Страница:
Далее, аэродром бывшего ДОСААФа не функционирует более двух месяцев, и исправных, готовых к взлету самолетов в настоящее время там нет. Далее, с аэродрома авиационного завода последний самолет взлетел двенадцать дней назад и никаких вылетов на ближайшую неделю не планируется. У меня все.
– Вопросы к капитану есть? – спросил Житков. – Вижу, что нет, спасибо, товарищ капитан, садитесь. Таким образом, из авиации у нас остается только военный аэродром в Покровске.
Тут, я надеюсь, нам поможет служба безопасности. – Житков повернулся к полковнику Сидорову.
Тот молча кивнул головой, делая пометки в своем блокноте изящной авторучкой с золотым пером.
– Пойдем дальше, – продолжал Житков, – майор Котляренко!
– Я! – вскочил с места моложавый стройный майор.
– Не вставайте, – махнул рукой Житков. – Вам и вашим людям я поручаю отработать след исчезнувшего «УАЗа». Тщательнейшим образом опросите по всем возможным маршрутам следования возможных очевидцев. Особое внимание уделите продавцам киосков, лоточникам, жильцам окрестных домов, имеющим собак. Опросите дворников и жильцов домов, находящихся рядом с местом происшествия, не замечено ли ими чего-либо подозрительного во дворах и внутренних проездах. Уж очень бесследно исчез этот «уазик». План «Перехват» был введен дежурным по городу достаточно быстро, даже «Москвич» засекли, а его приметы поступили на пульт несколько позже. Сдается мне, что спрятали его где-то под боком. Кстати, не забудьте опросить бабулек, что обычно сидят на лавочках перед подъездами, – это кладезь информации. Да что я вас учу? Сами не маленькие. Вопросы есть?
– Никак нет! – отчеканил майор Котляренко.
– Действуйте! Докладывать, при малейшей зацепке.
Майор исчез за дверью.
– Лейтенант Мухин! – продолжал Житков почти без всякой паузы.
– Я, товарищ полковник!
Вскочивший с места, несмотря на протестующие знаки Житкова, молоденький белобрысый лейтенант был любимцем и надеждой начальника. По мнению полковника, не особенно горячо разделяемому, впрочем, другими сотрудниками, со временем лейтенант должен был поднять уголовный розыск на качественно новый уровень.
Лейтенант Мухин в этом году окончил мехмат университета, еще студентом проявив себя незаурядным программистом. Житков проявил чудеса дипломатии, тонкой лести и грубого подхалимажа, пробивая в управлении кадров штатную единицу специалиста по компьютерной технике, а в службах материально-технического снабжения – средства на приобретение самой техники. Пока что удалось вооружить Мухина хотя и самым совершенным на сегодняшний день, но только персональным компьютером, и подключить его к какой-то – сам Житков в этом не очень сильно разбирался – международной информационной сети.
– Свяжись с междугородной телефонной станцией и составь список лиц, звонивших с домашнего телефона в Грузию с момента ареста Кварая. Таких может оказаться очень много. Из них выпиши тех, кто звонил два и больше раз, а потом, соответственно, три и больше. Таких тоже может оказаться довольно много. Потом составь список лиц, звонивших в Грузию в течение месяца, предшествующего аресту Кварая, и из первых списков удалишь всех, кто окажется в последнем. Понимаешь, куда я клоню? – Кажется, понимаю: мы исключаем из круга подозреваемых тех людей, которые регулярно звонят в Грузию по семейным или деловым надобностям, а выявляем тех, кто начал усиленно звонить после ареста Кварая.
– Совершенно верно. Справится твоя машина с этим делом?
– Должна, для этого она и создана.
– Будем надеяться. Вопросы есть?
– Нет.
– Действуй! Капитан Липский!
– Я, – негромко откликнулся невысокий полноватый капитан в очках с довольно сильными линзами. Если бы не форма, его можно было принять за главного бухгалтера крупного предприятия. И это было бы недалеко от истины: в управлении Липский считался крупным специалистом по экономическим вопросам, а также по делам, требующим усидчивости и кропотливого анализа большого количества различных документов.
– Вам я поручаю установить, не остался ли в Желтогорске кто-либо из спутников Кварая после его ареста в аэропорту, у них есть такая информация. В любом случае получите список пассажиров этого рейса. Свяжитесь с МВД Грузии, обрисуйте им обстановку. Пусть срочно вышлют по факсу список лиц, входящих в окружение Кварая, затем прочешите наши архивы и картотеки и установите всех подельников и другие зарегистрированные связи Кварая. Если обнаружится, что кто-либо из его знакомых фигурирует в списке пассажиров, пусть даже и улетевших дальше, необходимо срочно собрать на него дополнительную информацию, включая фотографию. Вопросы есть?
– Нет.
– Действуйте.
Дав еще несколько поручений, Житков разослал участников совещания, оставив в кабинете только Панченко и Сидорова.
Последний, вежливо попросив разрешения воспользоваться телефоном, негромко поговорил с кем-то, прикрыв трубку рукой, а затем присоединился к сидящим рядом за разложенной на столе картой офицерам.
– Зачем же черт его понес в затон? – задумчиво спросил Панченко, разглядывая карту. – Кстати, установили, чей «Москвич»?
Житков безнадежно махнул рукой:
– Украден за час до побега, хозяин еще даже заявить не успел, дохлый номер.
– Да-а. Так зачем все-таки он в затон полез, как думаешь?
– Есть одна мыслишка.
– Поделись.
– Представь, что тебя где-нибудь в Покровске ждет очень важное дело и тебе срочно надо туда попасть.
– Представил.
– Что будешь делать?
– Сяду в машину – и газу до отказу.
Молчаливо сидевший чуть поодаль полковник Сидоров саркастически хмыкнул:
– Сразу видно, что Геннадий Павлович не имеет удовольствия иметь дачу на той стороне.
– Я не имею такого удовольствия ни на этой, ни на той стороне, – чуть обиженно отреагировал Панченко, – и вообще не вижу удовольствия иметь дачу где бы то ни было. Только я не понимаю, какое отношение имеет это обстоятельство к существу дела.
– Имеет, имеет, Геннадий Павлович, – миролюбиво вмешался Житков, – еще как имеет!
– Какое же?
– А такое, – продолжал Житков, – что в пятницу во второй половине дня в июле месяце вероятность попасть в пробку на мосту равна как минимум восьмидесяти процентам.
– Больше, – авторитетно заявил Сидоров, – процентов девяносто – девяносто пять, и с каждым годом все хуже и хуже. Можете мне поверить, у меня там дача уже лет восемь. Так я последние два года перестал по пятницам туда ездить. Предпочитаю утром в субботу, часиков в шесть.
– Тем более! – обрадовался поддержке Житков. – Короче говоря, Геннадий Павлович, застрянешь ты на своей машине посреди моста, а дело твое важное помашет тебе ручкой.
– И как же быть?
– А вот если бы меня поджидал быстроходный катер в укромном месте на этом берегу…
– Например, в затоне, – вмешался оживившийся Сидоров. Профессиональный интерес и добросовестное отношение к работе постепенно, но уверенно брали верх над ведомственными амбициями.
– Вот именно, – одобрительно кивнул головой Житков, – а на том берегу, в не менее укромном месте, меня поджидала бы машина…
– Вот тогда можно газу до отказу, – удовлетворенно закончил мысль Сидоров.
– Точно, – Житков откинулся на спинку стула. – Используя такую схему, наш беглец убивает сразу двух, а то и трех зайцев. Второй по значимости заяц заключается в том, что направление на затон как тупиковое не является приоритетно перекрываемым при введении плана «Перехват». «Москвич» был замечен постовым совершенно случайно, тут нам просто повезло, так же как повезло с тем пенсионером, окна квартиры которого выходят на обе стороны дома, расположенного рядом с местом нападения. И он смог, услышал выстрелы, сначала наблюдать, как беглец выскочил из «ворона», а потом, перейдя к другому окну, как он с сообщником садится в этот самый «Москвич». Если бы не это стечение обстоятельств, «Москвич» стоял бы в затоне спокойно еще не один день.
– Какой же третий заяц? – поинтересовался педантичный полковник Сидоров.
Житков собрался было ответить, но его опередил Панченко:
– Мне кажется, что третий заяц – это возможность избежать легко организуемого на мосту досмотра машины, что при неординарной внешности Кварая является немаловажным обстоятельством. Ты это имел в виду? – повернулся Панченко к Житкову.
– Именно это самое.
– Осталось выяснить, что же ждало беглеца в Покровске.
– А здесь я рассчитываю на помощь Романа Игнатьевича, – с этими словами Житков повернулся к Сидорову. – В свете наших рассуждений информация об обстановке на военном аэродроме приобретает чрезвычайный интерес.
Сидоров сделал успокоительный жест рукой:
– Я отдал необходимые распоряжения. В данный момент мои сотрудники связываются со службой армейской контрразведки авиационной дивизии. Информация будет незамедлительно передаваться сюда по мере поступления. Придется немного потерпеть.
Глава 13
Глава 14
– Вопросы к капитану есть? – спросил Житков. – Вижу, что нет, спасибо, товарищ капитан, садитесь. Таким образом, из авиации у нас остается только военный аэродром в Покровске.
Тут, я надеюсь, нам поможет служба безопасности. – Житков повернулся к полковнику Сидорову.
Тот молча кивнул головой, делая пометки в своем блокноте изящной авторучкой с золотым пером.
– Пойдем дальше, – продолжал Житков, – майор Котляренко!
– Я! – вскочил с места моложавый стройный майор.
– Не вставайте, – махнул рукой Житков. – Вам и вашим людям я поручаю отработать след исчезнувшего «УАЗа». Тщательнейшим образом опросите по всем возможным маршрутам следования возможных очевидцев. Особое внимание уделите продавцам киосков, лоточникам, жильцам окрестных домов, имеющим собак. Опросите дворников и жильцов домов, находящихся рядом с местом происшествия, не замечено ли ими чего-либо подозрительного во дворах и внутренних проездах. Уж очень бесследно исчез этот «уазик». План «Перехват» был введен дежурным по городу достаточно быстро, даже «Москвич» засекли, а его приметы поступили на пульт несколько позже. Сдается мне, что спрятали его где-то под боком. Кстати, не забудьте опросить бабулек, что обычно сидят на лавочках перед подъездами, – это кладезь информации. Да что я вас учу? Сами не маленькие. Вопросы есть?
– Никак нет! – отчеканил майор Котляренко.
– Действуйте! Докладывать, при малейшей зацепке.
Майор исчез за дверью.
– Лейтенант Мухин! – продолжал Житков почти без всякой паузы.
– Я, товарищ полковник!
Вскочивший с места, несмотря на протестующие знаки Житкова, молоденький белобрысый лейтенант был любимцем и надеждой начальника. По мнению полковника, не особенно горячо разделяемому, впрочем, другими сотрудниками, со временем лейтенант должен был поднять уголовный розыск на качественно новый уровень.
Лейтенант Мухин в этом году окончил мехмат университета, еще студентом проявив себя незаурядным программистом. Житков проявил чудеса дипломатии, тонкой лести и грубого подхалимажа, пробивая в управлении кадров штатную единицу специалиста по компьютерной технике, а в службах материально-технического снабжения – средства на приобретение самой техники. Пока что удалось вооружить Мухина хотя и самым совершенным на сегодняшний день, но только персональным компьютером, и подключить его к какой-то – сам Житков в этом не очень сильно разбирался – международной информационной сети.
– Свяжись с междугородной телефонной станцией и составь список лиц, звонивших с домашнего телефона в Грузию с момента ареста Кварая. Таких может оказаться очень много. Из них выпиши тех, кто звонил два и больше раз, а потом, соответственно, три и больше. Таких тоже может оказаться довольно много. Потом составь список лиц, звонивших в Грузию в течение месяца, предшествующего аресту Кварая, и из первых списков удалишь всех, кто окажется в последнем. Понимаешь, куда я клоню? – Кажется, понимаю: мы исключаем из круга подозреваемых тех людей, которые регулярно звонят в Грузию по семейным или деловым надобностям, а выявляем тех, кто начал усиленно звонить после ареста Кварая.
– Совершенно верно. Справится твоя машина с этим делом?
– Должна, для этого она и создана.
– Будем надеяться. Вопросы есть?
– Нет.
– Действуй! Капитан Липский!
– Я, – негромко откликнулся невысокий полноватый капитан в очках с довольно сильными линзами. Если бы не форма, его можно было принять за главного бухгалтера крупного предприятия. И это было бы недалеко от истины: в управлении Липский считался крупным специалистом по экономическим вопросам, а также по делам, требующим усидчивости и кропотливого анализа большого количества различных документов.
– Вам я поручаю установить, не остался ли в Желтогорске кто-либо из спутников Кварая после его ареста в аэропорту, у них есть такая информация. В любом случае получите список пассажиров этого рейса. Свяжитесь с МВД Грузии, обрисуйте им обстановку. Пусть срочно вышлют по факсу список лиц, входящих в окружение Кварая, затем прочешите наши архивы и картотеки и установите всех подельников и другие зарегистрированные связи Кварая. Если обнаружится, что кто-либо из его знакомых фигурирует в списке пассажиров, пусть даже и улетевших дальше, необходимо срочно собрать на него дополнительную информацию, включая фотографию. Вопросы есть?
– Нет.
– Действуйте.
Дав еще несколько поручений, Житков разослал участников совещания, оставив в кабинете только Панченко и Сидорова.
Последний, вежливо попросив разрешения воспользоваться телефоном, негромко поговорил с кем-то, прикрыв трубку рукой, а затем присоединился к сидящим рядом за разложенной на столе картой офицерам.
– Зачем же черт его понес в затон? – задумчиво спросил Панченко, разглядывая карту. – Кстати, установили, чей «Москвич»?
Житков безнадежно махнул рукой:
– Украден за час до побега, хозяин еще даже заявить не успел, дохлый номер.
– Да-а. Так зачем все-таки он в затон полез, как думаешь?
– Есть одна мыслишка.
– Поделись.
– Представь, что тебя где-нибудь в Покровске ждет очень важное дело и тебе срочно надо туда попасть.
– Представил.
– Что будешь делать?
– Сяду в машину – и газу до отказу.
Молчаливо сидевший чуть поодаль полковник Сидоров саркастически хмыкнул:
– Сразу видно, что Геннадий Павлович не имеет удовольствия иметь дачу на той стороне.
– Я не имею такого удовольствия ни на этой, ни на той стороне, – чуть обиженно отреагировал Панченко, – и вообще не вижу удовольствия иметь дачу где бы то ни было. Только я не понимаю, какое отношение имеет это обстоятельство к существу дела.
– Имеет, имеет, Геннадий Павлович, – миролюбиво вмешался Житков, – еще как имеет!
– Какое же?
– А такое, – продолжал Житков, – что в пятницу во второй половине дня в июле месяце вероятность попасть в пробку на мосту равна как минимум восьмидесяти процентам.
– Больше, – авторитетно заявил Сидоров, – процентов девяносто – девяносто пять, и с каждым годом все хуже и хуже. Можете мне поверить, у меня там дача уже лет восемь. Так я последние два года перестал по пятницам туда ездить. Предпочитаю утром в субботу, часиков в шесть.
– Тем более! – обрадовался поддержке Житков. – Короче говоря, Геннадий Павлович, застрянешь ты на своей машине посреди моста, а дело твое важное помашет тебе ручкой.
– И как же быть?
– А вот если бы меня поджидал быстроходный катер в укромном месте на этом берегу…
– Например, в затоне, – вмешался оживившийся Сидоров. Профессиональный интерес и добросовестное отношение к работе постепенно, но уверенно брали верх над ведомственными амбициями.
– Вот именно, – одобрительно кивнул головой Житков, – а на том берегу, в не менее укромном месте, меня поджидала бы машина…
– Вот тогда можно газу до отказу, – удовлетворенно закончил мысль Сидоров.
– Точно, – Житков откинулся на спинку стула. – Используя такую схему, наш беглец убивает сразу двух, а то и трех зайцев. Второй по значимости заяц заключается в том, что направление на затон как тупиковое не является приоритетно перекрываемым при введении плана «Перехват». «Москвич» был замечен постовым совершенно случайно, тут нам просто повезло, так же как повезло с тем пенсионером, окна квартиры которого выходят на обе стороны дома, расположенного рядом с местом нападения. И он смог, услышал выстрелы, сначала наблюдать, как беглец выскочил из «ворона», а потом, перейдя к другому окну, как он с сообщником садится в этот самый «Москвич». Если бы не это стечение обстоятельств, «Москвич» стоял бы в затоне спокойно еще не один день.
– Какой же третий заяц? – поинтересовался педантичный полковник Сидоров.
Житков собрался было ответить, но его опередил Панченко:
– Мне кажется, что третий заяц – это возможность избежать легко организуемого на мосту досмотра машины, что при неординарной внешности Кварая является немаловажным обстоятельством. Ты это имел в виду? – повернулся Панченко к Житкову.
– Именно это самое.
– Осталось выяснить, что же ждало беглеца в Покровске.
– А здесь я рассчитываю на помощь Романа Игнатьевича, – с этими словами Житков повернулся к Сидорову. – В свете наших рассуждений информация об обстановке на военном аэродроме приобретает чрезвычайный интерес.
Сидоров сделал успокоительный жест рукой:
– Я отдал необходимые распоряжения. В данный момент мои сотрудники связываются со службой армейской контрразведки авиационной дивизии. Информация будет незамедлительно передаваться сюда по мере поступления. Придется немного потерпеть.
Глава 13
Из донесения старшего оперуполномоченного службы контрразведки авиационной дивизии своему окружному начальнику.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Свиридову Секретно.
7 июля с.г, в NN ч. 13 мин, мной была получена шифротелеграмма из управления безопасности Желтогорской области с просьбой незамедлительно установить наличие на взлетной полосе N-ской истребительной дивизии готовых к взлету самолетов всех видов и провести их досмотр с целью выявления возможного присутствия на их борту особо опасного международного террориста Кварая Бесика Ираклиевича.
8 случае обнаружения такового предлагалось принять все меры к его задержанию.
В шифротелеграмме, кроме того, подчеркивалось, что Кварая мог при себе иметь поддельные или подлинные документы на любое имя, в том числе мог иметь документы и форму военнослужащего.
Словесный портрет Кварая прилагался.
Особо отмечалось, что Кварая при задержании способен оказать активное, в том числе вооруженное сопротивление.
В соответствии с приказом начальника Главного управления (далее в тексте следует номер сов, секретного приказа) о взаимодействии с территориальными органами безопасности мной была проведена предлагаемая проверка.
При проведении проверки было установлено, что к вылету подготовлен один борт «Ан-26» с экипажем и одним сопровождающим груз офицером службы тыла округа.
Некоторым признакам словесного портрета соответствовал один из членов экипажа, отзывавшийся при обращении окружающих на кличку Кацо, что и вызвало обоснованные подозрения.
При проверке подозреваемый предъявил документы на имя Каценеленбогена Самуила Моисеевича, бортинженера, капитана ВВС, в/ч 25245.
Предъявленное, в числе прочих документов, удостоверение личности офицера имело размытые надписи и печать, что подозреваемый объяснил тем, что за две недели до описываемых событий упомянутое удостоверение было по оплошности выстирано женой подозреваемого вместе с форменной рубашкой, в кармане которой оно якобы находилось. На вопрос, почему он своевременно не доложил о происшедшем по команде, подозреваемый ответил, что не успел.
Другими членами экипажа личность капитана Каценеленбогена удостоверялась.
Однако на основании ранее изложенных фактов подозреваемый был задержан с применением спецсредств (наручники) и силами вооруженного караула в количестве пяти человек препровожден в штаб авиационной дивизии для установления личности.
Прибывшим через час пятнадцать минут представителем территориальных органов безопасности было установлено, что подозреваемый разыскиваемым лицом не является, после чего он был незамедлительно отпущен.
Начальником штаба N-ской авиационной дивизии подготовлено отношение на имя командира в/ч 24245 с уведомлением о недопустимости отправления в длительные служебные командировки военнослужащих с испорченными документами и предложением наложить на вышеупомянутого капитана Каценеленбогена С.М. дисциплинарное взыскание.
Ковбасюк
Такими словами начал свой доклад полковник Сидоров.
Его холеное лицо, однако, скорбным нельзя было назвать ни в коем случае. Скорее наоборот, оно выражало глубокое удовлетворение, которое приходит, когда подозрения, основанные на выявлении и анализе большого количества косвенных признаков, получают наконец прямое и недвусмысленное подтверждение.
Дело в том, что между спецслужбами всех видов постоянно и испокон века идет тайное и явное соперничество. Отсюда и проистекают маленькие радости при известии, что кто-то из сотрудников конкурирующей организации сел в лужу, да еще столь блестящим образом.
По этой же причине вступительные слова полковника были восприняты его слушателями, а именно г-ми Житковым и Панченко, с удовлетворением, выраженным смехом, который с полным основанием мог быть отнесен к категории злорадного.
Сами они считали, что настоящие розыскники есть только в уголовном розыске, в то время как территориальная контрразведка в значительной степени дисквалифицировалась вследствие отсутствия должной практики. А армейская контрразведка, полагали они, неспособна даже бороться с воровством портянок на вещевых складах.
В данный момент, однако, свое мнение о территориальной службе безопасности, в отличие от армейской, они дипломатично оставили при себе, что позволило продолжать беседу в духе взаимопонимания и сотрудничества.
Сначала Сидоров вкратце описал ситуацию, сложившуюся на военном аэродроме в Покровске к моменту прибытия туда одного из его сотрудников, довольно верно изложенную в пространном донесении Ковбасюка.
Далее он перешел к самой интересной и важной части своего сообщения.
– Внимание нашего сотрудника привлек своим странным поведением подполковник Шубин, сотрудник службы тыла округа, который должен был сопровождать военный груз в Грузию.
– В Грузию?! – одновременно воскликнули оба собеседника полковника Сидорова.
– Именно в Грузию. Готовый к взлету самолет, который стоял почти на взлетной полосе, имел конечной целью своего полета именно Грузию.
– И чем же вам не понравился этот подполковник? – поинтересовался Житков. – Надеюсь, не формой носа и цветом волос, как этот злополучный бортинженер?
Все трое опять засмеялись.
– Нет, с этим у него все в порядке, на Кварая он никак не похож. Он привлек внимание своим неожиданным заявлением, что лететь в Грузию передумал и возвращается домой, в Самару.
У нашего сотрудника возник естественный вопрос, а что же, собственно, произошло сегодня такого, что вынудило его столь радикально изменить свои планы? Никакого вразумительного объяснения не последовало, но, судя по поведению командира экипажа, который заявил, что разгрузить эту тушенку они прекрасно могут и без участия подполковника, между ними произошел какой-то конфликт, в результате которого обе стороны предпочли расстаться как можно быстрей.
Тогда возник другой вопрос, а почему, собственно, давно загруженный самолет до сих пор не взлетел? Командир ответил, что ждали некоего вольнонаемного помощника подполковника, который пока так и не появился.
Эта информация побудила нашего сотрудника внимательно проверить все документы подполковника Шубина. При этом обнаружилась очень интересная деталь: в командировочном предписании было указано, что с подполковником следует служащий Российской Армии Осипян Ашот Геворкович.
– Это очень интересно, и где же пропадает этот Ашот Геворкович?
– Пока неизвестно, я послал запрос в Самару. К сожалению, опять придется иметь дело с армейской контрразведкой. Подполковнику Шубину пока предписано оставаться в расположении части.
– А самолет?
– Самолет полетел в Грузию.
Полковник Сидоров выдержал паузу под вопросительными взглядами своих собеседников, а затем небрежно добавил:
– Без Кварая на борту, разумеется.
Заметив, как Житков и Панченко с сомнением переглянулись, он с обидой добавил:
– Я вам клянусь! Мои ребята в каждую коробку заглянули. Если он и улетел на этом самолете, то только расфасованный в четырехсотграммовые банки в виде тушенки производства Урюпинского мясокомбината.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Сидорову. Весьма срочно Секретно.
На ваш запрос от 07.07.95 сообщаю, что Осипян Ашот Геворкович 1946 г.р. действительно является сотрудником службы тыла Уральске-Приволжского военного округа (в/ч 17181) в должности техника по ремонту и эксплуатации промышленных холодильных установок.
Согласно приказу зам, ком, в/ч 17181 Осипян А.Г. находится в служебной командировке в Республике Грузия с 05.07.95.
Проверка, проведенная по месту постоянного жительства, а также по месту нахождения дачного участка Осипяна А.Г., показала, что упомянутый Осипян А.Г. фактически в командировку не выезжал, а находился с 05.07.95 на своем дачном участке, где и был обнаружен сегодня в 18.23 сотрудниками нашего управления в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести.
В ходе незамедлительно проведенного, в соответствии со смыслом вашего запроса, служебного расследования Осипян А.Г. дал следующие показания:
23.06.95 к нему обратился подполковник Шубин с предложением выписать командировочные документы с целью проведения регламентных и ремонтных работ на холодильных установках в Республике Грузия. В действительности же ехать ему никуда не надо, а получив командировочные деньги, провести все время командировки на даче, не показываясь в городе.
На что Осипян дал свое согласие.
После этого п/п-к Шубин забрал удостоверение личности Осипяна, пообещав после возвращения выплатить за него 200 долларов США.
Тогда же Осипян должен был заявить о пропаже удостоверения.
Командиру в/ч 17181 направлено соответствующее уведомление.
Свиридов.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Свиридову Секретно.
7 июля с.г, в NN ч. 13 мин, мной была получена шифротелеграмма из управления безопасности Желтогорской области с просьбой незамедлительно установить наличие на взлетной полосе N-ской истребительной дивизии готовых к взлету самолетов всех видов и провести их досмотр с целью выявления возможного присутствия на их борту особо опасного международного террориста Кварая Бесика Ираклиевича.
8 случае обнаружения такового предлагалось принять все меры к его задержанию.
В шифротелеграмме, кроме того, подчеркивалось, что Кварая мог при себе иметь поддельные или подлинные документы на любое имя, в том числе мог иметь документы и форму военнослужащего.
Словесный портрет Кварая прилагался.
Особо отмечалось, что Кварая при задержании способен оказать активное, в том числе вооруженное сопротивление.
В соответствии с приказом начальника Главного управления (далее в тексте следует номер сов, секретного приказа) о взаимодействии с территориальными органами безопасности мной была проведена предлагаемая проверка.
При проведении проверки было установлено, что к вылету подготовлен один борт «Ан-26» с экипажем и одним сопровождающим груз офицером службы тыла округа.
Некоторым признакам словесного портрета соответствовал один из членов экипажа, отзывавшийся при обращении окружающих на кличку Кацо, что и вызвало обоснованные подозрения.
При проверке подозреваемый предъявил документы на имя Каценеленбогена Самуила Моисеевича, бортинженера, капитана ВВС, в/ч 25245.
Предъявленное, в числе прочих документов, удостоверение личности офицера имело размытые надписи и печать, что подозреваемый объяснил тем, что за две недели до описываемых событий упомянутое удостоверение было по оплошности выстирано женой подозреваемого вместе с форменной рубашкой, в кармане которой оно якобы находилось. На вопрос, почему он своевременно не доложил о происшедшем по команде, подозреваемый ответил, что не успел.
Другими членами экипажа личность капитана Каценеленбогена удостоверялась.
Однако на основании ранее изложенных фактов подозреваемый был задержан с применением спецсредств (наручники) и силами вооруженного караула в количестве пяти человек препровожден в штаб авиационной дивизии для установления личности.
Прибывшим через час пятнадцать минут представителем территориальных органов безопасности было установлено, что подозреваемый разыскиваемым лицом не является, после чего он был незамедлительно отпущен.
Начальником штаба N-ской авиационной дивизии подготовлено отношение на имя командира в/ч 24245 с уведомлением о недопустимости отправления в длительные служебные командировки военнослужащих с испорченными документами и предложением наложить на вышеупомянутого капитана Каценеленбогена С.М. дисциплинарное взыскание.
Ковбасюк
* * *
– Должен с прискорбием доложить, что в военной контрразведке попадаются редкостные болваны.Такими словами начал свой доклад полковник Сидоров.
Его холеное лицо, однако, скорбным нельзя было назвать ни в коем случае. Скорее наоборот, оно выражало глубокое удовлетворение, которое приходит, когда подозрения, основанные на выявлении и анализе большого количества косвенных признаков, получают наконец прямое и недвусмысленное подтверждение.
Дело в том, что между спецслужбами всех видов постоянно и испокон века идет тайное и явное соперничество. Отсюда и проистекают маленькие радости при известии, что кто-то из сотрудников конкурирующей организации сел в лужу, да еще столь блестящим образом.
По этой же причине вступительные слова полковника были восприняты его слушателями, а именно г-ми Житковым и Панченко, с удовлетворением, выраженным смехом, который с полным основанием мог быть отнесен к категории злорадного.
Сами они считали, что настоящие розыскники есть только в уголовном розыске, в то время как территориальная контрразведка в значительной степени дисквалифицировалась вследствие отсутствия должной практики. А армейская контрразведка, полагали они, неспособна даже бороться с воровством портянок на вещевых складах.
В данный момент, однако, свое мнение о территориальной службе безопасности, в отличие от армейской, они дипломатично оставили при себе, что позволило продолжать беседу в духе взаимопонимания и сотрудничества.
Сначала Сидоров вкратце описал ситуацию, сложившуюся на военном аэродроме в Покровске к моменту прибытия туда одного из его сотрудников, довольно верно изложенную в пространном донесении Ковбасюка.
Далее он перешел к самой интересной и важной части своего сообщения.
– Внимание нашего сотрудника привлек своим странным поведением подполковник Шубин, сотрудник службы тыла округа, который должен был сопровождать военный груз в Грузию.
– В Грузию?! – одновременно воскликнули оба собеседника полковника Сидорова.
– Именно в Грузию. Готовый к взлету самолет, который стоял почти на взлетной полосе, имел конечной целью своего полета именно Грузию.
– И чем же вам не понравился этот подполковник? – поинтересовался Житков. – Надеюсь, не формой носа и цветом волос, как этот злополучный бортинженер?
Все трое опять засмеялись.
– Нет, с этим у него все в порядке, на Кварая он никак не похож. Он привлек внимание своим неожиданным заявлением, что лететь в Грузию передумал и возвращается домой, в Самару.
У нашего сотрудника возник естественный вопрос, а что же, собственно, произошло сегодня такого, что вынудило его столь радикально изменить свои планы? Никакого вразумительного объяснения не последовало, но, судя по поведению командира экипажа, который заявил, что разгрузить эту тушенку они прекрасно могут и без участия подполковника, между ними произошел какой-то конфликт, в результате которого обе стороны предпочли расстаться как можно быстрей.
Тогда возник другой вопрос, а почему, собственно, давно загруженный самолет до сих пор не взлетел? Командир ответил, что ждали некоего вольнонаемного помощника подполковника, который пока так и не появился.
Эта информация побудила нашего сотрудника внимательно проверить все документы подполковника Шубина. При этом обнаружилась очень интересная деталь: в командировочном предписании было указано, что с подполковником следует служащий Российской Армии Осипян Ашот Геворкович.
– Это очень интересно, и где же пропадает этот Ашот Геворкович?
– Пока неизвестно, я послал запрос в Самару. К сожалению, опять придется иметь дело с армейской контрразведкой. Подполковнику Шубину пока предписано оставаться в расположении части.
– А самолет?
– Самолет полетел в Грузию.
Полковник Сидоров выдержал паузу под вопросительными взглядами своих собеседников, а затем небрежно добавил:
– Без Кварая на борту, разумеется.
Заметив, как Житков и Панченко с сомнением переглянулись, он с обидой добавил:
– Я вам клянусь! Мои ребята в каждую коробку заглянули. Если он и улетел на этом самолете, то только расфасованный в четырехсотграммовые банки в виде тушенки производства Урюпинского мясокомбината.
ШИФРОТЕЛЕГРАММА
Сидорову. Весьма срочно Секретно.
На ваш запрос от 07.07.95 сообщаю, что Осипян Ашот Геворкович 1946 г.р. действительно является сотрудником службы тыла Уральске-Приволжского военного округа (в/ч 17181) в должности техника по ремонту и эксплуатации промышленных холодильных установок.
Согласно приказу зам, ком, в/ч 17181 Осипян А.Г. находится в служебной командировке в Республике Грузия с 05.07.95.
Проверка, проведенная по месту постоянного жительства, а также по месту нахождения дачного участка Осипяна А.Г., показала, что упомянутый Осипян А.Г. фактически в командировку не выезжал, а находился с 05.07.95 на своем дачном участке, где и был обнаружен сегодня в 18.23 сотрудниками нашего управления в состоянии алкогольного опьянения средней тяжести.
В ходе незамедлительно проведенного, в соответствии со смыслом вашего запроса, служебного расследования Осипян А.Г. дал следующие показания:
23.06.95 к нему обратился подполковник Шубин с предложением выписать командировочные документы с целью проведения регламентных и ремонтных работ на холодильных установках в Республике Грузия. В действительности же ехать ему никуда не надо, а получив командировочные деньги, провести все время командировки на даче, не показываясь в городе.
На что Осипян дал свое согласие.
После этого п/п-к Шубин забрал удостоверение личности Осипяна, пообещав после возвращения выплатить за него 200 долларов США.
Тогда же Осипян должен был заявить о пропаже удостоверения.
Командиру в/ч 17181 направлено соответствующее уведомление.
Свиридов.
Глава 14
«Елена» продолжала неспешное плавание вверх по Волге, в то время как ее новоявленные пассажиры, энергично жестикулируя, продолжали горячо обсуждать свои проблемы на неведомом членам экипажа грузинском языке.
Наконец они, видимо, пришли к какому-то решению.
Более крупный из них, со шрамом на лице, не слишком вежливо обратился к Сергею, правильно угадав, что он здесь самый главный:
– Слушай, капитан, тебя как зовут?
– Зовите меня просто Сергей Игоревич, – ответил тот.
Внешне он был спокоен и даже флегматичен, но хорошо его знавший Игорь видел, что Сергей чем-то сильно обеспокоен. Ему и самому эти бесцеремонные ребята нравились все меньше; от них исходила какая-то скрытая угроза.
– Слушай, Сергей… – бородатый криво ухмыльнулся, – Игоревич, – добавил он после короткой паузы. – Высади нас у села Солдатское, это километров тридцать-сорок отсюда…
– Я знаю, но это слишком далеко. Мы туда идти не собирались и вашу просьбу, к сожалению, выполнить не можем.
– Мы хорошо заплатим, деньги у нас есть, не сомневайся. Они даже не намокли, – он указал в сторону своего спутника.
Тот подтвердил его слова кивком головы и похлопал себя по карману, показывая, что их платежеспособность находится на достаточно высоком уровне.
– Дело не в деньгах, – спокойно, но твердо возразил Сергей, – у нас свои планы, и мы не намерены их менять.
– Назови любую цену, – Бесик сделал широкий жест рукой. Он мог позволить себе быть щедрым, тем более что отдавать в конечном итоге вообще ничего не собирался.
– Еще раз повторяю, что дело не в деньгах, и не будем возвращаться к этому вопросу. Тем более что через десять-пятнадцать минут мы подойдем к селу, откуда вы за полчаса спокойно доберетесь до Солдатского на рейсовом автобусе почти даром.
Сергей вел эту малоприятную беседу, стоя на корме с румпелем в руке и управляя яхтой. Бесик стоял перед ним, для устойчивости широко расставив ноги. Феликс и Игорь сидели напротив друг друга на противоположных бортах и внимательно прислушивались к беседе. Ирина незадолго до этого спустилась в каюту и занималась там какими-то кулинарными приготовлениями.
Бесик несколько мгновений буравил Сергея злобным взглядом, а потом, видя, что его психологический нажим не возымел ожидаемого действия, медленно расстегнул почти успевшую высохнуть куртку, достал из наплечной кобуры пистолет, демонстративно передернул затвор и направил ствол в лицо Сергею.
– Не хочешь по-хорошему, поплывешь по-плохому, – он на мгновение перевел ствол на ошеломленного таким развитием событий Игоря и добавил шипящим от ярости голосом:
– И не вздумайте дергаться, парни, патронов у меня достаточно.
То, что происходило дальше, впоследствии вспоминалось Игорю смутно, как полузабытый, виденный в детстве фильм. Он видел, что Сергей невозмутимо пожал плечами и спокойно произнес:
– Так бы сразу и сказал, а то все намеками да намеками. Хочешь в Солдатское, пойдем в Солдатское. Хорошо хоть не в Турцию.
С этими словами он плавно, но широко повернул румпель.
Яхта довольно резко вильнула направо, несколько накренившись при этом на левый борт.
Бесик покачнулся, не потеряв, впрочем, равновесия и не отводя от Сергея ни взгляда, ни ствола.
В это время толстый металлический гик начал свое бесшумное, сначала медленное, а затем все более стремительное движение с правого борта на левый.
Феликс, сидевший спиной к правому борту, заметил опасность слишком поздно, когда гик как бесшумная молния уже промелькнул над его головой, набрав хорошую скорость. Феликс что-то крикнул по-грузински, но Бесик ничего не успел даже понять.
Удар пришелся ему за левое ухо. Бесик рухнул как подкошенный; выпавший из его руки пистолет упал прямо к ногам Сергея. Тот нагнулся и поднял его.
В это время Игорь услышал оглушительный выстрел у себя над ухом и увидел, как дернулось правое плечо Сергея и разжалась его державшая пистолет рука. Повернувшись, он увидел черный пистолет в руке Феликса и понял, что сейчас последует второй выстрел. Он успел толкнуть Феликса почти в тот момент, когда тот нажал на спусковой крючок. Оглянувшись на оседающего на палубу Сергея, Игорь с радостью понял, что вторая пуля прошла мимо.
Это был последний кадр фильма.
Дальнейшая демонстрация была прервана ударом пистолетной рукоятки, который нанес ему Феликс. При падении Игорь сильно ударил головой в низ живота уже лежавшего на палубе Бесика, что, несомненно, предохранило голову от более серьезной травмы, а кое-кого из членов экипажа, как впоследствии выяснилось, от не менее крупных неприятностей.
Тот откашлялся и неторопливо начал говорить, поглядывая то на Житкова, то на Сидорова, вольготно расположившегося в кресле у окна. Кроме них, в кабинете никого не было. Пять минут назад его покинул последний из докладывавших о результатах расследования – капитан Липский. Сам Житков незадолго перед этим вернулся от генерала, интересовавшегося ходом расследования, а того, в свою очередь, теребило московское начальство. Житков был несколько раздражен тем, что его оторвали от дела и он не смог лично принять доклад у всех своих сотрудников.
Сидоров тоже появился в кабинете совсем недавно.
– Дело вырисовывается следующим образом, – начал Панченко. – По данным МВД Грузии и нашим собственным, Кварая летел в Нижний в сопровождении своего личного секретаря и телохранителя, известного в определенных кругах мошенника и карточного кидалы – Феликса Мкртчана.
– Откуда это известно? – спросил Сидоров.
– Липский нашел бортпроводницу этого рейса. Она отлично запомнила и Кварая, и Мкртчана.
– Фотографию Мкртчана получили?
– Да, по фототелеграфу.
– Значит, в Желтогорске он пробыл без малого месяц, если, конечно, не выезжал еще куда-нибудь, скорее всего в Самару. Однако времени для организации побега у него было немного.
– Ему хватило. Шустрый малый, – Житков одобрительно покачал головой, – теперь ясна роль подполковника Шубина. Его, по-видимому, Мкртчан завербовал в Самаре. Он и должен был под видом техника по холодильникам вывезти Кварая на самолете. Ловко придумано.
Кстати, что нам с ним делать, с Шубиным?
– Не беспокойтесь, это наша забота. Мало ему не покажется.
Судя по жесткому тону Сидорова, подполковника Шубина ожидал достаточно полный набор неприятностей, который может обеспечить своим клиентам Федеральная служба безопасности. А это действительно немало.
– Охотно верю, – понимая это, легко согласился Житков, – а что по поводу зеленого «УАЗа»?
– Котляренко обнаружил один подозрительный гараж неподалеку от места происшествия, проданный неделю тому назад. Нового владельца обнаружить не удалось. Одна старушка вроде бы видела, что какой-то микроавтобус проезжал к нему в интересующее нас время. Гараж заперт. Решили установить за ним наблюдение.
Думаю, что хозяева за «УАЗом» еще вернутся.
Наконец они, видимо, пришли к какому-то решению.
Более крупный из них, со шрамом на лице, не слишком вежливо обратился к Сергею, правильно угадав, что он здесь самый главный:
– Слушай, капитан, тебя как зовут?
– Зовите меня просто Сергей Игоревич, – ответил тот.
Внешне он был спокоен и даже флегматичен, но хорошо его знавший Игорь видел, что Сергей чем-то сильно обеспокоен. Ему и самому эти бесцеремонные ребята нравились все меньше; от них исходила какая-то скрытая угроза.
– Слушай, Сергей… – бородатый криво ухмыльнулся, – Игоревич, – добавил он после короткой паузы. – Высади нас у села Солдатское, это километров тридцать-сорок отсюда…
– Я знаю, но это слишком далеко. Мы туда идти не собирались и вашу просьбу, к сожалению, выполнить не можем.
– Мы хорошо заплатим, деньги у нас есть, не сомневайся. Они даже не намокли, – он указал в сторону своего спутника.
Тот подтвердил его слова кивком головы и похлопал себя по карману, показывая, что их платежеспособность находится на достаточно высоком уровне.
– Дело не в деньгах, – спокойно, но твердо возразил Сергей, – у нас свои планы, и мы не намерены их менять.
– Назови любую цену, – Бесик сделал широкий жест рукой. Он мог позволить себе быть щедрым, тем более что отдавать в конечном итоге вообще ничего не собирался.
– Еще раз повторяю, что дело не в деньгах, и не будем возвращаться к этому вопросу. Тем более что через десять-пятнадцать минут мы подойдем к селу, откуда вы за полчаса спокойно доберетесь до Солдатского на рейсовом автобусе почти даром.
Сергей вел эту малоприятную беседу, стоя на корме с румпелем в руке и управляя яхтой. Бесик стоял перед ним, для устойчивости широко расставив ноги. Феликс и Игорь сидели напротив друг друга на противоположных бортах и внимательно прислушивались к беседе. Ирина незадолго до этого спустилась в каюту и занималась там какими-то кулинарными приготовлениями.
Бесик несколько мгновений буравил Сергея злобным взглядом, а потом, видя, что его психологический нажим не возымел ожидаемого действия, медленно расстегнул почти успевшую высохнуть куртку, достал из наплечной кобуры пистолет, демонстративно передернул затвор и направил ствол в лицо Сергею.
– Не хочешь по-хорошему, поплывешь по-плохому, – он на мгновение перевел ствол на ошеломленного таким развитием событий Игоря и добавил шипящим от ярости голосом:
– И не вздумайте дергаться, парни, патронов у меня достаточно.
То, что происходило дальше, впоследствии вспоминалось Игорю смутно, как полузабытый, виденный в детстве фильм. Он видел, что Сергей невозмутимо пожал плечами и спокойно произнес:
– Так бы сразу и сказал, а то все намеками да намеками. Хочешь в Солдатское, пойдем в Солдатское. Хорошо хоть не в Турцию.
С этими словами он плавно, но широко повернул румпель.
Яхта довольно резко вильнула направо, несколько накренившись при этом на левый борт.
Бесик покачнулся, не потеряв, впрочем, равновесия и не отводя от Сергея ни взгляда, ни ствола.
В это время толстый металлический гик начал свое бесшумное, сначала медленное, а затем все более стремительное движение с правого борта на левый.
Феликс, сидевший спиной к правому борту, заметил опасность слишком поздно, когда гик как бесшумная молния уже промелькнул над его головой, набрав хорошую скорость. Феликс что-то крикнул по-грузински, но Бесик ничего не успел даже понять.
Удар пришелся ему за левое ухо. Бесик рухнул как подкошенный; выпавший из его руки пистолет упал прямо к ногам Сергея. Тот нагнулся и поднял его.
В это время Игорь услышал оглушительный выстрел у себя над ухом и увидел, как дернулось правое плечо Сергея и разжалась его державшая пистолет рука. Повернувшись, он увидел черный пистолет в руке Феликса и понял, что сейчас последует второй выстрел. Он успел толкнуть Феликса почти в тот момент, когда тот нажал на спусковой крючок. Оглянувшись на оседающего на палубу Сергея, Игорь с радостью понял, что вторая пуля прошла мимо.
Это был последний кадр фильма.
Дальнейшая демонстрация была прервана ударом пистолетной рукоятки, который нанес ему Феликс. При падении Игорь сильно ударил головой в низ живота уже лежавшего на палубе Бесика, что, несомненно, предохранило голову от более серьезной травмы, а кое-кого из членов экипажа, как впоследствии выяснилось, от не менее крупных неприятностей.
* * *
– Итак, подведем итоги, – Житков кивнул Панченко.Тот откашлялся и неторопливо начал говорить, поглядывая то на Житкова, то на Сидорова, вольготно расположившегося в кресле у окна. Кроме них, в кабинете никого не было. Пять минут назад его покинул последний из докладывавших о результатах расследования – капитан Липский. Сам Житков незадолго перед этим вернулся от генерала, интересовавшегося ходом расследования, а того, в свою очередь, теребило московское начальство. Житков был несколько раздражен тем, что его оторвали от дела и он не смог лично принять доклад у всех своих сотрудников.
Сидоров тоже появился в кабинете совсем недавно.
– Дело вырисовывается следующим образом, – начал Панченко. – По данным МВД Грузии и нашим собственным, Кварая летел в Нижний в сопровождении своего личного секретаря и телохранителя, известного в определенных кругах мошенника и карточного кидалы – Феликса Мкртчана.
– Откуда это известно? – спросил Сидоров.
– Липский нашел бортпроводницу этого рейса. Она отлично запомнила и Кварая, и Мкртчана.
– Фотографию Мкртчана получили?
– Да, по фототелеграфу.
– Значит, в Желтогорске он пробыл без малого месяц, если, конечно, не выезжал еще куда-нибудь, скорее всего в Самару. Однако времени для организации побега у него было немного.
– Ему хватило. Шустрый малый, – Житков одобрительно покачал головой, – теперь ясна роль подполковника Шубина. Его, по-видимому, Мкртчан завербовал в Самаре. Он и должен был под видом техника по холодильникам вывезти Кварая на самолете. Ловко придумано.
Кстати, что нам с ним делать, с Шубиным?
– Не беспокойтесь, это наша забота. Мало ему не покажется.
Судя по жесткому тону Сидорова, подполковника Шубина ожидал достаточно полный набор неприятностей, который может обеспечить своим клиентам Федеральная служба безопасности. А это действительно немало.
– Охотно верю, – понимая это, легко согласился Житков, – а что по поводу зеленого «УАЗа»?
– Котляренко обнаружил один подозрительный гараж неподалеку от места происшествия, проданный неделю тому назад. Нового владельца обнаружить не удалось. Одна старушка вроде бы видела, что какой-то микроавтобус проезжал к нему в интересующее нас время. Гараж заперт. Решили установить за ним наблюдение.
Думаю, что хозяева за «УАЗом» еще вернутся.