Роджерс Розмари. Невеста плантатора

   — Все благодаря здравому смыслу и уму мистера Мейтленда. Я всегда его слушаюсь, выбирая платье.
   Силию раздражали любезности тетки и Антеи. Однако она думала лишь о том, что часа через два встретит Рональда в своей одежде. Она походила на миссионерку, и ей хотелось выглядеть старой девой. Это вселяло надежду, что Рональд не станет цепляться за такую невесту.
   Чей-то голос, перекрыв рев пароходного гудка, объявил, что они бросили якорь в гавани Коломбо.
   — У нас наклейки на всех чемоданах? — деловито осведомилась Гертруда. — Как ты думаешь, Тео, епископ Коломбо пошлет кого-нибудь помочь нам с таможней и прочей канцелярской волокитой? Дорогой, ты написал ему?
   — Успокойся, — заверил ее муж. — Епископ все устроил. Его представитель проводит нас в Мутвал, где мы разместимся в доме на территории колледжа Святого Томаса.
   — Ну пошли! — громко возгласила Гертруда. — Представитель епископа не объявился. Нам пора отправляться на таможню.
   Силия последовала за спутниками — в смятении и растерянности. Итак, она дома, но среди чужих. Никогда еще она не чувствовала такой пропасти между двумя мирами.
   И все же девушка заметила, что дядю здесь встречают с почтением, как важного гостя.
   Наконец их доставили в отель «Гранд-Ориентал». Здесь им предстояло отдохнуть после утомительного плавания и дождаться представителя епископа.
   Окна отеля выходили на бухту и великолепный Палм-Корт. Даже Гертруда сочла это местом высокого уровня и тут же приказала подать английский чай, маленькие душистые сандвичи, аспарагус, ячменные лепешки и птифур и выразила удивление, что в подобной глуши такое разнообразное меню.
   Когда чаепитие подошло к концу, в дверях появился официант и приблизился к викарию с серебряным подносом. Тео взял с подноса записку и через минуту объявил:
   — Прибыл мистер Уинвуд — встретить нашу дорогую Силию. По поручению епископа он проводит нас в Мутвал.
   У Силии упало сердце, а дядя с явным удовольствием заключил:
   — Лучшего не придумать — продолжим путь со знакомым человеком.
   Силия не была готова к встрече с Рональдом. Перед тем как он появился в дверях, девушка подумала: «Ведь все здесь совсем не так, как сохранилось в моей памяти. И я не та, что раньше».
   И тут она увидела Рональда — смазливого, неуклюжего незнакомца, а не порывистого юношу, изображенного на фотографии, которая стояла на ее столике.
   Да это вовсе не тот человек, что гулял с ней в розарии и умолял, как только она подрастет, выйти за него замуж!
   Тот Рональд был рыцарем ее девичьих грез. А сейчас перед ней стоял потный мужчина в белом тиковом костюме. Он протянул букет цветов и подал руку… тете Гертруде!
   Онемевшая Силия слышала, как он поздоровался с дядей и тетей. Лишь после этого Рональд обратился к ней:
   — Дорогая!
   Девушка не могла пошевелиться.
   — Что же ты, Силия, не приветствуешь своего суженого? — встревожилась Гертруда. — Неужели после стольких лет разлуки тебе нечего сказать?
   — Рональд…
   — Ты стала настоящей англичанкой. Восхитительно!
   — Подай же ему руку, Силия.
   Девушка по-прежнему не двигалась, охваченная необъяснимым отвращением.
   — Простите ее, — поспешно проговорила Гертруда. — Бедняжка поднялась ни свет ни заря, чтобы взглянуть на бухту. Хотя сама я не понимаю, чем интересны голые аборигены.
   — Совершенно справедливо. — Рональд кивнул, угадав в Гертруде союзницу. Она не позволит упорхнуть его маленькой, испуганной птичке. — Вы правы. Такое долгое путешествие очень утомительно. — Он обвел взглядом приезжих. — Позвольте выполнить первое поручение и вручить вам приглашение на сегодняшний вечер в «Королевские покои». — Рональд сделал паузу и заметил, что леди Гертруда довольна.
   — Достойное место, — заметила она.
   — В отеле для вас заказан номер. Отдохните, примите ванну и подготовьтесь к вечерним торжествам. А завтра я буду иметь честь сопровождать вас в Мутвал… — Его взгляд скользнул по Эмили.
   Очень соблазнительна: миниатюрная, стройная фигурка, сияющие глаза, лукавое личико. Она весьма соблазнительна в отличие от его невыразительной, инертной невесты.
   Очевидно, Силия ничего не извлекла из сезона в Лондоне. Все та же девушка — замкнутая, бесцветная, готовая выполнять распоряжения своего господина.
   Он женится на Силии и овладеет ею из чувства долга, а потом займется Эмили. Служанка и госпожа… пикантная ситуация.
   Рональд с трудом отвел взгляд от Эмили.
   — Детали обсудим утром. — Он внимательно посмотрел на невесту: — Силия?
   Девушка подняла на него испуганные как у лани глаза. Рональду это понравилось, ибо он решил, что по-прежнему имеет над ней власть.
   — Времени много… Времени очень много, — снисходительно заметил Рональд. — Отсрочка лишь усиливает предвкушение. Не спеши, отдыхай. Завтра поговорим.

Глава 26

   Силия устало опустилась на постель в отведенной ей роскошной спальне отеля.
   Она не понимала, что с ней происходит. Силия так ждала возвращения домой, но теперь мечты сбылись, а действительность разочаровала ее.
   И Рональд! Боже мой, Рональд!
   Он стал каким-то прилизанным, напористым и порочным… Как она заявит этому человеку, что не выйдет за него замуж?
   Силия подошла к окну и распахнула его. От густого, тяжелого аромата экзотических растений у нее закружилась голова. Какие-то смутные воспоминания нахлынули на девушку, но она постаралась избавиться от них. Нельзя погружаться в прошлое, иначе пробудятся боль и страх…
   Силия вошла в какой-то нереальный мир, ступила на берег, где все смутное и угрожающее подступало все ближе, чтобы напугать ее.
   Наверное, она просто устала. Нужно отдохнуть. Путешествие вымотало ее. Слушая бесконечные наставления тети Гертруды, Силия напряженно размышляла о том, как встретится с Рональдом и сообщит ему о разрыве.
   Ну ничего, она отдохнет, избавится от напряжения и тогда поймет, что не так.
   А теперь нужно успокоиться. Силия позвала служанку, и та втерла ей ароматную воду в виски.
   Между явью и сном Силия слышала, как Эмили привернула фитиль лампы и закрыла за собой дверь. Вдали закричала сова, откуда-то донесся легкий шорох, похожий на шипение змея в садах Эдема.
   Она проснулась внезапно, тряхнула головой, чтобы отогнать сон, и густые волосы рассыпались по плечам.
   Силия то ли услышала, то ли почувствовала нечто необычное, и это вывело ее из блаженного забытья.
   Она сунула ноги в тапочки, набросила кружевную накидку поверх батистовой ночной рубашки и, подойдя к французскому окну, распахнула его.
   Девушка шла как лунатик в тени кокосовых пальм, обрамлявших узкую береговую полосу, которую заливало во время прибоя.
   Что-то неудержимо влекло Силию, словно она знала, кто ждет ее под полной луной. Змея, сова-оборотень, сам дьявол или ее Немезида. У девушки не оставалось выбора: это подсказывал ей цыганский инстинкт. Ему она и последовала. Какова бы ни была конечная цель путешествия, Силию вела судьба. И все, что случится этой ночью, предначертано заранее.
   Он ее позвал… он ждал.
   Он появился не случайно.
   Он оказался на Цейлоне из-за нее…
   Силия устремилась навстречу судьбе, озаренная призрачным лунным светом в непроглядной черноте ночи.
   «Из-за меня…» — с трепетом подумала она.
   Тонкая накидка цеплялась за ветви кустарников, и Силия скинула ее, тапочки мешали бежать навстречу судьбе, и она отшвырнула их. Босая, девушка выбралась наконец из тени кокосовых пальм на залитый лунным светом песок.
   Он нетерпеливо схватил ее и повернул так, чтобы хорошенько рассмотреть под луной. Силия тяжело дышала, полуоткрыв рот. Сейчас она совсем не ожидала встретить его, и он выглядел странно в тропическом наряде, с давно не бритой бородой. В своем новом обличье он все так же манил ее.
   Какой волшебный миг: они вдвоем под луной, ее мистический порыв к чему-то такому, чего Силия не сумела бы объяснить, шуршание длинных листьев кокосовых пальм под легким ветерком и тяжелый плеск волн. Может, все это происходит в Эдеме? Адам и Ева, змей и запретный плод!..
   Но сегодняшней ночью нет ничего запретного.
   Он притянул девушку к себе, прижал к полуобнаженному телу и прильнул к полным губам. Пальцы прошлись по густым волосам.
   Он проклинал себя за то, что потерял рассудок, забыл об осторожности, но не имел сил отстраниться. И здесь, в просоленной жаре ее родины, не мог сдержаться и не взять то, чего так желал.
   — Обольстительница… цыганская ведьма… Ты сводишь меня с ума!.. — Он снова приник к ее губам.
   Боже! Под ночной рубашкой Силии ничего не было… Под влажной, прилипшей к телу тканью проступали выпуклые темные соски и треугольник волос между стройными бедрами.
   И она ответила на его поцелуи — неистово и страстно. Темные густые волосы щекотали ему лицо, мягкие груди прижались к его обнаженной груди.
   Господь милосердный! Кто же она? Цыганка или настоящая леди? И какая из двух причиняет такую боль его чреслам? Где проходит невидимая грань между животным вожделением и любовью?
   Но все грани внезапно стерлись, потому что, ощутив его желание, она еще крепче прижалась бедрами к напрягшейся мужской плоти. И откуда только Силия знает, как лучше двигаться, чтобы позволить ему ощутить под тонкой тканью ее разгоряченную плоть?
   Задохнувшись от поцелуя, девушка отстранилась.
   — Ты здесь? — Эти слова прозвучали как благодарственная молитва; Силия поняла, что умерла бы, если бы он не приехал. Бог знает, что с ней происходило. Ясно было одно: как бы яростно он ни сопротивлялся, судьба дарит ей то, о чем она больше всего мечтала.
   — Долг… — Его губы снова прильнули к ней, и Силия отдалась пьянящему поцелую. — Ответственность…
   Он дразнил ее — словами и поцелуями, — но девушка не сопротивлялась.
   — Я хочу… — Силия умолкла. Его кожа обжигала, и она растворялась в этом сладостном пламени. Он уже не владел собой, ибо желал ее страстно, всем сердцем.
   Все предначертано… сегодня ночью… под луной…
   Он уступил. От ее прикосновений по спине пробегала дрожь. Он ждал этого всю жизнь, и вот теперь…
   А как же последствия? Ему следовало подумать о последствиях, ибо он имел дело с цыганской ведьмой.
   Разве его не предупреждали: следи за собой, помни о долге? Он ни на секунду не забывал пророчество Альзены. И вот оно начало сбываться.
   Но только все повернулось иначе: ему велели оберегать Силию, а он ее соблазнял.
   Альзена не предвидела одного — что им движет всепоглощающее желание и страсть. Он проехал полсвета, чтобы Силия предложила себя здесь, на краю земли. И именно в тот момент, когда ему следовало отказаться от нее.
   Один-единственный поцелуй. Последний.
   Со стоном он прижал ее к себе.
   В последний раз…
   В этом неистовом поцелуе слились подавляемая ярость и страсть. И Силия ответила так же неистово и жадно.
   Еще миг — и он уступил бы, чтобы потом проклинать последствия. Его руки скользили по нагому телу девушки, манящей, соблазнительной, страстной.
   Пропади все пропадом!
   Он коснулся пальцами ее бархатистого лона и услышал, как Силия застонала. Тело ее напряглось от прикосновения. Бедра сомкнулись и подались навстречу ему. Непреодолимое желание бурлило и в ней, и в нем. Он поцеловал девушку требовательно, почти грубо.
   Этого нельзя делать… нельзя! Но она хотела этого так же, как и он. Может быть, даже больше.
   — Боже мой, Силия! — стонал он.
   И в этот миг она словно взорвалась, достигла вершины, и с ее губ сорвался стон.
   — Си-иии-лиии-я!
   Внезапно невдалеке послышались голоса, и за деревьями мелькнул свет фонарей. Грант рывком отстранился:
   — Неужели Гертруда?
   Силия растерялась; очарование исчезло, растворилось как дым.
   — Ты не знал?
   — Нет.
   Новое осложнение. Гертруда была настроена решительно и поэтому опасна. Опаснее чем когда бы то ни было.
   — Прикройся!
   — Грант…
   — Не могу… не буду… Черт побери, Силия!
   — Понимаю, — холодно бросила она. — Луна, пьянящий ночной воздух. Просто закружилась голова…
   — Что-то в этом роде. — Он поискал ее накидку. А голоса и всполохи света все приближались.
   — Значит, ты предоставишь мне разговаривать с ними? — Силия едва говорила. Предназначение… Цыганская судьба…
   Грант нашел ее накидку за минуту до того, как к ним подошли.
   — Возьми! — Он растворился в темноте. Силия закуталась в накидку.
   — Ради бога, Силия, в чем дело? — раздраженно спросила Гертруда.
   Девушку охватила ярость к Гертруде, злость к оттолкнувшему ее Гранту.
   — Что, тетя Гертруда?
   — Не подходящий для прогулок час, не знаю, что и предположить.
   — Вам незачем ничего предполагать, поскольку сопровождаете меня не вы, а дядя Тео.
   — Верно, но он будет вне себя, узнав, что ты прогуливаешься по берегу одна, почти нагая, а до приема остается всего час. Эмили приготовила ванну, но она уже остыла. Неисправимая упрямица, посмотри, на кого ты похожа! — Гертруда помолчала, поджидая, когда к ним приблизятся Антея и Джордж Мейтленд.
   Фонари взметнулись вверх, освещая позор Силии.
   — Джордж, я не вынесу… — Антея побледнела, и заботливый муж тотчас же увел ее.
   — Ни капли раскаяния! Точь-в-точь мать! — Всем своим видом Гертруда выказывала неудовольствие, но злорадно радовалась тому, что подозрения ее подтвердились. — Дикарь способен произвести на свет только дикаря. Благодари Бога, что с нами не было мистера Уинвуда, когда Эмили подняла тревогу. Если бы он видел тебя сейчас, свадьба не состоялось бы, а твоя безбожная душа безнадежно погрязла в грехе.
   «Я и так безнадежно погрязла в грехе», — подумала Силия и тут увидела дядю Тео.
   — Ах, дорогая… — Он запыхался от быстрой ходьбы. — Ты здесь одна, а это не совсем безопасно… Кругом столько туземцев.
   Силия оперлась на его руку, и дядя Тео повел ее к отелю, предостерегающе поглядывая через плечо на молчавшую жену.
   — Едва ли они решились бы напасть на белую женщину. И все же ты поступила неблагоразумно. — Слова викария растворялись в воздухе. Впрочем, в отличие от своей супруги он не нашел ничего предосудительного в том, что полуобнаженная племянница отправилась прогуляться по берегу. — Обещай, дорогая, что в следующий раз возьмешь с собой Эмили и оденешься сообразно случаю.
   — Обещаю, — заверила его девушка.
   — Вот и славно! А теперь пойдем на прием.
   Но Силия не хотела идти на прием и не желала никого видеть. Ее унизило бесцеремонное поведение Гранта, пренебрегшего ею. Силия чувствовала себя преданной.
   Цыганское пророчество… судьба… предначертание… Пустая болтовня! Как она могла поверить этому и предложить себя в дар мужчине, отвергшему ее?
   Случившееся ошеломило Силию. В тот горячечный момент ей показалось, что сбывается предсказание. Но теперь она испытывала лишь унижение.
   Как же теперь поступить? Так, как убеждала Гертруда: выйти замуж за того, кому безразлично ее происхождение. А ведь тот, другой, увлек ее, но ни разу не заикнулся о браке.
   Быть может, в том и состояло ее предназначение — проделать долгий путь и наконец покориться и принять то, что предлагает человек, сохранявший все эти годы верность ей.
   Она вернулась на Цейлон не для того, чтобы властвовать. Ей придется подчиниться.
   А значит, забыть Гранта Гамильтона и позволить Рональду обладать ею!
   Дрожащая Силия начала с помощью Эмили одеваться к приему. У девушки нестерпимо ныло сердце, руки похолодели. К тому же она сильно задержалась и теперь опасалась выслушать выговор от вошедшей Гертруды.
   — Твой жених очень мил… Почему же ты обращалась с ним как с чужим?
   «Так и есть, это не ускользнуло от внимания тетки!»
   — Он и есть мне чужой.
   — Глупости! Рональд совсем не изменился.
   — Верно. Это я изменилась.
   Внизу Силия присоединилась к своим спутникам. На ней было коричневое шелковое платье с высоким воротом, отделанным кружевом и заколотым красивой золотой брошью. Эмили собрала волосы Силии в большой пучок на затылке, ничем не украсив их.
   Девушка казалась стройной и хрупкой, а скромно потупленные глаза выражали покорность судьбе, так что даже Гертруда взирала на племянницу без обычного раздражения.
   Силия гнала от себя мысли о Гранте Гамильтоне и о той небывалой свободе, которую испытала в его объятиях.
   У отеля выстроилась вереница карет. Силия случайно расположилась рядом Гертрудой, одетой явно не по возрасту — в розовое платье с черными кружевами.
   — Ну вот, дорогая, наконец ты прилично выглядишь и не похожа на служанку-туземку, спешащую на свидание.
   — И вы тоже хорошо выглядите, тетя Гертруда.
   Антея не скрывала недоброжелательства к Силии после того, как увидела полуобнаженную подругу на берегу. Чтобы не смотреть на Силию, Антея уставилась в окно кареты.
   «Королевские покои» — красивое, просторное, построенное в колониальном стиле здание — были обнесены колоннадой и ярко освещены. Экипажи подъезжали к мраморной лестнице, где слуги встречали гостей, провожали наверх, в зал для приемов, и объявляли о их прибытии.
   Цвет общества Коломбо представал здесь во всей красе: местные жители явно не скупились ни на наряды, ни на драгоценности. По сравнению с ними прибывшие выглядели как бедные родственники.
   Однако Гертруда вплыла в зал, словно чувствовала себя королевой; за ней робко следовал дядя Тео.
   Гостей представили официальным лицам. Силия между тем пришла в себя, тем более что Рональд не появлялся. Все были приветливы с гостями, никто ни с кем особенно не церемонился.
   Память подсказывала Силии, что здесь все сохранилось, как прежде, — дружелюбная, теплая атмосфера, окружавшая некогда ее мать, да и саму Силию в детстве.
   Неудивительно, что мотыльку Марианне было вольготно с отцом и этими людьми — она считала их своими.
   — Вот ты где, Силия.
   Девушка похолодела. Гертруда! Силия ненавидела этот язвительный голос, это нескрываемое недоброжелательство. Тетка считала, что вправе судить о морали людей даже вдали от Англии.
   — Знаешь, дорогая, общаться с официальными лицами непредосудительно. А вот появляться на людях без сопровождающего… негоже. К счастью, твой жених здесь, и это избавит тебя от неверных шагов. Тебе ведь так не терпелось с ним встретиться.
   Силия обернулась и встретилась с самодовольным взглядом Уинвуда.
   Она замерла и даже не подала ему руки. Впрочем, другого не существует. «Рональд — мой жених, моя судьба, мое предназначение», — мысленно сказала себе она.
   — Вам есть о чем поговорить, — заметила Гертруда. — Хотя здесь не очень подходящее место. Итак, Силия приехала. Она выросла и, по-моему, расцвела.
   Почему тетка так нагло лжет? И какое наказание понесет Гертруда за свой грех?
   — Только благодаря вам, — любезно отозвался Уинвуд и подал руку. — Силия.
   — Что, Рональд?
   — Ты не рада меня видеть?
   Она надеялась, что справится, взглянет ему в лицо и скажет: «Ах, Рональд, я так счастлива! Едва дождалась встречи с тобой».
   Переведя дыхание, Силия тихо ответила:
   — Конечно, рада.
   «Говори только самое необходимое», — убеждала она себя.
   — Пойдем.
   — Ах нет, это неудобно! Правда, тетя Гертруда?.. Особенно здесь, где нас окружают незнакомые люди.
   — Милая Силия, — возразила тетка, — это вполне удобно. Остаться наедине с женихом непредосудительно.
   Будь все проклято! Как же из этого выпутаться?
   — Но…
   — Я присмотрю за тобой. Да и что может случиться на людях?
   Рональд улыбнулся: «Старая стерва!»
   — Вот видишь, любимая. Всего одна минута наедине. Не смущайся. Я все тот же.
   «Зато я изменилась. Боже, почему я постоянно об этом думаю? И неужели он не замечает?»
   Рональд увлек Силию в противоположный конец приемного зала.
   — Вижу, ты не рада своему жениху.
   Черт побери, он начинает заявлять претензии на то, что она не способна дать ему! Силия потупила взгляд:
   — Прошло столько времени…
   — Или затянулся твой лондонский сезон! — усмехнулся Рональд. — Ты ни разу не написала, не прислала ни одной весточки.
   Кем лучше притвориться: невинной или шлюхой? Да и что ему ответить: «Я отдала душу бессердечному негодяю, но он отверг меня, и поэтому я возвращаюсь к тебе?..» Но даже теперь Силию одолевали сомнения. Она не знала этого мужчину — единственного, кому известна ее история.
   — Сестра отца так быстро меня похитила, что я не успела опомниться…
   — А может, это оттого, что мужчины осаждали тебя?
   Ну вот, что теперь — разубеждать его? А ведь не далее как два часа назад его единственный соперник заявил, чего хочет и на каких условиях…
   Чтобы умилостивить Рональда, ей снова придется притворяться.
   Как она может выйти замуж за этого человека?
   Силия вздохнула:
   — Рональд, щеголи из высшего общества не интересуются такими дебютантками, как я.
   «Не так уж она невинна», — думал Уинвуд, разглядывая ее губы, глаза, румянец.
   — Многих мужчин пленяет детская невинность.
   Боже, на что он намекает? Силия рассмеялась:
   — Уверяю тебя, в окружении тети Гертруды таких нет. Все делается так, как подобает. А тетя Уили через несколько недель расскажет обо всем сама.
   — Вот как? — удивился Рональд. — Значит, она приедет на свадебные торжества?
   Вопрос застал Силию врасплох и на секунду лишил дара речи. С ней даже не сочли нужным посоветоваться! А ведь еще недавно Рональд не знал, что она возвращается.
   — Извини, я не совсем поняла…
   — Дорогая… — голос Рональда упал, — я полагал, что раз уж мы ждали так долго, то ты… как и я… захочешь ускорить церемонию.
   — Когда же это произойдет?
   — Когда угодно, дорогая. Моя единственная мечта — сделать тебя счастливой.
   — Однако здесь не место… — Силия растерялась и испугалась, заметив, что в его глазах вспыхнула ненависть.
   За этого человека она обещала выйти замуж. Выбора не было. Он — ее будущее и ее судьба. Круг замкнулся! Для Силии осталось одно: вступление в права наследства и выполнение долга перед Рональдом.
   — Разреши мне подумать. Мы устроимся в Мутвале, и я приду в себя. Может, ты прав: лучше сделать все поскорее, — добавила она примирительно.
   Что же, теперь всю жизнь она будет идти у него на поводу? Силия видела, как он разгневан.
   — Согласен. Я поступил опрометчиво, затеяв этот разговор в твой первый вечер на Цейлоне. Представляю, как ты рада тому, что снова дома.
   — Я просто счастлива.
   «Да уж, безумное счастье — за этот вечер меня отвергли, а потом предложили вступить в брак. Я обрела свободу и в мгновение ока потеряла ее». Девушку смущали чувства к Гранту: его отношение к ней возмущало Силию. Но хуже всего то, что она хочет от него того, что он не желает ей дать.
   Зато Рональд готов на все. Он женится, как только получит ее согласие.
   — Вернемся в зал. Твоя тетя ждет.
   — Конечно…
   Сбитая с толку Силия не могла осмыслить происходящего. Она слишком поспешно приняла решение — инстинкт не обманывал ее: Силия не хотела замуж за Рональда Уинвуда. Но тетя Гертруда и дядя Тео явно считали ее брак свершившимся фактом.

Глава 27

   Как она была красива! Рональд не мог ее не любить. Она купалась в ручье, пробегавшем неподалеку от маленького домика ее брата. И белая ткань, которой она из скромности обернулась, прилипла к телу и подчеркивала каждый его изгиб.
   Рональд любил ее тело. И неустанно повторял, что восхищен ею и не может без нее жить.
   И это было чистой правдой. Тем не менее каждый раз, посещая шамана, она платила большие деньги за приворотное зелье, чтобы привязать к себе англичанина, ибо любила его все сильнее и сильнее.
   Сужата посмотрела на свое отражение в зеркале — подарке Рональда, и то, что она увидела, обрадовало ее. Даже среди местных женщин Сужата отличалась особым изяществом фигуры. Она была красива: золотистая кожа, длинные черные волосы и светло-карие глаза.
   Ни одна англичанка не сравнится с ней! Они все такие уродины. И эта наверняка не лучше. Конечно же, боится змей и сороконожек, даже больших мух и шмелей. Под солнцем ее бледное лицо покраснеет, появятся веснушки. А в европейской одежде она будет постоянно страдать от жары.
   Нет, надолго она здесь не задержится. Даже если эта глупая тварь дотянет до свадьбы, Сужата так или иначе от нее избавится — и Рональд снова будет принадлежать ей. Колдун поклялся в этом Сужате, а она верила ему.
   Но происшествие у цыган оставило чувство тревоги, и она никак не могла успокоиться.
   Чтобы убедиться, что звезды не лгут и Рональд останется с ней, Сужата отправилась к старой цыганке, попросила погадать на картах и захватила копию гороскопа, составленного в момент ее рождения.
   Но к ужасу Сужаты, сморщенная гадалка оттолкнула и ее гороскоп, и гороскоп Рональда, впала в транс и начала что-то вещать заунывным, зловещим голосом. У Сужаты от страха зашевелились волосы и по спине побежали мурашки.
   — Слушай, красотка, будь осторожна. Тебе следует беречься. Тебе и твоему брату. Молодая англичанка ничем не угрожает. Тут замешан другой — темный и сильный, — тот, что ее охраняет. Она принадлежит ему, а не тому, кого ты любишь.