Робертс Нора. Рожденная во льду

   Мегги и Роган просияли, любовно глядя друг на друга. Бриана отвела глаза. Счастливчики! Им теперь море по колено. Их согревают взаимная любовь и лепет очаровательного младенца. Бри почувствовала острый приступ зависти и тоски.
   – Ну а куда запропастился янки? Бриана испуганно покосилась на сестру. Неужели Мегги читает ее мысли?
   – Он встал ни свет ни заря и уехал, даже не позавтракав.
   – Куда?
   – Не знаю. Настроение у него было препаршивое. Он вообще в последние дни непредсказуем. А все из-за романа, хотя уверяет, что остались последние штрихи.
   – Значит, он скоро его допишет? – спросил Роган.
   – Да, очень скоро.
   Допишет, и тогда… Впрочем, Бриана старалась не думать, что будет тогда.
   – Издатель теперь то и дело звонит Грею, – поспешно продолжала она, – и буквально забрасывает его бандеролями – у Грея летом выходит еще одна книга, а его страшно раздражают разговоры о ней. Он ведь пишет другой роман и не желает отвлекаться, – Бри посмотрела на рабочих. – По-моему, я удачно выбрала место для оранжереи. Как вы считаете? Она будет видна из моего окошка.
   – Да-да, ты уже говорила, – нетерпеливо тряхнула головой Мегги, не собираясь переключаться на посторонние темы. – Ну а как складываются твои отношения с Греем?
   – Все хорошо. Правда, он в последние дни довольно мрачен, но это ненадолго. Я тебе рассказывала, как Грей задобрил маму?
   – Да. Надо же, оказывается, стоило только привезти ей сувенирчик из Нью-Йорка, и она растаяла! Когда мы крестили Лайама, мать даже любезничала с Греем. А мне пришлось родить ребенка, чтобы заключить с ней хотя бы временное перемирие.
   – Она без ума от Лайама, – сказала Бриана.
   – Да, он для нас этакий буфер. Ой-ой-ой, что такое? – всполошилась Мегги, увидев, что Лайам забеспокоился. – А-а… подгузник обмочил? Ну это ничего.
   Мегги взяла малыша на руки и нежно погладила его по спинке.
   – Давай я его переодену, – предложила Бриана.
   – А ты расторопнее папаши, – рассмеялась Мегги. – Не надо, я сама справлюсь. Это одна минута!
   – Она знает, что я хотел с тобой поговорить про «Трикуотер-Майнинг», – Роган подвел Бриану к деревянным стульям, стоявшим возле терновника, в честь которого был назвал коттедж. – Мегги это нисколько не беспокоит. Она гораздо больше интересуется Лайамом и тем, когда ей можно будет вернуться в мастерскую.
   – Но это вполне естественно.
   – Да, конечно, но понимаешь, Бриана, я не хочу, чтобы мошенник остался безнаказанным. Не хочу из принципа!
   Бриана улыбнулась.
   – Конечно, ты ведь деловой человек, и тебе обидно за честь бизнесмена. Я понимаю. Но ты не видел мистера Кастерса. Он такой забавный… На него нельзя обижаться.
   – Кастерс совершил преступление. Однако тебе жалко сажать его в тюрьму. Ладно, предположим… Но он все равно должен поплатиться за свои аферы! Я осторожно навел справки и выяснил, что в последние годы он занимался вполне законным и прибыльным бизнесом. Кастерс в состоянии возместить тебе моральный ущерб. Давай я съезжу в Лондон и поговорю с ним. Мне это нетрудно.
   – Спасибо, Роган, но я вынуждена тебя разочаровать, – вздохнула Бриана. – Мне очень неловко, но… Не надо.
   – Как ты можешь отказываться, Бри? – возмутился Роган. – Ты же не Мегги. Она сейчас думает только о ребенке и о работе, да, впрочем, и всегда была склонна отмахиваться от всего, что мешало ей сосредоточиться. Но ты… Ты практичная женщина!
   – Да, – согласилась Бриана. – Но в моих жилах тоже течет отцовская кровь, – она положила руку на плечо Рогана. – Видишь ли, люди порой идут по скользкой дорожке и делают далеко не лучший выбор. А потом… часть из них увязает в жульничестве… кое-кому оно даже нравится. Другая часть без особого труда, улучив подходящий момент, выкарабкивается на твердую почву. Ну а некоторым, – она подумала о Грее, – этот переход дается ценой большого труда. И они добиваются поразительных результатов.
   Бриана умолкла, мечтательно глядя на далекие холмы.
   – Что-то я потерял нить твоих рассуждений, Бри.
   – Ой, извини! – встрепенулась она. – Так вот, я хотела сказать, что мы не знаем, какие обстоятельства вынудили мистера Кастерса перейти от одного образа жизни к другому. Но сейчас он никому не причиняет вреда. Мегги вполне довольна своим существованием, а я – своим. Так зачем напрягаться?
   – Ты говоришь ее словами, – вздохнул Роган. – Ладно, что с вами поделаешь?
   – Роган! – крикнула Мегги. – Тебя к телефону. Звонят из Дублина!
   Роган заторопился в дом, а Бриана пошла навстречу Мегги, державшей на руках Лайама.
   – Ну что, Маргарет Мэри? Ты поделиться со мной своим сокровищем?
   – Да, он как раз просился на ручки к тете Бри. – Мегги передала Лайама сестре и опустилась на стул, который освободил Роган. – Боже, как приятно сесть! Сегодня ночью Лайам задал мне жару. Я сто раз к нему вскакивала, и у меня теперь так гудят ноги, словно мы с Роганом прогулялись пешком до Голуэйя и обратно.
   – Может, у него зубки режутся? – Бриана осторожно потрогала десны малыша.
   – Может быть. Во всяком случае, слюни у него текут, как у щенка. – Мегги закрыла глаза. – Боже мой! Кто бы мог подумать, что я способна так сильно любить? Я столько лет не подозревала о существовании Рогана, а теперь не могу без него жить.
   Она открыла один глаз, удостоверяясь, что Роган еще не вернулся и не слышит ее излияний.
   – А Лайам… Это просто невероятно! Я вообще-то сразу полюбила его, как только узнала, что беременна, но, когда впервые взяла его на руки… ты не представляешь, что со мной сделалось! – Мегги тряхнула головой и попыталась рассмеяться. – Ох, опять эти гормоны! Совсем меня замучили. Сколько можно плакать по пустякам?
   – Это не из-за гормонов, Мегги. – Бриана прижалась щекой к головке Лайама, от которого трогательно пахло молоком. – Это от счастья.
   – Я хочу, чтобы и ты была счастлива. Бри.
   – Я счастлива.
   – Неправда. Ты уже готовишься к его отъезду. Он еще не собирается уезжать, а ты себя уже настраиваешь.
   – Если он решит уехать, я не смогу его остановить. Я всегда это знала.
   – Но почему? – воскликнула Мегги. – Почему? Разве ты его мало любишь? Почему ты не борешься за него?
   – Наоборот, я слишком люблю Грея, чтобы за него бороться. А может, мне не хватает мужества. Я ведь не такая отважная, как ты, Мегги.
   – Это все отговорки! Тебе мужества не занимать, святая Бриана.
   – Допустим, – спокойно кивнула Бриана, не собираясь вступать с Мегги в пререкания. – Но, понимаешь, у Грея есть основания так себя вести. Я могу не соглашаться с его взглядами, но принимаю их. И не кричи на меня, Мегги. Мне и так больно. Сегодня утром, когда Грей шел к машине, я вдруг почувствовала, что он вот-вот уедет насовсем.
   – Так останови его! Он же любит тебя, Бри. В каждом его взгляде сквозит любовь.
   – Да, пожалуй. И потому он торопится с отъездом. Грей боится, Мегги. Боится, что ему захочется вернуться.
   – А ты на это рассчитываешь?
   – Нет, – солгала Бриана. На самом деле ей очень хотелось на это рассчитывать. – Любви не всегда бывает достаточно, сестренка. Мы знаем это на примере нашего отца.
   – Ну, там был другой случай!
   – Случаи все разные. Но папа прожил без Аманды. И даже постарался как можно лучше обустроить свою жизнь. Я тоже не пропаду, ведь я его дочь. Не беспокойся за меня, – она с нежностью погладила волосенки малыша. – Теперь я понимаю чувства Аманды, когда она написала, что благодарна судьбе за время, проведенное вместе с папой. Я бы не променяла последние месяцы ни на какие блага мира!
   Бри умолкла, завидев приближающегося Рогана, и напряженно вгляделась в его лицо.
   – Наконец-то нам удалось получить известия об Аманде Догерти, – сказал он.
   К чаю Грей не вернулся, но Бриана еще не начала волноваться. Целый день у нее не шел из головы рассказ Рогана об Аманде Догерти.
   Поначалу, объехав города и деревушки Кэтскилса, частный детектив ничего не обнаружил. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь прошло уже двадцать пять лет. Может, беременная ирландка и появлялась в тех краях четверть века назад, да люди, видевшие ее, давно о ней позабыли. Но Роган, будучи сам человеком основательным, и детектива нанял дотошного и въедливого. Не удовлетворившись полученными результатами – а точнее, их отсутствием, – детектив скрупулезно изучил все записи о рождениях, смертях и браках, сделанные в этой местности за пятилетний период с того дня, как Аманда отправила последнее письмо Тому Конкеннану.
   И в маленькой деревушке, высоко в горах, он обнаружил ее следы.
   Тридцатитрехлетняя Аманда Догерти вышла замуж за тридцативосьмилетнего Колина Бодайна. Брак был зарегистрирован мировым судьей, и адрес мужа был указан весьма расплывчато: Рочестер, Нью-Йорк. Сыщик уже отправился на поиски Аманды Догерти Бодайн.
   Аманда вышла замуж через пять месяцев после того, как написала письмо отцу Брианы. Ее беременность подходила к концу, и скорее всего ее будущий муж знал, что она готовится стать матерью.
   Интересно, любил ли он Аманду? Бриана надеялась, что да. По ее представлениям, только сильный и добрый человек мог дать свою фамилию чужому ребенку.
   Бриана поймала себя на том, что опять смотрит на часы, гадая, куда мог поехать Грей. Раздосадованная, она вскочила на велосипед и помчалась к Мерфи, чтобы рассказать ему о том, как продвигается строительство оранжереи.
   Когда она вернулась, пора было готовить обед. Мерфи пообещал на следующий день наведаться к ней и проверить качество фундамента. Это было, конечно, очень кстати, но на самом деле Бриана поехала к Мерфи в тайной надежде застать там Грея и была очень разочарована, что ее надежда не оправдалась.
   С момента его ухода прошло уже двенадцать часов, и Бриана начала волноваться.
   Она не находила себе места, у нее пропал аппетит. Зато гости за обе щеки уплетали макрель в соусе из крыжовника. Бриана привычно играла роль заботливой хозяйки, следя за тем, чтобы желающие получили бренди, а маленький Лайам – добавку лимонного пудинга, а то малютка смотрел на него такими жадными глазами!
   Затем Бриана поставила в комнату каждого гостя графинчик виски и сменила полотенца в ванных. Перед сном она немного поболтала с гостями и предложила детям настольные игры.
   К десяти часам, когда гости погасили свет и дом погрузился в тишину, беспокойство Брианы сменилось оцепенением.
   Ладно, когда вернется – тогда вернется, сказала себе Бриана и занялась в своей комнате вязанием. Пес примостился у ее ног.
   Грей целый день колесил по округе, но это не улучшило его настроения. Все его раздражало: и он сам, и то, что в доме Брианы даже в глухую полночь для него приветно горел огонек.
   Войдя в дом, он сразу же его выключил, словно доказывая себе, что не нуждается в заботе и внимании, и, не заглянув к Бри, пошел к себе, демонстрируя всем на свете свою независимость.
   Однако Кон приглушенно гавкнул. Грей обернулся и сердито прошипел:
   – Чего тебе?
   Кон сел, постукивая хвостом по полу.
   – Я не обязан жить по режиму, и мне не нужно, чтобы глупые псы поджидали, когда я вернусь.
   Кон спокойно посмотрел на него и поднял лапу, словно предлагая Грею с ним поздороваться. – Черт! – Грей спустился с лестницы, взял собачью лапу и погладил Кона по голове. – Ну что? Так лучше?
   Кон встал и поплелся к кухне. А дойдя до двери, сел и оглянулся, явно приглашая Грея зайти.
   – Я хочу спать, – заявил Грей. Кон в знак согласия встал и посмотрел на дверь, за которой была его хозяйка.
   – Ладно, так уж и быть, сделаю, как ты хочешь, – Грей сунул руки в карманы и пошел вслед за псом к Бриане.
   Он прекрасно понимал, что настроение у него – препаршивое. Конечно, из-за книги, но и не только из-за нее. Грей вынужден был признаться себе, что со дня крещения Лайама у него на душе кошки скребли.
   Сам обряд показался ему безнадежно устаревшим, помпезным, но удивительно умиротворяющим. Одежды церковнослужителей, музыка, освещение – все это было из какой-то другой, прежней эпохи.
   Но все соседи и друзья, пришедшие на крестины, ощущали свою сопричастность происходящему, и это потрясло Грея больше всего.
   Крестины Лайама пробудили в нем не только писательское любопытство. Грея растрогали молитвы, непоколебимая вера священника и прихожан. В этой маленькой сельской церквушке он вдруг ощутил связь поколений, и возмущенный плач ребенка и солнечный свет, проникавший сквозь цветные витражи и озарявший деревянный пол, отполированный множеством преклоненных колен, только еще больше подчеркивали непрерывность традиции.
   Здесь люди были не только единоверцами, разделяющими приверженность догме, но и единой семьей, сплоченным соседским сообществом.
   И Грей страшно забеспокоился и разозлился, поймав себя на мысли, что ему тоже хочется стать членом этого сообщества.
   Раздосадованный на себя и на Бриану, он застыл на пороге, следя за ритмично позвякивавшими спицами. Темно-зеленая шерсть лежала на коленях Бри, прикрытых белой ночной сорочкой. Настольная лампа освещала вязанье, но Бриана даже не смотрела на свои руки, они все делали автоматически.
   По телевизору показывали черно-белое кино, звук был приглушен. Кэри Грант и Ингрид Бергман в облегающем вечернем платье обнимались в винном погребке. Фильм рассказывал о любви, недоверии и обретении счастья.
   Почему-то – Грей предпочел не задумываться, почему именно, – он взбеленился, увидев, что Бриана не тоскует, а развлекается.
   – Совершенно не обязательно было меня ждать. Бри подняла на него глаза, ни на минуту не прекращая вязания.
   – А я не ждала.
   Вид у него был усталый и раздраженный. Судя по всему, он так и не нашел то, что искал.
   – Ты сегодня ел?
   – Перекусил днем в баре.
   – Значит, голодный… – Она убрала вязанье в корзинку. – Сейчас я подогрею ужин.
   – Я сам могу подогреть, если захочу! – рявкнул Грей. – Нечего проявлять материнскую заботу! Ты мне не мать.
   Бри напряглась, но, не подавая виду, снова села в кресло и взяла шерсть.
   – Как хочешь.
   Грей вызывающе посмотрел на нее.
   – Ну?
   – Что «ну»?
   – Ну где же допрос? Почему ты не спросишь меня, где я был, что делал? Почему не позвонил тебе?
   – Как ты правильно подметил, я тебе не мать, и твои дела меня не касаются.
   Какое-то время слышно было только позвякива-нье спиц и расстроенный женский голос, сетовавший в телерекламе на то, что на ее новой блузке осталось жирное пятно.
   – Ты хладнокровна, – проворчал Грей и выключил телевизор.
   – А ты нарочно стараешься мне нахамить? – спокойно спросила Бриана. – Или просто не можешь сдержаться?
   – Я пытаюсь привлечь твое внимание.
   – Пожалуйста, я тебя слушаю.
   – Тебе непременно нужно вязать, когда я с тобой разговариваю?
   Видя, что Грей нарывается на ссору, Бриана решила проявить максимум уступчивости и покорно отложила вязанье.
   – Так лучше?
   – Мне хотелось побыть одному. Я не люблю шумных компаний.
   – А я не прошу у тебя объяснений, Грейсон.
   – Нет, просишь. Только не вслух. Бри начала терять терпение.
   – А ты, оказывается, читаешь мои мысли?
   – Это нетрудно. Мы живем под одной крышей, я сплю с тобой, и, естественно, ты считаешь, что я обязан докладывать тебе обо всех моих делах.
   – Ты уверен, что я так считаю? Грей принялся расхаживать из угла в угол. Бесшумно и грозно, словно леопард в клетке.
   – Может, ты даже скажешь, что совсем не сердишься на меня?
   – Какая разница, что я скажу? Ты же читаешь мои мысли. – Бри положила руки на шерсть, уговаривая себя не ссориться с Греем. Он скоро уедет. Зачем омрачать последние дни ссорами и обидами? – Грейсон, я вынуждена тебе напомнить, что у меня тоже есть своя жизнь, дела, радости и заботы. Мой день прошел очень насыщенно.
   – И поэтому тебе наплевать, где я был?
   Да, но почему он так бесится? Разве он не этого добивался? Бри вздохнула.
   – Ты прекрасно знаешь, что я рада, когда ты бываешь дома. Что я должна тебе сказать? Что я беспокоилась? Да, вначале мне было немного тревожно, но потом я подумала, что ты взрослый человек и можешь сам о себе позаботиться. Считаю ли я, что ты проявил черствость, не потрудившись поставить меня в известность о своем желании задержаться до поздней ночи? Тебе и так понятно, что да. Зачем толочь воду в ступе? Я сейчас ложусь спать. Если хочешь, можешь лечь со мной, а не хочешь – иди к себе и дуйся в одиночестве.
   Однако Грей схватился за подлокотники кресла и не дал Бриане встать. Глаза ее расширились, но она, не дрогнув, выдержала его злобный взгляд.
   – Почему ты на меня не кричишь? – гаркнул он. – Ну брось в меня чем-нибудь тяжелым! Врежь мне как следует!
   – И тебе сразу станет легче? – усмехнулась она. – О нет, это не входит в мою задачу.
   – А что входит? Как ни в чем не бывало пригласить меня в постель? А если я был с другой женщиной?
   Кровь бросилась Бриане в голову, и на какую-то долю мгновения ее глаза тоже яростно вспыхнули. Но она все же сдержалась и спокойно убрала вязанье в корзинку.
   – Ты пытаешься меня рассердить?
   – Да, черт побери! Да! – Грей отскочил от нее как ошпаренный. – Тогда мы хотя бы будем на равных. А так… я не могу пробить этот ледяной покров.
   – Тем более с моей стороны было бы глупо лишаться столь эффективного оружия, – спокойно сказала Бриана, поднимаясь с кресла. – Грейсон, я люблю тебя, и твои подозрения, будто бы я подстраиваю тебе ловушки, меня оскорбляют. Если ты и должен за что-то извиниться, то за это.
   Отгоняя чувство вины, Грей сердито сверкнул глазами на Бриану. Ни одной женщине не удавалось пробудить у него угрызения совести.
   – Я так и думал, что ты не мытьем так катаньем выжмешь из меня извинения!
   Бри молча посмотрела на него и ушла в спальню.
   – Господи! – Грей с силой прижал пальцы к закрытым векам. – Это ж надо быть таким идиотом! Я сошел с ума, – бормотал он, входя в комнату вслед за Брианой.
   Она опять ничего не ответила, а лишь распахнула окно пошире, чтобы в спальню проникал прохладный, наполненный ароматом ночной воздух.
   – Извини меня, Бри. За все извини. Я сегодня встал не с той ноги и хотел побыть один.
   Бриана по-прежнему молча сняла с постели покрывало.
   – Не обдавай меня холодом. Это самое ужасное! – Грей робко погладил ее по волосам. – Понимаешь, опять мне не пишется. Но все равно я не должен был вымещать на тебе зло.
   – Я и не ждала, что ты будешь в хорошем настроении.
   – Ах вот как? Ты, значит, даже не ждешь от меня этого? Нехорошо с твоей стороны.
   – Позволь мне самой решать, что хорошо, а что нет.
   Бриана сделала шаг назад, но Грей повернул ее лицом к себе и обнял.
   – Тебе следовало бы меня выгнать. – Но ты заплатил за месяц вперед. Он усмехнулся, прижавшись щекой к ее волосам.
   – Ну что за мелочи!
   Бриана попыталась отстраниться, но он не отпустил ее.
   – Мне нужно было от тебя оторваться. Я хотел доказать себе, что у меня это получится.
   – Ты думаешь, я этого не понимаю? – Бриана откинула голову и заглянула Грею в лицо. – Грейсон, я прекрасно знаю, что ты скоро уедешь, и не скрываю, что мне больно. Но нам обоим будет еще больнее, если мы в последние дни начнем ссориться.
   – А по-моему, уж лучше бы ты разозлилась и вычеркнула меня из своей жизни. Так было бы легче.
   – Для кого?
   – Для меня. – Грей прижался лбом к ее лбу и произнес вслух то, что не решался произнести вот уже несколько дней: – В конце месяца я уеду.
   Бриана ничего не ответила, но у нее защемило сердце.
   – Мне нужно подготовиться к рекламному турне, – добавил Грей.
   Бриана подождала, не пригласит ли он ее с собой. Ведь когда-то Грей предлагал ей поехать в тропики!
   Но он промолчал.
   – Что ж, тогда давай наслаждаться оставшимися мгновениями, – прошептала Бриана.
   Она повернула к Грею лицо и встретилась с ним жадными губами. Грей медленно опустил ее на постель, и поцелуи его в ту ночь были особенно нежны.

Глава 21

   Впервые с тех пор, как Бриана гостеприимно отворила двери своего дома для постояльцев, она с удовольствием послала бы их всех к чертовой бабушке. Ей безумно хотелось остаться с Греем наедине. Она даже сожалела – правда, стыдясь своих мыслей и не высказывая их вслух, – что Грей столько времени тратит на работу. Хотя если б не эта книга, они никогда бы не встретились.
   Бриана старательно скрывала свои чувства, внушая себе, что постепенно все войдет в свою колею и на душе станет полегче. Ведь ее жизнь почти полностью соответствует идеалу, который ей рисовался когда-то… Почти полностью…
   Да, у нее не будет мужа и детей, о которых она так мечтала, но разве жизнь этим исчерпывается? У нее есть другие радости, и их немало! Такие мысли немного помогали ей взбодриться.
   Бри сняла с веревки высохшие простыни и понесла их наверх. Поскольку дверь в комнату Грея была открыта, она рискнула зайти. Постельное белье было чистым, так как Грей уже давно не спал в своей кровати, а предпочитал проводить ночи в ее спальне. Однако в комнате скопилось много пыли, и Бриана, пользуясь отсутствием Грея, решила устроить уборку. На столе вообще творилось черт-те что.
   Она опорожнила переполненную пепельницу, аккуратно сложила книги и бумаги, втайне лелея надежду обнаружить отрывки из нового романа. Но нашла лишь вскрытые конверты, письма, на которые Грей еще не удосужился ответить, и кое-какие записи, касавшиеся ирландских обычаев. В последнее время Грей особенно живо интересовался местными суевериями.
   Записи вызвали у Брианы улыбку:
   «Остерегайтесь по пятницам говорить плохо о феях, ибо они незримо присутствуют среди людей и могут сыграть с обидчиком злую шутку».
   «Тот, на кого посмотрит подлетевшая к дверям сорока, непременно умрет».
   «Человек, прошедший под натянутой пеньковой веревкой, умрет насильственной смертью».
   – А ты, оказывается, любопытна, Бриана! – послышался голос Грея.
   Зардевшись, она выронила блокнот и спрятала руки за спину. Грей, как всегда, подкрался незаметно.
   – Это не любопытство. Я просто вытирала пыль на твоем столе.
   Грей лениво прихлебывал кофе, с усмешкой поглядывая на смущенную Бриану.
   – Да у тебя даже тряпки нет! Чувствуя себя припертой к стенке, Бриана вызывающе заявила:
   – Я как раз собиралась сходить за тряпкой. У тебя не стол, а хлев, Грейсон Тейн, и я наводила на нем порядок.
   – Ты читала мои записи.
   – Нет, я просто хотела отложить блокнот в сторону. А если и заглянула в него, то лишь случайно. Что там может быть интересного? Только дурацкие приметы, всякая ерунда про зло и смерть.
   – Зло и смерть – это мой хлеб, – ухмыльнулся Грей и, подойдя к Бриане, поднял блокнот. – Особенно мне нравится, как здесь говорится про День всех святых: «В воздухе веет дыхание мертвых, и все вокруг олицетворяет смерть. Если в День всех святых позвать кого-то из потустороннего мира, выкликнув его имя трижды, последствия будут роковыми».
   – Чепуха! – поморщилась Бриана, хотя у самой мурашки по коже забегали.
   – Конечно, чепуха. Но я использовал это в романе. – Грей пригляделся к Бриане; румянец еще не совсем сошел с ее щек. – Вот беда с этими новыми технологиями, да? – шутливо посетовал он, кладя на ладонь компьютерную дискету. – Теперь писатели, когда у них что-то не получается, не комкают бумагу и не швыряют ее на пол – на радость любопытным, которые могут сунуть в них свой нос.
   – Делать мне больше нечего! – Бри гордо взяла простыни. – Мне постели надо перестилать.
   – Хочешь прочитать, что я написал? Она застыла на пороге и подозрительно покосилась на Грея через плечо.
   – Тут есть один отрывок… мне интересно, смог ли я передать местный колорит. Обрати внимание на ритм диалогов, на развитие взаимоотношений – короче, скажи, удалось ли мне передать здешнюю атмосферу.
   – Конечно, я с радостью помогу тебе. Грей включил компьютер и вставил дискету.
   – Сцена происходит в пабе. Здесь Макги впервые встречает Туллию.
   – Туллию? Это гаэльское имя?
   – Да. Оно означает «мирная, безмятежная». Так, сейчас найду. – Грей принялся искать в тексте нужное место. – А ты говоришь по-гаэльски?
   – Да. Нас с Мегги научила наша бабушка. Грей изумленно воззрился на Бриану.
   – Черт возьми! Какой же я болван! Сколько времени я потратил, выясняя значение некоторых слов!
   – Тебе нужно было просто спросить у меня – вот и все.
   – Ладно, что теперь об этом говорить? – проворчал Грей. – Вот, нашел! Макги – отставной полицейский. Он приезжает в Ирландию в надежде узнать что-нибудь про своих предков и обрести душевный покой. Больше всего на свете ему хочется побыть наедине с самим собой, поправить расстроенные нервы. Макги участвовал в заварушке, которая кончилась очень неудачно, и не мог себе простить гибель шестилетнего мальчика – бедняга случайно оказался рядом.
   – Печальная история.
   – Да, у Макги свои проблемы, а у Туллии – свои. Она вдова, потеряла мужа и сына в автокатастрофе. Они попали в аварию втроем, Туллия единственная выжила. Помимо всего прочего, ее теперь гнетет и чувство вины, ведь муж у нее был не подарок, и порой она желала ему смерти.
   – И теперь корит себя за это, считая, что бог отнял у нее ребенка в наказание за грешные мысли?
   – Да, примерно так… Ну так вот… сцена в пабе. Она небольшая, всего несколько страниц. Смотри. – наклонившись над плечом Брианы, Грей взял ее за руку. – Видишь эти две кнопки?
   – Вижу.
   – Нажимай только на них. К другим не прикасайся, а не то пальцы отрежу!