Ромов Анатолий. Условия договора

   - Как выглядел пистолет?
   - Такой... небольшой. Аккуратный.
   - Вы сказали мужу о пистолете?
   - Нет. Получилось бы, что я роюсь у него в карманах.
   Кажется, Лариса рассказала все. Но вид у нее был такой, словно она что-то решает для себя. Выждав немного, я спросил:
   - Это все, Лариса? Может, еще о чем-нибудь хотите рассказать?
   - Знаете, Георгий Ираклиевич...
   - Что?
   - Я хотела бы сказать о джвари.
   - О джвари?
   - Да. Вы знаете, что такое джвари?
   - Отлично знаю. Нагрудный крест.
   - Так вот, года два назад Малхазу подарили старинное джвари, украшенное драгоценными камнями.
   - Точно подарили? Или он его купил?
   - Георгий Ираклиевич, я говорю то, что мне сказал Малхаз. Ему подарили старинное джвари. Довольно скоро это джвари стали у Малхаза вымогать.
   - Что значит "вымогать"?
   - Ну... предлагали за него любую цену. Последняя цена - сто пятьдесят тысяч.
   - Круто. И кто же был этим богачом?
   - Не знаю. Посредник сказал Малхазу, что это крупняк, в смысле "кит". Понимаете?
   - Понимаю. А кто был посредником?
   - Витя Чкония.
   - Чкония? Неужели он даже не намекнул вашему мужу о покупателе? Только сказал, что "кит"?
   - Да. Был момент, когда Малхаз почти уже продал джвари, даже деньги у Вити получил. Но в последний момент помчался на вокзал и вернул деньги, забрал джвари назад.
   - Ну а потом?
   - Потом Витя передал Малхазу, что этот "кит" очень на него рассержен.
   - Чкония его так и не назвал?
   - Витя поклялся, что, если назовет, ему несдобровать. Но дело в том... Собственно, почему я все это рассказываю... Дело в том, что это джвари сейчас у Вити.
   - Опять?
   - Да. Малхаз верил Вите как себе. И передал ему джвари, чтобы тот показал эксперту. Малхаз считал, что это джвари принадлежало какому-то грузинскому царю. Но пока от Вити никаких вестей. По галисскому телефону он не отвечает.
   - И не ответит. Чкония мертв.
   - И он?
   - Да. Его убили, причем, боюсь, не последнюю роль в этом убийстве сыграли обе эти вещи. "Перстень Саломеи" и джвари.
   Некоторое время Лариса сидела, глядя в пол. Вздохнула:
   - Ужас. Просто ужас.
   - Да, - согласился я.
   - Знаете, хочется плюнуть на все и уехать куда-нибудь подальше. Лишь бы все это забыть.
   - Это ваше право. Кстати, джвари, о котором вы говорите, возможно, находится у нас. Похожее джвари Чкония передал своему другу. Случилось это перед самым убийством.
   - Д-да? - выдавила Лариса.
   - Да. Но вернуть это джвари мы вам не сможем - оно является ценной реликвией, достоянием государства.
   - Зачем мне это джвари...
   Вот теперь Лариса, без сомнения, рассказала все.
   Я встал:
   - Лариса, последняя просьба. Вы могли бы поехать со мной в МВД для опознания вещи? По моим предположениям, она принадлежит вашему мужу.
   - Пожалуйста... Раз это нужно.
   - Нужно. И еще одно: дайте мне телефон Котика. И разрешите от вас позвонить.
   - Пожалуйста.
   Взяла со стола записную книжку, полистала:
   - Вот телефон Котика. Звоните.
   Я набрал номер Окруашвили. Он был уже у себя, я услышал спокойное:
   - Батоно?
   - Манучар, это Квишиладзе. Как мое поручение?
   - В порядке. Задание выполнено. Ты где?
   - Сейчас приеду, и не один. Ты знаешь такого Котика? Тбилисец, зовут Константином, фамилия то ли Манагадзе, то ли Малагадзе.
   - Котэ Манагадзе. Приметная фигура. Знаю.
   - Хотелось бы с ним поговорить. И чем скорее, тем лучше. Если нужен его домашний телефон, могу дать.
   - Давай на всякий случай. - Записав продиктованный телефон, осведомился: - Все?
   - Не все. Мне нужны двое понятых для опознания. И свободная комната.
   - Сделаем. Что еще?
   - Пропуск на имя Ларисы Васильевны Гогунава. Мы с ней будем минут через двадцать.
   Опознание
   В МВД я попросил Ларису подождать меня в холле. Зашел в кабинет Окруашвили. Там, кроме Манучара, сидели две девушки. Как он объяснил, обе они стояли в очереди в паспортный отдел. Задав несколько вопросов, я убедился: понятые отвечают всем необходимым требованиям - в здании МВД оказались практически случайно, какая-либо связь с Ларисой Гогунава исключена. Манучар отправился на поиски двух пистолетов, я же в его отсутствие еще раз объяснил девушкам обязанности понятых. Особых сложностей здесь не было: не вступая ни с кем в контакт, присутствовать при опознании. И затем письменно подтвердить то, что увидят и услышат. Выслушав, девушки подтвердили; задача им ясна, они все поняли.
   Появился Манучар. Попросив девушек на минуту выйти, мы положили на стол принесенные Манучаром "Беретту", "Атлас" и найденный у Джомардидзе "Байярд". Все три пистолета были иностранного производства и одного калибра - 6,35. Пригласив девушек, я предложил им самим расположить пистолеты на столе так, как они считают нужным. Девушки занялись перестановкой. После нескольких перемещений пистолеты расположились так: "Байярд" справа, в центре "Беретта", слева "Атлас". Накрыв пистолеты листами чистой бумаги, я вышел и пригласил в комнату Ларису.
   Войдя, Лариса по моей просьбе присела на стул. Терпеливо сообщила заполнявшему протокол Окруашвили свою фамилию, имя, отчество, адрес, паспортные данные. Затем в разговор вступил я:
   - Лариса Васильевна, в разговоре со мной вы сообщили, что во внутреннем кармане куртки вашего мужа был пистолет. Это так?
   - Да, так.
   - Вы сказали также, что этот пистолет обнаружили утром, в день отъезда вашего мужа в город Галиси. Вы подтверждаете это?
   - Подтверждаю.
   - И вам, и нам известно, что по приезде в Галиси ваш муж, Малхаз Теймуразович Гогунава, погиб. Иными словами, увидев пистолет и проводив мужа, вы больше мужа живым не видели. Это вы тоже подтверждаете?
   - Подтверждаю.
   - Чьего производства был пистолет, советского или иностранного?
   - Мне показалось, иностранного.
   - Почему вам так показалось?
   - Я заметила на пистолете слово на иностранном языке.
   - Вы помните это слово?
   - Помню только первую букву, латинское "B". Еще там было клеймо над рукояткой: всадник на коне.
   - Какого размера был пистолет? Большой, средний, небольшой?
   - Небольшой.
   - Можете показать руками, какой примерно?
   Лариса показала.
   - Примерно вот такой.
   - Вы смогли бы узнать этот пистолет?
   - Думаю, смогла бы.
   - Лариса Васильевна, сейчас мы вам покажем три пистолета. Вы должны сказать, есть ли среди них тот, который вы видели в куртке своего мужа. Вы готовы?
   - Готова.
   Я убрал листы. Внимательно осмотрев три пистолета, Лариса без колебания указала на "Байярд".
   - Вот этот. Это он, я точно помню. Я и слово вспомнила: "Байярд".
   Сделка
   Оформив опознание и отпустив Ларису и девушек, мы с Окруашвили перешли в его кабинет. Усевшись, Манучар достал из кармана куртки завернутую в платок копию перстня. Положил на стол:
   - Наконец-то можно поговорить спокойно. Я все выяснил. Кто, чего, кому, как.
   - Слушаю с нетерпением.
   - Значит так. Эта копия изготовлена в Тбилиси в мае-июне прошлого года. Автор - Реваз Мгебуа, ювелир, берущий частные заказы. Заказ ему сделал Виктор Чкония. Для выполнения заказа Чкония дал Мгебуа "Перстень Саломеи". Что это был подлинник, Мгебуа ручается, готов подтвердить. Чкония предупредил: заказ срочный, копия нужна в течение месяца, за затратами не постоит. Заказ Мгебуа выполнил в срок, вознаграждение получил. Остальным, по его словам, не интересовался. Чему я охотно верю.
   - Манучар, огромное спасибо. Я твой должник.
   - Ладно тебе... Вот что, ты с утра хоть что-нибудь ел?
   - Ни крошки.
   - Я тоже, с твоим перстнем. Сходим в буфет?
   - С радостью. Только, ты разыскал Котика?
   - Разыскал. И назначил прийти в шесть тридцать ко мне. Пропуск заказан. У нас в запасе почти час. Так что успеем.
   Мысленно поблагодарив Манучара еще раз, отправился вместе с ним в буфет. Пережевывая сосиски и запивая их соком, я не мог отключиться от аферы с перстнем. Организатором этой аферы, конечно же, является Челидзе. В прошлом году он похитил "Перстень Саломеи" у Дадиани, заменив его копией. Десять дней назад, судя по всему, он вернул подлинник. Это ясно. А в остальном - путаница. Зачем Челидзе похитил подлинник? Чтобы продать какой-то старушке? Какой? Ладно, может быть, эта старушка тоже отдаленный потомок князей Дадиани. Но почему тогда старушка продала "Перстень Саломеи"? При этом она неожиданно проявила недюжинный опыт - нашла Котика, опытного посредника, завсегдатая злачных мест. Но тут еще одна загадка. Человек вроде Котика никогда не будет трудиться ради какой-то старушки. Хорошо, может быть, Котик - подставное лицо, работающее на того же Челидзе? Опять же ведь с ролью посредника до этого идеально справлялся Чкония.
   Когда мы вернулись в кабинет Окруашвили, часы показывали шесть двадцать пять. Я попросил Манучара сделать при допросе особый упор на выяснение личности старушки. Он кивнул:
   - Не волнуйся, будет тебе старушка. Только что-то он задерживается.
   - Может, вообще не придет?
   - Исключено. Знает: я могу ему попортить жизнь.
   Примерно через минуту раздался стук в дверь. Вошедший в кабинет человек в целом соответствовал описанию Ларисы - высокий, модно одетый, с красивым лицом и настороженным взглядом. Прикрыв за собой дверь и по очереди изучив нас, сказал:
   - Извините, Манучар Шалвович. Задержался. Обстоятельства.
   - Что с вами сделаешь. Садитесь, Манагадзе.
   Присев на стул и продолжая незаметно изучать меня, Котик спросил:
   - Я слушаю, Манучар Шалвович. Что-нибудь случилось?
   - Особенного - ничего. - Манучар достал копию перстня, положил на стол. - Посмотрите, Манагадзе, вам знакома эта вещь?
   Котик пристально посмотрел на перстень:
   - Возможно, я эту вещь где-то и видел. Всего не упомнишь.
   Манучар усмехнулся:
   - Котик, за кого ты меня принимаешь? За круглого дурака? "Всего не упомнишь... Может, где-то видел..." Да любой нормальный человек, раз увидев такую вещь, запомнит ее на всю жизнь!
   - Не нужно на меня давить, Манучар Шалвович. Ведь если я скажу, что не видел эту вещь, мне ничего не будет.
   - Будет тебе что или не будет, решит суд.
   - Почему суд? При чем тут суд, Манучар Шалвович? Я ничего не делал.
   - Это как посмотреть. Георгий Ираклиевич, у вас есть вопросы?
   - Есть.
   Я разложил перед Котиком четыре фотографии: Челидзе, Джомардидзе, Гогунавы и Чкония.
   - Посмотрите, вам кто-нибудь знаком?
   Котик тронул две из них:
   - Малхаз Гогунава, Витя Чкония. Третьего не знаю. И четвертого.
   - Давно ты видел Гогунаву и Чкония? - спросил Окруашвили.
   - Давно. С Чкония я вообще дел не имею. Здравствуй, до свидания.
   - А с Гогунавой?
   - В принципе, тоже. Во всяком случае, в последнее время.
   - А не в последнее?
   Котик явно колебался. Наконец что-то решив, тронул уложенные на пробор волосы:
   - Не помню, Манучар Шалвович. То, что было не в последнее время, было давно.
   - Давно... Хороший ответ. А то, что Гогунава и Чкония убиты, знаешь?
   Котик нахмурился:
   - Не знаю. Слышал краем уха: Гогунава попал в аварию. Но что он убит первый раз слышу.
   - Он убит. Так же, как и Чкония. Сдается мне: здесь не обошлось без твоего участия.
   Котик долго сидел неподвижно. Усмехнулся:
   - Манучар Шалвович, берете на прихват?
   - Никакого прихвата. То, что Гогунава и Чкония убиты, факт. То, что их убили из-за этой побрякушки, тоже не вызывает сомнений. Поскольку ты был связан и с побрякушкой, и с Гогунавой, вывод сделать несложно.
   - Но ведь это нелепость! Я здесь ни при чем. Совершенно ни при чем.
   - Пока я вижу одно: ты отрицаешь даже очевидные факты, не хочешь говорить о перстне.
   - Какие факты? Я все сказал.
   - Ничего ты не сказал. Прошу вразумительно объяснить: когда, где и при каких обстоятельствах ты видел этот перстень?
   Поджав пальцы на правой руке, Котик некоторое время сосредоточенно изучал собственные ногти, затем поднял глаза:
   - Хорошо, объясню. Только можно немного подумать?
   - Думай, но учти: нам тоже домой хочется. Так что не затягивай.
   Котик вздохнул:
   - Прошлой осенью я сидел в "Аджаре". Один сидел, ждал кого-то. Помолчал, будто решая, стоит ли продолжать, затем усмехнулся, продолжил: Ну и подсела ко мне старушка. Такая лоховская - дальше некуда. Ей авоськи носить, такой старушке, а не в "Аджаре" подсаживаться к столикам.
   - Что значит "лоховская"? - спросил Манучар. - Объясните понятней, Манагадзе.
   - Ну простая совсем. Ни в чем ни ухом, ни рылом. Я глаза вытаращил, как ее увидел.
   - Пожалуйста, подробней. Сколько лет, как выглядит? Как зовут, адрес?
   - Адреса не знаю. Зовут Таисия Афанасьевна. Фамилии не сказала. На вид лет семьдесят.
   - Приезжая или местная? Грузинка, армянка, русская?
   - Русская, обыкновенная русская старушка. Но по выговору местная. Говорит, как по-русски говорят в Грузии.
   Таисия Афанасьевна... Я слышал это имя и отчество. Таисия Афанасьевна... Определенно слышал. Причем совсем недавно.
   - И что же старушка? - спросил Окруашвили. - Таисия Афанасьевна?
   - Старушка долго извинялась, а потом говорит: "Молодой человек, хочу попросить об услуге. Вы что-нибудь понимаете в драгоценностях? Есть у меня фамильный перстень, хочу продать". Я, естественно, проявил интерес. Ну и достает из своей сумки. Посмотрите, говорит. Стал я его смотреть, а сам чуть со стула не падаю. Ка-амень... Таких сейчас вообще не бывает. Даже на выставке.
   - Ты хочешь сказать, это был настоящий бриллиант? - спросил Окруашвили.
   - О чем вы, батоно Манучар! Я все же не фраер. Самый настоящий бриллиант. Слеза. Одна дорога - в Алмазный фонд.
   - Ясно. Дальше.
   Котик отвел глаза:
   - Ну дальше... Дальше я решил эту старушку осадить малость. Вещь, говорю, интересная, но надо проверить, оценить. Оставьте, берите любой залог. Она ни в какую. Ничего, мол, не нужно проверять. Или помогите, или я обращусь к другому. Спрашиваю, сколько хочет. Она: "Сто тысяч, сразу и без всяких проверок. Если у вас таких денег нет, найдите покупателя. За услугу я вам заплачу пятьсот рублей". Сам я сто тысяч не мог набрать, хоть лопни. А она тут и говорит: "Вы знаете Малхаза Теймуразовича Гогунаву?" Я говорю: "Конечно". - "Так вот, сведите меня с ним. Он купит. А с меня комиссионных пятьсот рублей".
   - Она первая назвала Гогунаву? - спросил я.
   - Первая. Я еще подумал: не такая уж лоховская это старушка. Мне что, пятьсот рублей на дороге не валяются. Говорю: "Хорошо, сведу". Малхаза я хорошо знал. Не скажи старушка о Гогунаве - сам бы ему предложил.
   - Значит, ты сказал о перстне Гогунаве? - продолжил допрос Окруашвили.
   - Сказал.
   - И что Гогунава?
   - Согласился посмотреть.
   - Ты с него что-нибудь взял за это?
   Котик отвел глаза:
   - Взял. Штуку.
   - Понятно. Дальше.
   - Дальше мы встретились. Вчетвером. Малхаз, я, эта Таисия Афанасьевна и Глонти, ювелир.
   - Где?
   - Прямо на улице. В машине Малхаза.
   - Где именно?
   - Около Песок*.
   ______________
   * Пески - район на берегу Куры в старом Тбилиси.
   - Встретились и что?
   - Все. Малхаз посмотрел перстень и взял. Отгрузив Таисии Афанасьевне сто штук.
   - Глонти проверял перстень?
   - Проверял. Сказал, полный порядок, можно брать.
   - Понятно. - Окруашвили откинулся на спинку стула, усмехнулся. Слушай, Котик. Ты ведь неглупый парень. Неужели думаешь, я поверю этой байке.
   Подняв глаза, Котик довольно умело изобразил обиду:
   - Манучар Шалвович, вы что? Какой байке? Где я соврал?
   - Соврал, соврал.
   - Да что вы, Манучар Шалвович! Чистая правда от и до. Да вы спросите... Глонти. Зачем мне врать?
   - Не знаю зачем. Но знаю точно: соврал.
   - Да, Манучар Шалвович, в чем вранье-то?
   - Знаешь сам, в чем вранье. - Окруашвили смахнул со стола пылинку. Котик, ну кого ты пытаешься обмануть? Неужели я поверю, что ты так спокойно уступил Гогунаве этот перстень?
   - Почему же нет? Я для Малхаза и не такое делал. Я ж говорил, что все равно сто тысяч не набрал бы. Нет у меня таких денег.
   - Деньги здесь ни при чем. Говоришь, старушка была совсем простенькая? Вроде божьего одуванчика?
   - Ну... да.
   - И одна? Без помощников?
   - Ну... - На долю секунды Котик все же замешкался. - Без помощников.
   - Понятно. И после этого ты пытаешься меня убедить, что сплавил старушку Гогунаве. С таким перстнем! Не попытавшись прибрать его сам! Да такого быть не может. Ведь ты сам сказал: старушка была беззащитная, дунь улетит. Значит, одно из двух: или ты врешь, или у нее были помощники. Без вариантов. Ну, Котик! Объясняй ситуацию!
   Котик сидел, разглядывая пол. Мы терпеливо ждали. Наконец он покосился на окно:
   - Ладно, скажу. Не хотел я говорить.
   - Боялся?
   - Ну... и боялся. Забоишься...
   - Кто это был?
   Помедлив, Котик кивнул на фотографию Джомардидзе:
   - Вот этот.
   - Как его зовут, знаешь?
   - Не знаю и знать не хочу.
   - И что же он? Вы разговаривали?
   - Разговаривали.
   - Где? Когда?
   - Около дома. В тот же вечер. После "Аджары" я приехал домой. Машину поставил у подъезда, вышел, запер. Смотрю, он стоит рядом. Спросил, что нужно. А он: "Ты Котик?" Говорю: "Допустим". Очухаться не успел - он уже нож держит у живота. "Смотри, козел, старушку обидишь - завалю". Я сначала понять ничего не мог. Оглянулся, нет ли кого моих. Этот говорит: "Не оглядывайся. Все равно завалю, хоть вас сто будет". Тут я заметил: он под марафетом. Спросил, что надо. Надо, говорит, чтоб сделал, как просили. И смотри: дунешь* хоть кому - от бейбута** не уйдешь. Что мне оставалось? Согласился. Да я бы... и так не стал ничего делать. Я уже решил: скажу Малхазу и все.
   ______________
   * Дуть (вор. жарг.) - доносить.
   ** Бейбут (вор. жарг.) - кинжал.
   - Больше этот человек ничего не говорил? - спросил Окруашвили.
   - Ничего. Повернулся и ушел. С тех пор я его больше не видел.
   Манучар покосился в мою сторону: есть ли вопросы. Я показал глазами: нет. Вопросов не было, потому что я вспомнил, где мне встречалось это имя Таисия Афанасьева. Опять-таки в записной книжке Виктора Чкония!
   Старушка
   Телефон Таисии Афанасьевны, судя по цифрам, был батумский.
   В тот же вечер я сел в поезд и утром был в Батуми. Первое, что сделал, - позвонил на телефонную станцию. Выслушав названный номер, мне сообщили: уже много лет этот телефон абонирует Логунова Таисия Афанасьевна. Дали точный адрес. Записав его, я поехал в РОВД.
   Начальник РОВД, после того как я изложил свои сомнения, вызвал участкового. Участковый, выслушав меня, покачал головой:
   - Логунова? Знаю ее хорошо. Но она ведь старенькая уже. Ей, кажется, шестьдесят девять. Если не все семьдесят.
   - Живет одна?
   - Одна. Муж умер лет десять назад. Родственники... Не помню, есть ли у нее дети. Кажется, есть дочь. Только, по-моему, живет далеко. Чуть ли не на Дальнем Востоке.
   - Что вы можете сказать об этой Логуновой? - спросил я.
   - Что скажу... Мирная, трудолюбивая женщина. Приветливая, тихая. В Батуми приехала давно, еще девочкой. Здесь вышла замуж. Я еще застал, когда она работала в поликлинике, в регистратуре. До этого, по-моему, была воспитательницей в детском саду.
   - Не было ли слухов, разговоров, что к ней ходят посторонние? Скажем, молодые люди, мужчины?
   - Вроде нет. Но могу поинтересоваться.
   - Пока не нужно. Посмотрите, не видели случайно кого-нибудь из этих людей? - Я разложил привычный пасьянс фотографий: Челидзе, Джомардидзе, Чкония, Гогунава, добавив к ним еще и Котика. - Скажем, около дома Логуновой? Или на ее улице?
   Изучив снимки, участковый покачал головой:
   - Нет. Не видел.
   - Сможете сейчас поехать со мной? К ней домой?
   - Почему же нет. Раз надо, поедем.
   - Только подождите, я позвоню в МВД. Дело касается ценного ювелирного изделия, поэтому к такой старушке лучше ехать с экспертом.
   Позвонив Телецкому, я попросил его в связи с новым поворотом в деле о "Перстне Саломеи" подъехать по адресу Таисии Афанасьевны, который тут же продиктовал.
   Дом Таисии Афанасьевны находился недалеко от РОВД, поэтому мы с участковым пошли пешком. Через десять минут были на месте, но Телецкий прибыл еще раньше - на дежурной "Волге". Втроем мы вошли в небольшой дворик.
   Трехэтажный дом, в котором жила Таисия Афанасьева, был типично батумским - с мансардами, балюстрадами, наружными лестницами. Старушка занимала две небольшие комнаты и веранду на третьем этаже; окна выходили во двор. Когда мы с участковым и Телецким по узкой металлической лестнице поднялись на балюстраду, хозяйка гладила белье. Увидев нас, выпрямилась. Внешне Таисия Афанасьевна была примерно такой, как ее описал Котик. Сухая, с лицом, изрезанным морщинами, с выцветшими голубыми глазами, забранными назад седыми волосами.
   Участковый улыбнулся:
   - Здравствуйте, Таисия Афанасьевна. Как здоровье?
   - Не жалуюсь.
   - Если оторвем минут на десять, ничего?
   - Пожалуйста. Проходите в комнату.
   В комнате, усевшись за стол, старушка внимательно изучила все показанные ей фотографии. Взяла фотографию Челидзе, кивнула головой:
   - Тех не знаю. А это мой хороший знакомый - Сергей Петрович Убилава.
   - Давно его знаете? - спросил я.
   - Лет десять. Когда-то вместе работали в поликлинике.
   Несовпадение! Сергеем Петровичем Убилавой Челидзе стал лишь три года назад.
   Таисия Афанасьевна вздохнула:
   - Я за него каждый день свечку должна ставить. Спаситель он мой.
   - Спаситель?
   - Ну да. Он же меня от смерти спас. Камни были в почках. Муки адовы, да и вообще - умирала уже. А он... Лекарство привез из-за границы. Ну и вот живу. Забыла про эти камни.
   - Давно он вам помог? С камнями?
   - Уж третий год пошел, как вылечилась.
   - Простите, вы всегда знали этого человека как Сергея Петровича Убилаву?
   Таисия Афанасьевна прищурилась:
   - То есть как? А как я его еще должна знать?
   - Ну мало ли...
   - Что-то вы не то говорите, товарищ. - Вздохнула, разгладила руками скатерть. - Сергей Петрович. Как еще. Он мне сам сказал.
   - И давно он это сказал?
   - Что значит давно? Сказал и сказал. Я не помню, когда это было. Разве это важно? Ему знакомые звонят, по моему телефону. Спрашивают Сергея Петровича.
   - По вашему телефону?
   - Ну да. Мы с ним уговорились. Некоторым людям ему неудобно телефон давать, он меня попросил. Мне ж не трудно.
   - Таисия Афанасьевна, может быть, расскажете, как вы познакомились с Сергеем Петровичем?
   - Да очень просто. Я работала в поликлинике, в регистратуре. А он врачом одно время. Такой обходительный, вежливый человек. Всегда со мной здоровался, как ни увидит. Ну, а потом перешел он в плавсостав, они ж все переходят. А я на пенсию. Долго его не видела. Ну и умирать стала. От камней. И тут бог его послал. Встретились у поликлиники. Я его и не признала сначала, времени сколько прошло. Ну, а он: "Здравствуйте, Таисия Афанасьевна. Как дела, как живете?" Я все и рассказала. Он говорит: "Потерпите месяца два. Пока пройдите заново обследование. А я из рейса попробую вам привезти лекарство". И привез. Спас, можно сказать. Я уже после третьего приема облегчение почувствовала. А потом и вообще рассосало. С того света вернулась.
   - Таисия Афанасьевна, давайте все-таки уточним: свое имя Сергей Петрович вам назвал после той встречи у поликлиники?
   - Может, и той. Честное слово, не упомню. Да в чем дело-то? При чем тут все это?
   - Таисия Афанасьевна, скажите, вы не выполняли никакой услуги для Сергея Петровича в Тбилиси? Прошлой осенью?
   Таисия Афанасьевна опять стала разглаживать на столе скатерть. Выпрямилась:
   - Знала. Ох знала, что спросите. Выполняла. Только уж вы ничего плохого ему не делайте. Пожалуйста. Вещь-то эту он продавал для своей родственницы. Выручить ее хотел.
   - Подождите, Таисия Афанасьевна. Какую вещь? - спросил Телецкий.
   - Ну, драгоценность эту продавал. Перстень.
   - Кто продавал? Сергей Петрович? Или вы по его просьбе?
   - Я по его просьбе. Ему самому неудобно было.
   - Где это было? - вступил в разговор я.
   - Вы же сами сказали - в Тбилиси. В Тбилиси я его и продала, перстень этот. Прошлой осенью как раз.
   - Кому? - спросил Телецкий.
   - Да этим. Этим вот двум. - Отодвинула в сторону фотографии Гогунавы и Котика. - Не хотела сначала говорить. Подведу, думаю. Ну, а теперь, куда... если милиция.
   - Как зовут этих людей, знаете? - поинтересовался я.
   - Этого молодого - Котик, кажется. А постарше - Малхаз Теймуразович. По фамилии Гогунава.
   - А кому вы продали перстень? Котику или Гогунаве?
   - Гогунаве. Котик так... Вроде помощника у него.
   - И сколько вам заплатил Гогунава за перстень?
   - Сто тысяч рублей. Перстень-то старинный. С бриллиантом. Не думайте, я все сто тысяч Сергею Петровичу отдала. До рубля.
   Сказав это, Таисия Афанасьевна посмотрела с некоторым смущением. По всем признакам было ясно: она говорит правду. Вот уж воистину - святая простота. И тем не менее, как сообщнице Челидзе, пусть и невольной, ей придется отвечать перед судом. Незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение. Что же касается Челидзе, он тонкий психолог. Эта старушка, понятия не имеющая, к каким страшным последствиям может привести ее помощь, стала идеальным "тайным коммутатором", с помощью которого он связывался со своими партнерами, успешно скрывая свое настоящее имя.
   Я посмотрел на нашу собеседницу:
   - Таисия Афанасьевна, то, что вы все чистосердечно рассказали, вам зачтется. И все же вы нарушили закон.
   - Ой, милок, я ж ничего не знала...
   - Может быть. Тем не менее, милиция вынуждена применить к вам меру пресечения - подписку о невыезде. Из Батуми вам пока выезжать нельзя. Договорились?