Ромов Анатолий. Условия договора

   Пока мы с Топадзе вглядывались в ущелье, Парулава, задрав голову, изучал скалы наверху. В конце концов Джумбер полюбопытствовал:
   - Джансуг, ты что там нашел?
   - Посмотрите - место выбрано не случайно.
   - Ты думаешь?
   - Думаю. Нижнего дома отсюда не видно и верхний за скалой.
   Точно. Нижний дом № 2, белый двухэтажный особняк, вообще не видно. У верхнего же, № 3, можно разглядеть лишь черепичную крышу.
   - Похоже, - согласился Топадзе. - Выходит, если он его и остановил - то именно здесь.
   - Выходит... - Парулава тронул вырванные кусты. - Джумбер, не хочу тебя упрекать. Но можно же было проверить тормозной путь? Хотя бы метрах в двадцати отсюда? И зафиксировать.
   - Все упреки - к ГАИ. Это их работа.
   - Следствие-то ведешь ты.
   - Веду. Но это сейчас мы с тобой такие умные. А вчера всех занимала только лежащая внизу машина. Причем тебе это известно не хуже, чем мне.
   - Если бы понять, как он его остановил! - сказал я.
   - Может, просто встал на дороге и поднял руку? - предположил Парулава.
   - Не очень подходящее место для остановки, - возразил я. - Тем более в двенадцать ночи. Да еще если у Гогунавы был с собой "Перстень Саломеи".
   - Они могли договориться заранее...
   - Неуютное место для встречи, - прервал Джансуга Топадзе и тяжело вздохнул: - Придется спускаться в ущелье.
   - Это уж точно, придется, - сказал я. - Хотя, по всему, дело безнадежное. Вряд ли там лежит объяснительная.
   Находка
   Детьми мы все лазили в Рионский провал. Но теперь мы были далеко не детьми. К тому же спуск надо было начинать именно здесь, у места падения машины. Но больше всего меня волновал Джумбер Топадзе с его почти стопятидесятикилограммовым весом.
   Как ни странно, в ущелье мы спустились сравнительно легко. Из-под ног иногда вырывались камни, ноги скользили по глине, но, в целом, все обошлось.
   Дно ущелья вдоль ручья было почти непроходимым. Дорогу преграждали камни, сухие ветки, кучи палой листвы, валуны, коряги. Тем не менее мы приступили к поискам. Сначала определили место падения "Жигулей". Не найдя здесь ничего существенного, разбили дно ущелья на участки и около часа их исследовали. Приходилось поднимать валуны, раздвигать колючий кустарник, ощупывать землю. Никто из нас не нашел ничего интересного. Я выпрямился, чтобы дать отбой. Подошел к Джансугу. Он сидел на корточках перед массивной и длинной ветвью граба. Судя по еще зеленым листьям, ее недавно обломило ураганом. Некоторое время я пытался понять, что же в ней так заинтересовало Парулаву. И вдруг понял, что. Присел рядом. Часть основания ветви возле места слома была аккуратно подпилена!
   Джансуг цокнул языком:
   - Понимаете, батоно Георгий?
   - Понимаю. Она сейчас лежит здесь. Но могла лежать и наверху, на пути машины.
   - То-то и оно. Такой сук ничего не стоит подтащить одному человеку. Будем поднимать?
   - Обязательно. Давай за веревкой, а мы привяжем.
   Джансуг вылез наверх и вскоре сбросил вниз конец крепкой сизалевой веревки. Мы обвязали ветвь, вскарабкались с Топадзе наверх, все вместе вытянули находку.
   То, что мы нашли большую подпиленную ветвь, еще ничего не значило. Сломанную ураганом, ее мог подпилить и сбросить в ущелье местный житель. Поэтому надо было определить, с какого дерева она отпилена и кто отпилил.
   Дерево мы нашли быстро. Им оказался старый граб, росший метрах в пятидесяти от места аварии. Причем рос он не у края обрыва, а у скалы, за которой виднелся угол дома № 3. Ветвь никак не могла упасть сама по себе в то место ущелья, где мы ее нашли. Значит, кто-то сначала отпилил ее, потом стащил вниз, примерно туда, где сорвались "Жигули", и уже потом сбросил вниз. Если этот кто-то был из местных жителей, то почему он не сбросил ее в ущелье напротив граба?
   Довольно скоро, с помощью уже давно наблюдавших за нами нескольких местных ребятишек, мы собрали у граба взрослых местных жителей улицы. Выяснилось: никто сломанной ветви не касался, но в то же время и не видел, кто ее отпилил. Позавчера эту ветвь видели на дереве многие. Вчера же, по всеобщему утверждению, ее уже не было. Ответ на этот вопрос тоже не вызывал никаких сомнений.
   Картина заметно прояснилась. Теперь и без дендрологической экспертизы* было ясно, что ветвь отпилили в ночь аварии. Для чего?
   ______________
   * Дендрологическая экспертиза - специальная биокриминалистическая экспертиза, с помощью которой устанавливают время сруба дерева или кустарника.
   Вечерняя прогулка
   Подойдя к окну моего кабинета, я принялся рассматривать окутанную вечерним светом центральную площадь нашего города.
   Судя по скрипу, Джансуг за моей спиной мерил шагами кабинет.
   Я сказал:
   - Джансуг, что же у нас получается?
   Парулава остановился рядом:
   - Получается, батоно Георгий, что это хорошо продуманное убийство. Хорошо продуманное, умело выполненное. И уверен: здесь снова не обошлось без Джомардидзе. Не зря он вышел из ресторана первым.
   - Я с тобой согласен. Джомардидзе покинул стол примерно за час до выхода Гогунавы. Он знал, что "Перстень Саломеи" находится у Гогунавы. Времени у него было достаточно. По темным улицам дошел до Рионки, поднялся в гору. Сук и место засады наверняка облюбовал заранее. Рионка в этот час пуста, все сидят по домам. Отпилил сук, стащил к месту засады и стал ждать. Услышав звук машины Гогунавы, положил сук поперек дороги и спрятался. Для такого человека, как Джомардидзе, остальное - дело техники. Что-то только нам ответит тбилисское УВД?
   Телефонная просьба моя к тбилисцам была простой: поговорить с вдовой Гогунавы и попытаться выяснить, был ли у ее мужа "Перстень Саломеи", если не было, то слышала ли она об этом перстне. Звонок я сделал только что, результат будет известен только завтра.
   Джансуг вздохнул, предложил:
   - Батоно Георгий, может, пройдемся? А то засиделись в кабинете. Дома-то у вас не волнуются?
   - Не волнуются, привыкшие. Так что можно совершить капитальную прогулку - по всему городу.
   На улице мы скоро поняли, что движемся к ресторану "Вокзальный". У ресторана остановились. За шторами двигались тени, там танцевали.
   - Хотите сами поговорить с Жордания? - спросил Парулава.
   - Хочу.
   Проникнуть внутрь удалось лишь за счет отчаянного напора Парулавы. К счастью, Жордания работал. Впрочем, самого этого факта было мало: в зале гремел оркестр, между столиками танцевали, отыскать в такой суматохе официанта оказалось делом не простым. Но Парулава нашел этого высокого крепкого парня с лихими усиками. Нашлось и место, где можно было спокойно поговорить, - кабинет администратора.
   Жордания долго изучал фотографию Гогунавы, вернул со вздохом:
   - Он самый. Я следователю уже говорил.
   - За столиком он сидел не один?
   - Не один, трое их было, это я тоже говорил.
   Я положил перед Жордания следующую фотографию - Джомардидзе:
   - Посмотрите, а этого узнаете?
   - Был и этот.
   - Не ошибаетесь?
   - Мне ошибаться не положено - разорюсь.
   - А вы могли бы описать третьего, который сидел за столиком?
   - Третьего, который сидел за столиком... Да черт его знает. У нас зал старый, со столбами, вы же знаете. Он сидел как раз за столбом. Видел я его только сбоку, по-другому в том месте к клиенту не подойдешь. Так что только в общем могу сказать.
   - Но в общем все-таки можете?
   - Почему же нет, могу. Клиент что надо. Хорошо упакованный: костюм, галстук, рубашка - все фирменное. Лет за сорок. Платил он.
   - Вы совсем не разглядели его лицо? - спросил я.
   Жордания почесал за ухом:
   - Разглядел немного. Нос как нос, волосы обычные, примерно как у вас. Глаз не разглядел, он в дымчатых очках был, да и сбоку не видно.
   - А какой комплекции? Рост?
   - Выше среднего. И такой - вроде бы не широкий, а мускулистый. Наверно, спортом до сих пор занимается.
   - Ушли они вместе?
   - Нет, сначала этот ушел... - Жордания показал на фотографию Джомардидзе. - Потом, - кивнул на снимок Гогунавы, - этот. Ну, а потом третий меня позвал - руку поднял. Я подошел, он рассчитался.
   - И опять лица его не видели?
   - У нас тут самая запарка началась. Не до этого было. Я деньги пересчитал - и бегом на кухню.
   - Случайно не слышали обрывки разговора? Может быть, они как-то называли друг друга?
   - Чего не слышал, того не слышал. - Жордания посмотрел на часы. Извините, клиенты ждут, а? Я вроде все сказал.
   - Конечно, вы свободны. Большое вам спасибо, - поблагодарил я.
   Выйдя из ресторана, мы с Джансугом остановились у вокзального скверика. Поразмыслив, я сказал:
   - Знаешь, Джансуг, нам, по идее, надо бы проверить нашу гостиницу.
   - Думаете, они останавливались в гостинице?
   - Почему бы и нет?
   - Но ведь остановиться в гостинице - значит оставить фамилию?
   - Оставляя фамилию, человек ничем не рискует, если против него нет улик.
   - Хорошо, давайте сейчас и проверим.
   Дежурная в гостинице без лишних слов и вопросов дала нам книгу регистрации. Мы стали ее просматривать. Довольно скоро палец Джансуга застыл на строчке:
   "Убилава Сергей Петрович. Инженер треста "Спец-Строй". Место жительства: гор. Сухуми. Причина приезда: командировка".
   Сергей Петрович... Чкония и Джомардидзе искали в батумском порту именно Сергея Петровича.
   Я протянул журнал дежурной:
   - Посмотрите, пожалуйста, тут у вас отмечен Убилава Сергей Петрович. Он останавливался здесь позавчера. Это было в ваше дежурство?
   Дежурная взяла журнал:
   - Вы думаете, я помню... Убилава Сергей Петрович. Да. Это было мое дежурство. Позавчера.
   - Вы его помните?
   - Всех не помню, памяти не хватит. - Стала читать свою запись. Убилава. Четырнадцатый номер. Ну, если четырнадцатый, то воспитанный такой. Он мало был, днем я его записала, а утром уехал, попросил разбудить в пять утра.
   - Будьте добры, опишите его.
   - Даже не знаю как. Обыкновенный. Одет, правда, хорошо, по-столичному. Не молодой, но и не пожилой. Худощавый.
   - Может быть, вы вспомните цвет волос?
   - Извините, не запомнила. Обычные, наверное, волосы.
   - Плеши, залысин у него не было?
   - Залысин? Вроде нет.
   - А глаза?
   - Он в очках был. В красивых таких очках. В дымчатых.
   Что же, подумал я, кажется, подтверждается моя версия, что Сергей Петрович скрывает от сообщников настоящее имя. Ведь если Убилава и Джомардидзе знакомы, то зачем было Чкония и Джомардидзе столь странным способом разыскивать Сергея Петровича в батумском порту? С этим надо разбираться. Хорошо, хоть вышли наконец на конкретную фамилию. Надо только узнать, был ли в гостинице Джомардидзе. Хотя и так ясно: не был.
   Я показал дежурной фотографию Джомардидзе, спросил:
   - Вам знаком этот человек?
   Женщина всмотрелась, уверенно ответила:
   - Нет, такого не знаю. - Добавила: - Этот Убилава все время был один. Устроился он днем, я ему резервный номер дала, четырнадцатый. Потом на ночь пришел. А утром, в пять, я его разбудила. На батумский поезд.
   Мы с Джансугом вышли из гостиницы. На душе у нас стало легче. Теперь мы, по крайней мере, знали, чем заниматься с утра. Надо будет опросить бригаду батумского поезда и запросить Сухуми об Убилаве. А что дальше, покажут обстоятельства.
   Утром я успел только отправить запрос об Убилаве. Раздался звонок. Звонил из соседнего кабинета Чхартишвили.
   - Георгий Ираклиевич, сними-ка другую трубку - Бочаров по твою душу. Он ждет тебя и Парулаву в Батуми. Сними, сними, он объяснит. А эту положи.
   Я снял трубку селектора:
   - Слушаю, Константин Никифорович.
   - Здравствуйте, Георгий Ираклиевич. У вас есть новости? По Гогунаве?
   - Есть. - Я коротко рассказал все, что удалось узнать за последнее время.
   Бочаров подытожил:
   - Выходит, Джомардидзе снова у вас?
   - Думаю, сейчас уже нет. Он в Батуми. В Галиси слишком наследил.
   - Возможно. У нас тоже новости. Во-первых, нашли вашего официанта Сулханишвили.
   - Как на него вышли?
   - Через один из телефонов Чкония. Сулханишвили гостил у некоей Меликян. Художницы, общей с Чкония знакомой. Собирался с ней в Сочи, но не успел.
   - Где он сейчас?
   - У нас. Временно задержан. Утверждает, что к убийству Чкония непричастен. Вы с ним сможете поговорить. Но это не главное.
   - А что главное?
   Бочаров на том конце провода явно медлил. Наконец сказал:
   - Мы с вами ждем, что "Перстень Саломеи" вывезут из Батуми. Так ведь?
   - Ждем.
   - А его ввезли. Таможня сообщила: сегодня утром на пальце одного иностранца, прибывшего в Батуми на круизном пароходе, был перстень, представляющий собой копию "Перстня Саломеи". Когда у вас ближайший поезд на Батуми?
   Я посмотрел на часы - четверть десятого:
   - В девять пятьдесят утра.
   - Отлично. Берите Парулаву и приезжайте. Подробности при встрече.
   Экспертиза
   В десять вечера мы с Бочаровым сидели в служебном помещении таможенников Батумского морского порта. Группа иностранных туристов, среди которых находится пара с копией "Перстня Саломеи", скоро вернется в порт. Днем у них была экскурсия по городу, посещение дельфинария, концерт ансамбля песни и танца "Аджария", сейчас они ужинают. Нам с Бочаровым остается только ждать.
   Конечно, что-то связанное с "Перстнем Саломеи" может произойти и во время экскурсии. На этот случай для скрытого наблюдения выделена опергруппа, в которую включен Парулава. По окончании экскурсии и возвращении в порт туристы, пройдя таможенный досмотр, займут свои каюты на теплоходе "Дарьял". В шесть утра, закончив суточную стоянку, "Дарьял" выйдет в море и возьмет курс на Сухуми.
   "Дарьял" - круизный теплоход Грузинского морского пароходства, зафрахтованный фирмой "Трансатлантиклайн" и совершающий регулярные рейсы Монреаль - Батуми. Кинопродюсер Джон Пэлтон, на пальце которого сейчас красуется копия "Перстня Саломеи", и его секретарша Мэри-Энн Мэрроу занимают одну из лучших кают, люкс-А по правому борту.
   При выходе в город копия "Перстня Саломеи" была оформлена по всем правилам. Пэлтон записал перстень в таможенную декларацию. Вот она, эта декларация, - на столе. Запись в ней я помню наизусть: "Перстень с полудрагоценным камнем типа церуссит, массой 17,3 карата. Ювелирная работа. Стоимость: тысяча пятьсот долларов".
   Настоящий "Перстень Саломеи", если его выставить на аукционе, будет стоить как минимум несколько миллионов долларов. Вывод напрашивается сам собой: где-то в городе должен состояться обмен - иностранец отдаст подделку и возьмет подлинник. Возможно, обмен уже произошел. Те, кто его задумал, рассчитали точно. Отличить фальшивый бриллиант из церуссита от настоящего чрезвычайно сложно. Для этого нужна специальная аппаратура и хорошо подготовленный эксперт. Ни того, ни другого на обычной таможне, как правило, нет. К тому же пассажиры, прибывающие в круиз, при условии соблюдения ими всех формальностей, досматриваются не очень строго. Так что если Пэлтон вернется на борт "Дарьяла" с настоящим "Перстнем Саломеи", его, после стандартной проверки камня, беспрепятственно пропустят. На это все и рассчитано. Но у Сергея Петровича и Джона Пэлтона ничего не выйдет. Бочаров и Телецкий позаботились о проведении специальной экспертизы. Рядом, в специально освобожденной комнате, находится опытнейший специалист-геммолог* со всей необходимой аппаратурой.
   ______________
   * Геммолог - специалист, изучающий свойства драгоценных камней.
   Бочаров дал указание вести наблюдение за Пэлтоном и Мэрроу осторожно. Поскольку после выявления подмены туристы будут задержаны, они наверняка назовут тех, с кем были связаны. Значит, главное, чтобы туристы ничего не заподозрили, встретились с теми, с кем собираются встретиться, и произвели обмен.
   За сегодняшний день вообще многое прояснилось.
   Во-первых, тбилисцы сообщили: вдова Гогунавы, Лариса, после предъявления ей фотографии "Перстня Саломеи" ответила, что вещь эту видит впервые и никогда о ней не слышала.
   Во-вторых, я допросил Мурмана Сулханишвили, после чего был вынужден признать: слова, брошенные Ираклием Ломидзе и Светланой Чкония в его адрес, полностью подтвердились - он действительно предал Чкония, по существу, доверившего ему свою жизнь. О том, где находился Чкония в тот вечер, знали только Сулханишвили и Кайшаури. Чкония просил Сулханишвили: если к нему обратится Тенгиз, ни в коем случае не сообщать, где он находится. Но стоило Джомардидзе при встрече с Сулханишвили за углом ресторана "Вокзальный" показать нож, как тот тут же раскололся. Правда, остается еще выяснить, чем Чкония не угодил Джомардидзе.
   В-третьих, я побывал сегодня у Элиа Соломоновича Лолуашвили, вышедшего на пенсию учителя. Жил он в скромной однокомнатной квартире. Вся жизнь этого человека, насколько я понял, в настоящее время сосредоточена на единственном близком человеке - сыне, пятикурснике батумского пединститута. Правда, живет сын отдельно от отца, с матерью, у которой давно уже другая семья, и видятся они довольно редко. Моим сообщением о смерти Гогунавы и Чкония Лолуашвили был искренне потрясен. По словам Элиа Соломоновича, Гогунаву он знал с детства - дружил с его родителями. Чкония был для него лишь знакомым Гогунавы, не более того. На все мои вопросы о тайной жизни Гогунавы и Чкония, а также о возможной их причастности к "Перстню Саломеи" Элиа Соломонович недоуменно пожимал плечами. Ни о чем подобном он даже не подозревал. В Галиси Гогунава пригласил его отдохнуть, поскольку все равно "пропадала квартира".
   Лолуашвили я верил. Это был святой старик.
   Самое же важное, что удалось сделать сегодня, было, конечно, выяснение обстоятельств, связанных с пропажей паспорта у инженера сухумского треста "Спецстрой" Убилавы Сергея Петровича, случившейся три года назад. На телефонный запрос Бочарова сотрудники УУР МВД часа через два сообщили: в краже этого паспорта, среди прочих правонарушений, признался около полугода назад некто Гаджиев, вор-карманник, отбывающий сейчас наказание в исправительно-трудовой колонии Пермской области. Совершив кражу паспорта, Гаджиев в тот же день продал его за пятьдесят рублей неизвестному в сухумском ресторане "Диаскури". Внешность человека, купившего паспорт, Гаджиев описал расплывчато, зато совершенно точно указал: неизвестный носил большие дымчатые очки. По заданию Бочарова в Пермь сразу же вылетел оперуполномоченный, взявший с собой около пятидесяти фотографий работников медслужбы Грузинского морского пароходства. Шанс, что Гаджиев опознает среди них человека, купившего у него паспорт, был невелик, но такой шанс был.
   И вот теперь, вечером, после такого напряженного дня главным для нас с Бочаровым было ожидание. Мы молча сидели друг против друга.
   По расписанию автобус с туристами должен был вернуться в порт в десять часов пятнадцать минут. В десять минут одиннадцатого в комнату вошел Парулава. На взгляд Бочарова покачал головой:
   - Весь день все было спокойно. Пэлтон и Мэрроу надолго не разлучались, все время были с группой, посторонние с группой не общались.
   - Они сели в автобус?
   - Да, вместе со всеми. Мы подождали, пока автобус уедет, потом их обогнали.
   - Что ж, будем ждать, - сказал Бочаров.
   Примерно через двадцать минут стало ясно: автобус явно задерживается. Мы начали нервничать, но сделать ничего не могли. Надо было ждать. Шум мотора послышался только без четверти одиннадцать.
   Когда туристы вошли в проходную, я сразу понял: Пэлтона и Мэрроу в этой группе нет. Я слишком долго изучал их контрольные фотографии и не мог их не узнать.
   Молоденькая сопровождающая умоляюще сложила ладони:
   - Понимаете, я ничего не могла сделать. Они вышли из автобуса. Пэлтон сказал, что они вернутся на такси, его спутнице плохо, она должна подышать воздухом... Ей действительно было плохо! Только вдруг они опоздают?
   Бочаров посмотрел на меня. Улыбнувшись, успокоил сопровождающую:
   - Не опоздают. До отхода еще больше шести часов, погуляют и вернутся. Девушка придет в себя.
   Гид облегченно вздохнула:
   - Мученье, форменное мученье. Пойду хоть остальных доведу. Потом вернусь. Я должна их дождаться.
   - Обязательно. Возможно, вам придется много переводить, - предупредил Бочаров.
   Пэлтон и Мэрроу появились в пятнадцать минут двенадцатого. Если не считать пятнадцати минут, которые они потратили на такси, отсутствовали они около часа. Времени, чтобы совершить обмен, было вполне достаточно.
   Иностранцы подошли к вертушке таможенного контроля. Пэлтон, высокий мужчина лет пятидесяти, повернулся к гиду:
   - О, мисс, сорри...
   Сопровождающая начала ему что-то горячо говорить. Мне показалось, она спрашивала, как их дела, и делилась тем, как волновалась.
   Пэлтон тронул усы, начал что-то рассказывать в ответ.
   Мы с Бочаровым наблюдали. Пэлтон ведет себя безукоризненно. А вот Мэрроу, которой на вид лет двадцать, явно нервничает, хотя и пытается это скрыть. Похоже, что обмен состоялся, и сейчас на среднем пальце Пэлтона настоящий "Перстень Саломеи".
   Иностранцы шагнули вперед. Пэлтон протянул инспектору документы.
   Просмотрев предъявленные билеты и туристскую карту, инспектор сказал:
   - Извините, придется задержаться.
   Пэлтон удивленно посмотрел на гида. Она перевела. Кинопродюсер взглянул на меня и Бочарова.
   Бочаров объяснил:
   - Господин Пэлтон, ваши документы в порядке. Но нам придется проверить ваш перстень.
   Сопровождающая, волнуясь, опять перевела.
   - Почему? - спросил Пэлтон. - Я выходил с этим перстнем, он указан в декларации.
   Бочаров изобразил огорчение:
   - Мистер Пэлтон, все-таки придется провести экспертизу.
   - Это беспрецедентно. Я требую представителя официальных органов.
   - Я к вашим услугам, господин Пэлтон. Я представитель официальных органов СССР. Моя фамилия Бочаров, зовут Константин Никифорович.
   - Господин Бочаров, объясните, в чем дело?
   - В декларации указано, будто камень в перстне полудрагоценный. Но, по нашим данным, сейчас на вашей руке перстень с бриллиантом.
   - Не понимаю! Вот это - бриллиант?
   - Да, бриллиант. И не просто перстень. Если мы не ошибаемся - достояние нашего государства, историческая реликвия. Это "Перстень Саломеи", долгое время находившийся в руках мошенников.
   Пока гид переводила, Пэлтон выразительно смотрел то на Мэрроу, то на Бочарова. Затем сказал на ломаном русском:
   - Какой-то бред.
   Бочаров невозмутимо продолжил:
   - С мошенниками вы заранее вступили в преступный сговор, изготовили копию "Перстня Саломеи". Эта копия была внесена в декларацию. Около часа назад, сойдя с автобуса, вы произвели с преступниками обмен копии на подлинник.
   - Это инсинуация. - Пэлтон по-прежнему говорил твердо и решительно.
   - Вы просили объяснить - мы объяснили, - терпеливо сказал Бочаров. Таможенные органы считают, что перстень, который сейчас на вашем пальце, подлинник, достояние государства, поэтому совершенно справедливо настаивают на проведении экспертизы. Много времени она не займет, эксперт уже здесь. Думаю, самое разумное с вашей стороны - согласиться.
   Пэлтон поправил очки, произнес, выделяя каждое слово:
   - Заявляю протест и требую вызвать консула.
   - Мы можем вызвать консула. Но тогда вы опоздаете к отплытию, объяснил Бочаров. - А главное - будете уличены в нарушении законов. Это повлечет за собой наказание не только для вас, но и для вашей спутницы.
   - Как понравится официальным властям СССР, если мы расскажем об этом случае в газетах? Подробно расскажем, с упоминанием вашей фамилии?
   - Это ваше право.
   Кинопродюсер помолчал, что-то прикидывая про себя. Снял перстень, протянул его Бочарову:
   - Мы вынуждены подчиниться произволу.
   Бочаров пригласил:
   - Мисс Мэрроу, мистер Пэлтон, прошу сюда. Экспертиза будет проведена в вашем присутствии.
   Мы все прошли в комнату для досмотра. Бочаров отдал перстень эксперту:
   - Рубен Арамович, пожалуйста.
   Эксперт осмотрел перстень, положил на бархатную подстилку под прибором, начал исследование. В комнате наступила тишина, изредка прерываемая только скрипом кристалла по стеклу. Эксперт колдовал около получаса, наконец выпрямился на стуле. Мы с Бочаровым подошли, он сказал тихо:
   - У вас было подозрение, что это старинный бриллиант?
   - Было.
   - Это не старинный бриллиант, а новый церуссит. Подделка сработана искусно, ничего не скажешь. Но это подделка.
   Я заметил, как побледнел Бочаров. Не знаю, как я выглядел, но чувствовал я себя очень скверно. Выходит, все, что произошло, - следствие ошибки, моей и Бочарова. Провал.
   Бочаров, совладав с собой, повернулся к иностранцам:
   - Госпожа Мэрроу, господин Пэлтон, произошло досадное недоразумение. Это действительно копия. Если вам недостаточно моих извинений, готов предоставить полные данные для соответствующей жалобы.
   Пэлтон снял очки, стал их протирать. Затем, взяв у подошедшего Бочарова перстень, надел его на палец, не поднимая глаз, спросил:
   - Мы можем пройти на судно?
   - Разумеется, - ответил Бочаров. - Еще раз примите извинения.
   Мне показалось, что Пэлтон слегка медлит, словно чего-то ждет. Наблюдая за ним, я подумал: "Может быть, Бочаров и я все-таки не ошиблись? Неужели Мэрроу в самом деле стало плохо, и Пэлтон и она вышли из автобуса только из-за этого? Нет, обмен все же состоялся! Только что же все-таки произошло? Они вышли с копией и вернулись с копией... Неужели им подсунули подделку?! Но Пэлтон не такой простак, чтобы не отличить подделку от подлинника. Он не простак... Не простак... Тогда как они его обманули?"