Страница:
Глава 19
Глава 20
Старый, запущенный сад пронизывали лучи солнца. От древней каменной стены, источающей жар, там всегда было тепло и уютно.
Силия нашла своего дядю в саду, хотя полагала, что в это время он обычно сидит в кабинете и работает над проповедями.
Викарий в поношенной одежде сосредоточенно копался в земле, и Силия на мгновение замешкалась, не решаясь нарушить его уединение.
Но что-то подсказало викарию: племяннице нужна его помощь, — и он быстро выпрямился.
— Силия, дорогая девочка. Нет-нет, ты мне ничуть не помешала. — Тео внимательно посмотрел на нее. — Что с тобой? Опять Гертруда? Чем-то огорчила тебя?
Милый и добрый дядя! Откуда он узнал? Долго сдерживаемые слезы прорвались наружу и заструились по щекам Силии — слезы гнева, обиды и разочарования. Девушка задрожала от рыданий.
Викарий выронил лопату и схватил племянницу за руки. Уткнувшись ему в плечо, Силия заплакала еще сильнее.
Она словно искала защиты. Тео, чувствуя себя виноватым, пожалел ее. Силия — его племянница, и он за нее в ответе. Когда-то Тео забрал ее из ужасного окружения, вырвал из обстановки, не подобающей для юного существа. Но что предложил взамен?
Он изредка похлопывал ее по плечу. Иногда разрешал заходить в библиотеку.
Но проявил ли хоть раз истинное чувство к девочке? Обрадовался ли, поняв, что она любит его? Святой апостол Павел. Второе послание к коринфянам, глава тринадцатая. Он столько раз цитировал это место, но никогда не воплощал в жизнь свои проповеди.
Поглаживая Силию по спине, викарий бормотал ласковые слова, которые казались пустыми даже ему самому. А что, если он вообще не справляется с долгом пастыря?
— Ах, Силия, Силия, прости, что не заметил и давным-давно не понял, как была невыносима твоя жизнь с нами! Не плачь, дитя мое. И не отрекайся от веры в Бога только потому, что твой старый дядя скверно исполняет Его поручения. Ну же, ну, теперь тебя никто не обидит. Расскажи мне, что произошло? Хочешь попить из этого фонтанчика? Ты его так любила, когда была девочкой. Не забыла оловянную кружку — ту, что я прятал под ивовыми ветвями? Давай пополам со старым дядей Тео. И прости, что я был так невнимателен к тебе. Простишь?
Произнося все это, Тео подвел Силию к грубой каменной скамье, извлек оловянную кружку, окунул в фонтан и подал девушке. Та, все еще всхлипывая, ругала себя за то, что потеряла с таким трудом достигнутое самообладание.
Потом сделала глоток и почувствовала облегчение — и от холодной воды, и от искренней заботы дяди Тео.
— Я уезжаю, — сказала Силия. — Не могу оставаться здесь ни одной минуты. Но к вам, дядя Тео, это не имеет никакого отношения. Я вас люблю. Все из-за тети Гертруды. Это она сделала мое пребывание здесь невыносимым. Я попросила Антею послать за мистером Гамильтоном. Но не знаю, осмелится ли она противостоять тете и согласится ли приехать он. Так или иначе, я не хотела ни обидеть, ни расстроить вас.
— Дитя мое, я был слеп, но теперь прозрел. Твой отец даже на пороге смерти лучше понимал, что тебе нужно, а Уили всегда охотно оказывала помощь. Видишь, сюда тебя направил сам Бог! — В глазах викария вспыхнуло вдохновение. — Втайне я желал этого больше всего на свете и молился, чтобы… мне было ниспослано своего рода откровение. И наставление. И вот, кажется, я его получил. — Он ободряюще сжал руки племянницы. — Не тревожься, я вполне compos mentis[6]. Предоставь все мне. Давай держаться вместе, и тогда мы и победим всех драконов.
За Грантом Гамильтоном послала Эмили, Антея же пребывала в крайнем смятении, ибо считала себя в долгу перед Гертрудой и перед Силией.
«Будь она настоящей подругой, — рассуждала служанка, занятая составлением послания, — сама побежала бы к Темплкомбам и привела бы мистера Гранта сюда, не спрашивая, что да как».
Но мисс Антея оказалась трусихой, а Эмили — нет. Оставалось пробраться на конюшню, разыскать мальчишку, симпатизировавшего ей, убедить его, что такой поступок благороден, и поклясться, что он не будет наказан.
Чего только не поможет совершить один мимолетный поцелуй!
Леди Гертруда восприняла это как наступление врага. Приходилось сражаться на два фронта: с собственным мужем, объединившимся против нее с Силией, и с настоящей армией в лице брата и сестры Темплкомбов (кстати, прежде эти невоспитанные люди ни разу не нанесли визита леди Гертруде) и дерзкого, высокомерного Гранта Гамильтона, который потребовал немедленного свидания с Силией.
Будь Гертруда женщиной слабой, она уже лежала бы в обмороке. Поскольку дело касалось ее чести и приличий, леди Гертруда была благодарна и за то, что хоть Антея приняла ее сторону.
— Мистер Гамильтон, — Гертруда холодно протянула руку, — рада с вами познакомиться.
Но молодой человек пренебрег любезностями:
— Где Силия?
Гертруда поморщилась — ей очень не понравился его иностранный акцент.
— Где же ей быть, мистер Гамильтон? Она с родными — отдыхает перед обедом в своей комнате. Мисс Лангбурн только что оттуда. Я права, дорогая?
— Да! — решительно подтвердила Антея. — Отдыхает.
Грант, послав девице испепеляющий взгляд, снова обратил взор на леди Гертруду. Ну что за благочестивая ведьма!
— Передайте, что к ней гость.
— Вот какие дурные манеры у чужаков, — бросила Гертруда специально для Антеи, стрельнув при этом злобными глазами в Гранта. — Уважаемый сэр, вы явно незнакомы с обычаями нашей страны. Здесь принято посылать карточку, ждать приглашения и только после этого являться и чего-то требовать.
— Я ничего не требую, — холодно возразил Грант. — Учтите, однако, что Силия немедленно покинет ваш дом. Если же вы не позовете девушку, я найду ее сам. Ну что, леди Гертруда?
На Гертруду внимательно смотрели брат и сестра Темплкомбы, и она не хотела показать себя в дурном свете.
— Дорогой мистер Гамильтон, дом викария всегда отличался гостеприимством. Не стоит вести себя столь неподобающим образом. Я разрешаю вам повидаться с Силией, но об ее немедленном отъезде не может быть и речи. Она обещала погостить у нас, и ее визит еще не завершен.
— Завершен! — отрезал Грант.
— Это выходит за рамки приличия! — возмутилась Гертруда. — Так и передайте своей мачехе. Нет, лучше я напишу ей сама. Не поручусь, что человек с повадками ковбоя что-то передаст ей.
— Что верно, то верно.
— Вот уж кому я не отдала бы на воспитание Силию, так это Уилхелмине.
— Ничуть не сомневаюсь.
— Вы просто несносны!
— Да, мэм, — согласился Грант. — А теперь позовите Силию и скажите, чтобы она готовилась к отъезду.
Их глаза встретились. Гертруда вскинула голову, убежденная в своей непререкаемой правоте.
— Мы позовем Силию. — Она снисходительно кивнула.
«Да, на нее стоит посмотреть», — подумал Грант, наблюдая, как Гертруда прошествовала по комнате, дернула за шнурок и приказала горничной позвать Силию.
Но девушка, притаившаяся на лестнице, слышала каждое слово, доносившееся из комнаты. Грант Гамильтон стоял как стена, и Гертруда была не в силах препятствовать ему. Если бы не эта ссора и не пугающее, все еще не прочитанное письмо, Силия, пожалуй, позабавилась бы…
Сердитый, пылающий взгляд Гранта пронзил девушку.
— Силия, у тебя гости! — Голос Гертруды звенел на высокой ноте. — Полагаю, это Темплкомбы, хотя раньше мы не встречались и даже не были представлены друг другу. И мистер Гамильтон, довольно дерзко утверждающий, что сегодня вечером ты уезжаешь с ним. Не понимаю почему, ведь ты приехала на весь уик-энд?
Гертруда выжидательно смотрела на племянницу. Силия бросила взгляд на Гранта, и тот чуть заметно кивнул.
— Силия действительно сегодня уезжает, — подтвердил внезапно появившийся викарий.
— Тео, что за нелепая мысль!
— А вот у тебя вряд ли появилась даже такая мысль. — Тео протянул руку Гранту. — Здравствуйте, молодой человек. Я Тео, дядя Силии. Она, конечно же, отправляется с вами. Как и предполагалось. — Викарий выразительно посмотрел на жену. — Все знают, как ты обрадовалась, узнав что Силия погостит у нас хотя бы короткое время. Но Уилхелмина считает, что девочке необходимо вернуться к завтрашнему дню. Ты, вероятно, забыла об этом?
Силия ни разу не видела Гертруду в таком замешательстве. Ее губы шевелились, и казалось, она вот-вот опровергнет супруга.
Но викарий опередил жену.
— Ты собралась, дорогая? — обратился он к Силии.
Девушка улыбнулась:
— Да, дядя Тео.
— Отлично. Мой мальчик, это ваша карета у дверей? А это, полагаю, Томас Темплкомб? Рад познакомиться, сынок. И с вашей сестрой Дженнифер тоже. Добро пожаловать в Грейндж! А теперь нам следует присмотреть за вещами Силии. Хотя мне и леди Гертруде грустно провожать племянницу, будем надеяться на промысел Божий и скорую встречу.
Силия обняла дядю и снова чуть не расплакалась:
— Спасибо, дядя Тео…
— Господь с тобой, дитя мое.
— Тетя Гертруда…
Та напряглась.
— Не одобряю твой отъезд с мистером Гамильтоном, не принадлежащим к нашему обществу. Хотя твоя так называемая опекунша и считает это естественным. Ты когда-нибудь поймешь, дорогая: все имеет установленный порядок. Если же эта связь нарушается, последствия пожинает невинный, что с тобой, вероятно, и произойдет. Что ж, ты сделала свой выбор — тебе жить. Я старалась как могла. Пыталась воспитать тебя в христианском духе и привить тебе строгую мораль. Я выполнила свой долг, но силы зла вновь взяли верх. Мне остается лишь надеяться, что ты не слишком пострадаешь от последствий своего поведения.
С этими словами Гертруда величественно удалилась.
— Она надеется, что я буду гореть в аду и тем самым подтвердится ее правота. — На глаза Силии навернулись слезы. Гертруда, верная себе, желала племяннице только плохого.
— Ей нужно учиться смотреть на вещи иначе, — задумчиво заметил викарий, смущенный гневной тирадой жены. Все обстояло хуже, чем он предполагал. Огромная тяжесть свалилась на хрупкие плечи невинного ребенка, спасенного ими, как считали супруги, из лап язычников.
Быть может, язычники они, а Силия — благословенный дар небес?
Тео снова обнял племянницу:
— Бог тебе в помощь, дорогая. Надеюсь, в твоем сердце найдется местечко и для меня, и время от времени ты будешь писать мне.
— Конечно, — горячо пообещала девушка. — Я люблю вас, дядя Тео!
— И я тебя тоже люблю. — Старик подтолкнул племянницу к Гранту Гамильтону.
Темплкомбы уже сидели в экипаже, когда Грант помог расположиться там Силии и Эмили.
— Сэр! — Дядя Тео протянул руку, и Грант дружески пожал ее. — Берегите Силию, мой мальчик.
— Моя мачеха считает это моей священной обязанностью.
— А может, вы сами выбрали этот удел? — заметил викарий.
Предоставленная Силии комната превосходила по роскоши даже ее спальню в Карлтон-Хаусе. Здесь можно было успокоиться и постараться забыть об обидных словах тетки.
Да, Гертруда давно внушала племяннице, что та в неоплатном долгу перед ней. Но зачем? Этого Силия не понимала.
Ну ничего, хватит с нее строгих правил, тревожных прорицаний цыганки и Гранта Гамильтона с его обжигающими зеленоватыми глазами, пробуждающими желание.
Ей ничего от него не нужно. Силия мечтала о том, что вполне доступно: провести сезон в Лондоне с любимой тетей Уили, потом отправиться на Цейлон и сдержать слово, данное Рональду.
Но отчего же она до сих пор не прочитала его письма?
Чего-то боялась?
Глупости! Все смешалось после встречи с цыганской родней и перепалки с тетей Гертрудой.
Разве можно читать письмо жениха, когда вокруг царит настоящий хаос?
К тому же Гертруда ознакомилась с ним первой — и очень внимательно.
Это больше всего раздражало Силию.
Но теперь она дождалась подходящего момента. Утром Грант повезет ее к тете Уили. Значит, он лишится конца уик-энда и не сможет покрасоваться перед Дженнифер Темплкомб, взирающей на него с обожанием.
Сам Грант пришел в неистовство.
— Ваша тетка — настоящая ведьма! — взорвался он, едва они отъехали от Грейнджа. — Какого дьявола вы приняли ее приглашение? И какого дьявола поехали сюда одни?
Силия не удостоила его ответом. Она испытывала признательность к дяде Тео и считала своим долгом платить ему добром.
— Полагаю, — бросила Силия, — если бы тетя Уили оказалась такой же… ведьмой… вы бы и не подумали встречаться после их женитьбы с вашим отцом. Но хватило бы у вас воли и сил, сознания правоты, чтобы порвать связи с семьей? Гораздо легче судить о том, чего не испытали, и высказывать свое мнение, когда вас о нем не спрашивают.
— Черт побери, да она втаптывала вас в грязь! И ничуть не стеснялась посторонних.
— Надеялась, что мы станем распускать слухи, — вставил Томас Темплкомб. — Но мы не предаем друзей.
— Мерзкая старуха! — заключила Дженнифер. — Но Грант стоял как крепость. Не отступил ни на шаг — не пропустил ни одной стрелы и ни одного камня.
— Готов был свернуть ее дряблую шею.
— Между прочим, тетя вырастила меня. — Силии совсем не хотелось защищать Гертруду, но она решила положить конец резким нападкам Гранта. — И сделала все, что от нее зависело.
Вот именно: все, что от нее зависело, — унижала племянницу, порочила ее предков, позорила мать и отца, лгала, что только благородство Рональда Уинвуда способно спасти ее варварскую душу.
Может, поэтому Силия до сих пор так и не прочитала письмо Рональда?
«Я уже не та, какой была, когда дала согласие выйти за него».
Мысль эта пронзила ее.
И в следующую секунду Силия поняла: ее пугает и то, что она прочтет, и то, как она отнесется к этому. Ведь с тех пор как покинула Грейндж, Силия почти не думала о Рональде.
Но когда тетя Уили оторвала девушку от всего знакомого, она, как и пророчествовала Гертруда, все еще верила, что ее единственное предназначение — выйти замуж за кумира своего детства.
Тогда Силия считала, что сезон в Лондоне — бессмысленная суета, способная лишь вскружить голову и зародить несбыточные надежды.
«Я должна прочитать письмо».
Но Силия теперь отчетливо сознавала, что не хочет этого. Тетя Уили открыла ей глаза. Душа Силии незапятнанна. И она сама — не ошибка и не причуда природы, поэтому ее не нужно ни исправлять, ни спасать.
Пусть все идет своим чередом. Вернувшись в Лондон, она будет по-прежнему наслаждаться светской жизнью, не думая о замужестве и о том, что с ним связано.
«Я должна прочитать письмо».
В девушке говорили совесть и чувство вины. Ведь того, кто казался самым главным в ее жизни, она отодвинула в дальний уголок сознания, почти забыла и лишь изредка вспоминала о нем.
Теперь вспомнил о ней и Рональд. Силия согласилась стать его женой, и вот он спрашивал ее: почему ты не пишешь? Или: что происходит? Только это, и наверняка ничего больше. Возможно, Рональд подозревал, что письмо прочитает тетя Гертруда. Он должен был это предвидеть…
Дрожащими пальцами Силия вытащила письмо из конверта. Его явно не раз перечитывали и затрепали. Едва удалось разобрать: «Силия, carissima…»
Неверными шагами девушка направилась к креслу-качалке и опустилась в него.
Все сложнее, чем она предполагала. Силия разгладила страницу и пристроилась поближе к окну.
«Силия, дорогая!
Как давно это было — слишком давно. Я сижу в сумерках, думаю о месяцах и годах, разделивших нас, и скучаю сильно, как никогда.
Ты наконец выросла, моя милая. Пора нам соединиться, и я жажду тебя, как жаждет страстный любовник свою возлюбленную. Как мне хочется обнять тебя, прошептать слова любви и преданности, целовать сладкие, невинные губы, назвать своей — однажды и навсегда.
Приезжай ко мне, дорогая Силия, и стань, как мы решили, моей женой. Теперь дни уже длиннее, и я постоянно думаю только о тебе: представляю, какой ты стала красавицей. Хочу только одного — осуществить нашу общую мечту о жизни, полной счастья.
Ты мне нужна теперь же, carа. Во имя всего, что важно для нас обоих, отбрось сомнения. Вблизи родного дома ты найдешь все, что захочешь, и, клянусь, никогда не узнаешь нужды ни в чем.
Приезжай, стань моей женой, дорогая, и мы завоюем мир. Не забывай: так решили наши отцы, а память твоего отца для меня священна. Но важнее другое: я так давно подавлял свои чувства, а теперь безумно желаю обладать тобой.
Надеюсь, ты чтишь свои клятвы, как я чту свои. Скажи только слово. И, повинуясь велению твоего сердца, я брошу все и приеду за тобой.
Напиши мне, душа моя. Ведь я так долго не получал от тебя весточки. И скажи, когда я заключу тебя в объятия?
Верный навсегда Рональд».
Письмо выпало у нее из рук. Силию охватило глубокое уныние.
Пришло время платить по счетам.
Силия нашла своего дядю в саду, хотя полагала, что в это время он обычно сидит в кабинете и работает над проповедями.
Викарий в поношенной одежде сосредоточенно копался в земле, и Силия на мгновение замешкалась, не решаясь нарушить его уединение.
Но что-то подсказало викарию: племяннице нужна его помощь, — и он быстро выпрямился.
— Силия, дорогая девочка. Нет-нет, ты мне ничуть не помешала. — Тео внимательно посмотрел на нее. — Что с тобой? Опять Гертруда? Чем-то огорчила тебя?
Милый и добрый дядя! Откуда он узнал? Долго сдерживаемые слезы прорвались наружу и заструились по щекам Силии — слезы гнева, обиды и разочарования. Девушка задрожала от рыданий.
Викарий выронил лопату и схватил племянницу за руки. Уткнувшись ему в плечо, Силия заплакала еще сильнее.
Она словно искала защиты. Тео, чувствуя себя виноватым, пожалел ее. Силия — его племянница, и он за нее в ответе. Когда-то Тео забрал ее из ужасного окружения, вырвал из обстановки, не подобающей для юного существа. Но что предложил взамен?
Он изредка похлопывал ее по плечу. Иногда разрешал заходить в библиотеку.
Но проявил ли хоть раз истинное чувство к девочке? Обрадовался ли, поняв, что она любит его? Святой апостол Павел. Второе послание к коринфянам, глава тринадцатая. Он столько раз цитировал это место, но никогда не воплощал в жизнь свои проповеди.
Поглаживая Силию по спине, викарий бормотал ласковые слова, которые казались пустыми даже ему самому. А что, если он вообще не справляется с долгом пастыря?
— Ах, Силия, Силия, прости, что не заметил и давным-давно не понял, как была невыносима твоя жизнь с нами! Не плачь, дитя мое. И не отрекайся от веры в Бога только потому, что твой старый дядя скверно исполняет Его поручения. Ну же, ну, теперь тебя никто не обидит. Расскажи мне, что произошло? Хочешь попить из этого фонтанчика? Ты его так любила, когда была девочкой. Не забыла оловянную кружку — ту, что я прятал под ивовыми ветвями? Давай пополам со старым дядей Тео. И прости, что я был так невнимателен к тебе. Простишь?
Произнося все это, Тео подвел Силию к грубой каменной скамье, извлек оловянную кружку, окунул в фонтан и подал девушке. Та, все еще всхлипывая, ругала себя за то, что потеряла с таким трудом достигнутое самообладание.
Потом сделала глоток и почувствовала облегчение — и от холодной воды, и от искренней заботы дяди Тео.
— Я уезжаю, — сказала Силия. — Не могу оставаться здесь ни одной минуты. Но к вам, дядя Тео, это не имеет никакого отношения. Я вас люблю. Все из-за тети Гертруды. Это она сделала мое пребывание здесь невыносимым. Я попросила Антею послать за мистером Гамильтоном. Но не знаю, осмелится ли она противостоять тете и согласится ли приехать он. Так или иначе, я не хотела ни обидеть, ни расстроить вас.
— Дитя мое, я был слеп, но теперь прозрел. Твой отец даже на пороге смерти лучше понимал, что тебе нужно, а Уили всегда охотно оказывала помощь. Видишь, сюда тебя направил сам Бог! — В глазах викария вспыхнуло вдохновение. — Втайне я желал этого больше всего на свете и молился, чтобы… мне было ниспослано своего рода откровение. И наставление. И вот, кажется, я его получил. — Он ободряюще сжал руки племянницы. — Не тревожься, я вполне compos mentis[6]. Предоставь все мне. Давай держаться вместе, и тогда мы и победим всех драконов.
За Грантом Гамильтоном послала Эмили, Антея же пребывала в крайнем смятении, ибо считала себя в долгу перед Гертрудой и перед Силией.
«Будь она настоящей подругой, — рассуждала служанка, занятая составлением послания, — сама побежала бы к Темплкомбам и привела бы мистера Гранта сюда, не спрашивая, что да как».
Но мисс Антея оказалась трусихой, а Эмили — нет. Оставалось пробраться на конюшню, разыскать мальчишку, симпатизировавшего ей, убедить его, что такой поступок благороден, и поклясться, что он не будет наказан.
Чего только не поможет совершить один мимолетный поцелуй!
Леди Гертруда восприняла это как наступление врага. Приходилось сражаться на два фронта: с собственным мужем, объединившимся против нее с Силией, и с настоящей армией в лице брата и сестры Темплкомбов (кстати, прежде эти невоспитанные люди ни разу не нанесли визита леди Гертруде) и дерзкого, высокомерного Гранта Гамильтона, который потребовал немедленного свидания с Силией.
Будь Гертруда женщиной слабой, она уже лежала бы в обмороке. Поскольку дело касалось ее чести и приличий, леди Гертруда была благодарна и за то, что хоть Антея приняла ее сторону.
— Мистер Гамильтон, — Гертруда холодно протянула руку, — рада с вами познакомиться.
Но молодой человек пренебрег любезностями:
— Где Силия?
Гертруда поморщилась — ей очень не понравился его иностранный акцент.
— Где же ей быть, мистер Гамильтон? Она с родными — отдыхает перед обедом в своей комнате. Мисс Лангбурн только что оттуда. Я права, дорогая?
— Да! — решительно подтвердила Антея. — Отдыхает.
Грант, послав девице испепеляющий взгляд, снова обратил взор на леди Гертруду. Ну что за благочестивая ведьма!
— Передайте, что к ней гость.
— Вот какие дурные манеры у чужаков, — бросила Гертруда специально для Антеи, стрельнув при этом злобными глазами в Гранта. — Уважаемый сэр, вы явно незнакомы с обычаями нашей страны. Здесь принято посылать карточку, ждать приглашения и только после этого являться и чего-то требовать.
— Я ничего не требую, — холодно возразил Грант. — Учтите, однако, что Силия немедленно покинет ваш дом. Если же вы не позовете девушку, я найду ее сам. Ну что, леди Гертруда?
На Гертруду внимательно смотрели брат и сестра Темплкомбы, и она не хотела показать себя в дурном свете.
— Дорогой мистер Гамильтон, дом викария всегда отличался гостеприимством. Не стоит вести себя столь неподобающим образом. Я разрешаю вам повидаться с Силией, но об ее немедленном отъезде не может быть и речи. Она обещала погостить у нас, и ее визит еще не завершен.
— Завершен! — отрезал Грант.
— Это выходит за рамки приличия! — возмутилась Гертруда. — Так и передайте своей мачехе. Нет, лучше я напишу ей сама. Не поручусь, что человек с повадками ковбоя что-то передаст ей.
— Что верно, то верно.
— Вот уж кому я не отдала бы на воспитание Силию, так это Уилхелмине.
— Ничуть не сомневаюсь.
— Вы просто несносны!
— Да, мэм, — согласился Грант. — А теперь позовите Силию и скажите, чтобы она готовилась к отъезду.
Их глаза встретились. Гертруда вскинула голову, убежденная в своей непререкаемой правоте.
— Мы позовем Силию. — Она снисходительно кивнула.
«Да, на нее стоит посмотреть», — подумал Грант, наблюдая, как Гертруда прошествовала по комнате, дернула за шнурок и приказала горничной позвать Силию.
Но девушка, притаившаяся на лестнице, слышала каждое слово, доносившееся из комнаты. Грант Гамильтон стоял как стена, и Гертруда была не в силах препятствовать ему. Если бы не эта ссора и не пугающее, все еще не прочитанное письмо, Силия, пожалуй, позабавилась бы…
Сердитый, пылающий взгляд Гранта пронзил девушку.
— Силия, у тебя гости! — Голос Гертруды звенел на высокой ноте. — Полагаю, это Темплкомбы, хотя раньше мы не встречались и даже не были представлены друг другу. И мистер Гамильтон, довольно дерзко утверждающий, что сегодня вечером ты уезжаешь с ним. Не понимаю почему, ведь ты приехала на весь уик-энд?
Гертруда выжидательно смотрела на племянницу. Силия бросила взгляд на Гранта, и тот чуть заметно кивнул.
— Силия действительно сегодня уезжает, — подтвердил внезапно появившийся викарий.
— Тео, что за нелепая мысль!
— А вот у тебя вряд ли появилась даже такая мысль. — Тео протянул руку Гранту. — Здравствуйте, молодой человек. Я Тео, дядя Силии. Она, конечно же, отправляется с вами. Как и предполагалось. — Викарий выразительно посмотрел на жену. — Все знают, как ты обрадовалась, узнав что Силия погостит у нас хотя бы короткое время. Но Уилхелмина считает, что девочке необходимо вернуться к завтрашнему дню. Ты, вероятно, забыла об этом?
Силия ни разу не видела Гертруду в таком замешательстве. Ее губы шевелились, и казалось, она вот-вот опровергнет супруга.
Но викарий опередил жену.
— Ты собралась, дорогая? — обратился он к Силии.
Девушка улыбнулась:
— Да, дядя Тео.
— Отлично. Мой мальчик, это ваша карета у дверей? А это, полагаю, Томас Темплкомб? Рад познакомиться, сынок. И с вашей сестрой Дженнифер тоже. Добро пожаловать в Грейндж! А теперь нам следует присмотреть за вещами Силии. Хотя мне и леди Гертруде грустно провожать племянницу, будем надеяться на промысел Божий и скорую встречу.
Силия обняла дядю и снова чуть не расплакалась:
— Спасибо, дядя Тео…
— Господь с тобой, дитя мое.
— Тетя Гертруда…
Та напряглась.
— Не одобряю твой отъезд с мистером Гамильтоном, не принадлежащим к нашему обществу. Хотя твоя так называемая опекунша и считает это естественным. Ты когда-нибудь поймешь, дорогая: все имеет установленный порядок. Если же эта связь нарушается, последствия пожинает невинный, что с тобой, вероятно, и произойдет. Что ж, ты сделала свой выбор — тебе жить. Я старалась как могла. Пыталась воспитать тебя в христианском духе и привить тебе строгую мораль. Я выполнила свой долг, но силы зла вновь взяли верх. Мне остается лишь надеяться, что ты не слишком пострадаешь от последствий своего поведения.
С этими словами Гертруда величественно удалилась.
— Она надеется, что я буду гореть в аду и тем самым подтвердится ее правота. — На глаза Силии навернулись слезы. Гертруда, верная себе, желала племяннице только плохого.
— Ей нужно учиться смотреть на вещи иначе, — задумчиво заметил викарий, смущенный гневной тирадой жены. Все обстояло хуже, чем он предполагал. Огромная тяжесть свалилась на хрупкие плечи невинного ребенка, спасенного ими, как считали супруги, из лап язычников.
Быть может, язычники они, а Силия — благословенный дар небес?
Тео снова обнял племянницу:
— Бог тебе в помощь, дорогая. Надеюсь, в твоем сердце найдется местечко и для меня, и время от времени ты будешь писать мне.
— Конечно, — горячо пообещала девушка. — Я люблю вас, дядя Тео!
— И я тебя тоже люблю. — Старик подтолкнул племянницу к Гранту Гамильтону.
Темплкомбы уже сидели в экипаже, когда Грант помог расположиться там Силии и Эмили.
— Сэр! — Дядя Тео протянул руку, и Грант дружески пожал ее. — Берегите Силию, мой мальчик.
— Моя мачеха считает это моей священной обязанностью.
— А может, вы сами выбрали этот удел? — заметил викарий.
Предоставленная Силии комната превосходила по роскоши даже ее спальню в Карлтон-Хаусе. Здесь можно было успокоиться и постараться забыть об обидных словах тетки.
Да, Гертруда давно внушала племяннице, что та в неоплатном долгу перед ней. Но зачем? Этого Силия не понимала.
Ну ничего, хватит с нее строгих правил, тревожных прорицаний цыганки и Гранта Гамильтона с его обжигающими зеленоватыми глазами, пробуждающими желание.
Ей ничего от него не нужно. Силия мечтала о том, что вполне доступно: провести сезон в Лондоне с любимой тетей Уили, потом отправиться на Цейлон и сдержать слово, данное Рональду.
Но отчего же она до сих пор не прочитала его письма?
Чего-то боялась?
Глупости! Все смешалось после встречи с цыганской родней и перепалки с тетей Гертрудой.
Разве можно читать письмо жениха, когда вокруг царит настоящий хаос?
К тому же Гертруда ознакомилась с ним первой — и очень внимательно.
Это больше всего раздражало Силию.
Но теперь она дождалась подходящего момента. Утром Грант повезет ее к тете Уили. Значит, он лишится конца уик-энда и не сможет покрасоваться перед Дженнифер Темплкомб, взирающей на него с обожанием.
Сам Грант пришел в неистовство.
— Ваша тетка — настоящая ведьма! — взорвался он, едва они отъехали от Грейнджа. — Какого дьявола вы приняли ее приглашение? И какого дьявола поехали сюда одни?
Силия не удостоила его ответом. Она испытывала признательность к дяде Тео и считала своим долгом платить ему добром.
— Полагаю, — бросила Силия, — если бы тетя Уили оказалась такой же… ведьмой… вы бы и не подумали встречаться после их женитьбы с вашим отцом. Но хватило бы у вас воли и сил, сознания правоты, чтобы порвать связи с семьей? Гораздо легче судить о том, чего не испытали, и высказывать свое мнение, когда вас о нем не спрашивают.
— Черт побери, да она втаптывала вас в грязь! И ничуть не стеснялась посторонних.
— Надеялась, что мы станем распускать слухи, — вставил Томас Темплкомб. — Но мы не предаем друзей.
— Мерзкая старуха! — заключила Дженнифер. — Но Грант стоял как крепость. Не отступил ни на шаг — не пропустил ни одной стрелы и ни одного камня.
— Готов был свернуть ее дряблую шею.
— Между прочим, тетя вырастила меня. — Силии совсем не хотелось защищать Гертруду, но она решила положить конец резким нападкам Гранта. — И сделала все, что от нее зависело.
Вот именно: все, что от нее зависело, — унижала племянницу, порочила ее предков, позорила мать и отца, лгала, что только благородство Рональда Уинвуда способно спасти ее варварскую душу.
Может, поэтому Силия до сих пор так и не прочитала письмо Рональда?
«Я уже не та, какой была, когда дала согласие выйти за него».
Мысль эта пронзила ее.
И в следующую секунду Силия поняла: ее пугает и то, что она прочтет, и то, как она отнесется к этому. Ведь с тех пор как покинула Грейндж, Силия почти не думала о Рональде.
Но когда тетя Уили оторвала девушку от всего знакомого, она, как и пророчествовала Гертруда, все еще верила, что ее единственное предназначение — выйти замуж за кумира своего детства.
Тогда Силия считала, что сезон в Лондоне — бессмысленная суета, способная лишь вскружить голову и зародить несбыточные надежды.
«Я должна прочитать письмо».
Но Силия теперь отчетливо сознавала, что не хочет этого. Тетя Уили открыла ей глаза. Душа Силии незапятнанна. И она сама — не ошибка и не причуда природы, поэтому ее не нужно ни исправлять, ни спасать.
Пусть все идет своим чередом. Вернувшись в Лондон, она будет по-прежнему наслаждаться светской жизнью, не думая о замужестве и о том, что с ним связано.
«Я должна прочитать письмо».
В девушке говорили совесть и чувство вины. Ведь того, кто казался самым главным в ее жизни, она отодвинула в дальний уголок сознания, почти забыла и лишь изредка вспоминала о нем.
Теперь вспомнил о ней и Рональд. Силия согласилась стать его женой, и вот он спрашивал ее: почему ты не пишешь? Или: что происходит? Только это, и наверняка ничего больше. Возможно, Рональд подозревал, что письмо прочитает тетя Гертруда. Он должен был это предвидеть…
Дрожащими пальцами Силия вытащила письмо из конверта. Его явно не раз перечитывали и затрепали. Едва удалось разобрать: «Силия, carissima…»
Неверными шагами девушка направилась к креслу-качалке и опустилась в него.
Все сложнее, чем она предполагала. Силия разгладила страницу и пристроилась поближе к окну.
«Силия, дорогая!
Как давно это было — слишком давно. Я сижу в сумерках, думаю о месяцах и годах, разделивших нас, и скучаю сильно, как никогда.
Ты наконец выросла, моя милая. Пора нам соединиться, и я жажду тебя, как жаждет страстный любовник свою возлюбленную. Как мне хочется обнять тебя, прошептать слова любви и преданности, целовать сладкие, невинные губы, назвать своей — однажды и навсегда.
Приезжай ко мне, дорогая Силия, и стань, как мы решили, моей женой. Теперь дни уже длиннее, и я постоянно думаю только о тебе: представляю, какой ты стала красавицей. Хочу только одного — осуществить нашу общую мечту о жизни, полной счастья.
Ты мне нужна теперь же, carа. Во имя всего, что важно для нас обоих, отбрось сомнения. Вблизи родного дома ты найдешь все, что захочешь, и, клянусь, никогда не узнаешь нужды ни в чем.
Приезжай, стань моей женой, дорогая, и мы завоюем мир. Не забывай: так решили наши отцы, а память твоего отца для меня священна. Но важнее другое: я так давно подавлял свои чувства, а теперь безумно желаю обладать тобой.
Надеюсь, ты чтишь свои клятвы, как я чту свои. Скажи только слово. И, повинуясь велению твоего сердца, я брошу все и приеду за тобой.
Напиши мне, душа моя. Ведь я так долго не получал от тебя весточки. И скажи, когда я заключу тебя в объятия?
Верный навсегда Рональд».
Письмо выпало у нее из рук. Силию охватило глубокое уныние.
Пришло время платить по счетам.
Глава 20
— Эта женщина — настоящая фурия, — заявила Дженнифер Темплкомб, когда на следующее утро Силия спустилась к завтраку в столовую. — Неудивительно, что родители не желали иметь с ней дела. Здравствуйте, дорогая! Простите, пожалуйста. Но уверена, вы не станете этого отрицать.
— Нет, это вы извините меня. Кажется, я помешала вашей беседе. — Силия окинула усталым взглядом Томаса Темплкомба и холодное лицо Гранта. — Полагаю, вы не станете в моем присутствии ругать мою тетю?
— Ох… Но… — Дженнифер в поисках поддержки посмотрела на Гранта, и это только окончательно раскалило Силию. Не понравилось ей и то, что Грант тут же положил свою широкую ладонь на руку Дженнифер, а на нее метнул сердитый взгляд, как на обидчицу.
— Садитесь, Силия, и помолчите. Ваша тетка — лицемерка, и мы прекрасно это знаем. Из-за нее у нас пропал аппетит. Так что тема закрыта — приступим к завтраку.
Грант так мило улыбнулся малышке Темплкомб, что Силию бросило в жар.
— Садитесь, — нетерпеливо повторил он, словно угадывая ее чувства. — Поешьте что-нибудь, а то вы чертовски плохо выглядите.
— Очень любезно с вашей стороны, что вы заметили это. — Девушка поднесла к губам чашку, с удовольствием ощутив запах и вкус лимона.
— Я отправил Уили письмо и предупредил, что вы задержитесь здесь на несколько дней. — Грант по-прежнему не сводил глаз с Дженнифер, словно не видел никого привлекательнее.
— Вот как! — Силия оттолкнула тарелку с галетами и яйцами. — Но вы даже не посоветовались со мной! Я хочу вернуться в Лондон как можно скорее.
— Так мы и поступим, но через несколько дней.
— Ну уж нет, мистер Гамильтон. Я намерена ехать сегодня!
— Ничего не получится.
— Посмотрим.
— И смотреть не на что. Мне поручено сопровождать вас, а я буду готов только через три дня.
— Что ж. Весьма сочувствую. Досадно, когда долг препятствует исполнению собственных планов. А теперь утешьтесь. Из-за меня жертвовать собой не стоит. Я отправлюсь с Эмили — сегодня же.
— Обсудим это позднее.
— Ничуть не сомневаюсь. — Силия бросила украдкой взгляд на Томаса Темплкомба. Колкости привели его в явное замешательство. — Но не вижу причин менять свои планы.
«Если Грант откажется сопровождать меня в Лондон, — думала Силия, — обращусь с просьбой к добросердечному мистеру Темплкомбу. Тогда у Гранта появится возможность насладиться очарованием простушки Дженнифер. Этого он и хочет больше всего».
Девушка задохнулась от бессильного гнева. Скажите на милость, зачем она с ним цапалась? Простую жизнь в английской провинции от еще более простой жизни на цейлонской чайной плантации отделял один шаг.
Силии вдруг показалось, что она уже там. Отказать Рональду нельзя — их связывают прочные узы и долгие годы знакомства. Прежде Силия и не помышляла, что способна передумать.
Рональд решил жениться на ней, и этот момент приближается с каждой минутой.
Силия не понимала, почему так расстроена. Она всегда мечтала выйти замуж на Рональда, всего четыре месяца назад стремилась к этому всей душой.
«Я чрезмерно легкомысленна, раз испугалась того, чем должен завершиться наш роман, и злюсь, что мой спутник уделяет время деревенской девчушке, хотя имеет полное право в нее влюбиться». Задержись Силия в столовой, она, возможно, поняла бы, что к чему. Но в этот миг девушка поднялась:
— Извините, я пойду собирать вещи.
— Силия!..
Не успела девушка подняться на верхнюю площадку, как ее догнал Грант.
Она ощутила жар протянутой руки, его властную силу, увидела злость, вспыхнувшую в зеленых глазах.
— Вы ведете себя как испорченный ребенок.
— А вы, мистер Гамильтон, как человек, которого отвлекли от любимой забавы.
— Стоило бы вам как следует всыпать.
— Эта обязанность тоже возложена на вас? Доколе же вам придется так надрываться из-за меня? Вы очень ответственны, мистер Гамильтон, но вам придется примириться с мыслью, что не все в вашей власти. Например, мой сегодняшний отъезд в Лондон.
— Черт возьми, Силия, не показывайте, что дурно воспитаны, ни мне, ни друзьям моей мачехи. Плохо уже то, что приходится скрывать ваше бегство из теткиного дома. Сегодня вам нельзя ехать в Лондон одной.
— Я в отчаянии оттого, что нарушаю вашу сельскую идиллию. Не сомневаюсь, у вас были иные планы. Нет никакой необходимости отказываться от них только для того, чтобы присматривать за мной.
— Нарушаете мои планы! — Грант задохнулся от злости. — Неблагодарная девчонка! Мой единственный план — следить за вашей безопасностью и удобством. Иначе какого черта я оказался бы во время уик-энда в этом Богом забытом месте?
— Понимаю, все дело в Уили. И в вашем обременительном чувстве ответственности. Еще одно задание. Неприятное маленькое задание: последить, не станет ли тетка обижать Силию?
Силия внутренне съежилась от унижения. Как же она, дочь цыганки, вознамерилась противостоять судьбе?
— Ну вот что, мистер Гамильтон, позвольте заверить вас, что я больше не буду вашей обузой. Поэтому окажите последнюю любезность: сегодня я отправляюсь в Лондон — с вами или без вас, — поскольку получила долгожданное письмо от жениха, и он напоминает, что пора выполнить данное ему обещание. И вот, — (Неужели ее голос дрогнул?), — я должна собираться в путь…
Слова Силии оглушили Гранта. Он поднялся еще на одну ступеньку, чтобы посмотреть ей в глаза. Грант понял, что девушка волнуется и боится.
— Кто это сказал? Кто? — резко спросил он. Руки его неудержимо тянулись к Силии. Ему хотелось коснуться ее, заключить в объятия, удержать. — Кто сказал, что вам надо ехать к нему? Вы не поедете. Я не пущу…
Грант внезапно умолк, заметив ее безмерное удивление.
— Думаете, Уили позволит вам кануть в небытие после всего, что было? Или что сделки и безбожные союзы, заключенные Гертрудой, имеют какое-то значение после того, как вашими делами занялась моя мачеха? Боже, вы никому не доверяете! Почему, вы думаете, ваш отец настоял, чтобы вы покинули Гертруду?
— Рональд занимается моими делами и будет продолжать это делать, пока мы не поженимся, — смущенно проговорила Силия. — Я ему обязана… поклялась… ничего изменить нельзя.
— Значит, ваш отец совершил целый ряд глупостей. Сначала отдал вас Гертруде, а потом доверил ваши дела типу, которого вы почти не знаете. Да ведь этот человек буквально продал вас!
— О нет! — Силия оттолкнула Гранта, но он привлек ее к себе так близко, что она отчетливо ощутила его ярость.
— Да! Да! Вы сочинили сказку и в ней живете. Гертруда — злобная ведьма, но и ваш жених — отнюдь не добрый принц. А вот Уили — настоящая крестная мать.
— Не желаю этого слушать. Пусть будет что будет. Рональд женится на мне. А кто еще, кроме него, зная о моем происхождении, решится сделать мне предложение? Ответьте, сэр, кто?
«Я», — хотел сказать он.
Но готова ли Силия услышать это? Согласится ли принять предложение? Вместо этого Грант произнес:
— Да любой! Каждый из сотни ваших знакомых, с кем вы встречались в последние месяцы, упадет на колени и станет умолять выйти за него замуж.
— Любой, но не вы… — прошептала девушка.
Гранту хотелось придушить ее. Он не предполагал, что влюбится в эту девушку. Молодой человек прижал ее еще теснее к себе.
— Я ваш проклятый надсмотрщик. Ваш гувернер. Ишак. Ваша совесть. — Их губы соприкоснулись, и от поцелуя перехватило дыхание. — Ваш кузен… Вот уж чего я не хотел… — Он заключил ее в объятия. — Вот уж чего не хотел…
Губы Силии стали настойчивыми, очень настойчивыми и вместе с тем податливыми, тело словно таяло в его объятиях.
— Я… хочу…
Грант снова нашел ее рот. Он страстно желал Силию, его неудержимо тянуло к ней: он жаждал испить ее целиком, познать тайну затравленных зеленых глаз.
Силия раскрылась ему, будто цветок. Ее жар опалял Гранта и приглашал в необозримые глубины рта, где язык касался языка так, словно они вечно были любовниками.
Вечно! Он тонул в ее сочном, влажном аромате, мечтал наслаждаться им… всегда.
Грант знал: это безумие — желать ее, целовать, пытаться изменить судьбу этой девушки. Безумие! Он сошел с ума и не думал о последствиях и препятствиях.
А Уили?
Черт побери, Уили убьет его!
Эта мысль охладила Гранта как ушат холодной воды. Он медленно отстранился и оторвался от губ с такой неохотой, что Силия потянулась за ним и подняла голову.
— Нет, Силия.
— Но…
— Нет!
— Понимаю. — Девушка окаменела.
— Ничего ты не понимаешь! — Притворяясь равнодушным, он отступил в сторону. — Нам действительно пора возвращаться в Лондон. Постараемся успеть на одиннадцатичасовой поезд.
— Нет, это вы извините меня. Кажется, я помешала вашей беседе. — Силия окинула усталым взглядом Томаса Темплкомба и холодное лицо Гранта. — Полагаю, вы не станете в моем присутствии ругать мою тетю?
— Ох… Но… — Дженнифер в поисках поддержки посмотрела на Гранта, и это только окончательно раскалило Силию. Не понравилось ей и то, что Грант тут же положил свою широкую ладонь на руку Дженнифер, а на нее метнул сердитый взгляд, как на обидчицу.
— Садитесь, Силия, и помолчите. Ваша тетка — лицемерка, и мы прекрасно это знаем. Из-за нее у нас пропал аппетит. Так что тема закрыта — приступим к завтраку.
Грант так мило улыбнулся малышке Темплкомб, что Силию бросило в жар.
— Садитесь, — нетерпеливо повторил он, словно угадывая ее чувства. — Поешьте что-нибудь, а то вы чертовски плохо выглядите.
— Очень любезно с вашей стороны, что вы заметили это. — Девушка поднесла к губам чашку, с удовольствием ощутив запах и вкус лимона.
— Я отправил Уили письмо и предупредил, что вы задержитесь здесь на несколько дней. — Грант по-прежнему не сводил глаз с Дженнифер, словно не видел никого привлекательнее.
— Вот как! — Силия оттолкнула тарелку с галетами и яйцами. — Но вы даже не посоветовались со мной! Я хочу вернуться в Лондон как можно скорее.
— Так мы и поступим, но через несколько дней.
— Ну уж нет, мистер Гамильтон. Я намерена ехать сегодня!
— Ничего не получится.
— Посмотрим.
— И смотреть не на что. Мне поручено сопровождать вас, а я буду готов только через три дня.
— Что ж. Весьма сочувствую. Досадно, когда долг препятствует исполнению собственных планов. А теперь утешьтесь. Из-за меня жертвовать собой не стоит. Я отправлюсь с Эмили — сегодня же.
— Обсудим это позднее.
— Ничуть не сомневаюсь. — Силия бросила украдкой взгляд на Томаса Темплкомба. Колкости привели его в явное замешательство. — Но не вижу причин менять свои планы.
«Если Грант откажется сопровождать меня в Лондон, — думала Силия, — обращусь с просьбой к добросердечному мистеру Темплкомбу. Тогда у Гранта появится возможность насладиться очарованием простушки Дженнифер. Этого он и хочет больше всего».
Девушка задохнулась от бессильного гнева. Скажите на милость, зачем она с ним цапалась? Простую жизнь в английской провинции от еще более простой жизни на цейлонской чайной плантации отделял один шаг.
Силии вдруг показалось, что она уже там. Отказать Рональду нельзя — их связывают прочные узы и долгие годы знакомства. Прежде Силия и не помышляла, что способна передумать.
Рональд решил жениться на ней, и этот момент приближается с каждой минутой.
Силия не понимала, почему так расстроена. Она всегда мечтала выйти замуж на Рональда, всего четыре месяца назад стремилась к этому всей душой.
«Я чрезмерно легкомысленна, раз испугалась того, чем должен завершиться наш роман, и злюсь, что мой спутник уделяет время деревенской девчушке, хотя имеет полное право в нее влюбиться». Задержись Силия в столовой, она, возможно, поняла бы, что к чему. Но в этот миг девушка поднялась:
— Извините, я пойду собирать вещи.
— Силия!..
Не успела девушка подняться на верхнюю площадку, как ее догнал Грант.
Она ощутила жар протянутой руки, его властную силу, увидела злость, вспыхнувшую в зеленых глазах.
— Вы ведете себя как испорченный ребенок.
— А вы, мистер Гамильтон, как человек, которого отвлекли от любимой забавы.
— Стоило бы вам как следует всыпать.
— Эта обязанность тоже возложена на вас? Доколе же вам придется так надрываться из-за меня? Вы очень ответственны, мистер Гамильтон, но вам придется примириться с мыслью, что не все в вашей власти. Например, мой сегодняшний отъезд в Лондон.
— Черт возьми, Силия, не показывайте, что дурно воспитаны, ни мне, ни друзьям моей мачехи. Плохо уже то, что приходится скрывать ваше бегство из теткиного дома. Сегодня вам нельзя ехать в Лондон одной.
— Я в отчаянии оттого, что нарушаю вашу сельскую идиллию. Не сомневаюсь, у вас были иные планы. Нет никакой необходимости отказываться от них только для того, чтобы присматривать за мной.
— Нарушаете мои планы! — Грант задохнулся от злости. — Неблагодарная девчонка! Мой единственный план — следить за вашей безопасностью и удобством. Иначе какого черта я оказался бы во время уик-энда в этом Богом забытом месте?
— Понимаю, все дело в Уили. И в вашем обременительном чувстве ответственности. Еще одно задание. Неприятное маленькое задание: последить, не станет ли тетка обижать Силию?
Силия внутренне съежилась от унижения. Как же она, дочь цыганки, вознамерилась противостоять судьбе?
— Ну вот что, мистер Гамильтон, позвольте заверить вас, что я больше не буду вашей обузой. Поэтому окажите последнюю любезность: сегодня я отправляюсь в Лондон — с вами или без вас, — поскольку получила долгожданное письмо от жениха, и он напоминает, что пора выполнить данное ему обещание. И вот, — (Неужели ее голос дрогнул?), — я должна собираться в путь…
Слова Силии оглушили Гранта. Он поднялся еще на одну ступеньку, чтобы посмотреть ей в глаза. Грант понял, что девушка волнуется и боится.
— Кто это сказал? Кто? — резко спросил он. Руки его неудержимо тянулись к Силии. Ему хотелось коснуться ее, заключить в объятия, удержать. — Кто сказал, что вам надо ехать к нему? Вы не поедете. Я не пущу…
Грант внезапно умолк, заметив ее безмерное удивление.
— Думаете, Уили позволит вам кануть в небытие после всего, что было? Или что сделки и безбожные союзы, заключенные Гертрудой, имеют какое-то значение после того, как вашими делами занялась моя мачеха? Боже, вы никому не доверяете! Почему, вы думаете, ваш отец настоял, чтобы вы покинули Гертруду?
— Рональд занимается моими делами и будет продолжать это делать, пока мы не поженимся, — смущенно проговорила Силия. — Я ему обязана… поклялась… ничего изменить нельзя.
— Значит, ваш отец совершил целый ряд глупостей. Сначала отдал вас Гертруде, а потом доверил ваши дела типу, которого вы почти не знаете. Да ведь этот человек буквально продал вас!
— О нет! — Силия оттолкнула Гранта, но он привлек ее к себе так близко, что она отчетливо ощутила его ярость.
— Да! Да! Вы сочинили сказку и в ней живете. Гертруда — злобная ведьма, но и ваш жених — отнюдь не добрый принц. А вот Уили — настоящая крестная мать.
— Не желаю этого слушать. Пусть будет что будет. Рональд женится на мне. А кто еще, кроме него, зная о моем происхождении, решится сделать мне предложение? Ответьте, сэр, кто?
«Я», — хотел сказать он.
Но готова ли Силия услышать это? Согласится ли принять предложение? Вместо этого Грант произнес:
— Да любой! Каждый из сотни ваших знакомых, с кем вы встречались в последние месяцы, упадет на колени и станет умолять выйти за него замуж.
— Любой, но не вы… — прошептала девушка.
Гранту хотелось придушить ее. Он не предполагал, что влюбится в эту девушку. Молодой человек прижал ее еще теснее к себе.
— Я ваш проклятый надсмотрщик. Ваш гувернер. Ишак. Ваша совесть. — Их губы соприкоснулись, и от поцелуя перехватило дыхание. — Ваш кузен… Вот уж чего я не хотел… — Он заключил ее в объятия. — Вот уж чего не хотел…
Губы Силии стали настойчивыми, очень настойчивыми и вместе с тем податливыми, тело словно таяло в его объятиях.
— Я… хочу…
Грант снова нашел ее рот. Он страстно желал Силию, его неудержимо тянуло к ней: он жаждал испить ее целиком, познать тайну затравленных зеленых глаз.
Силия раскрылась ему, будто цветок. Ее жар опалял Гранта и приглашал в необозримые глубины рта, где язык касался языка так, словно они вечно были любовниками.
Вечно! Он тонул в ее сочном, влажном аромате, мечтал наслаждаться им… всегда.
Грант знал: это безумие — желать ее, целовать, пытаться изменить судьбу этой девушки. Безумие! Он сошел с ума и не думал о последствиях и препятствиях.
А Уили?
Черт побери, Уили убьет его!
Эта мысль охладила Гранта как ушат холодной воды. Он медленно отстранился и оторвался от губ с такой неохотой, что Силия потянулась за ним и подняла голову.
— Нет, Силия.
— Но…
— Нет!
— Понимаю. — Девушка окаменела.
— Ничего ты не понимаешь! — Притворяясь равнодушным, он отступил в сторону. — Нам действительно пора возвращаться в Лондон. Постараемся успеть на одиннадцатичасовой поезд.