, по-твоему, что?
   – Ничего страшного. Я не такая хрупкая, как ты думаешь, – с некоторым раздражением сказала Бриана.
   – Я обращался с тобой, как… – Грей не посмел выговорить оскорбительное слово вслух. – Я должен быть ласковым, нежным, а вместо этого…
   – Ты уже не раз был со мной нежен, и мне приятно осознавать, что тебе не так-то легко сдерживаться. И что порой я заставляю тебя позабыть о самоконтроле. – Бри улыбнулась и взъерошила Грею волосы. – Значит, тебе показалось, что ты меня напугал?
   – Почему «показалось»? Я в этом уверен, – он порывисто сел. – Я же думал только об удовлетворении своих желаний!
   – Да, ты меня напугал, – призналась Бриана и, помолчав, добавила: – Но мне это понравилось. Я ведь люблю тебя.
   Грей учащенно заморгал и сжал ее руку.
   – Бриана…
   Черт побери, как же ей потактичней объяснить?
   – Не беспокойся. Мне не нужно ответных признаний.
   – Послушай… Люди очень часто путают любовь и секс.
   – Наверное, Грейсон. Но неужели ты считаешь, что я была бы здесь с тобой, если бы не любила тебя?
   Грей никогда не лез за словом в карман. И теперь ему пришли на ум десятки разумных доводов и хитрых уловок. Однако он не смог заставить себя покривить душой.
   – Нет… Я так не думаю, – после долгой паузы ответил он. – Но это еще хуже. Мне нельзя было допускать, чтобы наши отношения зашли так далеко. Я должен был вовремя спохватиться. Это моя вина.
   – Да никто ни в чем не виноват! – Бриана потянулась к нему и не дала вскочить с кровати. – Пусть тебя не печалит моя любовь, Грейсон.
   Но, увы, он оказался не властен над своими чувствами. Грея охватили печаль и панический страх, и – всего на мгновение – желание, чтобы Бриана любила его вечно.
   – Бри, я не могу отплатить тебе той же монетой. Со мной у тебя нет будущего. Не рассчитывай ни на уютный дом в деревенской глуши, ни на выводок детишек. Ничего такого мне на роду не написано.
   – Жаль, что ты так считаешь, однако я и не прошу этого.
   – Да, но тебе-то этого хочется!
   – Хочется, но я не жду исполнения желаний, – холодно улыбнулась Бриана. – Меня уже отвергали, Грейсон, и я прекрасно понимаю, что значит любить, но не быть любимой. Или, по крайней мере, не получать в ответ необходимой теплоты и нежности. – Грей порывался что-то возразить, но она покачала головой. – Поверь, как бы мне ни хотелось быть с тобой, Грейсон, я проживу и без тебя.
   – Бриана, не обижайся. Ты мне небезразлична. Далеко не безразлична.
   Она скептически подняла брови.
   – Знаю. Равно как и то, что тебя это тревожит; Ведь ты никем раньше так не увлекался.
   Грей долго молчал, потом со вздохом кивнул.
   – Ты права. Для меня это все в новинку. И не только для меня. Для нас обоих, – он нерешительно поднес руку Брианы к губам. – Я дал бы тебе больше, если бы мог. И мне очень стыдно, что я накинулся на тебя сегодня. Ты… ты первая… неопытная женщина в моей жизни, поэтому я старался не торопить события, но… не вышло.
   Бриана была заинтригована.
   – Наверное, в первый раз ты тоже нервничал… Как и я, да?
   – Больше. – Грей снова поцеловал ее руку. – Гораздо больше, поверь. Я привык иметь дело с женщинами, которые знают правила игры. Либо у них уже было много мужчин, либо это профессионалки, а ты…
   – Профессионалки? – Глаза Брианы стали как два блюдца. – Неужели ты покупал женские ласки? Грей вдруг смутился, как школьник.
   – Ну… В последнее время нет. Хотя…
   – Но почему ты вообще обращался к проституткам? Зачем? С твоей внешностью и чувствительностью…
   – Это было давно, в другой жизни, – отрезал Грей. – И нечего на меня так смотреть! Когда тебе шестнадцать и ты один на свете, бесплатно ничего не получается. Даже за секс надо платить.
   – Но почему ты оказался в шестнадцать лет один? Грей резко встал. Словно хотел убежать от нее. Он был не только сердит, но и пристыжен.
   – Я не собираюсь вдаваться в подробности.
   – Почему?
   – Господи! Уже поздно, пора спать.
   – Грейсон, неужели тебе так трудно со мной поговорить? Ты же все про меня знаешь – и плохое, и хорошее. Или ты боишься, что я стану хуже к тебе относиться?
   Грей действительно этого боялся, хотя и уверял себя, что ему наплевать.
   – Все это неважно, Бриана. Мое прошлое не имеет никакого отношения к настоящему и к нам с тобой.
   Взгляд Брианы стал ледяным, и она потянулась за ночной сорочкой, хотя недавно не желала ее надевать.
   – Ты прав. Это твоя жизнь, и ты волен не впускать меня в нее.
   – Да я вовсе не это имел в виду.
   Бриана надела рубашку и поправила рукава.
   – Как знаешь.
   – Черт возьми, ты, я гляжу, не мытьем, так катаньем намерена добиться того, что тебе нужно, – взбешенный Грей сунул руки в карманы и заметался по комнате.
   – Не понимаю, о чем ты говоришь.
   – Нет, ты все понимаешь! – взорвался он. – Думаешь обдать меня холодом, чтобы я почувствовал себя виноватым и раскололся?
   – Мы уже выяснили, что это не мое дело. – Бриана принялась спокойно перестилать разворошенную постель. – И я тебя ни в чем не обвиняю.
   – Ладно, сдаюсь, – сквозь зубы процедил Грей. – Ты умеешь найти ко мне подход, – он тяжело перевел дух. – Садись и слушай, я тебе все расскажу.
   Грей пошарил в шкафу и достал пачку сигарет. Обычно он курил, только когда работал.
   – Из раннего детства мне запомнились прежде всего запахи. Пахло гнилыми отбросами, плесенью, сигаретным дымом, – он криво усмехнулся, проследив взглядом за дымком, поднимавшимся от кончика сигареты к потолку. – И еще травой. Не скошенной – этот запах многим знаком, – а той, которую курят. Ты, наверное, даже не знаешь, как пахнет эта отрава.
   – Не знаю. – Бриана сидела, сложив руки на коленях, и не отрывала от Грея внимательных глаз.
   – Ну вот… а это мои первые детские воспоминания. Запахи, и приятные, и неприятные, врезаются в память и часто запоминаются на всю жизнь. Еще я помню звуки. Раздраженные голоса, громкую музыку… А в соседней комнате кто-то занимался любовью. Я хотел есть, но не мог выйти из комнаты, потому что она меня опять заперла. Она почти всегда была под кайфом и не помнила, что у нее есть ребенок и что этого ребенка надо кормить.
   Грей поискал глазами пепельницу и прислонился к шкафу спиной. Он ожидал, что говорить о детстве будет мучительно, но фразы складывались легко. Почти так же легко, как если бы он придумывал очередную сцену романа.
   – Однажды она призналась мне, что в шестнадцать лет сбежала из дому – хотела избавиться от родителей и от любых ограничений. Дескать, они ее достали. Такой скандал подняли, когда узнали, что она курит марихуану и спит с мальчиками. Хотя какое им дело? Это ведь ее жизнь! Короче, она ушла от них и приехала в Сан-Франциско. Началось все с игры в хиппи, а кончилось серьезной наркоманией. Она перепробовала кучу всякого дерьма. Чтобы покупать его, ей приходилось побираться или продавать свое тело.
   Признавшись, что его мать была проституткой и наркоманкой. Грей ждал, что Бриана будет шокирована, однако она по-прежнему спокойно и настороженно смотрела на него, не издавая ни звука. Он пожал плечами и продолжал свой рассказ:
   – Ей было, наверное, лет восемнадцать, когда она забеременела мной. Она говорила, что не решилась на аборт, поскольку два уже сделала и боялась последствий. Кто мой отец, она твердо не знала: в то время у нее было три более или менее постоянных любовника. Один из них стал ее сожителем. Когда мне исполнился год, этот сожитель ей надоел, и она сошлась с другим. Тот поставлял ей клиентов и наркотики, но рука у него была тяжелая, и, не выдержав побоев, она его бросила.
   Грей погасил сигарету и довольно долго молчал, ожидая реакции Брианы. Однако она не произнесла ни слова.
   – Так прошло несколько лет. Насколько я понимаю, без особых изменений. Она переходила от одного мужчины к другому и все больше привыкала к наркотикам. Мне кажется, у нее был типичный характер наркоманки. Меня она шпыняла, но сильно бить – не била, для этого требовалось слишком много усилий v заинтересованности. Выходя на улицу в поисках клиентов или наркотиков, она запирала меня в комнате. Мы жили в грязи и в холоде. В Сан-Франциско бывает жутко холодно. Из-за этого и случился пожар. Кто-то в нашем доме уронил обогреватель. Мне тогда было пять, и я опять сидел один взаперти.
   – О господи, Грейсон! – ахнула Бриана. – Господи!
   – Я проснулся в чаду, – по-прежнему отстранение рассказывал Грей. – Комната была полна дыма. До меня доносились крики и вой сирен. Я тоже закричал и забарабанил кулаками в дверь. Я задыхался, меня обуял ужас. Помнится, я упал на пол и заплакал. Потом в комнату ворвался пожарник. Как меня выносили из здания, я не помню. Очнулся в больнице. У кровати сидела хорошенькая девушка с большими голубыми глазами и нежными ручками. Она работала в отделе социальной помощи. Рядом с ней стоял полицейский. Увидев его, я сразу занервничал, потому что меня уже приучили не доверять властям. Взрослые начали меня расспрашивать, знаю ли я, где моя мать. Я не знал. Когда я поправился, меня определили в приют. До тех пор, пока не найдется моя мать. Но она не нашлась. Я ее больше никогда не видел.
   – Она не пришла за тобой?
   – Нет. И не могу сказать, что я много потерял. В приюте, по крайней мере, было чисто, и нас регулярно кормили. Правда, жизнь там подчинялась строгому распорядку, а я к нему не привык. Многих детей усыновляли, но я постарался, чтобы со мной этого не произошло. Мне не хотелось иметь приемных родителей, неважно, плохих или хороших. Я добился того, что меня сочли неуправляемым. И был этим очень доволен. Мне нравилось быть трудным ребенком, таким образом я выделялся из общей массы детей. Я с удовольствием играл роль сорвиголовы, который за словом в карман не лезет и всех посылает куда подальше. Я постоянно нарывался на драки, потому что был сильным, ловким, и обычно одерживал верх над противниками. – Грей помолчал и со смешком добавил: – На самом деле я был чертовски предсказуем. И это самое ужасное. Я был продуктом среды, в которой прошло мое раннее детство, и ни одному воспитателю, психологу или социальному работнику не удалось найти ко мне подход. Мать научила меня ненавидеть начальство. Это было единственное, чему она меня научила.
   – Но в школе, в приюте… с тобой хорошо обращались?
   – Как ты думаешь, человек может быть доволен, чувствуя себя безликой единицей, порядковым номером, психологической проблемой? Тем более что там таких, как я, было пруд пруди. Да, конечно, теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что кому-то действительно было до меня дело, некоторые педагоги старались меня полюбить. Но они были моими врагами. Их вопросы, тесты, правила и требования сидели у меня в печенках. Поэтому я последовал примеру матери и в шестнадцать лет сбежал из приюта. Сбежал и стал жить своим умом. Правда, я не прикасался к наркотикам и не торговал собой, но что касается всего остального… тут я не отличался особой разборчивостью. – Грей заходил из угла в угол. – Я воровал, мошенничал. Однажды парень, которого я пытался обдурить, чуть не вышиб из меня мозги. Окровавленный, со сломанными ребрами, я еле доплелся до своей комнатушки и, поразмыслив, пришел к выводу, что хорошо бы подыскать более безопасный способ зарабатывать себе на хлеб. Я отправился в Нью-Йорк и довольно долго сшивался на Пятой авеню – торговал часами. Потом начал пописывать рассказики. В приюте мне дали приличное образование. У меня были склонности к литературе. В шестнадцать лет я, конечно, не желал себе в этом признаваться, но к восемнадцати поумнел и счел, что писательская карьера – это не так уж и плохо. Плохо было другое: я вдруг почувствовал, что становлюсь очень похожим на свою мать. И решил стать другим человеком. Я поменял имя, постарался изменить характер. Устроился на работу в кафе. Мало-помалу мне удалось распроститься с сукиным сыном, которым я был до восемнадцати лет, и стать Грейсоном Теином. Поэтому я предпочитаю не вспоминать прошлое. Это бессмысленно.
   – Не бессмысленно, а больно, – прошептала Бриана. – И тебя это бесит.
   – Может быть. Но главное, я теперешний не имею никакого отношения к прежнему.
   Бриане очень хотелось возразить, что человек не может отказываться от своего прошлого, однако вместо этого она сказала:
   – Я люблю тебя таким, какой ты сейчас. Неужели тебе неприятно это осознавать? Неужели тебя раздражает моя жалость к несчастному ребенку, которым ты был когда-то? Почему я не могу восхищаться тем, что из трудного подростка вырос выдающийся человек?
   – Бриана, прошлое не имеет значения. Во всяком случае, для меня, – не сдавался Грей. – Ты – другое дело. Твои корни теряются в глубине веков. Ты чувствуешь свою связь с историей, с традициями. Потому для тебя и будущее так важно. Ты строишь долгосрочные планы, а я нет. Я не могу надолго загадывать. Не могу и не хочу, черт побери! Для меня существует только настоящее.
   «Неужели он думает, что после всего сказанного я его не пойму», – изумилась Бриана.
   Она так хорошо представляла себе Грея в детстве – маленького, но уже битого жизнью. Он боялся прошлого и будущего, а потому судорожно цеплялся за настоящее, стараясь урвать кусок побольше.
   – Но теперь мы вместе, правда? – Бриана ласково погладила Грея по щеке. – Не сердись за то, что я не могу разлюбить тебя. Даже если тебе от моей любви неуютно. Я просто люблю – и все. Мое сердце с тобой, я не в силах забрать его обратно. Тебе оно, конечно, может, и не нужно, но не воспользоваться моей любовью было бы глупо. От тебя-то ничего не требуется.
   – Я не хочу причинять тебе боль, Бриана. – Грей взял ее за запястья. – Не хочу.
   – Знаю, – кивнула Бриана, прекрасно понимая, что он все равно сделает ей больно. Интересно, понимает ли он, что и ему это не доставит радости? – Давай жить здесь и теперь, благодаря судьбу за нашу встречу. Только… скажи, пожалуйста… как твое настоящее имя?
   – Господи, а ты упорная!
   – Ага. – В улыбке Брианы внезапно появились непринужденность и удивительная уверенность. – И не считаю это недостатком.
   – Логан, – пробормотал Грей. – Майкл Логан.
   Бриана рассмеялась, а он почувствовал себя круглым дураком.
   – Как я раньше не догадалась, что в твоих жилах течет ирландская кровь?! И красноречие у тебя ирландское, и обаяние…
   – Майкл Логан, – вспыхнул Грей, – был недалеким, мелочным, вороватым негодяем, который больше всего на свете любил деньги и не стоил доброго слова.
   Бриана вздохнула:
   – Майкл Логан был прежде всего заброшенным, несчастным ребенком, нуждавшимся в любви и заботе. Ты зря его так ненавидишь. Но бог с ним, мы оставим его в покое.
   И она окончательно разоружила Грея тем, что прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Грей думал, что Бриана отшатнется от него, узнав страшные подробности его жизни. И придет в ужас от того, как он грубо обращался с ней в постели. Но вместо этого увидел лишь безбрежную любовь.
   – Не знаю, что с тобой делать.
   – Ничего, – Бриана уткнулась губами в плечо Грея. – Ты подарил мне несколько месяцев счастья. И будешь помнить меня, Грейсон, до конца своих дней.
   Грей тяжело вздохнул. Увы, Бриана была права. Впервые в жизни он, уйдя, оставит позади частичку своей души.
 
   Наутро не ей, а ему было неловко. Они завтракали в гостиной с видом на парк. Грей ожидал, что Бриана припомнит ему какие-то подробности горькой исповеди. Ведь он нарушал закон, спал с проститутками – короче, весь вывалялся в грязи.
   Однако она сияла и с восторгом говорила о предстоящем посещении Всемирной галереи, после которого они должны были отправиться в аэропорт.
   – Почему ты не ешь, Грейсон? Ты плохо себя чувствуешь?
   – Нет, все в порядке. – Грей взял булочку. – Наверное, я соскучился по твоей стряпне.
   Ход был верный. Озабоченно нахмуренный лоб разгладился, лицо озарилось довольной улыбкой.
   – Завтра ты снова сможешь ее отведать. Я приготовлю что-нибудь праздничное.
   Грей замялся. Он все еще не сказал Бриане, что они должны заехать в Уэльс: не хотел портить ей настроение. Но после вчерашней ночи Грей призадумался: а может. Бри действительно не такое уж психически хрупкое создание?
   – Видишь ли… Нам придется немного отложить возвращение в Ирландию.
   – Вот как? – насторожилась Бриана. – Почему? У тебя какие-то дела, да?
   – Не совсем. Мы заедем в Уэльс.
   – В Уэльс?
   – Да, это связано с твоими акциями. Помнишь, я говорил тебе, что попросил брокера навести справки?
   – Помню. И выяснилось?
   – Компании «Трикуотер-Майнинг» не существует.
   – Постой, но… как это возможно? Мне же предложили за акции тысячу фунтов.
   – Поэтому мы и поедем в Уэльс. Я думаю, не мешает провести маленькое расследование. Бриана покачала головой:
   – Я уверена, что твой брокер чего-то не выяснил, Грей. Несуществующая компания не стала бы продавать и покупать акции.
   – Для виду – стала бы, – ковыряя еду вилкой, заявил Грей и пояснил, поймав недоуменный взгляд Брианы: – Это, наверное, мошенники, Бри. Я и сам когда-то занимался таким промыслом. Все очень просто: абонируешь почтовый ящик и телефон и начинаешь искать дураков, которые мечтают разбогатеть на халяву. Для этого нужно купить приличный костюм, иметь хорошо подвешенный язык, запастись кое-какими бумагами, напечатать проспекты и фальшивые сертификаты. После этого собираешь денежки и исчезаешь.
   Бриана помолчала, переваривая неожиданную информацию. Похоже, ее отец действительно попался на удочку мошенников. Он ведь был такой легковерный… Да-да, поначалу, найдя сертификат, она и не ожидала ничего путного!
   – Я с тобой согласна, Грей, но все-таки… как ты объяснишь, что мне предложили деньги?
   – Не знаю, – впрочем, Грей догадывался, но считал, что говорить об этом преждевременно. – Потому мы и поедем в Уэльс. Роган пришлет за нами в Лондон самолет, на котором мы потом, когда дело будет сделано, прилетим в Шаннон.
   – Понятно. – Бриана медленно отложила нож и вилку. – Значит, ты уже обо всем договорился с Роганом. Как мужчина с мужчиной, да?
   Грей кашлянул и нервно облизал пересохшие губы.
   – Мне не хотелось портить тебе удовольствие. Ты бы начала волноваться…
   Увидев, что взгляд Брианы не потеплел, он раздраженно передернул плечами.
   – Не надейся, в данном случае ты от меня извинений не дождешься.
   Бриана молча оперлась руками о стол.
   – И не обдавай меня холодом! – разозлился Грей. – У тебя это хорошо получается, но сейчас твоя тактика не сработает. Я мог бы и сам поехать в Уэльс, но ведь сертификат выписан на имя твоего отца.
   – И значит, мое дело решать – ехать или не ехать.
   Спасибо тебе за желание помочь, но…
   – Да пошла ты со своим «спасибо»!
   Бриана вздрогнула и съежилась, почувствовав, что ссоры не избежать.
   – Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Грейсон.
   – А ты не строй из себя училку!
   Бриана вскочила из-за стола. Грей угрожающе прищурился.
   – Куда это ты собралась, черт побери? Не смей никуда уходить!
   – А ты не смей меня оскорблять и презирать только из-за того, что я дочь фермера!
   – Ты что, рехнулась? Какое это имеет отношение к нашему спору? – опешил Грей.
   Бриана не удостоила его ответом и, гордо подняв голову, пошла в спальню. Тогда он в два прыжка догнал ее и схватил за руку. Ресницы Брианы испуганно, затрепетали.
   – Я же сказал: не смей никуда уходить!
   – Я вольна прийти и уйти, когда захочу. Как и ты. Но сейчас я никуда не ухожу, а хочу собраться в дорогу. Ты ведь все тщательно спланировал, мне остается только подчиниться.
   – Давай не будем ссориться, Бриана.
   – По-моему, ты первый начал. Не сжимай так мою руку, Грейсон. Мне больно.
   – Извини. – Грей отпустил ее и засунул руки в карманы. – Послушай… Я, конечно, подозревал, что ты немного рассердишься, но чтобы из мухи делать слона!.. Ты ведь разумная женщина…
   – Интересно, ты договариваешься за моей спиной, принимаешь за меня решения, словно я несмышленыш какой-то, а когда я возмущаюсь, заявляешь, что я из мухи делаю слона! По-твоему, я же еще и виновата, да?
   – Я пытаюсь тебе помочь. – Грей старался говорить как можно спокойней, хоть это и давалось ему с огромным трудом. – Никто не ставит под сомнение твой ум, просто ты никогда не сталкивалась с мошенниками, у тебя нет опыта. Тебе ведь даже в голову не пришло, что между грабителем, вломившимся в твой дом, и историей с акциями есть какая-то связь. Бриана побледнела.
   – Ты думаешь?
   – А как же иначе? Как только ты написала про акции, твой дом обыскали. А недавно кто-то подкрался ночью к твоему окну. Ты давно живешь в этом доме, Бриана?
   – Всю жизнь.
   – И у вас там бывали такие истории?
   – Нет, но… Нет…
   – Значит, напрашивается связь. Я хочу сложить из вроде бы разрозненных кусочков целую картинку.
   – Да, но почему ты мне раньше ничего не говорил? – У Брианы подгибались колени, и она присела на подлокотник кресла. – Зачем скрывал правду?
   – Это лишь гипотеза, Бри. Можно подумать, у тебя было мало забот! Ты из-за матери переживала, из-за Мегги с младенцем, из-за меня. А сколько волнений было из-за романа твоего отца с Амандой! Мне не хотелось добавлять тебе тревог.
   – И ты пытался меня от них оградить?
   – Конечно! Я не хочу, чтобы ты волновалась. Я же… – Грей умолк на полуслове, не поверив своим ушам.
   Господи, да он чуть было не признался ей в… Торопливо отойдя от Брианы, Грей поспешил мысленно откреститься и от коварного признания.
   – Ты мне небезразлична, – осторожно произнес он.
   – Хорошо. – Бриана вдруг почувствовала безмерную усталость. – Я больше не буду устраивать тебе сцены, Грей. Но ты ничего от меня не скрывай, ладно?
   – Договорились. – Грей дотронулся до ее щеки, и у него защемило сердце. – Бриана!
   – Что?
   – Ничего. – Рука безвольно упала вниз. – Ничего. Пожалуй, нам пора собираться, а то мы не успеем заехать в галерею.
* * *
   В Уэльс они приехали очень поздно и, попав под дождь, прямиком отправились в обветшалую гостиницу, где у них был заказан номер. Бриана лишь мельком увидела Ронту, и ее совсем не впечатлил вид блеклых, тесно стоящих домишек и унылые небеса. Она даже не притронулась к ужину и без сил рухнула на кровать.
   Грей боялся, что Бриана будет жаловаться на неудобства. Гостиница действительно оказалась не из лучших, а перелет измучил даже его. Однако Бри ни разу не упрекнула Грейсона, а утром деловито поинтересовалась планом действий.
   – По-моему, следует заглянуть на почту, где эти жулики абонировали ящик. Может, это наведет нас на след.
   Бриана аккуратно закалывала волосы шпильками. Движения ее были точными и размеренными, но от Грея не укрылось, что под глазами у нее залегли тени.
   – Ты устала.
   – Немножко. Наверное, из-за перемены временных поясов. – Она выглянула в окно. – Я думала, в Уэльсе красивая, дикая природа.
   – Во многих местах так оно и есть. Горы и побережье очень живописны. А если бы ты видела, как красивы вересковые пустоши на закате!
   – Ты, наверное, полмира объездил. Удивляюсь, как ты еще помнишь, где какие достопримечательности.
   – Всегда что-нибудь западает в память. – Грей обвел взглядом полутемный номер. – Ты извини, что так получилось, Бри, но ничего лучшего нам предложить не могли. Если ты согласишься задержаться тут на пару деньков, я покажу тебе окрестности.
   Бриана улыбнулась, представив, как она манкирует своими обязанностями и путешествует с Греем по незнакомым горам и побережьям.
   – Нет, мне нужно поскорее вернуться домой. Я не могу злоупотреблять любезностью миссис О'Малли. Да и ты хочешь вернуться к работе. Я же вижу.
   – Ты права. – Грей взял Бриану за руку. – Когда я допишу книгу, мы можем с тобой куда-нибудь съездить. Куда хочешь: в Грецию, в южные страны Тихого океана, в Латинскую Америку. Давай? Представляешь, пальмы, песчаные пляжи, синее море, яркое солнце…
   – Звучит заманчиво, – откликнулась Бриана. Надо же! Грей, упорно твердивший о том, что он никогда не строит планов, вдруг изменяет себе! Однако она предпочла не фиксировать на этом внимания.
   – Хотя… в ближайшем будущем мне трудно будет опять отлучиться из дому. – Бриана ласково пожала руку Грея и взяла со стула сумочку. – Пошли. Я готова.
 
   Они без особого труда разыскали нужное почтовое отделение, но работавшая там женщина оказалась равнодушной к чарам Грея. Она заявила, что не имеет права разглашать имена клиентов, абонирующих почтовые ящики, и переубедить ее не представлялось возможным.
   Когда же Грей поинтересовался компанией «Трикуотер-Майнинг», женщина лишь пожала плечами и нахмурилась. Похоже, название было ей незнакомо.
   Грей хотел было предложить женщине взятку, но посмотрел на ее поджатые губы и передумал.
   – Чертовски не повезло, – пробормотал он, выйдя на улицу.
   – Но ведь ты, по-моему, и не надеялся, что все пройдет гладко.
   – Ладно, попытаемся навести справки в компаниях, владеющих шахтами.
   – А тебе не кажется, что имело бы смысл обратиться в местную полицию?