Роулинг Джоанн. Гарри Поттер и Волшебный камень

   Однажды после тренировки, во время которой команда особенно сильно вымокла и по уши перепачкалась, Древ сообщил плохую новость. Он как раз ужасно рассердился на двойняшек Уэсли, которые затеяли бомбами падать сверху один на другого, причем подвергшийся бомбардировке притворялся, что слетает с метлы.
   — Прекратите вы когда-нибудь хулиганить! — завопил в конце концов Древ. — Именно из-за этого мы и проиграем матч! Ведь судить будет Злей, уж он станет придираться по полной программе, лишь бы найти повод снять баллы с «Гриффиндора»!
   При этом известии Джордж Уэсли и в самом деле свалился с метлы.
   — Злей будет судить матч?! — невнятно булькнул он сквозь грязь, набившуюся в рот. — Разве он когда-нибудь судил квидишный матч? Он не станет судить справедливо, если увидит, что в результате мы сможем обойти «Слизерин».
   Все остальные члены команды приземлились рядом с Джорджем и тоже принялись возмущаться.
   — А я-то что могу поделать?! — отбивался Древ. — Нам нужно играть безупречно, чтобы Злею не к чему было придраться, вот и все.
   Всё это, конечно, замечательно, думал Гарри, но у меня свои причины желать, чтобы Злея вообще не было на матче, особенно когда я буду в воздухе…
   К концу тренировки все уже как ни в чем не бывало болтали обо всякой всячине, но Гарри направился прямиком в гриффиндорскую гостиную, где застал Рона и Гермиону за мирной партией в шахматы — единственное, в чем Гермиона отставала от мальчиков. Она часто проигрывала, и Гарри с Роном находили это чрезвычайно полезным для нее.
   — Не говори мне пока ничего, — пробормотал Рон, когда Гарри сел рядом, — мне нужно сосредо… — он увидел выражение лица друга, — Что случилось? У тебя кошмарный вид.
   Стараясь говорить очень тихо, чтобы никто другой не услышал, Гарри рассказал друзьям о внезапном, зловещем намерении Злея быть судьей на матче по квидишу.
   — Не участвуй, — сразу сказала Гермиона.
   — Скажи, что ты заболел, — сказал Рон.
   — Притворись, что сломал ногу, — предложила Гермиона.
   — Сломай ногу по-настоящему, — предложил Рон.
   — Не могу, — отмел все эти предложения Гарри. — У нас ведь нет запасной Ищейки. Если я не буду играть, то «Гриффиндор» вообще не выйдет на поле.
   Тут в гостиную вниз головой свалился Невилль. Как ему вообще удалось пробраться в дыру за портретом, осталось загадкой — с первого взгляда было ясно, что его ноги скованы Кандальным Проклятием. Ему, наверное, пришлось как зайцу вспрыгивать по многочисленным ступенькам гриффиндорской башни.
   Разумеется, все начали дико хохотать, и только Гермиона бросилась к нему и произнесла контр-заклятие. Ноги Невилля отскочили одна от другой, как будто между ними лопнула пружина, и бедняга, трясущийся с головы до ног, смог наконец встать.
   — Что случилось? — спросила Гермиона, помогая Невиллю дойти до кресла и усаживая его рядом с Гарри и Роном.
   — Это Малфой, — дрожащим голосом начал рассказывать Невилль. — Я наткнулся на него около библиотеки. Он сказал, что ему нужен подопытный кролик, чтобы попрактиковаться.
   — Иди и расскажи все профессору МакГонаголл! — с силой воскликнула Гермиона.
   Невилль замотал головой.
   — Не хочу лишних неприятностей, — промямлил он.
   — Ты должен дать ему отпор, Невилль! — вмешался Рон. — Малфой привык ходить по головам, но это же не повод гнуть перед ним шею, чтобы ему было легче идти.
   — Нет нужды напоминать мне, что я недостаточно храбр для гриффиндорца, Малфой уже сделал это за вас, — задушено выдавил Невилль.
   У него был такой вид, будто он вот-вот заплачет. Гарри порылся в кармане робы, достал шоколадушку, последнюю из коробки, подаренной на Рождество Гермионой, и протянул ее Невиллю.
   — Ты стоишь двенадцати таких, как Малфой, — сказал Гарри. — Ведь шляпа-сортировщица определила тебя в «Гриффиндор», правда? А Малфой где? В вонючем «Слизерине».
   Невилль скривил губы в жалком подобии улыбки и развернул шоколадушку.
   — Спасибо, Гарри… Я, наверное, пойду спать… Возьмешь карточку? Ты ведь их собираешь?
   Невилль пошел спать, а Гарри решил взглянуть, какой знаменитый колдун достался ему на этот раз.
   — Опять Думбльдор, — пробормотал он. — Эта карточка мне попалась самой первой, когда…
   Тут он ахнул от изумления. Перевернул карточку, прочел текст. Потом медленно поднял глаза на Рона и Гермиону.
   — Я нашел! — прошептал Гарри. — Нашел Фламела! Я же говорил, что встречал это имя раньше! В поезде, когда мы ехали сюда! Слушайте: «Думбльдор особенно прославился своей победой над злым колдуном Гриндельвальдом в 1945 году, изобретением двенадцати способов использования драконьей крови, а также совместной с Николасом Фламелом работой в области алхимии»!
   Гермиона так и подскочила. Давно она не бывала так взбудоражена, пожалуй, с тех пор, как им выдали тетрадки с отметками за самую первую домашнюю работу.
   — Стойте здесь! — выкрикнула она и помчалась в спальню. Гарри с Роном хватило времени лишь на то, чтобы обменяться заинтригованными взглядами, а Гермиона уже прилетела обратно с огромной старинной книгой в руках.
   — Никогда бы не подумала, что здесь тоже нужно искать! — возбужденно шептала она. — Я взяла это в библиотеке давным-давно, так, легкое чтение перед сном.
   — Легкое? — усомнился Рон. Гермиона цыкнула на него, чтобы он вел себя тихо, пока она не найдет то, что нужно, и, бормоча про себя, принялась со страшной скоростью листать страницы.
   В конце концов она отыскала нужное место.
   — Я так и знала! Я так и знала!
   — Говорить можно или еще нет? — спросил Рон ядовито. Гермиона не обратила на него никакого внимания.
   — Николас Фламел, — прочитала она торжественно, — является единственным известным на сегодняшний день создателем философского камня!
   Но это не возымело эффекта, на который рассчитывала девочка.
   — Чего? — хором спросили Гарри и Рон.
   — Да неужто вы не знаете? Слушайте — нет, лучше сами прочтите, вот тут.
   Гермиона подтолкнула книжку поближе, и Гарри с Роном прочитали следующее:
   Средневековые исследования в области алхимии представляли собой попытки создать так называемый философский камень, легендарное вещество удивительной волшебной силы. Считалось, что камень способен превратить любой металл в чистое золото. Также с его помощью можно было производить Эликсир Жизни, напиток, который дарил бессмертие тому, кто его выпьет.
   На протяжении многих веков неоднократно появлялись сообщения о создании философского камня, однако, единственный реально существующий камень принадлежит мистеру Николасу Фламелу, знаменитому алхимику и ценителю оперного пения. Мистер Фламел, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, ведет уединенную жизнь в Девоне вместе со своей шестьсот пятидесятивосьмилетней женой Перенеллой.
   — Понимаете? — воскликнула Гермиона, с трудом дождавшись, когда Гарри и Рон наконец закончат читать. — Пес, видимо, охраняет философский камень Фламела! Нет сомнений — Фламел попросил Думбльдора спрятать камень, они ведь друзья! Фламел знал, что за камнем кто-то охотится, вот и решил забрать его из «Гринготтса»!
   — Камень, который делает золото и не дает умереть, — сказал Гарри. — неудивительно, что Злей хочет его заполучить. Кто угодно бы захотел.
   — Тем более неудивительно, что мы не нашли Фламела в «Важнейших открытиях современной магии», — вставил Рон. — Не очень-то он современный, раз ему шестьсот шестьдесят пять, правда?
   Следующим утром на защите от сил зла, переписывая с доски способы лечения от укусов оборотней, Гарри с Роном все еще обсуждали, что бы они стали делать с философским камнем, если бы он у них был. И, пока Рон не сказал, что он бы приобрел собственную квидишную команду, Гарри не вспоминал ни о Злее, ни о предстоящем матче.
   — Знаете, я буду играть, — решительно сообщил он Рону и Гермионе, — если я не выйду на поле, слизеринцы подумают, что я струсил, испугался Злея. Я им покажу!.. Если мы выиграем, это сотрет с их лиц гнусные ухмылочки!
   — Как бы тебя самого не пришлось потом стирать, — сказала Гермиона.
 
   Матч приближался, и Гарри нервничал все больше, что бы он там ни говорил своим друзьям. Остальные члены команды тоже очень беспокоились. Конечно, мысль о победе над «Слизерином» в чемпионате школы всех приводила в восторг, ведь уже семь лет это никому не удавалось, но вот получится ли, с таким предвзятым судьей?
   Кроме того, у Гарри создалось впечатление — хотя уверенности, конечно, не было — что Злей повсюду ходит за ним. Надеется застать врасплох? Уроки зельеделия превратились в еженедельную пытку, до того жестоко обращался с Гарри Злей. Может быть, догадался, что они узнали про философский камень? Непонятно, правда, каким образом… Иногда Гарри с ужасом думал, что Злей умеет читать мысли.
   Когда на следующий день друзья желали Гарри удачи перед дверью раздевалки, он чувствовал, что они гадают про себя, доведется ли еще увидеть его живым — и это отнюдь не успокаивало. Едва ли Гарри услышал хоть слово из той болтовни, которой угощал его Древ, пока он облачался в форму и пристраивал в руках свой знаменитый «Нимбус 2000».
   Тем временем, Рон с Гермионой нашли себе на трибуне места рядом с Невиллем, который никак не мог взять в толк, чего это они такие хмурые и встревоженные и зачем это они принесли с собой на матч волшебные палочки. Гарри был не в курсе, но Рон и Гермиона давно уже втихаря практиковались в наложении Кандального Проклятия. Идею, в сущности, подал Малфой, когда наложил это проклятие на Невилля, но теперь ребята готовились применить его к Злею, если тот выкажет хоть малейшее намерение причинить вред Гарри.
   — Не забудь — Локомотор Мортис, — бормотала Гермиона в ухо Рону, пока тот прятал волшебную палочку в рукав.
   — Я помню, — раздраженно огрызнулся Рон. — Не нуди.
   В это время в раздевалке Древ отвел Гарри в сторонку.
   — Не хочу оказывать на тебя давление, Поттер, но никогда еще не было так важно схватить Проныру как можно скорее. Надо закончить игру раньше, чем Злей успеет слишком сильно подсудить «Хуффльпуффу».
   — Вся школа собралась! — заорал Фред Уэсли, сунув голову в дверь. — Даже, извиняюсь, Думбльдор подвалил!
   Сердце в груди у Гарри исполнило сальто-мортале.
   — Думбльдор? — переспросил он, кинувшись к двери, чтобы удостовериться. Фред не обманывал. Серебряную бороду невозможно было не заметить.
   Гарри чуть было не засмеялся, такое облегчение испытал. Теперь он в безопасности. Не может быть и речи о том, чтобы Злей попытался напасть на него в присутствии Думбльдора.
   Возможно, именно поэтому у Злея была такая злая морда, когда команды выстраивались на поле — это не укрылось и от глаз Рона.
   — Никогда не видел Злея таким страшным, — шепнул он Гермионе. — Смотри — взлетают. Ой!
   Кто-то стукнул Рона по затылку. Оказалось, Малфой.
   — Ах, извини, Уэсли, я тебя не заметил.
   Малфой широко ухмылялся. Он обратился к своим дружкам Краббе и Гойлу:
   — Интересно, как долго на этот раз Поттер собирается продержаться на метле? Поспорим? А ты, Уэсли, хочешь пари?
   Рон не ответил; Злей только что дал хуффльпуффцам право на пенальти из-за того, что Джордж Уэсли попал в него Нападалой. Гермиона, сощурившись, немыслимым образом перекрестив пальцы и держа руки на коленях, неусыпно следила за Гарри, который ястребом кружил над игроками и выглядывал Проныру.
   — Знаете, по какому, на мой взгляд, принципу отбирают игроков в команду «Гриффиндора»? — громко спросил Малфой через несколько минут, как раз тогда, когда Злей безо всяких видимых причин присудил «Хуффльпуффу» еще одно пенальти. — Туда берут людей, которых жалко. Вот, например, Поттер, у него нет родителей. Потом Уэсли, у них нет денег. Тебе, Длиннопопп, тоже прямая дорога в команду — у тебя нет мозгов.
   Невилль сделался ярко-красным, но тем не менее смело повернулся к Малфою лицом.
   — Я стою двенадцати таких как ты, Малфой, — запинаясь, сказал он.
   Малфой вместе с Краббе и Гойлом покатились со смеху, а Рон, не решаясь оторвать взгляд от игры, подбодрил:
   — Скажи, скажи ему, Невилль.
   — Длиннопопп, если бы мозги были золотом, ты был бы беднее Уэсли… И это еще слабо сказано.
   У Рона нервы и так уже были на пределе от постоянного беспокойства за Гарри.
   — Слушай, Малфой — еще одно слово…
   — Рон! — вдруг вскрикнула Гермиона. — Гарри!..
   — Что? Где?
   Гарри вдруг совершил резкий нырок, вызвав у собравшейся публики и охи, и ахи, и крики восторга. Гермиона поднялась, запихнув перекрещенные пальцы в рот, и завороженно глядела, как Гарри словно пуля несется к земле.
   — Уэсли, радуйся, Поттер нашел монетку, — издевательски сказал Малфой.
   Рон вздрогнул. Малфой еще не успел ничего понять, а Рон уже сидел на нем и закручивал ему руки за спину. Невилль поколебался, затем перелез через спинку своего сидения и пришел на помощь.
   — Давай же, Гарри! — вскричала Гермиона, вскакивая на сидение, чтобы получше разглядеть Гарри, летящего прямо на Злея — она не замечала у себя под ногами ни Рона с Малфоем, ни периодически издававшего непонятные звуки клубка из рук и ног, в который сплелись Невилль, Краббе и Гойл.
   В этот миг в небе Злей развернул свою метлу как раз вовремя, чтобы заметить нечто малиновое, промелькнувшее совсем рядом — и в следующую секунду вынырнул Гарри, триумфально воздев над головой руки с пойманным Пронырой.
   На трибунах все встали в едином порыве — это был рекорд; никто не помнил случая, чтобы Проныру поймали так скоро.
   — Рон! Рон! Ты где? Игра окончена! Гарри победил! Мы победили! «Гриффиндор» победил! — визжала Гермиона, выделывая танцевальные па, вспрыгивая на сидение, соскакивая с него и набрасываясь с объятиями на Парватти Патил в переднем ряду.
   Оказавшись в футе над землей, Гарри спрыгнул с метлы. Он не мог поверить в случившееся. Он победил — игра окончена; она длилась едва ли дольше пяти минут. Гриффиндорцы один за другим соскакивали с метел на поле. Гарри увидел, как неподалеку приземляется Злей, с белым лицом и поджатыми губами — и почувствовал чью-то руку у себя на плече, поднял голову и встретился взглядом с улыбающимся Думбльдором.
   — Отлично, — похвалил Думбльдор тихо, так, что только Гарри мог расслышать, — Приятно видеть, что ты не скучал по зеркалу… занимался делом… молодец…
   Злей сердито сплюнул на землю.
 
   Некоторое время спустя Гарри один вышел из раздевалки, чтобы отнести «Нимбус 2000» в сарай. Давно уже он не бывал так счастлив. Он совершил нечто, чем можно по-настоящему гордиться — больше никто не скажет, что он известен только благодаря своему имени. Никогда еще вечерний воздух не дышал такой свежестью, не был так упоительно сладок. Гарри брел по мокрой траве, еще и еще раз переживая события последнего часа, слившиеся у него в голове в одно расплывчатое сладостное ощущение: гриффиндорцы, подбегающие с трибун, чтобы на плечах унести его с поля; на некотором расстоянии Рон с Гермионой, скачущие вверх-вниз; кровь из носа у Рона, который тем не менее выкрикивает торжествующие «Ура!».
   Гарри подошел к сараю. Он прислонился к деревянной двери и стал смотреть на «Хогварц», на окна, зажигающиеся красным светом в лучах заходящего солнца. «Гриффиндор» выиграл. Он победил, он показал этому Злею…
   Кстати, о Злее…
   Скрытый под плащом с капюшоном, по ступенькам замка быстрой походкой сошел человек. Явно не желая быть замеченным, он шагал в направлении Запретного леса и стремился как можно скорее пересечь двор. Радость победы оставила Гарри — он узнал эту крадущуюся походку. Злей идет в Запретный лес, в то время как все остальные сидят за ужином — с чего бы это?
   Не раздумывая, Гарри вскочил на метлу и поднялся в воздух. Бесшумно паря над замком, он проследил, как Злей торопливо вошел в лес. Гарри последовал за ним.
   Сквозь густые кроны деревьев Гарри не мог видеть, куда направляется Злей. Тогда он стал летать кругами, ниже и ниже, задевая верхушки деревьев, пока, наконец, не услышал голоса. Он полетел на звук, бесшумно опустился на высокую березу и осторожно полез по ветке, крепко держа в руках метлу и стараясь разглядеть, что происходит внизу.
   Там, на темной поляне, стоял Злей, и он был не один. С ним был Белка. Гарри не видел выражения его лица, но заикался Белка гораздо сильнее обычного. Гарри изо всех сил напряг слух, чтобы не пропустить ни слова из разговора профессоров.
   — … н-н-не знаю, з-з-зачем вам п-п-понадобилось встречаться с-со мной именно з-з-здесь, Злодеус…
   — О, я надеялся, что мы сумеем сохранить наш секрет, — сказал в ответ Злей ледяным тоном. — В конце концов, учащимся не положено знать о философском камне.
   Гарри сильнее наклонился вперед. Белка что-то промямлил. Злей перебил его.
   — Вы уже выяснили, как можно пройти мимо этого животного, которое держит Огрид?
   — Н-н-но, Злодеус, мне…
   — Вам не понравится, если я стану вашим врагом, Белка, — заявил Злей, делая шаг по направлению к собеседнику.
   — Я н-н-не з-з-знаю, что в-вы…
   — Вы превосходно знаете, что я имею в виду.
   Громко ухнула сова, и Гарри чуть не свалился с дерева. Он восстановил равновесие на следующих словах Злея: «… ваш милый фокус-покус. Я жду.»
   — Н-н-но я н-н-е …
   — Прекрасно, — перебил Злей. — Вскоре у нас будет возможность побеседовать еще, а до той поры вы все обдумаете и решите, на чьей вы стороне.
   Он накинул капюшон на голову и стремительно удалился. Почти совсем стемнело, но Гарри все-таки мог видеть Белку. Тот стоял неподвижно, словно окаменев.
 
   — Гарри, где же ты был? — пронзительно закричала Гермиона.
   — Наши победили! Наши победили! Ты победил! — вопил Рон, барабаня Гарри по спине. — А я поставил Малфою синяк, а Невилль один напал на Краббе и Гойла! Он все еще в больнице, но мадам Помфри говорит, что с ним все будет в порядке — а он говорит, что еще покажет слизеринцам! Все тебя ждут в гостиной, мы устроили пир, Фред с Джорджем стащили на кухне пирожные и еще много чего!
   — Это уже неважно, — сказал Гарри почти беззвучно, — давайте найдем пустую комнату, я вам такое расскажу…
   Он удостоверился, что в комнате нет Дрюзга и плотно закрыл дверь, а затем рассказал друзьям все, что видел и слышал.
   — Так что мы оказались правы, это и в самом деле философский камень, и Злей пытается заставить Белку быть соучастником. Злей спросил, знает ли он, как пройти мимо Пушка — и еще он говорил про какой-то «фокус-покус» — значит, камень охраняет не только собака, но и какое-нибудь заклинание, а может, и не одно, к тому же, Белка наверняка наложил на него какое-нибудь заклятие от сил зла, сквозь которое Злею самому не прорваться…
   — Так ты хочешь сказать, что камень в безопасности только до тех пор, пока Белка не расколется? — встревожилась Гермиона.
   — Тогда камня не будет к следующему вторнику, — безапелляционно заявил Рон.

Глава 14
Норберт, норвежский зубцеспин

   Белка, однако, оказался тверже, чем они думали. Неделя проходила за неделей, профессор бледнел и худел, но было непохоже, что он скоро сдастся.
   Всякий раз, проходя по коридору третьего этажа, Рон, Гарри и Гермиона прикладывали ухо к двери, удостовериться, что оттуда по-прежнему доносится ворчание Пушка. Злей расхаживал по школе в обычном своем дурном расположении духа, и это был верный знак, что камень пока пребывает в безопасности. При встречах с Белкой Гарри старался улыбнуться как можно более ободряюще, а Рон теперь стыдил всякого, кто насмехался над заиканием профессора.
   У Гермионы, между тем, были и другие заботы помимо философского камня. Она начала составлять учебные планы, рисовала всяческие таблички, делала в тетрадях пометки цветными чернилами. Гарри с Роном ничего не имели бы против этого, да только Гермиона с великим занудством пыталась заставить их делать то же самое.
   — Гермиона, экзамены еще через сто лет.
   — Через десять недель, — отрезала Гермиона. — Это вовсе не сто лет, скорее одна секунда, Николас Фламел меня бы понял.
   — Но нам ведь не по шестьсот лет, — напомнил ей Рон. — В любом случае, зачем тебе все это учить, ты и так все знаешь.
   — Зачем учить? Ты с ума сошел? Ты что, не понимаешь? Если не сдать эти экзамены, нас не переведут во второй класс! Это очень ответственные экзамены, давно уже нужно было начать готовиться, о чем я только думала, где была моя голова…
   К сожалению, точку зрения Гермионы полностью разделяли учителя. Они так завалили ребят заданиями, что пасхальные каникулы, в отличие от рождественских, прошли почти незаметно. Да и нелегко было отключиться от учебы, когда над душой постоянно висела Гермиона, то повторяя двенадцать способов использования драконьей крови, то отрабатывая махи волшебной палочкой. Гарри и Рон, зевая и постанывая, проводили большую часть свободного времени в библиотеке возле Гермионы и старались хоть как-то разобраться с дополнительными заданиями.
   — Никогда мне всего этого не запомнить, — грустно вздохнул однажды Рон, бросил перо и с тоской уставился в библиотечное окно. За окном сиял первый по-настоящему весенний день. Небо было чистого, незабудкового цвета, и в воздухе чувствовалось приближение лета.
   Гарри, в это время разыскивавший «бадьян дикий» в «Тысяче волшебных трав и грибов», не поднимал головы от книжки, пока Рон не крикнул:
   — Огрид! А ты что делаешь в библиотеке?
   Огрид шаркающей походкой вылез из-за полок, пряча что-то за спиной. Признаться, в своем кротовом тулупе он выглядел крайне неуместно.
   — Да глядел тут кой-чего, — сказал он деланно-равнодушно, стараясь отвлечь внимание ребят, что незамедлительно вызвало у них жгучий интерес. — А вам чего тут понадобилось? — И он вдруг спросил подозрительно: — Вы ведь не по Фламелову душу, нет?
   — Да мы сто лет назад выяснили, кто он такой, — внушительно сообщил Рон. — А еще мы знаем, что охраняет твой песик, он охраняет философский ка…
   — Шшшш! — Огрид быстро огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Чего орешь-то, сдурел?
   — Кстати, мы хотели задать тебе несколько вопросов, — вмешался Гарри, — о том, кто или что еще, кроме Пушка, охраняет камень?
   — ШШШШШ! — снова зашипел Огрид. — Слушайте сюда. Приходите-ка ко мне попозже. Не обещаю, что все расскажу, только нечего об этом на каждом шагу болтать, учащимся не положено про это знать. Подумают еще, что это я вам сказал…
   — Тогда увидимся, — сказал Гарри.
   Огрид удалился, небрежно волоча ноги.
   — Что это он прятал за спиной? — задумчиво протянула Гермиона.
   — Думаешь, что-нибудь про камень?
   — Пойду-ка я взгляну, в каком разделе он копался, — Рон был только рад отвлечься от учебы. Он вернулся через минуту со стопкой книг в руках и свалил их все на стол.
   — Про драконов! — зашептал он. — Огрид читал про драконов! Вы только посмотрите: «Драконы Великобритании и Ирландии», «От яйца до дьявола», «Справочник драконовода».
   — Огрид всегда хотел дракона, он мне сам сказал, в первую же встречу, — вспомнил Гарри.
   — Но это противозаконно, — сказал Рон. — Содержание драконов запрещено Колдовской Конвенцией 1709 года, это всем известно. Как колдунам скрываться от муглов, если они будут держать драконов во дворе? Да и, кроме того, драконов невозможно приручить, они опасны. Видели бы вы ожоги, которые остались у Чарли от румынских диких драконов!
   — Но ведь в Англии нет диких драконов? — с надеждой спросил Гарри.
   — Конечно же, есть, — ответил Рон. — Обыкновенные уэлльские и гебридианские черные. И задают же они работы министерству магии, скажу я вам! Колдунам постоянно приходится заклинать муглов, которые видели драконов, чтобы они ничего не помнили.
   — Что же такое задумал Огрид?
   Подойдя к хижине привратника час спустя, ребята с удивлением обнаружили, что окна плотно занавешены. Огрид крикнул: «Кто там?», прежде чем впустить их внутрь, а потом сразу же тщательно закрыл дверь.
   Внутри было жарко как в бане. Несмотря на теплую погоду, в очаге полыхал огонь. Огрид заварил чай и предложил сделать бутерброды с козлятиной, но дети отказались.
   — Ну, чего хотели спросить-то?
   — Не было смысла ходить вокруг да около. И Гарри ответил:
   — Ты можешь нам сказать, кто или что кроме Пушка охраняет философский камень?
   Огрид нахмурился.
   — Яс'дело, не могу, — отрезал он. — Во-первых, сам не в курсе. Во-вторых, вы и так уж шибко умные, так что, и мог бы, не сказал. Раз камень тут, значит, так надо. Его чуть не скрали из «Гринготтса» — ну, это вы уж скумекали? Скажи на милость, и про Пушка выведали, и все остальное!
   — Ой, Огрид, брось! Нам ты, может, и не хочешь говорить, но уж сам-то все знаешь. Тут ничего не может произойти без твоего ведома, ведь правда? — ласковым голосом произнесла Гермиона. Борода Огрида дернулась, и стало понятно, что он заулыбался. — Нам только интересно, кто обеспечивал охрану, — продолжала Гермиона. — Нам интересно, кому Думбльдор доверяет настолько, чтобы попросить о помощи, ну, кроме тебя, конечно.
   При этих последних словах Огрид выпятил грудь. Гарри и Рон с восхищением и благодарностью посмотрели на Гермиону.
   — Ну… Это, наверно, не страшно, ежели я вам скажу… Дайте-ка вспомнить… Он взял у меня Пушка… Потом кое-кто из учителей наложил заклятья… Профессор Спаржелла — профессор Флитвик — профессор МакГонаголл, — Огрид как будто прибивал профессоров к ладони, загибая пальцы, — профессор Белка — ну, и сам Думбльдор тоже кой-чего сделал, яс'дело. Погодите-ка, кого-то запамятовал… Ах да, профессор Злей.