Робертс Нора. Сокровища Айседоры

   Он взял контракт, просмотрел, затем снова взглянул на Дору. Теперь в ее глазах не было никакого дружелюбия. Что его вполне устраивало.
   – Почему старик оставил контракт вам?
   Дора вскинула голову и коротко пояснила:
   – Старик – мой отец, и этот дом – мой, мистер Скиммерхорн. Следовательно, я являюсь вашей домовладелицей. – Высказавшись, Дора резко развернулась и в два шага пересекла коридор. Положив ладонь на ручку своей двери, она остановилась, обернулась. Ее волосы взметнулись и аккуратно легли на место. – Плата за квартиру – двадцать первого числа каждого месяца. Можете подсовывать чек под мою дверь и экономить на марках. Это также избавит вас от контактов с другими человеческими существами.
   Дора скользнула в свою квартиру и закрыла дверь, вполне удовлетворенная резким щелчком замка.

3

   Джед трусцой подбежал к черному входу в новый дом. Наличие спортивного зала за углом – еще одна причина, по которой он остановил свой выбор на этой квартире. Он отлично провел полтора часа, поднимая тяжести и выколачивая дух из боксерской груши, а затем изрядно пропотел в парилке, избавившись вместе с потом от головной боли, последствий вчерашнего общения с бутылкой виски.
   Теперь, чувствуя себя почти нормальным человеком, Джед мечтал о черном кофе и об одном из готовых завтраков, которыми загрузил морозилку. Выудив из кармана спортивного костюма ключ, он отпер дверь и сразу же услышал музыку. Слава богу, не рождественские гимны, а Арета Франклин.
   По меньшей мере, музыкальный вкус домовладелицы не будет раздражать его.
   Джед сразу бы завернул к себе, если бы не заметил приоткрытую дверь ее квартиры, и, сунув руки в карманы, пересек коридор.
   Накануне он хамил обдуманно, а потому не собирался извиняться. Однако казалось вполне разумным заключить мир с хозяйкой дома.
   Джед чуть шире распахнул дверь и замер на пороге.
   Как и его квартира, эта была просторной, с высокими потолками, полной света, струящегося в гостиную через три больших окна. На этом сходство заканчивалось.
   Джед вырос в доме, полном красивых и ценных вещей, но все равно испытал шок. Никогда прежде он не видел столько барахла, втиснутого в одно помещение. Застекленные полки целиком занимали одну стену, и казалось странным, что они не прогибаются под тяжестью старинных бутылочек, статуэток, раскрашенных шкатулок и прочих безделушек, определить назначение которых Джед был не в силах. Несколько столов были заставлены стеклянными и фарфоровыми фигурками. На диване с яркой обивкой гора подушек более спокойного рисунка, гармонирующего с огромным ковром на полу. Турецкий, решил Джед. Сколько он себя помнил, похожий ковер лежал в главной гостиной его родового гнезда.
   Как и положено в это время года, у окна стояла елка, и на каждой ветке висели разноцветные шары и фонарики. Под елкой – деревянные сани, полные сосновых шишек. Джеду показалось, что керамический снеговик в высоком цилиндре улыбался лично ему.
   Комната должна была казаться перегруженной и неубранной, но почему-то такое впечатление не возникало. Наоборот, Джед решил, что открыл волшебный сундук, полный сокровищ.
   В центре всего этого – спиной к нему и с картиной в руках – стояла его домовладелица в ярко-красном костюме с короткой прямой юбкой и облегающим жакетиком. Задумчиво поджав губы, Джед прислонился к дверному косяку. Поганое же настроение было у него вчера, если он не обратил внимания на эту изящную соблазнительную фигурку.
   За звучными трелями Ареты он расслышал тихое бормотание. Прислонив картину к диванной спинке, девушка обернулась и увидела его. К ее чести, ей почти удалось подавить испуганный вопль.
   – Дверь открыта, – сказал Джед.
   – Да. – Поскольку в отличие от своего жильца Дора не привыкла общаться с помощью междометий и коротких фраз, она смахнула с глаз длинную челку и пояснила: – Я сегодня проводила переучет. Какие-нибудь проблемы, мистер Скиммерхорн? Трубы протекают? Или мыши?
   – Ничего подобного, насколько я заметил.
   – Отлично. – Дора исчезла из виду, так что Джед переместился в комнату.
   Девушка стояла у обеденного стола, круглого, на одной массивной ножке, и наливала в тончайшую фарфоровую чашечку кофе, судя по аромату, очень крепкий.
   Дора поставила изящный кофейник на стол и вопросительно приподняла брови. Ее неулыбающиеся губы были такими же ослепительно-яркими, как костюм.
   – Вам что-нибудь нужно?
   – Не повредило бы то, что вы налили себе. – Джед кивнул на кофейник.
   Итак, сегодня он решил вести себя по-соседски, подумала Дора и, не говоря ни слова, подошла к резной горке, достала еще одну чашечку с блюдцем.
   – Сливки? Сахар?
   – Нет.
   Дора налила кофе и, поскольку Джед не двинулся с места, подошла к нему. Он пахнет мылом, поняла она. Очень трогательно. Но насчет этих глаз отец был прав. Непроницаемые, холодные.
   – Спасибо. – Джед расправился с кофе двумя глотками и вернул ей чашку. У его матери был такой же сервиз, вспомнил он. И несколько предметов она разбила, швыряя ими в слуг. – Стар… ваш отец, – быстро поправился он, – сказал, что я могу установить свое оборудование. Но поскольку не он здесь главный, я решил, что следует спросить у вас.
   – Оборудование? – Дора поставила на стол его пустую чашку и взяла свою. – Какое?
   – Штанга, гири.
   Дора невольно взглянула на его плечи и грудь.
   – Никаких проблем… если только вы не будете ронять их на пол, когда магазин открыт.
   – Я постараюсь не грохотать. – Джед внимательно взглянул на картину. Такая же дерзкая, как костюм ее владелицы… и как сногсшибательный аромат ее духов. – Знаете, вы поставили картину вверх ногами.
   Дора весело улыбнулась. Она действительно поставила картину, как на аукционе.
   – Я тоже так думаю. Я собираюсь повесить ее наоборот. – Она подошла к дивану и перевернула картину.
   Джед прищурился и согласился:
   – Теперь правильно. Все равно безобразно, но правильно.
   – Восприятие искусства так же индивидуально, как само искусство.
   – Как скажете. Спасибо за кофе.
   – Пожалуйста. О, Скиммерхорн.
   Джед остановился и оглянулся через плечо. Легкое нетерпение, мелькнувшее в его глазах, заинтриговало Дору больше, чем дружелюбная улыбка, если бы он улыбнулся, конечно.
   – Если захотите освежить свою квартиру, спуститесь в магазин. В «Салоне Доры» для каждого что-нибудь найдется.
   – Мне ничего не нужно. Спасибо за кофе.
   Когда захлопнулась дверь соседней квартиры, Дора все еще улыбалась.
   – Ошибаешься, Скиммерхорн, – прошептала она. – Всем что-нибудь нужно.
 
   Ди Карло не так представлял себе это утро и уж точно не думал, что придется томиться ожиданием в пыльном офисе под завывания «Бич бойз». Ему нужны были ответы, и немедленно.
   Вернее, ответы нужны были Эдмунду Финли еще вчера. Ди Карло нервно ослабил узел галстука. Пока он ничего не выяснил, но выяснит обязательно. Телефонный звонок из Лос-Анджелеса не оставил никаких сомнений: найди товар в двадцать четыре часа или тебя ждет расплата.
   Ди Карло не собирался выяснять, что подразумевалось под расплатой.
   Он поднял глаза и увидел, как минутная стрелка на большом белом циферблате настенных часов перескочила с 9.04 на 9.05. Осталось меньше пятнадцати часов. Его ладони вспотели.
   За широкой стеклянной панелью с нарисованным по трафарету пухлым Сантой и его трудолюбивыми гномами виднелось более дюжины служащих, деловито копошившихся в посылках.
   Когда к стеклянной двери подошел толстый заведующий с очень неудачной накладкой из искусственных волос на плеши, Ди Карло презрительно улыбнулся.
   – Мистер Ди Карло, простите, что заставил вас ждать. – Пухлое лицо Билла Таркингтона расплылось в усталой улыбке. – Как вы понимаете, у нас жуткая запарка. Хотя не могу жаловаться. Нет, сэр, никаких жалоб. Бизнес процветает.
   – Мистер Таркингтон, – не скрывая ярости, прошипел Ди Карло, – я не могу попусту тратить время.
   – А кто может в это время года? – Все с той же усталой и любезной улыбкой Таркингтон проковылял мимо письменного стола к кофеварке. – Присаживайтесь. Позволите предложить вам кофе?
   – Нет. Мистер Таркингтон, произошла ошибка. Ошибка, которую необходимо исправить немедленно.
   – Ну, посмотрим, что можно сделать. Вы можете объяснить в деталях?
   – Посылка, которую я отправил Эйбелу Уайнсэпу в Лос-Анджелес, оказалась не той, что прибыла в Лос-Анджелес. Это для вас достаточно детально?
   Таркингтон выпятил пухлую нижнюю губу.
   – Действительно, странно. Вы принесли вашу копию товарной накладной?
   – Конечно. – Ди Карло вынул из нагрудного кармана пиджака сложенный листок бумаги.
   – Давайте-ка посмотрим. – Пухлые, похожие на сосиски пальцы с удивительной ловкостью забегали по клавиатуре компьютера. – Так-так. – Таркингтон нажал еще на несколько клавиш. – Ее должны были отправить семнадцатого декабря… Да-да, вот она. Отправлена вовремя. Должна была прибыть вчера, самое позднее сегодня.
   Ди Карло нервно пригладил волнистые черные волосы. Идиоты. Кругом одни идиоты.
   – Посылка прибыла. Но это не та посылка.
   – Вы хотите сказать, что посылка, прибывшая в Лос-Анджелес, была адресована в другое место?
   – Нет. Я говорю, что содержимое посылки совсем другое.
   – Очень странно. – Таркингтон отхлебнул кофе. – Она была упакована здесь? О, подождите, подождите, я припоминаю. – Он взмахнул рукой, не давая Ди Карло ответить. – Мы предоставили ящик и все упаковали под вашим наблюдением. Так каким же образом содержимое могло измениться?
   – Именно это я и спрашиваю, – прошипел Ди Карло, хлопнув кулаком по столу.
   – Ну-ну, давайте успокоимся. – Таркингтон еще пару раз нажал на клавиши. – Посылка отправлена из третьей секции. Посмотрим, кто в тот день работал на конвейере. Вот мы и нашли. Похоже, Опал. – Он лучезарно улыбнулся Ди Карло. – Хорошая работница, Опал. И милая женщина. Правда, в последнее время ей досталось.
   – Меня не интересует ее личная жизнь. Я хочу поговорить с ней.
   Таркингтон склонился над столом и щелкнул выключателем.
   – Опал Джонсон, пожалуйста, зайдите в кабинет мистера Таркингтона. – Толстяк выключил громкую связь и похлопал по накладке, убеждаясь, что она на месте. – Вы уверены, что не хотите кофе? Может, пончик? – Он открыл картонную коробку. – Отличные пончики сегодня. С малиновым джемом. И большие.
   При виде высокой, очень смуглой женщины, идущей через пакгауз, Ди Карло сжал кулаки. Она была в тесных джинсах и ярко-зеленом джемпере. Волосы стянуты в кудрявый конский хвост. Вокруг припухшего левого глаза желтизна, след старого синяка.
   Женщина открыла дверь и просунула голову. Кабинет сразу же наполнился шумом транспортеров и царившей в пакгаузе нервозностью.
   – Мистер Таркингтон, вы меня вызывали?
   – Да, Опал. Зайди на минуточку. Хочешь кофе?
   – Конечно, спасибо. – Закрывая дверь, Опал мельком взглянула на посетителя, прокручивая в голове все возможные варианты.
   Ее собираются уволить. Ее увольняют немедленно, потому что на прошлой неделе, после того, как Куртис в очередной раз избил ее, она не выполнила норму. Посетитель – один из владельцев компании – явился сообщить ей об этом. Дрожащими пальцами Опал вытянула из поясной сумочки сигарету и закурила.
   – Опал, у нас тут небольшая проблема.
   Ей показалось, что горло забито мокрым песком.
   – Я вас слушаю, сэр.
   – Это мистер Ди Карло. На прошлой неделе он отправил посылку с твоего конвейера.
   Опал в панике поперхнулась дымом.
   – На прошлой неделе мы отправили множество посылок, мистер Таркингтон.
   – Да, но, когда эта посылка прибыла, содержание ее было совсем другим.
   Таркингтон вздохнул.
   Опал потупилась. Сердце ее бешено колотилось.
   – Я спутала адрес?
   – Нет, адрес был правильным, но то, что внутри, – совсем не то. И поскольку мистер Ди Карло сам наблюдал за упаковкой, мы не знаем, что и думать. Может, ты что-нибудь вспомнишь?
   Опал казалось, что ее тело охвачено пожаром, жгло везде: в животе, вокруг сердца, за ушами. Ночной кошмар, преследовавший ее почти целую неделю, превратился в реальность.
   – Простите, мистер Таркингтон, – с трудом выдавила она. – Сложно вспомнить одну определенную посылку. О прошлой неделе я помню лишь, что работала три двойные смены и еле доползала до дома.
   Она лжет, решил Ди Карло. Он видел это в ее взгляде, в ее позе. И она тянет время.
   – Ну, попытаться стоит. Если что-нибудь вспомнишь, дай мне знать. Хорошо?
   – Да, сэр, я постараюсь. – Опал раздавила сигарету в гнутой металлической пепельнице и вылетела из кабинета.
   – Мы незамедлительно начнем поиски вашей посылки, мистер Ди Карло. Не зря компания называется «Премиум». Наша премия – удовольствие клиентов. «Из наших рук в ваши руки, с улыбкой», – процитировал Таркингтон девиз фирмы.
   – Хорошо, – сказал Ди Карло. Таркингтон его больше не интересовал, хотя он с удовольствием размолотил бы кулаками это пухлое брюхо. – И если вы дорожите таким клиентом, как «Э. Ф. инкорпорейтед», то быстро разрешите эту проблему.
   Ди Карло вышел в шумный пакгауз. Опал затаив дыхание следила за его приближением.
   – Когда у вас обеденный перерыв?
   От удивления Опал чуть не выронила из рук коробку с кухонной посудой.
   – В половине двенадцатого.
   – Встретимся на улице, у парадного входа.
   – Я ем в кафетерии.
   – Не сегодня, – вкрадчиво сказал Ди Карло. – То есть если не хотите потерять работу. В половине двенадцатого, – добавил он и ушел.
 
   Опал боялась пренебречь его приказом, боялась и подчиниться. В половине двенадцатого она накинула коричневато-зеленую куртку с капюшоном и направилась к служебному выходу. Оставалось лишь надеяться, что, пока она обойдет здание, ей удастся взять себя в руки.
   Она вообще обошлась бы без ленча. Утренний омлет угрожал вырваться наружу.
   Ничего не признавай, внушала она себе. Без признания они не смогут доказать твою ошибку. Если она потеряет работу, придется вернуться на пособие. Даже если ее гордость это выдержит, вряд ли выдержат ее дети.
   Ди Карло стоял, опершись о капот красного «Порше». Автомобиль сам по себе был ослепителен, а мужчина – высокий, смуглый, красивый, в светло-сером кашемировом пальто – был похож на кинозвезду.
   Только сейчас Опал было не до кинозвезд. Опустив голову, напуганная до смерти, она подошла к машине. Мужчина молча открыл пассажирскую дверцу. Уголки его рта чуть дернулись, когда Опал со вздохом скользнула на кожаное сиденье. Он сел за руль, повернул ключ зажигания.
   – Мистер Ди Карло, я с удовольствием помогла бы вам разыскать вашу посылку, но я…
   – И поможешь. – Ди Карло резко включил передачу, и машина красной пулей рванула с места. Он уже продумал линию поведения и молчал минуты две, усиливая ее нервное напряжение.
   Когда Опал заговорила первой, удовлетворенная улыбка скривила его губы.
   – Куда мы едем?
   – Просто едем, без всякой цели.
   Удобство первоклассной машины не помогло Опал расслабиться. Она нервно облизнула пересохшие губы.
   – Через полчаса я должна вернуться.
   Ди Карло ничего не ответил, только продолжал гнать машину все быстрее.
   – Из-за чего все это?
   – Я тебе расскажу, Опал. Думаю, в нерабочей обстановке мы договоримся быстрее. Как я понял, последние несколько недель тебе нелегко пришлось.
   – Скоро Рождество. Полно срочной работы.
   – И мне кажется, ты знаешь, что случилось с моей посылкой.
   У нее внутри все перевернулось.
   – Послушайте, мистер, я уже говорила: я не знаю, что случилось. Я стараюсь выполнять свою работу как можно лучше.
   Он сделал такой резкий поворот, что ее глаза чуть не выскочили из орбит.
   – Детка, мы оба знаем, что это не мой просчет. Можем договориться по-хорошему, а можем и по-плохому.
   – Я… я не понимаю, о чем вы.
   – Прекрасно понимаешь. – В его голосе послышались такие же грозные нотки, как и в ровном урчании мотора «Порше». – Ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. Что же случилось, Опал? Тебе понравилось содержимое ящика, и ты решила поживиться? Рождественская премия?
   Она замерла, часть ее страха превратилась в ярость.
   – Я не воровка! Я за всю жизнь даже карандаша не украла. Немедленно поверните машину назад, мистер Важная Шишка.
   Дрожа от страха, Опал прижалась к дверце. Господи, она опять не сдержалась. Куртис обожает говорить, что за все синяки и сломанные кости она должна благодарить свою дерзость.
   – Может, и не украла, – согласился Ди Карло. – Тем более прискорбно выдвигать против тебя обвинения.
   У нее перехватило дыхание.
   – Обвинения? Какие обвинения?
   – Исчез товар, который мой шеф считает очень ценным. Полиции будет интересно узнать, куда девалась посылка, попавшая в твои руки. И даже если ты не виновата, это происшествие оставит заметное пятно на твоей репутации.
   Паника, словно молотом, застучала по голове.
   – Я даже не знаю, что там было. Я просто отправила ее. Вот и все.
   – Мы оба знаем, что ты лжешь.
   Ди Карло свернул на стоянку перед большим магазином. Он видел страх в ее глазах, видел, как судорожно теребит она ремешок своей сумки. Вот-вот расколется, подумал он, поворачиваясь и сверля ее безжалостным взглядом.
   – Опал, ты ведь хочешь сохранить свою работу, не так ли? Ты же не хочешь, чтобы тебя арестовали или уволили?
   – У меня дети, – прорыдала она. – У меня дети.
   – Так подумай о том, что случится с ними, если у тебя будут неприятности. Мой шеф – очень жестокий человек. – Ди Карло взглянул на ее синяки. – Ты ведь знаешь, что такое жестокий мужчина.
   Опал в страхе коснулась своей щеки.
   – Я… я упала.
   – Конечно. Наткнулась на чей-то кулак, а? – Она не ответила, и Ди Карло продолжал давить: – Если мой шеф не вернет свою собственность, пострадаю не только я. Он начнет потрошить «Премиум», пока не доберется до тебя.
   И все выяснит, в панике думала Опал. Они всегда все выясняют.
   – Я ничего не брала, ничего. Я только…
   – Что «только»? – Ди Карло ухватился за последнее слово, с трудом подавляя желание вцепиться женщине в горло и выжать остальную информацию.
   – Я три года работаю в «Премиум». – Всхлипывая, она полезла в сумочку за бумажной салфеткой. – Через год меня назначили бы контролером.
   Ди Карло еле сдержал поток ругательств.
   – Послушай, я понимаю, как тяжело карабкаться по служебной лестнице. Ты поможешь мне, я помогу тебе. Все останется между нами. Именно поэтому я не хотел разговаривать в кабинете Таркингтона.
   Опал на ощупь достала из сумочки сигарету. Ди Карло автоматически приоткрыл окна.
   – Вы не вернетесь к мистеру Таркингтону?
   – Нет, если ты будешь сотрудничать со мной. Иначе…
   Чтобы усилить эффект, он взял ее за подбородок и, заставляя взглянуть на себя, ущипнул.
   – Мне жаль. Мне очень жаль, что так случилось. Я подумала, что все исправила. И мне было страшно. Мой младший болел в прошлом месяце, и мне пришлось пропустить два дня, а на прошлой неделе, когда я упала, я опоздала и… и я так спешила, что перепутала накладные. – Она отвернулась, приготовилась к удару. – Я уронила их. У меня закружилась голова, и я их уронила. А потом подумала, что все приклеила правильно, но не была уверена. Вчера я проверила, и все было нормально. И я решила, что никто не узнает.
   – Ты перепутала накладные, – повторил он. – У какой-то идиотки закружилась голова, она перепутала документы и подставила мою задницу.
   – Простите. – Опал снова зарыдала. Может, он и не изобьет ее, но заставит дорого заплатить. Опал привыкла к тому, что всегда приходится расплачиваться ей. – Мне действительно очень жаль.
   – Ты будешь сожалеть еще больше, если не выяснишь, куда ушла моя посылка.
   – Я вчера просмотрела все бумаги. В то утро, кроме вашей, была только еще одна большая посылка. – Продолжая рыдать, она снова полезла в сумку. – Мистер Ди Карло, я записала адрес.
   Он выхватил у нее бумажку.
   – Виргиния, Франт-Ройял, Шерман Портер.
   – Пожалуйста, мистер Ди Карло, у меня дети. – Опал вытерла глаза. – Я знаю, что совершила ошибку, но я хорошо работала в «Премиум». Если меня уволят, я пропала.
   Ди Карло сунул бумажку в карман.
   – Я проверю это, потом посмотрим.
   Она не рассчитывала даже на такую снисходительность.
   – И вы не скажете мистеру Таркингтону?
   – Я сказал, посмотрим.
   Прикидывая в уме порядок дальнейших действий, Ди Карло завел двигатель. Если не выгорит, он вернется и спустит с Опал шкуру.
 
   Дора расправила огромный красный бант на яркой подарочной коробке с кобальтовыми солонками.
   – Мистер О’Малли, ваша жена будет в восторге, тем более что она не видела этот набор в магазине.
   – Спасибо, что позвонили, мисс Конрой. Большое спасибо. Правда, сам я не понимаю, что Эстер в них находит, но она их обожает.
   – Вы станете ее героем, – уверила Дора. – И я с удовольствием придержу тот другой набор до вашей годовщины в феврале.
   – Вы так любезны. Я точно не должен оставить задаток?
   – В этом нет необходимости. Счастливого Рождества, мистер О’Малли.
   – И вам счастливого Рождества, и вашей семье.
   Подхватив под мышку коробку, он вышел пружинистой походкой довольного человека.
   В магазине оставалось еще полдюжины покупателей. Двоим помогала помощница Доры, Терри. Отлично! Предстоит еще один удачный день перед послепраздничным затишьем. Выйдя из-за прилавка, Дора неторопливо обошла главное помещение своего салона. Фокус состоял в том, чтобы быть услужливой без навязчивости.
   – Пожалуйста, дайте мне знать, если появятся вопросы.
   – О, мисс?
   Дора повернулась с улыбкой. Пожилая брюнетка с неподвижной от лака прической показалась знакомой.
   – Да, мадам. Я могу чем-нибудь помочь?
   – Надеюсь. – Дама неуверенно указала на один из прилавков. – Это упоры для дверей, не так ли?
   – Да. Конечно, их можно использовать как угодно, но это главное назначение. – Звякнул дверной колокольчик. Дора автоматически оглянулась. Джед? Странно. Она чуть приподняла брови и снова занялась покупательницей. – Некоторые – Викторианской эпохи. Тогда их делали в основном из чугуна. – Дора взяла в руки массивный упор в форме корзины с фруктами. – Этот, вероятно, использовали для гостиной. Еще есть отличный упор из армированного стекла.
   Если клиентка заинтересуется, можно быстро принести этот упор из квартиры, однако женщина уставилась на начищенную медную змею.
   – Моя племянница с мужем только что переехали в свой первый дом. Я каждому из них приготовила подарки на Рождество, но мне хочется купить и что-то общее для дома. Шарон, моя племянница, часто у вас покупает.
   – О, она коллекционирует что-нибудь?
   – Нет, просто ей нравятся вещи старинные и необычные.
   – Как и мне. А почему вы подумали именно о дверном упоре?
   – Видите ли, Шарон любит шить и оборудовала себе чудесную комнатку, но дверь все время захлопывается. Они ждут ребенка, и ей придется прислушиваться, так что дверной упор просто необходим… Несколько месяцев назад я купила здесь ночной горшок. Шарон очень понравилось.
   Точно. Все встало на место.
   – Фаянсовый, с нарисованной на дне лягушкой.
   Глаза женщины радостно вспыхнули.
   – Ну да. Как мило, что вы помните.
   – Мне самой он очень нравился, миссис…
   – Лайл. Элис Лайл.
   – Я рада, что горшок попал в хороший дом, миссис Лайл. – Дора задумалась. – Давайте подберем вашей племяннице что-нибудь в том же духе.
   Дора выбрала медного слоника и протянула покупательнице.
   – О, какой тяжелый. – Дама хихикнула и украдкой взглянула на ценник, свисавший с передней ноги слоника. – Я возьму его.
   – Упаковать в подарочную коробку?
   – Да, благодарю вас. И… – Миссис Лайл взяла в руки спящего бассета, которого Дора купила на аукционе. – Как вы думаете, это подойдет для детской?
   – Он очарователен. Отличный сторожевой пес.
   – Пожалуй, я его тоже возьму… в подарок будущему внучатому племяннику или племяннице. Вы принимаете «Визу»?
   – Конечно. Это займет всего несколько минут. Почему бы вам не выпить пока кофе? – Дора показала на столик с чайником, кофейниками и подносиками с печеньем, а сама – с двумя упорами в руках – направилась к прилавку. – Рождественские покупки, Скиммерхорн? – спросила она, проходя мимо жильца.
   – Мне нужен… как вы это называете? Подарок для хозяйки дома.
   – Погуляйте, оглядитесь. Я сейчас подойду.
   Джед неуверенно огляделся. Даже битком забитая квартира Доры не подготовила его к странному сочетанию товаров, предлагаемых ее магазином. Здесь было все: от желудочных пилюль до обувного крема; оловянные солдатики, сомкнувшие ряды на фоне старых военных плакатов…
   Среди изящных фарфоровых статуэток Джед показался себе большим и неуклюжим, точно как в гостиной собственной матери, правда, здесь он чувствовал себя свободнее. Многочисленные разноцветные бутылочки, большие и маленькие, отражали солнечные лучи и словно просились в руки.
   Джед прошел в соседнюю комнату. Плюшевые мишки, чайники, множество часов с кукушкой, штопоры. Лавка старьевщика, подумал он. Можно придумывать любые претенциозные названия: антикварный салон или магазин сувениров, суть не изменится – это лавка, набитая старьем.
   Он рассеянно взял в руки маленькую коробочку, расписанную по эмали розами. Мэри Пэт это должно понравиться.