Страница:
"Черт… видимо, эта мимолетная случайность и сыграла роковую роль, – вздохнул Осишвили. – Теперь и нам надо быть максимально осторожными – они как пить дать рыщут где-то рядом в поисках сообщников Ирины".
Оглядевшись вокруг, он достал из кармана специально купленный в одном из магазинчиков аэровокзала сотовый телефон, набрал номер и прижал аппарат к уху в ожидании ответа…
Группа Арбатовой как, впрочем, и другие подобные группы из "конторы", отбывая на задания в другие страны, оружия с собой не имели. Запрещалось также пользоваться любыми радиотехническими средствами связи. Лишь в самых экстренных случаях агент мог купить сотовый телефон и, воспользовавшись набором кодовых фраз, сделать один короткий звонок. После чего следовало избавиться от сим-карты и телефона. Существовали для тупиковых ситуаций и другие варианты, но все они для сегодняшней не подходили.
Телефон же Александр приобрел с единственной целью – вызвонить давнего друга, жившего в Зугдиди. Предстоящий разговор с ним не содержал ничего такого, за что могла бы зацепиться прослушка…
– Алло, Шалва? Зэ-дравствуй, это… Узнал? И я очень рад тебя слышать, – приглушенно заговорил он по-грузински. – У меня, к сожалению, мало времени. Да… Да, Шалва, мне очень стыдно за редкие визиты и звонки. Да… Ты прав – сейчас мне сэ-снова нужна твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?…
Оська терпеливо выслушал поток дружеского возмущения: какого, дескать, хрена задаешь такие вопросы?! Появляешься на горизонте раз в десятилетие и еще спрашиваешь!
Засмеявшись в ответ на упреки старого и надежного товарища, он прикрыл ладонью трубку и назвал номер своего рейса. А потом добавил:
– Узнай точное время пэ-прилета и обязательно подъезжай в Копитнари на машине. Что?… Да, придется сразу сгонять в одно местечко, так что заправь полный бак. Все, Шалва – остальное пэ-при встрече. Жму руку и обнимаю! Да, и… пожалуйста, пока не распространяйся о моем появлении. Договорились? Я хочу преподнести всем друзьям и родственникам сюрприз…
Сердце отстукивало взволнованный рваный ритм до самого взлета. Лишь когда шасси самолета оторвались от бетонной полосы, земля стремительно уплыла вниз, а лайнер взял курс вдоль южного побережья Черного моря на восток, Сашка вздохнул спокойнее. Хотя, чего греха таить – где-то глубоко в душе все еще продолжало точить опасение: а вдруг вычислят и сообщат грузинским спецслужбам в Кутаиси? Нынешняя власть в Грузии при любом удобном случае выворачивалась наизнанку и выслуживалась перед НАТО или западными разведками. "Собственный лоб расшибут до синяков и шишек с тем, чтобы нагадить соседям, – размышлял не разделявший их убеждений молодой грузин, – и с мокрыми от радости штанами побегут рапортовать американским дружкам! А те знай, ухмыляются и проталкивают кругом собственные интересы…"
Полуторачасовой полет на небольшом лайнере прошел спокойно. Поглядывая в иллюминатор, Оська узнавал грузинское побережье: Уреки, Поти, а немного севернее Зугдиди, родом из которого был его друг Шалва…
Да, что ни говори, а значительная территория от Буга до Атлантики заметно отличалась от бывшего Советского Союза. Там была Европа… Этакая сублимация неземного благополучия. Оказываясь в том раю, делаешь удивительные открытия: воздух и окружающая среда вдруг становятся несравнимо чище, дороги ровнее, жители спокойнее и доброжелательнее. А главное – кругом размеренность и порядок.
Но самым непостижимым являлось то чувство, что приходило немного позже: вдоволь насладившись устроенной жизнью, отчего-то всегда и с мучительной силой влекло обратно – в родной, привычный бардак. К неровным и пыльным дорогам; к чудаковатым обитателям городков и сел, с которыми можно запросто выпить и поболтать о чем угодно – поймут, улыбнутся, поддержат; к просторам – к необъятным просторам, называемым коротким и необъяснимым словом "Родина"…
Самолет снизился и, совершив несколько разворотов, коснулся взлетно-посадочной полосы аэропорта Копитнари. "Почти дома, – вставая с надоевшего кресла, подумал капитан. – Конечно, от Кутаиси до родного Сагареджо далековато – двести километров. Да и не выйдет в этот раз наведаться. Ничего, как-нибудь выберу время – приеду и повидаю родных людей".
Внешне он оставался невозмутимым, хотя, сойдя с трапа и по пути в сектор прилета, где ожидал короткий паспортный контроль, все еще нервничал, в любую минуту ожидая подвоха. Тиская в объятиях Шалву – полноватого грузина с добродушным лицом и зарождавшейся на темечке лысиной, осторожно приглядывался к другим встречающим.
– Сашка, мы не виделись почти год! – громко возмущался приятель. – Последний раз ты появлялся в начале прошлого июня – худой, больной, обросший…
– Верно. Только не называй меня Сашкой – я вэ-временно взял имя Георгий.
– Георгий? – удивлено моргал тот.
– Да. Георгий Гурчиани.
– Ладно – Георгий, так Георгий… Твое заикание после контузии еще не прошло?
– Пэ-проходит понемногу. Да, ты здорово мне тогда помог: поставил на ноги, бегал с оформлением документов для эмиграции… Вечно буду тебе пэ-признателен!
– Брось, мы же столько лет знакомы – можно сказать родственники! И обязаны помогать друг другу. Так ты сейчас живешь во Франции?
– В основном там.
– А почему же твой самолет прилетел из Турции?
Желая поскорее увести Шалву от толпы на привокзальную площадь, Сашка отмахивался:
– Пойдем, по дороге объясню. Кэ-кстати, помнишь, ты рассказывал о своих родственниках, живущих в Абхазии?
– Конечно, помню! На окраине Сухуми они живут…
– Как они? Давно ли их видел?
– Пару месяцев назад. Вроде все были здоровы. А почему ты о них спрашиваешь?
– Дельце одно в тех кэ-краях имеется. Значит, к родственникам абхазы с грузинской стороны пропускают?
– Ну… постоять на КПП пару часов приходится. А потом пускают – не враги же, в конце концов!
– Понятно. Где твоя машина? – осмотрелся Сашка на площади.
– Да вот же – во втором ряду, – отвечал ничего не понимавший мужчина. – Так куда надо ехать?
Уже усаживаясь в салон "Нивы", Осишвили сказал:
– Для начала в магазин, где пэ-продают военную форму. Камуфляж, жилеты, обувь военного образца.
– Узнаю друга, – засмеялся Шалва, запуская движок. – Я ж еще год назад говорил: ты без своего спецназа и месяца не проживешь! Так что же, воевать с кем-то собрался?
– Не исключено, – оглядываясь назад и проверяя отсутствие "хвоста", кивнул капитан.
– Х-хе! А меня возьмешь, Сашка? Ой, то есть Георгий… Я всю жизнь мечтал поучаствовать в перестрелке!
– Запросто. Мне как раз необходим помощник с машиной. Поехали.
– Вот здорово! Я знаю неподалеку такой магазинчик – в Самтредиа. Пять минут и мы там. А куда потом?
– В Кодори.
На пару секунд в салоне потрепанной "Нивы" повисла тишина.
– Куда? – ошалело переспросил товарищ.
– В Кодорское ущелье. И надобно попасть туда побыстрее. А по дороге неплохо было бы разжиться сэ-стволом. Желательно автоматом.
Тот сглотнул вставший в горле ком и прошептал:
– Автоматом? В Кодори? Да, но там ведь… Там иногда обстреливают. Там война!…
– Ты же хотел пострелять! – смеясь, хлопнул его по плечу Оська, – или передумал?
– Я думал ты шутишь, Сашка. То есть… Георгий.
– Какие на хэ-хрен шутки, Шалва?! Дело безотлагательное и очень серьезное.
– Понял, – по-военному четко отреагировал полноватый грузин, нахмурив брови, сосредоточенно уставился на дорогу и заметно прибавил скорость.
Глава вторая
Глава третья
Оглядевшись вокруг, он достал из кармана специально купленный в одном из магазинчиков аэровокзала сотовый телефон, набрал номер и прижал аппарат к уху в ожидании ответа…
Группа Арбатовой как, впрочем, и другие подобные группы из "конторы", отбывая на задания в другие страны, оружия с собой не имели. Запрещалось также пользоваться любыми радиотехническими средствами связи. Лишь в самых экстренных случаях агент мог купить сотовый телефон и, воспользовавшись набором кодовых фраз, сделать один короткий звонок. После чего следовало избавиться от сим-карты и телефона. Существовали для тупиковых ситуаций и другие варианты, но все они для сегодняшней не подходили.
Телефон же Александр приобрел с единственной целью – вызвонить давнего друга, жившего в Зугдиди. Предстоящий разговор с ним не содержал ничего такого, за что могла бы зацепиться прослушка…
– Алло, Шалва? Зэ-дравствуй, это… Узнал? И я очень рад тебя слышать, – приглушенно заговорил он по-грузински. – У меня, к сожалению, мало времени. Да… Да, Шалва, мне очень стыдно за редкие визиты и звонки. Да… Ты прав – сейчас мне сэ-снова нужна твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?…
Оська терпеливо выслушал поток дружеского возмущения: какого, дескать, хрена задаешь такие вопросы?! Появляешься на горизонте раз в десятилетие и еще спрашиваешь!
Засмеявшись в ответ на упреки старого и надежного товарища, он прикрыл ладонью трубку и назвал номер своего рейса. А потом добавил:
– Узнай точное время пэ-прилета и обязательно подъезжай в Копитнари на машине. Что?… Да, придется сразу сгонять в одно местечко, так что заправь полный бак. Все, Шалва – остальное пэ-при встрече. Жму руку и обнимаю! Да, и… пожалуйста, пока не распространяйся о моем появлении. Договорились? Я хочу преподнести всем друзьям и родственникам сюрприз…
Сердце отстукивало взволнованный рваный ритм до самого взлета. Лишь когда шасси самолета оторвались от бетонной полосы, земля стремительно уплыла вниз, а лайнер взял курс вдоль южного побережья Черного моря на восток, Сашка вздохнул спокойнее. Хотя, чего греха таить – где-то глубоко в душе все еще продолжало точить опасение: а вдруг вычислят и сообщат грузинским спецслужбам в Кутаиси? Нынешняя власть в Грузии при любом удобном случае выворачивалась наизнанку и выслуживалась перед НАТО или западными разведками. "Собственный лоб расшибут до синяков и шишек с тем, чтобы нагадить соседям, – размышлял не разделявший их убеждений молодой грузин, – и с мокрыми от радости штанами побегут рапортовать американским дружкам! А те знай, ухмыляются и проталкивают кругом собственные интересы…"
Полуторачасовой полет на небольшом лайнере прошел спокойно. Поглядывая в иллюминатор, Оська узнавал грузинское побережье: Уреки, Поти, а немного севернее Зугдиди, родом из которого был его друг Шалва…
Да, что ни говори, а значительная территория от Буга до Атлантики заметно отличалась от бывшего Советского Союза. Там была Европа… Этакая сублимация неземного благополучия. Оказываясь в том раю, делаешь удивительные открытия: воздух и окружающая среда вдруг становятся несравнимо чище, дороги ровнее, жители спокойнее и доброжелательнее. А главное – кругом размеренность и порядок.
Но самым непостижимым являлось то чувство, что приходило немного позже: вдоволь насладившись устроенной жизнью, отчего-то всегда и с мучительной силой влекло обратно – в родной, привычный бардак. К неровным и пыльным дорогам; к чудаковатым обитателям городков и сел, с которыми можно запросто выпить и поболтать о чем угодно – поймут, улыбнутся, поддержат; к просторам – к необъятным просторам, называемым коротким и необъяснимым словом "Родина"…
Самолет снизился и, совершив несколько разворотов, коснулся взлетно-посадочной полосы аэропорта Копитнари. "Почти дома, – вставая с надоевшего кресла, подумал капитан. – Конечно, от Кутаиси до родного Сагареджо далековато – двести километров. Да и не выйдет в этот раз наведаться. Ничего, как-нибудь выберу время – приеду и повидаю родных людей".
Внешне он оставался невозмутимым, хотя, сойдя с трапа и по пути в сектор прилета, где ожидал короткий паспортный контроль, все еще нервничал, в любую минуту ожидая подвоха. Тиская в объятиях Шалву – полноватого грузина с добродушным лицом и зарождавшейся на темечке лысиной, осторожно приглядывался к другим встречающим.
– Сашка, мы не виделись почти год! – громко возмущался приятель. – Последний раз ты появлялся в начале прошлого июня – худой, больной, обросший…
– Верно. Только не называй меня Сашкой – я вэ-временно взял имя Георгий.
– Георгий? – удивлено моргал тот.
– Да. Георгий Гурчиани.
– Ладно – Георгий, так Георгий… Твое заикание после контузии еще не прошло?
– Пэ-проходит понемногу. Да, ты здорово мне тогда помог: поставил на ноги, бегал с оформлением документов для эмиграции… Вечно буду тебе пэ-признателен!
– Брось, мы же столько лет знакомы – можно сказать родственники! И обязаны помогать друг другу. Так ты сейчас живешь во Франции?
– В основном там.
– А почему же твой самолет прилетел из Турции?
Желая поскорее увести Шалву от толпы на привокзальную площадь, Сашка отмахивался:
– Пойдем, по дороге объясню. Кэ-кстати, помнишь, ты рассказывал о своих родственниках, живущих в Абхазии?
– Конечно, помню! На окраине Сухуми они живут…
– Как они? Давно ли их видел?
– Пару месяцев назад. Вроде все были здоровы. А почему ты о них спрашиваешь?
– Дельце одно в тех кэ-краях имеется. Значит, к родственникам абхазы с грузинской стороны пропускают?
– Ну… постоять на КПП пару часов приходится. А потом пускают – не враги же, в конце концов!
– Понятно. Где твоя машина? – осмотрелся Сашка на площади.
– Да вот же – во втором ряду, – отвечал ничего не понимавший мужчина. – Так куда надо ехать?
Уже усаживаясь в салон "Нивы", Осишвили сказал:
– Для начала в магазин, где пэ-продают военную форму. Камуфляж, жилеты, обувь военного образца.
– Узнаю друга, – засмеялся Шалва, запуская движок. – Я ж еще год назад говорил: ты без своего спецназа и месяца не проживешь! Так что же, воевать с кем-то собрался?
– Не исключено, – оглядываясь назад и проверяя отсутствие "хвоста", кивнул капитан.
– Х-хе! А меня возьмешь, Сашка? Ой, то есть Георгий… Я всю жизнь мечтал поучаствовать в перестрелке!
– Запросто. Мне как раз необходим помощник с машиной. Поехали.
– Вот здорово! Я знаю неподалеку такой магазинчик – в Самтредиа. Пять минут и мы там. А куда потом?
– В Кодори.
На пару секунд в салоне потрепанной "Нивы" повисла тишина.
– Куда? – ошалело переспросил товарищ.
– В Кодорское ущелье. И надобно попасть туда побыстрее. А по дороге неплохо было бы разжиться сэ-стволом. Желательно автоматом.
Тот сглотнул вставший в горле ком и прошептал:
– Автоматом? В Кодори? Да, но там ведь… Там иногда обстреливают. Там война!…
– Ты же хотел пострелять! – смеясь, хлопнул его по плечу Оська, – или передумал?
– Я думал ты шутишь, Сашка. То есть… Георгий.
– Какие на хэ-хрен шутки, Шалва?! Дело безотлагательное и очень серьезное.
– Понял, – по-военному четко отреагировал полноватый грузин, нахмурив брови, сосредоточенно уставился на дорогу и заметно прибавил скорость.
Глава вторая
Турция. Стамбул. 24 мая
Повернув за угол – куда указала милейшая пожилая женщина из очереди на регистрацию, Дорохов действительно увидел ряд телефонов-автоматов. Однако сейчас его занимало другое – требовалось как можно скорее установить маршрут, по которому двигались сопровождавшие Ирину полицейский и люди в штатском. И молодой человек, одетый в светлые джинсы и бежевую футболку, легко затерялся среди толпы. Его целью был ближайший выход из аэровокзала.
Он выскочил на улицу – под широкий козырек пассажирского терминала и первым делом осмотрелся. Ирину вывели из здания с минуту назад – далеко эта компания отойти не могла. Не забывая о других местных ищейках, наверняка рыщущих по аэропорту в надежде прихватить по горячим следам сообщников арестованной девушки, Артур действовал аккуратно. Не делая резких движений и старательно сливаясь с пестрой людской массой, бросал цепкие взгляды вдоль бетонного цоколя исполинского здания, и на ряды автомобильных стоянок, просчитывая про себя намерения невесть откуда взявшихся представителей спецслужб. Вариантов имелось два: либо они собирались доставить девушку в ближайший полицейский участок, либо – и что было наиболее вероятным – усадить в машину и препроводить в какое-то более серьезное заведение для предъявления обвинения и первого допроса.
Помимо центрального входа фасад терминала был оборудован еще двумя или тремя автоматическими дверьми, но все они вели внутрь огромного зала. Потому на них внимания майор не обращал, а рыскал взглядом по толпе и стоянкам.
Наконец, он наткнулся на нужную и столь важную деталь: в сотне метров – прямо возле мощенного разноцветной плиткой тротуара стоял темный представительский автомобиль. В него-то и усаживали Ирину трое провожатых в штатских костюмах. Длинный полицейский, выполнив свою миссию по присутствию при аресте и сопровождению, повернулся и зашагал обратно – к раздвижным стеклянным дверям…
Дорохов зашустрил сквозь толпу к долговязому турку в мундире, по ходу присматриваясь к ближайшим припаркованным такси.
– Плевать! Теперь уж точно плевать – одну ее возьмут или со мной в довесок! – нашептывал он, отважившись на самые отчаянные действия. – Главное, чтоб Сашка улетел! Он справится – ничего, что один. Столько ползали вместе по горам! Леса, горы, ущелья – наша родная стихия, и у него обязательно получится!… А мы тут пошумим, похулиганим – отвлечем на себя внимание полиции и спецслужб. Глядишь, с божьей помощью и сорвется их затея".
– Sorry, beg your pardon! – крикнул Артур шедшему вдоль бетонного цоколя стражу. И, продравшись сквозь спешащий людской поток, сунул ему под нос свой неиспользованный билет: – Would you help my, please?
Полисмен притормозил и, нехотя взглянув на иностранца, что-то проворчал – дескать, некогда мне заниматься консультациями и оказывать помощь…
"Стоять, сука! Неужели, не доходит, что мне нужно твое оружие?!"
– What?… – выдавил тот.
"Господи, вслух, что ли, сказал?… Отдыхать надо, товарищ майор! В отпуск пора. В заслуженный…"
Поджарый турок смилостивился: ткнул пальцем в висевший неподалеку указатель в виде стрелки с надписью "information". После чего с чистой совестью намылился идти дальше…
Но не тут-то было.
Поток пассажиров и встречающих обтекал их; никому не было дела до разговора двух мужчин. На эту беспечную суматоху молодой человек и рассчитывал.
Сделав шаг вперед, он приблизился к турку вплотную и нанес короткий сильный удар в солнечное сплетение. Одновременно прижал его к бетонному цоколю, не позволил согнуться пополам и молниеносно извлек из висевшей на поясе кобуры револьвер.
А дальше следовало полагаться на проворство и ноги.
Желанный трофей он обернул двумя купленными журналами уже в толпе, куда не мешкая нырнул, слегка пригнув голову. Направление выдерживал по краю закрывавшего небо козырька. Оттолкнув какого-то тучного мужика с сумкой на плече, выскочил к рядам автомобилей и, точно лыжник на трассе слалома, запетлял между плотно стоящими автомобилями к дальнему ряду.
– Туда, – плюхнувшись на сиденье рядом с водилой, махнул он рукой в направлении общего выезда с привокзальной площади – темный "BMW" минуту назад отъехал именно в том направлении.
Машина неторопливо тронулась с места. Дорохов бросил на приборную панель несколько крупных купюр, а жестами приказал таксисту прибавить скорость.
Корму немецкого авто он заметил впереди перед кольцом одноуровневой развязки. Выездной аппендикс аэропортовской трассы заканчивался, и таксист-турок вопросительно посмотрел на пассажира – тому следовало поточнее определиться с целью поездки.
Артур выждал еще несколько секунд, наблюдая за эволюциями автомобиля с тонированными стеклами. Тот ехал по среднему ряду и не собирался поворачивать ни влево – к западной окраине Стамбула, ни вправо – к трассе идущей вдоль побережья Мраморного моря.
– Прямо, – буркнул он по-английски.
С путеводителями и планами трехмиллионного турецкого города группе Арбатовой довелось познакомиться второпях и поверхностно – в салоне пассажирского самолета. Времени для более детальной подготовки просто не оставалось, ведь последняя операция перед поездкой в Турцию завершилась в Риме всего три дня назад…
Трасса, на которую вскоре выехало такси, также проходила параллельно пляжам и причалам Мраморного моря, только петляла не по самому берегу, а в глубине городских кварталов. "Куда же ведет эта дрога? – лихорадочно соображал бывший спецназовец, – справа должен остаться здоровенный ипподром, потом… Потом несколько развязок и… кажется, мост через неширокую реку. Миновав мост, мы окажемся на западном берегу Босфора, в европейском районе Стамбула. И что из этого следует?…"
Да, пока он терялся в догадках и не находил выхода из проблемы, с минуты на минуту грозившей перерасти в настоящую катастрофу. В одном он был убежден с непоколебимостью человека армейской закалки: успеть что-то предпринять нужно до того, как "BMW" подъедет к какой-нибудь турецкой тюряге или объекту контрразведки за семью заборами. Вызволить Ирину из подобного заведения без поддержки танковой роты будет просто невозможно.
Водила опять тараторил по-турецки и, помогая импульсивными жестами, выяснял у странного клиента цель поездки.
– Отстань, придурок. Без твоих вопросов тошно, – ворчал мрачный Дорохов, стараясь не потерять из поля зрения темный автомобиль. И, отвечая похожими жестами, махал рукой: – Вперед-вперед! Нормально едем.
Ипподром давно остался позади; справа проплыл обширный парк, затем между трибунами промелькнул изумрудный газон стадиона. Стекла "BMW" то поблескивали на ярком солнце, то становились зловеще черными, когда машина ныряла под эстакады…
Наконец, по обе стороны от широкой трассы появились высотные здания, впереди показались небоскребы. А темная машина, перестроившись в правый ряд, нырнула в узкую улочку с односторонним движением.
"Пора!" – решительно взялся левой рукой за руль майор.
Водила с сердито сдвинул брови, крепче схватился за баранку, однако, узрев направленный на него револьвер, сник и сделался послушным.
– Дергай отсюда! – прикрикнул Артур, кивнув на дверку. – Давай-давай – exit!
Машина сбавила скорость. Не дожидаясь полной остановки, майор вытолкнул парня на проезжую часть и занял его место.
В погоне настал черед решающей фазы.
Четверть часа поездки по городу такси плелось за "BMW" на приличной дистанции, теперь же ринулось вперед и, повторяя на узкой улочке его маневры, приблизилось на расстояние прицельного выстрела.
Там, под козырьком пассажирского терминала, Дорохов видел, как Ирину усаживали в салон. Она забралась на заднее сиденье первой, а два мужика расположились справа и слева. Третий занял место впереди.
– Шесть патронов, – заглянул он в револьверный барабан. – Не густо, но спасибо и на этом.
С левой руки Артур стрелять не любил – в Чечне никогда не практиковал подобное (зачем, если бог его создал правшой?), и только в учебном Центре приобрел кое-какие навыки. Конечно, далеко не снайперские, да выбирать было не из чего. Можно пальнуть и с правой – прямо через лобовое стекло, но после первого же выстрела обзор затруднится из-за сетки мелких трещин. А времени крушить и выдирать разбитую деталь не останется – цель поездки неумолимо приближалась.
Он уменьшил дистанцию до минимальной; правой рукой зафиксировал руль, чтоб машина шла ровно, и высунул в открытое окно револьвер…
От первого выстрела появилась внушительная дырка в правой трети заднего окна. На уровне чуть ниже подголовника.
От второго – с секундным интервалом – похожее пятно с паутинкой трещин образовалось в левой трети.
"BMW" вильнул в сторону, но выровнялся; резко прибавил скорость.
Не проблема – в узких улочках Стамбула головоломное авторалли не пройдет. Таксомотор быстро нагнал темный автомобиль и опять повис "на хвосте" на прежнем расстоянии.
И тут же прозвучал третий выстрел – снова в правую треть заднего окна – в сидящего рядом с водилой человека.
Теперь по колесам.
После четвертого выстрела машина завихляла кормой; послышался неприятный звук бившейся об асфальт резины.
Отлично! Скорее на обгон – прижать к бордюру, заставить остановиться!
Майор легко обошел слева немецкий автомобиль со спущенным задним колесом и, подрезав его, вынудил выскочить на тротуар. Распугав нескольких пешеходов, тот прокатил два десятка метров и тюкнулся бампером в газетный киоск…
Сдав назад, Дорохов дотянулся до правой дверцы, щелкнул замком и, не сводя глаз с водителя "BMW", крикнул Ирине, чтобы та поторопилась. Девушка поспешно выбиралась из салона…
Водила – мужик лет сорока с европейской внешностью, сидел смирно, а вот справа от него неожиданно зашевелился напарник – поднял руку с зажатым в окровавленных пальцах пистолетом.
Артур не стал разбираться: хотел ли тот зажать продырявленное пулей плечо или возжелал до конца исполнять роль героя-контрразведчика.
Пятый выстрел откинул его к дверце. Открытый рот судорожно хватал воздух, широко раскрытые глаза смотрели в одну точку, пока голова безжизненно не упала на грудь. Водитель "BMW", лицо которого обдало газами из ствола мощного револьвера, лишь вздрогнул и сильнее вжался телом в спинку.
Секунду помедлив, майор решал: использовать последний патрон или оставить про запас?… Шофер не делал резких движений и казался напуганным. Однако, мысль о том, что он – профессионал английских спецслужб и запросто разрядит вдогонку обойму своего пистолета, расставила все точки в нужных местах. И прежде чем Арбатова запрыгнула на заднее сиденье, прозвучал последний – шестой выстрел.
– Привет. Не скучала без нас? – толкнул Артур рычаг переключения скоростей.
– Не успела. Между прочим, мне грозило скучать по их законам лет тридцать, – взволнованным голосом доложила она. А, захлопывая дверцу, спросила: – Где Сашка?
– Потом расскажу… – вдавил он педаль газа в пол.
И огласив округу противным визгом покрышек, такси исчезло в ближайшем проулке…
Повернув за угол – куда указала милейшая пожилая женщина из очереди на регистрацию, Дорохов действительно увидел ряд телефонов-автоматов. Однако сейчас его занимало другое – требовалось как можно скорее установить маршрут, по которому двигались сопровождавшие Ирину полицейский и люди в штатском. И молодой человек, одетый в светлые джинсы и бежевую футболку, легко затерялся среди толпы. Его целью был ближайший выход из аэровокзала.
Он выскочил на улицу – под широкий козырек пассажирского терминала и первым делом осмотрелся. Ирину вывели из здания с минуту назад – далеко эта компания отойти не могла. Не забывая о других местных ищейках, наверняка рыщущих по аэропорту в надежде прихватить по горячим следам сообщников арестованной девушки, Артур действовал аккуратно. Не делая резких движений и старательно сливаясь с пестрой людской массой, бросал цепкие взгляды вдоль бетонного цоколя исполинского здания, и на ряды автомобильных стоянок, просчитывая про себя намерения невесть откуда взявшихся представителей спецслужб. Вариантов имелось два: либо они собирались доставить девушку в ближайший полицейский участок, либо – и что было наиболее вероятным – усадить в машину и препроводить в какое-то более серьезное заведение для предъявления обвинения и первого допроса.
Помимо центрального входа фасад терминала был оборудован еще двумя или тремя автоматическими дверьми, но все они вели внутрь огромного зала. Потому на них внимания майор не обращал, а рыскал взглядом по толпе и стоянкам.
Наконец, он наткнулся на нужную и столь важную деталь: в сотне метров – прямо возле мощенного разноцветной плиткой тротуара стоял темный представительский автомобиль. В него-то и усаживали Ирину трое провожатых в штатских костюмах. Длинный полицейский, выполнив свою миссию по присутствию при аресте и сопровождению, повернулся и зашагал обратно – к раздвижным стеклянным дверям…
Дорохов зашустрил сквозь толпу к долговязому турку в мундире, по ходу присматриваясь к ближайшим припаркованным такси.
– Плевать! Теперь уж точно плевать – одну ее возьмут или со мной в довесок! – нашептывал он, отважившись на самые отчаянные действия. – Главное, чтоб Сашка улетел! Он справится – ничего, что один. Столько ползали вместе по горам! Леса, горы, ущелья – наша родная стихия, и у него обязательно получится!… А мы тут пошумим, похулиганим – отвлечем на себя внимание полиции и спецслужб. Глядишь, с божьей помощью и сорвется их затея".
– Sorry, beg your pardon! – крикнул Артур шедшему вдоль бетонного цоколя стражу. И, продравшись сквозь спешащий людской поток, сунул ему под нос свой неиспользованный билет: – Would you help my, please?
Полисмен притормозил и, нехотя взглянув на иностранца, что-то проворчал – дескать, некогда мне заниматься консультациями и оказывать помощь…
"Стоять, сука! Неужели, не доходит, что мне нужно твое оружие?!"
– What?… – выдавил тот.
"Господи, вслух, что ли, сказал?… Отдыхать надо, товарищ майор! В отпуск пора. В заслуженный…"
Поджарый турок смилостивился: ткнул пальцем в висевший неподалеку указатель в виде стрелки с надписью "information". После чего с чистой совестью намылился идти дальше…
Но не тут-то было.
Поток пассажиров и встречающих обтекал их; никому не было дела до разговора двух мужчин. На эту беспечную суматоху молодой человек и рассчитывал.
Сделав шаг вперед, он приблизился к турку вплотную и нанес короткий сильный удар в солнечное сплетение. Одновременно прижал его к бетонному цоколю, не позволил согнуться пополам и молниеносно извлек из висевшей на поясе кобуры револьвер.
А дальше следовало полагаться на проворство и ноги.
Желанный трофей он обернул двумя купленными журналами уже в толпе, куда не мешкая нырнул, слегка пригнув голову. Направление выдерживал по краю закрывавшего небо козырька. Оттолкнув какого-то тучного мужика с сумкой на плече, выскочил к рядам автомобилей и, точно лыжник на трассе слалома, запетлял между плотно стоящими автомобилями к дальнему ряду.
– Туда, – плюхнувшись на сиденье рядом с водилой, махнул он рукой в направлении общего выезда с привокзальной площади – темный "BMW" минуту назад отъехал именно в том направлении.
Машина неторопливо тронулась с места. Дорохов бросил на приборную панель несколько крупных купюр, а жестами приказал таксисту прибавить скорость.
Корму немецкого авто он заметил впереди перед кольцом одноуровневой развязки. Выездной аппендикс аэропортовской трассы заканчивался, и таксист-турок вопросительно посмотрел на пассажира – тому следовало поточнее определиться с целью поездки.
Артур выждал еще несколько секунд, наблюдая за эволюциями автомобиля с тонированными стеклами. Тот ехал по среднему ряду и не собирался поворачивать ни влево – к западной окраине Стамбула, ни вправо – к трассе идущей вдоль побережья Мраморного моря.
– Прямо, – буркнул он по-английски.
С путеводителями и планами трехмиллионного турецкого города группе Арбатовой довелось познакомиться второпях и поверхностно – в салоне пассажирского самолета. Времени для более детальной подготовки просто не оставалось, ведь последняя операция перед поездкой в Турцию завершилась в Риме всего три дня назад…
Трасса, на которую вскоре выехало такси, также проходила параллельно пляжам и причалам Мраморного моря, только петляла не по самому берегу, а в глубине городских кварталов. "Куда же ведет эта дрога? – лихорадочно соображал бывший спецназовец, – справа должен остаться здоровенный ипподром, потом… Потом несколько развязок и… кажется, мост через неширокую реку. Миновав мост, мы окажемся на западном берегу Босфора, в европейском районе Стамбула. И что из этого следует?…"
Да, пока он терялся в догадках и не находил выхода из проблемы, с минуты на минуту грозившей перерасти в настоящую катастрофу. В одном он был убежден с непоколебимостью человека армейской закалки: успеть что-то предпринять нужно до того, как "BMW" подъедет к какой-нибудь турецкой тюряге или объекту контрразведки за семью заборами. Вызволить Ирину из подобного заведения без поддержки танковой роты будет просто невозможно.
Водила опять тараторил по-турецки и, помогая импульсивными жестами, выяснял у странного клиента цель поездки.
– Отстань, придурок. Без твоих вопросов тошно, – ворчал мрачный Дорохов, стараясь не потерять из поля зрения темный автомобиль. И, отвечая похожими жестами, махал рукой: – Вперед-вперед! Нормально едем.
Ипподром давно остался позади; справа проплыл обширный парк, затем между трибунами промелькнул изумрудный газон стадиона. Стекла "BMW" то поблескивали на ярком солнце, то становились зловеще черными, когда машина ныряла под эстакады…
Наконец, по обе стороны от широкой трассы появились высотные здания, впереди показались небоскребы. А темная машина, перестроившись в правый ряд, нырнула в узкую улочку с односторонним движением.
"Пора!" – решительно взялся левой рукой за руль майор.
* * *
Водила с сердито сдвинул брови, крепче схватился за баранку, однако, узрев направленный на него револьвер, сник и сделался послушным.
– Дергай отсюда! – прикрикнул Артур, кивнув на дверку. – Давай-давай – exit!
Машина сбавила скорость. Не дожидаясь полной остановки, майор вытолкнул парня на проезжую часть и занял его место.
В погоне настал черед решающей фазы.
Четверть часа поездки по городу такси плелось за "BMW" на приличной дистанции, теперь же ринулось вперед и, повторяя на узкой улочке его маневры, приблизилось на расстояние прицельного выстрела.
Там, под козырьком пассажирского терминала, Дорохов видел, как Ирину усаживали в салон. Она забралась на заднее сиденье первой, а два мужика расположились справа и слева. Третий занял место впереди.
– Шесть патронов, – заглянул он в револьверный барабан. – Не густо, но спасибо и на этом.
С левой руки Артур стрелять не любил – в Чечне никогда не практиковал подобное (зачем, если бог его создал правшой?), и только в учебном Центре приобрел кое-какие навыки. Конечно, далеко не снайперские, да выбирать было не из чего. Можно пальнуть и с правой – прямо через лобовое стекло, но после первого же выстрела обзор затруднится из-за сетки мелких трещин. А времени крушить и выдирать разбитую деталь не останется – цель поездки неумолимо приближалась.
Он уменьшил дистанцию до минимальной; правой рукой зафиксировал руль, чтоб машина шла ровно, и высунул в открытое окно револьвер…
От первого выстрела появилась внушительная дырка в правой трети заднего окна. На уровне чуть ниже подголовника.
От второго – с секундным интервалом – похожее пятно с паутинкой трещин образовалось в левой трети.
"BMW" вильнул в сторону, но выровнялся; резко прибавил скорость.
Не проблема – в узких улочках Стамбула головоломное авторалли не пройдет. Таксомотор быстро нагнал темный автомобиль и опять повис "на хвосте" на прежнем расстоянии.
И тут же прозвучал третий выстрел – снова в правую треть заднего окна – в сидящего рядом с водилой человека.
Теперь по колесам.
После четвертого выстрела машина завихляла кормой; послышался неприятный звук бившейся об асфальт резины.
Отлично! Скорее на обгон – прижать к бордюру, заставить остановиться!
Майор легко обошел слева немецкий автомобиль со спущенным задним колесом и, подрезав его, вынудил выскочить на тротуар. Распугав нескольких пешеходов, тот прокатил два десятка метров и тюкнулся бампером в газетный киоск…
Сдав назад, Дорохов дотянулся до правой дверцы, щелкнул замком и, не сводя глаз с водителя "BMW", крикнул Ирине, чтобы та поторопилась. Девушка поспешно выбиралась из салона…
Водила – мужик лет сорока с европейской внешностью, сидел смирно, а вот справа от него неожиданно зашевелился напарник – поднял руку с зажатым в окровавленных пальцах пистолетом.
Артур не стал разбираться: хотел ли тот зажать продырявленное пулей плечо или возжелал до конца исполнять роль героя-контрразведчика.
Пятый выстрел откинул его к дверце. Открытый рот судорожно хватал воздух, широко раскрытые глаза смотрели в одну точку, пока голова безжизненно не упала на грудь. Водитель "BMW", лицо которого обдало газами из ствола мощного револьвера, лишь вздрогнул и сильнее вжался телом в спинку.
Секунду помедлив, майор решал: использовать последний патрон или оставить про запас?… Шофер не делал резких движений и казался напуганным. Однако, мысль о том, что он – профессионал английских спецслужб и запросто разрядит вдогонку обойму своего пистолета, расставила все точки в нужных местах. И прежде чем Арбатова запрыгнула на заднее сиденье, прозвучал последний – шестой выстрел.
– Привет. Не скучала без нас? – толкнул Артур рычаг переключения скоростей.
– Не успела. Между прочим, мне грозило скучать по их законам лет тридцать, – взволнованным голосом доложила она. А, захлопывая дверцу, спросила: – Где Сашка?
– Потом расскажу… – вдавил он педаль газа в пол.
И огласив округу противным визгом покрышек, такси исчезло в ближайшем проулке…
Глава третья
Грузия – Абхазия. 24-25 мая
Аэропорт Копитнари находился на окраине небольшого городка Самтредиа – в восемнадцати километрах к западу от Кутаиси.
Старенькая "Нива" вырулила с привокзальной стоянки и, повернув влево, резво побежала по покрытой заплатками дороге. Как и обещал Шалва, ровно через пять минут они остановились в центре городка у полуподвального магазинчика с тусклой вывеской "спецодежда" над входом.
Осишвили действовал быстро и со знанием дела, словно заранее разрабатывал план и имел четкий список необходимых вещей. Продавец сновал между задними стеллажами и прилавком, поднося то одни, то другие образцы товаров. Потом долго изучал купюры евро, тер их пальцами…
– Сдачи не надо, – буркнул Сашка, чем окончательно сразил торгаша, и сделка состоялась.
Покупатели сгребли с прилавка два комплекта комуфляжа натовского образца, две пары армейских полусапожек, мощный фонарь и направились к выходу. Еще пару минут они потратили на то, чтобы рассовать по багажнику покупки…
Шалва не умолкал: интересовался Сашкиной жизнью, и сам сыпал новостями о друзьях и многочисленных родственниках. За окнами проплывали знакомые пейзажи: холмы, виноградники, села, многочисленные притоки красавицы Риони… И уютные городишки, в которых Оське приходилось бывать: Абаша, Цхакая, Хоби…
Капитан правдиво поведал земляку о своем пребывании во Франции, умалчивая при этом о полученной в прошлом году новой профессии. Однако с каждой минутой приближения к границе Абхазии ощущал растущее желание хотя бы частично посвятить старого друга в детали предстоящей операции. Совестно было умалчивать намерения от преданного и многократно выручавшего человека.
– Слушай, Шалва, ты, говорил, будто часто бываешь у дэ-двоюродного брата под Сухуми.
– Верно, бываю. И они частенько наведываются. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Видишь ли… Раз уж мы вместе едем в Абхазию, то я обязан поставить тебя в известность о пэ-причине моего неожиданного появления. И о том, что нам предстоит там сделать.
– Это правильно. Давай рассказывай, а то я битый час гну в догадках извилины.
– Для начала нам нужно проехать КПП.
– Проедем, – уверенно кивнул приятель, – меня уже знают на обоих берегах пограничной Ингури. И машину помнят – я же частенько туда мотаюсь.
– Отлично. Потом нам необходимо раздобыть ствол. А лучше два.
– Так ты серьезно упоминал об оружии?
– Серьезней не бывает.
Шалва почесал затылок, пожевал пухлыми губами и выдал:
– На обратном пути я хотел познакомить тебя с моим двоюродным братом. Но раз такое дело, придется заехать к нему сейчас. Раньше он занимался охотой – видел у него в гараже ружье.
– Это уже лучше. Но времени у нас маловато, и заедем мы к нему ненадолго – на часок-полтора.
– А потом?
– Потом двинем в Кодори.
– Все-таки в Кодори? – отчего-то шепотом переспросил тучный грузин.
– Да, именно туда.
– Но ущелье большое…
– Не позже пяти утра, а лучше затемно мы должны появиться в окрестностях села Чхалта.
– Чхалта? – испуганно повторил друг. – А ты знаешь, что в этом селе находится второе… вернее, легитимное правительство Абхазии?…
– Знаю, – перебил Сашка. – Оттого и предупреждаю тебя: дело будет не из легких.
Проглотив вставший в горле ком, Шалва выдавил:
– Ладно. Уже подъезжаем к Зугдиди, а от него до абхазской границы десять минут. Рассказывай, что мы должны там сделать…
Удивительно, но после Сашкиного рассказа тучный и совершенно непохожий на вояку приятель воспрянул духом и даже слегка повеселел. Хотя и не скрывал: никогда доселе не принимал участия в подобных операциях.
– Это ж другое дело! – воскликнул он на въезде в приграничный с Абхазией город. – Я-то думал, ты какую-то авантюру затеял! Бандитом после службы в спецназе заделался! Сейчас ведь многие после службы в силовых структурах встают на эту узкую дорожку.
– Ну да – в абреки подался, – усмехнулся капитан, – и сэ-спланировал вооруженный налет с ограблением сельсовета.
Расположенный в плоской долине Зугдиди миновали быстро. И уже в темноте, сделав изрядный крюк по автотрассе, выехали на берег Ингури.
На КПП пришлось проторчать полтора часа. Очередь не была длинной, однако проверка документов в обнесенных бетонными блоками будках производилась с тщательной неторопливостью. И с той, и с другой стороны границы.
Пока стояли в очереди, Осишвили изучал границу между двумя некогда дружными народами…
Мост через реку походил на элемент укрепрайона: несколько рядов колючей проволоки, наполненные песком и уложенные друг на друга мешки, и повсюду те же бетонные блоки… Десяток ярких прожекторов, освещавших унылую картину многолетней вражды; всюду мрачные и молчаливые полицейские с висящими на плечах автоматами…
Пеший народ пропускали через узкие проходы в проволоке; для проезда повозок или автомобилей на короткое время открывали тяжелые шлагбаумы, сваренные из металлических труб. Контрольные пункты функционировали до десяти вечера, после чего наглухо перекрывались до шести утра. Потому желающие пройти или проехать на соседний берег волновались, беспокойно поглядывали на часы…
Настоящий паспорт Шалвы и добротная подделка новоявленного Георгия Гурчиани подозрений и вопросов не вызвали – контроль был пройден без сучка и задоринки.
– Ну, и кому нужна такая демократия? – ворчал Шалва, выворачивая руль и лавируя между последних блоков, – перессорились со всеми соседями!…
"Нива" аккуратно объехала препятствия и набрала скорость.
– Зато появились новые друзья, – съехидничал Сашка.
– Американцы просто дружить не умеют – они всегда дружат против кого-то и ради собственной выгоды. Вот примут они нас в НАТО, построят здесь военную базу под носом у России и успокоятся, забудут о Грузии. А дальше что? Нам-то как дальше жить?! Русские считают нас предателями; осетин и абхазов наша власть сделала врагами… С кем торговать? С кем говорить тосты и пить грузинское вино? Раньше столько народу отдыхало на побережье, а теперь в страну, где такое сложное положение, не рискнет приехать ни один нормальный турист. А-а!… чего там говорить?! Дружно жить с соседями – удел мудрых правителей, а у нас в Грузии таких уже сто лет не видели…
Обо всех этих доводах, обезоруживающих простотой и понятной даже детям логикой, Сашке было известно. Как известно и то, что нынешним грузинским политикам глубоко безразличны любые доводы с любой неопровержимой логикой. Чего нельзя было сказать о людях, высказывавших свое несогласие – к ним власти испытывали пристрастное неравнодушие, сажая за решетку, а то и вовсе устраивая "несчастные случаи"…
Аэропорт Копитнари находился на окраине небольшого городка Самтредиа – в восемнадцати километрах к западу от Кутаиси.
Старенькая "Нива" вырулила с привокзальной стоянки и, повернув влево, резво побежала по покрытой заплатками дороге. Как и обещал Шалва, ровно через пять минут они остановились в центре городка у полуподвального магазинчика с тусклой вывеской "спецодежда" над входом.
Осишвили действовал быстро и со знанием дела, словно заранее разрабатывал план и имел четкий список необходимых вещей. Продавец сновал между задними стеллажами и прилавком, поднося то одни, то другие образцы товаров. Потом долго изучал купюры евро, тер их пальцами…
– Сдачи не надо, – буркнул Сашка, чем окончательно сразил торгаша, и сделка состоялась.
Покупатели сгребли с прилавка два комплекта комуфляжа натовского образца, две пары армейских полусапожек, мощный фонарь и направились к выходу. Еще пару минут они потратили на то, чтобы рассовать по багажнику покупки…
Шалва не умолкал: интересовался Сашкиной жизнью, и сам сыпал новостями о друзьях и многочисленных родственниках. За окнами проплывали знакомые пейзажи: холмы, виноградники, села, многочисленные притоки красавицы Риони… И уютные городишки, в которых Оське приходилось бывать: Абаша, Цхакая, Хоби…
Капитан правдиво поведал земляку о своем пребывании во Франции, умалчивая при этом о полученной в прошлом году новой профессии. Однако с каждой минутой приближения к границе Абхазии ощущал растущее желание хотя бы частично посвятить старого друга в детали предстоящей операции. Совестно было умалчивать намерения от преданного и многократно выручавшего человека.
– Слушай, Шалва, ты, говорил, будто часто бываешь у дэ-двоюродного брата под Сухуми.
– Верно, бываю. И они частенько наведываются. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Видишь ли… Раз уж мы вместе едем в Абхазию, то я обязан поставить тебя в известность о пэ-причине моего неожиданного появления. И о том, что нам предстоит там сделать.
– Это правильно. Давай рассказывай, а то я битый час гну в догадках извилины.
– Для начала нам нужно проехать КПП.
– Проедем, – уверенно кивнул приятель, – меня уже знают на обоих берегах пограничной Ингури. И машину помнят – я же частенько туда мотаюсь.
– Отлично. Потом нам необходимо раздобыть ствол. А лучше два.
– Так ты серьезно упоминал об оружии?
– Серьезней не бывает.
Шалва почесал затылок, пожевал пухлыми губами и выдал:
– На обратном пути я хотел познакомить тебя с моим двоюродным братом. Но раз такое дело, придется заехать к нему сейчас. Раньше он занимался охотой – видел у него в гараже ружье.
– Это уже лучше. Но времени у нас маловато, и заедем мы к нему ненадолго – на часок-полтора.
– А потом?
– Потом двинем в Кодори.
– Все-таки в Кодори? – отчего-то шепотом переспросил тучный грузин.
– Да, именно туда.
– Но ущелье большое…
– Не позже пяти утра, а лучше затемно мы должны появиться в окрестностях села Чхалта.
– Чхалта? – испуганно повторил друг. – А ты знаешь, что в этом селе находится второе… вернее, легитимное правительство Абхазии?…
– Знаю, – перебил Сашка. – Оттого и предупреждаю тебя: дело будет не из легких.
Проглотив вставший в горле ком, Шалва выдавил:
– Ладно. Уже подъезжаем к Зугдиди, а от него до абхазской границы десять минут. Рассказывай, что мы должны там сделать…
Удивительно, но после Сашкиного рассказа тучный и совершенно непохожий на вояку приятель воспрянул духом и даже слегка повеселел. Хотя и не скрывал: никогда доселе не принимал участия в подобных операциях.
– Это ж другое дело! – воскликнул он на въезде в приграничный с Абхазией город. – Я-то думал, ты какую-то авантюру затеял! Бандитом после службы в спецназе заделался! Сейчас ведь многие после службы в силовых структурах встают на эту узкую дорожку.
– Ну да – в абреки подался, – усмехнулся капитан, – и сэ-спланировал вооруженный налет с ограблением сельсовета.
Расположенный в плоской долине Зугдиди миновали быстро. И уже в темноте, сделав изрядный крюк по автотрассе, выехали на берег Ингури.
На КПП пришлось проторчать полтора часа. Очередь не была длинной, однако проверка документов в обнесенных бетонными блоками будках производилась с тщательной неторопливостью. И с той, и с другой стороны границы.
Пока стояли в очереди, Осишвили изучал границу между двумя некогда дружными народами…
Мост через реку походил на элемент укрепрайона: несколько рядов колючей проволоки, наполненные песком и уложенные друг на друга мешки, и повсюду те же бетонные блоки… Десяток ярких прожекторов, освещавших унылую картину многолетней вражды; всюду мрачные и молчаливые полицейские с висящими на плечах автоматами…
Пеший народ пропускали через узкие проходы в проволоке; для проезда повозок или автомобилей на короткое время открывали тяжелые шлагбаумы, сваренные из металлических труб. Контрольные пункты функционировали до десяти вечера, после чего наглухо перекрывались до шести утра. Потому желающие пройти или проехать на соседний берег волновались, беспокойно поглядывали на часы…
Настоящий паспорт Шалвы и добротная подделка новоявленного Георгия Гурчиани подозрений и вопросов не вызвали – контроль был пройден без сучка и задоринки.
– Ну, и кому нужна такая демократия? – ворчал Шалва, выворачивая руль и лавируя между последних блоков, – перессорились со всеми соседями!…
"Нива" аккуратно объехала препятствия и набрала скорость.
– Зато появились новые друзья, – съехидничал Сашка.
– Американцы просто дружить не умеют – они всегда дружат против кого-то и ради собственной выгоды. Вот примут они нас в НАТО, построят здесь военную базу под носом у России и успокоятся, забудут о Грузии. А дальше что? Нам-то как дальше жить?! Русские считают нас предателями; осетин и абхазов наша власть сделала врагами… С кем торговать? С кем говорить тосты и пить грузинское вино? Раньше столько народу отдыхало на побережье, а теперь в страну, где такое сложное положение, не рискнет приехать ни один нормальный турист. А-а!… чего там говорить?! Дружно жить с соседями – удел мудрых правителей, а у нас в Грузии таких уже сто лет не видели…
Обо всех этих доводах, обезоруживающих простотой и понятной даже детям логикой, Сашке было известно. Как известно и то, что нынешним грузинским политикам глубоко безразличны любые доводы с любой неопровержимой логикой. Чего нельзя было сказать о людях, высказывавших свое несогласие – к ним власти испытывали пристрастное неравнодушие, сажая за решетку, а то и вовсе устраивая "несчастные случаи"…