Страница:
Но как бы ни стремился Брансен к Джеста Ту, сейчас путь туда был заказан, по крайней мере через Этельберт-дос-Энтл – в порту ввели военное положение. Любому, кто оказался во владениях правителя Этельберта без спроса, пришлось бы выбирать между военной службой и виселицей.
Поэтому вместо юго-запада наши герои направились на юго-восток и теперь приближались к Делавалу, столице земель владыки Делавала, будущего короля Хонсе. По дороге им стало известно, что отсюда тоже можно попасть в Бехрен, хотя путь предстоял неблизкий. Сначала вверх по великой реке Мазур Делавал, недавно переименованной в честь правящей семьи, потом через южные воды Хонсейского залива и область мелких княжеств, известную как Нога Богомола.
Без сомнения, такой маршрут был и затратным, и небезопасным, но добираться по суше в разгар войны – безумие. Брансену оказалось проще согласиться с этим, чем признаться себе в том, что он еще не готов к судьбоносному путешествию.
Итак, троица снова двинулась в путь. Дорога вела на запад, но менее чем через милю повернула, и взорам путников открылся знаменитый город. Окруженный южными холмами, он раскинулся в низине, по которой струились три бурливых ручья. Соединившись, они образовывали глубокий водоем, где располагался северный городской причал. Здесь брала начало река Мазур Делавал, чьи быстрые потоки спешили влиться в неспокойные воды северного залива.
Сама столица выглядела именно так, как представляли Брансен, Кадайль и Каллен: бесконечные ряды каменных и деревянных домов, многие в два, а то и в три этажа. Большую часть города, включая центр, окружала каменная стена. За ней возвышался замок. Громадный и величественный, он господствовал над всем пейзажем. Ничего подобного Гарибонду и двум его спутницам видеть не приходилось. Три башни, соединенные между собой, простирались к небесам настолько высоко, что стремление владыки Делавала царствовать надо всем Хонсе сразу переставало казаться абсурдным.
К концу дня они добрались до окраины города. Поплутав узкими улицами, по обеим сторонам которых лепились лавки и магазины самого разного толка, путники вышли на просторную рыночную площадь, расположенную прямо за городской стеной. По дороге им попалось несколько пожилых крестьянок, делавших последние покупки перед закрытием рынка.
Кадайль слезла с козел и теперь шла рядом с мужем и матерью, ведя под уздцы упряжку.
– Испорченные продукты, – тихо сказала Каллен спутникам. – Откуда им быть, как не из замка, с кухонной помойки?!
– Все то же, что и в Прайде, – согласилась Кадайль. – Верхушка забирает себе все самое лучшее, а нам достаются отбросы.
– Все, кроме того, что мы сами им никогда не отдадим, – хитро улыбнулась Каллен.
– И того, что один разбойник в черном отобрал у них, – добавил Брансен, и все трое засмеялись.
Кадайль вдруг замолчала, пораженная внезапной мыслью, и внимательно посмотрела на мужа. Тот ответил ей непонимающим взором.
– Ты ведь не думаешь… – начала она.
– Иногда думаю.
– Да нет же! Я надеюсь, ты не думаешь, что ему можно появиться здесь, – продолжала жена. – Я имею в виду Разбойника. Пока мы в Делавале, ты должен носить маску Цапли.
– Какая уж тут маска, – вздохнул Брансен, доставая гематит из-под косынки и быстро пряча в карман.
Из линии Ки-Чи-Крии по телу тут же побежали волны боли и судорог.
– Я так-к-кой и есть.
Кадайль вздрогнула, услышав его прерывистую речь.
Брансен заметил это.
– Вижу, Цапля тебе отвратителен, – произнес он довольно гладко, чем немало удивил ее.
Указав взглядом на карман, Брансен дал понять, что держит там душевный камень в кулаке. Амулет теперь не касался лба в точке Чи, но продолжал действовать, хотя и слабее.
Кадайль нахмурилась, и молодой человек поспешил возобновить свои угловатые движения.
– Даже не пытайся ничего украсть в этом городе. С владыкой Делавалом такие шутки не пройдут, – прошептала она.
Брансен промолчал, не желая сознаваться, что именно о краже сейчас и думал.
В город их не пропустили. Ворота были открыты только для повозок и лошадей, принадлежащих городской знати или богатым купцам, платившим немалую мзду за право провести внутрь коня, осла или телегу. Однако стража была столь любезна, что указала путешественникам дорогу к ближайшей конюшне, заверив их в том, что хозяин – уважаемый человек.
По правде сказать, его репутация не слишком волновала наших героев. В повозке почти не было ценностей, не считая шелкового одеяния Брансена и небольшого свертка, который они собирались взять с собой. Ослик Дулли был старым другом, но бесполезной скотиной, а лошадей они все равно намеревались продать. Бедные животные уже намучились на разбитых дорогах.
Ениум, хозяин конюшни, оказался высок и тощ. Густой загар на его лице оттеняла черная щетина.
– Обеих надо подковать заново, – сообщил он, осмотрев кобыл. – Много прошли.
– Слишком много, – ответила Каллен.
– Везем его к монахам, – объяснила Кадайль, заметив взгляд, которым конюх окинул Брансена. – Это его на войне так ранили.
– Ничем они не помогут, – расхохотался Ениум и замахал руками. – Разве что золотишком заплатите, причем щедро.
Каллен и Кадайль грустно переглянулись. Услышанное не стало для них новостью. Кое-что в Хонсе было неизменным.
– У нас почти не осталось денег. Мы надеялись, вы купите лошадей и повозку, – сказала Каллен.
– Купить? Этих развалин?
– Так ведь пройдено сколько…
– И то правда, – согласился Ениум. – А что с ослом?
– Его мы оставим. Нам предстоит еще долгий путь, – пояснила Каллен.
Убедившись, что переговоры идут успешно, Брансен с Кадайль отошли подальше. Вскоре к ним присоединилась Каллен, позвякивая кошельком с серебряными и даже одной золотой монетой.
– Он согласен бесплатно приютить Дулли, пока мы в Делавале, – довольно улыбнулась она. – Хорошо сторговались.
– Более чем, – кивнула Кадайль.
Она закинула дорожный мешок на плечо и только собралась позвать спутников на прогулку в город, пока не село солнце, как за городскими стенами раздался рев труб. Послышались радостные возгласы, к воротам со всех сторон потекли шумные толпы крестьян.
Каллен и Кадайль подхватили Брансена под руки и тоже поспешили в город, чтобы не попасть в давку. К счастью, ворота были невдалеке. Молоденький стражник лихо подмигнул Кадайль и пропустил всех троих. За городской стеной было такое же столпотворение. На главной площади собралось несколько тысяч человек, все кричали, прыгали, махали красными лоскутами.
– Что происходит? – спросила Кадайль у какой-то женщины.
Та посмотрела на нее как на сумасшедшую.
– Мы только что приехали, поэтому не знаем, что за праздник у вас.
– Владыка прибыл, – ответила женщина.
– То есть король, ты хотела сказать, – поправила ее другая.
– Владыка Делавал, король Делавал, милостью Абеля и Древнейших никакой разницы, – откликнулась первая.
Брансен не переставал удивляться, с какой легкостью крестьяне смешивают святыни обеих главных религий, чтобы никого не обидеть. Ведь только после смерти станет ясно, какая из них истинная.
– Он приехал с супругой и со всей свитой, – продолжала первая. – Сегодня храброго принца Иеслника провозгласят владыкой земель Прайда. Столько добродетелей в этом человеке! И красив, и отважен! Представляете, он убил сотню воинов Этельберта.
Кадайль закивала и поспешила отвернуться, чтобы ее понимающую ухмылку увидел только Брансен. Он слишком хорошо знал фатоватого принца Иеслника, чтобы верить в эти россказни. Но, обнаружив, что Каллен стоит одна, молодая женщина мгновенно посерьезнела и схватилась за мешок. Он стал заметно легче!.. Нетрудно было догадаться, что именно оттуда пропало.
Кадайль неловко поклонилась крестьянке, взяла мать за локоть и отвела в сторону.
– Что это он задумал? – спросила она.
– Решил, что пора с ними всеми расквитаться, – Каллен кивнула в сторону замка.
Кадайль беспомощно вздохнула. Брансен упрямец, это ей было известно. За свое упрямство он мог поплатиться жизнью.
Только скрывшись в тени под стенами самой высокой и самой охраняемой замковой башни, Брансен переоделся в черный шелковый костюм. Необычное одеяние уже несколько лет служило Разбойнику верой и правдой, но по-прежнему блестело, будто какое-то волшебство не позволяло ему испачкаться. Правый рукав блузы Брансен оторвал, сделал из него косынку, под которой носил гематит, и повязку на плечо. В косынке были прорезаны отверстия, и, надвинутая на глаза, она служила Брансену маской. Повязка же прикрывала слишком узнаваемое родимое пятно на правом плече.
Расчет оказался верным. Почти вся охрана замка вышла в город поглазеть на шествие и церемонию помазания владыки Иеслника. Пробираясь закоулками, Брансен также заметил, что входы в замок, включая главные ворота, по-прежнему охранялись. Но зачем пользоваться дверьми, если ты почти Джеста Ту?
Итак, он нашел укромное место в тени черной стены, облачился в свой костюм и огляделся. С площади доносился шум празднества. Стражников вокруг не наблюдалось. По-видимому, те, кому было не покинуть замок, оставили свои посты и следили за событиями из нижнего двора. Но Брансен медлил. А вдруг он ошибается?
«Смелее!.. Ты же Разбойник!» – ободрил он себя и улыбнулся под черной маской.
Уверенность вернулась к нему. Брансен представил себе малахит, вызвал в памяти ощущения, которые рождаются от прикосновения к зеленому минералу, и сосредоточил энергию этого камня в точке Ки-Чи-Крии. Он знал, что с малахитом в руках сейчас воспарил бы над землей. Но даже мысли о силе камня было достаточно, чтобы тело Брансена сделалось очень легким. Держась за камни лишь одной рукой, он стал подниматься по стене.
Ловкий, как паук, Гарибонд руками и ногами цеплялся за углубления в каменной кладке. Вес тела совершенно не мешал ему, глубина выбоин и цепкость стали неважны. Не прошло и минуты, как Разбойник преодолел семьдесят пять футов и добрался до узкого окна, расположенного с обратной стороны башни. Он задержался в проеме, чтобы полюбоваться обширной панорамой южного Делавала, затем проскользнул в слабо освещенную комнату.
Башня была прямо-таки набита ценностями: картинами, гобеленами, вазами, скульптурами, посудой и прочими дорогими вещами. Никаких сомнений – здесь обитала семья правителей.
Разбойник потер руки и принялся за работу.
– Этот затянувшийся церемониал был недостоин вас, – с такими словами, обращенными, видимо, к принцу, который остался в соседней комнате, в будуар вошла леди Олим. – Надо было вашему дяде провозгласить вас владыкой Делавала и на том успокоиться. И так понятно, что у его единственного сына нет шансов.
Из комнаты Иеслника донеслись невнятные возражения, слишком искусственные, чтобы к ним прислушиваться.
Впрочем, леди Олим и не старалась.
– Владыка города Прайда, – медленно проговорила она.
Судя по тону, титул мужа ее совершенно не радовал.
– И на кой черт мне сдалось это богом забытое место!
Леди Олим сняла с себя пышное платье и многочисленные украшения. Облачившись в тончайший пеньюар, женщина устроилась за мраморным трюмо и залюбовалась отражением напудренного лица в зеркале. Один за другим она стягивала тяжелые перстни с крупными самоцветами.
Но ожерелье на шее леди Олим затмевало собой великолепие всех колец, вместе взятых. От плеча до плеча, без промежутков, в три ряда сверкали бриллианты, изумруды и рубины. Словно завороженная, Олим гляделась в зеркало, слегка поглаживая драгоценные камни. Она была до такой степени поглощена этим занятием, что, конечно же, не заметила, как прямо за ее спиной возник силуэт в черном.
– Позвольте мне помочь вам, леди, – мягко прозвучал мужской голос, и чья-то ладонь легла на руку Олим.
Дама в ужасе подскочила и попыталась закричать, но незнакомец зажал ей рот.
– Не надо, прошу. Я не причиню вам вреда, даю слово, – пообещал Разбойник.
Он положил подбородок на плечо леди Олим, их взгляды встретились в зеркале. Она тяжело дышала и, казалось, могла в любой миг потерять сознание.
– Даю слово, – повторил гость и просительно посмотрел на свою заложницу.
Олим кивнула. Но стоило Разбойнику ее отпустить, как леди тут же заголосила.
– Ты пришел, чтобы надругаться надо мной! – кричала она не столько с испугом, сколько с надеждой.
Разбойник остолбенел. Тогда Олим резко обернулась.
– Что же ты медлишь? Делай свое дело и проваливай! Но знай: мне это не доставит никакого удовольствия!
Даже без душевного камня Брансену еще ни разу не приходилось с таким трудом подбирать слова, хотя гематит был на месте.
Олим изобразила отчаяние, откинув голову назад и прикрыв лицо рукой. Ее грудь под тонкой тканью пеньюара призывно вздымалась.
– Возьми меня, давай же! Изнасилуй со страстью дикого зверя!
– Со страстью волка в овчарне, леди? – предложил Разбойник, едва удерживаясь от смеха.
– О, все, что угодно, лишь бы не принять смерть от твоего клинка!
«Но мне нужны только драгоценности», – уже собирался ответить незваный гость, но за дверью послышались шаги.
– Прошу, ни звука, – шепнул Разбойник, поднес палец к губам и исчез в темном углу за гобеленом, словно его здесь и не бывало.
Леди Олим уставилась в пустоту и непонимающе заморгала.
В будуар вошел Иеслник.
– Ах, дорогая, такой нервный день… Мне надо снять напряжение, – проговорил принц и с вожделением посмотрел на жену. – О, похоже, я не одинок в своем желании! – добавил он, отметив ее легкую наготу и явное возбуждение.
Теперь пришел черед Олим бормотать и заикаться. Она то и дело бросала взгляд туда, где растворился в темноте Разбойник.
Иеслник подкрался к ней и привлек к себе, глаза его сощурились.
– Я владыка Прайда! Я владыка Прайда! – повторял он снова и снова, с каждым разом все крепче сжимая ее в объятиях.
– Мой господин, – пролепетала Олим и снова посмотрела в тот угол, где скрылся незнакомец.
На сей раз она увидела его. Разбойник стоял, прислонившись к трюмо и скрестив руки на груди. Его красивое лицо выражало откровенное веселье.
Олим застонала.
– Моя принцесса!.. – дрожал и задыхался Иеслник, тиская ее изо всех сил. – Я – владыка земель Прайда!
– Ты произнес это раз десять, – раздался у него за спиной мужской голос, и Иеслник оцепенел. – Может, повторив еще столько же, ты наконец убедишь себя в том, что достоин такого титула.
Принц обернулся.
– Ты!
– А кто же еще, – пожал плечами Разбойник.
– Но как?!
– Твое умение вести допрос оставляет желать лучшего, – заметил незваный гость. – Скажу больше, если кого-то в этой комнате и можно назвать пленником, то точно не меня.
– Не тебя? – озадаченно пробормотал Иеслник.
– Да, тебя, а не меня, – ответил Разбойник.
– Не меня?
– Тебя!
– Меня?
– Наконец-то понял, – заключил Разбойник и многозначительно добавил: – Тебя.
– Не смей его трогать! – закричала Олим и бросилась с раскинутыми в стороны руками, загораживая мужа и одновременно демонстрируя свои прелести незнакомцу. – Возьми меня, если тебе это нужно. Надругайся надо мной!
– Олим! – воскликнул Иеслник.
– Ради вас, мой господин, я готова на все, – проблеяла она.
– Ну вот, я же говорю, овчарня, – прокомментировал Разбойник.
Иеслник уставился на него.
– Я пожертвую честью ради вас, любовь моя, – продолжала Олим, обращаясь к мужу. – Я спасу вас своими женскими чарами!
– То есть своими драгоценностями, вы хотели сказать, – поправил ее Разбойник.
Прежде чем августейшие супруги поняли, что происходит, он сорвал ожерелье с леди Олим и сгреб в мешок кольца.
– Только не это! – вскричал Иеслник.
В приступе храбрости, больше похожей на безрассудный гнев, он оттолкнул жену и угрожающе замахал кулаками. Сбоку на трюмо владыка Прайда нащупал острый нож, которым Олим сбривала волоски на подбородке, и, размахивая им перед собой, пошел в наступление.
Разбойник вздохнул и приготовился защищаться.
– Больше не позволю тебе делать из меня идиота, – пообещал принц.
– Боюсь, ты им был задолго до нашего знакомства, – последовал ответ.
Владыка сообразил, что его оскорбили, и в ярости бросился на незваного гостя, однако тот увернулся.
Иеслник отступил и снова атаковал, но противник опять оказался проворнее.
Разозлившись, принц попытался вонзить нож ему в голову. Незнакомец ловко пригнулся, и лезвие вхолостую просвистело выше. С той же легкостью он избежал и последующего неумелого выпада.
– Честное слово, принц Иеслник, ты только усложняешь дело, – упрекнул противника молодой человек.
Он продолжал уклоняться от ножа и ждал подходящего момента. Когда Иеслник отвел руку назад, чтобы снизу нанести удар в подбородок, Разбойник левой рукой схватил принца за предплечье, а правой стал выгибать его кисть по направлению к полу, одновременно выворачивая ее. От боли Иеслник выпустил нож. Едва успев понять, что произошло, он получил удар по лицу, затем еще один, наотмашь, и третий – для верности.
– Может, усложним задачу? – спросил Разбойник и протянул принцу нож рукояткой вперед.
Иеслник, обезумев от ярости, махал клинком направо и налево, но не оставил на теле незнакомца даже царапины. Наконец в полном отчаянии он метнул нож в противника. Каково же было его удивление, когда Разбойник с легкостью поймал оружие.
– Забирай мою жену! – завопил принц и бросился к двери.
Разбойник перекувырнулся через трюмо и преградил Иеслнику путь.
– Ты кое-что забыл. – И он подкинул нож в воздух.
Принц остановился, впился взглядом в падающее оружие и, надо отдать ему должное, поймал, но тотчас же в дюйме от лица заметил острие очень хорошо знакомого меча. Иеслник издал странный звук, весьма похожий на блеяние супруги, и выронил нож.
Незваный гость покачал головой.
– Что бы мне с вами сделать?
– О-о-о, – жалобно завыла леди Олим, прикрыла лицо рукой и очень удачно упала навзничь на огромную кровать.
Разбойник и принц в один голос вздохнули.
Шум, донесшийся снизу, возвестил о том, что церемония завершилась и обитатели замка расходятся по своим комнатам.
– Под кровать! – скомандовал Разбойник и пригрозил Иеслнику мечом.
– Чтобы ты изнасиловал мою жену у меня над головой?
Леди Олим снова застонала, бедра ее разомкнулись.
Разбойник подтолкнул принца к кровати и заставил опуститься на колени.
– Вы тоже, леди, – приказал он Олим.
– Но… – жалобно запротестовала она тоном невесты, брошенной у алтаря.
– Живо под кровать! Оба!
Подгоняемый острием меча, Иеслник заполз наконец куда требовалось.
Леди Олим пришлось взять в охапку и стащить с кровати. Она тяжело рухнула к ногам Разбойника и взглянула вверх в полном недоумении.
«Не ушиблась, но удар по самолюбию получила», – отметил про себя Брансен.
Принц схватил супругу и увлек под кровать.
– На середину! – велел Разбойник и, продолжая грозить мечом, вынудил супругов отползти от края.
Он огляделся в поисках мебели, которой можно было бы закрыть щели между полом и кроватью со всех сторон, но, увы, ничего подходящего не нашлось.
Звуки за дверью заставили незваного гостя поторопиться. Он перекатился через ложе и утвердился на полу. Взор его попеременно падал то на меч, то на тонкие ножки кровати. Потом он присмотрелся к изголовью. Перепрыгнуть его нетрудно, главное – не ошибиться с техникой прыжка. Движения должны быть четкими и быстрыми, ведь он Джеста Ту.
Молодой человек замер, держа меч перед собой, и сделал глубокий вдох. Голосов Иеслника и Олим он больше не замечал. Полностью сосредоточившись на предстоящем ударе, он крепко сжал рукоять обеими руками и медленно поднял клинок перпендикулярно полу.
Сделав шаг влево, Разбойник молниеносно отсек ножку кровати и вернулся в прежнее положение прежде, чем успел качнуться угол, лишенный опоры. Затем ударом наотмашь он отрубил другую ножку.
Кровать покосилась. Прыжок вправо, кувырок в воздухе, взмах меча – и третья ножка покатилась по полу.
Ложе завалилось набок. Иеслник и Олим закричали, поняв, что враг догадался об их намерениях и теперь им не выбраться.
Держа меч левой рукой, Разбойник подошел к кровати вплотную, резко оттолкнулся от пола, в мгновение ока перелетел через нее и ухватился правой рукой за край изголовья. Гарибонд оперся на него, вытянулся свечкой, развернулся, сгруппировавшись, несколько раз перекувырнулся в воздухе и приземлился напротив кровати. В следующую секунду он уже нагнулся и точным ударом расправился с последней ножкой. Массивное ложе всем своим весом обрушилось на принца и леди. Под толстой периной их крики стали почти не слышны.
Разбойник отступил на шаг и посмотрел на дело рук своих со смесью удивления и удовлетворения, потом заглянул в привязанный к поясу мешок, туго набитый золотом и драгоценностями, и довольно кивнул.
– Помни, я не убил тебя, хотя это не составило бы труда, – произнес он, наклонившись к самому полу и заглядывая под кровать, где кряхтел разгневанный принц. – Помни также, что я и пальцем не тронул твою жену.
Иеслник выругался и плюнул в лицо Разбойнику, но тот вдруг сам задумался над только что произнесенными словами и даже не обратил внимания на брань и плевки.
– Ты помни, что я ее не тронул, – снова посмотрел он на принца. – А дражайшая леди Олим пусть поскорее об этом забудет. Уверен, что мое бездействие злит ее гораздо больше, чем любые безобразия, которые я мог бы учинить, включая твое убийство.
– Да как ты смеешь?! – возмутился Иеслник.
– О, это нетрудно, – заверил его Разбойник, поднес два пальца ко лбу и устремился к окну.
Однако еще не стемнело, и в верхнем дворе было полным-полно стражников.
Прошло не меньше часа, прежде чем принцу Иеслнику удалось выбраться из-под тяжелой кровати. Еще через некоторое время он наконец докричался до своих слуг. Совместными усилиями они приподняли ложе, чтобы вызволить леди Олим.
– Ты!.. – едва поднявшись, набросилась она на мужа. – Ты воображаешь себя владыкой и не можешь справиться с одним-единственным вором?
Дама была в такой ярости, что даже не пыталась прикрыть наготу, хотя в будуар на шум сбежалось довольно много народу.
– Какой же из тебя герой, когда ты прячешься от презренного человечишки под женину кровать, словно трусливый заяц?
Олим замахнулась, чтобы дать принцу пощечину, но Иеслник схватил ее за руки.
– Если бы он изнасиловал тебя, ты бы так не кипятилась? – В его голосе звучал не столько вопрос, сколько обвинение.
Леди Олим застонала – впервые за этот день без притворства – и рухнула в изнеможении на то, что осталось от кровати.
Иеслник вдруг осознал, что кругом полным-полно людей, которые пялятся на его полунагую супругу.
– Вон отсюда! Вон!
Принц выгнал всех из будуара, бросил полный отвращения взгляд на леди Олим и вышел следом. Страже он приказал из-под земли достать Разбойника и без его головы не возвращаться.
Оставшись одна, Олим долго рыдала, закрыв лицо руками. В комнату прокрались сумерки, и она уже дремала, когда вдруг нежный поцелуй коснулся ее лба.
Дама подскочила и вытаращила глаза, чтобы убедиться, что это не сон.
– Прекрасная леди, – вежливо произнес Разбойник, который и не покидал будуара. – Кодекс чести не позволяет мне брать силой замужнюю женщину. Но уверяю вас, стоило огромных усилий не поддаться искушению, когда я увидел такую красоту.
Он протянул руку и нежно погладил Олим по щеке. Она откинулась на подушки и зажмурилась от удовольствия, впиваясь пальцами в плюшевые одеяла.
– Я ухожу в дикие северные земли. Думайте обо мне, – сказал Разбойник на прощание и исчез в окне так быстро, что леди Олим даже не успела проводить его взглядом.
– Нам нечего бояться, – заверил Брансен своих спутниц, когда на следующий день они в компании осла Дулли вышли из Делавала. – Я сказал леди Олим, что направляюсь на север.
– Но мы ведь и правда идем туда, – отвечала Каллен.
– Вот именно, – подтвердил Брансен с самодовольной и вместе с тем обезоруживающей улыбкой.
В то утро воины правителя Делавала по распоряжению принца Иеслника, конечно же, отправились на юг искать Разбойника. В точности так, как указала леди Олим.
Глава вторая. Богу на съедение
Низко склонившись над белой порослью и проваливаясь в нее по колено, самхаист Дантанна ступал по лужайке, поросшей мхом карибу. Из этого растения можно было приготовить сильнодействующую мазь или целебный отвар, но монах искал гораздо более ценный ингредиент: луковицы дауба. Они росли именно среди мха, причем попадались довольно редко – за день найти всего одну считалось большой удачей. Впрочем, чтобы сварить чудесный напиток, который на неделю с лишним избавил бы его от болей в суставах, большего и не требовалось.
Поэтому вместо юго-запада наши герои направились на юго-восток и теперь приближались к Делавалу, столице земель владыки Делавала, будущего короля Хонсе. По дороге им стало известно, что отсюда тоже можно попасть в Бехрен, хотя путь предстоял неблизкий. Сначала вверх по великой реке Мазур Делавал, недавно переименованной в честь правящей семьи, потом через южные воды Хонсейского залива и область мелких княжеств, известную как Нога Богомола.
Без сомнения, такой маршрут был и затратным, и небезопасным, но добираться по суше в разгар войны – безумие. Брансену оказалось проще согласиться с этим, чем признаться себе в том, что он еще не готов к судьбоносному путешествию.
Итак, троица снова двинулась в путь. Дорога вела на запад, но менее чем через милю повернула, и взорам путников открылся знаменитый город. Окруженный южными холмами, он раскинулся в низине, по которой струились три бурливых ручья. Соединившись, они образовывали глубокий водоем, где располагался северный городской причал. Здесь брала начало река Мазур Делавал, чьи быстрые потоки спешили влиться в неспокойные воды северного залива.
Сама столица выглядела именно так, как представляли Брансен, Кадайль и Каллен: бесконечные ряды каменных и деревянных домов, многие в два, а то и в три этажа. Большую часть города, включая центр, окружала каменная стена. За ней возвышался замок. Громадный и величественный, он господствовал над всем пейзажем. Ничего подобного Гарибонду и двум его спутницам видеть не приходилось. Три башни, соединенные между собой, простирались к небесам настолько высоко, что стремление владыки Делавала царствовать надо всем Хонсе сразу переставало казаться абсурдным.
К концу дня они добрались до окраины города. Поплутав узкими улицами, по обеим сторонам которых лепились лавки и магазины самого разного толка, путники вышли на просторную рыночную площадь, расположенную прямо за городской стеной. По дороге им попалось несколько пожилых крестьянок, делавших последние покупки перед закрытием рынка.
Кадайль слезла с козел и теперь шла рядом с мужем и матерью, ведя под уздцы упряжку.
– Испорченные продукты, – тихо сказала Каллен спутникам. – Откуда им быть, как не из замка, с кухонной помойки?!
– Все то же, что и в Прайде, – согласилась Кадайль. – Верхушка забирает себе все самое лучшее, а нам достаются отбросы.
– Все, кроме того, что мы сами им никогда не отдадим, – хитро улыбнулась Каллен.
– И того, что один разбойник в черном отобрал у них, – добавил Брансен, и все трое засмеялись.
Кадайль вдруг замолчала, пораженная внезапной мыслью, и внимательно посмотрела на мужа. Тот ответил ей непонимающим взором.
– Ты ведь не думаешь… – начала она.
– Иногда думаю.
– Да нет же! Я надеюсь, ты не думаешь, что ему можно появиться здесь, – продолжала жена. – Я имею в виду Разбойника. Пока мы в Делавале, ты должен носить маску Цапли.
– Какая уж тут маска, – вздохнул Брансен, доставая гематит из-под косынки и быстро пряча в карман.
Из линии Ки-Чи-Крии по телу тут же побежали волны боли и судорог.
– Я так-к-кой и есть.
Кадайль вздрогнула, услышав его прерывистую речь.
Брансен заметил это.
– Вижу, Цапля тебе отвратителен, – произнес он довольно гладко, чем немало удивил ее.
Указав взглядом на карман, Брансен дал понять, что держит там душевный камень в кулаке. Амулет теперь не касался лба в точке Чи, но продолжал действовать, хотя и слабее.
Кадайль нахмурилась, и молодой человек поспешил возобновить свои угловатые движения.
– Даже не пытайся ничего украсть в этом городе. С владыкой Делавалом такие шутки не пройдут, – прошептала она.
Брансен промолчал, не желая сознаваться, что именно о краже сейчас и думал.
В город их не пропустили. Ворота были открыты только для повозок и лошадей, принадлежащих городской знати или богатым купцам, платившим немалую мзду за право провести внутрь коня, осла или телегу. Однако стража была столь любезна, что указала путешественникам дорогу к ближайшей конюшне, заверив их в том, что хозяин – уважаемый человек.
По правде сказать, его репутация не слишком волновала наших героев. В повозке почти не было ценностей, не считая шелкового одеяния Брансена и небольшого свертка, который они собирались взять с собой. Ослик Дулли был старым другом, но бесполезной скотиной, а лошадей они все равно намеревались продать. Бедные животные уже намучились на разбитых дорогах.
Ениум, хозяин конюшни, оказался высок и тощ. Густой загар на его лице оттеняла черная щетина.
– Обеих надо подковать заново, – сообщил он, осмотрев кобыл. – Много прошли.
– Слишком много, – ответила Каллен.
– Везем его к монахам, – объяснила Кадайль, заметив взгляд, которым конюх окинул Брансена. – Это его на войне так ранили.
– Ничем они не помогут, – расхохотался Ениум и замахал руками. – Разве что золотишком заплатите, причем щедро.
Каллен и Кадайль грустно переглянулись. Услышанное не стало для них новостью. Кое-что в Хонсе было неизменным.
– У нас почти не осталось денег. Мы надеялись, вы купите лошадей и повозку, – сказала Каллен.
– Купить? Этих развалин?
– Так ведь пройдено сколько…
– И то правда, – согласился Ениум. – А что с ослом?
– Его мы оставим. Нам предстоит еще долгий путь, – пояснила Каллен.
Убедившись, что переговоры идут успешно, Брансен с Кадайль отошли подальше. Вскоре к ним присоединилась Каллен, позвякивая кошельком с серебряными и даже одной золотой монетой.
– Он согласен бесплатно приютить Дулли, пока мы в Делавале, – довольно улыбнулась она. – Хорошо сторговались.
– Более чем, – кивнула Кадайль.
Она закинула дорожный мешок на плечо и только собралась позвать спутников на прогулку в город, пока не село солнце, как за городскими стенами раздался рев труб. Послышались радостные возгласы, к воротам со всех сторон потекли шумные толпы крестьян.
Каллен и Кадайль подхватили Брансена под руки и тоже поспешили в город, чтобы не попасть в давку. К счастью, ворота были невдалеке. Молоденький стражник лихо подмигнул Кадайль и пропустил всех троих. За городской стеной было такое же столпотворение. На главной площади собралось несколько тысяч человек, все кричали, прыгали, махали красными лоскутами.
– Что происходит? – спросила Кадайль у какой-то женщины.
Та посмотрела на нее как на сумасшедшую.
– Мы только что приехали, поэтому не знаем, что за праздник у вас.
– Владыка прибыл, – ответила женщина.
– То есть король, ты хотела сказать, – поправила ее другая.
– Владыка Делавал, король Делавал, милостью Абеля и Древнейших никакой разницы, – откликнулась первая.
Брансен не переставал удивляться, с какой легкостью крестьяне смешивают святыни обеих главных религий, чтобы никого не обидеть. Ведь только после смерти станет ясно, какая из них истинная.
– Он приехал с супругой и со всей свитой, – продолжала первая. – Сегодня храброго принца Иеслника провозгласят владыкой земель Прайда. Столько добродетелей в этом человеке! И красив, и отважен! Представляете, он убил сотню воинов Этельберта.
Кадайль закивала и поспешила отвернуться, чтобы ее понимающую ухмылку увидел только Брансен. Он слишком хорошо знал фатоватого принца Иеслника, чтобы верить в эти россказни. Но, обнаружив, что Каллен стоит одна, молодая женщина мгновенно посерьезнела и схватилась за мешок. Он стал заметно легче!.. Нетрудно было догадаться, что именно оттуда пропало.
Кадайль неловко поклонилась крестьянке, взяла мать за локоть и отвела в сторону.
– Что это он задумал? – спросила она.
– Решил, что пора с ними всеми расквитаться, – Каллен кивнула в сторону замка.
Кадайль беспомощно вздохнула. Брансен упрямец, это ей было известно. За свое упрямство он мог поплатиться жизнью.
Только скрывшись в тени под стенами самой высокой и самой охраняемой замковой башни, Брансен переоделся в черный шелковый костюм. Необычное одеяние уже несколько лет служило Разбойнику верой и правдой, но по-прежнему блестело, будто какое-то волшебство не позволяло ему испачкаться. Правый рукав блузы Брансен оторвал, сделал из него косынку, под которой носил гематит, и повязку на плечо. В косынке были прорезаны отверстия, и, надвинутая на глаза, она служила Брансену маской. Повязка же прикрывала слишком узнаваемое родимое пятно на правом плече.
Расчет оказался верным. Почти вся охрана замка вышла в город поглазеть на шествие и церемонию помазания владыки Иеслника. Пробираясь закоулками, Брансен также заметил, что входы в замок, включая главные ворота, по-прежнему охранялись. Но зачем пользоваться дверьми, если ты почти Джеста Ту?
Итак, он нашел укромное место в тени черной стены, облачился в свой костюм и огляделся. С площади доносился шум празднества. Стражников вокруг не наблюдалось. По-видимому, те, кому было не покинуть замок, оставили свои посты и следили за событиями из нижнего двора. Но Брансен медлил. А вдруг он ошибается?
«Смелее!.. Ты же Разбойник!» – ободрил он себя и улыбнулся под черной маской.
Уверенность вернулась к нему. Брансен представил себе малахит, вызвал в памяти ощущения, которые рождаются от прикосновения к зеленому минералу, и сосредоточил энергию этого камня в точке Ки-Чи-Крии. Он знал, что с малахитом в руках сейчас воспарил бы над землей. Но даже мысли о силе камня было достаточно, чтобы тело Брансена сделалось очень легким. Держась за камни лишь одной рукой, он стал подниматься по стене.
Ловкий, как паук, Гарибонд руками и ногами цеплялся за углубления в каменной кладке. Вес тела совершенно не мешал ему, глубина выбоин и цепкость стали неважны. Не прошло и минуты, как Разбойник преодолел семьдесят пять футов и добрался до узкого окна, расположенного с обратной стороны башни. Он задержался в проеме, чтобы полюбоваться обширной панорамой южного Делавала, затем проскользнул в слабо освещенную комнату.
Башня была прямо-таки набита ценностями: картинами, гобеленами, вазами, скульптурами, посудой и прочими дорогими вещами. Никаких сомнений – здесь обитала семья правителей.
Разбойник потер руки и принялся за работу.
– Этот затянувшийся церемониал был недостоин вас, – с такими словами, обращенными, видимо, к принцу, который остался в соседней комнате, в будуар вошла леди Олим. – Надо было вашему дяде провозгласить вас владыкой Делавала и на том успокоиться. И так понятно, что у его единственного сына нет шансов.
Из комнаты Иеслника донеслись невнятные возражения, слишком искусственные, чтобы к ним прислушиваться.
Впрочем, леди Олим и не старалась.
– Владыка города Прайда, – медленно проговорила она.
Судя по тону, титул мужа ее совершенно не радовал.
– И на кой черт мне сдалось это богом забытое место!
Леди Олим сняла с себя пышное платье и многочисленные украшения. Облачившись в тончайший пеньюар, женщина устроилась за мраморным трюмо и залюбовалась отражением напудренного лица в зеркале. Один за другим она стягивала тяжелые перстни с крупными самоцветами.
Но ожерелье на шее леди Олим затмевало собой великолепие всех колец, вместе взятых. От плеча до плеча, без промежутков, в три ряда сверкали бриллианты, изумруды и рубины. Словно завороженная, Олим гляделась в зеркало, слегка поглаживая драгоценные камни. Она была до такой степени поглощена этим занятием, что, конечно же, не заметила, как прямо за ее спиной возник силуэт в черном.
– Позвольте мне помочь вам, леди, – мягко прозвучал мужской голос, и чья-то ладонь легла на руку Олим.
Дама в ужасе подскочила и попыталась закричать, но незнакомец зажал ей рот.
– Не надо, прошу. Я не причиню вам вреда, даю слово, – пообещал Разбойник.
Он положил подбородок на плечо леди Олим, их взгляды встретились в зеркале. Она тяжело дышала и, казалось, могла в любой миг потерять сознание.
– Даю слово, – повторил гость и просительно посмотрел на свою заложницу.
Олим кивнула. Но стоило Разбойнику ее отпустить, как леди тут же заголосила.
– Ты пришел, чтобы надругаться надо мной! – кричала она не столько с испугом, сколько с надеждой.
Разбойник остолбенел. Тогда Олим резко обернулась.
– Что же ты медлишь? Делай свое дело и проваливай! Но знай: мне это не доставит никакого удовольствия!
Даже без душевного камня Брансену еще ни разу не приходилось с таким трудом подбирать слова, хотя гематит был на месте.
Олим изобразила отчаяние, откинув голову назад и прикрыв лицо рукой. Ее грудь под тонкой тканью пеньюара призывно вздымалась.
– Возьми меня, давай же! Изнасилуй со страстью дикого зверя!
– Со страстью волка в овчарне, леди? – предложил Разбойник, едва удерживаясь от смеха.
– О, все, что угодно, лишь бы не принять смерть от твоего клинка!
«Но мне нужны только драгоценности», – уже собирался ответить незваный гость, но за дверью послышались шаги.
– Прошу, ни звука, – шепнул Разбойник, поднес палец к губам и исчез в темном углу за гобеленом, словно его здесь и не бывало.
Леди Олим уставилась в пустоту и непонимающе заморгала.
В будуар вошел Иеслник.
– Ах, дорогая, такой нервный день… Мне надо снять напряжение, – проговорил принц и с вожделением посмотрел на жену. – О, похоже, я не одинок в своем желании! – добавил он, отметив ее легкую наготу и явное возбуждение.
Теперь пришел черед Олим бормотать и заикаться. Она то и дело бросала взгляд туда, где растворился в темноте Разбойник.
Иеслник подкрался к ней и привлек к себе, глаза его сощурились.
– Я владыка Прайда! Я владыка Прайда! – повторял он снова и снова, с каждым разом все крепче сжимая ее в объятиях.
– Мой господин, – пролепетала Олим и снова посмотрела в тот угол, где скрылся незнакомец.
На сей раз она увидела его. Разбойник стоял, прислонившись к трюмо и скрестив руки на груди. Его красивое лицо выражало откровенное веселье.
Олим застонала.
– Моя принцесса!.. – дрожал и задыхался Иеслник, тиская ее изо всех сил. – Я – владыка земель Прайда!
– Ты произнес это раз десять, – раздался у него за спиной мужской голос, и Иеслник оцепенел. – Может, повторив еще столько же, ты наконец убедишь себя в том, что достоин такого титула.
Принц обернулся.
– Ты!
– А кто же еще, – пожал плечами Разбойник.
– Но как?!
– Твое умение вести допрос оставляет желать лучшего, – заметил незваный гость. – Скажу больше, если кого-то в этой комнате и можно назвать пленником, то точно не меня.
– Не тебя? – озадаченно пробормотал Иеслник.
– Да, тебя, а не меня, – ответил Разбойник.
– Не меня?
– Тебя!
– Меня?
– Наконец-то понял, – заключил Разбойник и многозначительно добавил: – Тебя.
– Не смей его трогать! – закричала Олим и бросилась с раскинутыми в стороны руками, загораживая мужа и одновременно демонстрируя свои прелести незнакомцу. – Возьми меня, если тебе это нужно. Надругайся надо мной!
– Олим! – воскликнул Иеслник.
– Ради вас, мой господин, я готова на все, – проблеяла она.
– Ну вот, я же говорю, овчарня, – прокомментировал Разбойник.
Иеслник уставился на него.
– Я пожертвую честью ради вас, любовь моя, – продолжала Олим, обращаясь к мужу. – Я спасу вас своими женскими чарами!
– То есть своими драгоценностями, вы хотели сказать, – поправил ее Разбойник.
Прежде чем августейшие супруги поняли, что происходит, он сорвал ожерелье с леди Олим и сгреб в мешок кольца.
– Только не это! – вскричал Иеслник.
В приступе храбрости, больше похожей на безрассудный гнев, он оттолкнул жену и угрожающе замахал кулаками. Сбоку на трюмо владыка Прайда нащупал острый нож, которым Олим сбривала волоски на подбородке, и, размахивая им перед собой, пошел в наступление.
Разбойник вздохнул и приготовился защищаться.
– Больше не позволю тебе делать из меня идиота, – пообещал принц.
– Боюсь, ты им был задолго до нашего знакомства, – последовал ответ.
Владыка сообразил, что его оскорбили, и в ярости бросился на незваного гостя, однако тот увернулся.
Иеслник отступил и снова атаковал, но противник опять оказался проворнее.
Разозлившись, принц попытался вонзить нож ему в голову. Незнакомец ловко пригнулся, и лезвие вхолостую просвистело выше. С той же легкостью он избежал и последующего неумелого выпада.
– Честное слово, принц Иеслник, ты только усложняешь дело, – упрекнул противника молодой человек.
Он продолжал уклоняться от ножа и ждал подходящего момента. Когда Иеслник отвел руку назад, чтобы снизу нанести удар в подбородок, Разбойник левой рукой схватил принца за предплечье, а правой стал выгибать его кисть по направлению к полу, одновременно выворачивая ее. От боли Иеслник выпустил нож. Едва успев понять, что произошло, он получил удар по лицу, затем еще один, наотмашь, и третий – для верности.
– Может, усложним задачу? – спросил Разбойник и протянул принцу нож рукояткой вперед.
Иеслник, обезумев от ярости, махал клинком направо и налево, но не оставил на теле незнакомца даже царапины. Наконец в полном отчаянии он метнул нож в противника. Каково же было его удивление, когда Разбойник с легкостью поймал оружие.
– Забирай мою жену! – завопил принц и бросился к двери.
Разбойник перекувырнулся через трюмо и преградил Иеслнику путь.
– Ты кое-что забыл. – И он подкинул нож в воздух.
Принц остановился, впился взглядом в падающее оружие и, надо отдать ему должное, поймал, но тотчас же в дюйме от лица заметил острие очень хорошо знакомого меча. Иеслник издал странный звук, весьма похожий на блеяние супруги, и выронил нож.
Незваный гость покачал головой.
– Что бы мне с вами сделать?
– О-о-о, – жалобно завыла леди Олим, прикрыла лицо рукой и очень удачно упала навзничь на огромную кровать.
Разбойник и принц в один голос вздохнули.
Шум, донесшийся снизу, возвестил о том, что церемония завершилась и обитатели замка расходятся по своим комнатам.
– Под кровать! – скомандовал Разбойник и пригрозил Иеслнику мечом.
– Чтобы ты изнасиловал мою жену у меня над головой?
Леди Олим снова застонала, бедра ее разомкнулись.
Разбойник подтолкнул принца к кровати и заставил опуститься на колени.
– Вы тоже, леди, – приказал он Олим.
– Но… – жалобно запротестовала она тоном невесты, брошенной у алтаря.
– Живо под кровать! Оба!
Подгоняемый острием меча, Иеслник заполз наконец куда требовалось.
Леди Олим пришлось взять в охапку и стащить с кровати. Она тяжело рухнула к ногам Разбойника и взглянула вверх в полном недоумении.
«Не ушиблась, но удар по самолюбию получила», – отметил про себя Брансен.
Принц схватил супругу и увлек под кровать.
– На середину! – велел Разбойник и, продолжая грозить мечом, вынудил супругов отползти от края.
Он огляделся в поисках мебели, которой можно было бы закрыть щели между полом и кроватью со всех сторон, но, увы, ничего подходящего не нашлось.
Звуки за дверью заставили незваного гостя поторопиться. Он перекатился через ложе и утвердился на полу. Взор его попеременно падал то на меч, то на тонкие ножки кровати. Потом он присмотрелся к изголовью. Перепрыгнуть его нетрудно, главное – не ошибиться с техникой прыжка. Движения должны быть четкими и быстрыми, ведь он Джеста Ту.
Молодой человек замер, держа меч перед собой, и сделал глубокий вдох. Голосов Иеслника и Олим он больше не замечал. Полностью сосредоточившись на предстоящем ударе, он крепко сжал рукоять обеими руками и медленно поднял клинок перпендикулярно полу.
Сделав шаг влево, Разбойник молниеносно отсек ножку кровати и вернулся в прежнее положение прежде, чем успел качнуться угол, лишенный опоры. Затем ударом наотмашь он отрубил другую ножку.
Кровать покосилась. Прыжок вправо, кувырок в воздухе, взмах меча – и третья ножка покатилась по полу.
Ложе завалилось набок. Иеслник и Олим закричали, поняв, что враг догадался об их намерениях и теперь им не выбраться.
Держа меч левой рукой, Разбойник подошел к кровати вплотную, резко оттолкнулся от пола, в мгновение ока перелетел через нее и ухватился правой рукой за край изголовья. Гарибонд оперся на него, вытянулся свечкой, развернулся, сгруппировавшись, несколько раз перекувырнулся в воздухе и приземлился напротив кровати. В следующую секунду он уже нагнулся и точным ударом расправился с последней ножкой. Массивное ложе всем своим весом обрушилось на принца и леди. Под толстой периной их крики стали почти не слышны.
Разбойник отступил на шаг и посмотрел на дело рук своих со смесью удивления и удовлетворения, потом заглянул в привязанный к поясу мешок, туго набитый золотом и драгоценностями, и довольно кивнул.
– Помни, я не убил тебя, хотя это не составило бы труда, – произнес он, наклонившись к самому полу и заглядывая под кровать, где кряхтел разгневанный принц. – Помни также, что я и пальцем не тронул твою жену.
Иеслник выругался и плюнул в лицо Разбойнику, но тот вдруг сам задумался над только что произнесенными словами и даже не обратил внимания на брань и плевки.
– Ты помни, что я ее не тронул, – снова посмотрел он на принца. – А дражайшая леди Олим пусть поскорее об этом забудет. Уверен, что мое бездействие злит ее гораздо больше, чем любые безобразия, которые я мог бы учинить, включая твое убийство.
– Да как ты смеешь?! – возмутился Иеслник.
– О, это нетрудно, – заверил его Разбойник, поднес два пальца ко лбу и устремился к окну.
Однако еще не стемнело, и в верхнем дворе было полным-полно стражников.
Прошло не меньше часа, прежде чем принцу Иеслнику удалось выбраться из-под тяжелой кровати. Еще через некоторое время он наконец докричался до своих слуг. Совместными усилиями они приподняли ложе, чтобы вызволить леди Олим.
– Ты!.. – едва поднявшись, набросилась она на мужа. – Ты воображаешь себя владыкой и не можешь справиться с одним-единственным вором?
Дама была в такой ярости, что даже не пыталась прикрыть наготу, хотя в будуар на шум сбежалось довольно много народу.
– Какой же из тебя герой, когда ты прячешься от презренного человечишки под женину кровать, словно трусливый заяц?
Олим замахнулась, чтобы дать принцу пощечину, но Иеслник схватил ее за руки.
– Если бы он изнасиловал тебя, ты бы так не кипятилась? – В его голосе звучал не столько вопрос, сколько обвинение.
Леди Олим застонала – впервые за этот день без притворства – и рухнула в изнеможении на то, что осталось от кровати.
Иеслник вдруг осознал, что кругом полным-полно людей, которые пялятся на его полунагую супругу.
– Вон отсюда! Вон!
Принц выгнал всех из будуара, бросил полный отвращения взгляд на леди Олим и вышел следом. Страже он приказал из-под земли достать Разбойника и без его головы не возвращаться.
Оставшись одна, Олим долго рыдала, закрыв лицо руками. В комнату прокрались сумерки, и она уже дремала, когда вдруг нежный поцелуй коснулся ее лба.
Дама подскочила и вытаращила глаза, чтобы убедиться, что это не сон.
– Прекрасная леди, – вежливо произнес Разбойник, который и не покидал будуара. – Кодекс чести не позволяет мне брать силой замужнюю женщину. Но уверяю вас, стоило огромных усилий не поддаться искушению, когда я увидел такую красоту.
Он протянул руку и нежно погладил Олим по щеке. Она откинулась на подушки и зажмурилась от удовольствия, впиваясь пальцами в плюшевые одеяла.
– Я ухожу в дикие северные земли. Думайте обо мне, – сказал Разбойник на прощание и исчез в окне так быстро, что леди Олим даже не успела проводить его взглядом.
– Нам нечего бояться, – заверил Брансен своих спутниц, когда на следующий день они в компании осла Дулли вышли из Делавала. – Я сказал леди Олим, что направляюсь на север.
– Но мы ведь и правда идем туда, – отвечала Каллен.
– Вот именно, – подтвердил Брансен с самодовольной и вместе с тем обезоруживающей улыбкой.
В то утро воины правителя Делавала по распоряжению принца Иеслника, конечно же, отправились на юг искать Разбойника. В точности так, как указала леди Олим.
Глава вторая. Богу на съедение