Страница:
Вспышки белого света, мелькавшие в кромешной мгле, в которую погрузилась Энн, ослепляли ее. Резь в глазах становилась невыносимой. Энн казалось, что она стремительно летит вниз по туннелю, повинуясь силам гравитации. Неужели она, как Алиса, попавшая в сказочную кроличью нору, окажется в параллельном мире? Энн окатила волна ужаса при мысли, что другого, зазеркального мира не существует и что она нигде не вынырнет из поглотившего ее мрака. Она исчезнет навсегда. Затем ощущение сменилось. Энн уже не просто падала, она кружилась, словно попав в чудовищную воронку. Вспышки замелькали, с головокружительной скоростью сменяя друг друга. Вместе со светом появился шум. Энн почудилось, будто она оказалась возле водопроводного крана высотой с небоскреб, из которого хлещет вода. Шум был настолько громким, что барабанные перепонки могли не выдержать.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Энн не почувствовала боли от падения, хотя ощутила момент окончания движения. Резкая остановка отозвалась лишь дискомфортом в грудной клетке, как будто ее стиснула чья-то стальная рука.
Энн огляделась по сторонам с и удивлением обнаружила, что находится в кондитерской. Множество плетеных корзинок с заварными пирожными, пончиками, посыпанными сахарной пудрой, и имбирным печеньем в форме домиков, животных и деревьев. Воздух наполняли ароматы ванили, лимонной цедры и горячего шоколада. Место, без сомнения, было ей хорошо знакомо. Бросив беглый взгляд на прилавок, за которым она стояла, Энн поразилась, насколько хорошо знает содержимое задвинутых ящиков. В правом верхнем – бумажные салфетки и соломки для молочного коктейля, в правом нижнем – книга учета… От пассивного созерцания ящиков Энн отвлек грубый мужской голос. От неожиданности она вздрогнула. В послеобеденное время кондитерская пустовала, и редкие посетители были столь же необычным явлением, как и солнечные затмения.
– Мисс Адамс, мы могли бы с вами поговорить?
Она подняла глаза на обратившегося к ней мужчину и сразу догадалась по серьезному выражению его лица, что он пришел вовсе не для того, чтобы накупить сластей обездоленным ребятишкам. Этот человек не успокоится, пока не сживет меня со свету, подумала Энн, узнав в госте шерифа Маркеса.
– О чем? – настороженно спросила она, ощетинившись, словно испуганный ежик. – Суд принял оправдательное решение по моему делу, и я…
– Вы, мисс Адамс, должны ответить за совершенное злодеяние, – с непроницаемым выражением лица ответил шериф.
– Почему вы ополчились именно на меня? В городе ежедневно происходят несчастные случаи и совершаются преступления, но вы вообразили, будто исчадие ада – я. – Энн сорвалась на крик. Это не был крик ярости или демонстрации силы. Напротив, это был возглас страха и признания собственной слабости. Энн устала противостоять шефу полиции, который при всяком удобном случае настраивал против нее знакомых и клиентов.
– Давайте выберем для нашего разговора более спокойное место.
– Мне и здесь неплохо, – огрызнулась Энн, в тщетной надежде поглядывая на входную дверь – не заглянет ли в кондитерскую покупатель.
Шериф тоже бросил взгляд на дверь и продолжил; теперь его голос звучал тише и почти примирительно:
– Мисс Адамс, вы убили не просто законопослушную горожанку. Не просто красивую и молодую женщину, не познавшую еще радости материнства. – Его тон становился все пафоснее, словно Маркес нагнетал атмосферу для великого признания. – Вы убили женщину, которую я любил.
– Вы? – не веря своим ушам, переспросила Энн. Она знала, что погибшая Мелани Харт была замужем за человеком, на днях переведенным из реанимации в обычную палату.
– Да, в тот самый вечер, когда вы, черт бы вас побрал, – не выдержал патетической интонации Маркес, – возникли на ее пути, Мелани собиралась порвать с мужем. В тот самый вечер, когда ее тело уже везли в городской морг, я ждал ее за празднично сервированным столом.
– Я… я не знала…
Энн не понимала, зачем Маркес рассказывает ей о своей любовной связи с Мелани, но инстинктивно чувствовала, что это известие равнозначно вынесению ей смертного приговора. Боль и ненависть стоящего перед ней человека была разрушительна, как бывает разрушительной разбушевавшаяся стихия. Однако его признание внушало ей не только страх, но и надежду.
Несмотря на оправдательный приговор, Энн винила себя в гибели незнакомой женщины. Почему Господь так поступил с ними обеими? Энн никогда не встречалась с Мелани, следовательно, ни та, ни другая не могли желать друг другу зла. Их столкновение было роковой случайностью. Однако Энн не могла унять угрызений совести. Ведь она жива, а та… Мелани мертва. Почему?
Однако теперь у Энн появились сомнения относительно непогрешимости Мелани Харт. Маркес был ее любовником, следовательно, Мелани изменяла мужу, прелюбодействовала. Но так ли велик ее грех, чтобы наказанием за него послужила смерть?
Шериф сказал, что Мелани собиралась признаться мужу в измене. Наверняка она нервничала. Возможно, даже приняла какие-нибудь успокоительные средства, отчего ее реакция стала не столь быстрой, и в результате она не смогла справиться с управлением автомобилем… Как же Энн хотела в это поверить! Поверить в то, что в гибели Мелани Харт нет ее вины.
– Об этом никто не знал. – Приглушенный голос Маркеса нарушил воцарившуюся на несколько минут тишину. – Мелани не желала афишировать нашу связь.
– Зачем вы рассказали мне? – Голос Энн предательски дрогнул.
Она выдала свой страх Маркесу, и он плотоядно улыбнулся. Жертва была в его власти. Энн была кроликом перед готовящимся к нападению удавом.
– Затем, чтобы ты знала, за что расплачиваешься.
Колени Энн задрожали, и она едва удержалась на ногах. Схватившись обеими руками за прилавок, Энн пыталась прийти в себя. Не может же шериф убить ее прямо на рабочем месте?! Подумав о том, что его приход вряд ли был кем-нибудь замечен, Энн испугалась еще больше. Она видела в черных глазах Маркеса один-единственный ответ: он действительно собирался ее убить. Придушить, как цыпленка.
И вдруг раздался скрип задней двери. Энн непроизвольно расплылась в улыбке. Она спасена! Сколько раз она ругалась на несобранную напарницу, которая вечно забывала в кондитерской то перчатки, то шарф, то записную книжку. Сейчас же Энн готова была благословить рассеянность Джудит.
– Энн! – раздался пронзительный крик напарницы из каморки позади торгового зала. – Ты не видела мои очки?!
– Они здесь, Джудит, – отозвалась Энн, стараясь не смотреть на рассвирепевшего Маркеса.
Через минуту в помещение ворвалась запыхавшаяся девушка. На вид ей нельзя было дать больше восемнадцати, хотя на самом деле она уже отметила двадцать пятый день рождения.
Энн протянула подруге футляр с очками и незаметно для Маркеса подмигнула. Она понимала, что рассчитывать на феноменальную, почти телепатическую догадливость Джудит вряд ли стоит, но и упускать шанс – возможно, единственный – не имела права.
Джудит непонимающе уставилась на Энн. Теперь уже и Маркес заметил молчаливое переглядывание женщин. Как ни прискорбно, но сегодня ему придется уйти ни с чем.
– До скорой встречи, мисс Адамс, – без тени улыбки произнес Маркес, направившись к двери.
Энн с шумом выдохнула набранный в легкие воздух. И, не отвечая на расспросы Джудит, поспешила в каморку за своим плащом. Медлить нельзя. Она должна сегодня же покинуть Касл-хилл. Вряд ли Маркес даст ей неделю на обдумывание маршрута.
13
– Я не виновата! Не виновата… У нее сдали нервы… Она должна была погибнуть! – бессвязно выкрикивала метавшаяся на больничной кровати женщина. Никто не воспринимал ее слова всерьез, считая их бредом.
Откуда-то издалека до нее гулким эхом доносились слова врачей о том, что у нее падает давление, что ее теряют…
– Не-е-ет! – От громкого крика голос Энн сорвался, перейдя на хрип смертельно раненого зверя.
Сейчас, вспомнив прошлое, вспомнив о беседе с шерифом Маркесом, она не хотела умирать. Она должна выжить и открыть правду Дэвису. Он должен знать, что любил совсем не ту женщину, которую, как ему казалось, знал. Мелани вовсе не была невинной овечкой. И то, что выбор миссис Харт пал на шерифа Маркеса, не добавляло ей очарования.
Энн чувствовала, как ее тело пронизывают щупальца электрического тока, что ее сердце заставляют работать ритмичными движениями рук, что в ее легкие противоестественным путем врывается воздух. Она могла помочь врачам только одним способом – желанием выжить. И она из последних сил цеплялась за жизнь.
Энн не имела даже самого туманного представления о том, сколько прошло времени с тех пор, как ее сознание вновь ускользнуло. Минуты или часы? Когда Энн разлепила глаза и осмотрелась, она увидела все тот же стерильно белый потолок больничной палаты и обеспокоенное лицо доктора Юджина. Парадоксально, но сейчас она чувствовала себя все же лучше, чем очнувшись после отравления. Неужели она пережила клиническую смерть? Энн доводилось читать о людях, которым довелось обмануть смерть и прийти в себя после того, как их сердце остановилось. Они все как один утверждали, что видели туннель, яркий свет и слышали звон. Возможно, ее собственные ощущения были порождены этими слухами и полет по спиральному туннелю – всего лишь плод ее воспаленного воображения.
Заметив, что пациентка очнулась, доктор, не произнеся ни слова, принялся производить обычные манипуляции: считать пульс, проверять реакцию зрачков на свет и осматривать кожные покровы.
Энн послушно поднимала то правую, то левую руку, открывала рот, высовывала язык, следила взглядом за шариковой ручкой… Когда же Энн заметила на лице доктора удовлетворенную улыбку, она осмелилась спросить:
– Что… что со мной произошло? Почему я… – Раздиравший горло кашель не дал ей закончить.
– Мисс Адамс, только не волнуйтесь, – предостерег врач, понимая, что на месте многострадальной Энн он бы уже впал в панику и потребовал вооруженных телохранителей. – Не понимаю, как это могло произойти, но…
– Доктор, мне стало хуже? Действие яда оказалось сильнее, чем вы предполагали?
– Видите ли… мы склонны полагать, что имел место повторный акт отравления. Во всяком случае, результаты анализов свидетельствуют именно об этом.
– Но как? – Дыхание Энн участилось, она едва успевала глотнуть очередную порцию воздуха.
В страхе снова потерять способность самостоятельно дышать, она стала открывать рот шире, словно надеясь набрать воздуха с запасом.
Доктор Юджин пожал плечами и скрестил на груди руки.
– Вспомните, мисс Адамс, кто сегодня вас навещал, кроме шерифа Маркеса и Роберта Экрейда?
– Кажется, больше никто, – после паузы ответила Энн. – Как только Роберт ушел от меня, я уснула и… потом – черная дыра. – Она решила пока не сообщать доктору Юджину о том, что к ней вернулась память. Сейчас ее куда больше заботило другое. Кто пытался ее убить? Если Дэвис в больнице, то…
– Это был Маркес, – с поразившей доктора уверенностью и твердостью заявила Энн.
– Шериф? – с недоверием переспросил доктор.
– Да.
– Но… но, мисс Адамс, это же безумие! Начальник полиции не мог убить выжившую жертву своего заклятого врага. Вы понятия не имеете о том, как Маркес ждал своего триумфа. С вашими показаниями ему не стоило ни малейшего труда упечь Дэвиса Харта за решетку. Пусть в глазах горожан это и выглядело бы как расправа. Всем ведь известно о ненависти Маркеса.
– А вы ведь тоже его недолюбливаете? – сказала Энн, пристально глядя на Юджина.
Как же она сразу не догадалась! Дэвис – врач. Медицинское сообщество – что-то вроде всемирного братства. Единая клятва, принесенная ими при вступлении на стезю врачевания, не просто сближает их, она сковывает незримыми цепями взаимопомощи и верности общему делу, общим идеалам добра, справедливости и милосердия. Однако тут было нечто большее. Энн угадала это по тону доктора Юджина. Он был на стороне Дэвиса не только как коллега, но и как друг.
– Дэвис пережил тяжелую утрату, а вместо сочувствия получил травлю со стороны Маркеса. Если вас интересует, мисс Адамс, то я до последнего отговаривал Дэвиса от опрометчивого решения бросить практику. Бесспорно, он был одним из талантливейших хирургов нашей клиники. А у нас работают первоклассные специалисты.
– Я знаю, – с вымученной улыбкой ответила Энн. – Вы спасли мне жизнь.
– Однако я сомневаюсь, что Маркес покушался на вашу жизнь. Да, он ненавидел Дэвиса… но чтобы убить невинную женщину… я отказываюсь в это верить.
– Напрасно, – раздался за его спиной приятный женский голос.
Мелани уже пару минут прислушивалась к разговору за дверью палаты Энн Адамс, дожидаясь наиболее подходящего момента для своего появления.
Доктор Юджин обернулся и… не нашелся, что сказать.
– Это вы? Вы позвонили мне и сообщили о том, что Энн угрожает опасность?
Мелани обольстительно улыбнулась и вошла. Приторно-сладкий аромат духов шлейфом потянулся за ее стройной фигурой и вскоре наполнил всю комнату.
– Филипп, к чему такой официальный тон? Мы ведь всегда были на «ты»?
– Мелани, как ты… ты жива? – Без сомнения, перед ним стояла жена Дэвиса Харта. Но здравый смысл подсказывал, нет, вопил, что это невозможно. Мелани Харт погибла в автокатастрофе.
Она широко развела руки и кокетливо покрутила бедрами из стороны в сторону.
– Тебя ведь похоронили полгода назад.
– Филипп, тебе не кажется, что это не совсем вежливо, говорить женщине, что она мертва? – Мелани вела себя так непринужденно и беззаботно, словно встретила школьного приятеля на дружеской вечеринке, а не находилась в палате реанимации.
– Прости… – Он потер лоб и снял внезапно запотевшие очки. Теперь он нервно крутил их в руках, рискуя вывернуть дужки в обратную сторону. – Все были уверены…
– Филипп, не стоит извиняться. Я все понимаю. Ты, как и мой дорогой муж, и все остальные жители Касл-хилла полагали, что избавились от меня навеки. – Мелани одарила его очередной обворожительной улыбкой. О присутствии пациентки оба, похоже, совершенно забыли. – Даже не представляешь, какое у тебя сейчас забавное выражение лица. Только ради него стоило вернуться в мир живых. Слава богу, в отличие от Маркеса, ты не принимаешь меня за привидение. По-моему, у меня довольно здоровый цвет лица. Что скажешь как доктор?
– Мелани, – наконец не сдержался доктор Юджин, – неужели тебе все это кажется смешным? Понятия не имею, каким образом тебе удалось провернуть эту аферу и зачем тебе вообще это понадобилось, но ты поступила как последняя…
– Тихо, док. Не забывайте, что вы в больничной палате, – игриво ответила Мелани, покосившись на ошарашенную Энн. – Знаете ли вы, милочка, что своей жизнью обязаны мне?
– Так, значит, это все-таки ты предупредила меня о второй попытке отравления? – задумчиво, словно говорил с собой, спросил доктор Юджин.
– А кто же еще побеспокоится о репутации моего любимого мужа?
– Любимого? – наконец вступила в разговор Энн. – Ты хоть представляешь, какие мучения ему причинила, разыграв весь этот дешевый фарс? Как ты посмела явиться после того, что сотворила?
– Я, как ты выразилась, явилась, чтобы осчастливить Дэвиса. Теперь мы будем счастливы. Маркес ничего не сможет ему сделать. Если все живы, то нет повода для ссоры. Маркес едва не совершил ошибку, убив тебя. Да-да, я могу теперь говорить открыто, без обиняков и недоговоренностей. Шериф Касл-хилла Маркес пытался свалить свою вину на Дэвиса. Я всегда знала, что в глубине души он тряпка.
– Так, значит, ты и его никогда не любила? – спросила Энн.
Мелани удивленно посмотрела на женщину, которую хорошо знала по газетным материалам. Что в ней нашел Дэвис? Маркес наверняка ей солгал, сказав, что Энн была любовницей Дэвиса. Мелани не сомневалась в том, что у мужа отменный вкус. Хотя бы исходя из того, что он выбрал ее в качестве жены.
– Тебе известно о нашей связи? Откуда?
– Маркес сам мне об этом рассказал, – с вызовом ответила Энн.
Теперь лишним почувствовал себя Юджин. Неужели все это происходит наяву? Начальник полиции пытался отравить его пациентку? Похороненная полгода назад Мелани жива, а его друг награжден увесистыми рогами.
– Вот как…
Похоже, Мелани удивила неосмотрительная болтливость бывшего любовника. Успел ли он похвалиться своими любовными успехами перед кем-нибудь еще? Впрочем, никаких доказательств ни у него, ни у кого-либо другого нет. Что значит его слово против ее? Вскоре за честность Маркеса никто и гроша ломаного не даст. Преступник в форме шерифа все равно что волк в овечьей шкуре.
– К тому же Маркес не настолько глуп, чтобы оставаться в Касл-хилле. Наверняка он уже завтра пересечет мексиканскую границу, и его следы затеряются где-нибудь на просторах Латинской Америки. Что ж, у Маркеса неплохие шансы стать чайным плантатором в Парагвае или наркобароном в Колумбии.
– Дэвис больше не любит тебя, – произнесла Энн, к собственному стыду усомнившись в этом.
– Уж не тебя ли он любит? – презрительно хмыкнула Мелани, высокомерно оглядев Энн.
Какое жалкое зрелище! Странно, что на такого крысеныша еще с первого раза не подействовал крысиный яд.
– Да, меня, – ответила Энн и окончательно сникла.
Она видела перед собой уверенную в своей красоте и силе женщину. Слышанные ею ранее отзывы о харизме Мелани оказались верны. От нее исходила мощная энергия. Вот только… Превозмогая робость, Энн подняла глаза на гостью. Что скрывается за внешним лоском и манерами великосветской дамы? Чего стоит ее холодная красота, если во взгляде нет огня и света? Энергия Мелани была направлена на разрушение, а не на созидание. Если бы Мелани на самом деле любила Дэвиса, то у Энн не осталось бы ни малейшего шанса на победу. Но сердце Мелани было мертво, а потому от нее веяло могильным холодом. Такая женщина не может вернуть любовь мужа. Дэвис хранил светлую память о совсем другой Мелани, а значит… Сердце Энн запело от наполнившей его радости и надежды.
– Милочка, не строй иллюзий. Если Дэвис и успел тебе наобещать золотые горы, то советую поскорее об этом забыть и распрощаться со своими преждевременными мечтами и планами. Дэвис – мой законный муж, и я не собираюсь преподносить его тебе на блюдечке.
– Я и не прошу ни о каких одолжениях. Можешь пойти к нему прямо сейчас.
– Ты так уверена в своих силах? Думаешь, Дэвис предпочтет мне замухрышку вроде тебя? – Мелани усмехнулась, а затем повернулась к доктору Юджину, не без интереса следившему за ходом разговора. – Филипп, будь добр, расскажи малышке Энн о том, какую клятву произнес Дэвис на нашей свадьбе.
– Мелани, я не помню точно…
– Ну хотя бы приблизительно, – настаивала Мелани.
Энн чувствовала себя ничтожеством, букашкой, прилипшей к подошве туфли Мелани. Самое страшное, что Энн начала сомневаться в чувствах Дэвиса. Да, он признался ей в любви. Но это было в то время, когда он смирился со смертью жены.
Юджин неохотно начал произносить клятву верности и любви, когда-то данную Дэвисом перед алтарем. И с каждым его словом Энн ощущала все большую боль.
– …быть рядом в горе и радости, болезни и здравии… – монотонно продолжал доктор Юджин, чувствуя неловкость от странной просьбы Мелани, – пока смерть не разлучит нас, – закончил доктор.
Энн была настольно расстроена, что пропустила половину. Но даже того, что она услышала, оказалось достаточным, чтобы ввергнуть ее в пучину отчаяния.
– Смерть уже вас разлучила, Мелани. Дэвис похоронил тебя.
– Но он не похоронил свою любовь ко мне.
Энн осознала, что не в состоянии спорить с Мелани. Та была настолько уверена в себе и в чувствах Дэвиса, что это выбило почву из-под ног Энн. Дэвис должен сам сделать выбор. Если он предпочтет простить и снова принять Мелани в качестве своей жены, то она сдастся. Сколько можно ломиться в закрытую дверь и пытаться прошибить лбом стену? Возможно, она и в самом деле вообразила, что Дэвис забыл бывшую жену и полюбил ее? Быть может, она все это время, живя с ним под одной крышей, обманывала себя, выдавала желаемое за действительное? А Дэвис по-прежнему любит Мелани.
– Я рада, что мы поняли друг друга, – произнесла Мелани, прочитав в потухших глазах Энн отчаяние.
Мелани сразу потеряла к ней интерес. Она не увидела в Энн достойной соперницы. Энн оказалась слишком слабой. Она не просто проиграла, но признала свое поражение и смирилась с ним. Пусть не во всеуслышание, но Мелани, чтобы мысленно поздравить себя с победой, было уже достаточно увидеть, как из Энн ушел дух борьбы. Можно будет побаловать себя французским шампанским в честь возрождения семейства Харт.
– Энн, ты уж прости, но мне некогда тут с тобой болтать. Пора навестить мужа. – Мелани одарила ее фальшивой улыбкой. – Филипп, приходи к нам как-нибудь на ужин. Впрочем, я думаю устроить в честь своего воскрешения небольшой праздник, человек на тридцать гостей. Можешь считать себя первым приглашенным. – Мелани помахала на прощание рукой и покинула палату столь стремительно, как и появилась.
– Энн, скажите, что видели то же самое, что и я, – попросил доктор Юджин после того, как дверь за Мелани медленно закрылась.
– Либо мы оба сошли с ума, либо Мелани Харт помогает сам дьявол, – ответила Энн.
От мысли, что ее жизнь спасена стараниями Мелани, она поежилась, словно от пробиравшего до костей холода. Мир перевернулся с ног на голову, если люди, абсолютно лишенные добродетели, спасают жизни, а полицейские сажают за решетку невинных людей.
– Энн, если хотите мое мнение, – неуверенно начал доктор Юджин, – то Дэвис придет к вам.
– Но Мелани…
– Та Мелани, которую я знал и которую Дэвис любил, уже не существует. Я не могу утверждать, что Дэвис прибежит к тебе сразу же, как только выйдет из полицейского участка. Возможно, он поддастся воспоминаниям и былым мечтам… но рано или поздно он осознает, кто по-настоящему его любит.
Энн вздохнула. Но кого любит сам Дэвис? Вдруг он из тех людей, для которых важнее любить самому, чем быть любимым? Вдруг он примет Мелани такой, какой она стала, лишь бы быть с ней рядом? Разве не об этом он мечтал последние полгода?
Длинный узкий коридор и выкрашенные в ядовито-зеленый цвет стены с рядами коричневых дверей словно были созданы для того, что повергать оказавшихся здесь в уныние. Цокот каблуков казался неуместным в этом царстве безнадеги. Мелани направлялась к камере Дэвиса в сопровождении молодого полицейского. Ее женское самолюбие тешила мысль о том, что юноша с пушком на подбородке сладострастно разглядывает ее ноги и спину. Мелани знала, что сводит мужчин с ума, сколько бы лет им ни было. Она бы с удовольствием взглянула на физиономию полицейского, когда бы он узнал, что сопровождает бывшую любовницу своего шефа.
– Вы не могли бы оставить нас одних? – с обворожительной улыбкой спросила остановившаяся Мелани.
Полицейский с сомнением оглянулся, не следует ли кто-нибудь за ними. Мелани коснулась его руки и заглянула в глаза.
– Как тебя зовут?
– Брайан, – смущенно ответил тот. Он еще никогда не встречал столь сексуальной женщины. Она была воплощением чувственного женского начала.
– Брайан, будь же умницей, – пропела Мелани, доверительно глядя ему в глаза. – Я давно не виделась с мужем и хочу поговорить с ним наедине, с глазу на глаз. Ты меня понимаешь?
– Но, миссис Харт, ваш муж сейчас не один…
Мелани отступила и с удивлением приподняла левую бровь.
– Да, если бы вы так не торопились, то я бы вам все объяснил. У него уже есть посетитель. Мистер Экрейд.
Мелани впервые слышала это имя. Наверное, Дэвис обзавелся новым приятелем.
– Они там вдвоем?
– Нет, что вы! Я ведь вам уже говорил, что свидания с заключенным под стражу обвиняемым проходят в присутствии полицейских.
– Значит…
Мелани теперь не знала, стоит ли идти к Дэвису прямо сейчас. Разговора без свидетелей все равно не получится. Сможет ли она разыграть свою партию при столь большой аудитории? Одно дело – убедить одного Дэвиса, наивного и доверчивого простака, и совсем другое – двух полицейских и некоего мистера Экрейда. Последний, которого Мелани окрестила про себя темной лошадкой, особенно беспокоил ее. Откуда он взялся? Зачем пришел к Дэвису? Быть может, он хочет выступить в качестве его адвоката на предстоящем суде? Вполне вероятно. Тогда нужно скорее помешать Дэвису подписать какой-либо контракт. Никакого суда не будет. Во всяком случае, над Дэвисом. Они с Энн дадут показания против Маркеса. Его объявят в розыск, и уж затем, если бывшего шерифа удастся поймать… Впрочем, это маловероятно. Вряд ли полицейские проявят рвение в розыске своего недавнего начальника.
– И все же, Брайан, позволь мне дойти одной до камеры Дэвиса, – тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, сказала Мелани.
– Разрешите мне вас проводить.
– Думаю, я доберусь и одна. Здесь у вас сложно заблудиться, – оглядывая пустой прямой коридор, заметила Мелани. Брайан усмехнулся и согласно кивнул. – Ты ведь сказал, что у Дэвиса уже есть один дежурный полицейский. Следовательно, тебе нет надобности терять время. Отправляйся лучше за чизбургерами. Ты ведь еще не обедал, не так ли?
– Верно, миссис Харт. Если вы не возражаете…
Откуда-то издалека до нее гулким эхом доносились слова врачей о том, что у нее падает давление, что ее теряют…
– Не-е-ет! – От громкого крика голос Энн сорвался, перейдя на хрип смертельно раненого зверя.
Сейчас, вспомнив прошлое, вспомнив о беседе с шерифом Маркесом, она не хотела умирать. Она должна выжить и открыть правду Дэвису. Он должен знать, что любил совсем не ту женщину, которую, как ему казалось, знал. Мелани вовсе не была невинной овечкой. И то, что выбор миссис Харт пал на шерифа Маркеса, не добавляло ей очарования.
Энн чувствовала, как ее тело пронизывают щупальца электрического тока, что ее сердце заставляют работать ритмичными движениями рук, что в ее легкие противоестественным путем врывается воздух. Она могла помочь врачам только одним способом – желанием выжить. И она из последних сил цеплялась за жизнь.
Энн не имела даже самого туманного представления о том, сколько прошло времени с тех пор, как ее сознание вновь ускользнуло. Минуты или часы? Когда Энн разлепила глаза и осмотрелась, она увидела все тот же стерильно белый потолок больничной палаты и обеспокоенное лицо доктора Юджина. Парадоксально, но сейчас она чувствовала себя все же лучше, чем очнувшись после отравления. Неужели она пережила клиническую смерть? Энн доводилось читать о людях, которым довелось обмануть смерть и прийти в себя после того, как их сердце остановилось. Они все как один утверждали, что видели туннель, яркий свет и слышали звон. Возможно, ее собственные ощущения были порождены этими слухами и полет по спиральному туннелю – всего лишь плод ее воспаленного воображения.
Заметив, что пациентка очнулась, доктор, не произнеся ни слова, принялся производить обычные манипуляции: считать пульс, проверять реакцию зрачков на свет и осматривать кожные покровы.
Энн послушно поднимала то правую, то левую руку, открывала рот, высовывала язык, следила взглядом за шариковой ручкой… Когда же Энн заметила на лице доктора удовлетворенную улыбку, она осмелилась спросить:
– Что… что со мной произошло? Почему я… – Раздиравший горло кашель не дал ей закончить.
– Мисс Адамс, только не волнуйтесь, – предостерег врач, понимая, что на месте многострадальной Энн он бы уже впал в панику и потребовал вооруженных телохранителей. – Не понимаю, как это могло произойти, но…
– Доктор, мне стало хуже? Действие яда оказалось сильнее, чем вы предполагали?
– Видите ли… мы склонны полагать, что имел место повторный акт отравления. Во всяком случае, результаты анализов свидетельствуют именно об этом.
– Но как? – Дыхание Энн участилось, она едва успевала глотнуть очередную порцию воздуха.
В страхе снова потерять способность самостоятельно дышать, она стала открывать рот шире, словно надеясь набрать воздуха с запасом.
Доктор Юджин пожал плечами и скрестил на груди руки.
– Вспомните, мисс Адамс, кто сегодня вас навещал, кроме шерифа Маркеса и Роберта Экрейда?
– Кажется, больше никто, – после паузы ответила Энн. – Как только Роберт ушел от меня, я уснула и… потом – черная дыра. – Она решила пока не сообщать доктору Юджину о том, что к ней вернулась память. Сейчас ее куда больше заботило другое. Кто пытался ее убить? Если Дэвис в больнице, то…
– Это был Маркес, – с поразившей доктора уверенностью и твердостью заявила Энн.
– Шериф? – с недоверием переспросил доктор.
– Да.
– Но… но, мисс Адамс, это же безумие! Начальник полиции не мог убить выжившую жертву своего заклятого врага. Вы понятия не имеете о том, как Маркес ждал своего триумфа. С вашими показаниями ему не стоило ни малейшего труда упечь Дэвиса Харта за решетку. Пусть в глазах горожан это и выглядело бы как расправа. Всем ведь известно о ненависти Маркеса.
– А вы ведь тоже его недолюбливаете? – сказала Энн, пристально глядя на Юджина.
Как же она сразу не догадалась! Дэвис – врач. Медицинское сообщество – что-то вроде всемирного братства. Единая клятва, принесенная ими при вступлении на стезю врачевания, не просто сближает их, она сковывает незримыми цепями взаимопомощи и верности общему делу, общим идеалам добра, справедливости и милосердия. Однако тут было нечто большее. Энн угадала это по тону доктора Юджина. Он был на стороне Дэвиса не только как коллега, но и как друг.
– Дэвис пережил тяжелую утрату, а вместо сочувствия получил травлю со стороны Маркеса. Если вас интересует, мисс Адамс, то я до последнего отговаривал Дэвиса от опрометчивого решения бросить практику. Бесспорно, он был одним из талантливейших хирургов нашей клиники. А у нас работают первоклассные специалисты.
– Я знаю, – с вымученной улыбкой ответила Энн. – Вы спасли мне жизнь.
– Однако я сомневаюсь, что Маркес покушался на вашу жизнь. Да, он ненавидел Дэвиса… но чтобы убить невинную женщину… я отказываюсь в это верить.
– Напрасно, – раздался за его спиной приятный женский голос.
Мелани уже пару минут прислушивалась к разговору за дверью палаты Энн Адамс, дожидаясь наиболее подходящего момента для своего появления.
Доктор Юджин обернулся и… не нашелся, что сказать.
– Это вы? Вы позвонили мне и сообщили о том, что Энн угрожает опасность?
Мелани обольстительно улыбнулась и вошла. Приторно-сладкий аромат духов шлейфом потянулся за ее стройной фигурой и вскоре наполнил всю комнату.
– Филипп, к чему такой официальный тон? Мы ведь всегда были на «ты»?
– Мелани, как ты… ты жива? – Без сомнения, перед ним стояла жена Дэвиса Харта. Но здравый смысл подсказывал, нет, вопил, что это невозможно. Мелани Харт погибла в автокатастрофе.
Она широко развела руки и кокетливо покрутила бедрами из стороны в сторону.
– Тебя ведь похоронили полгода назад.
– Филипп, тебе не кажется, что это не совсем вежливо, говорить женщине, что она мертва? – Мелани вела себя так непринужденно и беззаботно, словно встретила школьного приятеля на дружеской вечеринке, а не находилась в палате реанимации.
– Прости… – Он потер лоб и снял внезапно запотевшие очки. Теперь он нервно крутил их в руках, рискуя вывернуть дужки в обратную сторону. – Все были уверены…
– Филипп, не стоит извиняться. Я все понимаю. Ты, как и мой дорогой муж, и все остальные жители Касл-хилла полагали, что избавились от меня навеки. – Мелани одарила его очередной обворожительной улыбкой. О присутствии пациентки оба, похоже, совершенно забыли. – Даже не представляешь, какое у тебя сейчас забавное выражение лица. Только ради него стоило вернуться в мир живых. Слава богу, в отличие от Маркеса, ты не принимаешь меня за привидение. По-моему, у меня довольно здоровый цвет лица. Что скажешь как доктор?
– Мелани, – наконец не сдержался доктор Юджин, – неужели тебе все это кажется смешным? Понятия не имею, каким образом тебе удалось провернуть эту аферу и зачем тебе вообще это понадобилось, но ты поступила как последняя…
– Тихо, док. Не забывайте, что вы в больничной палате, – игриво ответила Мелани, покосившись на ошарашенную Энн. – Знаете ли вы, милочка, что своей жизнью обязаны мне?
– Так, значит, это все-таки ты предупредила меня о второй попытке отравления? – задумчиво, словно говорил с собой, спросил доктор Юджин.
– А кто же еще побеспокоится о репутации моего любимого мужа?
– Любимого? – наконец вступила в разговор Энн. – Ты хоть представляешь, какие мучения ему причинила, разыграв весь этот дешевый фарс? Как ты посмела явиться после того, что сотворила?
– Я, как ты выразилась, явилась, чтобы осчастливить Дэвиса. Теперь мы будем счастливы. Маркес ничего не сможет ему сделать. Если все живы, то нет повода для ссоры. Маркес едва не совершил ошибку, убив тебя. Да-да, я могу теперь говорить открыто, без обиняков и недоговоренностей. Шериф Касл-хилла Маркес пытался свалить свою вину на Дэвиса. Я всегда знала, что в глубине души он тряпка.
– Так, значит, ты и его никогда не любила? – спросила Энн.
Мелани удивленно посмотрела на женщину, которую хорошо знала по газетным материалам. Что в ней нашел Дэвис? Маркес наверняка ей солгал, сказав, что Энн была любовницей Дэвиса. Мелани не сомневалась в том, что у мужа отменный вкус. Хотя бы исходя из того, что он выбрал ее в качестве жены.
– Тебе известно о нашей связи? Откуда?
– Маркес сам мне об этом рассказал, – с вызовом ответила Энн.
Теперь лишним почувствовал себя Юджин. Неужели все это происходит наяву? Начальник полиции пытался отравить его пациентку? Похороненная полгода назад Мелани жива, а его друг награжден увесистыми рогами.
– Вот как…
Похоже, Мелани удивила неосмотрительная болтливость бывшего любовника. Успел ли он похвалиться своими любовными успехами перед кем-нибудь еще? Впрочем, никаких доказательств ни у него, ни у кого-либо другого нет. Что значит его слово против ее? Вскоре за честность Маркеса никто и гроша ломаного не даст. Преступник в форме шерифа все равно что волк в овечьей шкуре.
– К тому же Маркес не настолько глуп, чтобы оставаться в Касл-хилле. Наверняка он уже завтра пересечет мексиканскую границу, и его следы затеряются где-нибудь на просторах Латинской Америки. Что ж, у Маркеса неплохие шансы стать чайным плантатором в Парагвае или наркобароном в Колумбии.
– Дэвис больше не любит тебя, – произнесла Энн, к собственному стыду усомнившись в этом.
– Уж не тебя ли он любит? – презрительно хмыкнула Мелани, высокомерно оглядев Энн.
Какое жалкое зрелище! Странно, что на такого крысеныша еще с первого раза не подействовал крысиный яд.
– Да, меня, – ответила Энн и окончательно сникла.
Она видела перед собой уверенную в своей красоте и силе женщину. Слышанные ею ранее отзывы о харизме Мелани оказались верны. От нее исходила мощная энергия. Вот только… Превозмогая робость, Энн подняла глаза на гостью. Что скрывается за внешним лоском и манерами великосветской дамы? Чего стоит ее холодная красота, если во взгляде нет огня и света? Энергия Мелани была направлена на разрушение, а не на созидание. Если бы Мелани на самом деле любила Дэвиса, то у Энн не осталось бы ни малейшего шанса на победу. Но сердце Мелани было мертво, а потому от нее веяло могильным холодом. Такая женщина не может вернуть любовь мужа. Дэвис хранил светлую память о совсем другой Мелани, а значит… Сердце Энн запело от наполнившей его радости и надежды.
– Милочка, не строй иллюзий. Если Дэвис и успел тебе наобещать золотые горы, то советую поскорее об этом забыть и распрощаться со своими преждевременными мечтами и планами. Дэвис – мой законный муж, и я не собираюсь преподносить его тебе на блюдечке.
– Я и не прошу ни о каких одолжениях. Можешь пойти к нему прямо сейчас.
– Ты так уверена в своих силах? Думаешь, Дэвис предпочтет мне замухрышку вроде тебя? – Мелани усмехнулась, а затем повернулась к доктору Юджину, не без интереса следившему за ходом разговора. – Филипп, будь добр, расскажи малышке Энн о том, какую клятву произнес Дэвис на нашей свадьбе.
– Мелани, я не помню точно…
– Ну хотя бы приблизительно, – настаивала Мелани.
Энн чувствовала себя ничтожеством, букашкой, прилипшей к подошве туфли Мелани. Самое страшное, что Энн начала сомневаться в чувствах Дэвиса. Да, он признался ей в любви. Но это было в то время, когда он смирился со смертью жены.
Юджин неохотно начал произносить клятву верности и любви, когда-то данную Дэвисом перед алтарем. И с каждым его словом Энн ощущала все большую боль.
– …быть рядом в горе и радости, болезни и здравии… – монотонно продолжал доктор Юджин, чувствуя неловкость от странной просьбы Мелани, – пока смерть не разлучит нас, – закончил доктор.
Энн была настольно расстроена, что пропустила половину. Но даже того, что она услышала, оказалось достаточным, чтобы ввергнуть ее в пучину отчаяния.
– Смерть уже вас разлучила, Мелани. Дэвис похоронил тебя.
– Но он не похоронил свою любовь ко мне.
Энн осознала, что не в состоянии спорить с Мелани. Та была настолько уверена в себе и в чувствах Дэвиса, что это выбило почву из-под ног Энн. Дэвис должен сам сделать выбор. Если он предпочтет простить и снова принять Мелани в качестве своей жены, то она сдастся. Сколько можно ломиться в закрытую дверь и пытаться прошибить лбом стену? Возможно, она и в самом деле вообразила, что Дэвис забыл бывшую жену и полюбил ее? Быть может, она все это время, живя с ним под одной крышей, обманывала себя, выдавала желаемое за действительное? А Дэвис по-прежнему любит Мелани.
– Я рада, что мы поняли друг друга, – произнесла Мелани, прочитав в потухших глазах Энн отчаяние.
Мелани сразу потеряла к ней интерес. Она не увидела в Энн достойной соперницы. Энн оказалась слишком слабой. Она не просто проиграла, но признала свое поражение и смирилась с ним. Пусть не во всеуслышание, но Мелани, чтобы мысленно поздравить себя с победой, было уже достаточно увидеть, как из Энн ушел дух борьбы. Можно будет побаловать себя французским шампанским в честь возрождения семейства Харт.
– Энн, ты уж прости, но мне некогда тут с тобой болтать. Пора навестить мужа. – Мелани одарила ее фальшивой улыбкой. – Филипп, приходи к нам как-нибудь на ужин. Впрочем, я думаю устроить в честь своего воскрешения небольшой праздник, человек на тридцать гостей. Можешь считать себя первым приглашенным. – Мелани помахала на прощание рукой и покинула палату столь стремительно, как и появилась.
– Энн, скажите, что видели то же самое, что и я, – попросил доктор Юджин после того, как дверь за Мелани медленно закрылась.
– Либо мы оба сошли с ума, либо Мелани Харт помогает сам дьявол, – ответила Энн.
От мысли, что ее жизнь спасена стараниями Мелани, она поежилась, словно от пробиравшего до костей холода. Мир перевернулся с ног на голову, если люди, абсолютно лишенные добродетели, спасают жизни, а полицейские сажают за решетку невинных людей.
– Энн, если хотите мое мнение, – неуверенно начал доктор Юджин, – то Дэвис придет к вам.
– Но Мелани…
– Та Мелани, которую я знал и которую Дэвис любил, уже не существует. Я не могу утверждать, что Дэвис прибежит к тебе сразу же, как только выйдет из полицейского участка. Возможно, он поддастся воспоминаниям и былым мечтам… но рано или поздно он осознает, кто по-настоящему его любит.
Энн вздохнула. Но кого любит сам Дэвис? Вдруг он из тех людей, для которых важнее любить самому, чем быть любимым? Вдруг он примет Мелани такой, какой она стала, лишь бы быть с ней рядом? Разве не об этом он мечтал последние полгода?
Длинный узкий коридор и выкрашенные в ядовито-зеленый цвет стены с рядами коричневых дверей словно были созданы для того, что повергать оказавшихся здесь в уныние. Цокот каблуков казался неуместным в этом царстве безнадеги. Мелани направлялась к камере Дэвиса в сопровождении молодого полицейского. Ее женское самолюбие тешила мысль о том, что юноша с пушком на подбородке сладострастно разглядывает ее ноги и спину. Мелани знала, что сводит мужчин с ума, сколько бы лет им ни было. Она бы с удовольствием взглянула на физиономию полицейского, когда бы он узнал, что сопровождает бывшую любовницу своего шефа.
– Вы не могли бы оставить нас одних? – с обворожительной улыбкой спросила остановившаяся Мелани.
Полицейский с сомнением оглянулся, не следует ли кто-нибудь за ними. Мелани коснулась его руки и заглянула в глаза.
– Как тебя зовут?
– Брайан, – смущенно ответил тот. Он еще никогда не встречал столь сексуальной женщины. Она была воплощением чувственного женского начала.
– Брайан, будь же умницей, – пропела Мелани, доверительно глядя ему в глаза. – Я давно не виделась с мужем и хочу поговорить с ним наедине, с глазу на глаз. Ты меня понимаешь?
– Но, миссис Харт, ваш муж сейчас не один…
Мелани отступила и с удивлением приподняла левую бровь.
– Да, если бы вы так не торопились, то я бы вам все объяснил. У него уже есть посетитель. Мистер Экрейд.
Мелани впервые слышала это имя. Наверное, Дэвис обзавелся новым приятелем.
– Они там вдвоем?
– Нет, что вы! Я ведь вам уже говорил, что свидания с заключенным под стражу обвиняемым проходят в присутствии полицейских.
– Значит…
Мелани теперь не знала, стоит ли идти к Дэвису прямо сейчас. Разговора без свидетелей все равно не получится. Сможет ли она разыграть свою партию при столь большой аудитории? Одно дело – убедить одного Дэвиса, наивного и доверчивого простака, и совсем другое – двух полицейских и некоего мистера Экрейда. Последний, которого Мелани окрестила про себя темной лошадкой, особенно беспокоил ее. Откуда он взялся? Зачем пришел к Дэвису? Быть может, он хочет выступить в качестве его адвоката на предстоящем суде? Вполне вероятно. Тогда нужно скорее помешать Дэвису подписать какой-либо контракт. Никакого суда не будет. Во всяком случае, над Дэвисом. Они с Энн дадут показания против Маркеса. Его объявят в розыск, и уж затем, если бывшего шерифа удастся поймать… Впрочем, это маловероятно. Вряд ли полицейские проявят рвение в розыске своего недавнего начальника.
– И все же, Брайан, позволь мне дойти одной до камеры Дэвиса, – тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, сказала Мелани.
– Разрешите мне вас проводить.
– Думаю, я доберусь и одна. Здесь у вас сложно заблудиться, – оглядывая пустой прямой коридор, заметила Мелани. Брайан усмехнулся и согласно кивнул. – Ты ведь сказал, что у Дэвиса уже есть один дежурный полицейский. Следовательно, тебе нет надобности терять время. Отправляйся лучше за чизбургерами. Ты ведь еще не обедал, не так ли?
– Верно, миссис Харт. Если вы не возражаете…