Ромов Анатолий. Условия договора

   - Конечно. Ведь я уже говорил об этом. У меня был подлинник, который мне дал Малхаз Гогунава.
   - Подождите. Почему вы уверены, что это был подлинник?
   - Извините, батоно... Я хоть и любитель, но все же разбираюсь в бриллиантах. Есть же тысяча признаков.
   - Какие? Объясните, пожалуйста.
   - Как вам объяснить? Особая твердость, высокая сохранность полировки, острота ребер грани, высокая экспрессия преломления, оптическая анизотропия. Мало ли что еще. Все это я наблюдал не один день. Я несколько недель корпел над копией. Было время убедиться, подлинник это или что-то другое.
   - Значит, вы подтверждаете, что "Перстень Саломеи" был у вас на руках совсем недавно и довольно долгое время?
   - Подтверждаю.
   - И готовы показать это как свидетель?
   - Конечно.
   - Спасибо, батоно Элико. Но это еще не все. Что, если через полчаса я заеду к вам ненадолго? Нужно вам кое-что показать.
   - Ради бога. Буду рад помочь.
   Закончив разговор, я посмотрел на Джансуга:
   - Странная получается история. В том, что у Гогунавы был подлинник, сомневаться было бы глупо. Но что тогда делать с утверждением Дадиани, что "Перстень Саломеи" не покидал его квартиры?
   - Не знаю, батоно Георгий.
   Я положил на стол найденный в доме Челидзе ключ.
   - Похож на самоделку... Откуда? - поинтересовался Парулава.
   - Найден в тайнике в доме Челидзе. Сталь легированная, а по форме - из прошлого века.
   - Думаете, имеет отношение к сейфу Дадиани?
   - Не знаю. Вот что, Джансуг: бери-ка фото Челидзе и поезжай с ним в Галиси. Надо установить, что в Галиси был именно он.
   - Хорошо, батоно Георгий. А вы?
   - Сейчас к Лолуашвили. Ну а потом... Потом у меня путь один - в Тбилиси. Кто там занимается нашим делом?
   - Манучар Окруашвили из УБХСС.
   - Повезло, серьезный человек. Я его знаю. Вместе на курсах повышения квалификации были.
   ...Привезенные мной копии Лолуашвили изучал долго. Сначала он просто рассматривал перстни через сильную лупу. Потом включил стоящий на столе прибор, насколько я понял, спектроскоп. Припав к окуляру, несколько раз поцокал языком и весь ушел в изучение перстней. Пришлось мне просидеть в ожидании около часа. Наконец, выключив прибор, Лолуашвили вернул мне обе копии. Вздохнул:
   - Прекрасная работа. Главное, очень разная.
   - Разве это не ваша работа?
   - Нет. Свою работу я сразу бы узнал. Эти копии делал не я.
   - Вы не могли бы предположить кто?
   - Сложно. Впрочем... - Лолуашвили взял перстень, найденный на теплоходе. - Вот эта копия сделана из сфалерита. Сфалерит - вещь довольно редкая. Помню, в позапрошлом году прошел слух: в Тбилиси можно недорого достать сфалерит. Я хотел заняться этим, но руки не дошли.
   - Вы хотите сказать, эту копию изготовили в Тбилиси?
   - Да. Причем сделана она изумительно точно.
   - Изумительно точно? Как это понять?
   - А так, что это - действительно копия. В ней повторены даже мельчайшие дефекты подлинника.
   - Вы не вспомните поточней, когда в Тбилиси появился сфалерит.
   - Зимой или ранней весной. У нас уже было тепло.
   - А вторая копия?
   - Вторая... - Лолуашвили бросил взгляд на другой перстень, но в руки не взял. - Я бы не называл ее копией. Это имитация. Ее делали, не имея под рукой подлинника. Наверное, по фотографии.
   - А где могли изготовить эту копию?
   - Ну... если учесть, что она из церуссита, - ее могли изготовить за границей. Или у нас, в Батуми.
   - Странный перепад. Заграница и Батуми.
   - Батоно Георгий, ничего странного. У нас ведь порт загранплавания. Церуссит распространен за границей, но попадает и к нам. Свою копию, кстати, я тоже делал из церуссита. Но это действительно была копия...
   Назначение встреч
   Прилетев на следующий день в Тбилиси утренним самолетом, я первым делом встретился с Манучаром Окруашвили. Он был лет на семь моложе меня, слыл в МВД Грузии специалистом по антиквариату.
   Окруашвили был краток. К тому, что я услышал от Парулавы, его рассказ, в принципе, ничего не добавил. После того как он закончил, я достал два перстня.
   Манучар искренне восхитился:
   - Есть еще у нас умельцы! Где брал?
   - Сначала посмотри.
   Изучив оба, подытожил:
   - Интересные цацки. Похожи на подлинник, одна к одной. Особенно этот. Он тронул перстень из сфалерита.
   - А теперь глянь вот на это. - Я положил на стол ключ. - Ничего не напоминает?
   - Напоминает. Похож на вчерашний, от сейфа Дадиани. Провел пальцем по бородке. - Да, точно такой же. - Посмотрел на меня, пошутил: - Ты выглядишь так, будто выиграл "Волгу".
   - Больше. Как у тебя сегодняшний день?
   - Ты лучше скажи, что надо.
   Я показал на сфалеритовый перстень:
   - Знаешь, как называется камень?
   - Шеелит или сфалерит. Они похожи.
   - Это сфалерит. По сведениям мастера, эта копия изготовлена из сфалерита, ходившего в Тбилиси весной прошлого года. И посмотри вот это. - Я выложил три фотографии. - Знаешь кого-нибудь?
   Окруашвили тронул снимок Джомардидзе:
   - Бугор. Объявлен во всесоюзный розыск. - Перенес пальцы на фотографию Гогунавы, поднял на меня глаза: - Знакомое лицо. Мелькало в Тбилиси. Кажется, видел его с "китами". Кто это?
   - Малхаз Гогунава, тбилисец, научный работник. Недавно убит в Галиси. Я кивнул на снимок Челидзе. - А этого никогда не видел?
   Манучар уверенно качнул головой:
   - Нет. Первый раз вижу.
   - Это Шалва Челидзе, батумский врач, работал в пароходстве. Он и Джомардидзе арестованы. Гогунава, как я уже сказал, убит. Копию перстня из сфалерита мог заказать кто-то из этой тройки. Попробуй узнать кто. А также когда и у кого. Попробуешь?
   - Что с тобой сделаешь... Попробую. Где тебя искать?
   - Свяжемся через дежурку. Если будет что-то важное, оставь записку. У тебя есть рабочий телефон Дадиани?
   Манучар повернул ко мне перекидной календарь, пододвинул телефон:
   - Вот номер его кабинета в больнице. У тебя много звонков?
   - Пока два.
   - Звони, а я пойду. Иначе не управлюсь с твоим заданием. Будешь уходить, запри дверь. Ключ оставь в дежурке.
   - Договорились.
   Забрав сфалеритовый перстень и четыре фотографии - к трем первым я добавил еще снимок Виктора Чкония, - Окруашвили ушел. Я же набрал номер Дадиани. Голос у него оказался приятный, спокойный. На просьбу встретиться он охотно согласился. Мы договорились, что я подъеду в больницу через час. Поблагодарив, я нажал на рычаг и тут же набрал другой номер - номер Ларисы Гогунавы. Признаться, я связывал б этим звонком особые надежды.
   Трубку не снимали долго. Наконец в мембране щелкнуло, уже знакомый мне женский голос сказал:
   - Вас слушают.
   - Доброе утро. Лариса?
   - Лариса. Кто это? - Нотки, с которыми прозвучал вопрос, ничего хорошего не обещали. Выговор явно московский. Впрочем, это я заметил еще в первый раз, когда звонил из Батуми. О том, что Лариса Гогунава, до замужества Князева, - из Москвы, я узнал по телефону от тбилисцев еще в день смерти Гогунавы. Как и остальное: что Лариса моложе мужа на пятнадцать лет, ей двадцать шесть, детей нет, числится домохозяйкой. Но на этом мои сведения о ней кончались.
   На вопрос Ларисы, кто звонит, я ответил:
   - С вами говорит майор милиции Георгий Ираклиевич Квишиладзе. Мы с вами уже разговаривали.
   - Что-то не помню. Когда?
   - Я звонил вам из Батуми. Простите, что напоминаю, но это было в день смерти вашего мужа.
   - В день смерти мужа?
   - Да. Правда, я тогда еще не знал, что он погиб.
   Наступила тишина. Паузу не прерывало даже дыхание. Наконец Лариса спросила:
   - И чем же я обязана вашему звонку? Георгий... Простите?
   - Ираклиевич.
   - Георгий Ираклиевич? Что от меня еще нужно милиции?
   После смерти Гогунавы стало ясно, что он был "китом". Об этом говорила насыщенная антиквариатом обстановка в его квартире, счета на нескольких сберегательных книжках. Теперь все это перешло по наследству к Ларисе. На вопрос о "Перстне Саломеи" Лариса ответила, что никогда о нем не слышала. Могло быть и так. В такие дела жен чаще всего не посвящают. Поэтому я, как можно миролюбивее, сказал:
   - Лариса, мне очень нужно с вами поговорить. Очень.
   - Но о чем нам говорить? Все, что я могла сказать милиции, я уже сказала. Добавить мне совершенно нечего. Совершенно.
   - Верю. Зато мне есть что добавить.
   - Подробности о смерти мужа? Зачем они мне? Он погиб, и остальное теперь уже не имеет значения.
   - Напрасно вы так считаете. Кстати, я работаю заместителем начальника милиции Галиси. В последние дни стали известны факты, которые меняют все в корне.
   - Что же может измениться в корне?
   - Сказать об этом по телефону не могу. Но думаю, вам нужно это знать. Если, конечно, вы дорожите памятью мужа.
   После долгой паузы послышался тихий вздох.
   - Хорошо, давайте поговорим. Только где и когда?
   - Где удобнее вам. Я буду занят еще часа два. В четыре вы будете свободны?
   - Да.
   - Отлично. А место вы назначайте.
   - Вы знаете мой адрес?
   - Знаю.
   - Тогда приезжайте ко мне.
   - Договорились. - Я положил трубку и отправился к заведующему отделением детской больницы Вахтангу Дадиани.
   Амулет
   Как только я вошел в кабинет, его хозяин встал мне навстречу. Пожал руку, пригласил сесть в кресло. Вахтанг Дадиани был высок, статен, красив. Взгляд его был открытым, движения - спокойными и уверенными. Конечно, я мог ошибиться, но мне показалось: врать и хитрить этот человек не умеет. Времени у меня до следующей встречи оставалось не очень много, и я сразу протянул Дадиани три фотографии: Джомардидзе, Гогунавы и Челидзе.
   - Батоно Вахтанг, посмотрите: нет ли среди этих людей ваших знакомых?
   - Давайте...
   Изучив фотографии, Дадиани отложил в сторону фото Джомардидзе и Гогунавы. В руках у него остался снимок Челидзе. Сказал:
   - Тех двоих я не знаю, а это мой хороший знакомый Шалва Челидзе.
   Я предполагал, что Дадиани и Челидзе могут знать друг друга, но на столь близкие отношения не рассчитывал. Спросил:
   - Вы давно знакомы?
   - Лет пятнадцать. Челидзе проходил у меня практику. С тех пор дружим. Шалву очень любила мама. Это очень обязательный, порядочный, предупредительный человек. Мы его считаем почти родственником.
   - Вы часто встречаетесь?
   - Довольно часто. Приезжая в Тбилиси, Шалва останавливается у нас. Когда я, жена или сын бываем в Батуми - мы живем у него.
   - Когда вы видели Челидзе последний раз?
   - Последний раз... - По лицу Дадиани пробежала легкая тень. - Простите, батоно Георгий, с ним что-нибудь случилось?
   - Батоно Вахтанг, мы об этом еще поговорим. Мне хотелось бы знать, когда вы видели Челидзе последний раз?
   - Месяца два назад, - почему-то отвел глаза Дадиани. - Шалва был в Тбилиси по делам.
   - Остановился у вас?
   - На этот раз нет. Кажется, он вообще был один день.
   - Попробуйте вспомнить, когда Челидзе последний раз останавливался у вас.
   Дадиани настороженно посмотрел на меня. И все же взгляд оставался дружеским. Мягко спросил:
   - Батоно Георгий, разрешите мне поинтересоваться: с чем связаны подобные вопросы? Шалва Челидзе - мой друг. И мне интересно, почему вы пришли ко мне.
   - Батоно Вахтанг, мой интерес связан с "Перстнем Саломеи". Который, как я знаю, хранится в вашем домашнем сейфе.
   Дадиани облегченно улыбнулся:
   - С "Перстнем Саломеи" все в порядке. Вчера приезжали ваши люди с экспертом. Мы проверили и сейф, и перстень. Сегодня утром я опять открывал сейф - перстень на месте. С ним все в порядке. Не беспокойтесь.
   - Сейчас я о нем не беспокоюсь, батоно Вахтанг. И все же, прошу вас, вспомните, когда Челидзе останавливался у вас последний раз?
   Дадиани усмехнулся:
   - Прошлым летом, в августе. Тогда Шалва Челидзе переночевал у нас одну ночь. В июле тоже одну ночь.
   - А бывало, что Челидзе останавливался у вас надолго?
   - Надолго? Конечно, бывало.
   - А было такое в прошлом году?
   - Было. Весной.
   Интересно. "Недорогой сфалерит" появился в Тбилиси как раз весной прошлого года.
   - В прошлом году? Весной?
   - Да. Жена уехала к сыну. Ну, а мама... Мама к тому времени была уже плоха. Я решил свозить ее на месяц в Цхалтубо. Шалва как раз помог с путевками. У него же были дела в Тбилиси. Я предложил ему пожить у нас.
   - Он жил у вас целый месяц?
   - Да, почти. Мы и раньше оставляли Шалве квартиру. Так же как и он нам - дом в Батуми.
   - Когда вы вернулись, Челидзе все еще жил в вашей квартире?
   - Да. Он нас встретил, привез домой к накрытому столу.
   - А "Перстень Саломеи"? Он был на месте?
   - Конечно. Мама первым делом попросила показать ей его. Она относилась к нему особо. Считала, что он охраняет нашу семью от несчастий.
   - Вы показали ей перстень?
   - Показал. Она всегда любила смотреть на него. И в тот раз смотрела особенно долго.
   - А потом?
   Дадиани посмотрел на меня с некоторой иронией:
   - Потом я спрятал перстень в сейф. Запер сейф на ключ. Ключ положил в карман.
   - Ключ у вас один?
   - Один. Раньше было два, но, когда мы поставили "Перстень Саломеи" на учет государства, один ключ мама отдала в Музей искусств Грузии.
   - Вы всегда носите ключ от сейфа с собой?
   - Всегда. Раньше же его всегда носила с собой мама. Она была немного суеверна, считала этот ключ чем-то вроде амулета.
   - Когда вы вернулись из Цхалтубо, Челидзе сразу уехал?
   - Не сразу. Побыл с нами еще дня два. - Дадиани нахмурился: - Видите ли... После приезда маму в этот же день пришлось положить в больницу. Через неделю она умерла...
   - Простите, батоно Вахтанг, - извинился я.
   Дадиани грустно улыбнулся:
   - Вы здесь ни при чем. Ваши вопросы, наверно, не случайны. Зря не стали бы задавать.
   - Не стал бы, - подтвердил я и попросил: - Вспомните еще одно, батоно Вахтанг: может быть, вы давали кому-нибудь ключи от сейфа? Совсем ненадолго.
   - Нет. Этот ключ я всегда ношу с собой. - Дадиани вытащил из кармана пиджака связку ключей. Положил на стол, отделив один: - Вот он.
   Ключ от сейфа можно было отличить сразу. Темный, старинной формы, он резко выделялся среди других. Круглая рукоятка, продолговатый стержень, бородка со сложной системой выемок и зубчиков. Такой же ключ, только из современного металла, лежал у меня в кармане. Я вытащил его, положил рядом.
   Дадиани посмотрел удивленно:
   - Откуда это у вас?
   - Этот ключ был найден в доме Шалвы Челидзе, в тайнике. Остается понять, как Челидзе удалось сделать слепок.
   Дадиани хотел что-то спросить, но передумал. Некоторое время молча разглядывал ключ-двойник.
   - Слепок?
   - Да, батоно Вахтанг. Слепок.
   Мой собеседник встал, подошел к окну. Побарабанил пальцами по стеклу. Вернулся, сел:
   - Он сделал слепок... Ну что ж, тогда скажу. Десять дней назад Шалва Челидзе приезжал ко мне. Я что-то почувствовал. Но я не мог даже предположить, что дело в этом.
   - Вы говорите, десять дней назад?
   - Десять дней назад. Переночевал. Уехал на следующий день вечером. О приезде просил никому не говорить.
   - Почему?
   - Сказал, что на днях уходит в загранплавание и, если кто-то узнает об отлучке, будут неприятности. Поэтому я сначала и не сообщил вам об этом. Не хотел подводить...
   Дадиани, занятый своими мыслями, машинально взял канцелярскую скрепку, принялся ее раскручивать, раскрутив, бросил проволоку в пепельницу. Она слегка звякнула.
   - Батоно Георгий, что все-таки с Челидзе?
   - Челидзе арестован.
   - Были серьезные основания?
   - Достаточно серьезные. Он подозревается в нескольких особо опасных преступлениях.
   Я встал:
   - Спасибо, батоно Вахтанг. Ваш рассказ многое прояснил.
   Проводив меня до двери, Дадиани удрученно сказал:
   - Не пойму только, зачем Шалве был нужен этот ключ. Ведь "Перстень Саломеи" в полной сохранности.
   - Мне тоже хотелось бы это понять.
   Откровение
   Лариса Гогунава жила в центре, в старом тбилисском доме. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в резную деревянную дверь. Через минуту дверь открылась. На меня изучающе смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами и большими серыми глазами. Она была в простом на вид платье и легких домашних туфлях. Спросила спокойно:
   - Георгий Ираклиевич?
   - Он самый.
   - Пожалуйста, проходите.
   Обстановка в гостиной производила впечатление: все здесь казалось ажурно-воздушным, будто просвечивающим, никакой тяжести, громоздкости.
   Лариса кивнула на одну из дверей:
   - Давайте пройдем в кабинет. Вот сюда.
   В кабинете Лариса предложила мне место за письменным столом, сама села возле в кресло.
   Я осторожно положил на край старинного стола свой дипломат. В нем лежали мои основные козыри - документы и вещественные доказательства, тщательно подобранные в Батуми. Первым делом достал копию "Перстня Саломеи".
   Лариса даже бровью не повела.
   - Лариса, вам знакомо это изделие? - задал я вопрос как можно более миролюбивым тоном. Поскольку она сразу посмотрела на меня неприязненным взглядом, добавил: - Может быть, вы о нем слышали?
   Лариса встала, отошла к окну, тронула стоящие в вазе свежие розы. Резко повернулась:
   - Милиция уже спрашивала меня об этом перстне. Мне показывали его фотографию. Я сказала, что никогда эту вещь не видела, ничего о ней не слышала. Вы спрашиваете о перстне снова. Почему?
   - Мне сказали, этот перстень был у вашего мужа.
   - Кто же такое мог сказать?
   - Давид Сардионович Церетели. Вы его знаете?
   Лицо Ларисы стало скучным. Она отвела глаза куда-то на стену:
   - Слышала о нем. Что дальше? Я должна доложить о всех своих знакомых?
   Я проследил за ее взглядом. Она смотрела на картину. На полотне был изображен парусник в штилевом море. Явно не хочет поддерживать разговор.
   - Лариса, я хочу одного: выяснить истину.
   - А я не хочу выяснять истину. Теперь не хочу.
   - Почему?
   - Неужели это надо объяснять? Разве непонятно?
   - Мне непонятно.
   - О, бог мой, Георгий Ираклиевич... У меня был муж. Я его любила. По-настоящему любила. Теперь его нет. И с этим ничего уже не поделаешь. Вы можете его вернуть? Не можете! Так о чем теперь говорить?
   Лариса снова стала смотреть на картину. Поскольку это был явный намек на конец разговора, мне пришлось сказать:
   - Лариса, это был не несчастный случай. Это было убийство. Умышленное, заранее обдуманное убийство.
   Лариса вернулась в кресло, долго смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Потом спросила:
   - Убийство?
   - Да. Вашего мужа убили. Поэтому я и пришел к вам.
   - Выходит, меня обманули? В вашей милиции?
   - Нет. Сначала считалось, что это несчастный случай. Но потом удалось установить другое.
   Достав из дипломата, я протянул Ларисе одну из бумаг:
   - Посмотрите. Это выписка из заключения судмедэксперта. Всю бумагу можно не читать, значение имеет лишь одна строчка.
   Я показал.
   Лариса стала читать, шевеля губами. Подняла глаза:
   - Следы металлизации серебром... Что это значит?
   - Это значит, одна из ран на голове вашего мужа образовалась от удара серебряным предметом. В машине вашего мужа были какие-нибудь серебряные детали?
   - Нет. По-моему, нет.
   - Верно. Мы тщательно обыскали машину, но никаких серебряных предметов и деталей не нашли. Вашего мужа сначала ударили сзади по голове серебряным предметом. Потом, убитого или оглушенного, посадили в машину, завели мотор и направили машину в пропасть.
   Лариса снова взяла у меня заключение. Посмотрела еще раз. Впрочем, вряд ли она видела, что читает. Сказала почти беззвучно:
   - Серебряным предметом... Каким?..
   Я достал из портфеля найденный у Джомардидзе кинжал, положил на стол:
   - Этот кинжал найден при задержании у особо опасного преступника, некоего Джомардидзе. По кличке Бугор. Никогда о таком не слышали?
   - Нет.
   - Пока все сходится на том, что вашего мужа ударили рукояткой именно этого кинжала.
   Лариса с ужасом посмотрела на кинжал, опустила голову. Я терпеливо ждал. Наконец она заговорила:
   - Простите, это все меняет. Если его убили... Если... - Встала с кресла. - Извините, я выйду. Я ничего не соображаю. Я должна побыть одна.
   Вышла. Я услышал ее нечеткие шаги по коридору. Ясно, она что-то знает о "Перстне Саломеи".
   Изучив все корешки книг на полках, я занялся было осмотром напольных часов, но раздались шаги. Войдя и сев в кресло, Лариса покосилась на все еще лежащие на столе кинжал и копию перстня:
   - Простите, что заставила вас ждать. Но вы должны понять. Все это очень неожиданно.
   - Я понимаю.
   - Люди, которые подозреваются в убийстве Малхаза, они... на свободе?
   - Нет, арестованы.
   - И сколько их?
   - Пока двое.
   - Кто это?
   - Одного я уже называл. Его зовут Омари Джомардидзе, он же Бугор. Второй - Шалва Челидзе. Он же известен как Сергей Петрович. Слышали о нем?
   - Сергей Петрович... Его рекомендовал Малхазу Витя Чкония. Малхаз говорил: Сергей Петрович - интеллигентный человек, с ним можно иметь дело, но я никогда его не видела и не знаю фамилии.
   Я выложил перед Ларисой фотографии Челидзе и Джомардидзе:
   - Посмотрите, может, кого-то из этих людей вы знаете?
   Склонившись над снимками, она покачала головой:
   - Нет. Я их не знаю.
   - Лариса, вы не предполагаете, из-за чего убили вашего мужа?
   - Я не предполагаю, я знаю из-за чего его убили. Из-за этого перстня.
   - Вы в этом уверены?
   - Да. Ведь Малхаз поехал в Галиси продавать его.
   - Кому он собирался его продать?
   - Сергею Петровичу.
   - Что, муж так и сказал, что едет в Галиси продать перстень Сергею Петровичу?
   - Нет, он об этом не говорил. Но договоренность с Сергеем Петровичем была. Мужа с ним познакомил Витя Чкония. Он живет в Галиси. Были и другие признаки, что муж возьмет перстень с собой.
   - Как вообще у вашего мужа появился этот перстень?
   - Как все появляется? Малхаз меня очень любил. Часто делал подарки. Прошлой осенью, в день рождения, подарил мне этот перстень. Сказал, что перстень мужской, но носит имя женщины - грузинской царевны, которой был подарен, чтобы она надела его на палец своему избраннику. Для меня этот подарок много значил.
   - Муж объяснил, где достал перстень?
   - Купил у какой-то старушки. Через Котика.
   - Вы его знаете?
   - Да. Это знакомый мужа. Довольно часто у нас появлялся. Такой... на подхвате.
   - Тбилисец?
   - Тбилисец. Его тут все знают. Он каждый вечер сидит или в "Аджаре", или в "Иверии".
   - Описать его сможете?
   - Конечно. Довольно высокий. Лет тридцати. Темноволосый, глаза карие. Одевается во все фирменное. Есть машина, бежевая восьмерка.
   - Фамилию, имя знаете?
   - Зовут Константин. А фамилия то ли Малагадзе, то ли Манагадзе.
   - Где работает?
   - Кажется, реставратором.
   - Про старушку муж что-нибудь говорил? Ту, у которой купил перстень.
   - Нет.
   - Телефон или адрес этого Котика у вас есть?
   - Телефон.
   Задавая следующий вопрос, я ожидал заминки.
   - Лариса, перстень, который вам подарил муж, был настоящим?
   Никакой заминки.
   - Вот же он. Разве сами не видите? Конечно, настоящий.
   - Если вы говорите об этом перстне, это копия. Я спрашиваю о перстне, который вам подарил муж. Может, тоже была копия?
   - Неужели вы думаете, Малхаз купил бы такой перстень не проверяя?
   - Вы хотите сказать, муж его проверил?
   - Конечно. У очень хорошего ювелира, нашего знакомого. Левана Самсоновича Глонти. Глонти подтвердил, что это старинный перстень.
   - Простите, Лариса, сколько ваш муж заплатил за этот перстень?
   Вздохнула:
   - Сто тысяч. Ну и... что-то там Котику. За услуги.
   - Почему же ваш муж решил продать перстень? Ведь это подарок?
   - Ну... как-то мы собрались в театр. Я надела вечернее платье, к которому очень подошел бы этот перстень. Я попросила Малхаза: надень... Но Малхаз вдруг говорит: надевать его при выходе в публичные места пока не стоит, надо подождать. Я как-то сразу к этому перстню охладела. Зачем он нужен, если его нельзя носить?
   - Значит, муж его так и не надевал?
   - Нет. Ну а весной Малхаз как-то приходит и говорит: "Лариса, у меня появился хороший покупатель на этот перстень. Продавать или нет?" Я сказала: "Конечно, продавай, раз ты не можешь им пользоваться".
   - Что значит хороший покупатель?
   - Ну, предложил хорошие деньги. Двести тысяч. И рекомендовал его Витя Чкония. Малхаз Вите доверял.
   - Этим покупателем был Сергей Петрович?
   - Да.
   - Муж говорил вам что-нибудь о нем?
   - Сказал только, что приличный человек, которому вполне можно доверять.
   - Почему же тогда вы уверены, что мужа убили из-за перстня?
   - Когда Малхаз уехал, я что-то предчувствовала. Интуиция, наверно. А потом... Дело в том, что я нашла у Малхаза пистолет. Перед самым его отъездом.
   Опять пистолет! Уже был "Беретта", сданный Челидзе, был "Байярд", найденный у Джомардидзе при задержании. Теперь еще один!
   - И как же вы его обнаружили?
   - В то утро мы очень рано встали. Малхаз спустился вниз проверить машину. Я перед его отъездом всегда смотрю, не забыл ли он что-нибудь. Платок, сигареты, зажигалку. Открыла гардероб, сунула руку в карман куртки, а там пистолет.
   - Какой марки, не заметили?
   - Я в этом не разбираюсь. Но, по-моему, иностранный. Там было иностранное слово, на пистолете.
   - Какое, не помните?
   - Помню только первую букву: латинское "В".
   - Кроме надписи там ничего не было? Клейма, рисунка, символа?
   - Это было. Всадник на лошади. С копьем. Крохотный совсем.
   Всадник на лошади с копьем выбит на всех пистолетах системы "Байярд". В том числе и на найденном у Джомардидзе и лежащем сейчас у меня в портфеле. Но показывать этот пистолет Ларисе рано.