— Вполне возможно! — отозвался Тернер. — Самый капризный серый медведь едва ли нашел бы для себя убежище лучше. Но надо посмотреть, действительно ли он там, и, если это и так, ничего не поделаешь: не отказываться же нам от спасения только из-за гризли, который любит пожить с комфортом. Попросим его перевезти мебель на другую квартиру.
— Да ведь придется стрелять. Индейцы услышат.
— Известный риск, конечно, есть. Но лишь бы прогнать медведя. Тогда мы закроем дупло валяющейся дверью, и вряд ли индейцы легко откроют наше убежище. Что, ребята, готовы ли ваши ружья?
— Разумеется! — в одно слово ответили Джордж и Гарри. Но Джон все еще недоверчиво осматривался вокруг, и его спутники отлично понимали, что старый, опытный охотник, прославившийся своей храбростью, имеет причины для беспокойства. Вряд ли дело касались только возможной схватки с медведем: как ни свиреп и крепок на лапу грозный медведь Скалистых гор, едва ли Джон побоялся бы стычки с ним, тем более что на помощь ему не замедлили бы прийти остальные товарищи, отличные стрелки.
— Что вы ищете там наверху? — осведомился Тернер.
— Думается мне, — ответил индейский агент, — что хозяин квартиры, которую мы хотим захватить, сидит не в дупле, а, скорее, где-нибудь на ветвях этого или другого дерева.
— Тем лучше! Легче будет завладеть его берлогой! — весело откликнулся Гарри.
— Попробуем по крайней мере, — закончил совещание Джон. — Гарри и Джордж, тащите этот кусок коры. Узнаем, подходит ли он к отверстию. А мы с вами, Тернер, пойдем вперед. Не зевайте, ребята!
С этими словами траппер шаг за шагом стал двигаться к дереву, пока не остановился у самого дупла.
— Берлога абсолютно свободна! Старый когтистый Джонатан где-то в другом месте, — сказал индейский агент, — и мы можем сейчас же занять его квартиру. А когда он вернется, мы ему скажем, что он опоздал и, если хочет, пусть повесится с досады. У кого, ребята, есть в запасе лучина? У тебя, Джордж? Ну так зажигай! Вступаем во владение нашим дворцом!
МЕДВЕЖЬЯ БЕРЛОГА
ОСАДА
— Да ведь придется стрелять. Индейцы услышат.
— Известный риск, конечно, есть. Но лишь бы прогнать медведя. Тогда мы закроем дупло валяющейся дверью, и вряд ли индейцы легко откроют наше убежище. Что, ребята, готовы ли ваши ружья?
— Разумеется! — в одно слово ответили Джордж и Гарри. Но Джон все еще недоверчиво осматривался вокруг, и его спутники отлично понимали, что старый, опытный охотник, прославившийся своей храбростью, имеет причины для беспокойства. Вряд ли дело касались только возможной схватки с медведем: как ни свиреп и крепок на лапу грозный медведь Скалистых гор, едва ли Джон побоялся бы стычки с ним, тем более что на помощь ему не замедлили бы прийти остальные товарищи, отличные стрелки.
— Что вы ищете там наверху? — осведомился Тернер.
— Думается мне, — ответил индейский агент, — что хозяин квартиры, которую мы хотим захватить, сидит не в дупле, а, скорее, где-нибудь на ветвях этого или другого дерева.
— Тем лучше! Легче будет завладеть его берлогой! — весело откликнулся Гарри.
— Попробуем по крайней мере, — закончил совещание Джон. — Гарри и Джордж, тащите этот кусок коры. Узнаем, подходит ли он к отверстию. А мы с вами, Тернер, пойдем вперед. Не зевайте, ребята!
С этими словами траппер шаг за шагом стал двигаться к дереву, пока не остановился у самого дупла.
— Берлога абсолютно свободна! Старый когтистый Джонатан где-то в другом месте, — сказал индейский агент, — и мы можем сейчас же занять его квартиру. А когда он вернется, мы ему скажем, что он опоздал и, если хочет, пусть повесится с досады. У кого, ребята, есть в запасе лучина? У тебя, Джордж? Ну так зажигай! Вступаем во владение нашим дворцом!
МЕДВЕЖЬЯ БЕРЛОГА
В стволе колоссального, очевидно, насчитывающего не одну тысячу лет дерева имелась настоящая пещера, настолько обширная, что при нужде в ней свободно разместилось бы добрых две дюжины людей. Стенки были покрыты наплывами и лишаями, а потолка при слабом свете лучины не было видно.
Надежда найти внутри какие-либо предметы домашнего обихода, по которым можно было бы определить, кто был последним обитателем гигантского дупла, не оправдалась. По-видимому, люди давно, уже много лет тому назад покинули пещеру, которая стала логовом медведя. От него-то было немало следов: пол пещеры буквально оказался завален костями обитателей лесов Ларами, попавших в зубы гризли. И хотя не было ни одной кости, которая не была бы обглодана дочиста, в берлоге стоял запах гнили.
— Смотрите! Ведь это лестница! — изумленно воскликнул Джон, первый обративший внимание в одном углу на массивное сооружение из двух бревен с перекладинами.
— Судя по тонкости и изяществу работы, я бы не удивился, если бы эту лестницу соорудил мистер Гризли! — засмеялся Бэд Тернер. — Хотел бы я знать, однако, на кой черт служила лестница обитателям пещеры?
— Расследуем после! — отозвался нетерпеливо Джон. — Бросьте, теперь нам не до лестницы. Лучше помогите пристроить дверь, чтобы, когда вернется гризли, он не мог проникнуть внутрь.
— Не слишком ли ты торопишься, дружище? Ты не подумал, что у нас нет никакой провизии и если придется отсиживаться тут, то долго мы не высидим, — сказал предусмотрительный Бэд Тернер.
— Уж не собираетесь ли вы, шериф, заняться охотой? — удивился Гарри.
— Нет, — ответил шериф, — об охоте, разумеется, нечего и думать. Но вокруг нас должны валяться сотни шишек кедра. На безрыбье и рак рыба, и когда нет ничего другого, то и кедровыми орехами можно пропитаться отлично. Так приспосабливайте же дверь, да подоприте ее чем-нибудь, чтобы гризли не мог свалить ее лапой.
Гарри и Джон, держа ружья наготове, выскочили из пещеры и прежде всего собрали значительный запас— мясистых лепешек кактуса, мякоть которых настолько пропитана водой, что может отлично утолять жажду. Затем без малейшего труда они собрали огромное количество богатых орехами шишек горной пинии, и тут индейский агент остановился, услышав подозрительный шорох. Прислушавшись, он со всех ног бросился к убежищу, Гарри — без оглядки за ним, будто их преследовал злой дух. Вскочив внутрь берлоги, охотники немедленно закрыли выход и схватились за ружья.
— Что вы обнаружили, Джон? — осведомился шериф.
— Сам не знаю еще, что именно, но ясно слышал приближающийся к нам шум, — ответил встревоженным голосом индейский агент. — То ли наши друзья индейцы, то ли добродетельный отшельник, косолапый хозяин. Может, он уже знает, что мы перебрались сюда, и хочет нанести нам визит и потребовать плату за квартиру.
— Поцелует пробой и отправится домой! — засмеялся Джордж. — Мы с шерифом так забаррикадировали вход, что в одно мгновение можно запереть его, и гризли напрасно обломает себе когти, пытаясь пробраться сюда.
В разговор вмешался Бэд Тернер.
— А меня, — сказал он, — уж очень занимает эта лестница. Посмотрите, Джон, где она кончается. Хотя очень темно, но можно различить расселину. Надо быть дураком, чтобы пристроить лестницу, по которой некуда подниматься. Ведь не вздумалось же бывшим обитателям этой берлоги ради развлечения соорудить гимнастический снаряд. Я думаю, что над нашей пещерой имеется, так сказать, второй этаж. Надо бы обследовать…
— Вот я сейчас…
Младший из трапперов, словно кошка, забрался по лестнице на самую верхушку, по пути раза два или три стукнувшись головой о выступы стен. Эти толчки, впрочем, доказывали только, что у охотника череп был гораздо прочнее, чем истлевшая древесина дупла. Сверху на оставшихся внизу охотников посыпалась целая туча древесной пыли, большие куски высохших древесных грибов и кучи столь же сухой плесени.
Едва пыль рассеялась, стало возможным разглядеть, что в потолке имеется отверстие, прикрытое сделанным из досок щитом. Гарри без труда сдвинул щит в сторону и оказался на втором этаже новой квартиры, то есть в верхней части дупла. Это помещение было значительно меньше нижнего, но достаточно просторно и к тому же освещено некоторым подобием двух окон.
Последовавшие за Гарри охотники увидели, осматривая новое помещение, что по стенам, на полках, стояли готовые развалиться большие сундуки. Кроме сундуков, они нашли четыре старинных ружья и топор, покрытый толстым слоем ржавчины, большие бизоньи рога, в которых по всем признакам должен был находиться запас пороху.
— Как вам все это нравится? — заговорил Бэд Тернер. — Должно, мы и впрямь попали в разбойничье гнездо.
— Бандиты, говорят, ограбили золотоискателей Ларами на колоссальные суммы, — вмешался Джордж. — А что, если эти сундуки полны золотых самородков?
— Не жадничай! — отозвался Гарри. — За хороший окорок и свежеиспеченную лепешку я охотно бы отдал сейчас целый кошелек золота, а чтобы быть подальше отсюда, в лагере генерала Честера, я отдал бы, пожалуй, и целый пуд.
— Все-таки посмотреть надо бы!
Трапперы приступили к осмотру имущества прежних обитателей жилища. Сбить крышки с ящиков не представляло ни малейшего труда. Но тщетно Джордж переходил от сундука к сундуку: в первых шести из них нашлось только порядочное количество полуистлевшего тряпья, большие сапоги, употребляемые рудокопами, масса пустых бутылок из-под виски, кое-какие инструменты, несколько мешков пороху и свинцовых пуль. И только в седьмом под грудой тряпок отыскалось то, о чем мечтал Джордж: там было около тридцати сравнительно мелких кусочков самородного золота, по весу несколько больше килограмма. Имея в виду, что эти самородки должны были стоить не менее тысячи долларов, охотники могли быть довольны столь неожиданно попавшим в их руки кладом. Но радость находки отравляло сознание того опасного положения, в котором пребывали беглецы, каждую минуту ожидавшие появления на сцене индейцев.
— Поделим поровну! — тоном безапелляционного судьи решил судьбу клада Бэд Тернер. — Во-первых, это бесхозное имущество, если не считать хозяином гризли. Но ввиду постоянно совершаемых им злодейств я объявляю его лишенным состояния и всех имущественных прав. Во-вторых, те, кто спрятал это золото, добыли его явно противозаконным путем, ограбив золотоискателей. Ну, словом, ребята, долго разговаривать нечего! Бери каждый свою долю и прячь как кто умеет. Если вывернемся, то это золото может нам очень пригодиться. Кстати, Джон, взгляните-ка на эти ружья. Что скажете?
— Скажу, что теперь таких ружей в прерии не найти. Даже индейцы запасаются магазинками. Но, насколько я могу судить, сохранились эти ружья великолепно, пороху, пуль и пистонов достаточно, бьют они на двести пятьдесят и даже триста метров, так что, если нас откроют индейцы, то, право же, эти ружья окажутся для нас полезнее, чем золото, с которым ничего не сделаешь. — Джон прервал свои слова неопределенным восклицанием, выдававшим его тревогу:
— Ух! Странно! Вы ничего не слышите? Что за шум?
— Покуда ничего. А что?
Не отвечая старый охотник прильнул ухом к стволу дерева и прислушался.
— Я не ошибся, — прошептал он, давая знак товарищам сохранять полное молчание. — Наш косматый хозяин, как я и думал, должно быть, совершал увеселительную прогулку по поднебесью, забравшись на самую верхушку дерева. Теперь, чем-то обеспокоенный, он спускается вниз.
— Но ведь все говорят, будто взрослые медведи настолько тяжелы, что не могут вскарабкаться высоко?
— Не верьте бабьим сказкам, шериф. Нет в мире бестии более ловкой, чем гризли. Они так лазят по деревьям, что им любая обезьяна позавидует. Я лично застрелил одного, когда он находился на высоте добрых шестидесяти метров на ветвях секвойи. Вот и наш хозяин, должно быть, большая лакомка и лазил на верхушку дерева в поисках молодых шишек. Он уже близок, и, кажется, его можно будет увидеть в одно из наших окошек.
В самом деле, минуту спустя, осторожно выглядывая сквозь узкую расселину, беглецы могли отлично видеть находившегося на одной из гигантских ветвей их дерева медведя. Это было великолепное животное больше двух с половиной метров длиной, с густой и курчавой шерстью темно-серого цвета. Медведь очень быстро спустился и стал возиться около забаррикадированного входа в свое логово. Он свирепо рычал, работал зубами и когтями с таким усердием, что даже строитель баррикады шериф Голд-Сити стал сомневаться, долго ли дверь выдержит напор медведя.
— Эх, какого дурака мы сваляли! — ударил себя по лбу Джон.
— В чем дело? — осведомился Бэд Тернер.
— Да если бы мы теперь впустили медведя в нижнюю пещеру, втащили сюда лестницу, то медведь был бы для нас совершенно безопасен, с ним мы могли бы справиться в любой момент. И в то же время присутствие медведя в дупле совершенно отведет подозрения индейцев, если бы они добрались до берлоги, что весьма возможно.
— Да кто же знал, — возразил шериф, — что дупло имеет два этажа? Но, собственно говоря, я нахожу идею очень резонной, а осуществить ее нетрудно и сейчас. Втащим наверх всю нашу провизию, а я ослаблю нашу баррикаду настолько, что через пять минут наш почтенный домовладелец восстановит свои законные права. А когда нам удастся избавиться от индейцев, мы всегда сумеем всадить и в его упрямую башку пару свинцовых шариков. В самом деле, такой медведь, как наш, даст добрых четыреста килограммов мяса.
— А какие у него окорока! — с явным восхищением отозвался Гарри.
Сказано — сделано. В одну минуту весь небогатый запас провизии был перетащен наверх, а тем временем шериф Голд-Сити торопливо разбросал кости животных, которыми был загроможден вход, и отодвинул в сторону засовы и подпорки, поддерживающие дверь.
Едва Бэд Тернер поднялся по лестнице на второй этаж и помог втащить лестницу, как медведь, справившийся наконец с дверью, испустил, должно быть в знак удовольствия, протяжный рев и кубарем вкатился в свою берлогу. Там, почуяв близкое присутствие людей, он заметался из стороны в сторону, поминутно становясь на дыбы и даже пытаясь залезть наверх. Гризли, поднявшись на полтора-два метра, каждый раз срывался и гулко шлепался на пол.
Разумеется, все эти манипуляции топтыгин сопровождал свирепым рычанием и ударами могучих лап по стенам пещеры. Но единственным результатом его усердия было то, что нижняя пещера оказалась буквально засыпана древесной гнилой пылью и эта пыль заставила медведя раскашляться и расчихаться.
Тем временем находившиеся в полной безопасности беглецы, давно почувствовавшие голод, принялись за скромную трапезу, не обращая никакого внимания на возившегося внизу неугомонного «домовладельца». К полному удовольствию, у трапперов оказался в достаточном количестве табак, и, насытившись, они принялись преспокойно курить. Потом они устроили из принесенных с собой одеял и найденного в сундуках тряпья постели и расположились на отдых, как будто были за тысячу километров от разыскивающих их индейцев.
Должно быть, и гризли утомила возня. Он скоро затих и, по-видимому, последовав примеру своих квартирантов, улегся отдыхать.
Заглянув сквозь люк вниз, Бэд Тернер увидел могучее животное прямо под собой. Медведь лежал, прикрыв передними лапами нос.
— Ну, — промолвил, улыбаясь, Бэд Тернер, — если мне понадобится нанимать сторожа, я не возьму этого лодыря. Он спит так спокойно, как будто мы не поручали ему сторожить наш дом от индейцев…
Шериф прилег, и скоро дремота одолела и его. Товарищи давным-давно уже спали. Через четверть часа Бэд Тернер приподнялся на локте, к чему-то прислушиваясь.
В это мгновение в непосредственной близости от убежища трапперов прогрохотал ружейный выстрел.
— А, дьяволы! — выругался Бэд Тернер. — Не дадут подремать как следует…
Надежда найти внутри какие-либо предметы домашнего обихода, по которым можно было бы определить, кто был последним обитателем гигантского дупла, не оправдалась. По-видимому, люди давно, уже много лет тому назад покинули пещеру, которая стала логовом медведя. От него-то было немало следов: пол пещеры буквально оказался завален костями обитателей лесов Ларами, попавших в зубы гризли. И хотя не было ни одной кости, которая не была бы обглодана дочиста, в берлоге стоял запах гнили.
— Смотрите! Ведь это лестница! — изумленно воскликнул Джон, первый обративший внимание в одном углу на массивное сооружение из двух бревен с перекладинами.
— Судя по тонкости и изяществу работы, я бы не удивился, если бы эту лестницу соорудил мистер Гризли! — засмеялся Бэд Тернер. — Хотел бы я знать, однако, на кой черт служила лестница обитателям пещеры?
— Расследуем после! — отозвался нетерпеливо Джон. — Бросьте, теперь нам не до лестницы. Лучше помогите пристроить дверь, чтобы, когда вернется гризли, он не мог проникнуть внутрь.
— Не слишком ли ты торопишься, дружище? Ты не подумал, что у нас нет никакой провизии и если придется отсиживаться тут, то долго мы не высидим, — сказал предусмотрительный Бэд Тернер.
— Уж не собираетесь ли вы, шериф, заняться охотой? — удивился Гарри.
— Нет, — ответил шериф, — об охоте, разумеется, нечего и думать. Но вокруг нас должны валяться сотни шишек кедра. На безрыбье и рак рыба, и когда нет ничего другого, то и кедровыми орехами можно пропитаться отлично. Так приспосабливайте же дверь, да подоприте ее чем-нибудь, чтобы гризли не мог свалить ее лапой.
Гарри и Джон, держа ружья наготове, выскочили из пещеры и прежде всего собрали значительный запас— мясистых лепешек кактуса, мякоть которых настолько пропитана водой, что может отлично утолять жажду. Затем без малейшего труда они собрали огромное количество богатых орехами шишек горной пинии, и тут индейский агент остановился, услышав подозрительный шорох. Прислушавшись, он со всех ног бросился к убежищу, Гарри — без оглядки за ним, будто их преследовал злой дух. Вскочив внутрь берлоги, охотники немедленно закрыли выход и схватились за ружья.
— Что вы обнаружили, Джон? — осведомился шериф.
— Сам не знаю еще, что именно, но ясно слышал приближающийся к нам шум, — ответил встревоженным голосом индейский агент. — То ли наши друзья индейцы, то ли добродетельный отшельник, косолапый хозяин. Может, он уже знает, что мы перебрались сюда, и хочет нанести нам визит и потребовать плату за квартиру.
— Поцелует пробой и отправится домой! — засмеялся Джордж. — Мы с шерифом так забаррикадировали вход, что в одно мгновение можно запереть его, и гризли напрасно обломает себе когти, пытаясь пробраться сюда.
В разговор вмешался Бэд Тернер.
— А меня, — сказал он, — уж очень занимает эта лестница. Посмотрите, Джон, где она кончается. Хотя очень темно, но можно различить расселину. Надо быть дураком, чтобы пристроить лестницу, по которой некуда подниматься. Ведь не вздумалось же бывшим обитателям этой берлоги ради развлечения соорудить гимнастический снаряд. Я думаю, что над нашей пещерой имеется, так сказать, второй этаж. Надо бы обследовать…
— Вот я сейчас…
Младший из трапперов, словно кошка, забрался по лестнице на самую верхушку, по пути раза два или три стукнувшись головой о выступы стен. Эти толчки, впрочем, доказывали только, что у охотника череп был гораздо прочнее, чем истлевшая древесина дупла. Сверху на оставшихся внизу охотников посыпалась целая туча древесной пыли, большие куски высохших древесных грибов и кучи столь же сухой плесени.
Едва пыль рассеялась, стало возможным разглядеть, что в потолке имеется отверстие, прикрытое сделанным из досок щитом. Гарри без труда сдвинул щит в сторону и оказался на втором этаже новой квартиры, то есть в верхней части дупла. Это помещение было значительно меньше нижнего, но достаточно просторно и к тому же освещено некоторым подобием двух окон.
Последовавшие за Гарри охотники увидели, осматривая новое помещение, что по стенам, на полках, стояли готовые развалиться большие сундуки. Кроме сундуков, они нашли четыре старинных ружья и топор, покрытый толстым слоем ржавчины, большие бизоньи рога, в которых по всем признакам должен был находиться запас пороху.
— Как вам все это нравится? — заговорил Бэд Тернер. — Должно, мы и впрямь попали в разбойничье гнездо.
— Бандиты, говорят, ограбили золотоискателей Ларами на колоссальные суммы, — вмешался Джордж. — А что, если эти сундуки полны золотых самородков?
— Не жадничай! — отозвался Гарри. — За хороший окорок и свежеиспеченную лепешку я охотно бы отдал сейчас целый кошелек золота, а чтобы быть подальше отсюда, в лагере генерала Честера, я отдал бы, пожалуй, и целый пуд.
— Все-таки посмотреть надо бы!
Трапперы приступили к осмотру имущества прежних обитателей жилища. Сбить крышки с ящиков не представляло ни малейшего труда. Но тщетно Джордж переходил от сундука к сундуку: в первых шести из них нашлось только порядочное количество полуистлевшего тряпья, большие сапоги, употребляемые рудокопами, масса пустых бутылок из-под виски, кое-какие инструменты, несколько мешков пороху и свинцовых пуль. И только в седьмом под грудой тряпок отыскалось то, о чем мечтал Джордж: там было около тридцати сравнительно мелких кусочков самородного золота, по весу несколько больше килограмма. Имея в виду, что эти самородки должны были стоить не менее тысячи долларов, охотники могли быть довольны столь неожиданно попавшим в их руки кладом. Но радость находки отравляло сознание того опасного положения, в котором пребывали беглецы, каждую минуту ожидавшие появления на сцене индейцев.
— Поделим поровну! — тоном безапелляционного судьи решил судьбу клада Бэд Тернер. — Во-первых, это бесхозное имущество, если не считать хозяином гризли. Но ввиду постоянно совершаемых им злодейств я объявляю его лишенным состояния и всех имущественных прав. Во-вторых, те, кто спрятал это золото, добыли его явно противозаконным путем, ограбив золотоискателей. Ну, словом, ребята, долго разговаривать нечего! Бери каждый свою долю и прячь как кто умеет. Если вывернемся, то это золото может нам очень пригодиться. Кстати, Джон, взгляните-ка на эти ружья. Что скажете?
— Скажу, что теперь таких ружей в прерии не найти. Даже индейцы запасаются магазинками. Но, насколько я могу судить, сохранились эти ружья великолепно, пороху, пуль и пистонов достаточно, бьют они на двести пятьдесят и даже триста метров, так что, если нас откроют индейцы, то, право же, эти ружья окажутся для нас полезнее, чем золото, с которым ничего не сделаешь. — Джон прервал свои слова неопределенным восклицанием, выдававшим его тревогу:
— Ух! Странно! Вы ничего не слышите? Что за шум?
— Покуда ничего. А что?
Не отвечая старый охотник прильнул ухом к стволу дерева и прислушался.
— Я не ошибся, — прошептал он, давая знак товарищам сохранять полное молчание. — Наш косматый хозяин, как я и думал, должно быть, совершал увеселительную прогулку по поднебесью, забравшись на самую верхушку дерева. Теперь, чем-то обеспокоенный, он спускается вниз.
— Но ведь все говорят, будто взрослые медведи настолько тяжелы, что не могут вскарабкаться высоко?
— Не верьте бабьим сказкам, шериф. Нет в мире бестии более ловкой, чем гризли. Они так лазят по деревьям, что им любая обезьяна позавидует. Я лично застрелил одного, когда он находился на высоте добрых шестидесяти метров на ветвях секвойи. Вот и наш хозяин, должно быть, большая лакомка и лазил на верхушку дерева в поисках молодых шишек. Он уже близок, и, кажется, его можно будет увидеть в одно из наших окошек.
В самом деле, минуту спустя, осторожно выглядывая сквозь узкую расселину, беглецы могли отлично видеть находившегося на одной из гигантских ветвей их дерева медведя. Это было великолепное животное больше двух с половиной метров длиной, с густой и курчавой шерстью темно-серого цвета. Медведь очень быстро спустился и стал возиться около забаррикадированного входа в свое логово. Он свирепо рычал, работал зубами и когтями с таким усердием, что даже строитель баррикады шериф Голд-Сити стал сомневаться, долго ли дверь выдержит напор медведя.
— Эх, какого дурака мы сваляли! — ударил себя по лбу Джон.
— В чем дело? — осведомился Бэд Тернер.
— Да если бы мы теперь впустили медведя в нижнюю пещеру, втащили сюда лестницу, то медведь был бы для нас совершенно безопасен, с ним мы могли бы справиться в любой момент. И в то же время присутствие медведя в дупле совершенно отведет подозрения индейцев, если бы они добрались до берлоги, что весьма возможно.
— Да кто же знал, — возразил шериф, — что дупло имеет два этажа? Но, собственно говоря, я нахожу идею очень резонной, а осуществить ее нетрудно и сейчас. Втащим наверх всю нашу провизию, а я ослаблю нашу баррикаду настолько, что через пять минут наш почтенный домовладелец восстановит свои законные права. А когда нам удастся избавиться от индейцев, мы всегда сумеем всадить и в его упрямую башку пару свинцовых шариков. В самом деле, такой медведь, как наш, даст добрых четыреста килограммов мяса.
— А какие у него окорока! — с явным восхищением отозвался Гарри.
Сказано — сделано. В одну минуту весь небогатый запас провизии был перетащен наверх, а тем временем шериф Голд-Сити торопливо разбросал кости животных, которыми был загроможден вход, и отодвинул в сторону засовы и подпорки, поддерживающие дверь.
Едва Бэд Тернер поднялся по лестнице на второй этаж и помог втащить лестницу, как медведь, справившийся наконец с дверью, испустил, должно быть в знак удовольствия, протяжный рев и кубарем вкатился в свою берлогу. Там, почуяв близкое присутствие людей, он заметался из стороны в сторону, поминутно становясь на дыбы и даже пытаясь залезть наверх. Гризли, поднявшись на полтора-два метра, каждый раз срывался и гулко шлепался на пол.
Разумеется, все эти манипуляции топтыгин сопровождал свирепым рычанием и ударами могучих лап по стенам пещеры. Но единственным результатом его усердия было то, что нижняя пещера оказалась буквально засыпана древесной гнилой пылью и эта пыль заставила медведя раскашляться и расчихаться.
Тем временем находившиеся в полной безопасности беглецы, давно почувствовавшие голод, принялись за скромную трапезу, не обращая никакого внимания на возившегося внизу неугомонного «домовладельца». К полному удовольствию, у трапперов оказался в достаточном количестве табак, и, насытившись, они принялись преспокойно курить. Потом они устроили из принесенных с собой одеял и найденного в сундуках тряпья постели и расположились на отдых, как будто были за тысячу километров от разыскивающих их индейцев.
Должно быть, и гризли утомила возня. Он скоро затих и, по-видимому, последовав примеру своих квартирантов, улегся отдыхать.
Заглянув сквозь люк вниз, Бэд Тернер увидел могучее животное прямо под собой. Медведь лежал, прикрыв передними лапами нос.
— Ну, — промолвил, улыбаясь, Бэд Тернер, — если мне понадобится нанимать сторожа, я не возьму этого лодыря. Он спит так спокойно, как будто мы не поручали ему сторожить наш дом от индейцев…
Шериф прилег, и скоро дремота одолела и его. Товарищи давным-давно уже спали. Через четверть часа Бэд Тернер приподнялся на локте, к чему-то прислушиваясь.
В это мгновение в непосредственной близости от убежища трапперов прогрохотал ружейный выстрел.
— А, дьяволы! — выругался Бэд Тернер. — Не дадут подремать как следует…
ОСАДА
При звуке ружейного выстрела трапперы вскочили на ноги. Каждый из них первым делом схватился за свой карабин.
— Индейцы! — в один голос вскричали они.
— Ваша догадливость граничит с гениальностью! — улыбнулся шериф. — Это что-то сверхъестественное! Как это вы догадались, не могу понять, что стрелял не медведь, а индеец?
— Эко вас разбирает охота шутить и смеяться! — с неудовольствием отозвался Гарри. — Может, наша жизнь на волоске висит, а вы шутите.
— Дурень! Ты хотел, чтобы я, старый степной волк, расхныкался как баба при мысли, что вблизи шляется какой-то шалый индеец? Но я, мой милый, уже так много раз видел свою жизнь висящей, как ты выражаешься, на волоске, что имел возможность убедиться — этот волосок покрепче иного корабельного каната. Но будет болтать! Послушаем, что скажет мистер Джон по этому поводу.
— Что я скажу? — задумчиво вымолвил индейский агент. — Во-первых, я скажу, что, насколько я понимаю, выстрел дан с берега каньона. Во-вторых, проследив нас до спуска в каньон, что, конечно, не представило для этих ищеек никаких затруднений, они послали вверх и вниз по течению разведчиков. Если кто и стрелял, то даю голову на отсечение, что это один из разведчиков. Зачем он стрелял? Единственное объяснение: разыскал наши следы и выстрелом оповестил об этом своих товарищей. Таким образом…
— Таким образом, — перебил индейского агента шериф, — вся эта компания через десять минут будет возле нашего убежища! В каком университете вы учились логике, Джон?
Не отвечая на шутку приятеля, индейский агент задумчиво пробормотал:
— Странное дело. Смерти я не боюсь, хотя и на рожон не лезу. Я бывал в переделках столько раз, что и не счесть. И, по совести, никогда до сих пор не испытывал того, что испытываю теперь…
— Зубы болят, что ли?
— А ну вас, Тернер! Побей Бог, мне не до шуток! Спать лег и во сне видел, будто проклятая Миннегага мой скальп сдирает. Я так ясно увидел эту картину, что даже и сейчас чувствую боль в том месте, где надрезал кожу нож индейской гадюки. Нет, будь я проклят, старый дурак! Нужно же было мне соблазниться принять предложение этого полоумного англичанина и забраться в эти места, куда мне и носа показывать не следовало, по крайней мере пока жива Миннегага.
— Будет вам, Джон! Ваш скальп еще держится на вашей голове. Что же вы заранее его оплакиваете? — прикрикнул на приятеля Бэд Тернер. — Лучше посмотрим, что поделывает наш почтенный толстокожий домовладелец.
Все четверо принялись наблюдать сквозь люк, какое впечатление произвел грохот ружейного выстрела на медведя.
— Старый Джонатан проснулся, — шепнул Гарри.
— Принюхивается. Что-то чует, — добавил Джордж.
— Ребята! Вы помоложе меня, побыстрее. Ну-ка, спуститесь к мистеру Гризли и вежливенько расспросите его, что именно он предполагает делать и как отнесется к визиту индейцев, — пошутил неисправимый Тернер.
Дружный смех всех четверых раздался под сводами странного жилища в дупле лесного гиганта. Но сквозь смех невольно прорывались тревожные нотки: угрожавшая опасность была слишком велика, и каждый очень хорошо понимал это. Они предпочли б, если на то пошло, скрываться от преследований индейцев в степном просторе, мчаться по прерии на быстрых конях, а не сидеть в темном дупле и пассивно ожидать появления врага.
— А что мы будем делать, — осведомился Гарри, — если индейцы, несмотря на присутствие внизу гризли, все же откроют наше убежище?
— Не знаю, что будешь делать ты, парень. А я возьму свое ружье и попробую, не разучился ли я стрелять, — пошутил шериф.
— Самое главное — потянуть время, — отозвался Джордж. — Вот мы все толкуем о генерале Честере. Все говорим, что его лагерь далеко. А мне кажется: да неужто Честер будет сидеть в лагере, словно мы в дупле, и ожидать, пока индейцы придут к нему на обед?
— Браво, парень! — откликнулся Джон. — Ты не так глуп, как кажешься! В твоей голове есть кое-что… В самом деле, если Честер узнал о начале восстания, вероятнее всего, он попытается разбить индейцев прежде, чем их силы соединятся. А тогда ему не миновать этих мест. Подождем, увидим, что будет. Но смотрите, смотрите, что выделывает гризли! Право, он может подать жалобу в суд на то, что нарушено его священное право собственности и посторонние субъекты вторгаются в пределы его жилища, хотя он и протестует весьма настойчиво.
Медведь, явно почуявший приближение индейцев, свирепо зарычал, поднялся на дыбы, потом опустился и застыл в выжидательной позе, оскалив зубы и смотря на вход, к которому приближались враги.
Потом, видимо поддавшись овладевшему им гневу, гризли стал преуморительно раскачиваться на одном месте, причем его уши нервно дергались, а шерсть стала дыбом.
Старый Джонатан, не привыкший отступать перед опасностью, готовился к смертельному бою, собираясь наказать дерзких пигмеев, которые осмелились приблизиться к его жилищу.
— Представление начинается! — предупредил товарищей наблюдавший за каждым движением медведя Бэд Тернер. — Теперь в теле нашего серого приятеля сидит добрая сотня чертей. Скоро там наберется их целая тысяча, и тогда он сам превратится в дьявола.
— Нам это только на руку, — отозвался Джон. — Если бы он мог передушить, как мышей, всех краснокожих, я бы ему только спасибо сказал. Но на это надеяться не приходится. Надо отдать должное индейцам: они тоже мало чем уступают дьяволу. Смотрите, гризли таки собирается покинуть свою берлогу.
В самом деле, медведь выбрался из берлоги и стоял перед нею, ожидая приближения врагов. Потом неторопливо стал отходить от дерева. В это время из ближайших кустов прогрохотали два выстрела, на которые медведь ответил громоподобным ревом. Видимо, животное не было еще полностью охвачено бешенством или было знакомо с пулями и не решалось на открытую борьбу. Так или иначе, но Старый Джонатан, быстро пятясь, вернулся в свою берлогу. Едва он скрылся в тени, как стрелявшие по нему индейцы выбрались на поляну. Это были молодые и статные воины, вооруженные карабинами, томагавками и длинными ножами. Шагов за сто от дерева краснокожие приостановились, как будто совещаясь о том, что следует предпринять, но потом решительно двинулись к берлоге. По этому можно было заключить, что они опирались на солидную поддержку: идти вдвоем на гризли было бы даже не храбростью, а просто безумием.
— Ну, дружище Джон! — сказал Тернер. — Нет никакого сомнения, что эти краснокожие джентльмены нас выследили. Не будь этого, они не посмели бы думать об охоте на медведя. Теперь они явно собираются уничтожить гризли, чтобы потом заняться нами.
— Да, ухлопают Старого Джонатана, а потом придет и наша очередь, — глухо пробормотал Джон.
Тем временем число индейцев на поляне значительно возросло: один за другим краснокожие выскакивали из кустов и присоединялись к разведчикам.
Ожидавший нападения медведь спрятал туловище в дупло, а голову оставил снаружи. Он глядел на приближавшихся врагов налитыми кровью глазами, сопел и время от времени рычал.
Не обращая на него внимания, разведчики медленно подходили к логову медведя, идя по следу беглецов. Иногда они останавливались и совещались, тревожно поглядывая вокруг: их явно озадачивало то обстоятельство, что следы вели прямо в берлогу медведя. Индейцы никак не могли понять, каким образом свирепое животное могло оказаться союзником белых. Единственно разумным предположением было бы, что беглецы погибли в схватке с гризли. Но, с другой стороны, краснокожие знали, что все четверо — храбрые и опытные охотники, борьба с ними дорого бы обошлась медведю. А между тем, судя по бодрому виду зверюги, этого не было.
Приостановившись на минуту, двое из индейцев одновременно выстрелили по медведю, который ответил им свирепым ревом и стремительно спрятался в свою берлогу. Судя по всему, он получил одну, а то и две пули. Причиненная ранами боль одновременно и испугала и разъярила его.
— Мистер Джонатан пошел за карабином или револьвером, чтобы достойно ответить на выстрелы визитеров, — пошутил Тернер.
Осторожно выглядывая в щель, Гарри отозвался со своего места:
— Господи ты мой Боже! Сколько этих краснокожих!
На поляну поминутно прибывали новые и новые индейцы, явно привлеченные трескотней выстрелов.
Краснокожие охотники, видя, что медведь спрятался в берлоге, подошли к ней почти вплотную и стреляли наугад, не имея возможности целиться. Чаще пули впивались в дерево, но иногда задевали медведя, нанося ему мелкие раны. Получив рану, гризли оглашал воздух неистовым ревом.
Потом медведь забился в берлогу так, что пули больше не достигали его, и если краснокожие хотели покончить с ним, то им ничего не оставалось больше, как рискнуть взять приступом берлогу. Узнав о приготовлении к этому отчаянному шагу, Джон спросил у друзей, поглядывавших наружу, не видят ли они самой Миннегаги и Сидящего Быка. Получив отрицательный ответ, индейский агент немного успокоился.
— Так ты говоришь, Гарри, — сказал он, — что их всего человек пятнадцать? Ну, если они и узнают, что мы сидим в мезонине, я думаю, им справиться с нами будет трудновато. Поглядим, что из этого выйдет, а пока любопытно посмотреть, как индейцы справятся с медведем.
В самом деле, приближался последний акт драмы: видя, что медведя не удается выманить, один молодой воин решился проникнуть в берлогу. Остальные расположились у входа, держа в руках томагавки, которым, очевидно, доверяли больше, чем ружьям.
Доброволец с ружьем в руках быстро вскочил в пещеру. Он, словно обезумев, стрелял в разные стороны, рассчитывая хоть случайно попасть в медведя, которого в темноте невозможно было разглядеть. Гризли как будто ожидал этого. Едва прогрохотал последний выстрел, как несчастный смельчак почувствовал себя в железных тисках: Старый Джонатан подкрался сзади и всей своей тяжестью рухнул на индейца, обхватив его лапами. Воин испустил душераздирающий крик, который сейчас же оборвался — смельчак превратился в исковерканный труп. Вслед за этим гризли вылетел из берлоги и бросился на индейцев, стороживших выход. Одного или двух ему удалось зацепить ужасными когтями, наносящими неизлечимые раны. Но это было последним успехом лесного гиганта: его расстреливали в упор, рубили томагавками, кололи и резали ножами, колотили тяжелыми ружейными прикладами. Медведь метался из стороны в сторону, оглашая лес гневным, яростным ревом, кровь лилась из ран, силы покидали его, тогда как силы индейцев с каждым новым ударом словно удесятерялись.
Еще раз злополучный медведь сделал попытку спастись и с ревом бросился на ближайшего индейца, подмяв его под себя. Но смерть сторожила бедного лесного зверя. Он испустил дух, вытянувшись во всю длину своего огромного тела. Индейцы же, словно обезумев, продолжали молотить труп медведя.
— Наш домовладелец окончил свое существование, — пробормотал Бэд Тернер. — Как только индейцы успокоятся, они сейчас же примутся за нас. Но не все еще потеряно. Может быть, они и не догадаются о существовании второго этажа и, осмотрев дупло, уберутся восвояси. Во всяком случае, надо бы прикрыть люк досками, тогда там, внизу, будет темнее и, быть может, враги не увидят нашего убежища.
— А если догадаются? — испуганно спросил Гарри.
— Индейцы! — в один голос вскричали они.
— Ваша догадливость граничит с гениальностью! — улыбнулся шериф. — Это что-то сверхъестественное! Как это вы догадались, не могу понять, что стрелял не медведь, а индеец?
— Эко вас разбирает охота шутить и смеяться! — с неудовольствием отозвался Гарри. — Может, наша жизнь на волоске висит, а вы шутите.
— Дурень! Ты хотел, чтобы я, старый степной волк, расхныкался как баба при мысли, что вблизи шляется какой-то шалый индеец? Но я, мой милый, уже так много раз видел свою жизнь висящей, как ты выражаешься, на волоске, что имел возможность убедиться — этот волосок покрепче иного корабельного каната. Но будет болтать! Послушаем, что скажет мистер Джон по этому поводу.
— Что я скажу? — задумчиво вымолвил индейский агент. — Во-первых, я скажу, что, насколько я понимаю, выстрел дан с берега каньона. Во-вторых, проследив нас до спуска в каньон, что, конечно, не представило для этих ищеек никаких затруднений, они послали вверх и вниз по течению разведчиков. Если кто и стрелял, то даю голову на отсечение, что это один из разведчиков. Зачем он стрелял? Единственное объяснение: разыскал наши следы и выстрелом оповестил об этом своих товарищей. Таким образом…
— Таким образом, — перебил индейского агента шериф, — вся эта компания через десять минут будет возле нашего убежища! В каком университете вы учились логике, Джон?
Не отвечая на шутку приятеля, индейский агент задумчиво пробормотал:
— Странное дело. Смерти я не боюсь, хотя и на рожон не лезу. Я бывал в переделках столько раз, что и не счесть. И, по совести, никогда до сих пор не испытывал того, что испытываю теперь…
— Зубы болят, что ли?
— А ну вас, Тернер! Побей Бог, мне не до шуток! Спать лег и во сне видел, будто проклятая Миннегага мой скальп сдирает. Я так ясно увидел эту картину, что даже и сейчас чувствую боль в том месте, где надрезал кожу нож индейской гадюки. Нет, будь я проклят, старый дурак! Нужно же было мне соблазниться принять предложение этого полоумного англичанина и забраться в эти места, куда мне и носа показывать не следовало, по крайней мере пока жива Миннегага.
— Будет вам, Джон! Ваш скальп еще держится на вашей голове. Что же вы заранее его оплакиваете? — прикрикнул на приятеля Бэд Тернер. — Лучше посмотрим, что поделывает наш почтенный толстокожий домовладелец.
Все четверо принялись наблюдать сквозь люк, какое впечатление произвел грохот ружейного выстрела на медведя.
— Старый Джонатан проснулся, — шепнул Гарри.
— Принюхивается. Что-то чует, — добавил Джордж.
— Ребята! Вы помоложе меня, побыстрее. Ну-ка, спуститесь к мистеру Гризли и вежливенько расспросите его, что именно он предполагает делать и как отнесется к визиту индейцев, — пошутил неисправимый Тернер.
Дружный смех всех четверых раздался под сводами странного жилища в дупле лесного гиганта. Но сквозь смех невольно прорывались тревожные нотки: угрожавшая опасность была слишком велика, и каждый очень хорошо понимал это. Они предпочли б, если на то пошло, скрываться от преследований индейцев в степном просторе, мчаться по прерии на быстрых конях, а не сидеть в темном дупле и пассивно ожидать появления врага.
— А что мы будем делать, — осведомился Гарри, — если индейцы, несмотря на присутствие внизу гризли, все же откроют наше убежище?
— Не знаю, что будешь делать ты, парень. А я возьму свое ружье и попробую, не разучился ли я стрелять, — пошутил шериф.
— Самое главное — потянуть время, — отозвался Джордж. — Вот мы все толкуем о генерале Честере. Все говорим, что его лагерь далеко. А мне кажется: да неужто Честер будет сидеть в лагере, словно мы в дупле, и ожидать, пока индейцы придут к нему на обед?
— Браво, парень! — откликнулся Джон. — Ты не так глуп, как кажешься! В твоей голове есть кое-что… В самом деле, если Честер узнал о начале восстания, вероятнее всего, он попытается разбить индейцев прежде, чем их силы соединятся. А тогда ему не миновать этих мест. Подождем, увидим, что будет. Но смотрите, смотрите, что выделывает гризли! Право, он может подать жалобу в суд на то, что нарушено его священное право собственности и посторонние субъекты вторгаются в пределы его жилища, хотя он и протестует весьма настойчиво.
Медведь, явно почуявший приближение индейцев, свирепо зарычал, поднялся на дыбы, потом опустился и застыл в выжидательной позе, оскалив зубы и смотря на вход, к которому приближались враги.
Потом, видимо поддавшись овладевшему им гневу, гризли стал преуморительно раскачиваться на одном месте, причем его уши нервно дергались, а шерсть стала дыбом.
Старый Джонатан, не привыкший отступать перед опасностью, готовился к смертельному бою, собираясь наказать дерзких пигмеев, которые осмелились приблизиться к его жилищу.
— Представление начинается! — предупредил товарищей наблюдавший за каждым движением медведя Бэд Тернер. — Теперь в теле нашего серого приятеля сидит добрая сотня чертей. Скоро там наберется их целая тысяча, и тогда он сам превратится в дьявола.
— Нам это только на руку, — отозвался Джон. — Если бы он мог передушить, как мышей, всех краснокожих, я бы ему только спасибо сказал. Но на это надеяться не приходится. Надо отдать должное индейцам: они тоже мало чем уступают дьяволу. Смотрите, гризли таки собирается покинуть свою берлогу.
В самом деле, медведь выбрался из берлоги и стоял перед нею, ожидая приближения врагов. Потом неторопливо стал отходить от дерева. В это время из ближайших кустов прогрохотали два выстрела, на которые медведь ответил громоподобным ревом. Видимо, животное не было еще полностью охвачено бешенством или было знакомо с пулями и не решалось на открытую борьбу. Так или иначе, но Старый Джонатан, быстро пятясь, вернулся в свою берлогу. Едва он скрылся в тени, как стрелявшие по нему индейцы выбрались на поляну. Это были молодые и статные воины, вооруженные карабинами, томагавками и длинными ножами. Шагов за сто от дерева краснокожие приостановились, как будто совещаясь о том, что следует предпринять, но потом решительно двинулись к берлоге. По этому можно было заключить, что они опирались на солидную поддержку: идти вдвоем на гризли было бы даже не храбростью, а просто безумием.
— Ну, дружище Джон! — сказал Тернер. — Нет никакого сомнения, что эти краснокожие джентльмены нас выследили. Не будь этого, они не посмели бы думать об охоте на медведя. Теперь они явно собираются уничтожить гризли, чтобы потом заняться нами.
— Да, ухлопают Старого Джонатана, а потом придет и наша очередь, — глухо пробормотал Джон.
Тем временем число индейцев на поляне значительно возросло: один за другим краснокожие выскакивали из кустов и присоединялись к разведчикам.
Ожидавший нападения медведь спрятал туловище в дупло, а голову оставил снаружи. Он глядел на приближавшихся врагов налитыми кровью глазами, сопел и время от времени рычал.
Не обращая на него внимания, разведчики медленно подходили к логову медведя, идя по следу беглецов. Иногда они останавливались и совещались, тревожно поглядывая вокруг: их явно озадачивало то обстоятельство, что следы вели прямо в берлогу медведя. Индейцы никак не могли понять, каким образом свирепое животное могло оказаться союзником белых. Единственно разумным предположением было бы, что беглецы погибли в схватке с гризли. Но, с другой стороны, краснокожие знали, что все четверо — храбрые и опытные охотники, борьба с ними дорого бы обошлась медведю. А между тем, судя по бодрому виду зверюги, этого не было.
Приостановившись на минуту, двое из индейцев одновременно выстрелили по медведю, который ответил им свирепым ревом и стремительно спрятался в свою берлогу. Судя по всему, он получил одну, а то и две пули. Причиненная ранами боль одновременно и испугала и разъярила его.
— Мистер Джонатан пошел за карабином или револьвером, чтобы достойно ответить на выстрелы визитеров, — пошутил Тернер.
Осторожно выглядывая в щель, Гарри отозвался со своего места:
— Господи ты мой Боже! Сколько этих краснокожих!
На поляну поминутно прибывали новые и новые индейцы, явно привлеченные трескотней выстрелов.
Краснокожие охотники, видя, что медведь спрятался в берлоге, подошли к ней почти вплотную и стреляли наугад, не имея возможности целиться. Чаще пули впивались в дерево, но иногда задевали медведя, нанося ему мелкие раны. Получив рану, гризли оглашал воздух неистовым ревом.
Потом медведь забился в берлогу так, что пули больше не достигали его, и если краснокожие хотели покончить с ним, то им ничего не оставалось больше, как рискнуть взять приступом берлогу. Узнав о приготовлении к этому отчаянному шагу, Джон спросил у друзей, поглядывавших наружу, не видят ли они самой Миннегаги и Сидящего Быка. Получив отрицательный ответ, индейский агент немного успокоился.
— Так ты говоришь, Гарри, — сказал он, — что их всего человек пятнадцать? Ну, если они и узнают, что мы сидим в мезонине, я думаю, им справиться с нами будет трудновато. Поглядим, что из этого выйдет, а пока любопытно посмотреть, как индейцы справятся с медведем.
В самом деле, приближался последний акт драмы: видя, что медведя не удается выманить, один молодой воин решился проникнуть в берлогу. Остальные расположились у входа, держа в руках томагавки, которым, очевидно, доверяли больше, чем ружьям.
Доброволец с ружьем в руках быстро вскочил в пещеру. Он, словно обезумев, стрелял в разные стороны, рассчитывая хоть случайно попасть в медведя, которого в темноте невозможно было разглядеть. Гризли как будто ожидал этого. Едва прогрохотал последний выстрел, как несчастный смельчак почувствовал себя в железных тисках: Старый Джонатан подкрался сзади и всей своей тяжестью рухнул на индейца, обхватив его лапами. Воин испустил душераздирающий крик, который сейчас же оборвался — смельчак превратился в исковерканный труп. Вслед за этим гризли вылетел из берлоги и бросился на индейцев, стороживших выход. Одного или двух ему удалось зацепить ужасными когтями, наносящими неизлечимые раны. Но это было последним успехом лесного гиганта: его расстреливали в упор, рубили томагавками, кололи и резали ножами, колотили тяжелыми ружейными прикладами. Медведь метался из стороны в сторону, оглашая лес гневным, яростным ревом, кровь лилась из ран, силы покидали его, тогда как силы индейцев с каждым новым ударом словно удесятерялись.
Еще раз злополучный медведь сделал попытку спастись и с ревом бросился на ближайшего индейца, подмяв его под себя. Но смерть сторожила бедного лесного зверя. Он испустил дух, вытянувшись во всю длину своего огромного тела. Индейцы же, словно обезумев, продолжали молотить труп медведя.
— Наш домовладелец окончил свое существование, — пробормотал Бэд Тернер. — Как только индейцы успокоятся, они сейчас же примутся за нас. Но не все еще потеряно. Может быть, они и не догадаются о существовании второго этажа и, осмотрев дупло, уберутся восвояси. Во всяком случае, надо бы прикрыть люк досками, тогда там, внизу, будет темнее и, быть может, враги не увидят нашего убежища.
— А если догадаются? — испуганно спросил Гарри.