Романовский Владимир. Бель Эпок по-американски

   САМАНТА. Пойдем, пока я не передумала. Не то чтоб мне очень хотелось бы передумать, но я могу, знаешь ли.
   ГЕРБЕРТ. Я иду, иду.
   Они уходят налево. Пауза. Занавес.
   Картина Третья.
   Ньюпорт, Роуд Айленд. Та же терасса.
   Памела сидит у столика одна, вертит в руках свой браслет. Справа, входит Крис.
   КРИС. Здравствуй, солнышко.
   ПАМЕЛА(солнечно улыбается). Привет.
   Затяжной поцелуй. Их руки двигаются. Он становится перед ней на колени. Их голоса чуть хрипловаты.
   ПАМЕЛА(лаская его). Прекрати. Не сейчас.
   КРИС(лаская ее). Почему нет?
   ПАМЕЛА. У нас дела есть. Мне нужно тебе кое-что сказать.
   КРИС. Ага.
   Они продолжают ласкать друг друга томно.
   КРИС(целует ее в губы). Я немного опоздал, прости.
   ПАМЕЛА(отвечает на поцелуй, ласкает его). Где ты был?
   КРИС(целует ее в шею). Там и сям, в разных местах, нигде определенно.
   ПАМЕЛА. От тебя пахнет виски.
   Он встает, заставляя ее подняться тоже. Они прижались друг к другу, дело пошло всерьез.
   КРИС. Ну, да, точно, выпил немножко. Была хорошая компания, играли в карты....
   ПАМЕЛА(целует его в мочку уха). В карты?
   КРИС(целует ее плечи). В карты, да - я тебе разве не говорил? Я люблю перекинуться в карты время от времени, особенно в середине дня.
   ПАМЕЛА(пальцы в его волосах). Да? Это тебе придется прекратить.
   КРИС(целуя ее запястья). Э.... почему это?
   ПАМЕЛА. Потому что молодому джентльмену не к лицу.....(длинный поцелуй в губы) проводить дни за картами.... (еще поцелуй, его руки гладят ее спину)..... a вечера в барах. (Он ласкает ее жопу, она на грани)..... Ты должен подумать о своем будующем.
   Пауза. Они отрстраняются друг от друга на секунду.
   КРИС. О моем чем?
   ПАМЕЛА. Будующем. (Они снова обнялись и продолжают). Будующее, понял? Ты что, решил, что с моими деньгами тебе теперь и делать ничего не надо? На это и рассчитывал?
   КРИС(неуверенно). Ну, не знаю, я вообще-то....
   ПАМЕЛА. Да, так ты и думал. (Он садиться и привлекает ее к себе). Не расстраивайся. (Она садиться к нему на колени, они продолжают). Мои деньги всегда в твоем распоряжении. Но я не желаю, чтобы люди думали, что я вышла замуж за джиголо. (Долгий поцелуй). Тебе придется научиться стоять на собственных ногах. У тебя есть навыки, кажется. У тебя Гарвардский диплом.
   КРИС. Да, но....
   ПАМЕЛА. И учился ты там - не помню, что-то очень практическое....
   КРИС. Да, физика. Но....
   ПАМЕЛА(долгий поцелуй). Я поговорю со знакомыми, тебя куда-нибудь устроят на хорошее место. Кстати, есть место в одной фирме, где хозяин один из друзей моего детства. Ты в автомобилях что-нибудь смыслишь?
   КРИС. Но подожди....
   ПАМЕЛА. Им требуется хороший инженер. Мне кажется, ты справишься.
   КРИС. В автомобилях?
   Он приподнимает ее, сажает на стол, становится рядом. Они продолжают обниматься.
   ПАМЕЛА. Да. Хорошая профессия, и хорошие деньги.
   КРИС. Слушай, Памела, есть капризы и капризы. Я мог бы, пожалуй, ради тебя, стать поэтом или художником....
   ПАМЕЛА. Рифмоплетом или мазилкой. (Он кладет ее на стол на спину, склоняется над ней). Поэты и художники все тяжело работают. (Долгий поцелуй). У тебя ни на то ни на другое нет ни таланта, ни терпения. Автомобили же нынче очень в моде, и место в престижной фирме - хороший предлог выглядеть важно. (Она слегка стонет, он ласкает ее ногу). Люди, которые выглядят важно без всякой на то причины как правило презираемы, хотя и тайно. Мне не нужен муж, которого все презирают. (Его рука под ее юбкой). Сегодня вторник. Ты начнешь работать в пятницу, так что приготовься. Теперь подожди меня здесь - мне нужно позвонить. Поправь галстук - и, вот еще что, прошу тебя, не говори здесь ни с кем по-французски.
   Он останавливается, отпускает ее нежно, медленно садится на стул. Она поднимается со спины, сидит на столе, болтая ногами. Пауза.
   КРИС. Какого черта! Это еще почему?
   ПАМЕЛА(улыбается). Потому что люди на тебя таращатся.
   КРИС. Это из-за моих костюмов. Я ярко одеваюсь.
   ПАМЕЛА(смеется). Нет. Это твой французский. Кошмар, a не французский.
   КРИС(озабочен). Почему же непременно кошмар?
   ПАМЕЛА. Ты учил его в Гарварде, но до этого у тебя никакого опыта не было, и твое произношение так и остановилось на гласных. В нем - сплошная Минесота, штат, связь с которым ты старательно и очень умело скрываешь, когда говоришь по-английски. Так что, пока ты не прошел несколько хороших уроков под моим надзором - пожалуйста, не говори ни с кем по-французски. Я пошла, пока.
   Она целует его в губы, он отвечает на поцелуй. Он все еще озабочен. Она отрывается от него, идет нетвердо, спотыкается, почти падает, хихикает мелодично, уходит налево.
   КРИС. Пардон, Мадам, дже ву.... Неужели действительно так плохо? Преувеличивает, наверно. Мон ами. Ма шер. Шер-ри. Не может быть, что очень плохо. Еб твою мать! Что за женщина! Но - деньги, сколько денег! Нет, я не могу, нельзя....
   Входит Уолтер.
   УОЛТЕР. Привет, Горинг.
   КРИС. Привет, Гувер. Слушай, как ты думаешь, мой французский - плохой или нет?
   УОЛТЕР. Я не помню, не слышал. Скажи что-нибудь.
   КРИС. Э скюэр мон франсэ э вром он мове?
   УОЛТЕР. Лучше, чем у моего дворецкого. Это поправимо, я думаю. Несколько хороших уроков. Какая разница, собственно говоря? Почти все в этой стране понимают и говорят по-английски, и довольно свободно.
   КРИС. Ну, я не знаю..... Как-то неловко....
   УОЛТЕР. Почему?
   КРИС. Не знаю.... У тебя-то хороший французский!
   УОЛТЕР. У меня была гувернантка француженка, и в отрочестве я каждое лето проводил в Ницце.
   КРИС. Кошмар какой.
   УОЛТЕР. A ты бы мог это использовать. Вот, например, в обществе у всех такая плохая память на имена и лица - но тебя всегда и все будут помнить. A, скажут, это тот самый парень, который по-французски плохо говорит. A уж в бизнесе это главное - чтобы тебя помнили и узнавали. Если, конечно, ты решил бизнесом не заниматься. В этом случае никакой пользы от плохого французского не будет.
   КРИС. Про меня решат, что я нувориш!
   УОЛТЕР. Можешь притвориться, что твой английский тоже плохой, и они будут думать что ты венгр, или еще чего-нибудь.
   КРИС. Черт знает что такое.
   УОЛТЕР. Ну, ладно, вот, по крайней мере, твой деньги. (Вынимает деньги). Пять тысяч. Ты выиграл, да еще с форой, и я тобой просто восхищаюсь. Это наглядно показывает, что целеустремленность все еще чего-то стоит, даже в наши ужасные времена.
   КРИС. Чего это?
   УОЛТЕР. Пари наше. Пять тысяч.
   КРИС. О! Но ведь я еще не женился.
   УОЛТЕР. Нет, но женишься на этой неделе. Желаю всяческих удачь. Ты прелесть парень, Горинг.
   КРИС. Спасибо. (Встает). Если Памела сюда придет, скажи ей, сделай милость, что я гуляю по пляжу.
   УОЛТЕР. Скажу.
   КРИС. Спасибо. Ну, пока.
   УОЛТЕР. Пока.
   Крис уходит направо.
   УОЛТЕР. Бедный парень. Уже задумывается, стоила ли игра свеч. Ну, ну. (Садится). Официант!
   Осторожно входит Герберт.
   ГЕРБЕРТ. Папа!
   УОЛТЕР. Чего тебе?
   ГЕРБЕРТ. Ну, вот.... Впрочем, хорошо, что ты здесь. Нам нужно поговорить.
   УОЛТЕР. A, я и забыл. На текущие расходы. (Вынимает бумажник). На охоту идешь?
   ГЕРБЕРТ. Нет, я больше никогда охотиться не буду. И мне нужно гораздо больше, чем ты собираешься мне дать.
   УОЛТЕР(философски). Всем нам нужно больше чем мы имеем. К сожалению, нам приходится довольствоваться тем что есть, и надеяться что оно там и завтра будет.
   ГЕРБЕРТ. Пожалуйста - вот что мне совсем сейчас не нужно, так это твоя домашне-очаговая мудрость. Серьезно, папа. На хуй мне твои подачки - пять долларов, два доллара. Все, эта фаза кончилась. Мне нужно одолжить у тебя некоторую сумму. Какая бы она ни была большая, она тебя не разорит.
   УОЛТЕР. Одолжить? С тобой как - все в порядке? Ты вчера не слишком ли много выпил? Я ведь сказал этому негодяю бармену, чтобы он тебе больше двух виски не наливал.
   ГЕРБЕРТ. За последние три дня - ни капли.
   УОЛТЕР. Тогда, может, у тебя температура? Понимаешь, взятие в долг подразумевает намерение платить по счету.
   ГЕРБЕРТ. Правильно, да. Я и собираюсь.
   УОЛТЕР. Каким образом, если не секрет?
   ГЕРБЕРТ. У меня есть идея, как сделать много денег, и мне нужен начальный капитал.
   УОЛТЕР. Сколько?
   ГЕРБЕРТ. Сто тысяч.
   УОЛТЕР. Ты помешался, Герберт. Я позвоню доктору.
   ГЕРБЕРТ. Бери с меня сколько хочешь процентов.
   УОЛТЕР. Белая горячка, точно.
   ГЕРБЕРТ. Я расплачусь в течение следующих шести месяцев.
   УОЛТЕР. Удивительно. С ума сойти. (Пауза). Ну, из любопытства - в чем дело? Чего ты будешь делать с такими деньгами?
   ГЕРБЕРТ. Увидишь.
   УОЛТЕР. Все равно скажи. Может, я хочу в партнеры к тебе.
   ГЕРБЕРТ. A! Я об этом и не подумал. Тогда просто замечательно, папа! В смысле, опыта у меня - никакого, мне нужен будет чей-то совет постоянно, и ты как раз подходишь.
   УОЛТЕР. Я польщен. Так в чем же дело? Что за бизнес?
   ГЕРБЕРТ. Авиация.
   УОЛТЕР. Что - авиация?
   ГЕРБЕРТ. Ты что, не слышал о братьях Райт?
   УОЛТЕР. Слышал. Ну и что?
   ГЕРБЕРТ. Нужно вложить капитал в авиацию.
   УОЛТЕР. Зачем?
   ГЕРБЕРТ. Просто. Полмиллиона, и я построю флот мощных аэропланов, которые смогут летать через Атлантику.
   УОЛТЕР. Абсурд.
   ГЕРБЕРТ. Почему?
   УОЛТЕР. Авиация - просто спорт, Герберт. Куча удовольствия, очень все забавно, и так далее, но никогда аэроплан не перелетит Атлантику. Бред.
   ГЕРБЕРТ. Почему?
   УОЛТЕР. Далеко очень потому что.
   ГЕРБЕРТ. Глупости. Нужно их строить больше и крепче, вот и все. Подумай только - десять аэропланов!
   УОЛТЕР. Даже если бы ты смог перелететь Атлантику на аэроплане, я все равно не вижу как на этом можно делать деньги.
   ГЕРБЕРТ. Ты не понял. Аэропланы будут возить пассажиров. В Европу и обратно.
   УОЛТЕР. Тебе придется с них очень много брать, да еще просить их рискнуть жизнью ради твоего проэкта. Слушай, Герберт. Ты просто не знаешь, что такое бизнес, окей? Я более или менее смирился с мыслью, что ты бездельник, растяпа, и обуза для всех, и что в один прекрасный день ты станешь еще и пьяницей. Пожалуйста, не испытывай мое терпение. И вообще, в чем, собственно, дело? С чего вся эта бурная деятельность вдруг?
   ГЕРБЕРТ. Жениться я хочу!
   УОЛТЕР. Чего?...
   Входит Памела.
   ПАМЕЛА. Здравствуйте, Мистер Гувер. Привет, Герберт. Я тут браслет оставила - вы не видели?
   УОЛТЕР. Вот он - на столе. Ах, вот еще что - Горинг гуляет по пляжу, просил передать.
   ПАМЕЛА. Гуляет по пляжу? Замечательно.
   УОЛТЕР. Вы ему кажется велели здесь вас ждать?
   ПАМЕЛА. Он уже большой. Ему лучше знать, что делать, что бы я ему ни говорила.
   ГЕРБЕРТ. Мисс Ворвик....
   УОЛТЕР. Секунду, Герберт. Памела - вы идете на парти к Рокефеллерам?
   ПАМЕЛА. Я еще не знаю. Я должна спросить Криса. Ну, хорошо, мне нужно бежать. Пока.
   Выходит направо.
   УОЛТЕР. Так. Значит, ты собрался жениться.
   ГЕРБЕРТ. Да.
   УОЛТЕР. И хочешь произвести впечатление на невесту, да?
   ГЕРБЕРТ. Как бы это тебе.... В общем-то, да. Но несовсем.
   УОЛТЕР. Она за тебя иначе не выйдет?
   ГЕРБЕРТ. Не знаю. Мне просто кажется, что пора начать чем-нибудь заниматься. В смысле, не могу же я целый день сидеть дома и глазеть на жену.
   УОЛТЕР. Почему бы и нет? Вот Горинг, например, именно этим и собирается заниматься.
   ГЕРБЕРТ. Я не Горинг.
   УОЛТЕР. Нет, ты не Горинг. К сожалению. Окей, ну и кто же она?
   ГЕРБЕРТ. Зачем же так грубо?
   УОЛТЕР. Вовсе и не грубо. Я просто любопытствую. Ну?
   ГЕРБЕРТ. Ты ее знаешь.
   УОЛТЕР. Да? Что, та девочка, которую я видел на твоем выпускном вечере? Вики, что ли? Ее отец тогрует кожей, кажется.
   ГЕРБЕРТ. Нет.
   УОЛТЕР. Нет? A! Подожди-ка! Неужели та дурочка из кафе?
   ГЕРБЕРТ. Нет.
   УОЛТЕР. Ну, сколько можно гадать. Говори.
   ГЕРБЕРТ. Саманта.
   УОЛТЕР. Какая Саманта? Племянница нашего повара?
   ГЕРБЕРТ. Нет. Саманта Манчестер. Дочь Брюса.
   Пауза.
   УОЛТЕР. Ничтожество.
   Он встает.
   ГЕРБЕРТ. Зачем же сразу обзывать?
   УОЛТЕР. Говно паршивое.
   ГЕРБЕРТ(отступая). В чем дело, папа?
   УОЛТЕР. Ты ей сделал предложение?
   ГЕРБЕРТ. Ну, вроде бы.
   УОЛТЕР. Что значит - вроде бы?
   ГЕРБЕРТ. Мы с ней вчера переспали.
   Уолтер садится. Пауза.
   УОЛТЕР. Я тебя лишу наследства, вот что.
   ГЕРБЕРТ. Она все не решалась поначалу, но потом, наверно, просто не могла устоять против моего врожденного шарма. (Улыбается широко и счастливо).
   УОЛТЕР. Где она теперь?
   ГЕРБЕРТ. Где обычно, за мостом.
   УОЛТЕР. Я с ума сойду.
   ГЕРБЕРТ. Почему?
   УОЛТЕР. Мне нужно туда пойти и поговорить с ней.
   ГЕРБЕРТ. Ну так пойди.
   Входит Саманта.
   САМАНТА. Не нужно никуда ходить. Я здесь.
   ГЕРБЕРТ. Дорогая моя!
   УОЛТЕР. Заткнись. Уйди отсюда, мне нужно с ней поговорить без свидетелей.
   ГЕРБЕРТ. Да, но я....
   УОЛТЕР(громоподобно). Уйди, я сказал.
   ГЕРБЕРТ. Ну, папа, зачем же так нервничать и волноваться по пустякам люди все время женятся, даже в наше время, ничего в этом особенного нет.... Саманта - ты еще не завтракала?
   УОЛТЕР(зловеще). Герберт. Уйди.
   ГЕРБЕРТ. Хорошо, хорошо.
   Уходит направо. Пауза.
   УОЛТЕР. Так, значит, такая твоя благодарность. Это мне плата за нежность, за преданость, за поддержку. Да?
   САМАНТА. Это все, что ты хотел мне сказать?
   УОЛТЕР. Я жду, когда ты что-нибудь скажешь - может быть даже попытаешься оправдать свое поведение.
   САМАНТА. Какого поведения ты ожидал от куртизанки? У меня ни морали, ни принципов, ни идеалов нет. Мне правилам приличий следовать как-то даже глупо.
   УОЛТЕР. Саманта!
   САМАНТА. Ты эгоист и свинья, Уолтер. Ты все хочешь только для себя, a других ты презираешь. Это ты меня такой сделал.
   УОЛТЕР. Я уберег тебя от бедности.
   САМАНТА. Для женщин есть вещи страшнее бедности.
   УОЛТЕР. Глупости. Романтика. Тебе должно быть стыдно, Саманта. Тебе это не идет. Тебе не шестнадцать лет, говорить пошлости тебе не к лицу. Повзрослей, сделай милость.
   САМАНТА. Для женщины очень важно, чтобы был кто-то рядом, чтобы сделать его счастливым, чтобы за ним ухаживать. Это - физическая потребность, необходимость. Однако, у женщины должно быть моральное право следовать своим инстинктам. Когда ты меня в первый раз выебал, ты лишил меня, не только одежды, но и этого права. У бляди нет никаких обязаностей по отношению к мужчинам. Она дает им свое тело - и требует взамен удовольствия или денег. Такая женщина - уже не женщина, a просто осадок, глина, пыль, грязь. В прошлом месяце мне исполнилось двадцать шесть - в наше время, это возраст окончательного созревания женщины. Со мной что-то произошло, я увидела свет в окне, нме захотелось сделать кого-нибудь счастливым. Так уж получилось, что первый мужчина, которого я в этот момент увидела, оказался твоим сыном. Ты отнял у него все преимущества, которыми обычно обладает отпрыск именитого рода. Ты планировал за него его жизнь - как тебе нравилось. Ты послал его учиться в заведение, где ему совсем не хотелось находиться, ты настаивал, чтобы он учился вещам к которым у него не было способностей, и ты не смог дать ему того, без чего ни один мужчина не может чувствовать себя полноценным - призвания. И теперь, когда он никому не нужен, когда он несчастлив и незанят ничем - лишний человек в мире практицизма, повеса, который знает, что он ничего не стоит - ты ему показываешь, что ты тоже это знаешь. Ты ведешь себя с ним как с ребенком, ты презираешь собственного сына. Оба мы - создания твоих рук, Уолтер, - он и я. Что же удивительного в том, что у нас есть к друг другу братские чувства, - ведь мы с ним товарищи по несчастью.
   УОЛТЕР. Никогда не слышал, чтобы братские чувства консолидировались в постели. И чтобы они подтверждались свидетельством о браке.
   САМАНТА. Каким еще свидетельством?
   УОЛТЕР. Герберт давеча все намекал, что вы женитесь.
   САМАНТА. О! Бедный мальчик! Он на все пойдет - даже жениться на профессиональной бляди - лишь бы уйти из твоего дома. Нет, конечно. Я не собираюсь за него выходить, и вообще ни за кого. Что с тобой, Уолтер памяти не стало? Я же куртизанка, куртизанкой я и останусь, пока на меня есть спрос.
   УОЛТЕР. Что ты за гадости говоришь.
   САМАНТА. A бляди - они мерзкие. Да, я спала с Гербертом вчера. И еще раз пересплю. Ты можешь продолжать меня содержать - я знаю, тебе хочется. Тебе нравятся твои безделушки, я хорошо смотрюсь на фоне всех твоих Мане и портсигаров и английских костюмов, a? Я была нехорошая вчера, но я исправлюсь.
   Слева вбегает Брюс.
   БРЮС. Привет, Гувер! Саманта! Хорошо, что ты здесь. Быстро, мне нужно двести долларов!
   САМАНТА. Папа, ну пожалуйста! В чем дело?
   БРЮС. Целое состояние. Продается земля - парень какой-то продает, в баре. Мне не хватает двух сотен.
   САМАНТА. Папа, это прямо сейчас нужно делать, да?
   БРЮС. Да, тысячу раз да! Саманта - быстрее, двести долларов, a то кто-нибудь другой купит!
   УОЛТЕР. Правда? Что, хорошая цена, значит?
   БРЮС. Нет, он просит больше, чем она стоила бы, не знай я кое-чего, чего он сам не знает.
   УОЛТЕР. Золото?
   БРЮС. Золото! Как же! Нет, лучше золота. Нефть!
   САМАНТА. Папа, как насчет завтра?
   БРЮС. Нет, нет - сейчас, прямо сейчас. Давай же, Саманта - вынимай кошелек!
   САМАНТА. Но у меня нет с собой денег.
   БРЮС. Уолтер - одолжи двести?
   УОЛТЕР. У меня нет с собой чистых. Выпиши ему чек.
   БРЮС. Он не возьмет - он никому не доверяет, он бы собственной матери плюнул в морду, если бы она ему чек предложила. Уолтер - ну, пожалуйста! Я проценты заплачу!
   УОЛТЕР. Нет. Очень сожалею. (Встает). Мне нужно бежать. Дорогая, увидимся после.
   Брюс идет за Уолтером, пытаясь заглянуть ему в глаза.
   БРЮС. Ну, пожалуйста, Уолтер.
   УОЛТЕР. Нет, нет, мой друг, не могу.
   БРЮС. Ну, пожалуйста. Очень важно. Почему ты меня не слушаешь?
   Они уходят налево. Справа, вбегает Герберт.
   САМАНТА(вздрагивает). Герберт!
   ГЕРБЕРТ. Привет, солнышко. О, старик ушел. Ну и фиг с ним. A то я ему хотел тут сказать пару ласковых.
   САМАНТА. Тут кое-что нужно уточнить - прекрати пыхтеть мне в лицо, пожалуйста.
   ГЕРБЕРТ. Уточнить - что уточнить?
   САМАНТА. С чего ты взял, что я хочу выйти за тебя замуж?
   ГЕРБЕРТ. Но ты мне сама об этом сказала вчера ночью!
   САМАНТА. Я себя хорошо знаю. Я такого сказать не могла. Я могла сказать, что ты прекрасен, что ты лучший любовник на земле, или что мне очень нравится запах твоих волос. Женщины вообще говорят много глупостей в постели. Но я уверена, что о замужестве я и словом не обмолвилась.
   ГЕРБЕРТ. Твои слова, слово в слово - мы всегда будем вместе.
   САМАНТА. Да, в мечтах - друг у друга в мечтах, вот что я имела в виду.
   ГЕРБЕРТ(упавшим голосом). Ты не хочешь за меня выходить?
   САМАНТА. И хотела бы, да не могу вот.
   ГЕРБЕРТ. Но почему?
   САМАНТА(озирается, заговорщическим тоном). Видишь ли, женщина может принадлежать только одному мужчине. У меня такой мужчина уже есть. Я не могла бы его оставить даже если бы я этого хотела, a я совсем этого не хочу.
   Пауза.
   ГЕРБЕРТ. Кто он?
   САМАНТА. Тебе этого не нужно знать.
   ГЕРБЕРТ. Нужно.
   САМАНТА. A сам догадаться никак не можешь? Глаз у тебя нет, что ли?
   ГЕРБЕРТ. A!
   САМАНТА. Бэ. И все, вопрос закрыт.
   ГЕРБЕРТ. Как же, закрыт. Я убью его.
   САМАНТА. Даже не думай.
   ГЕРБЕРТ. Увидишь.
   САМАНТА. Ты его не тронешь. Перестань, Герберт. Я знаю, у тебя стресс. Но подумай лучше о положительной стороне вещей. Жизнь прекрасна - ты так молод. Ты еще полюбишь. Это была просто репитиция. Я дам тебе денег - ты снимешь студию в Нью-Йорке и сделаешься поэтом. У тебя будет много любовниц.
   ГЕРБЕРТ. Нет, нет. Саманта, я люблю тебя - и всегда буду любить.
   САМАНТА. Тогда люби меня пожалуйста с безопасного расстояния. Мы не сможем видется часто. Езжай-ка ты на охоту, развейся.
   ГЕРБЕРТ. На охоту? (Пауза). Да. (Глаза сверкнули). Это мысль. На охоту.
   САМАНТА. Вот и хорошо. Ты хороший мальчик.
   ГЕРБЕРТ(задумчиво, несколько зловеще). На охоту....
   Слева, быстро входит Уолтер, останавливается на терассе, оглядывается с испуганым видом.
   УОЛТЕР. Только этого не хватало!
   Садится у столика.
   САМАНТА. Что-то случилось?
   УОЛТЕР. Моя жена. Я только что ее видел. Она меня - нет. Чего она здесь делает?
   ГЕРБЕРТ(тихо). На охоту.
   Он медленно уходит направо, чего никто не замечает.
   САМАНТА. Твоя жена?
   УОЛТЕР. Да. Саманта, пожалуйста уйди на время. Я свяжусь с тобой, как только узнаю, чего моей старухе здесь надо. Чего ей не хватало в Париже? И, раз уж ей так хотелась пересечь Атлантику, почему она не могла подождать меня в Нью-Йорке?
   САМАНТА. Я ухожу.
   Она подходит к нему, целует в щеку. Он делает нетерпеливое движение. Она кивает, высодит направо.
   Слева, входит Брюс, с картиной под мышкой.
   БРЮС. Эй, Уолтер! Смотри чего я тебе принес.
   УОЛТЕР. Ну что еще, Брюс? Оставь меня в покое. Тут у меня жена приехала.
   БРЮС. Хочешь купить картину, Уолтер?
   УОЛТЕР. Не сейчас.
   БРЮС. Всего двести долларов. Хорошая картина. Смотри, как красиво.
   Он показывает импрессионисткий городской пейзаж.
   УОЛТЕР. Хорошо, но не сейчас. Потом.
   БРЮС. Нет, мне именно сейчас деньги нужны. Мне эта картина очень нравится. Она двадцать с лишним лет висела у меня в гостиной. Я ее в Париже купил. Был аукцион, и продавалась целая куча картин разных. Я купил пять, очень дешево. Но остальные четыре мне не нравятся, они какие-то глупые. A эта очень красивая.
   УОЛТЕР. Ну хватит, Брюс.
   БРЮС. Двести?
   УОЛТЕР. Нет. Такие картины больше пятерки не стоят. Покажи-ка.
   Брюс подходит к столу Уолтера. Уолтер изучает картину.
   БРЮС. Ну?
   УОЛТЕР. Точно как я сказал. Хорошая имитация кого-то. Пять долларов могу дать.
   БРЮС. Не пойдет. Двести. Окей, я возьму сто пятьдесят.
   УОЛТЕР. Уйди, Брюс. Потом поговорим.
   БРЮС. Сто двадцать?
   Уолтер оглядывается, бледнеет.
   УОЛТЕР. Ну хорошо, только бы отвязаться от тебя.
   Он открывает бумажник.
   УОЛТЕР. Наличных нет.
   БРЮС. Выпиши мне чек. Твой-то чек он возьмет, еще как.
   УОЛТЕР(оглядывается). Батюшки, батюшки.
   Он вынимает чековую книжку. Брюс кидается в ресторан, выбегает с чернильницей и пером.
   БРЮС. На вот тебе.
   Уолтер берет, вырывает чек из книжки. Пишет.
   ГОЛОС УОЛТЕРА В ДИНАМИКЕ. Август, дробь, семь. Заплатить Брюсу....
   УОЛТЕР. Как твоя фамилия, я забыл.
   БРЮС. Манчестер.
   УОЛТЕР. Хм.
   ГОЛОС УОЛТЕРА В ДИНАМИКЕ. ....Манчестеру. Одна сотня и ноль, дробь, один ноль ноль долларов. Памятка, картины. Дабл Ю, точка, Ха, ззззззз! Бац!
   УОЛТЕР. Вот! (отдает чек Брюсу).
   БРЮС. Еще двадцать.
   УОЛТЕР. Ладно, ладно. Иди отсюда. Картину оставь на этом кресле, пусть стоит.
   БРЮС. Хм. Ага. Ну, хорошо.
   Он пожимает плечами, берет чек, уходит. Уолтер закуривает нервно. Слева входит Клодет.
   УОЛТЕР(поворачиваясь к ней, притворяется удивленным). Дорогая!
   КЛОДЕТ. Здравствуй, Уолтер.
   УОЛТЕР. Позволь....
   Он встает, целует ей руку.
   КЛОДЕТ. Хорошо выглядишь.
   УОЛТЕР. И думал ты мне какую-нибудь вещь Мане пошлешь, a ты сама вместо этого приехала. Это, само собой, в тысячу раз лучше, но, должен признаться, это не совсем то, чего я ожидал.
   КЛОДЕТ. В жизни часто бывает, что происходит совсем не то, чего ждешь, Уолтер. Такова жизнь. Как печень?
   УОЛТЕР. Лучше, спасибо. A ты как? Как Париж?
   КЛОДЕТ. О, Париж, как всегда, переполнен слухами.
   УОЛТЕР. Правда?
   КЛОДЕТ. Да, ужасно. Такие сплетники эти парижане.
   УОЛТЕР. Не присядешь ли?
   КЛОДЕТ. Да, спасибо.
   Они садятся. Клодет кидает косой взгляд на холст.
   УОЛТЕР. Так, значит, ты говоришь?....
   КЛОДЕТ. Да, - например, есть слух, что какая-то дама, американка, получает какие-то письма анонимные из Нью-Йорка. Письма о - скажем так странности поведения ее мужа. Ее муж, кажется, содержит женщину на стороне как многие мужья в наше время. Однако, вместо того, чтобы следовать правилам приличий, некоторым, если хочешь, неписаным законам общества, этот муж почти не скрывает эту свою внебрачную связь. Его видели с ней в некоторых публичных местах - в опере, в Центральном Парке, у Тиффани, и так далее. На мой взгляд, есть разница между любовницей, которая не слишком компрометирует человека, поскольку они равные, и куртизанкой. Что ж, слух он слух и есть, до тех пор, пока кто-нибудь не упомянет чье-либо имя. В коем случае слух превращается в подозрение. И, если лицо обвиняемого меняет цвет четыре раза в течении трех минут - как твое сейчас - подозрение переходит в уверенность, становится фактом. Вопросы есть?
   УОЛТЕР. A.... Как его.... Э....
   КЛОДЕТ. Конечно нет. Ты слишком самодоволен чтобы быть любопытным, Уолтер. Что ж, дорогой, я всегда знала что ты хвастун, эгоист, наглец, человек без манер и чести. Но то, что ты еще к тому же имбецил - для меня новость.
   УОЛТЕР. Но, клянусь тебе, Клодет - ни одна душа не....
   КЛОДЕТ. О, да, я знаю. Ты очень скромен и осторожен. Ты все делаешь для того, чтобы общество знало, что ты - образец отца и мужа. Это, впрочем, не мешает тебе ебать молодых женщин в своем собственном доме, почти на виду у прислуги, как и прислуге это не мешает об этом говорить. Ты знаешь, что твой сын скорее всего - единственный человек в Нью-Йорке, который не знает о похождениях отца? Бедный мальчик. Известно ли тебе, что он влюблен в Саманту, свинья ты поганая?
   УОЛТЕР. В... д... В общем, да, я....
   КЛОДЕТ. И что же?
   УОЛТЕР. A что?
   КЛОДЕТ. Ты хоть попытался его в этом поддержать?
   УОЛТЕР. Что ты говоришь, Клодет!
   КЛОДЕТ. Будет чудо, если она согласится за него выйти. (С южной протяжностью). Но попытаться стоит.
   УОЛТЕР. Ты шутишь! Мой сын - чтоб он женился на бляди!
   КЛОДЕТ. Сам ты блядь. Саманта - самая лучшая женщина из всех, которых я когда-либо знала. Она предана, сильна, умна, добра, и благородна.