Роуз Эмили. Операция «Обольщение»

   Большую часть жизни Картер путешествовал по миру, так что настала пора пустить корни. Ведь семья заполнит царящую внутри него пустоту, не так ли? Родители не в счет, поскольку отец с матерью постоянно разъезжали и Картер редко их видел.
   Он хотел такой же любви, как у них, когда никакая жертва не кажется слишком большой. За все годы их брака Картер никогда не слышал, чтобы мама жаловалась, что отец опять привез ее в какое-то захолустье, а таких захолустий были дюжины. Она была рада ехать куда угодно, лишь бы находиться рядом с мужем.
   Будучи застенчивым ребенком, Картер нелегко заводил новых друзей. Он увлекался книгами, фотографией, а позже компьютерами, был робок и косноязычен с девочками. Он и его однокурсники Сойер и Рикдо недавнего времени оставались холостыми, но теперь оба его дружка обзавелись семьями, а Картер так и остался одиноким.
   Он очень хотел найти себе пару, и, как только ему удастся доказать себе, что воспоминания о Фебе — не более чем преувеличенная фантазия, он найдет женщину, которая не будет морщить прямой породистый носик и стыдиться представлять его семье. Время выбрано правильно. У него есть дом, и после трех лет изнурительной работы «Кибер-снайпер» твердо стоит на ногах.
   Сполоснув волосы, Картер вышел из душа и вытерся. Наскоро побрившись, он надел изготовленный на заказ костюм, мягкие кожаные туфли от Гуччи и направился на кухню.
   Феба не могла оторвать взгляд от фотографии голубоглазого мальчика на холодильнике. Картеру тридцать три года, и, скорее всего, он хоть раз был женат.
   — Это твой сын? — Произнести эти слова сквозь неожиданный комок в горле оказалось труднее, чем она думала.
   — Нет. Джошуа Картер — сын Сойера Риггана. Помнишь моего однокурсника по колледжу?
   Сойер и его жена Линн — мои соседи. Джошуа два года, и он мой крестник. — В его голосе звучала гордость.
   — Он очарователен.
   Феба отвернулась от фотографии и застыла. На Картере был угольного цвета костюм, великолепно облегающий фигуру. Белая рубашка подчеркивала загорелое лицо, а сапфировые запонки в точности совпадали с цветом его глаз. На лоб падал локон темных влажных волос. Он напоминал политика с Капитолийского холма, но никогда еще ей не доводилось встречать столь роскошного конгрессмена!
   Она заморгала, чтобы освободиться от тумана нежелательного влечения. Повторять ошибки прошлого не входило в ее правила.
   — Вы с Сойером купили дома на одной улице? Должно быть, вы и после школы остались близкими друзьями?
   — Да. А Рику Фолкнеру и его жене принадлежит третий дом на улице. Помнишь его?
   — Высокий блондин? Он кивнул.
   — Хочешь выпить? У нас есть несколько минут до назначенного времени.
   — Нет. Спасибо. Мне бы хотелось сегодня пораньше вернуться домой. Я жду дедушкиного звонка.
   — Хорошо. Я подгоню машину к входу.
   — Не надо, Картер. Это же не настоящее свидание. Я могу пройти в гараж и сесть в машину вместе с тобой.
   Мускул на его челюсти дрогнул. Открыв дверь, ведущую из кухни в гараж, он включил сигнализацию. Сшитый на заказ костюм, сигнализация и спортивная машина — все усиливало впечатление богатства.
   Феба скользнула на сиденье и вдохнула тонкий запах кожи и дорогого одеколона Картера. Неужели деньги действительно меняют человека? И почему ее это так волнует? Потому что Картера никогда не интересовало богатство ее семьи или влиятельный дедушка? Мужчин, с которыми она встречалась после Картера, привлекала лишь ее связь с самым могущественным сенатором Вашингтона — этот урок она твердо усвоила.
   Картер сел на водительское место.
   — Куда мы едем?
   — В новый ресторан.
   От прикосновения к кнопке дверь гаража поднялась, и они выехали на двор. Когда Картер потянулся к рычагу переключения передач, его рука случайно задела ее колено. Феба отодвинула ногу, но все равно ощутила легкую дрожь.
   Придерживайся программы, Феба! Двенадцать свиданий. Никакого флирта. Никакого разбитого сердца.
   Дом Картера был одним из трех величественных старых домов на усаженной деревьями улице.
   — Когда и почему ты попал в морскую пехоту? Мне казалось, ты терпеть не можешь кочевую жизнь.
   — После окончания колледжа. Так, для общего развития.
   — А почему ты не стал кадровым офицером, как твой отец? Наверное, он сейчас уже в чинах?
   В ответу него лишь дрогнул мускул на челюсти.
   — Картер, на этих свиданиях настоял ты! Так что потрудись, пожалуйста, отвечать на мои вопросы.
   Он бросил на нее быстрый взгляд.
   — Мой отец стал генерал-лейтенантом. Это три звезды. Меня комиссовали по здоровью после того, как я во время последнего задания разбил колено.
   Она вспомнила о шрамах.
   — Мне очень жаль.
   — А мне нет. Я давно хотел выйти в отставку. Это поприще не имеет ничего общего с тем, чем мне бы хотелось заниматься.
   Несколько минут спустя машина Картера подъехала по круговой дорожке к похожему на замок каменному зданию с восьмиугольными башенками. Швейцар бросился за ключами, а другой открыл Фебе дверцу, и Картер помог ей выйти. Его теплая ладонь коснулась спины Фебы. По всему ее позвоночнику пробежала легкая дрожь.
   Она крепче сжала сумочку.
   — Когда мы учились в университете, это ведь был частный дом?
   — Для семьи настали тяжелые времена, и она его продала. Нынешний владелец превратил жилой дом в ресторан с дансингом. Можешь сказать сенатору, что это подходящее место и для частных вечеринок.
   В намерения Фебы не входило рассказывать деду, что она была на свидании. Если она только заикнется, дед начнет выяснять, насколько благонадежен ее спутник.
   Светловолосая хозяйка, поздоровавшаяся с Картером по имени, проводила их к столику в укромном уголке комнаты, которая, вероятно, служила гостиной прежним владельцам.
   Свечи, стоящие на столах и закрепленные в стенных канделябрах, придавали помещению интимный вид. Серебро и хрусталь сверкали при мягком свете, как бриллианты. Картер отодвинул ей стул, и Феба заметила на белоснежной скатерти красную розу с длинным стеблем. Она села и взяла цветок, чтобы вдохнуть аромат.
   Если бы даже приветствие хозяйки не подсказало Фебе, что Картер бывал здесь раньше, она все равно догадалась бы об этом, так как он сделал заказ, не глядя в меню.
   Картер протянул руку через стол и накрыл ее ладонь.
   — Я рад снова видеть тебя, Феба! — Когда он провел большим пальцем по внутренней части ее запястья, у нее перехватило дыхание. — Почему бы нам не потанцевать, пока готовят еду?
   Картер считает, что, если в прошлом их связывали романтические отношения, то она сразу бросится с ним в постель? Что ж, пусть считает! Она столько раз пила вино и ела с самыми скользкими политиками, многие из которых полагали, что кратчайший путь к влиянию на сенатора лежит через ее постель. Однажды она совершила ошибку и обручилась прежде, чем обнаружила, что увлеклись-то вовсе не ею. Этого испытания оказалось достаточно.
   — Я не хочу танцевать, спасибо, — вежливо произнесла девушка, отнимая руку. — Как давно ты живешь в Чапел-Хилл?
   — Три года. А ты? Где ты обитаешь?
   — Я делю свою жизнь между Роли и округом Колумбия.
   Подали вино, и Картер его попробовал.
   — Почему ты до сих пор работаешь с дедом? — спросил он, как только официант удалился.
   Феба протянула руку к бокалу.
   — Я ему нужна.
   — А что ты будешь делать, если его не изберут? Хороший вопрос. За год до смерти бабушка взяла с нее обещание заботиться о дедушке, если с ней что-нибудь случится. После похорон Феба отложила собственные планы, чтобы поддержать дедушку. Шли месяцы, потом годы, и Феба, в конце концов, оставила надежду устроить свою жизнь.
   Она давно уже не находила удовлетворения в написании речей, но сознание того, что работа, которую она выполняет как член дедушкиной команды, может что-то изменить, придавало ей сил.
   — Мы надеемся, что кампания пройдет успешно. Если исход будет неблагоприятный, я рассмотрю альтернативы.
   — Время работает против тебя, Феба!
   — Ты предлагаешь мне жить сегодняшним днем?
   Он выдержал ее взгляд.
   — Я хочу сказать, выясни, что тебе нужно, и выработай стратегию, как этого добиться, пока не поздно, иначе дедушка останется единственным интересом твоей жизни. Чего ты хочешь, Феба?
   Ее путь был намечен много лет назад. Феба будет писать дедушке речи, с удовольствием разъезжать по стране с агитационной работой и исполнять при нем роль хозяйки, чем она и занималась с момента окончания университета в Джорджтауне. А пока ей необходимо выцарапать у Картера фотографии.
   Она изобразила самую милую профессиональную улыбку:
   — Я хочу, чтобы дедушка победил на выборах.
   Явление первое. Занавес.
   В конце обеда Картер сложил салфетку, пытаясь побороть разочарование. Тактическое отступление. Пересмотреть стратегию. Подойти с другого фланга.
   За прошедшие двенадцать лет Феба окружила себя колючей проволокой. Соблазнить ее будет не так легко, как он думал.
   Тяжелая рука опустилась ему на плечо. Картер привстал и ответил на приветствие.
   — Обед, как всегда, отличный, Сэм!
   — Вы слишком добры, капитан, — поблагодарил Сэм. — Кто эта хорошенькая леди?
   Огромного роста, лет сорока, крепко сбитый, очень подвижный, мужчина совершенно не походил на шеф-повара.
   — Феба, это Сэм Калас. Он кормил наш взвод. Даже генерал-полковник, отведав его стряпню, на коленях просил добавки! Сэм — владелец и шеф-повар этого ресторана.
   — Совладелец, — поправил Сэм. — Без ваших баксов я бы до сих пор жил в бараках. А вместо этого готовлю вкусную еду и живу наверху, в этой шикарной каморке.
   Феба протянула руку Сэму:
   — Примите мои комплименты, шеф!
   — Спасибо, мэм! Рад познакомиться с вами. Я всю неделю работал над рецептом нового десерта. Может быть, соблазнитесь?
   — Благодарю, но нам уже пора бежать.
   Картер знал убойную силу десертов Сэма и взвесил шансы спасти вечер.
   — Как насчет навынос?
   На лице Сэма появилась понимающая улыбка.
   — Как вам угодно, капитан! — Махнув на прощание рукой, он вернулся на кухню.
   — Я не буду есть десерт!
   — С чего ты взяла, что я поделюсь с тобой? Но ты не знаешь, чего лишаешься.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   — Ну, давай, согреши, Феба! Тебе понравится.
   Феба переминалась с ноги на ногу, стоя на освещенной лунным светом дорожке, ведущей к дому Картера, и пыталась игнорировать предательскую реакцию тела на его хриплый мурлычущий голос.
   Картер открыл контейнер с ароматным шоколадным десертом, и у нее потекли слюнки.
   — Что это? Сэм добавил пару одноразовых ложек! — Картер зачерпнул кусочек благоухающей смеси и поднес к губам Фебы.
   Девушка открыла рот, и Картер накормил ее. Она в восторге прикрыла глаза, вкушая яство.
   — Это просто потрясающе!
   Картер поставил контейнер на крышу машины и наклонился так, что его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от лица Фебы.
   — Почти как хороший секс, — прошептал он. — Хочешь пойти попробовать?
   Феба проклинала свои дрожащие колени. Боже мой, он с ней играет, а ее глупые гормоны поддаются этой игре!
   — Может быть, уже хватит строить из себя Казанову?
   Он разглядывал ее, прищурив глаза.
   — Мне любопытно, будет ли нам вместе так же хорошо, как раньше.
   Изобразив на лице небрежную улыбку, она произнесла:
   — Если не возражаешь, я поеду домой. Наслаждайся десертом.
   Скользнув мимо него, Феба быстро влезла в свою машину. Затем опустила стекло и высунула руку.
   — Фотографию, — пошевелив пальцами, попросила она.
   Картер извлек из нагрудного кармана фото. Феба чуть не закричала. Значит, эта фотография пролежала у него в кармане весь вечер? А что, если бы она выпала? Что, если бы…
   Не обращая внимания на ее руку, Картер протянул свою в окно, чтобы положить снимок во внешний карман ее сумочки. Салон тотчас же заполнился ароматом его одеколона.
   Теплая ладонь обхватила лицо Фебы, а губы нежно коснулись ее губ. Горячие. Мягкие. Настойчивые. Фебу бросило в жар.
   Картер провел большим пальцем по жилке, пульсирующей у основания ее шеи, а затем по ключице. Феба чувствовала, что теряет волю и разум. И вдруг Картер выпрямился и отошел от машины.
   — Спокойной ночи, Феба. Когда будешь готова ко второму свиданию, позвони.
   Небрежно взмахнув рукой, он пошел к дому, прихватив с собой недоеденный десерт.
   Феба разочарованно вздохнула. Он начал ее увлекать, черт его побери! Что ж, больше это не повторится. В следующий раз она подготовится к его предательским действиям.
   Картер вошел на кухню и рухнул на стул. Сердце было готово выскочить из груди. Он был бы доволен успехом коварной атаки, если бы не чувствовал отвращения к себе.
   В какой-то момент Картер был уже готов признать, что вечер прошел неудачно, но тут она высунула из окна машины руку с изогнутыми пальцами, и на него нахлынула целая волна воспоминаний. Этим же приемом она пользовалась и двенадцать лет назад, чтобы заманить его в свои объятия.
   Одно не вызывало сомнений. Он не будет удовлетворен до тех пор, пока Феба Ланкастер Дрю не окажется в его постели. Только тогда он сможет выбросить ее из головы. Ему придется действовать более тонко, чтобы усыпить бдительность Фебы. На его губах появилась улыбка предвкушения.
   Он вынул из кухонного ящика блокнот, составил список способов заставить Фебу потерять осторожность и протянул руку к телефону. Для второго свидания понадобится небольшая помощь друзей.
   Феба подождала два дня, прежде чем позвонить.
   Одеться кое-как. Теннисные туфли. Завтра в девять часов. Отбой. Ее телефонный разговор с Картером был более чем кратким. Он не дал ей возможности возразить или попросить положить конец этой бессмысленной игре.
   Открыв дверцу машины, Феба вышла на дорожку в новых кроссовках. Первой фотографией, полученной за свидание, была та, которую она уже видела. Какую Картер выберет сегодня? И положит ли она ее в дальний угол ящика тумбочки или уничтожит?
   Уничтожит, решила Феба. Рисковать нельзя, дедушка ни в коем случае не должен ее найти.
   «Ты эгоистичная девица, которая не думает ни о ком, кроме себя. Уходи! Уходи и не возвращайся, пока не повзрослеешь!»
   «Если повзрослеть значит стать претенциозным старым болтуном вроде тебя, тогда я никогда не вернусь!»
   Феба потерла висок, пытаясь стереть из памяти эту эмоциональную перепалку между дедом и матерью. Несмотря на прошедшие с тех пор двадцать три года, она и сейчас слышала раздраженные голоса так же ясно, как в тот вечер, когда стояла на верхней ступеньке лестницы…
   Дверь дома открылась. Феба посмотрела Картеру в лицо, затем перевела взгляд на серую футболку морского пехотинца, из-под рукава которой мелькнула татуировка в виде колючей проволоки, гипнотизируя ее. Обрезанные шорты лишь ненамного приличнее тех, что были на нем в прошлый раз.
   Рядом с ним она выглядела вполне официальной в аккуратно выглаженных льняных шортах и вязаном топе для поло.
   — Куда мы едем?
   — В университет.
   Феба переступила порог и повернулась лицом к нему. Запах одеколона подействовал на нее сокрушительно.
   — В университет? Зачем?
   — На велосипедную прогулку.
   Она не ездила на велосипеде с тех пор, когда училась в колледже, но говорят, что разучиться этому невозможно. К тому же, велосипедная езда мало способствует обольщению. Может, Картер оставил намерение вернуть ее в свою постель?
   — У меня нет велосипеда.
   — Я одолжил у соседа и купил тебе шлем. Отлично. Шлем. Раньше тебя не особенно беспокоил твой внешний вид. Так почему сегодня утром ты потратила час на выбор наряда? И почему вчера купила новые кроссовки? Она прошла за ним на кухню.
   — Где фотография?
   — Не терпится увидеть? — Он весело сверкнул глазами.
   — Мне не хочется, чтобы при езде она выпала у тебя из кармана. Оставь ее здесь.
   — Если ты намерена вернуться сюда после прогулки, то так и скажи.
   Самодовольная улыбка, от которой у него на щеках образовались ямочки, контрастировала с безжалостным блеском темно-синих глаз. Феба спокойно повторила:
   — Картер, пожалуйста, оставь фотографию здесь.
   Он вынул из заднего кармана бумажник, извлек фотографию и положил лицевой стороной на стойку.
   — Терпение! — произнес Картер, когда Феба протянула руку к фотографии. — Награду нужно еще заработать.
   Тоже мне, награда! Скорее наказание за легкомысленность. Тогда она поступала в точности, как ее мать, не думая ни о ком, кроме себя. Феба сжала кулаки и взглянула на Картера.
   — Давай скорее покончим с этим.
   Картер махнул рукой в сторону двери гаража. Последовав за ним, Феба заметила две вещи: он поставил велосипеды в стойку в задней части «мустанга» и опустил откидной верх машины.
   За считанные минуты они оказались на стоянке одной из главных аллей на территории университета. Картер бросил в счетчик монетки и выгрузил велосипеды. Затем протянул ей белый шлем. Она надела его, но из-за пучка он сидел неплотно.
   — Распусти хвост.
   — Это не хвост.
   — Называй как хочешь, но он мешает тебе надеть шлем, а поэтому твоя безопасность под угрозой.
   Феба заколебалась.
   — Ну же, Феба, распусти волосы. Господи! Это же всего лишь велосипедная прогулка!
   Девушка вынула заколки. Картер протянул руку, и она положила их ему на ладонь. Он отнес их в машину, а она тем временем нахлобучила шлем на голову и начала неумело застегивать пряжку.
   — Дай я помогу.
   Картер застегнул ремешок у нее под подбородком. От легкого прикосновения его теплых пальцев Феба вздрогнула.
   Казалось, прошла вечность, прежде чем он отошел. Ей показалось или действительно глаза Картера удовлетворенно блестели?
   — Куда поедем?
   — Я подумал, что тебе будет приятно посетить некоторые свои старые излюбленные места. На дорожках сейчас не людно, там катаются только ученики летних школ.
   Он сел на велосипед, Феба неуклюже вскарабкалась на другой. Чем меньше народа увидит ее унижение, тем лучше. Если повезет, они не наткнутся на репортеров с камерами. В основном, пресса ее игнорировала, и Феба этому способствовала, стараясь вести как можно более замкнутый образ жизни. К сожалению, из-за приближающейся избирательной кампании их интерес к ней возрос.
   — Вперед!
   На ровных участках трассы, где вероятность падения была минимальной, Феба разглядывала здания, где когда-то училась, шустрых бурундуков, быстро бегущих по земле.., тугие изгибы фигуры Картера, склонившейся над рулем, его широкие плечи.
   — Готова перекусить? — спросил Картер через плечо.
   — Конечно.
   Он остановился перед студенческим клубом, слез с велосипеда и подвел его к металлической перекладине. Феба проделала то же самое. У нее дрожали ноги. По-видимому, она не в такой уж хорошей форме, как полагала. Впрочем, как долго они ехали? Феба так нервничала из-за предстоящего путешествия, что забыла часы. Пунктуальный человек никогда бы не допустил подобной оплошности.
   Картер закрепил оба велосипеда цепями и кивнул в сторону свободного столика в тени тента.
   — Садись. А я принесу ланч.
   Феба нетвердой походкой приблизилась к столику и рухнула на стул. Она не доставит Картеру удовольствия и не расскажет, насколько ей было приятно проехаться по территории университета.
   Вздохнув, она сосредоточилась на узком дворе, зажатом между стенами кирпичных корпусов, где обычно происходили студенческие сборища, иногда для протеста, иногда для веселья, а иногда для простого общения. Феба вдруг почувствовала себя очень старой по сравнению с той девушкой, которая обедала здесь много лет назад. Тогда ее переполняли возбуждение, энтузиазм и надежда на прекрасное будущее. Перед ней было столько дорог…
   Дедушка хочет, чтобы после его ухода в отставку она выставила свою кандидатуру на пост губернатора. А у нее нет ни малейшего желания делать это. Если сказать, что она намерена нарушить вековую семейную традицию, он обидится и рассердится. Значит, ей остается утешать себя тем, что у нее в запасе минимум два года на то, чтобы найти в себе мужество признаться ему.
   Сейчас же ей надо пройти через свидания с Картером, не повторив ни одной из прежних ошибок.
   Какие изменения произошли за двенадцать лет!
   Стоя в очереди за ланчем, Картер наблюдал за Фебой. Она сняла шлем и положила его на стол, выставив на всеобщее обозрение сексуально упавшие на плечи локоны, живо напомнившие ему, как она выглядела после занятий любовью. Но на этом сходство заканчивалось.
   Отглаженные, хорошо сшитые шорты плотно облегали стройные бедра Фебы и большую часть ее длинных ног. А когда-то она так любила щеголять в поношенных джинсах. Светло-зеленая футболка для поло мягко облегала грудь — грудь, которая, ему казалось, стала намного больше, чем он помнил. Грудь, которую он собирался тщательно исследовать в ближайшем будущем.
   Картер взял ланч и направился к столику. Увидев печальное лицо Фебы, он ускорил шаг. Может, она вспомнила, как они неоднократно покидали этот клуб и направлялись в его общежитие, чтобы раствориться друг в друге?
   Его пальцы затосковали по цифровой камере, которую он всегда носил в кармане. Феба, не ведая о его приближении, задумчиво теребила пушистый маленький помпон на доходящем чуть ли не до колена носке. Балансируя подносом в одной руке, Картер сделал пару снимков, спрятал камеру и продолжил путь.
   — Все в порядке? — поставив поднос на стол, спросил он. — Выбор леди. Я взял два хот-дога с чили, двойной чизбургер и горячий сэндвич с курицей.
   — И достаточно жареной картошки, чтобы хрустеть ею до самой Колумбии! — Ее дразнящая улыбка — искренняя, а не фальшивая улыбка политика — насторожила Картера. В эту секунду она выглядела девушкой, которую он знал.
   Феба выбрала сэндвич с курицей. В середине ланча она протянула руку к жареной картошке и с выражением виноватого удовольствия на лице начала ее жевать. Картер тяжело сглотнул. Он вспомнил это выражение: так она всегда смотрела на него перед тем, как выкрикнуть в экстазе его имя. Операция «Обольщение» будет обречена на провал, если ему не удастся сохранить отрешенный вид.
   — В своей Колумбии ты не ешь полуфабрикаты?
   — Нет. Дедушка сидит на строгой диете. — Она с аппетитом доела сэндвич. — Расскажи мне о Сэме.
   Картер отставил стакан с чаем и вытер губы бумажной салфеткой. Он съел все, но не почувствовал вкуса.
   — Что ты хочешь знать?
   — Как вы открыли совместное дело? Довольно странное сочетание — специалист по компьютерам и повар.
   — Он оттащил мою тушу в безопасное место, когда я сломал колено. Ему я обязан жизнью.
   — Значит, ты финансируешь его ресторан?
   — Это малая толика того, что я могу для него сделать.
   С минуту Феба пристально смотрела на него, затем встала. На ее лице отобразилось сожаление.
   — Ты славный парень, Картер. Всегда был славным. А теперь, может быть, пойдем?
   На своем веку он слыхал комплименты и получше, почему же от этого у него потеплело на сердце? Кроме того, если он такой славный парень, почему ей не терпится с ним распрощаться?
   — Конечно.
   Он убрал остатки еды и открепил велосипеды. Путь к машине проходил по заросшему диким виноградом дендрарию. Здесь они не раз целовались прохладными осенними вечерами, когда его комната в общежитии бывала занята. От этих воспоминаний Картеру стало неудобно сидеть на велосипеде.
   Феба засмеялась, глядя на разбежавшихся бурундуков, а Картер чуть не врезался в бетонную скамью. Ее смех чем-то зацепил его, и он молча выругался. Свидание идет не так, как было запланировано.
   Сердце у Фебы билось учащенно, ладони повлажнели. Какую же фотографию он ей отдаст? Она последовала за Картером в дом, еле передвигая натруженные ноги. Сейчас ей была нужна горячая ванна, и она молилась, чтобы выдержать тридцать пять минут обратного пути до дедушкиного дома.
   — Выпьешь?
   Феба перевела взгляд с лежащей на стойке лицом вниз фотографии на Картера.
   — Нет, спасибо, мне пора ехать.
   Он взял снимок, но держал его так, что она не смогла дотянуться. Феба подалась вперед, и ее правую пятку словно укусила пчела. Она издала шипящий вздох сквозь зубы.
   — В чем дело? Господи, Феба! У тебя кровь на ноге!
   — Что? — Посмотрев вниз, она увидела небольшое красное пятно на заднике кроссовки.
   — Сядь и сними кроссовки!
   Твердая линия челюсти говорила о том, что этот человек привык приказывать. Дома ей не раз отдавали приказы. Репутация самого несгибаемого члена парламента была завоевана дедом честно.
   — Картер, я сама могу оказать себе первую помощь. Только отдай мне фотографию и отпусти домой.
   В мгновение ока Картер бросил снимок на стойку, приподнял Фебу и посадил на прохладную гранитную поверхность возле микроволновой печи. Затем развязал шнурки ее кроссовок, снял их, осторожно поднял ей ноги и осмотрел пятки — сначала одну, затем другую.
   — Какого черта ты молчала? — В его спокойном голосе слышалась нескрываемая ярость.
   — Я не думала, что все так плохо.
   Конечно, ей еще до ланча стало понятно, что новые кроссовки неудобны, но волдырей и крови она не ожидала.
   — Не двигайся!
   Он повернулся и вышел из комнаты. Феба смотрела на квадратик, лежащий лицом вниз на стойке. Когда она взяла фотографию, сердце ее бешено заколотилось. Снова нахлынули воспоминания.
   На этом черно-белом фото Феба удобно устроилась на коленях у Картера, сидящего в кресле возле стола. Рука девушки, обнимающая его за шею, закрывала от камеры ее грудь, но, вне всякого сомнения, оба были обнажены и очень веселы. Она вспомнила, как ерзала у него на коленях, стараясь нарочно возбудить Картера. Как и в случае с предыдущей фотографией, камера зафиксировала лишь прелюдию.