Появление в Киеве после крещения Руси ставленников Византийского патриархата - греческих митрополитов, греческого клира - привело к тому, что вместе с ними на Русь пришли греческие книжность, церковные и политические знания, тесные связи с константинопольским двором.
Прекрасными информаторами порой являлись паломники. Так, черниговский игумен Даниил, совершивший в начале XII века путешествие по «святым местам», оставил потомкам свое знаменитое «Хождение», в котором не только подробно описал земли, по которым прошел, но и рассказал о крестовых походах, в частности о походе иерусалимского короля Болдуина в Сирию; с его войском русский паломник проделал весь путь. Позднее Дгшпил оказался при дворе переяславского князя Владимира Мономаха, был с ним в грандиозном походе против половцев в 1111 году и оставил нам историю;»того похода. Не исключено, что именно Даниил подробно рассказал и Мономаху, и другим русским князьям о характере крестовых походов, и не случайно поход 1111 года в степь во многом напоминал по своей форме походы крестоносцев: так же активно участвовало духовенство в организации и проведении похода, те же религиозные обряды предваряли штурм половецких городков- крепостиц.
И конечно, важную роль играли в древности в качестве средств общения между разными странами торговые и посольские миссии. Русские торговые караваны по старинным торговым путям шли из Киева, Новгорода, Чернигова, Пераяславля, Полоцка и других русских городов во все стороны тогдашнего мира: через Хаза-ршо и Волжскую Булгарию- на Восток, на Северный Кавказ и Закавказье; по Днепру - к Черному морю; через Подунавье - в Болгарию и Византию; через чер-венские города - в Польшу и Германию; через Волынь-в Венгрию; по Балтийскому морю и Балтийскому побережью - в Скандинавские страны, Англию. Немецкие, варяжские, еврейские торговые дворы издавна стояли в Киеве и Новгороде. Особенно была велика посредническая роль еврейской торговли. Есть сведения о том, что в XI веке черниговский купец еврей Исаак вел свои торговые дела в Лондоне в то время, когда там развертывался заключительный акт отчаянной борьбы англосаксов против захватчиков нормандцев, окончившийся разгромом английской рати при Гастингсе.
Посольские миссии осуществляли и разведывательные, ознакомительные функции, и выполняли конкретные внешнеполитические поручения. По всей Европе и Передней Азии ехали на лошадях, в ладьях, на верблюдах посольства разных страной народов, знакомясь с жизныо и политическими порядками разных стран, знакомя их со своим собственным опытом. Таким образом, мир издревле был стянут крепкими и разнообразными связями и порой горьким опытом, порой через радостные открытия приобщался ко всему тому, чем владело тогдашнее человечество, включая и дипломатические традиции.
А традиции эти также исчислялись столетиями. От 1296 года до новой эры доходит до нас первый дипломатический документ - договор о мире и любви, союзе и взаимопомощи между египетским фараоном Рамзесом II и хеттским царем Хаттушилем III. Он провозгласил «:мир и братство на все времена» между двумя рабовладельческими державами. Обе стороны обещались помогать друг другу против общих врагов, выдавать взаимно политических перебежчиков. Договор призывал проклятие богов ма головы тех нынешних и будущих египетских и хеттских правителей, которые попытаются нарушить договор. Обе стороны торжественно обменялись текстами договоров, которые были по-египетски и по-хеттски начертаны на серебряных досках. Оба экземпляра скрепили государственными печатями и подписями монархов. Заключение договора сопровождалось энергичной перепиской сторон, обоюдными посольствами, переговорами в столицах Египта и Хеттского царства. Венчался договор династическим браком.
Это было видимое, письменное, известное последующим поколениям начало, а затем последовала долгая и богатая история развития и совершенствования дипломатической практики опытом многих государств и народов. И в центре этой практики извечно стояли вопросы воины и мира. «Bcllurn nullum nisi justum» («Нет войны, кроме войны законной»),- говорили древние римляне. Русская летопись спустя столетия возгласила: «Рать стоит до мира, а мир до рати. А между ратью и миром шла напряженная политическая работа, и работу эту IKVIH древние и средневековые дипломаты. Уже во втором тысячелетии до новой эры в Египте существовала инициальная профессия людей, посылаемых за границу для поддержания мирных связей с соседними государст-п.'шн. В 546 году до новой эры государства Срединного Китая заключили между собой договор о мирном улаживании возникающих межгосударственных споров. Древний Рим заключал на протяжении своей истории десятки, сотни договоров, регулирующих отношения с окрестными странами. Геродот упоминает переговоры лидийского царя Креза с послом ионийских греков Би-алтом, в ходе которых тот старался побудить царя Лидии установить мирные отношения с ионийскими островитянами. А сколько мирных договоров, дипломатических усилий донесла до нас история древней Эллады. Любопытно, что сведения о древней дипломатии содержатся и в Библии. Ее тексты донесли до нас цель одного из посольств Древней Иудеи в Рим. Иудейские послы заявили в римском сенате: «Ионафан-первосвященник и народ иудейский прислали нас, чтобы восстановить дружбу с вами и союз по-прежнему». Золотой венец и пальмовая ветвь посылались правителями друг другу в знак «полного мира». Системы многочисленных посольств, частых переговоров, союзных соглашений, разнообразных мирных договоров, перемирий были свойственны не только Древнему Египту, античным Риму и Греции. Широко известна дипломатическая практика Карфагена, Древней Армении, Персии, Понтийского царства, Нумидни, Македонского царства.
Изощренную дипломатическую систему разработала Византия, которая активно использовала дипломатию в своих отношениях с Болгарией, Венецией, Пизой, Персией, Арабским халифатом, гуннами, аварами, Хазарским каганатом. А те с успехом овладевали византийским дипломатическим опытом.
И трудно себе представить, чтобы вся эта огромная, веками разработанная дипломатическая практика не становилась достоянием тех народов, которые выходили из племенного бытия и вставали на путь создания начальной государственности. «Каждому историческому типу классового общества, - говорится в одной из советских обобщающих работ по истории международного права,- соответствует свой тип государства и права. Это относится и к международному праву, зарождение которого непосредственно связано с возникновением государства и осуществлением им внешних функций». Раскрывая смысл международных отношений, К. Маркс отмечал, что они по своей сути вторичные и третичные, вообще производные, перенесенные, непервичные производственные отношения» \ В. И. Ленин также обращал внимание на то, что «выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль»2. Ф. Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», анализируя закономерности перехода от первобытно-общинного строя к раннеклассовому обществу, выявил, что именно на этапе «военной демократии», когда общинные отношения уступают место возрастающей роли вождей, дружин, начинаются далекие грабительские походы, родовой строй превращается в организацию для грабежа а угнетения соседей, а органы его власти становятся орудиями господства и угнетения, направленными против собственного народа. Именно в это время зарождаются войны как социальное явление, которое отражает интересы складывающегося господствующего класса, и закладываются основы государственной дипломатической службы.
Поэтому понятно, что даже скупые, единичные свидетельства о дипломатии древних руссов следует расценивать не как случайные, не сцепленные друг с другом исторические факты, а как признаки пусть еще неразвитой, примитивной, но уже дипломатической практики складывающегося государства, которая возникала и оформлялась на фоне мирового многовекового дипломатического опыта, переходящего от формации к формации, от государства к государству.
Первые сведения о дипломатической практике восточных славян, предков киевских руссов, относятся к V-VI векам н содержатся, с одной стороны, в русской летописи, с другой - в византийских источниках. Многим памятно знаменитое место из «Повести временных лет» о легендарном основателе города Киева Кие, его братьях Щеке и Хориве и их сестре Лыбеди. Приведем его полностью: «И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Седяше Кий на горе, где же ныне увозъ Бори-чевъ, а Щекъ седяше на горе, где же ныне зовется Ще-ковица, а Хоривъ на третьей горе, от него же нрозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего ста-рейшаго, и нарекоша ему имя Киевъ. Бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудр и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне. Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевозъ тогда с оная стороны Днепра, тем глаго-лаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий княжа ше в роде своемъ, приходившю ему ко царю, якоже сказа-ють, яко велику честь приялъ от царя, при которомъ приходивъ цари. Идущу же ему вспять, приде къДунаеве, и възлюби место, и сруби градокъ малъ, и хотяше сести с родом своимъ, и не даша ему ту близъ живущий; еже и доныне наречють дунайци городище Кис-вецъ. Киеви же прншедшю въ своей градъ Киевъ, ту животъ свой сконча; и братъ его Щекъ и Хоривъ и сестра их Лыбедь ту скончащася».
Долгие годы принято было считать, что весь этот текст повествует о некой легенде основания Киева, что имена героев этой легенды вымышленны и сами они никогда не существовали в действительности. Но в последнее время среди ученых все чаще раздаются голоса в пользу того, что в основании этого текста лежат достоверные исторические факты. Эту точку зрения наиболее полно выразил академик Б. А. Рыбаков. Он обратил внимание на определенную связь записи с историей противоборства актов, предков славяно-руссов, с Византийской империей в V - VI веках, после возрождения славянских земель между нашествиями гуннов и азаров.
Это было время, когда началось мощное движение славянских, в том числе и поднепровских племен, в южном направлении. Этот грандиозный колонизационный поток хлынул на Балканский полуостров и через Дунай проник в пределы Византийской империи. Тщетно император Анастасий и блистательный Юстиниан старались воспрепятствовать этому мощному давлению. По существу на северных границах империи шла непрекращавшаяся война, и в огне этой войны сгорали византийские легионы, сдавались иа милость победителей и брались штурмом греческие пограничные крепости; опасность нависала над самой столицей империи - Константинополем. Византийские авторы того времени с тревогой пишут о рейдах славян во Фракию, об их регулярных вторжениях за Дунай и о бедственном положении балканских владений Византии.
Во время большой славяно-византийской войны 550-551 годов славяне подступили к стенам Константинополя, а в конце VI века они предприняли несколько попыток овладеть византийской столицей.
Бурлящий, воинственный, входящий в пору созревания своих государственных образований славянский мир со всех сторон обступал балканские земли Византии. Положение стало угрожающим. И тогда верный своим дипломатическим традициям отношений с «варварским» миром Константинополь решил поставить себе на службу ьоенную мощь славянских племен, сделать их не врагами, а союзниками, привлечь их вождей золотом и привилегиями на свою сторону, купить их верность, загородиться славянскими поселениями от начавшегося натиска аваров на византийские границы с севера и северо-запада, а позднее - болгар с северо-востока. К славянским вождям пошли посольства с богатыми дарами; переговоры нередко кончались согласием славян расселиться в землях Византии и взять на себя пограничную службу. Ежегодными данями откупалась империя от славян за эти услуги.
Начался и наем славянских отрядов в императорскую армию. Нередко славяне несли службу в дунайских крепостях Византии. Особенно активно эту политику проводило византийское правительство при Юстиниане I. Известно, например, что именно в правление этого императора, около 533 года, один из императорских военачальников, носивший славянское имя Хпльбудий, был направлен на Дунай для обороны тамошней границы от славян.
Вторично обращается Юстиниан к антам в 546 году; он направляет к ним посольство, предлагает занять одну из крепостей на Дунае и взять на себя оборону здешних мест.
И все же грекам не удалось полностью сдержать этот славянский натиск: то здесь, то там вдруг открывалась граница, и лавины славянских воинов, круша сопротивление императорских легионов, предводительствуемых известными полководцами, подходили под стены Константинополя.
Так в войнах, переговорах, соглашениях мужала древнеславянская дипломатия, набиралась векового опыта, который прежде всего был аккумулирован в дипломатической системе Византийской империи.
Вот теперь, видимо, и настало время вернуться к нашему тексту из «Повести временных лет». Опустим из него то, что относится к основанию Киева, и обратим внимание на, так сказать, внешнеполитическую сторону дела.
Любопытно, что сам летописец прекрасно понимает: события, о которых он пишет, уходят в седую древность и потому туманны, неясны; эту неясность он, впрочем, не берется опровергнуть, но вот один момент для него абсолютно бесспорен: как же Кий мог быть перевозчиком на Днепре, вопрошает он, если он ходил в Константинополь, был принят тамошним «цесарем», получил от него «велику честь», затем, идя восвояси, попытался остановиться и закрепиться на Дунае и даже срубил там «градокъ малъ», но местные жители выбили оттуда Кия, и он вернулся в свой родной город на Днепре? Все это факты для летописца совершенно недискуссионные, и именно эти факты, во всяком случае по внешней канве событий, совпадают со сведениями византийских хронистов, рассказавших о войнах, мирах, союзах византийских императоров со славянами. А учитывая, что русский летописец не назвал нам имя императора, кото-, рый принимал Кия, можно считать, что это был не Юстиниан, дела и имя которого автору были хорошо известны (что видно из других его записей), а менее значительная фигура, относящаяся к доюстиннанову времени,- возможно, как считает Б. А. Рыбаков, император Анастасий,- и дата заключения союза между по-лянскнм князем и византийским императором может относиться к концу V - первой трети VI века. Кстати, к этому же времени, по данным советских археологов, относятся находки на Старокиевской горе и на холмах, прилегающих к Подолу. Это следы укрепления того времени, монеты чеканки периода Анастасия и Юстиниана, большой каменный алтарь языческого святилища, керамика, датируемая тем же временем. А это значит, что в тот период Киев уже существовал как крепость, город на великом водном пути по Днепру, который контролировал дороги, идущие с севера на юг, в Причерноморье и далее - в Подунавье.
Но вернемся к Кию. По данным летописи, он был принят императором и получил от него «велику честь», что на языке византийской дипломатии может означать только одно: Кий заключил, как и прочие «варварские» вожди, кого посулами, подарками, подкупом привлекали греки к себе на службу, договор о союзнических обязательствах по отношению к Византии и попытался на Дунае этот договор осуществить, но потерпел неудачу.
Поэтому с большой долей вероятия можно считать сведения о Кие известием не только о появлении у по-днепровских славян в V-VI веках новой эры княжеской власти, дружины, силами которой («родом своим») Кий и намеревался закрепиться на Дунае, но и первым сведением о зарождении русской дипломатии: восточнославянский князь вел переговоры в константинопольском дворце и заключил с империей договор.
Мы можем представить себе, как гость из далекого Киева был принят императором, как он зачарованно смотрел на великолепие дворцовых покоев, пышность и богатство византийских одежд, на такой далекий и недоступный для северного «варвара» мир; как на золотом блюде он и сопровождавшие его люди получили денежное содержание, а по окончании приема - богатые дары. Кий мог в обмен предложить лишь одно, в чем остро нуждался в грозных V-VI столетиях константинопольский двор,-военную силу, мечи своей дружины.
Но этот факт, относящийся к V - VI векам, не является ни единичным, ни уникальным. Удивительно дружно, в согласии с русским летописцем византийские авторы сохранили для нас и другие сведения о дипломатических контактах славянских племенных союзов как между собой, так и с соседними народами. Межплеменные ссоры прекращались, и объединенное славянское войско шло на Константинополь. Прокошш Кесарийскпй сообщил, что в своей борьбе с Византией два мощных восточно-славянских племенных союза - антов и скла-впнов - нередко договаривались между собой о совместных действиях.
В середине VI века Византия вела изнурительную войну с готами, и вот в 548-549 годах, во время самого разгара военных действий готского военачальника Тоти-лы против византийской армии, объединенная рать славян вновь, уже в который раз, перешла Дунай. Оценивая это событие и отражая, видимо, уже сложившуюся относительно этого факта распространенную точку зрения, Прокопий Кесарийский записал в своей книге «Война с готами»: «Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на римлян (византийцев) с тем, чтобы императору было невозможно хорошо организовать войну против готов, будучи связанным борьбой с этими варварами». На удар Византия ответила ударом: константинопольские дипломаты попытались склонить к борьбе против славян соседствующий с ними племенной союз гепидов. Посольство гепидов прибывает в Константинополь, и гепиды заключают с империей антиславянскпй союз, подкрепленный клятвенными заверениями и императора, и послов. И вскоре армия гепидов выступает в поход.
Это сведения, лежащие, так сказать, на поверхности, а сколько за ними было тайных переговоров, скрытых от глаз современников посольств, подкупов, поднесений дорогих подарков славянским и гепидским вождям. И выступали в этой сложной дипломатической борьбе, как равные с равными, Византия, государство готов, славянские племенные союзы, племенной союз гепндов,
Другой греческий историк - Менандр Протиктор. - рассказал в своем труде о попытке антов в период, противоборства с Аварским каганатом на время приостановить военные действия, чтобы обменяться пленными.
Это было тяжелое время для восточных славян. Не успели они оправиться от гуннского нашествия, которое задело их лишь северным крылом, как надвинулась новая опасность: из восточных глубин через северное Причерноморье в Европу стали продвигаться мощные орды аваров. Они прошли огнем и мечом через попавшиеся на их пути земли антов и осели в Паннонии, основав там свое государство - Аварский каганат. В течение почти двух с половиной веков, до их разгрома франками Карла Великого, авары представляли грозную силу а Восточной Европе, неоднократно угрожали Константинополю, тиранили некоторые подвластные им славянские земли. «Владетели антские приведены были в бедственное положение,- писал Менандр Протиктор.- Авары грабили и опустошали их землю».
С горечью русский летописец вспоминал в «Повести временных лет» об этих тяжких годах, выведя аваров под именем обров и рассказав, как они «прнмучпвали» славян, в частности племя дулебов, и досаждали Византин в царствование императора Ираклия, т. е. в начале VII века: «:Въ си же времена быша и обри, иже ходнша на Ираклия царя и мало его не яша1. Си же обри воеваху на словенех, и прнмучиша дулебы, сущая слове-ны, и насилье творяху жснамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяшс въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы. Быша бо объре теломъ велици и умомъ горди, и богъ потреби я, и помроша вен, и не остася ни единъ объринъ. И есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки обре; их же несть племени пи наследъка».
Но пока сгинули авары, много несчастья принесли они славянским землям, и анты вели с ними нескончаемые войны за свою независимость.
В 560 году, как сообщил Менандр Протиктор, к аварам было отправлено антское посольство во главе с Мег замиром. Он должен был договориться с аварами о перемирии для обмена пленными. Держал себя Мезамир гордо и независимо, и по наущению одного из влиятельных советников авары решили расправиться с этим очень видным среди антов вождем. Переговоры были грубо прерваны, и посол был убит, что явилось в те времена, как и позднее, делом неслыханным. Это нарушение аварами посольского статуса Мезамира настолько поразило греческого автора, что он записал: «Авары уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами и убили Мезамира… С тех пор,- закончил эту историю Менандр,- авары стали еще больше разорять землю антов, не переставали грабить ее и порабощать жителей».
Мы не знаем подробностей этой трагедии, приключившейся с первым нам известным официальным древ-неславянским послом, но можем лишь предположить напряженный характер переговоров, упорство посла и ярость его противников. По-видимому, по странной случайности имя Мезамира включало в себя составной частью слово «мир», издревле использовавшееся при образовании старославянских языческих имен.
Упорнее оказалось сопротивление аварам со стороны племенного союза склавинов, и удачливее - склавинские дипломаты. Тот же Менандр рассказывает, что, не сумев подчинить1 себе подунайских славян силой, аварский каган Баян отправил к их вождю Да врите посольство си к тем, кто стоял во главе склавинского парода*. Каган потребовал, чтобы славяне покорились аварам и обязались платить им дань. Но Даврита ответил горделиво, достойно и поэтично: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот, человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашим, а мы чужим привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи». Склавнны сохранили CDL-ю независимость в страшных тисках нападений - со стороны и аваров, и Византии. И можно думать, что дипломатические усилия склавинов сыграли немаловажную роль в этом успешном сопротивлении. внешним врагам.
И еще не раз позднее сообщали византийские хронисты об участии антов и склавинов в дипломатических переговорах, о заключении ими договороз с соседями, о получении славянскими вождями подарков в обмен \гл предоставляемую военную помощь. Греческий автор Маврикий Стратег писал, что задаривание вождей славянских племенных союзов использовалось византийской дипломатией как обычная практика; другой автор, Феофилакт Симокатта, сообщил, что в VI веке анты стали «союзниками римлян», т. е. византийцев, в борьбе с аварами. А это означало, что антские вожди пошли на определенное соглашение с константинопольским двором. Византийцы и позднее, в VI - VII веках, выплачивали антам ежегодные денежные средства за сохранение такого рода союза, предоставляли им в виде Е;ОМ-пенсации земли для расселения, отдавали во владение крепости на Дунае в обмен на обязательства охранять северные границы империи от набегов кочевников.
Итак, не в X веке зародилась русская дипломатия. Корни ее уходят в седую старину, во времена первых веков новой эры, когда, развивая свое хозяйство, строя новые социально-экономические отношения, отчаянно отстаивая свою свободу и независимость в борьбе с врагами и осуществляя, в свою очередь, военное давление на богатые земли Византийской империи, славяне овладевали вековыми дипломатическими стереотипами. Они уже знали посольские обычаи, бывали в Константинополе, вели переговоры со своими соседями, были знакомы с таким древним условием перемирий, как обмен пленными, овладели и такой известной в то время традицией союзных отношений «варваров» с Византией, как получение подарков, ежегодных денежных откупных сумм. По-видимому, знали они и тайные посольства, и тайные договоры, как, например, договор с готами. И уже в эти отдаленные времена древнеславянскне дипломаты почувствовали, какой опасной была их служба. Порой посол ради интересов своего народа шел на смерть. Все это было ведомо предкам руссов, и все, что знал мир в пору перехода от первобытно-общинных отношений к классовому обществу и к государству, знали, как мы убедились, и они. Й пусть фрагментарны сведения о дипломатических контактах древних славян, но они существовали и подготовили позднейшую дипломатическую историю нашего народа.
2. «Чудеса» в Причерноморье и первые договоры Руси с греками
Со времени гибели Мезамира прошло три с лишним столетия, прежде чем мы встречаемся с очередным упоминанием о дипломатии древних руссов. Но значит ли это, что жизнь в восточно-славянских землях стояла на месте?
В течение этих столетий в землях восточных славян проходили бурные социально-экономические процессы, шло формирование конфедераций племен: зарождались будущие княжества, в племенной среде все более четко выделялась княжеская дружина, рубились грады, становившиеся не только центрами ремесла и торговли, но и важными крепостями на водном пути по Днепру, Днестру и другим славянским рекам. Русские дружины отправлялись в далекие и рискованные военные походы.
Прекрасными информаторами порой являлись паломники. Так, черниговский игумен Даниил, совершивший в начале XII века путешествие по «святым местам», оставил потомкам свое знаменитое «Хождение», в котором не только подробно описал земли, по которым прошел, но и рассказал о крестовых походах, в частности о походе иерусалимского короля Болдуина в Сирию; с его войском русский паломник проделал весь путь. Позднее Дгшпил оказался при дворе переяславского князя Владимира Мономаха, был с ним в грандиозном походе против половцев в 1111 году и оставил нам историю;»того похода. Не исключено, что именно Даниил подробно рассказал и Мономаху, и другим русским князьям о характере крестовых походов, и не случайно поход 1111 года в степь во многом напоминал по своей форме походы крестоносцев: так же активно участвовало духовенство в организации и проведении похода, те же религиозные обряды предваряли штурм половецких городков- крепостиц.
И конечно, важную роль играли в древности в качестве средств общения между разными странами торговые и посольские миссии. Русские торговые караваны по старинным торговым путям шли из Киева, Новгорода, Чернигова, Пераяславля, Полоцка и других русских городов во все стороны тогдашнего мира: через Хаза-ршо и Волжскую Булгарию- на Восток, на Северный Кавказ и Закавказье; по Днепру - к Черному морю; через Подунавье - в Болгарию и Византию; через чер-венские города - в Польшу и Германию; через Волынь-в Венгрию; по Балтийскому морю и Балтийскому побережью - в Скандинавские страны, Англию. Немецкие, варяжские, еврейские торговые дворы издавна стояли в Киеве и Новгороде. Особенно была велика посредническая роль еврейской торговли. Есть сведения о том, что в XI веке черниговский купец еврей Исаак вел свои торговые дела в Лондоне в то время, когда там развертывался заключительный акт отчаянной борьбы англосаксов против захватчиков нормандцев, окончившийся разгромом английской рати при Гастингсе.
Посольские миссии осуществляли и разведывательные, ознакомительные функции, и выполняли конкретные внешнеполитические поручения. По всей Европе и Передней Азии ехали на лошадях, в ладьях, на верблюдах посольства разных страной народов, знакомясь с жизныо и политическими порядками разных стран, знакомя их со своим собственным опытом. Таким образом, мир издревле был стянут крепкими и разнообразными связями и порой горьким опытом, порой через радостные открытия приобщался ко всему тому, чем владело тогдашнее человечество, включая и дипломатические традиции.
А традиции эти также исчислялись столетиями. От 1296 года до новой эры доходит до нас первый дипломатический документ - договор о мире и любви, союзе и взаимопомощи между египетским фараоном Рамзесом II и хеттским царем Хаттушилем III. Он провозгласил «:мир и братство на все времена» между двумя рабовладельческими державами. Обе стороны обещались помогать друг другу против общих врагов, выдавать взаимно политических перебежчиков. Договор призывал проклятие богов ма головы тех нынешних и будущих египетских и хеттских правителей, которые попытаются нарушить договор. Обе стороны торжественно обменялись текстами договоров, которые были по-египетски и по-хеттски начертаны на серебряных досках. Оба экземпляра скрепили государственными печатями и подписями монархов. Заключение договора сопровождалось энергичной перепиской сторон, обоюдными посольствами, переговорами в столицах Египта и Хеттского царства. Венчался договор династическим браком.
Это было видимое, письменное, известное последующим поколениям начало, а затем последовала долгая и богатая история развития и совершенствования дипломатической практики опытом многих государств и народов. И в центре этой практики извечно стояли вопросы воины и мира. «Bcllurn nullum nisi justum» («Нет войны, кроме войны законной»),- говорили древние римляне. Русская летопись спустя столетия возгласила: «Рать стоит до мира, а мир до рати. А между ратью и миром шла напряженная политическая работа, и работу эту IKVIH древние и средневековые дипломаты. Уже во втором тысячелетии до новой эры в Египте существовала инициальная профессия людей, посылаемых за границу для поддержания мирных связей с соседними государст-п.'шн. В 546 году до новой эры государства Срединного Китая заключили между собой договор о мирном улаживании возникающих межгосударственных споров. Древний Рим заключал на протяжении своей истории десятки, сотни договоров, регулирующих отношения с окрестными странами. Геродот упоминает переговоры лидийского царя Креза с послом ионийских греков Би-алтом, в ходе которых тот старался побудить царя Лидии установить мирные отношения с ионийскими островитянами. А сколько мирных договоров, дипломатических усилий донесла до нас история древней Эллады. Любопытно, что сведения о древней дипломатии содержатся и в Библии. Ее тексты донесли до нас цель одного из посольств Древней Иудеи в Рим. Иудейские послы заявили в римском сенате: «Ионафан-первосвященник и народ иудейский прислали нас, чтобы восстановить дружбу с вами и союз по-прежнему». Золотой венец и пальмовая ветвь посылались правителями друг другу в знак «полного мира». Системы многочисленных посольств, частых переговоров, союзных соглашений, разнообразных мирных договоров, перемирий были свойственны не только Древнему Египту, античным Риму и Греции. Широко известна дипломатическая практика Карфагена, Древней Армении, Персии, Понтийского царства, Нумидни, Македонского царства.
Изощренную дипломатическую систему разработала Византия, которая активно использовала дипломатию в своих отношениях с Болгарией, Венецией, Пизой, Персией, Арабским халифатом, гуннами, аварами, Хазарским каганатом. А те с успехом овладевали византийским дипломатическим опытом.
И трудно себе представить, чтобы вся эта огромная, веками разработанная дипломатическая практика не становилась достоянием тех народов, которые выходили из племенного бытия и вставали на путь создания начальной государственности. «Каждому историческому типу классового общества, - говорится в одной из советских обобщающих работ по истории международного права,- соответствует свой тип государства и права. Это относится и к международному праву, зарождение которого непосредственно связано с возникновением государства и осуществлением им внешних функций». Раскрывая смысл международных отношений, К. Маркс отмечал, что они по своей сути вторичные и третичные, вообще производные, перенесенные, непервичные производственные отношения» \ В. И. Ленин также обращал внимание на то, что «выделять «внешнюю политику» из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль»2. Ф. Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», анализируя закономерности перехода от первобытно-общинного строя к раннеклассовому обществу, выявил, что именно на этапе «военной демократии», когда общинные отношения уступают место возрастающей роли вождей, дружин, начинаются далекие грабительские походы, родовой строй превращается в организацию для грабежа а угнетения соседей, а органы его власти становятся орудиями господства и угнетения, направленными против собственного народа. Именно в это время зарождаются войны как социальное явление, которое отражает интересы складывающегося господствующего класса, и закладываются основы государственной дипломатической службы.
Поэтому понятно, что даже скупые, единичные свидетельства о дипломатии древних руссов следует расценивать не как случайные, не сцепленные друг с другом исторические факты, а как признаки пусть еще неразвитой, примитивной, но уже дипломатической практики складывающегося государства, которая возникала и оформлялась на фоне мирового многовекового дипломатического опыта, переходящего от формации к формации, от государства к государству.
***
Первые сведения о дипломатической практике восточных славян, предков киевских руссов, относятся к V-VI векам н содержатся, с одной стороны, в русской летописи, с другой - в византийских источниках. Многим памятно знаменитое место из «Повести временных лет» о легендарном основателе города Киева Кие, его братьях Щеке и Хориве и их сестре Лыбеди. Приведем его полностью: «И быша 3 братья: единому имя Кий, а другому Щекъ, а третьему Хоривъ, и сестра ихъ Лыбедь. Седяше Кий на горе, где же ныне увозъ Бори-чевъ, а Щекъ седяше на горе, где же ныне зовется Ще-ковица, а Хоривъ на третьей горе, от него же нрозвася Хоревица. И створиша градъ во имя брата своего ста-рейшаго, и нарекоша ему имя Киевъ. Бяше около града лесъ и боръ великъ, и бяху ловяща зверь, бяху мужи мудр и смыслени, нарицахуся поляне, от них же есть поляне в Киеве и до сего дне. Ини же, не сведуще, рекоша, яко Кий есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевозъ тогда с оная стороны Днепра, тем глаго-лаху: на перевозъ на Киевъ. Аще бо бы перевозникъ Кий, то не бы ходилъ Царюгороду; но се Кий княжа ше в роде своемъ, приходившю ему ко царю, якоже сказа-ють, яко велику честь приялъ от царя, при которомъ приходивъ цари. Идущу же ему вспять, приде къДунаеве, и възлюби место, и сруби градокъ малъ, и хотяше сести с родом своимъ, и не даша ему ту близъ живущий; еже и доныне наречють дунайци городище Кис-вецъ. Киеви же прншедшю въ своей градъ Киевъ, ту животъ свой сконча; и братъ его Щекъ и Хоривъ и сестра их Лыбедь ту скончащася».
Долгие годы принято было считать, что весь этот текст повествует о некой легенде основания Киева, что имена героев этой легенды вымышленны и сами они никогда не существовали в действительности. Но в последнее время среди ученых все чаще раздаются голоса в пользу того, что в основании этого текста лежат достоверные исторические факты. Эту точку зрения наиболее полно выразил академик Б. А. Рыбаков. Он обратил внимание на определенную связь записи с историей противоборства актов, предков славяно-руссов, с Византийской империей в V - VI веках, после возрождения славянских земель между нашествиями гуннов и азаров.
Это было время, когда началось мощное движение славянских, в том числе и поднепровских племен, в южном направлении. Этот грандиозный колонизационный поток хлынул на Балканский полуостров и через Дунай проник в пределы Византийской империи. Тщетно император Анастасий и блистательный Юстиниан старались воспрепятствовать этому мощному давлению. По существу на северных границах империи шла непрекращавшаяся война, и в огне этой войны сгорали византийские легионы, сдавались иа милость победителей и брались штурмом греческие пограничные крепости; опасность нависала над самой столицей империи - Константинополем. Византийские авторы того времени с тревогой пишут о рейдах славян во Фракию, об их регулярных вторжениях за Дунай и о бедственном положении балканских владений Византии.
Во время большой славяно-византийской войны 550-551 годов славяне подступили к стенам Константинополя, а в конце VI века они предприняли несколько попыток овладеть византийской столицей.
Бурлящий, воинственный, входящий в пору созревания своих государственных образований славянский мир со всех сторон обступал балканские земли Византии. Положение стало угрожающим. И тогда верный своим дипломатическим традициям отношений с «варварским» миром Константинополь решил поставить себе на службу ьоенную мощь славянских племен, сделать их не врагами, а союзниками, привлечь их вождей золотом и привилегиями на свою сторону, купить их верность, загородиться славянскими поселениями от начавшегося натиска аваров на византийские границы с севера и северо-запада, а позднее - болгар с северо-востока. К славянским вождям пошли посольства с богатыми дарами; переговоры нередко кончались согласием славян расселиться в землях Византии и взять на себя пограничную службу. Ежегодными данями откупалась империя от славян за эти услуги.
Начался и наем славянских отрядов в императорскую армию. Нередко славяне несли службу в дунайских крепостях Византии. Особенно активно эту политику проводило византийское правительство при Юстиниане I. Известно, например, что именно в правление этого императора, около 533 года, один из императорских военачальников, носивший славянское имя Хпльбудий, был направлен на Дунай для обороны тамошней границы от славян.
Вторично обращается Юстиниан к антам в 546 году; он направляет к ним посольство, предлагает занять одну из крепостей на Дунае и взять на себя оборону здешних мест.
И все же грекам не удалось полностью сдержать этот славянский натиск: то здесь, то там вдруг открывалась граница, и лавины славянских воинов, круша сопротивление императорских легионов, предводительствуемых известными полководцами, подходили под стены Константинополя.
Так в войнах, переговорах, соглашениях мужала древнеславянская дипломатия, набиралась векового опыта, который прежде всего был аккумулирован в дипломатической системе Византийской империи.
Вот теперь, видимо, и настало время вернуться к нашему тексту из «Повести временных лет». Опустим из него то, что относится к основанию Киева, и обратим внимание на, так сказать, внешнеполитическую сторону дела.
Любопытно, что сам летописец прекрасно понимает: события, о которых он пишет, уходят в седую древность и потому туманны, неясны; эту неясность он, впрочем, не берется опровергнуть, но вот один момент для него абсолютно бесспорен: как же Кий мог быть перевозчиком на Днепре, вопрошает он, если он ходил в Константинополь, был принят тамошним «цесарем», получил от него «велику честь», затем, идя восвояси, попытался остановиться и закрепиться на Дунае и даже срубил там «градокъ малъ», но местные жители выбили оттуда Кия, и он вернулся в свой родной город на Днепре? Все это факты для летописца совершенно недискуссионные, и именно эти факты, во всяком случае по внешней канве событий, совпадают со сведениями византийских хронистов, рассказавших о войнах, мирах, союзах византийских императоров со славянами. А учитывая, что русский летописец не назвал нам имя императора, кото-, рый принимал Кия, можно считать, что это был не Юстиниан, дела и имя которого автору были хорошо известны (что видно из других его записей), а менее значительная фигура, относящаяся к доюстиннанову времени,- возможно, как считает Б. А. Рыбаков, император Анастасий,- и дата заключения союза между по-лянскнм князем и византийским императором может относиться к концу V - первой трети VI века. Кстати, к этому же времени, по данным советских археологов, относятся находки на Старокиевской горе и на холмах, прилегающих к Подолу. Это следы укрепления того времени, монеты чеканки периода Анастасия и Юстиниана, большой каменный алтарь языческого святилища, керамика, датируемая тем же временем. А это значит, что в тот период Киев уже существовал как крепость, город на великом водном пути по Днепру, который контролировал дороги, идущие с севера на юг, в Причерноморье и далее - в Подунавье.
Но вернемся к Кию. По данным летописи, он был принят императором и получил от него «велику честь», что на языке византийской дипломатии может означать только одно: Кий заключил, как и прочие «варварские» вожди, кого посулами, подарками, подкупом привлекали греки к себе на службу, договор о союзнических обязательствах по отношению к Византии и попытался на Дунае этот договор осуществить, но потерпел неудачу.
Поэтому с большой долей вероятия можно считать сведения о Кие известием не только о появлении у по-днепровских славян в V-VI веках новой эры княжеской власти, дружины, силами которой («родом своим») Кий и намеревался закрепиться на Дунае, но и первым сведением о зарождении русской дипломатии: восточнославянский князь вел переговоры в константинопольском дворце и заключил с империей договор.
Мы можем представить себе, как гость из далекого Киева был принят императором, как он зачарованно смотрел на великолепие дворцовых покоев, пышность и богатство византийских одежд, на такой далекий и недоступный для северного «варвара» мир; как на золотом блюде он и сопровождавшие его люди получили денежное содержание, а по окончании приема - богатые дары. Кий мог в обмен предложить лишь одно, в чем остро нуждался в грозных V-VI столетиях константинопольский двор,-военную силу, мечи своей дружины.
Но этот факт, относящийся к V - VI векам, не является ни единичным, ни уникальным. Удивительно дружно, в согласии с русским летописцем византийские авторы сохранили для нас и другие сведения о дипломатических контактах славянских племенных союзов как между собой, так и с соседними народами. Межплеменные ссоры прекращались, и объединенное славянское войско шло на Константинополь. Прокошш Кесарийскпй сообщил, что в своей борьбе с Византией два мощных восточно-славянских племенных союза - антов и скла-впнов - нередко договаривались между собой о совместных действиях.
В середине VI века Византия вела изнурительную войну с готами, и вот в 548-549 годах, во время самого разгара военных действий готского военачальника Тоти-лы против византийской армии, объединенная рать славян вновь, уже в который раз, перешла Дунай. Оценивая это событие и отражая, видимо, уже сложившуюся относительно этого факта распространенную точку зрения, Прокопий Кесарийский записал в своей книге «Война с готами»: «Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на римлян (византийцев) с тем, чтобы императору было невозможно хорошо организовать войну против готов, будучи связанным борьбой с этими варварами». На удар Византия ответила ударом: константинопольские дипломаты попытались склонить к борьбе против славян соседствующий с ними племенной союз гепидов. Посольство гепидов прибывает в Константинополь, и гепиды заключают с империей антиславянскпй союз, подкрепленный клятвенными заверениями и императора, и послов. И вскоре армия гепидов выступает в поход.
Это сведения, лежащие, так сказать, на поверхности, а сколько за ними было тайных переговоров, скрытых от глаз современников посольств, подкупов, поднесений дорогих подарков славянским и гепидским вождям. И выступали в этой сложной дипломатической борьбе, как равные с равными, Византия, государство готов, славянские племенные союзы, племенной союз гепндов,
Другой греческий историк - Менандр Протиктор. - рассказал в своем труде о попытке антов в период, противоборства с Аварским каганатом на время приостановить военные действия, чтобы обменяться пленными.
Это было тяжелое время для восточных славян. Не успели они оправиться от гуннского нашествия, которое задело их лишь северным крылом, как надвинулась новая опасность: из восточных глубин через северное Причерноморье в Европу стали продвигаться мощные орды аваров. Они прошли огнем и мечом через попавшиеся на их пути земли антов и осели в Паннонии, основав там свое государство - Аварский каганат. В течение почти двух с половиной веков, до их разгрома франками Карла Великого, авары представляли грозную силу а Восточной Европе, неоднократно угрожали Константинополю, тиранили некоторые подвластные им славянские земли. «Владетели антские приведены были в бедственное положение,- писал Менандр Протиктор.- Авары грабили и опустошали их землю».
С горечью русский летописец вспоминал в «Повести временных лет» об этих тяжких годах, выведя аваров под именем обров и рассказав, как они «прнмучпвали» славян, в частности племя дулебов, и досаждали Византин в царствование императора Ираклия, т. е. в начале VII века: «:Въ си же времена быша и обри, иже ходнша на Ираклия царя и мало его не яша1. Си же обри воеваху на словенех, и прнмучиша дулебы, сущая слове-ны, и насилье творяху жснамъ дулебьскимъ: аще поехати будяше обърину, не дадяшс въпрячи коня ни вола, но веляше въпрячи 3 ли, 4 ли, 5 ли женъ в телегу и повести обърена, и тако мучаху дулебы. Быша бо объре теломъ велици и умомъ горди, и богъ потреби я, и помроша вен, и не остася ни единъ объринъ. И есть притъча в Руси и до сего дне: погибоша аки обре; их же несть племени пи наследъка».
Но пока сгинули авары, много несчастья принесли они славянским землям, и анты вели с ними нескончаемые войны за свою независимость.
В 560 году, как сообщил Менандр Протиктор, к аварам было отправлено антское посольство во главе с Мег замиром. Он должен был договориться с аварами о перемирии для обмена пленными. Держал себя Мезамир гордо и независимо, и по наущению одного из влиятельных советников авары решили расправиться с этим очень видным среди антов вождем. Переговоры были грубо прерваны, и посол был убит, что явилось в те времена, как и позднее, делом неслыханным. Это нарушение аварами посольского статуса Мезамира настолько поразило греческого автора, что он записал: «Авары уклонились от должного к лицу посланника уважения, пренебрегли правами и убили Мезамира… С тех пор,- закончил эту историю Менандр,- авары стали еще больше разорять землю антов, не переставали грабить ее и порабощать жителей».
Мы не знаем подробностей этой трагедии, приключившейся с первым нам известным официальным древ-неславянским послом, но можем лишь предположить напряженный характер переговоров, упорство посла и ярость его противников. По-видимому, по странной случайности имя Мезамира включало в себя составной частью слово «мир», издревле использовавшееся при образовании старославянских языческих имен.
Упорнее оказалось сопротивление аварам со стороны племенного союза склавинов, и удачливее - склавинские дипломаты. Тот же Менандр рассказывает, что, не сумев подчинить1 себе подунайских славян силой, аварский каган Баян отправил к их вождю Да врите посольство си к тем, кто стоял во главе склавинского парода*. Каган потребовал, чтобы славяне покорились аварам и обязались платить им дань. Но Даврита ответил горделиво, достойно и поэтично: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот, человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашим, а мы чужим привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи». Склавнны сохранили CDL-ю независимость в страшных тисках нападений - со стороны и аваров, и Византии. И можно думать, что дипломатические усилия склавинов сыграли немаловажную роль в этом успешном сопротивлении. внешним врагам.
И еще не раз позднее сообщали византийские хронисты об участии антов и склавинов в дипломатических переговорах, о заключении ими договороз с соседями, о получении славянскими вождями подарков в обмен \гл предоставляемую военную помощь. Греческий автор Маврикий Стратег писал, что задаривание вождей славянских племенных союзов использовалось византийской дипломатией как обычная практика; другой автор, Феофилакт Симокатта, сообщил, что в VI веке анты стали «союзниками римлян», т. е. византийцев, в борьбе с аварами. А это означало, что антские вожди пошли на определенное соглашение с константинопольским двором. Византийцы и позднее, в VI - VII веках, выплачивали антам ежегодные денежные средства за сохранение такого рода союза, предоставляли им в виде Е;ОМ-пенсации земли для расселения, отдавали во владение крепости на Дунае в обмен на обязательства охранять северные границы империи от набегов кочевников.
Итак, не в X веке зародилась русская дипломатия. Корни ее уходят в седую старину, во времена первых веков новой эры, когда, развивая свое хозяйство, строя новые социально-экономические отношения, отчаянно отстаивая свою свободу и независимость в борьбе с врагами и осуществляя, в свою очередь, военное давление на богатые земли Византийской империи, славяне овладевали вековыми дипломатическими стереотипами. Они уже знали посольские обычаи, бывали в Константинополе, вели переговоры со своими соседями, были знакомы с таким древним условием перемирий, как обмен пленными, овладели и такой известной в то время традицией союзных отношений «варваров» с Византией, как получение подарков, ежегодных денежных откупных сумм. По-видимому, знали они и тайные посольства, и тайные договоры, как, например, договор с готами. И уже в эти отдаленные времена древнеславянскне дипломаты почувствовали, какой опасной была их служба. Порой посол ради интересов своего народа шел на смерть. Все это было ведомо предкам руссов, и все, что знал мир в пору перехода от первобытно-общинных отношений к классовому обществу и к государству, знали, как мы убедились, и они. Й пусть фрагментарны сведения о дипломатических контактах древних славян, но они существовали и подготовили позднейшую дипломатическую историю нашего народа.
2. «Чудеса» в Причерноморье и первые договоры Руси с греками
Со времени гибели Мезамира прошло три с лишним столетия, прежде чем мы встречаемся с очередным упоминанием о дипломатии древних руссов. Но значит ли это, что жизнь в восточно-славянских землях стояла на месте?
В течение этих столетий в землях восточных славян проходили бурные социально-экономические процессы, шло формирование конфедераций племен: зарождались будущие княжества, в племенной среде все более четко выделялась княжеская дружина, рубились грады, становившиеся не только центрами ремесла и торговли, но и важными крепостями на водном пути по Днепру, Днестру и другим славянским рекам. Русские дружины отправлялись в далекие и рискованные военные походы.