Садов Сергей. Дело о неприкаянной душе

   – Да, дядя. А что ты можешь мне посоветовать? Ну… я по поводу того, как мне действовать?
   – А вот это я оставляю на твое полное усмотрение.
   Спасибо, дядя. Я всегда знал, что ты мне не откажешь в помощи.
   – И не надо так тяжело дышать. В конце концов, не ждешь же ты, что я выполню за тебя твою практическую работу? Но не беспокойся, без помощи ты не останешься. А теперь я тебе посоветую следующее: забудь пока обо всех проблемах и пойдем прогуляемся. Я тебе город покажу. Если не ошибаюсь, ты ведь у меня лет тридцать не был? Посмотришь, как тут все изменилось.
   – Но, дядя…
   – Знаю-знаю, но, поверь, для дел тоже будет лучше, если ты пока отложишь их в сторону. Так как?
   – С удовольствием, дядя.
   Следующие несколько дней я запомнил плохо. После экскурсии дядя заказал два билета до ада и отправился со мной в качестве поддержки. И этот его шаг оказался вовсе не лишним. Мама устроила форменную истерику, когда узнала, что мне придется отправляться на Землю.
   – Что бы я отпустила своего сыночка туда? К этим распущенным, жестоким, наглым людишкам???!!! Они же его испортят!!! Научат разным гадостям!
   – Черта научат гадостям? – вежливо переспросил дядя.
   – Да!!! Эти люди… люди… Никуда я его не пущу!!! Все, точка! Пусть остается на второй год! Это лучше, чем хоронить мою кровинушку! Ну, подумаешь, еще один годик проучится в том же классе!
   – Мама, но что мне может грозить на Земле?
   – Как что?!! А эти попы, вечно махающие своими вонючими кадилами! А эти бочки с так называемой святой водой! А разные святые места! А всякие там храмы, синагоги, мечети?
   – Мама, но я не собираюсь прогуливаться в таких местах.
   – Попробовал бы ты только собраться! Ты бы у меня потом неделю сидеть бы не смог! Никуда не пущу.
   – А ну цыц, женщина! – вдруг рявкнул молчавший доселе отец. – Лучше помоги ему собраться в дорогу.
   – Не пущу!!!
   – Пустишь! Или ты хочешь, чтобы наш сын так и остался маменькиным сыночком?
   – Пусть будет маменькин сынок, зато живой!!!
   Дядя и отец переглянулись. В глазах обоих можно было прочитать одно и тоже. «Ох уж эти женщины!» говорили их взгляды. Я же сейчас обдумывал один моментик. Если мне сейчас показать хоть крошечное колебание, то мама, безусловно, настоит на своем и никуда я не поеду. Не надо будет ничего решать или делать. Ну, останусь на второй год, единственный я, что ли, такой? Однако я также понимал, что если я так сделаю, то потеряю к себе всякое уважение. А без уважения к себе разве можно чего-то добиться в жизни? Я же определенно чего-то добиться хотел. Перспектива провести всю жизнь каким-нибудь мелким клерком, как мой брат, меня совсем не прельщала. Именно поэтому я молчал, предоставив разбираться с матерью отцу и дяде, понимая, что у них получится гораздо лучше моего убедить ее.
   Эта битва для матери была слишком неравной и поэтому заранее обреченной на поражение. Поэтому вскоре она вынуждена была смириться с неизбежностью. Но сборы обещали быть не менее захватывающим зрелищем. Особенно когда мама начала пихать мне в чемоданы разные теплые вещи.
   – На Земле так холодно, – приговаривала она. Мне же, когда мой взгляд падал на все растущую горку чемоданов и сумок, становилось тоскливо. В конце концов, я не выдержал и отправился гулять, предоставив разбираться с матерью отцу и дяде.
   Я прошел на детскую площадку, оседлал лошадку на карусели и задумчиво подпер подбородок. Честно говоря, я еще сам не разобрался, нравится мне эта поездка или нет.
   – Ты катаешься?
   Я поднял голову и встретился взглядом с совсем еще молоденьким чертенком. На вид ему было лет пятьдесят, не больше.
   – Я занял твою лошадку? – спросил я. – Извини. Давай я тебе помогу.
   Я подсадил малыша и раскрутил карусель. Малыш радостно завизжал. Делать мне было все равно нечего, и я стал работать «мотором» на карусели. Вскоре прибежали еще детишки. Зазвучал смех. Как ни странно, но мне было тоже весело. Наверное, мне надо было просто отвлечься от моего школьного задания. Расслабиться. И коль мне это действительно помогает, то стоит оторваться по полной. Так что вскоре я уже играл с детишками в лошадок, скакал с ними через препятствия. Наконец все они утомились. Я плюхнулся на траву и запрокинул голову. Тут кто-то подошел ко мне и замер. Я приоткрыл один глаз. Рядом стоял все тот же карапуз.
   – А почему ты был такой грустный сначала? – спросил он.
   Я приподнялся на руках. Вот дотошный малыш. И что мне теперь ему отвечать?
   – А почему ты решил, что я грустный? Может я просто задумчивый?
   – Ты был и грустный, и задумчивый.
   Я присмотрелся к мальчику. Тот с какой-то недетской серьезностью смотрел на меня. Все ясно, наверняка будущий ангел. Не сможет этот малыш жить среди чертей. Он слишком близко к сердцу принимает чужие страдания. До Горуяна он наверняка просто умер бы от тоски. Сейчас же у него есть шанс. И очень может быть, что из него получится очень неплохой ангел. Я посадил его рядом с собой.
   – Понимаешь, мне в школе дали одно задание. Но, чтобы выполнить его, я должен уехать. Уехать далеко и очень может быть надолго. И задачка не из простых. Так что я даже не знаю, справлюсь ли с ней…
   – Нет, – сообщил мне вдруг малыш. Я вздрогнул и уставился на него. Тот смотрел куда-то вдаль. – Не справишься, если сомневаешься. Когда я начинаю сомневаться, то у меня никогда ничего не получается. Вот я, помню, хотел построить башню из кубиков. Высоченную. Начал. А потом засомневался. А она возьми и рухни.
   Я улыбнулся. Все-таки странный малыш. Тот вдруг повернулся ко мне.
   – Ты не сомневайся. Просто захоти и сделай. А ты добрый. – Он протянул мне ладошку. – До свидания.
   Я машинально пожал ее. Никогда и никто еще не называл меня добрым. Малыш встал, отряхнулся и направился куда-то со двора.
   – Эй, – крикнул я ему вслед. Малыш обернулся. Я помахал ему рукой. – Спасибо.
   Тот кивнул мне в ответ и тоже помахал рукой. Потом отвернулся и побежал.
   – Хм, значит, просто возьми и сделай, – хмыкнул я. – Чего уж проще. А вот возьму и сделаю. Всем чертям назло. В конце концов, я Эзергиль! И я сделаю так, что вскоре и рай, и ад услышат мое имя.
   – Хвастун! – Я обернулся. Позади с нагловатой усмешкой стоял Ксефон.
   – А, это ты, – я растянул губы в злорадной ухмылке. – Как тебе понравился полет в раю? А администратор министерства наказаний тебя тоже, наверное, поблагодарил за помощь. Скажи, а архивариус при встрече с тобой вежливо здоровается?
   – А ты одежду свою высушил?! – отпарировал Ксефон.
   – О, да, – улыбнулся я еще шире. – Кстати, благодарю за купание. На улице такая жара была. Ты мне сильно помог. Да, мне жаль тебе это говорить, но я вынужден попрощаться с тобой. Я уезжаю и, надеюсь, там тебя не будет.
   – Это на Землю ты уезжаешь?! Ой-ой, напугал. Между прочим, я это уже отлично знаю! И мы там с тобой еще встретимся! Как только я получу разрешение.
   Все-таки Ксефон дурак. Ну, кто же кричит о том, что знаешь? Мои мысли моментально устроили в голове бег с препятствиями. Значит, Ксефон знает, что я отправляюсь на Землю. Но узнал об этом недавно, если только сегодня занялся выбиванием разрешений. Откуда узнал? Цепочка, вообще-то не слишком длинна. Мой дядя вряд ли стал бы просвещать этого болвана. А разрешения согласовываются с министерством наказаний – именно оно у нас в аду центральное. А значит, все эти просьбы шли через руки администратора. Тот может не любить Ксефона внутри министерства, но за стенами своего хозяйства Ксефон его союзник. Ему, конечно, пришлось изловчиться, чтобы сообщить эту новость Ксефону и не нарушить заключенный договор с Викентием. Однако, на то и черт, чтобы уметь вертеться. Значит, Ксефон узнал о моей поездке… Я оглядел наряд Ксефона. Судя по всему, он только недавно из рая. Час назад. И тогда же начал хлопоты. Отставать ему от меня никак нельзя. Он должен понимать это и своими куриными мозгами. Но вот чего ему определенно не следовало делать, так это сообщать мне о том, что ему известно о моей поездке. Не поиздеваться над Ксефоном я не мог. Я деланно выгнул бровь.
   – Вот как? Что ж, спасибо за информацию. Теперь буду учитывать тебя в своих планах. Кстати, я что-то не пойму, чего ты ко мне привязался? У тебя что, никакого задания нет? Ах да, ты же у Викентия! Он не станет затруднять своего любимчика.
   Ксефон взвился. Похоже, он и сам сообразил, что сболтнул лишнего.
   – Мое задание тебя совершенно не касается! Я делаю то, что захочу. А тебе я все равно не дам выполнить твою практическую работу!!! И ты останешься на второй год.
   Я расхохотался и захлопал в ладоши.
   – Браво, Ксефон! Ты не подражаем! Ты великолепен!!! Ксефон, я тобой восхищаюсь!
   Тот резко развернулся и ушел. Я же продолжал хохотать ему вслед. Нет, Ксефон талант. Если бы я даже не знал о пари директора школы с Викентием, то сейчас бы при желании все вытянул бы из этого лопуха. Да он, по сути, сказал мне все открытым текстом. А раз так, то есть повод испортить настроение еще одному человеку сегодня. Я злорадно усмехнулся – какой черт сможет удержаться от такого соблазна? Я поднялся и направился к ближайшему телефону автомату.
   – Алло! Господин Викентий? Это вы? Вам звонит Эзергиль. Да-да, ваш ученик. Господин Викентий, я хочу выразить протест… Я имею право… По какому поводу? Повод простой. Я только что разговаривал с Ксефоном… нет… да… Точнее это он разговаривал со мной. Подошел и стал насмехаться. А потом заявил, что сделает все возможное, чтобы сорвать мне выполнение моего практического задания… Да, я тоже считаю что он идиот… и с кретином согласен… Что? Ну, это уж слишком… хотя ладно, уговорили, и это он тоже. Так вот, господин Викентий, я к чему веду, я так полагаю, что свое задание он уже выполнил… верно, не мое дело, однако я могу поднять этот вопрос на собрании педагогов… Какие претензии? Претензии вполне обоснованы: что это за задания у учеников, если у них хватает времени мешать другим выполнять их задания? Я вот вынужден вставать с утра пораньше и целый день на ногах. И у меня времени не хватит просто, даже если бы я захотел, мешать другим… Что? Почему звоню вам? Так ведь вы же куратор Ксефона, кому я еще должен был звонить? Впрочем, если вы настаиваете, то я позвоню директору школы… Не надо? Почему? Ах, вы приструните его. Что ж, буду признателен. И еще, господин Викентий, вы ведь понимаете теперь, что если он встретится мне на пути в процессе выполнения моего задания, то я могу сделать с ним все, что мне взбредет в голову. Мешать ученикам в выполнении их практического задания – это не шутка. Короче, если только он попадется мне на пути, то пусть пеняет на себя.
   Я повесил трубку и прислонился к стене, едва не сползая по ней. Представив, как сейчас Викентий рвет и мечет, я захихикал. Эх, дорого бы я дал, чтобы послушать разговор Викентия и Ксефона, который непременно состоится в самое ближайшее время.
   С чувством глубокого удовлетворения от хорошо сделанного дела я направился домой. Завтра утром я покидаю ад и отправляюсь на Землю, чтобы выполнить самое, пожалуй, странное задание в истории чертей. И не будь я Эзергиль, если не справлюсь с ним. Как там тот малыш говорил? Пойду и сделаю!

Часть 2: Ангел и черт

Глава 1

   Сборы в дорогу, вообще-то, могли бы занять и меньше времени. Однако папа решил ускорить работу. Поэтому мы провозились два дня вместо двух часов. Ну подумайте, много ли мне надо? Запасную одежду, людские деньги и кое-какие вещи для мелких пакостей. Какой же черт отправится куда-нибудь без чихательных бомб, вонючих мин и чесоточного порошка? Так ведь и пакость никому не сделаешь. Нет, свои вещи я собрал быстро. Сложность была в другом. Дело в том, что папа и мама кардинально разошлись во мнении «что ребенку брать в дорогу». Дядя попытался встрять в этот спор, но быстро сдался под мощным сдвоенным напором.
   – Вот своих детей заведешь, им и будешь указывать, что брать! – рявкнул отец.
   Мы с дядей переглянулись и разом вздохнули. Я поднялся и вышел из комнаты. Дядя за мной.
   – Думаешь, это надолго? – спросил он, прислушиваясь к разгорающемуся спору.
   – Сутки минимум.
   – И что ты собираешься делать?
   – Ждать. И пока постараюсь найти местечко, куда можно будет сложить большинство из тех вещей, что они соберут. Пусть полежат до моего возвращения.
   – Какое изощренное коварство, – усмехнулся дядя. – Ладно, так и быть, в этом я тебе помогу. Можешь все отдать мне. Я положу твои вещи к себе. А пока давай пройдемся по магазинам и посмотрим, что тебе действительно нужно.
   – Вы так не доверяете моим родителям? Не верите, что они соберут что-то полезное?
   Дядя некоторое время молчал. Было видно, как педагогические соображения боролись с нежеланием врать. Я с интересом смотрел за дядей, гадая, что победит. Как ангел, он не мог врать. И как ангел же, он не мог при ребенке критиковать его родителей. В конце концов, он пошел на компромисс.
   – Некие родители, – медленно заговорил он, тщательно подбирая слова, – разумную заботу о детях превращают в неразумную, что мешает детям развиваться самостоятельно. Что вырастет из таких детей, непонятно.
   – Вы считаете, что мои родители неразумно обо мне заботятся? – весело поинтересовался я.
   – Твоя мать безусловно. Но я бы сказал так, у тебя хватает ума и таланта уходить от ее чрезмерной опеки.
   То, что мой прогноз на сутки оказался несколько оптимистичным, было не моей виной. В конце концов, я не думал, что спор матери и отца перейдет в фазу ПРИНЦИПИАЛЬНОГО. В таких случаях я даю трое суток на нахождение компромисса. То, что родители уложились в двое, уже говорило о многом. Наконец, в коридоре выросла горка:
   – чемоданы – 2 штуки;
   – сумка дорожная – 1 штука;
   – сумка малогабаритная для мелких и необходимых в дороге вещей – 5 штук;
   – рюкзак – 1 штука.
   Я некоторое время молча разглядывал кипу сумок в коридоре. Потом, ради интереса, заглянул в одну. Одежда, обувь, фонарик… дальше я смотреть не стал. Посмотрел в другую сумку. Там был почти тот же набор.
   – По-моему, тут вещи одинаковые, – сообщил я.
   – А вдруг ты одну сумку потеряешь? – поинтересовалась мама. – Ты ведь такой рассеянный.
   – Ну, просто гениальный, – опять съехидничал брат.
   Я покосился на него. Ему легко было ехидничать, а мне все это переть. Я несколько раздраженно ткнул пальцем в кучу вещей и нарисовал им круг в воздухе. Тотчас все эти чемоданы, сумки, рюкзаки поднялись в воздух. Я зашагал к выходу, а вещи клином построились за мной. Родителей дядя уговорил не провожать меня. Не знаю уж, как ему это удалось. Поэтому я в сопровождении летящих за мной вещей гордо вышел на улицу и направился по Чертовой аллее. И тут некстати я увидел Гроньку – своего одноклассника. Тот удивленно вылупился на парящие за мной чемоданы.
   – Тебя что, из дома выгнали? – спросил он.
   Я обернулся и посмотрел на парящие за мной вещи. Со стороны действительно было похоже.
   – Нет. Понимаешь… – я внимательно осмотрелся по сторонам. – Только это секрет пока. Поклянись, что никому не скажешь?
   Гронька явно заинтересовался. У него даже уши от любопытства зашевелились.
   – Дело в том, что я получил наследство. Умерла одна дальняя родственница матери. Так вот, мать, оказывается, она терпеть не могла, поэтому ни разу не появлялась у нас. И по завещанию все оставила не ей, а мне. Понимаешь? Вот я и иду осматривать свое наследство. Заодно вещи кое-какие в новый дом переношу. Только ты никому…
   – Клянусь, – пообещал Гронька, смотря на меня круглыми от удивления глазами. – Ну ладно, я побежал… у меня еще дел полно.
   Я проводил Гроньку взглядом. Интересно, через сколько времени весь город будет знать о том, что я получил наследство? С учетом расторопности Гроньки, я давал около часа. Уж сколько этого Гроньку учили, что не стоит верить всему, что ему сообщают под большим секретом, ничего не помогает. Все верит и верит. Ему уже перестали верить. А значит, очередной поток насмешек в его адрес был обеспечен. И правильно, сплетнику – первый кнут.
   Дядя меня ждал в арендованной машине за углом дома. При виде летящего за мной багажа он удивленно присвистнул.
   – Твои родители постарались. Ладно, сейчас ко мне, соберем тебя нормально и в путь. Не боишься?
   Нельзя сказать, что я боялся или переживал, однако сердце колотилось в груди как-то уж очень быстро. И руки почему-то потели. Но я упрямо потряс головой.
   – Молодец, – похвалил меня дядя, улыбнувшись. Он моментально покидал все мои вещи в багажник и приглашающе распахнул дверь. Потом сел за руль, и мы поехали.
   – На вокзал? – спросил я.
   – Нет. Не люблю поездов. Полетели на самолете.
   – Ух ты! – не удержался я. В последнее время все больше и больше человеческих вещей проникало в наш мир. А ведь я еще застал время, когда черти ездили на скрипящих телегах, запряженных козлами. Ангелы, те всегда предпочитали летать. На то им и крылья. Но сейчас у нас появились и машины, и поезда, и даже самолеты. Конечно, с доработками, но все же. – Давно мечтал полетать на этих железных трубах!
   Дядя поморщился.
   – Во-первых, летают не на них, а в них. А во-вторых, я еще не сошел с ума летать на этих железных штуках. Не доверяю я им.
   – А на чем же мы полетим? – удивился я.
   Дядя достал из кармана два билета.
   - «Джинн и компания», – прочитал я и сморщился.
   – Фи, ковры-самолеты. Дядя, это же даже не прошлый, позапрошлый век. В то время, когда прогресс шагает по Земле семимильными шагами, мы продолжаем пользоваться разными анархизмами…
   – Как?!
   – Ну, этими, анархизмами.
   Дядя фыркнул.
   – Когда приедем, посмотри в толковом словаре значение того слова, которое ты сейчас сказал, и сравни его с тем, которое хотел сказать. Так что ты там говорил про сапоги-скороходы?
   Я всерьез обиделся и замолчал. Слово ему не понравилось. Сапоги-скороходы.
   – Ну не дуйся. Чем тебе не нравятся эти анархизмы? – при последнем слове дядя фыркнул и с трудом сдержал улыбку. И что ему это слово так не понравилось? Надо действительно в словаре посмотреть. Не люблю выглядеть смешным… если конечно, я сам не желаю таковым показаться. Сейчас я такого не желал.
   – Я говорю, что когда на Земле век научно-технического прогресса, мы продолжаем использовать вещи, доставшиеся нам еще от языческих времен. Всякие там печи-самоходы, сапоги-скороходы, яблоки наливные на блюдце.
   – Скатерти-самобранки, – согласно кивнул дядя. Я тут же пошел на попятную.
   – Ну, среди старых вещей есть и полезные. Но то, что уже можно заменить людскими штучками, надо менять. Тот же телевизор ведь работает гораздо лучше наливного яблока. И качество изображения получше.
   – Эти вещи проверены временем. Мы приехали, кстати.
   – Проверены временем, проверены временем, – бурчал я, доставая свои вещи из багажника. – Дядя, почему тогда вы покупаете себе новую обувь? Ведь старая проверена временем.
   Дядя несколько растерянно посмотрел на меня.
   – Ты знаешь, с таких позиций я как-то не думал. Впрочем, какая разница. Не менять же билеты только потому, что тебе не нравятся ковры-самолеты.
   Мы прошагали до нужного нам ковра. Хотя, какого ковра. Это была целая дорожка. Метров двадцать длиной. И на ней уже сидело человек десять. Впереди, клубясь черным дымом и в чалме, сидел джинн. Он молча повернулся к нам и проверил билеты.
   – Вот теперь все. Можно лететь. Господа пассажиры, вас приветствует полетная компания «Джинн». Доставим вас быстро и надежно.
   Я покосился на уже успевшую удалиться землю.
   – Ну, – буркнул я, – вниз мы в любом случае попадем.
   На мои слова пассажиры прореагировали несколько нервно.
   – Мальчик любит шутить? – поинтересовался у меня с улыбкой джинн. Однако в этой улыбке явственно прозвучала угроза. Заткнись мол. Ну, это он зря. Угроз я совершенно не перевариваю. Он вздумал угрожать МНЕ???
   – Люблю, – кивнул. – Я вот недавно разговаривал с душой Сулеймана…
   – С чьей душой? – вдруг хрипло спросил джинн. То, что я черт, не видеть джинн не мог.
   Я деланно удивился.
   – Что вас так встревожило? Ну да, того самого Сулеймана. Он мне рассказал про какое-то кольцо… Погодите, кажется, оно где-то в моих в вещах…
   – Не-е-ет!!! – от раздавшегося визга у меня заложило в ушах. Джин отшатнулся и рыбкой бросился с ковра. Я слегка удивленно глянул вниз. Где-то там, вдали виднелся белый купол парашюта. Хм, не думал, что джинны так нервно реагируют на упоминание о кольце Сулеймана.
   – Великолепно, Эзергиль, – ледяным тоном заметил дядя. – Твоя очередная шуточка вполне удалась. И что нам теперь делать? Как мы без пилота пересечем границу Ада и Рая?
   Под общими… скажем так, не слишком дружелюбными взглядами, я поежился. Потом покосился на край ковра. Последовать примеру джинна, что ли? Только вот у меня нет парашюта. А дядя может и не кинуться меня ловить. Слишком уж разозлился.
   – Я виноват, что этот дундук шуток не понимает?
   – Кто тут дундук, это мы сейчас выясним, – привстал один из пассажиров.
   – А ну, сядь, – тихо произнес дядя. Однако в этом тихом голосе было нечто такое, что все недовольно гудящие пассажиры замолчали. – Своего племянника буду ругать только я. Больше таких прав нет ни у кого из вас. И наказывать его, в случае необходимости, тоже буду только я. Всем ясно?
   Пассажиры испуганно примолкли.
   – Если всем все ясно, то я сейчас постараюсь вернуть нашего пилота. – С этими словами дядя шагнул с края ковра. В тот же миг у него за спиной появились крылья, которые моментально расправились, и вот уже белая точка стремительно неслась вниз. Все-таки летящий ангел зрелище захватывающее. Тоже, что ли, в ангелы податься? Так ведь не примут. Нет, не примут.
   Дядя действительно вернулся быстро. Минут через пятнадцать. За ним летел джинн. При виде меня он сердито ощерился.
   – Вашего племянника надо на привязь посадить за такие шутки, – буркнул он дяде. – И намордник одеть.
   Судя по бросаемым в мою сторону взглядам, большинство пассажиров были с этим полностью согласны. Интересно, и что я такого сделал? Всего лишь немного пошутил.
   До самого приземления дядя не обмолвился со мной ни словом. Так же молча покидал мои вещи в такси. Только уже у себя дома после десятиминутного изучения взглядом меня он, наконец, промолвил:
   – Даже не знаю, что с тобой делать, Эзергиль. Я ведь думал, что ты действительно уже взрослый и вполне отвечаешь за свои поступки. Но то, что ты учудил сегодня… Теперь и не знаю, отпускать тебя на Землю или нет.
   – Я же не смогу тогда сделать свое практическое задание!!! – возмущенно завопил я.
   – Думаю, тебе полезно будет второй годик просидеть в одном классе. По крайне мере повзрослеешь чуть-чуть и, возможно, к следующему лету станешь серьезней.
   – А я серьезный. Просто этот джин сам начал мне угрожать…
   – На Земле тебе тоже будут угрожать. Ты что, собираешься разнести всю планету из-за этого? В общем так, ты сейчас мне поклянешься не применять никаких своих талантов на Земле без крайней необходимости. Или никуда не пойдешь.
   – Но, дядя!!! Как же я смогу…
   – Ничего не знаю! Раньше думать надо было! И заметь, я тебе не запрещаю пользоваться твоими талантами. Просто запрещаю применять их без крайней необходимости.
   – А как я определю эту самую необходимость? – буркнул я.
   – Думаю, – кивнул мне дядя, – с этим проблем у тебя не будет. Так как?
   – Но, дядя…
   – Никаких дядей. Может, после этого ты станешь больше пользоваться головой и меньше полагаться на разные свои чертовы таланты.
   Ну, раз так. Я сел на пол и сложил на груди руки.
   – Нет. И можешь прямо сейчас сообщить в школу, что я не сделал свою работу.
   – Эзергиль…
   – Дядя, или вы мне доверяете, или нет. Я не буду ничего обещать. Я только скажу, что буду очень осторожен. И что я сам хочу решать, когда и что мне делать. А вы либо мне доверяете, либо нет.
   Дядя молча смотрел на меня.
   – А ты действительно повзрослел. Хорошо. Я поверю тебе. Надеюсь, не напрасно.
   – Не напрасно.
   – В таком случае, давай займемся твоими вещами. Высыпай все на ковер. Будем выбирать из этого вороха вещей то, что тебе действительно может пригодиться.
   Через два часа я выходил из дома с одним полегчавшим рюкзаком типа земного школьного ранца и небольшой сумкой. Дядя проводил меня до площади Надежды. Здесь его встретил один, уже изрядно поседевший ангел.
   – Этого черта надо доставить на Землю? – спросил он.
   – Да. Его имя Эзергиль. Вот заявка на него, – отозвался дядя.
   – Хорошо. Ну что, Эзергиль? Ты готов? Да не бойся ты так. Первый раз?
   – Ага, – кивнул я, облизав вдруг пересохшие губы. Лучше бы мы из ада отправлялись. По крайне мере, обстановка привычная. Но нельзя по тому же договору Горуяна. Черти отправляются на Землю из рая, а ангелы, соответственно, из ада.
   Ангел положил мне руку на голову и взмахнул крыльями. Эти крылья у ангелов были предназначены вовсе не для полетов. Вернее, полет с их помощью – это только одна из их функций, причем далеко не главная. Эти крылья были на самом деле тончайшим механизмом, с помощью которого можно было открывать межмировую дверь. У чертей туже функцию выполнял хвост. Вот ангел сильнее замахал крыльями. Вокруг нас, словно пыль, поднятая ветром, закружил какой-то сияющий рой. Он все возрастал и возрастал с каждым взмахом крыльев. Вот этот рой закружился в хороводе и образовал длинный туннель, уходящий куда-то ввысь. И словно какая-то сила подхватила меня, подняла в воздух и понесла вперед. Я едва не заорал, но тут кто-то ухватил меня за руку. Я оглянулся. Рядом летел тот самый старый ангел. Его взгляд был устремлен вперед. Но все же он обернулся ко мне и улыбнулся.