Роджерс Розмари. Невеста плантатора

   Да, Грант явно понимал, что на его месте мог оказаться любой другой. И хотел внушить ей, что это именно он.
   В этом и состояла разница между ними: Силия так полно отдалась танцу только потому, что была с Грантом.
   Эта мысль встревожила девушку, как внезапно раскрытая тайна души.
   Какая нелепая мысль, что ей, Силии, удалось заставить этого невозмутимого человека усомниться в себе.
   Нет, нельзя допускать, что ей подвластна такая сила.
   И все же…
   Последние звуки вальса замерли, и Грант увлек Силию на террасу. Ей показалось, словно что-то кончилось, но зато начинается другое, еще неведомое. Она все еще находилась в его объятиях, на грани света и тьмы, сознания и безумия, и откуда-то сверху за ней следили глаза Марианны.
   Это была не игра. Грант Гамильтон не опустился бы до игры. Он увлек Силию сюда сознательно, и она последовала за ним — не вырвалась, не убежала. И теперь, теперь…
   Грант крепко прижимал к себе девушку, но вот рука, которая так уверенно вела ее в танце, отстранилась. Он погладил Силию по щеке, и его сияющие глаза устремились на нее.
   Губы Силии раскрылись, и она, едва дыша, склонила голову набок, когда его губы приблизились к ее лицу. Ей показалось бесконечным мгновение, когда Грант ждал, вдыхая аромат ее волос.
   «Он слишком опытен», — лихорадочно подумала Силия. В этот момент Грант коснулся ее губами. И тут же отпрянул, словно сдерживал себя, потому что… потому что она совсем не знает жизни. Силия почувствовала унижение.
   «Я хочу покорить этого высокомерного Гранта Гамильтона».
   От запретной мысли ослабли колени. Силия вцепилась ему в плечо и ощутила, как напряглись его мышцы. Грант привлек ее к себе. Властно и требовательно…
   Воздвигнутые Силией преграды рухнули. Оставалось лишь отдаться его страсти — телом, но не душой. Ее возбуждение росло. «Ну и что, если он завладеет моим языком?»
   Неготовой к этому Силии хотелось вырваться и убежать, но еще сильнее — испытать наслаждение.
   Какие ужасные противоречия: она казалась себе беспомощной и сильной, уязвимой и могущественной, невинной и опытной, незрелой и ко всему готовой,
   Вот так… вот так покоряют мужчины поцелуем. И ее поработят навсегда.
   Силия ощутила неведомое доселе наслаждение и тут же отстранилась.
   Боже Праведный!
   От его поцелуя у девушки закружилась голова.
   Грант сжимал Силию в объятиях, и оба напряженно молчали, словно осознавая опасность ситуации.
   Боже, всего за две недели невинная девушка превратилась в отъявленную кокетку — не странно ли это?
   Но нет, ему нельзя ее целовать, приоткрывать мир знания этой соблазнительнице! Надо запретить себе желать ее.
   Будь она проклята, будь проклята Уили…
   — Вы были правы, мисс Пенмарис. — Грант разжал объятия так неожиданно, что Силия едва устояла на ногах. — Никто не способен ничему научить вас. И меньше других я.
   В душе девушки вскипел гнев. Она должна спасти хотя бы свою гордость!
   Она вскинула голову. Марианна!
   — Ну что, мистер Гамильтон, можно вычеркнуть еще одно дело из списка спешных заданий? Весьма сожалею, что ваше мальчишеское ощупывание ничем не завершилось. Две недели иногда кажутся целой жизнью, верно? Тете Уили следовало бы лучше приглядывать за мной. Но я ничего не расскажу об этой небольшой прелюдии с объятиями — и вас прошу о том же.
   Силия повернулась и направилась в дом. В глазах ее сверкнули слезы, но Грант не заметил их.
   Увидев, Антея мгновенно смекнула: что-то неладно!
   — Силия, дорогая, что с тобой?
   — Ничего, все в порядке!
   Теперь все в порядке. Силия решила забыть о своем безрассудстве и танцевать с каждым, кто пригласит ее. Эта мысль пробудила в девушке своевольное, капризное чувство. Сегодня она вправе делать все, что пожелает.
   А Гранта Гамильтона вообще не будет замечать. Грант же стоял у французского окна. Его мрачное выражение лица и взгляд из-под прищуренных век не предвещали ничего хорошего тому, кто помешает ему.
   Особенно ей.

Глава 11

   — Что же это такое? Так нельзя! Тео! Пожалуйста, отложи свою древнюю книгу и послушай меня внимательно. Прошу тебя, просмотри только что принесенные газеты. Взгляни на фотографии и на подписи к ним! Принц Уэльский оказывает нашей бедняжке Силии особое внимание! Всем понятно, что это означает. И еще: она ходит повсюду в сопровождении пасынка Уилхелмины, а ведь он намного старше ее! Это не улучшает репутацию. Тео!
   Викарий вздохнул, снял пенсне, потер переносицу и снова водрузил его на нос.
   — Успокойся, дорогая, незачем так волноваться. Помни, что сказал тебе доктор Рейнольдс. Что это такое, в конце концов? Всего лишь бульварная газетенка, собирающая сплетни на потребу публике. Люди нашего круга этого даже не заметят. Пожалуйста, сядь, Гертруда, ты меня отвлекаешь.
   Тон мужа не допускал возражений. Гертруда замолчала, что случалось с ней очень редко, уселась в удобное широкое кресло и поджала губы.
   Тео читал так долго и внимательно, что Гертруда еле сдерживала нетерпение.
   — Ну что ж, дорогая, — наконец начал он. — Не знаю, что и сказать. Если человек появляется в обществе, его не уберечь от сплетен и слухов. Поэтому лучше всего не обращать внимания на оскорбительные выпады. Уверен, Силию постоянно оберегают. Да и чем мы с тобой можем помочь ей?
   — Однако, Тео, слово сказано, и его не вернешь! Наш долг — восстановить ущерб, нанесенный ее репутации. Мы должны вытащить несчастную девочку из этой пагубной среды и вернуть сюда.
   — Ну же, Гертруда, дорогая, возьми себя в руки и не тревожься о том, чего мы не в силах изменить. Силия уже не под нашей опекой, и мы за нее не отвечаем. Остается молиться и уповать: как бы ни сложилась ситуация, девочку укрепили годы, проведенные в нашем доме. И твое воспитание принесет ей бесценную пользу, — учтиво добавил викарий. — Вера, только вера спасает людей!
   Леди Гертруда фыркнула:
   — С тобой сегодня невозможно разговаривать. Ты не вникаешь в то, что меня волнует. Что ж, оставайся со своими книгами, а я займусь более практичными делами. — Гертруда поднялась и смахнула газеты со стола мужа. На пороге она задержалась. — Кстати, я написала Рональду Уинвуду и известила его о том, что Силия уже не с нами. Неизвестно, позволили бедному ребенку сообщить о том, что произошло, или нет. И еще: полагая, что свидание с нами и серьезный разговор с тобой укрепят характер девочки, я пригласила Силию и миссис Гамильтон — или одну Силию со служанкой — провести у нас уик-энд. Надеюсь, ты не возражаешь?
   Не дождавшись ответа, Гертруда вышла.
   Позже, когда настроение Тео изменится, она напомнит ему, как бросила в воду один-единственный хлеб. Именно так Гертруда и поступила, но все же это лучше, чем ничего.
 
   Уили нехотя развернула полученную от Гертруды записку. Ей совсем не хотелось принимать приглашение в Грейндж, но до Гертруды, без сомнения, дошли слухи, она прочла газеты и теперь в ней с новой силой пробудилась ответственность за племянницу.
   Но конечно, решение должна принять сама Силия. Заметив, что девушка охвачена противоречиями, Уили понимала, что ее не обрадует перспектива поездки в Грейндж.
   — Конечно, они по тебе скучают, — сказала она.
   — Да неужели? — вырвалось у Силии, но она тут же пожалела о своих словах. Никогда раньше девушка не задумывалась о чувствах Гертруды, но той, безусловно, не хотелось отдавать воспитанницу под опеку Уили. Силия не сомневалась, что тетя и дядя по ней скучают. Она поступила безжалостно.
   — Дорогая, — продолжала Уили, — необязательно решать сразу. В ближайший уик-энд мы связаны обязательствами и едем в Гарвиль, а все прочее можно отложить, если ты захочешь навестить дядю и тетю. Я готова отправиться с тобой, а если пожелаешь, возьми Эмили или пригласи Антею. Кажется, она говорила, что ее приятель мистер Мейтленд обожает проповеди дяди Тео.
   — Ты так добра ко мне, тетя Уили! А вот тети Гертруды я всегда побаивалась. Не то чтобы она плохо ко мне относилась или бывала несправедлива… просто с ней нельзя разговаривать так свободно.
   — Да, она подавляет, — согласилась Уили. — Но ты выросла, стала сильнее, обрела уверенность в себе. К тому же ты беседовала с принцем Уэльским, так чего же робеть перед собственной тетей?
   Силия вспомнила, что сумела совладать и с Грантом Гамильтоном. Он не показывался в Карлтон-Хаусе после того памятного вечера. Вот и не появлялся бы еще лет сто!
   — Визит к тете Гертруде по сравнению со всем остальным — просто прогулка, но я предпочла бы, чтобы ты поехала со мной…
   — Чтобы оберегать тебя?
   — Чтобы помочь встретить лицом к лицу то, чего я хотела бы избежать. — Силия не знала, угадала ли тетя правду.
 
   Грант Гамильтон злился, ибо мысли о Силии неотступно преследовали его.
   И это замечала леди Марвелла Мерривейл, хотя именно от нее он предпочел бы все скрыть.
   — Грант, дорогой, прежде ты никогда не сдерживал свои порывы. Девочка выглядит весьма необычно. Полагаю, она невинна. Любой темпераментный мужчина мечтал бы овладеть страстной девственницей?
   — Ошибаешься, Марвелла, — сухо бросил он.
   — Настоящая Золушка ждет не дождется принца, который взял бы ее и… Впрочем, не стоит продолжать. Но даже Золушка должна понять, что такое жизнь. Поэтому не все ли равно, сделаешь это ты или какой-то неизвестный жених, который ждет, когда она вырастет?
   — Все это сказки, Марвелла. Ты просто не представляешь, о чем говоришь.
   — Бедняжка Грант… За несколько недель ты разговариваешь со мной впервые, а виной всему слухи о том, что мисс Пенмарис водит тебя за нос.
   — С помощью Уили. Неужели ты полагаешь, что интересно обольщать девиц в присутствии мачехи?
   — Которая не постеснялась войти в твою спальню, когда ты был кое-чем… занят. Кто знает, много ли она позволяет себе в Америке…
   Марвелла осеклась, заметив, как потемнело лицо Гранта. Она совершила ошибку, усомнившись в добродетели его обожаемой Уили и дорогого отца. Но Марвелла была в отчаянии. Интрижка Гранта с Силией Пенмарис сводила ее с ума. Он, видите ли, не может выбросить из головы эту смазливую крошку, а с ней не встречался уже несколько недель! А когда Марвелла попыталась найти его, ей заявили, что он в Шотландии.
   На самом же деле Грант был здесь — обедал у их общего приятеля и так же, как и Марвелла, попал в список гостей, приглашенных в будущий уик-энд в Гарвиль.
   Конечно, снискав поразительный успех в Лондоне, эта Силия тоже отправится туда. Это уже слишком! Марвелла не понимала, как Грант выносит ее общество.
   Разговоры о девчонке Гранту явно не нравились. Однако Марвелла желала досадить ему. Пусть поймет наконец, чем отличается опытная красавица от невинной дебютантки.
   — Удивительно, что тебя еще мучают угрызения совести. Девочке не терпится познать все, что способна предложить ей жизнь. А мужчины, говорят, ложатся штабелями, чтобы удовлетворить ее любопытство, — особенно после того, как ею открыто восхищался принц Уэльский. Такое способно вскружить голову любой девчонке. Не станешь же ты отрицать, что она не прочь немного… поэкспериментировать?
   Грант стиснул зубы. Марвелла говорила то, о чем думал он сам после того неоконченного поцелуя, сводившего его с ума.
   — Какая же ты дрянь, Марвелла! Никакого сочувствия к невинной девушке, изрядно напуганной своим первым сезоном!
   — Все вы такие, мужчины! Невинная девушка! Я тоже была когда-то невинной и жаждала узнать все, о чем не имела понятия. Но едва потеряешь целомудрие, с этим покончено. Приходится двигаться дальше, набираться сил и мудрости, иначе проиграешь навсегда.
   Грант бросил на нее пристальный взгляд. Странное признание для профессиональной красотки, все знавшей и все испытавшей! Марвеллу прощали за все только потому, что она очаровательна и хладнокровна.
   Бесстрашная и напористая, Марвелла всегда смело добивалась своей цели. Любовников же привлекало в ней то, что она никогда ни о чем не сожалела.
   Или все-таки сожалела, и ему первому удалось заглянуть в ее холодную душу? Впрочем, не все ли равно? Лед обжигает так же, как пламя. Страсть Гранта угасла, — зачем же бродить по пепелищу и раздувать тлеющие искры?
   — Ты едешь в Гарвиль? — спросила Марвелла и, не удержавшись, добавила: — А твоя маленькая девственница?
   — Там разве не все соберутся? — Грант пришел в раздражение.
   Леди Марвелла Мерривейл сознавала, что отличается от всех. Ее муж с завидным постоянством пропускал утомительные рауты по выходным, а сама она неизменно добивалась того, чтобы ее поселили в комнате неподалеку от Гранта Гамильтона.
   От нее не так легко ускользнуть. Пока Марвелле пришлось довольствоваться этой мыслью.

Глава 12

   В Гарвиль они отправились в пятницу на утреннем поезде. Все купе было забито вещами, однако они знали, что виконт к каждому поезду посылает экипажи.
   — Славная погода для уик-энда! — радостно заметила Уили, когда поезд тронулся и, миновав город, вошел в живописную провинцию. — Слава Богу, Гарвиль не слишком далеко — не больше трех часов пути. Почти всем удобно добираться. — Она задумчиво добавила: — Хорошо бы и Грант поехал туда. В последние дни я его не видела и не слышала.
   Силия вспыхнула и отвернулась к окну.
   — Да? А я и не заметила…
   Уили украдкой бросила взгляд на племянницу.
   — Конечно, ты ведь была так занята, — чуть насмешливо бросила она. Что произошло между девушкой и Грантом? Несколько дней назад молодые люди вели себя весьма странно: обменивались сердитыми взглядами и избегали друг друга. На Гранта это не похоже.
   Еще удивительнее то, что он не появился в последующие дни и не сказал, поедет ли в Гарвиль. А у Силии сейчас такой смущенный вид.
   Уили решила, что для Силии важнее всего общаться с самыми изысканными людьми в самых сложных ситуациях. Для красивой дебютантки лучше всего интимный кружок, собравшийся на уик-энд в загородном доме вельможи. Там юную девушку будут окружать сливки общества, и она научится выходить из двусмысленных положений.
   Это — как бросить ребенка в воду, чтобы научить плавать. Ни вечеринки, ни посещения театра, ни даже огромный успех у принца Уэльского не могли подготовить Силию к такой ситуации, когда нельзя извиниться и уйти, если что-то пойдет не так.
   Если в Гарвиль приедет Грант, положение сильно осложнится, хотя, возможно, у Уили просто разыгралось воображение. Снова взглянув на племянницу, она увидела, что та смотрит в окно — спокойная и умиротворенная. Поезд миновал чистенькую деревушку и расположенные неподалеку от нее фермы, затем пейзаж сменился, и за окном замелькали склоны пологих холмов, поля и озера, сады, расположенные террасами. На горизонте виднелись высокие дома.
   Этому миру принадлежала Силия.
   — Как по-твоему, кто там будет? — спросила девушка.
   — Не знаю, но Милхэйвен вращается в самом лучшем обществе. Поэтому не удивлюсь, увидев там графиню или даже принца, известного тем, что ему все быстро наскучивает. Хотя, возможно, Альберт не рискнет сразу свести молодую жену с такой раскованной компанией. Поживем — увидим.
   — А что представляет собой Гарвиль?
   — Это мой первый визит туда. — Уили не стала объяснять Силии, что герцог, ее первый муж, не желал вывозить юную супругу даже в дом своего сына. Боялся, как бы молодые люди не вскружили ей голову. — Говорят, красивый, ухоженный дом. Скоро узнаем сами.
   Через полчаса поезд остановился у места назначения. Тут же появился носильщик с тележкой и взял их багаж. Дамы вышли из вагона и направились к станции.
   Там гостей ожидали несколько кучеров — все с разными табличками. На одной значилось: «Гарвиль».
   Вскоре они двинулись в путь.
   Мимо промелькнули дома, чуть дальше раскинулись зеленые поля, окруженные купами деревьев. Уили, охваченная каким-то странным чувством, не хотела нарушать молчания.
   Она вступала в мир, некогда составлявший часть ее жизни. Уили удивилась, что в ней так ярко всколыхнулись воспоминания о первом замужестве. Она тряхнула головой, стараясь избавиться от неприятных мыслей. Сейчас для нее важнее всего была Силия. Судя по выражению лица племянницы, ей было приятно оказаться за городом.
   Экипаж въехал на пологий холм, и дамы увидели вдалеке Гарвиль, двухэтажный кирпичный особняк с флигелями. К нему вела широкая лестница. Планировка дома поражала своим изяществом.
   Особняк был окутан золотистой дымкой позднего лета. Теплый ветерок доносил аромат спелых яблок и нагретой за день травы. Казалось, где-то за домом журчал ручей.
   Но то была лишь игра воображения, хотя весь Гарвиль казался прекрасной грезой.
   Между тем экипаж миновал каменные колонны и по тенистой аллее, над которой смыкались кроны вековых деревьев, подкатил к особняку.
   На верхней ступени лестницы стоял виконт Гарвиль и приветливо махал им рукой.
   Огромный зал для приемов ничуть не подавлял своим величием, напротив, давал ощущение домашнего очага.
   — Сразу видно, что здесь есть хозяин, — сказала Уили.
   Они стояли в вестибюле, на выложенном мраморной плиткой полу, и наблюдали, как слуги понесли в спальни их чемоданы.
   — Превосходные панели, — продолжала она. — К счастью, стены не увешаны семейными портретами и пейзажами. Только два полотна в золоченых рамах и золотой узор над камином. Заметь, здесь негде даже присесть. Так что гости уходят сразу, не задерживаясь…
   Уили умолкла, поскольку появился Гарвиль. Он протянул к ней руку, но его холодный, оценивающий взгляд задержался на Силии.
   — Все доставлено в ваши комнаты. Ну как, Уилхелмина, сначала освежитесь или перекусите?
   Она подала ему руку, но внимательно проследила за взглядом виконта. Что это значит?
   — Пожалуй, освежусь. Пусть поднос доставят в комнату. Вполне достаточно чая с печеньем.
   — Сейчас Марден распорядится. — Гарвиль стиснул ладонь Уили. — А Аили передам, что вы скоро к ней присоединитесь. — Он щелкнул пальцами, и тотчас появился слуга. — О вас позаботятся. Вскоре увидимся. — Виконт посторонился, пропуская Уили. Она вышла с неприятным ощущением, что он все еще смотрит на Силию.
   Перила лестницы были отделаны слоновой костью, позолотой, а ступени покрывал пушистый бордовый ковер — такой же, как наверху в коридоре. Выделенная дамам спальня выходила на заднюю сторону дома и располагалась в конце крыла. Даже Уили поразила ее роскошь. На полу лежал такой же ковер, как в коридоре, но только зеленоватых тонов. Орнамент перекликался с узором на обоях и гармонировал с цветом штор и покрывал.
   В мраморном камине потрескивал огонь. Возле каждой из широких кроватей стояла изящная скамеечка, в углу — секретер, два просторных кресла и стол у окна.
   Внизу, под ними, благоухал цветущий сад, расположенный террасами, и там уже собрались гости, чтобы закусить на открытом воздухе.
   — Чудесно! — Уили коснулась штор. — Альберт постарался. Никогда бы не подумала… — Ее прервал стук в дверь. — Силия, будь добра…
   Девушка впустила лакея, и тот поставил поднос на стол у окна. Уили отпустила лакея и горничную.
   — Приступим, Силия. — Она потянулась за фарфоровым чайником. — Дорогая, сегодня ты что-то очень тихая.
   Девушка кивнула, взяла чашку и осторожно пригубила горячий, бодрящий чай.
   — Просто не знаю, что и сказать. Здесь все так отличается от лондонских домов. Не то чтобы дом графини был менее шикарным. Но он другой. Наверное, здесь придерживаются иного этикета? И все такое грандиозное, даже там, за окном…
   — Да, здесь все другое и грандиозное, — согласилась Уили, — и привычное лишь для тех, кто постоянно посещает такие уик-энды и живет в таких домах. Даже мне не случалось жить в таком особняке, хотя мы с мистером Гамильтоном часто бываем в гостях. Однако в Америке все совсем иначе. Смотри-ка, здесь Грант! — Обрадованная Уили указала в окно.
   Силия уже увидела его. Залитый солнечным светом, он, казалось, преобразился, и в девушке вновь вспыхнуло желание, которое она тщетно пыталась подавить.
   Они спустились по парадной лестнице, и внизу их встретил оживленный говор гостей. Знакомый голос заставил Уили приостановиться.
   — Марвелла!
   Сердце Силии упало. Уверенная в себе, красивая Марвелла, которая так чувственно танцевала с Грантом, явно кого-то поджидала. Кого же?
   Какой неприятный, резкий голос и требовательный тон! Она произносила слова отчетливо, поэтому Уили и Силия слышали все.
   — Альберт, дорогой, что ты хочешь этим сказать? Тебе ведь хорошо известно, о чем я просила. Все предельно ясно.
   — Но, Марвелла, обстоятельства… Уилхелмина… И еще эта телеграмма от лорда Мерривейла…
   — Старый дуралей никогда бы не узнал.
   — Это невозможно… нельзя же в присутствии его мачехи… В любое другое время — с удовольствием, но лорд Мерривейл…
   — И тем не менее ты прикажешь все сделать так, как надо, уверена.
   — Слишком поздно. Они уже здесь, и Юлия…
   — Юлия! Ради Бога, не говори мне об этой сопливой кретинке! Никто не может взять в толк, почему ты на ней женился. А теперь еще поручил ей разместить гостей. Да что она в этом понимает?
   — Хватит, Марвелла! Я ничего не стану менять и не позволю оскорблять мою жену!
   — Не беспокойся, Альберт, обещаю вести себя пристойно.
   — Сомневаюсь.
   В следующую секунду Марвелла воскликнула:
   — А вот и миссис Гамильтон… с Силией, о которой я так много слышала! — добавила она с деланным восхищением.
   Удивительно, как все эти люди умеют скрывать свои чувства!
   «Странно, — подумала Силия, — совсем недавно я уносилась мечтами в высшее общество, а теперь легко и свободно, как потомственная аристократка, беседую с этими людьми. Однако они ничуть не похожи на тех, кого я себе представляла».
   Высший свет — средоточие порока и зла — об этом Силию предупреждали. И в эту минуту ей дружелюбно улыбалась женщина, буквально погрязшая в грехах.
   И все же, глядя на Марвеллу, Сильвия ощутила зависть. Эта лицемерка так ловко скрывала свою порочность, что многие считали ее самим совершенством. Силия не сомневалась: Марвелла приняла приглашение лишь потому, что желала последовать за Грантом Гамильтоном.
   Между тем внутренний голос убеждал Силию, что любовные связи Гранта ее совершенно не касаются.
   — Леди Мерривейл. — Девушка слегка поклонилась.
   — Грант тоже здесь? — осведомилась красотка и взглянула на Уили.
   — Вам лучше знать! — отрезала та.
   — Откуда же?
   — Милорд Мерривейл присоединится к нам? — Тон Уили стал приторно-любезным — таким же, как у Марвеллы.
   — Не уверена. О, вот с кем мне надо переговорить! Прошу меня извинить. — И она направилась к лестнице, заметив нескольких спускающихся гостей.
   — Дрянь! — бросила ей вслед Уили.
   — Что у Гранта с ней общего?
   — Об этом спроси у него самого, — мрачно ответила тетя.
   Нет уж, до этого Силия не снизойдет. Она вообще не хотела с ним говорить.
   Но все шло совсем не так, как предполагала девушка.
   Едва она и Уили зашли поздороваться с Юлией, как в Красной гостиной появился Грант.
   — Дорогой мой мальчик! — воскликнула Уили, прервав разговор с хозяйкой.
   — Уили!.. — Он взял ее за руки, но не сводил взгляда с Силии, вступившей в беседу с Юлией. — Клянусь, теперь я в твоем распоряжении, — сказал Грант. — Ну как Силия?
   — Само совершенство. А ты настоящий дьявол! Почему так надолго забыл о нас? — упрекнула его Уили.
   «Хитрая лиса — моя мачеха, — подумал он. — Уили, конечно, знает про меня все, но догадывается ли она о том, что я поцеловал Силию и этот поцелуй перевернул мне душу? Да, я повел себя как последний глупец, но не признаваться же в этом Уили».
   Ему приходилось считаться с тем, что здесь Силия и сумасбродная Марвелла.
   Сейчас никаких осложнений не предвидится: гости заняты чаепитием и болтовней. Но потом, когда начнется игра…
   — Силия…
   Девушка с независимым видом приподняла подбородок, когда Грант повернулся к ней.
   — Грант. — Силия холодно протянула ему руку (иначе окружающие сочли бы, что она пренебрегает им), но от его прикосновения ее охватил трепет.
   Тут он наклонился к ней — в зеленых глазах блеснула насмешка — и коснулся губами щеки Силии.
   Девушку раздирали противоречивые чувства. На мгновение замешкавшись, она бросила взгляд на Марвеллу и прошептала:
   — Вычеркните еще один пункт из списка ваших обязательств. Ах, Грант, будьте осторожны, иначе вас проглотит эта акула — леди Марвелла.
   — Она — дрянь! — Грант сжал руку Силии. — И никто, слышите, никто, не посмеет учить вас вести себя так, как она!
   — Как знать, — возразила Силия и тут же поежилась от его разъяренного взгляда.
   — Грант!
   — Вас зовет леди Марвелла. Мне лучше убраться подобру-поздорову. Иначе она сметет меня своими юбками.
   — Вы никуда не пойдете!
   — Грант! — требовательно повторила Марвелла, направляясь к ним. Испытав гнев при виде любовника в обществе Силии, она искусно скрыла свои чувства.
   — Марвелла. — Молодой человек холодно поклонился, но, так и не выпустив ладони Силии, не подал ей руки.
   — Силия не нуждается в спасательном круге. Не так ли, дорогая? — Это прозвучало приторно-сладко.
   Девушка чувствовала презрение к Марвелле. Она снова притворяется — на сей раз покровительницей неопытной дебютантки.